Текст книги "Последние записки красивых девушек"

Глава 16

Волосы у Райана влажные после душа, а кожа все еще хранит едва уловимый запах хлорки. Чувствую это, сидя на кровати и глядя на его голую спину. Прошло несколько часов. После ухода Эшлинг я тоже ушла, оставив Кристу. Мне надо было побыть одной. Остаток дня провела за рулем, снова и снова перебирая события в голове.

И вот я здесь, пытаюсь делать вид, что все как обычно, все в норме.

– Ты уверена, что хочешь пойти? – снова спрашивает Райан. Он открывает шкаф и достает свою любимую зеленую футболку с надписью ШТАНЫ. Надевает, а потом, как я и думала, достает зеленую рубашку. Пару дней назад, пока ничего еще не случилось, я бы почувствовала своего рода удовлетворение. Приятно осознавать, что ты настолько хорошо знаешь человека.

Он оборачивается и застегивает пуговицы.

– Но ведь обычно… – Райан запинается. – Мне казалось, ты не большая любительница вечеринок у Ханни. – Он тщательно подбирает слова, стараясь быть тактичным.

Макс Ханниган – его приятель-спортсмен в одной из многочисленных тусовок, куда вхож Райан. Богатый, высоченный, с тяжелой челюстью. Делия как-то сказала: «Макс смахивает на насильника, только такой до конца дело не доведет, потому что у него не стоит». Она частенько говорила подобные вещи, и я не могла не смеяться. Теперь каждый раз вспоминаю ее слова, когда вижу Макса.

У его семьи огромный дом с бассейном, а родители вечно куда-то уезжают из города и то ли не знают, то ли им по барабану, что в их отсутствие Макс приглашает полсотни гостей, которые опустошают домашний бар. Мы встречались вне школы десятки раз, и он всегда ведет себя так, словно отродясь меня не видел.

Райан подходит к кровати, наклоняется и нежно целует меня в губы.

Чувствую угрызения совести. Дело в том, что я иду на эту вечеринку исключительно из-за Джереми. Полчаса назад он прислал эсэмэску:

Кое-что накопал. Надо тебе показать. Сегодня вечером.

Я не боюсь Джереми сейчас. С утра ничего не изменилось, но… нутром чувствую, что одной мне с ним лучше не встречаться. Так что пока доверяюсь своей интуиции.

– Сейчас мне не помешает отвлечься, – говорю Райану.

Когда он выходит из комнаты и направляется в ванную, чтобы нанести на волосы гель (думает, я не знаю, что он им пользуется), достаю телефон и пишу ответ.

У Ханни вечеринка. Встретимся там в девять?

Джереми тоже из этой тусовки. Тут же приходит ответ: Договорились.

Возвращается Райан.

– Ну что, идем? – говорит он. Мне становится страшно. Оказывается, это так просто – нарушить обещание.

– Идем. Развлечемся.

Лично для меня вечеринки Ханни не имеют ничего общего с развлечением. Они похожи на сборище тинейджеров из киношной массовки. Конечно, глядя на этих людей, я замечаю лишь то, что на поверхности. У каждого из них есть свои проблемы, но когда я вхожу в огромную гостиную родителей Макса, битком набитую гостями, и слышу дружный смех, вижу белозубые улыбки, сверкающие в свете новомодных светильников, несложно представить себе, что никому из них ни разу в жизни не было одиноко, грустно или страшно.

Чувствую, что начинаю потеть в свитере Делии. Райан наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Мы можем свалить отсюда в любой момент. Только скажи, ладно?

Поворачиваюсь к нему и киваю. И опять думаю, как странно, что Райан обращается со мной, будто я дорогущая хрустальная ваза. То есть, учитывая обстоятельства, это понятно. Но он никогда не вел себя так раньше, ничего похожего. Хотя, может, дело в том, что на то не было причины. Я сознательно никогда не давала ему повода.

Он берет меня за руку и ведет в толпу.

– Привет, Фискер! – окликает его какой-то парень. Некоторые друзья Райана зовут его Фискером.

