Текст книги "Журнал «Юность» №03/2024"

В «Лампе для Джинна» смешиваются одновременно несколько интересных концепций: с одной стороны, это мистическая история о странностях, духах и призраках; с другой – попытка осовременить классического сказочного героя (собственно, Джинна). Он, бестелесный, приобретает власть над технологиями. И, помимо прочего, это роман-взросление, где Вовке нужно разобраться в отношениях и с друзьями, и с самой собой, а еще узнать большую семейную тайну – но тсс, мы же не хотим испытать шуточки Джинна на себе? Анастасия Евлахова играет с дымом и зеркалами – ее художественный мир полон иллюзий и недомолвок, которые пугают до тех пор, пока читатель не узнает тайну всех этих фокусов; ведь за всяким «происшествием» в романе стоит умелый факир, такой жуткий и ужасный волшебник из страны Оз, умеющий пускать пыль в глаза. Впрочем, не стоит думать, что Джинн здесь – безобидный озорник. У него есть цель. И он использует любые средства, чтобы прийти к ней. Почему Вовка жует пиццу с некой Светой, а Света эта берет и пропадает? Никто даже не слышал о ней. Почему в поезд Вовка с друзьями садились вчетвером, но к концу поездки все, даже проводница, заявляют, что их было трое? Морок развеется к финалу, когда фокусник раскроет себя – и это станет его роковой ошибкой.

Если на первых страницах книга действительно напоминает этакий техноретеллинг «Старика Хоттабыча», то дальше с каждой страницей текст все больше начинает пугать и напрягать, уходит в сторону мистики. «Лампа для Джинна» – роман сюжетный, построенный на диалогах, загадках и быстро сменяющих друг друга действиях, за которыми даже не успеваешь уследить. Однако все они – части единого плана не таинственного Джинна, а автора, главная задача которого – держать читателя на крючке до конца. Что же, это удается – вечер за чтением пролетает незаметно.

«Вовка хотела рассказать еще один эпизод – про Риту и ее брата, про несостоявшуюся встречу в заброшенном особняке, про отражения в зеркале (хотя верить в увиденное Вовка упорно отказывалась) и про то, как загадочно Рита перестала отвечать на сообщения. Теперь уже Вовке думалось, что исчезла Рита неспроста. Скорее всего, ее “способ” не сработал, и отвязаться от Джинна не удалось – вот потому-то она и не явилась, потому больше не выходила на связь. Неизвестный ей попросту запретил, придумав новую забаву.

Вовку передернуло.

У нее-то с Джинном точно не покончено. Он ведь знает, где ее родители…

– Вы зря со мной поехали, – сказала Вовка. – Я не знаю, что от него ждать. Эта машина, мальчишка с камнем, взрыв газа…

– Вовк, – Леля подалась вперед. – Он тебя запугивал. Кем бы он ни был, настоящего вреда он никому из нас не причинил.

– Ага, как же, – вскинулась Вовка. – У тебя весь затылок в кровище был! Я полбутылки перекиси на тебя вылила!

– Ну и что? На ногах стою – и ладно, – парировала Леля. – Не страшно».

АНАСТАСИЯ ПЕРКОВА, «ТЕРЕГУЩИЕ ЗОЛОТО ГРИФЫ» («МИФ»)

Визитная карточка Анастасии Перковой – алтайский колорит. Все пять историй, собранные под обложкой, построены на классических тропах и архетипах легенд и сказаний, обогащенных литературным языком. И именно детали быта, а также реальные мифы и сказки, вплетенные в сюжет и концепцию «Стерегущих золото грифов» (ранее выходили в крафтовом издательстве «ИРГА»), делают текст увлекательным и отчасти волшебным. Читатель будто действительно открывает старинные истории, тщательно отобранные культурологами и антропологами; испытывает тот же азарт, что школьник во время рассказов хорошего учителя о «чудесах» древнего мира. Тем более культура, с которой решает работать автор, не столь знакома широкому кругу читателей.

