Текст книги "Путь Дракона. Начало"

– Ты вчера обмолвилась, что у тебя был какой-то плохой опыт с парнями вроде Данте, – я подумал, что мне нужно ей объяснить свое поведение – и теперь ты стараешься держаться от них подальше.

Она кивнула.

– У меня тоже был подобный опыт, ну или что-то в этом роде, в общем, я получил очень серьезную психологическую травму и с тех пор не могу общаться с женщинами, вот как-то так. – никогда даже предположить не мог, что буду говорить об этом с человеческой женщиной. Дун был первым и последним, с кем я разговаривал о своей несчастной любви

– Ты гей? – она вопросительно посмотрела на меня.

– Кто? – не понял я.

– Гей? Тебе нравятся мужчины? – она неопределенно помахала рукой.

– Нет, конечно нет, как ты могла такое обо мне подумать? – задохнувшись от подобного предположения, воскликнул я.

– А как тогда? Ты же молодой, привлекательный, здоровый парень. – озадаченно спросила она.

– Ну, у меня что-то вроде обета воздержания. – ляпнул я, все еще не придя в себя от ее предположения, что мне нравятся мужчины, но не объяснять же ей, что меня вполне устраивает моя подружка-вампир.

– А ты пробовал как-то лечить свою травму, ну там психоанализ или что-то в этом роде? – ее лицо приобрело сочувственное выражение.

Я вспомнил психоанализ по методу Дуна. – В нашей семье это не принято. Я уже почти в норме.

Она присвистнула и с любопытством посмотрела на меня.

– Что?

– Мне просто любопытно, что такое с тобой могла сделать та женщина?

– Она разбила мне сердце. – просто сказал я и почувствовал, что внутри лопнула какая-то струна, которая удерживала мои воспоминания. Я отчетливо понял, что пора перестать нянчится с ними и продолжать жить дальше, оставив эту историю в прошлом, бегать от всех женщин из-за одной глупо. Не все женщины такие, как та, не каждая причиняет страдания, нельзя судить о горах по одному камню, а цепляясь за воспоминания, закрываешь себе путь дальше. Поразительно, что мне понадобилось столько лет, чтобы додуматься до такой простой мысли.

– Да, – задумчиво произнесла Анна – такое бывает, но время лечит.

– Пожалуй ты права, время лечит, но некоторые кусочки срастаются неправильно и потом беспокоят тебя, как зажившие переломы, которые ноют на погоду. Склеенная вещь не такая, как целая. – к моему удивлению, я не испытывал никаких неприятный эмоций от этого разговора, может быть я бы даже поведал эту историю Анне целиком, потом, если бы у нас была возможность познакомится поближе. Меня охватывало незнакомое и удивительное чувство свободы от гнета моей несчастной любви. Наконец воспоминания отпустили меня, оставшись в прошлом, перестав влиять на мою настоящую жизнь, теперь я был уверен, что действительно переболел любовью.

Мы подъехали к гостинице.

– Друзья? – я протянул ей руку.

– Друзья! – она пожала мою руку, ее ладонь была теплая, а рукопожатие крепким – Приглашение в клуб в увольнительную парня твоей сестры остается в силе?

– Конечно, я позвоню через пару дней. – я не отпускал ее руку, глядя в ее темные глаза, и думая о том что, скорее всего наша следующая встреча станет последней.

– Пока, Драк! – она отняла ладошку и открыла дверь.

– До встречи, Анна! – я некоторое время сидел, глядя Анне вслед, не осознавая, что прижимаю ладонь, которая еще хранила тепло ее руки, к своим губам, пока не услышал сзади деликатный гудок автомобиля, которому я загораживал выезд на проспект.

Я ехал на работу с легким сердцем, словно отдал какие-то долги или освободился от привычного груза. Спасибо, Анна, даже если мы больше не никогда не встретимся, я тебе никогда не забуду. Настроение мое стремительно улучшалось. Не доехав до офиса, я развернулся в противоположную сторону, достал сотовый телефон и набрал номер Ларины.