А вон парень, которого зовут Ролли. Ролли по-братски обнимает Райана.

– Привет, Джун, рад тебя видеть, – говорит Ролли таким тоном, будто обращается к чьей-то мамаше.

– Привет. – Если честно, то светская болтовня не мое сильное место, даже в лучшие дни, а уж сегодня тем более. – Пойду попудрить носик, – говорю Райану. – Не жди меня, сама тебя найду. – Мгновение мы смотрим друг на друга, и я ухожу.

Джереми я обнаруживаю сразу – стоит у двери, руки в карманах, сканирует взглядом помещение. Когда наши глаза встречаются, у меня в животе все переворачивается, сама не знаю почему.

Джереми делает знак, чтобы я вышла. Ищу глазами Райана. Тот на кухне, пьет пиво. Иду к Джереми, вижу, что за мной следят две девчонки. Они шепчутся, когда я прохожу мимо. По-моему, слышу имя «Делия» и слово «самоубийство».

Снаружи шум из гостиной приглушен толстыми стеклами больших окон. Вечеринка только-только начинается. На лужайке носятся как угорелые две девочки из нашей школы. Воздух свежий и прохладный, плавно кружат редкие снежинки.

Джереми достает что-то из кармана и разжимает ладонь – телефон.

На экране фотография женской руки – облезший лимонно-желтый лак на выставленном среднем пальце, три тонкие кожаные полоски на запястье. Это рука Делии. И это ее мобильник. Перед рукой цифровая клавиатура, а сверху надпись ВВЕДИТЕ КОД.

Пристально смотрю ему в лицо, душу терзают сомнения.

– Где ты его взял?

– Сегодня днем опять ходил к ее дому. И он лежал в траве, будто выбросили. Там может быть что-нибудь, что нам поможет. Узнаем, с кем она говорила, кому отправляла смс. Только я не могу его открыть.

Беру телефон. Я держала его в руках миллион раз – читала эсэмэски, набивала за Делию ответы и слушала вопли ее отчима, когда она не хотела с ним общаться.

– Я отнес его в одну из сомнительных телефонных мастерских, – продолжает Джереми. – Мне сказали, что могут его почистить, если хочу им пользоваться, но не более того. Открыть не смогли. – Он смотрит на меня, в глазах любопытство и напряжение. – И тут мне пришло в голову, вдруг ты знаешь код? Иногда лучшие подруги доверяют друг другу такие вещи…

Снежинки падают быстрее, словно мы летим в космосе.

– Нет. К сожалению, не знаю. – Поднимаю на него глаза, стараясь не моргать. – Я же сказала, мы давно перестали быть лучшими подругами.

Он кивает и опускает телефон в правый карман красно-серой лыжной куртки.

Потирает ладони.

– Ну и холодрыга тут. – Джереми оглядывается. – Ну а у тебя как? Нарыла что-нибудь?

Я качаю головой.

Раздается смех, какая-то парочка поднимается по подъездной дорожке к крыльцу.

– Ну ладно, – вздыхает Джереми.

Девица отклячивает задницу и покачивает бедрами.

Стараюсь сохранять спокойный вид. Вижу, что из кармана Джереми торчит край телефона.

Девица взвизгивает и чуть не падает. Парень обхватывает ее за талию, чтобы устояла на ногах. Она хватает его за шею и повисает на нем.

– Зайдем? – предлагаю я.

Джереми смотрит на меня и качает своей большой головой.

– Нет настроения.

Я снова смотрю на карман Джереми.

– Надо бы выпить. Помянуть Делию. – Он медлит. – Как подобает тем, кому не все равно.

Думаю о сборище у водохранилища. Знаю, он думает о том же.

– Ладно, – соглашается Джереми.

В гостиной гремит музыка. Гости собрались группками по двое-трое. Часа через два дым будет стоять коромыслом. Замечаю в гостиной Райана и поэтому веду Джереми прямиком на кухню. Чувствую, что на нас смотрят.

Кажется, кто-то сказал: «та девушка, которая умерла». Кажется, кто-то сказал: «пожар».