Как и заявлено в аннотации, все тексты так или иначе связаны с алтайской принцессой (девушкой, которую археологи нашли во льдах). Однако это – не единственное, что объединяет пять историй внутри «Стерегущих золото грифов». Центральным, вернее даже сказать осевым, становится сказание о взрослеющем юноше Темире, Старой Шаманке и ее дочери – история-инициация о любви и преданности, о готовности пожертвовать собой не только ради кровных родственников, но и просто добрых людей. И именно на этот текст, словно пряжу, автор наматывает остальные истории: две из них поданы как сказки, которые за кадром рассказывал Темир, одна же сперва кажется совершенно спонтанной, но в финале все встает на свои места – это предыстория Старой Шаманки. Последняя сосредоточена на Ак-Кадын, алтайской принцессе. Каждый рассказ «Стерегущих золото грифов» наполнен мифологическими и легендарными элементами: тут появятся и шаманы, и ритуальные татуировки, и духи, говорящие через камни, и жженая конопля, и Хозяева Тайги, и чудная дикарка, которую придется учить одеваться и говорить «я тебя люблю». Анастасия Перкова работает по принципу мастера-мозаичника: выбирает только самые яркие и колоритные стеклышки и вплетает их в сюжеты, которые лишь на достаточной дистанции собираются в цельную картину, а до того кажутся милыми, но несвязными картинками. И оттого «Стерегущие золото грифы» особенно хороши – они, по сути, пытаются повторить эффект любого реального сказочного или мифологического цикла, но при этом опираются на археологические находки. Автор, как видно из послесловия, ставит себе весьма понятную цель: рассказать историю живших когда-то давным-давно людей так, чтобы получилось похоже на правду. Если и спекулировать о прошлом, то только так – красиво и с научным подходом.

«Игла быстро и ловко ходила вверх и вниз. Кожу жгло огнем, кое-где выступили алые капли. Глаза Шаманки были пустые и страшные.

– Твой отец в прошлый раз передавал мне весть о тебе, Темир, – заговорила Шаманка потусторонним голосом, не прекращая работы. – Говорил, боится за тебя. Говорил, духи ходят за тобой, мутят разум. Говорил, сказками живешь, не видишь жизни вокруг. Блаженный ты, говорил. Дам друга тебе, защитника, иначе пропадешь. Мал ты еще, да ничего. Рука вырастет – поправим рисунок.

Темир никакого рисунка не видел. Там, где прошлась игла, кожа вздувалась уродливыми красными буграми. Рука онемела, и он уже ничего не чувствовал. Сидел ссутулившись и покорно ждал, когда Шаманка отпустит. А она отложила иглу, придвинула ближе чашку с черным месивом, зачерпнула немного и принялась усердно втирать в руку Темира. Краска мешалась с кровью, образуя грязные потеки, похожие на талый снег, пополам с землей бегущий весной с гор. Боль вернулась ослепляющей вспышкой, и Темир почти потерял сознание».

РОННАТ, «ПОСЛЕДНИЙ ДАР» («ПОЛЫНЬ»)

Не совсем корректно говорить, что дебютный роман Роннат – это ретеллинг мифа о ящике Пандоры. Сюжет мифа становится лишь каркасом сеттинга: в фэнтези-мире богиня-создательница Двуликая вручает каждому человеку шкатулку с Даром: это может быть, например, жуткий рог, оглушающий всех вокруг, клинок или посох, призывающий дождь; варианты бесконечны. Однако прежде чем получить дар, необходимо получить имя – его могут дать и в детстве, и в глубокой старости. Есть в этом мире и особые люди, так называемые бесценные, которые способны открывать чужие шкатулки – ведь не каждый справляется со своей. Лика, главная героиня, в детстве узнает, что она та самая бесценная, – и жизнь ее меняется. Родители говорят, что дочь ждут великие дела, друзья боятся с ней общаться, а иные отчаявшиеся и вовсе пытаются похитить. Но это еще ничего – Лике предстоит отправиться на коронацию принца Севира, чтобы открыть его шкатулку. Героине в целом не нравится эта затея, а во время праздника шкатулка оказывается пустой. Лику обвиняют в воровстве, но она требует суда с участием самой богини. Только та почему-то не отвечает на зов – шокированы все. Так героиня и оказывается в изгнании – еще и с отрубленной рукой, – лишь чтобы узнать страшную правду о судьбе Двуликой.