Глава 31. Старк

Весс несколько раз заводил разговор о том, что я слишком много времени провожу с Драконами, вернее с Эсмириль. Он предупреждал, что это может закончиться неприятностями. Он видел, что я к ней неравнодушен, но и предположить не мог, что меня угораздит в нее влюбиться. Да я и сам о таком и подумать не мог. Ну почему это произошло именно со мной? Почему я полюбил девушку, которой на меня плевать? Эта любовь заставляет сердце плакать кровавыми слезами и ни один доктор во всех мирах не сможет избавить меня от страданий. Как мне жить дальше? Вопрос, который я задавал себе сотню раз и на который не было ответа. Я шел по улице и думал об Эсмириль, она такая красивая, она такая… такая, самая лучшая, но она меня не любит и никогда не будет моей. В кафе она чуть было не превратилась в дракона и все из-за меня, лучше бы перевоплотилась и разодрала на части. Вампирам любовь противопоказана, а уж тем более несчастная. Ну почему? Что со мной не так? Почему она не хочет быть моей? Я вспомнил свою недавнюю поездку домой, как мечтал и надеялся, что она скажет «да». Нет, я не надеялся, а был почти уверен, что Эсмириль согласится и возвращался к своей девушке. Я специально вернулся пораньше, потому что соскучился по ней, не мог дождаться, когда ее увижу. И что? Оказывается, она путешествовала! Конечно, с моей стороны глупо было бы думать, что она будет сидеть у окна и ждать меня, но путешествие? Зачем они ездили в Лондон? Я припомнил, что недавно Ларина рассказывала что-то о заграничной поездке. Так– так, это совпадение или они ездили вместе?

Наконец-то, у меня появилась хоть какая-то цель, я бросился к своей машине. Через три четверти часа я уже стоял в приемной Весса. – Старк, что с тобой случилось? Что у тебя с лицом? – встревожено спросила Ларина, когда я вошел и сел на кушетку.

– А что у меня с лицом?

– Ты бледный, как смерть! Ты себя хорошо чувствуешь?

– Нет, я себя нехорошо чувствую. – с голосом у меня тоже что-то произошло, он звучал слишком хрипло, непривычно.

– Позвать кого-нибудь из докторов? – она подняла трубку внутреннего телефона.

– Не надо. Они мне не помогут. – я отрицательно качнул головой.

– Что случилось? – она выглядела испуганной.

– Я виделся с Эсмириль. – глухо произнес я.

По лицу Ларины пробежала тень и она отвела глаза.

– Ты догадываешься, что она мне сказала? – спросил я, поняв, что Ларина все знает.

Она кивнула и вдруг заорала – Я тебе говорила, Старк, что это добром не кончится! Тебе надо было понять, что она не будет с тобой встречаться еще зимой. Она же сказала тебе! Сказала?

– Сказала, – согласился я – Ларина, меня к ней тянет, я не могу с этим ничего поделать. Если я бываю в городе и просто задумаюсь, то в себя прихожу перед ее домом. Ты понимаешь? Это происходит на каком-то инстинктивном уровне!

– Ларина, у тебя все в порядке? – в дверь заглянул один из докторов, подозрительно покосившись на меня.

– Все нормально! – раздраженно отозвалась Ларина, доктор кивнул и закрыл дверь.

– Весс тебя предупреждал! – яростно прошипела она– Я тебя предупреждала! Но ты нас не послушал. Конечно, у тебя своя голова на плечах. Вот и думай теперь сам своей светлой головой, что делать. Надо было оставить все, как есть, еще в начале зимы или вообще отцепиться от этих Драконов!

Тут я понял, что дело не только в Эс и Ларина злится не только на меня.

– Вы с Драком расстались? – спросил я, прищурив глаза и пропустив ее тираду мимо ушей.

Она метнула на меня яростный взгляд.

– А, Ларина? – настаивал я.

– Не расстались, но толком и не встречаемся, только секс и все реже и реже. Мне кажется, что у него появилась другая. – ее плечи поникли, и мне показалось, что Ларина сейчас расплачется.

– Драконы все такие или нам попались особенные экземпляры? – во мне крепла уверенность, что нас с Лариной просто напросто использовали и безжалостно избавились, как только мы стали причинять слишком много хлопот.

– Я знаю только их, мне не с кем сравнить. – тихо сказала она.

Тут меня осенило – Ларина, а ты случайно не влюбилась в Драка?

Она испуганно вскинула глаза и энергично потрясла головой – Нет, что ты! Мне с ним было хорошо. Это была самая классная зима в моей жизни, он такой веселый, горячий, настоящий Дракон, после него наши мальчики кажутся кусочками льда из морозилки. Я теперь тоскую по этим временам. И еще, мне кажется, что я его ревную. – она нервно усмехнулась, стесняясь своего признания.

– Как можно ревновать того, кого не любишь? – удивился я, в глубине сердца радуясь, что приехал сюда, Ларина словно разделила со мной мою боль, мне становилось немного легче от мысли, что не одному мне плохо.