Кухонный стол заставлен чашками, бутылками, стаканами с недопитым спиртным, пакетами с чипсами. Я беру со стойки два красных пластиковых стакана и бутылку водки. Замечаю вазочку с вишнями мараскино. Беру и вишни.

Справа от нас три парня потягивают пиво. Наливаю Джереми водки. Он берет двухлитровую бутылку колы и доливает стакан доверху. Сжимает бутылку своей лапищей.

Наливаю себе чистой водки до самого верха.

– Полегче, подружка, – говорит парень по соседству. – Оставь что-нибудь для всей честной компании. На задании, да? – Он улыбается.

– Типа того.

Джереми смотрит на меня. Выуживаю из вазочки вишню, передаю вазочку Джереми, тот следует моему примеру.

– Не смешиваешь? – спрашивает он.

– Предпочитаю чистый продукт, – говорю я и поднимаю стакан. – За Делию.

– За Делию, – вторит он. – Она не заслужила такой участи. – Мы сдвигаем стаканы. Подношу свой к губам, запах тошнотворный. Водка смачивает мне губы. Стараюсь не дышать и не размыкаю губ, чтобы в рот ничего не попало. Делаю вид, что проглотила два глотка. Ставлю стакан и морщусь.

Потом кладу в рот вишенку.

Джереми смотрит на меня, поэтому я чуть прикрываю веки и едва поднимаю уголки губ, делая вид, что начинаю хмелеть.

Джереми отводит глаза в сторону, а я быстро выливаю половину водки из своего стакана в чашку с каким-то коричневым пойлом, где плавает разбухшая соленая соломка.

– А ты веришь в загробную жизнь? – спрашивает Джереми.

За спиной кто-то хохочет.

– Не знаю. – Хотя на самом деле не знаю, стоит ли говорить ему правду о том, что я не верю. Завидую тем, у кого не так.

– А я верю, – говорит Джереми. В его голосе звучит отчаяние. Может, действительно верит, а может, хотел бы испытывать это. – Я думаю, Делия в раю.

Киваю. Поднимаю свой стакан к губам, изображаю, что сделала еще один глоток, а потом, улучив момент, выливаю остаток водки в ту же чашку.

– Знаешь, я много молюсь. За нее. Она не была религиозной и, может, даже если рай существует, ее там нет…

Какая-то девица в розовом топе подходит к нему и хватает со стола пакет с чипсами. Ее локоть задевает карман, где лежит телефон. Она икает и цедит сквозь зубы:

– Извиняюсь.

– Нет, думаю, это не так. Думаю, хоть и случилось такое, она все равно туда попадет. Поэтому я молюсь за нее. Чтобы там, где Делия теперь, ей было лучше, чем там, где она была раньше… – Парень стискивает зубы, и глаза у него темнеют. Выпивает еще глоток и сминает стаканчик своей лапищей. – … И пусть тот, кто это сделал, получит по заслугам.

Смотрю ему в лицо. Глаза блестят от ярости. Мне кажется, я ощущаю его гнев в воздухе.

За спиной опять кто-то смеется. Джереми оглядывается.

– За торжество справедливости, – говорю я и поднимаю свой стакан. Слегка покачиваюсь, как будто нетвердо стою на ногах. Делаю еще один фальшивый глоток, проливаю тонкую струйку на подбородок.

На этот раз Джереми не поднимает стакан. Он смотрит на кого-то у меня за спиной. Парень в зеленой рубашке-поло подходит к столу, разговаривая с друзьями – невысокой блондинкой и долговязым тощим парнем. «Поло» поднимает бутылку с водкой, делает вид, что пьет, а потом говорит громким пьяным голосом:

– Ну, вот она и сиганула в воду. Трахнула пару рыб на дне водохранилища, а потом буль-буль и утонула… – Парень ухмыляется. – Вот такую версию я слышал… – Он пожимает плечами и хохочет.

Джереми ставит стакан на стол, одним прыжком подлетает к «Поло», хватает его за грудки и притягивает к себе. Тот барахтается изо всех сил, но куда ему тягаться с Джереми.