«Последний дар» (издатели поделили единый роман на две книги) собран из деталей классического эпического фэнтези: здесь есть и главная героиня с особым, непонятным и «сломанным» даром (а еще разноцветными глазами), есть глобальная угроза миропорядку (жуткий монстр, которого зовут Мастером), есть политические распри и грызня за наследство. Из тех же деталей собраны и романы мэтров жанра – на ум приходят, допустим Тэд Уильямс, Брендон Сандеросн, Роберт Джордан, – однако любой конструктор тем и хорош, что из одинаковых составляющих получаются совершенно разные тексты: читатель вроде бы понимает, что перед ним нечто знакомое, в голове звенят серебряные колокольчики узнавания; их тонкий голосок становится еще громче благодаря мифологическим мотивам, образующим хребет всей истории. При этом угадывается не только уже упомянутый миф о Пандоре. В образе Двуликой, например, отчетливо видны элементы иконографии греческой Гекаты.

Да, «Последний дар», без сомнения, – новый взгляд на традиционное эпическое фэнтези. Но в то же время все вокруг иначе. Выводя на первый план историю Лики, оптики которой, к слову, в первой книге несколько не хватает, Роннат оберегает себя сразу от двух опасностей. Во-первых, текст не перегружен терминами и описаниями мироустройства, чем грешит большинство современных фэнтези-романов, и читается с большим интересом. Во-вторых, оптика Лики – да, ее маловато, но именно через нее читательский взгляд фокусируется на событиях, – кардинально меняет текст по сравнению с упомянутой классикой жанра. Это куда более личная и чувственная история ребенка, которого сперва лишили детства, а потом оклеветали. Лике пришлось не просто быстро повзрослеть и слишком рано взглянуть на мир в черно-белых тонах; «взрослость» накладывает на нее бремя, подобное тому, которое несет толкиновский Фродо. Героиня пока не ощущает, что в ее руках судьба мироздания, зато это прекрасно чувствует читатель.

Сочетание знакомых мотивов, ровного и в то же время интригующего сюжета, хорошего психологизма (особенно в этом ключе удалась линия принца Севира, которого мучают кошмары и угрызения совести) делает «Последний дар» чтением, которое не терпит спешки. Смесь же эпичности и мифологичности, фокус на личностном, а не общественно-социальном спектре тем помогает Роннат одновременно и вписать роман в традицию фэнтези, и показать, что автор не лыком шита – может пересобрать канон так, чтобы ничего не развалилось.

«– О, богиня послала мне глупую дочь! – восклицала Дора. – Ты понимаешь, что в шкатулке могут быть груды золота? Или лекарство от крысиной гибели?

– А еще там может быть осиный рой, грозовое облако или смерть! Богиня могла повернуться ко мне и темным ликом! Как в легенде о бесценном Иове: его даром было зеркало, и всякий, кто смотрел в него, умирал! Я не хочу такого же! – кричала Лика и убегала в свою комнату.

– Она боится, – говорил Матар жене. – Вот подрастет…

– Она уже взрослая! Не могу дождаться, когда она поумнеет!

Лика слышала эти разговоры, хоть родители и старались понижать голоса. Девочка забиралась под одеяло и плакала от обиды.

Дурацкий талант. Из-за него у нее не было друзей. В безымянном детстве Лика не знала одиночества. Стоило стать бесценной, как другие дети перестали с ней общаться. Кто-то боялся, кто-то завидовал, а кому-то попросту запретили: вдруг бесценная откроет шкатулку по дружбе? Потом век не расплатишься!

Чтобы этого не случилось, Лику никуда не отпускали одну и постоянно твердили о ее долге, о соглашении с короной и великом предназначении. Мать говорила о безбедном будущем и славе, отец – о счастливой жизни и добрых поступках, которые она совершит».