– Видимо, можно. Как будто кто-то пользуется моей собственностью и мне не нравится, что кто-то получает такие же эмоции, как я этой зимой. – наконец сформулировала она.

– Ясно. А я думал, мы теперь вместе будем страдать. – мне казалось, что если бы Ларина тоже влюбилась в Драка, то мне было бы не так больно. Ларина вышла из-за стола, подошла и сочувственно потрепала меня по руке.

Мне не пришлось почувствовать Дракона, Эсмириль не подарила мне самую замечательную зиму в моей жизни, воспоминания о которой я мог бы хранить в памяти. Как только я об этом подумал, сердце тут же болезненно заныло.

– Старк, все обойдется, оно попустит со временем. – попыталась утешить меня Ларина.

– Да, наверное. – глухо отозвался я, настроение стремительно портилось, Ларина не разделила мою беду, только разбередила рану еще сильнее – Пойду я, наверное, домой, у меня сегодня был тяжелый день. Кстати, а с кем ты ездила в Лондон?

– Да с ними же и ездила. – сказала она и отвела глаза.

– Понравилось?

Она неопределенно помахала рукой – В общем и целом нормально. Ладно, Старк, иди домой, мне работать надо.

Я вышел на свежий воздух и понял, что дома мне будет еще хуже. Чем бы заняться? Я решил покататься по городу. Медленно двигаясь к центру, я размышлял о том, что же будет дальше. В глубине души еще тлела надежда, что мы с Эс все-таки будем вместе, но я не позволял этому чувству перерасти в уверенность. Мне дважды дали ясно понять, что во мне видят только друга, причем последний раз более, чем ясно. Я получил категоричный и окончательный отказ, а после того, что произошло в кафе, Эсмириль вряд ли захочет со мной даже дружить. Чем я ей не угодил? Тем, что я инкар? У нас есть расовые различия, но когда она в человеческой ипостаси, то особой разницы нет. Наверное, все дело в происхождении, конечно, она ведь единственная дочь Повелителя Драконов, а кто я? По знатности наш клан их в подметки не годится, а многие из Драконов до сих пор считают нас вассалами и обращаются соответственно. Я, правда, никогда не замечал, чтобы Драк или та же Эсмириль каким-то образом показывали наше неравенство, но одно дело дружить, а другое любить. Во мне начало закипать раздражение, на себя, на нее, на сословные предрассудки, на жизненные обстоятельства, которые никто не в силах изменить. Я вспомнил наш поход в кино этой зимой. Обычно человеческие фильмы про вампиров меня раздражают, и я их не смотрю, этот же оставил след в сердце. Именно там я намекнул Эсмириль о своих чувствах, именно тогда, глядя на экран, я и понял, что люблю ее. В тот же вечер после сеанса к ней подошел парень, ее спаситель, и тогда я узнал, что такое настоящая ревность, именно в тот момент, когда он наклонился и поцеловал ее. Меня передернуло от воспоминаний. Он не может быть ее избранником. Или может?

Глубоко задумавшись я не заметил, как снова очутился перед заветным домом. Очнувшись от своих тягостных мыслей, я поднял голову и посмотрел на знакомые окна. Мне стало горько от того, что мне больше не подняться на лифте, чтобы просто быть рядом с Эсмириль, слушать ее голос, ощущать ее тепло, смотреть, как она двигается или курит трубку. Именно в эту минуту надежда на ее взаимность окончательно умерла, я отчетливо понял, что вместе нам никогда не быть. Драконы продолжили идти своей дорогой, отпихнув к обочине ставшего ненужным инкара, и уж подавно их не разжалобить страданиями. Я резко вырулил на улицу, вызвав истерические гудки, и поехал домой. Поднявшись в квартиру, я наглотался снотворного и уснул мертвым сном без сновидений.

Прошло несколько дней, а я продолжал жить, как во сне. Вставал утром, умывался, чистил зубы, ел, ходил на работу, с кем-то разговаривал, что-то делал. Те дни не отложились в памяти. Единственное, что я запомнил – это боль, каждую минуту, день и ночь, отчаяние и невыносимую тоску. Я каждый вечер бездумно ездил по городу, чтобы не возвращаться домой, а ночь для меня теперь начиналась с горсти снотворного. Новый день был похож на предыдущий, как брат-близнец, превращаясь в такую же безотрадную ночь. Сердце разъедало отчаяние, боль, тоска, ревность то вместе, то попеременно. В те дни мне следовало обратиться к Вессу или к кому-нибудь из инкаров постарше, объяснить ситуацию, попросить о помощи, меня бы отправили домой или дали какие-нибудь успокоительные снадобья, но я был не в состоянии додуматься до этого самостоятельно, а резиденты-инкары не замечали моего состояния или делали вид, что не замечают. Даже Ларина ни разу не позвонила мне и не поинтересовалась моим самочувствием. Я был предоставлен сам себе, оставаясь в многомиллионном городе наедине со своим разбитым сердцем.