Все с любопытством следят за ними. Я протискиваюсь сквозь толпу и кричу:

– Отпусти его! Так ничего не добьешься… – Но Джереми прижимает «Поло» еще ближе и одной рукой стискивает его за ворот рубашки. У того лицо краснеет, он хрипит и задыхается. – Да отпусти же ты его.

Джереми еще какой-то миг удерживает парня, нос к носу.

– Ничего этого не было, – шепчет он и отпускает «Поло». Тот чуть не валится с ног, испуганно таращится. Джереми протискивается сквозь толпу и выходит на улицу.

– Псих, – тихо бросает «Поло» ему вслед.

Догоняю Джереми на крыльце.

– Я не… – начинает бормотать он. – Просто я… – По щекам у него катятся крупные слезы. – Такое не должно было случиться.

У меня сердце сжимается. Мне не нравится то, что собираюсь сделать, но знаю, что должна. Это мой шанс.

– Ты прав, – говорю я.

Прислоняюсь к нему и обхватываю рукой, будто пьяна, и руки-ноги меня не слушаются.

– Определенно прав. Такое не должно было случиться. – Стараюсь произносить слова нечетко, словно и в самом деле влила в себя всю ту водку. Ноги у меня подкашиваются, я падаю вперед и прижимаюсь к большому и теплому Джереми. Такой сильный и надежный, всегда устоит. Он подхватывает меня.

А я опускаю руку ему в карман.

Глава 17

Я наверху, наверное, в спальне родителей Макса – пахнет кондиционером для белья и одеколоном пожилого мужчины. Закрываю за собой дверь и дважды проверяю, заперла ли ее. Только после этого достаю телефон Делии с ее последним факом на дисплее. Набираю код – 5–8–0–0–8.

Этот код подруга использовала для всего, потому что если прочитать его вверх ногами, получается BOOBS[1]1
  Boobs (англ.) – женская грудь, «сиськи». – Прим. пер.


[Закрыть].

И нет ничего проще – телефон открыт.

Просматриваю последние эсэмэс. Первого января сообщение от ее мамы. С Новым годом! Едем обратно. До встречи, детка! Сердце бьется сильнее от обезоруживающей искренности эсэмэски, тон которой не имеет ничего общего с истинными взаимоотношениями в их семье. Но такова ее мать – все время делает вид, будто дела обстоят иначе, веря, что с помощью вранья можно создать другую реальность.

Вот сообщение от Джереми в то же утро. У друзей моих предков такая скукотища. Жаль, тебя здесь нет, хотя тебе бы тут не понравилось. Надеюсь, чувствуешь себя уже лучше? Пытался тебе звонить. Еще позвоню.

Следующее сообщение тоже от него, ровно в полночь. С Новым годом!

Смотрю дальше – еще несколько новогодних поздравлений от людей, которых я знаю с тех пор, когда мы дружили, и от тех, с кем она иногда встречалась. А вот и еще одно сообщение в тот же день, но пораньше. Тридцать первого декабря без пяти четыре.

Привет, крошка. Готов начать новый год фейерверком у твоего дома.

Сообщение от кого-то, сохраненного в телефоне под именем ФАКЕР.

А прямо за ним ее ответ, последнее сообщение в разговоре:

Двери не заперты…

Пульс учащается: наверное, это тот парень, с которым Делия изменяла Джереми. Потом сердце начинает стучать как бешеное: до меня кое-что доходит. Достаю свой телефон, нахожу в меню «Пропущенные звонки». Делия звонила мне в 3.59, через четыре минуты после того, как получила это сообщение, а значит, когда она набрала меня, ФАКЕР был у нее дома, и это его крики слышны в голосовой почте.

С ним она была тогда и его секрет грозилась раскрыть. А может, именно он и остановил ее.

Снаружи кто-то крутит ручку двери.

– Эй! Вы что там делаете? Отоприте дверь. Нечего там делать. – Это Ханни.

– Извини! – отвечаю я, продолжая изображать пьяную. – Одну секундочку!