ЮРИЙ НЕКРАСОВ, «ПРИЗРАКИ ОСЕНИ» И «ОСЕНЬ ПРИЗРАКОВ» («ЭКСМО»)

Сборники рассказов Юрия Некрасова обманчивы и парадоксальны, как любая призрачная тень на стене, – собственно, только так и надо работать со сверхъестественным. На первых порах истории кажутся причудливыми, если не сказать сюрреалистичными, и никак не связанными друг с другом. Но постепенно читатель начинает сопоставлять персонажей всех зарисовок, локации и сами события. В итоге жуткий дом, чудище в подвале, призраки-игроки в покер на его «службе» и случайные, казалось бы, люди оказываются связаны. Но пересказывать сюжет этих текстов – такая же глупость, как с подружками-подростками лезть в проклятый старый дом. Мы, пожалуй, в эту ловушку не попадемся.

«Призраки осени» и «Осень призраков» – сборники для любителей хоррора в его истинном обличье, когда хватает и мерзких деталей (слюна и кровь наполняют рот, обрубки плоти, трупы, тараканы), и психологического напряжения. Юрий Некрасов играет с приемами киноиндустрии: берет лучшее и от малобюджетных ужастиков, где лишь бы показать всякой гадости в кадре, и от классики хорроров (и психологических триллеров), типа «Ведьмы из Блэр» или любого фильма Хичкока. Призраки тут – не просто аттракционное «бу»! У многих из них появятся предыстории; то есть персонажи, которых, казалось бы, можно ввести просто для антуража, получат свои психологические характеристики.

На марктеплейсах в описании можно прочитать, что сборники Юрия Некрасова похожи на истории Лавкрафта и Стивена Кинга – вот с этим стоит поспорить. Здесь нет ни космически-экзистенциального ужаса первого автора, ни бытовой (социальной) жести второго. Зато «Призраки осени» и «Осень призраков» по манере чем-то напоминают Эдгара Алана По, которому, правда, посчастливилось все же посмотреть пару современных фильмов ужасов. У Юрия Некрасова нет-нет да и проскакивают очень необычные, запоминающиеся метафоры, да и общая атмосфера таинственности в целом навевает воспоминания то ли о «Падении дома Ашеров», то ли о «Вильяме Вильсоне». Однако за ворохом образов и сюжетного напряжения спрятан капкан: тем, кто совсем не интересуется жанром, истории могут показаться чересчур… странными? Запутанными? Мерзкими? В общем, просто чересчур. Однако это не отменяет того, что книги Юрия Некрасова стоит попробовать на зубок и ощутить необычную манеру повествования. На вкус она, наверное, отдает солью и кислинкой – кровью и ржавчиной.

«Мало кто умел рассказывать свои галлюцинации так увлекательно, как Барби. Девочку обожали. Медсестры тайком приносили для нее заварные пирожные и подслушивали в ночную смену, как она убаюкивает нежным, срывающимся от вдохновения голосом всю палату.

В тринадцать Барбару пришлось изолировать. Она выломала стальной прут из спинки кровати, проткнула им доктора Литтла, пересчитала ребра двум санитарам и все время кричала, раздирая глотку одним только именем: “Сара!” Несчастную нашли через три дня. Ее руки были туго стянуты полотенцем, ноги примотаны друг к другу и согнуты в коленях. Девочка лежала в дальней каморке, за гимнастическим залом. Когда-то здесь хранили маты и прочий инвентарь, а теперь царствовала пыль. Смерть чувствовала себя здесь отлично! Девочка была абсолютно нага, но к ее девичеству никто не притронулся. Врач, что нашел тело, рассказал только директору. Исчезновение Сары списали на побег. Перед директором в полный рост встали две проблемы: тело и убийца».