В тот вечер я снова привычно припарковался у заветного дома и тоскливо смотрел на освещенные окна, вспоминая Эс и время, проведенное с ней, как вдруг увидел ее, выходящей из подъезда с каким-то парнем, они держались за руки и о чем-то оживленно беседовали. Мое сердце провалилось куда-то вниз, потом подпрыгнуло к горлу, словно пытаясь выскочить наружу, мне стало трудно дышать, я хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, а в глазах все плыло. Эсмириль и парень сели в ярко-красную машину и выехали на проспект, я автоматически последовал за ними, не соображая, что буду делать, если они меня заметят. Машина петляла по улицам, видимо, они никуда не спешили, что позволило мне не упустить их из виду, даже в том жалком состоянии, в котором я находился. Автомобиль, наконец, остановился в тихом районе города возле двухэтажного дома. Эсмириль и ее спутник вышли из машины, поднялись на крыльцо, и через некоторое время в окне на первом этаже зажегся свет. Я сидел, вцепившись в руль так, что у меня побелели костяшки пальцев, кровь стучала в висках, а затылок наливался пульсирующей болью, как от нехватки ликка[12]12
  Ликк – заменитель крови для инкаров, производится из крови животных и доноров с добавлением трав, химических питательных веществ и магических составляющих. Каждый взрослый инкар должен принимать по две дозы в сутки.


[Закрыть]. Через некоторое время какая-то сила вытолкнула меня из машины и повлекла к дому. Я, присев, чтобы не привлекать внимания случайных прохожих, прокрался к освещенному окну и заглянул внутрь. То, что я увидел, пригвоздило меня к месту, горло перехватило судорогой так, что я не мог вдохнуть. Уже не таясь, я встал в полный рост. Они занимались любовью. Я видел Эсмириль, почти мою Эсмириль, в объятиях другого. Она была обнажена, волосы распущены, мужские руки скользили по ее спине и поднимали ее в такт его движениям. Я не видел ничего кроме нее и его рук, и не мог отвести взгляд, каждое их движение причиняло такую боль, словно мне в грудь раз за разом втыкали нож. Они двигались все быстрее и быстрее, и наконец, Эсмириль выгнулась дугой, а потом обессилено обняла мужчину и склонила голову ему на плечо, он прижал ее к себе и я увидел его лицо. Это был тот парень, ее спаситель! Все мысли разом вылетели из головы, кроме одной, на его месте должен быть я, а потом тело скрутила страшная судорога, свалившая меня на землю. Если бы у меня хватало воздуха, я бы выл, но горло перехватило, словно стальными тисками и я не мог выдавить из себя ни звука. Меня вырвало, а потом снова скрутило. Я не знаю, сколько времени пролежал на земле под тем окном, час или минуту, но постепенно я пришел в себя, с трудом встал на ноги, держась одной рукой за стену дома, а вторую прижав к груди в том месте, где билось мое многострадальное, истерзанное сердце. В окно я больше не смотрел. Инстинкт гнал меня прочь от этого дома, он кричал, что надо уходить, иначе мне конец. Шатаясь как пьяный, я брел по улице, не понимая, куда иду и зачем, забыв о своей машине, не разбирая дороги и не видя ничего вокруг. В голове звенело, перед глазами плыли цветные круги, меня мутило, думать о чем-то я не мог.

– Эй, красавчик! – я услышал чей-то хриплый голос и с удивлением понял, что он обращается ко мне – Да, ты, милый!

Я обернулся. Меня окликнула какая-то шлюха, она стояла под фонарем, который освещал ее кричащий наряд и безвкусный макияж. Медленно оглядевшись, я понял, что забрел на Страйт, даже не заметив этого.

– Хочешь весело провести время? Ну же, давай, милый, не стесняйся! – женщина смотрела на меня. Я чувствовал, как во мне зарождается злоба, на проститутку, на Эсмириль, на ее парня, на весь мир за то, что он отвернулся от меня. Я подошел к женщине и схватил ее за руку.