Сохраняю номер ФАКЕРА в своем телефоне и смотрю, просто так, есть ли я в телефонной книге. Да, вот – ДЖЕЙ, ДЖУН, ДЖУНИ.

В дверь начинают колотить.

– Откройте дверь! Если вы там трахаетесь на кровати моих предков, я вас обоих прикончу. Без шуток!

Но я словно в трансе, не могу остановиться. Кто знает, когда у меня еще будет такой шанс. Открываю ее фотографии, убеждая себя, что это необходимо сделать. Может, там есть фото ФАКЕРА или еще какой-нибудь ключ. Ищу подсказку, но также я хочу увидеть Делию и кусочек ее жизни. Мне важно все, что имеет к ней отношение.

Только ее снимков совсем мало, и они сделаны с полгода назад – фото руки с рожком мороженого, содержимое кармана, какая-то собака, мужик за стойкой 7-Eleven, который вечно пялится на задницы девчонок, хотя ему уже полтинник. А потом… я перестаю дышать. Вижу нашу с ней фотографию. Она приложила прядь моих волос к лицу, как будто это ее волосы, а я приложила ее волосы к себе. Глаза у нас блестят, губы накрашены яркой помадой. Первый раз вижу этот снимок. Где же это было? Когда?

Внезапно все возвращается. На миг отчетливо вспоминаю ту ночь, чувство, что все может случиться сейчас, именно сейчас. В тот момент и сработала вспышка.

Дверь сейчас снесут с петель.

Опускаю оба телефона в карман и открываю дверь. Опираюсь на косяк и говорю пьяным голосом:

– Извини, хотела найти ванную комнату и… – Поднимаю глаза и вижу злющую физиономию Макса Ханнигана. А рядом с ним стоит Райан.

– Джуни, я тебя искал. – Он наклоняется и принюхивается. – Да ты пьяная… – Он видел меня пьяной только один раз, больше года тому назад.

– Джереми… – бормочу я. – Мы с ним… ее помянули.

Когда я спускаюсь в гостиную, Джереми уже здорово набрался. Ему хоть палец в нос засунь, он не очухается, так что телефон возвращаю ему в карман без проблем. Ничего не заметил – ни как я засунула руку в карман, ни как мы усадили его на кушетку, ни как он отрубился в самый разгар вечеринки. Интересно, а где же друзья, если они у него вообще есть, и почему он здесь один, когда три дня назад умерла его подружка, и позаботиться о нем, кроме меня, некому. Вытаскиваю его ключи от машины – за рулем Джереми сегодня точно делать нечего. Мне становится его жаль. Но я гоню эти мысли. Сейчас у меня на это нет времени.

Прошу Райана принести мне воды. Достаю телефон и звоню ФАКЕРУ. Сердце стучит, а телефон звонит и звонит. Включается голосовая почта, предлагает мне оставить сообщение. Не оставляю.

Вскоре мы втроем залезаем в машину Райана. Он согласился отвезти Джереми домой. Тот сидит на заднем сиденье, прислонясь к двери. Райан смотрит прямо перед собой.

А все мои мысли о ФАКЕРЕ. Что он сделал, кто он такой и как, черт побери, мне это разузнать.

Глава 18

5 лет, 1 год и 2 дня назад

Делия сказала, что это ее дневник. Джун развернула узкий свиток – сантиметров восемь в ширину и с полметра в длину – и растерялась. Сверху фиолетовым цветом был напечатан заголовок Список предстоящих дел. Делия зачеркнула «предстоящих» и написала «сделанных». Далее следовал список в несколько имен.

– Ничего не понимаю, – сказала Джун.

– Другого дневника у меня нет. Все остальное будешь напоминать мне ты. – Делия улыбнулась. – Это мальчики, с которыми я целовалась. Я так мелко пишу, потому что список, думаю, будет очень длинный, а хочется сохранить его на всю жизнь. – Подруга указала на первое имя, Фразер Холмс. – С этим мы учились в первом классе. Он потом еще хотел засунуть мне палец в нос, маленький извращенец.