КАТЕРИНА РАЙДЕР, ЛИНА РО, «АЛЫЕ НЕБЕСА СЕУЛА» (MAINSTREAM)

В этой подборке как-то на удивление много киносравнений, так что не будем изменять себе и дальше – что поделаешь, когда такие тексты! «Алые небеса Сеула» – классическая романтическая кинокомедия в антураже Южной Кореи, где отношения героев, столкнувшихся случайно, развиваются в парадигме «от ненависти к любви». Хотя начинается роман вообще почти как шпионский боевик – Ким Сюджин сразу заявляет читателю, что не тот, за кого себя выдает: у него много личин и паспортов. И в крупную IT-компанию он устраивается не из-за желания карьерного роста. Его мотив – месть. Прямо перед собеседованием, которое должно стать первым винтиком в реализации коварного плана, он случайно помогает незнакомой иностранке – Марии Соколовой, которая, о ужас, тоже претендует на его место. И получает его (хотя тут не все так просто). Отношения героев лихорадит от легкого флирта до лютой неприязни: то Мария ужасно благодарит Кима, то специально проливает его молочный коктейль в кафе, а то понимает, что жить без него не может, а с нынешним парнем пора расставаться. Любовь – штука такая, сами понимаете.

Катерина Райдер и Лина Ро пишут, по сути, историю о герое-трикстере, который отказывается от своих коварных планов (и трикстерских способностей) из-за любви – внезапной, как и всегда. Именно характер Кима Сюджина задает бешеную, драйвовую и хлесткую манеру всему тексту. В романе чередуются главы от лица Кима и Марии, притом многие события читателю специально показывают зеркально: сначала глазами одного героя, потом – другого. Сперва кажется, что это блуждание по кругу, но вскоре понимаешь: оптика событий чрезвычайно важна. В целом роман и завлекает тем, что герои не стесняются в выражениях и словно бы говорят с читателем один на один – получается очень, в лучшем смысле, разговорная история. К тому же такой прием добавляет тексту интимности – мысли и терзания героев будто подслушиваешь.

«Алые небеса Сеула» до ужаса уморительны и местами очень остроумны – здесь нет шуток ниже пояса, которые обычно так боишься встретить в подобном жанре. Но, как водится, не бывает хорошей романтической комедии без серьезных травм героев, сколько бы они ни кривлялись «на камеру»; в голове у них обычно те еще непростые химические реакции. Родители маленького Кима погибли в автокатастрофе, причем виноват во всем один из директоров той самой IT-компании; у Марии тяжелые отношения и с бойфрендом, и с матерью – та винит ее в смерти отца. Оба героя не так просты, как кажутся во время случайных столкновений, «выяснения отношений» и диалогов-каламбуров. Короче говоря, у Катерины Райдер и Лины Ро получается удивительно уютный, но не прячущий под полу тяжелые темы роман, чем-то похожий на фильм «Предложение» с Сандрой Буллок. И знаете – кино по мотивам «Алых небес Сеула» правда хорошо бы посмотреть.

«Непрошеный попутчик удобно располагается рядом, глядя на меня невинным взором, припоминая, что именно я и пригласила его попить кофе.

– В прошедшем времени, да. Уже не актуально, – недовольно заявляю, уставившись в упор на прибывшего.

Но вместо попыток хоть как-то учесть мое мнение господин придурок говорит что-то на корейском водителю, и тот выезжает на дорогу. Тяжело вздыхаю. Отворачиваюсь. Прикусываю кончик языка, подавляя негативные эмоции. Да, он помогал мне, и в благодарность я позвала выпить кофе, причем дважды, значит, один раз высижу. Однако не обещаю, что буду милой и общительной. Имею полное право вести себя так, как и он накануне. Отличный план. Мне нравится. Игра началась! Расслабленно поправляю волосы, целиком и полностью игнорируя Ли. Переключаю внимание на телефон. Некрасиво и невежливо, но ничего не поделаешь, ведь не я задаю тон беседы. Поездка проходит в молчании. Отрываюсь от новостной ленты только в тот момент, когда такси останавливается».