– Эй, потише, красавчик, сначала гони монету. – свет раскачивающегося фонаря на миг ярко осветил ее лицо, больше похожее на отвратительную маску, но мне было плевать.

Я, не глядя, вытащил из кармана деньги и сунул ей в руку, проститутка пересчитала их и положила в карман, потом улыбнулась щербатым ртом и потянула меня за руку к ближайшему дому. Она привела меня в грязную, убогую комнатенку, и скинула с себя платье, обнажив уродливое тело с отвисшими грудями и круглым животом, которое вызывало лишь отвращение и чувство гадливости, а перед глазами стояла Эсмириль и ее парень в рамке освещенного окна, молодое, упругое тело и мужские руки, скользящие по обнаженной спине. Голову снова сжали раскаленные стальные тиски, а в глазах все поплыло от наворачивающихся слез.

– Как тебя зовут? – чужим голосом спросил я.

– А как ты хочешь, чтобы меня звали? – игриво спросила проститутка и улеглась на кровать, призывно похлопав по матрасу рядом с собой.

– Эсмириль! – прохрипел я и накинулся на нее.

Через час я оставил женщину, лежащей на кровати, оделся и, не оборачиваясь, вышел на улицу. В глазах все расплывалось, голова раскалывалась на части, я чувствовал себя грязным и опустошенным, сердце мучительно ныло, хотелось пойти и застрелиться, чтобы, наконец, прекратить эти мучения. Выйдя на улицу, я повернул направо и пошел посередине проезжей части, как мне казалось в сторону дома.

– Нелегко тебе, брат! – не пройдя и десяти ярдов, я услышал спокойный мужской голос у себя за спиной. Голова все еще работала плохо, и я снова не понял, что обращаются ко мне. Медленно обернувшись, я сфокусировал зрение, передо мной стоял незнакомый парень довольно высокий и худой, с темными, гладко зачесанными назад волосами, бледным лицом, на котором выделялись большие глаза угольно-черного цвета. Он был одет во все черное. Парень опирался плечом о стену и, скрестив руки на груди, смотрел на меня, криво улыбаясь. Я молчал и выжидательно смотрел на него.

– Непросто видеть свою девушку с другим, а? – сочувственно спросил он.

Я вздрогнул, будто он воткнул в меня нож.

– Кто ты? – я, наконец, разлепил губы.

– Я? Мое имя тебе ни о чем не скажет, брат, но я хочу тебе помочь. – он неуловимым движением оттолкнулся от стены, и как-то сразу оказался рядом со мной. Он посмотрел вниз, на мои руки и произнес – Шлюху убивать не стоило. – в его голосе была простая констатация факта, ни осуждения, ни угрозы, ни насмешки. Я опустил глаза вниз, мои руки были в крови, пятна крови виднелись на рукавах рубашки и брюках.

– Не переживай, брат, это всего лишь человеческая шлюха, если хочешь, можешь убить еще нескольких, только это вряд ли поможет твоему горю. – он говорил очень спокойно, словно убийство человека было чем-то обыденным, как прием ликка.

Меня согнуло пополам, пустой желудок сводило спазмами. Он поддержал меня, чтобы я не свалился на землю. Меня вырвало, когда спазмы в желудке прекратились, я обессиленно опустился на грязный тротуар и вытер рот рукавом. Парень стоял рядом.

– Кто ты? – снова повторил я.

– Я Коул, – представился он – но какая тебе разница?

Разницы не было никакой, я его не знал.

– Что тебе от меня надо? – не поднимая головы, спросил я.

– Хочу помочь.

– Зачем?

– Затем, что нечасто увидишь инкара в таком состоянии. – он присел рядом со мной и заглянул в лицо.

– Откуда ты знаешь? – длинные фразы мне все еще не давались, но он понял, о чем я спрашиваю.

– Потому что я сам инкар. – он широко улыбнулся, обнажая характерные резцы и клыки, которые резиденты обычно скрывали за мороком.

Будь я в нормальном состоянии, то почувствовал бы соплеменника, сейчас же не был уверен, что в состоянии подняться на ноги и самостоятельно добраться до дома.

– Пойдем, нечего тут сидеть! – он легко поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать.

– Я ее правда убил? – не двигаясь с места, спросил я.

– Да, – просто сказал он – давненько не видел, чтобы так убивали. Я тебе все расскажу потом, ты сейчас не в том состоянии, чтобы слушать. Вставай, пора уходить.