Джун еще ни с кем не целовалась, хотя недавно разрешила одному симпатичному мальчику в автобусе сделать глоток воды из своей бутылки, и тогда казалось, это что-то: ведь его рот был там же, где и ее, и все такое. Ну а теперь, когда рядом Делия, ее новая подруга и ровесница, которая целовалась – Джун быстро сосчитала – с пятью парнями, она полностью осознала, какая же еще глупая.

– Ты много целовалась, – сказала Джун. Это прозвучало как комплимент.

Делия рассмеялась.

– Ну, я не уверена, что первые два идут в счет. Хотя, пожалуй, да…

Джун посмотрела на губы Делии – она пользовалась блеском для губ со вкусом манго. Странно, если просто смотришь на рот, на большинство ртов, во всяком случае, то сразу и не скажешь, много народу их целовало или нет. А вот по Делии сразу видно.

Делия пожала плечами и продолжила:

– Интересно, почему именно ртом мы делаем столько всего важного? Целуемся, рассказываем секреты, едим торт. Даже не знаю.

– А ты не боишься, что твой список найдет мама или еще кто-нибудь?

Делия покачала головой.

– Я его спрятала в надежном месте. И это здорово, потому что, если этот придурок узнает, он меня точно прибьет. Как будто ему есть дело до того, чем я занимаюсь. – Делия наклонила голову набок и прикусила губу, так много раз поцелованную. – И еще достает, что хреновой туче народу есть дело до твоего тела, особенно если ты девочка. У парней все не так. Но ведь это твое тело, и нечего лезть в чужие дела… разве что это твой сутенер или, может, пластический хирург. Или пусть меняют пол. Тогда типа можно. – Делия высунула язык. Они дружили всего пару месяцев, но Джун уже достаточно хорошо ее изучила – сначала Делия скажет что-нибудь серьезное, а потом непременно добавит что-нибудь смешное. И мир вокруг внезапно кажется одновременно больше и меньше, более серьезным и менее серьезным. И Джуни не могла перестать радоваться, как же ей повезло, что она встретила эту девочку.

– Теперь, когда я показала тебе этот список, мы самые что ни на есть лучшие подруги, – продолжала Делия. – Знаешь, как у влюбленных: сначала они ходят на свидания, а потом дают друг другу ключ от своего дома, и тогда понимают, что у них настоящая любовь. – Делия помолчала и улыбнулась. – Правда, мы-то с тобой и так об этом давно знаем…

Глава 19

При солнечном свете обуглившееся дерево кажется еще чернее. Скорее перевожу взгляд на дом. Воскресное утро. Прислушиваюсь, нет ли какого движения в доме, хотя знаю наверняка: сейчас там никого нет – мать и отчим Делии в церкви, если вообще в городе.

Я не готова. Но если ждать, пока буду готова, то вообще никогда на это решусь. Начинаю обратный счет – три, два, один. Делаю вид, что Делия рядом, берет меня за руку и тащит за собой. Я бегу.

Прохожу через задний двор, поднимаюсь на веранду. Открываю москитную сетку, сердце бухает в ребра. За ней лежит ряд камней. Смотрю на серый, третий с краю – гладкий, поблескивает на солнце. Приподнимаю его, а под ним, как всегда, лежит ключ – потемневший от времени и холодный на ощупь.

Вставляю ключ в замок, а потом… вхожу в кухню Делии, впервые за год.

В нос ударяет знакомый запах. Не то освежитель воздуха, не то свежая после ремонта краска, хотя дом давным-давно не обновляли, но именно так пахнет в доме Делии, точнее не скажешь. Делия говорила: «Похоже на декорацию телешоу восьмидесятых годов». Линолеум на полу, желтые стены и шкафчики из пластика под дерево, который намного дороже настоящего дерева. Делия говорила, что отчим уверял, мол, все тут «по последнему слову техники», и очень потешно его изображала.

Взбегаю по лесенке, покрытой кремовой ковровой дорожкой, в холл – и чуть не задыхаюсь от воспоминаний. Стараюсь отогнать их – сейчас не время.