Я протянул ему руку, и он легко поставил меня на ноги.

– Куда мы идем? – я едва переставлял ноги вслед за Коулом, который уводил меня вглубь Страйта.

– Ко мне, тебе надо привести себя в порядок, брат – он оглянулся.

– Меня зовут Старк. – просипел я.

– Я знаю, брат.

Мы молча шли по Страйту, вокруг не было видно ни одного человека, словно весь район вымер.

– А где люди? – мне было все равно, но абсолютно пустые улицы и темные дома выглядели жутковато.

– А зачем они тебе? Ты голоден? – Коул искоса посмотрел на меня и нехорошо ухмыльнулся.

Я непроизвольно остановился, сквозь тошнотворную муть в сознание проник смысл сказанного.

– Что? – засмеялся он – Я пошутил! Нет тут никого, никто здесь не живет. Идем.

Через четверть часа мы зашли в грязный дом и поднялись наверх по скрипучей лестнице.

– Ванная налево. Снимай свое барахло. – Коул остановился в длинном коридоре.

Я покорно разделся догола и протянул ему свою испачканную кровью одежду. Он подтолкнул меня к нужной двери.

Стоя под душем, намыливая себя в десятый раз, я все равно чувствовал себя грязным, мне казалось, что вода все еще красная от крови, а грязь не смывается, а просто размазывается по телу. Воспоминания об Эсмириль и ее спасителе в освещенном окне снова скрутили тело судорогой. Я упал на дно ванной и выл от невыносимой боли в груди, не в силах ни встать, ни разогнуться. Спустя какое-то время мне стало легче, ровно настолько, чтобы я смог выбраться из ванной, обтереться и выйти наружу.

Коридор был пуст, я заглянул в ближайшую комнату и увидел Коула, он сидел в продавленном кресле и что-то наигрывал на потрепанной гитаре, на стуле лежала чистая одежда. Я молча оделся и присел на освободившийся стул. Коул пощипывал струны, без четкого ритма и мелодии и этот набор звуков неожиданно успокоил меня и вернул в реальность. Я присматривался к своему новому знакомому, обыкновенный инкар, похоже, с севера, судя по выговору, бледный, худой и высокий, я никогда его раньше не видел, но ведь я и не знаком со всеми резидентами. Будто услышав мои мысли, он отложил гитару и внимательно посмотрел на меня.

– Тяжело, брат, когда тебя не любят? – на лбу Коула появилась морщинка, а лицо приобрело сочувственное выражение.

– Что ты об этом знаешь? – хрипло спросил я, с ненавистью глядя на вампира

– Я много чего знаю и, поверь, ты не единственный, кто через это прошел. – ответил мой новый друг, не обращая внимания на мою грубость

– Ты тоже? – мне казалось, что такую боль никто не в силах вытерпеть и остаться в живых.

Он кивнул.

– И как? Как ты справился? – может быть, у него есть лекарство или он знает какое-нибудь заклятье, ведь он выжил и выглядит нормальным, может он знает способ избавиться от этого кошмара.

Он помолчал, и в упор уставился на меня своими черными глазами – Я мстил.

– Мстил? Кому? – невпопад спросил я, рассчитывая на другой ответ.

– Всем, кто был виноват в том, что со мной случилось. – его лицо исказилось гримасой, как от сильной боли.

Я пришел в ужас от мысли, что мне придется мстить Эсмириль.

– Нет, нет, нет – я замотал головой – она не должна пострадать.

– Брат, не надо воспринимать мои слова буквально. – криво усмехнулся Коул – Месть это блюдо, которое подают холодным. Расскажи подробно, что у тебя случилось, и мы вместе подумаем, кто виноват.

Я рассказал первому встречному обо всем. Об Эсмириль, об ее парне, о Драке, о Ларине, о том, что произошло в моей жизни за последние несколько лун, о моих чувствах, сомнениях, моем одиночестве и моей невыносимой боли, о том, что я не знаю, как мне жить с черной дырой в груди. Он внимательно выслушал меня, не перебивая и не задавая лишних вопросов, позволил мне вылить на него свое горе, а когда я закончил, то почувствовал, что мне стало немного легче. После окончания моей исповеди Коул некоторое время задумчиво смотрел на меня, потом встал и подошел к грязному окну, глядя на темную улицу.

– Знаешь, брат, в чем твоя проблема? – повернувшись к окну спиной, спросил Коул, я отрицательно качнул головой – Я тебе скажу, ты сделал щедрый подарок той, которая его не способна оценить. Драконы, тем более Тули, слишком высокомерные, чтобы снизойти до какого-то инкара, они кичатся своим происхождением и знатностью клана. Ты попал в слишком высокое для тебя общество и получил закономерный результат. Кто ты для них? Худородный инкар, не более. Один из многих. Грязь под ногами. Когда надо тебя позвали, когда не надо выбросили, как ненужную вещь. Ты им не ровня, также как и твоя подружка Ларина. Весс был прав, когда советовал тебе держаться от них подальше, не потому что ты мог влюбиться в эту девчонку, а потому, что он знает Тули дольше и лучше тебя. Он хотел оградить тебя от разочарования.

Коул озвучил то, о чем я думал в последние несколько дней. Я вспомнил, что говорила о Драке Ларина в нашу последнюю встречу в клинике. Ему надо он появляется, не надо – исчезает. Он ее использует, как дешевую шлюху для удовлетворения своей похоти! А Эсмириль использовала меня, просто так, для собственного удовольствия, чтобы ей не было скучно, чтобы было с кем сходить погулять или послать за булочками к завтраку! Злость на нее и ее семью заливала мою душу раскаленным свинцом, накатывалась черной волной, билась в ребра, рвала внутренности и выворачивала наизнанку.

– Они всегда получают, что хотят, не жалеют никого, ведь они Драконы! – Коул между тем продолжал развивать свою мысль – Знаешь, сколько инкаров они истребили, без жалости и сострадания, женщин, стариков и детей? Сколько умерло под пытками? Сколько было осуждено на казнь только потому, что они посмели пойти против воли всесильных Драконов? Что им ты со своей любовью? Так, эпизод, который забудется через несколько дней! Готов поспорить на что угодно, что твоя возлюбленная не вспомнит твое имя через несколько лун, а при встрече не узнает. Эти Драконы должны заплатить нам за все! – его ноздри раздулись, а меня даже в моем почти невменяемом состоянии ошарашили его слова. В Волларе ни один инкар не осмелился бы высказать вслух подобную крамолу, Драконы были нашими соседями, могущественными, опасными и действительно всесильными. В прошлом мы часто воевали друг с другом, и победа далеко не всегда была на нашей стороне, вернее сказать, победы инкаров можно было пересчитать по пальцам и доставались они такой кровью, что их и победами-то назвать было сложно. В те времена Драконами матери пугали непослушных детей, да и сейчас в глубинке мало что изменилось, наши соседи вызывают инстинктивный ужас, хоть уже много лет не заливают кровью целые провинции. Пять веков назад, когда количество инкаров сократилось наполовину, старейшины договорились с правящим тогда Повелителем Драконов о вечном мире на кабальных условиях для инкаров, и с кровопролитием было покончено. Со временем Воллара выторговала независимость, в обмен на огромный кусок территории и унизительную ежегодную дань, в обмен на которую Драконы приглядывали за нашими границами и творили свое правосудие за пределами Воллары. Постепенно страна возрождалась, вампиры торговали с соседями, строили корабли, а Драконы по-соседски помогали отражать атаки кочевников на южной и восточной границах. Любое оскорбление Дракона, прямое или косвенное, строго наказывалось, старейшины следили за соблюдением мирных договоренностей, как коршуны, и инкары предпочитали вообще не говорить о грозных соседях, если хороших слов для них не находилось.

– С ними пора начать войну, они должны знать свое место в мирах! – Коул решительно рубанул рукой по воздуху

– Откуда ты? – я едва двигал губами, догадываясь, какой ответ услышу.

– Я из пятого мира и мы собираемся их всех поставить на место, эльфов, Драконов, оборотней, если в их тупые головы придет мысль нам помешать. Мы хотим восстановить справедливость. – его глаза пылали, а на щеках появились темные пятна, передо мной стоял бунтарь, воин, который готов посвятить великой цели всю свою жизнь и умереть за идею.

Коул был отщепенцем. Аксиома о том, что они плохие вдалбливалась с детства и была вплавлена в сознание. Отщепенцы – зло! Будь я в обычном состоянии, то наверняка сбежал бы из этого дома подальше, но Коул был единственным инкаром, который мне сочувствовал и дал дельный совет, поэтому я остался. Я знал, что не уйду, потому что в глубине сердце, в самом потаенном его уголке, я был с ним согласен.