В конце холла с потолка свисает толстая веревка. Поднимаю руку и тяну. Из люка медленно выползает лестница на чердак, сложенная пополам, словно поджатые ноги.

Лестница разворачивается, распространяя запашок сырости и плесени. Лезу наверх, а сердце чуть не выпрыгивает из груди. Дергаю за веревочку, и загорается лампочка, освещая помещение желтым светом.

Пробираюсь по грубым половицам к груде картонных коробок и старинному сундучку с облупившимся черным лаком, которым выкрашена фанера. Сундучок Делии по-прежнему тут. Мне нужно выяснить, кто такой ФАКЕР, и ответ может быть именно в нем.

Открываю крышку.

И что же я вижу: три бутылки из-под водки Volfshmidt, две пустые сигаретные пачки, четыре металлических баллончика для сифона, украденные из какой-то забегаловки, несколько упаковок с презервативами и два пустых пузырька из-под микстуры от кашля. Но я ищу совсем другое. Мне нужен маленький бумажный свиток голубого цвета, потертый за годы сворачивания и разворачивания. Первый в списке Фразер Холмс, ну а последний… именно это надеюсь узнать.

Я все копаюсь в сундуке, перебираю содержимое. Вот солонка, которую она просто так стащила в кафе, вот несколько пар старых солнечных очков, маленькая пластиковая сумочка с яркими губами на клапане, какие-то безделушки… Бумажного свитка нет. Проверяю еще и еще. Его здесь нет. И тут я замечаю на дне сундука конверт, а на конверте адрес, подписанный рукой Делии – у нее почерк мелкий и не очень аккуратный, как у мальчишки. А адресовано письмо мне.

У меня перехватывает дыхание. Когда она его написала? Почему не отправила?

Кладу письмо в карман и закрываю сундук. Иду назад к выдвижной лестнице, спускаюсь и задвигаю ее на место.

Проверяю, который час. Мать с отчимом Делии вернутся минут через двадцать, не раньше. Иду к ней в спальню, где мы провели столько времени вдвоем, откуда тайком убегали и куда так же тайком возвращались, где хохотали до боли в животе и открывали друг другу секреты.

Поворачиваю дверную ручку. Дверь распахивается – и я замираю. Комната полностью вычищена. На стенах ни единой картинки, на кровати нет ни белья, ни подушек, на столе пусто, на полу – ни пылинки. Выдвигаю верхний ящик комода – пусто, и во всех остальных тоже. Делия умерла четыре дня назад.

Во мне поднимается волна гнева, даже не знаю, на кого. Может, это сделал отчим под предлогом, что так будет легче ее маме, когда она не будет видеть вещи Делии. Как будто, если комнату очистили, это равносильно тому, что Делии и вовсе не было.

Где же все ее вещи? Мне надо их увидеть. Ведь это все, что после нее осталось.

Внизу в гараже нахожу несколько мешков для мусора, забитых под завязку. Вот одежда Делии – фиолетовый джемпер, она всегда носила его, оголив плечо; джинсы с огромными дырами на задних карманах, ее любимая рыжая кожаная куртка… Я наклоняюсь и чувствую ее запах. У меня возникает непреодолимое желание взять их все, унести отсюда и сохранить на случай… на какой случай? На случай, если Делия вернется с того света? Во втором мешке тоже ее одежда и книжки, на обложках феи, драконы, принцессы… В третьем мешке постельное белье, ее подушки, покрывало. В последнем мешке всякая всячина – мятые бумажные полотенца, салфетки, пустая баночка из-под зубной нити, ватные диски – чистые и со следами карандаша для подводки глаз. А на самом дне мешка пластмассовая палочка с прозрачной крышечкой сверху. Тест на беременность.

Черт!

Пульс у меня зашкаливает. Наклоняюсь и вытаскиваю на свет – две розовые полоски. Беременна.

Так Делия была?.. Опять?

Снова проверяю время. У меня максимум пять минут до их возвращения домой. Завязываю мешки и ставлю их на место. Иду в дом и выключаю везде свет.

А потом иду к задней двери, запираю ее за собой – и убегаю.