– Ты думаешь, что жители пятого мира плохие? Отщепенцы или как там нас называют в других мирах? – горько усмехнулся Коул – Что ты о нас знаешь, брат? Почему они нас зовут отщепенцами? Знаешь?

Я помотал головой.

– Я тебе объясню, брат, мы стали отщепенцами потому, что боролись против них, против их власти и законов, мы пытались изменить существующее положение, но нас было слишком мало. За наше несогласие правители миров объявляли нас преступниками, пытали, судили и вышвыривали в пятый мир без права возвращения, разлучали с семьями, с друзьями, со всем, что мы любили. Мы им мешали, они не желали делить власть, им были не нужны перемены. Все эти повелители, старейшины и лучезарные придумали законы, чтобы сохранить свою власть и все, кто отказывался им подчиняться, попадал в пятый мир и становился отщепенцем. Мы живем там все вместе, инкары, эльфы, оборотни, даже Драконы иначе нам не выжить и теперь пришло время борьбы. Мы не намерены больше терпеть, что нас уничтожают даже в нашем собственном мире! – его голос сорвался на крик. Коул лихорадочно оглядел комнату, провел по рту тыльной стороной руки и криво улыбнулся, перехватив мой взгляд

Несколько минут он молчал, о чем-то напряженно раздумывая, а когда я решил, что он ничего больше не скажет, Коул неожиданно поведал историю свой любви – Много лет назад мне довелось пожить в первом мире, я начинал дипломатическую карьеру в посольстве Воллары и мне прочили большое будущее. В мои обязанности входило сопровождение посла на все официальные мероприятия, и я часто бывал при королевском дворе, где увидел и полюбил эльфийскую принцессу. Она не подозревала о моих чувствах и не выделяла меня из толпы ее воздыхателей, она была прекрасна, как богиня, и столь же холодна и недосягаема. Ради нее я был готов вырвать сердце из груди и поднести его ей на блюде, но она даже не знала моего имени. Я не мог не быть с ней рядом, каждая минута без любимой была мучением, пыткой, сводящей с ума, любовь сжигала мое сердце и с каждым днем становилась все сильней и мучительней. Моя служба в первом мире подходила к концу, но я не мог уехать, не поговорив с принцессой. Проникнуть во дворец было практически невозможно, но я нашел способ это сделать. Прекрасная эльфийка была в своих покоях одна и очень удивилась, увидев меня, по ее глазам я понял, что она меня не помнит. Я упал перед ней на колени и признался в любви. – он снова надолго замолчал, я затаив дыхание ждал продолжения – Она выгнала меня вон, сказав, что я смешон, ей было противно смотреть, как я ползаю у нее в ногах и рыдаю от любви. Конечно, она меня не любила и никогда бы не стала моей, только я не мог жить без нее. Эльфийка рассказала обо всем своему брату и отцу, они в свою очередь сделали все, чтобы избавиться от меня. Я спрятался в городе, ведь если бы я вернулся в посольство, меня немедленно отправили бы назад в Воллару. Стражникам был отдан приказ поймать меня и заточить в подземелье, мою возлюбленную берегли, как сокровищницу цвергов, я не мог увидеть ее даже издали. Не в силах терпеть разлуку, я продолжал бороться за свою любовь. Ценой невероятных усилий, хитрости и жизней двух стражников мне удалось пробраться ночью в ее покои, но ее не было в комнате. Это была ловушка, меня схватили и осудили на изгнание в пятый мир. Ты теперь сам знаешь, что инкарам любовь противопоказана, я начал сходить с ума от мысли, что больше никогда не увижу любимую. Был суд, на который меня даже не привели, а старейшина нашего клана без колебаний признал приговор эльфов. После оглашения моего приговора в темницу явился маг, чтобы наложить на меня заклятие покорности перед отправкой в пятый мир, но любовь изменила меня настолько, что оно не подействовало. Не ожидая сопротивления, ко мне не приставили надежную охрану, после заклятия она не требовалась, до портала меня сопровождали лишь стражники-инкары. Я их убил голыми руками и сбежал во второй мир, добрался до Воллары, рассчитывая отсидеться в землях моего клана, но родственники отвернулись от меня, отказавшись дать убежище. Они предпочли предать меня, чтобы избежать худшей участи – встречи с Драконами. – Коул расширившимися глазами смотрел сквозь меня, вспоминая произошедшее много лет назад, а я слушал его, не смея дышать, словно наяву видя прекрасную эльфийку, стражу, суровые лица его родных и загнанного в угол влюбленного инкара.