ЛИЛИ ЛЭЙНОФФ, «МУШКЕТЕРКА» (POPCORN BOOKS)

Юная Таня де Бац страдает от постоянных головокружений – а для девушки, живущей во Франции XVII века, это та еще проблема. Ведь как минимум давно пора выходить замуж. И тут выбранный родителями юноша вдруг отказывается от тебя, а его мать устраивает скандал – мол, не собирается портить родословную такими «болячками». Но Таня – не из тех девушек, что быстро сдастся и примет такой расклад; она идет наперекор многим нормам и устоям, да к тому же учится фехтованию у отца – ее даже прозвали мушкетеркой. Но однажды отец пропадает и погибает при таинственных обстоятельствах. Таня отправляется в Париж, в этакую «академию благородных девиц» мадам де Тревиль, которая на самом деле оказывается… школой мушкетерок! Де Тревиль кует кадры для самого кардинала Мазарини. Знакомство с высшим светом, обучение, раскрытие заговоров – вся эта головокружительная пляска становится для Тани лишь фоном, ведь главная ее задача – найти убийц отца. И понять – действительно ли он погиб? Ей до последнего хочется верить, что это так.

«Мушкетерка» похожа на красивый спектакль с пышными историческими костюмами и декорациями: здесь будут и красиво поставленные сцены фехтования, и типичные сословные предрассудки XVII века, и абсолютно, опять же, театральная сцена с разоблачением главного негодяя. Но Лили Лэйнофф намеренно режиссирует все именно так, ведь «Мушкетерка» – вовсе не исторический роман, и даже не полноценный, как о книге иногда говорят, ретеллинг Дюма: это четко выверенный young adult, полный клише и тропов выбранной эпохи. И в данном контексте слова «клише» и «тропы» стоит воспринимать в положительном ключе – без них бы история развалилась. Историю о поиске и принятии себя автор потуже стягивает корсетом необходимых декоративных исторических элементов, но при этом предлагает читателю абсолютный сюжетный аттракцион. Отсюда вся театральность, которая книге идет только на пользу. Лили Лэйнофф принципиально важно, чтобы у читателя возникали ассоциативные связки с другими феноменами массовой культуры: мюзиклами, кино, литературой.

Безусловно, все проблемы, которые решает Таня, непросты: героине приходится сражаться и с внутренними демонами (ей к тому же часто мерещится, что кто-то зовет ее по имени), и с внешними обстоятельствами (помноженными на сословные, как уже было сказано, предрассудки). Авантюрная, полная интриг и коварных дворцовых заговоров – опять же, все в лучшем стиле приключенческих романов, – «Мушкетерка» остается прежде всего историей о духовном росте и борьбе с собственными комплексами, победа в которой должна изменить не только внутренний, но и внешний мир. Феминистичен ли этот роман? Конечно. Но в лучшем смысле. Автор помогает взглянуть на знакомую историческую эпоху и жанровые тропы через отличную от устоявшейся в приключенческих романов былых времен оптику – глазами Тани.

«Мне хотелось кричать. Хотелось броситься за ней, заставить ее рассказать все, что ей известно. У меня было столько желаний. Я постаралась проглотить их, и они камнем легли в желудке.

Все было как в историях о жизни при дворе, которые рассказывал мне отец: все эти аристократы, придворные партии, интриги и пороки. Все это было игрой. Мадам де Тревиль контролировала каждый наш шаг. Как мне увязать в своей голове образ женщины, которая требует почтения и отпускает язвительные комментарии, и той, что попросила племянника разработать блочный механизм и поверила, что у него получится? Которая решила, что это поможет мне? Что я окажусь достойной этого? Даже если я стала пешкой, подчиняющейся чьей-то воле, я должна быть сильной. Папа хотел видеть меня сильной.

И мне предстоит сделать много ходов».

АЛЬБА ДОНАТИ, «КНИЖНЫЙ ДОМИК В ТОСКАНЕ» («МИФ»)

Книги о книгах – настоящая терапевтическая панацея! Особенно когда весь текст выполнен в формате дневниковых записей умной и начитанной героини – издательницы Альбы Донати, которая решила открыть книжный магазин в глухой, зато родной деревушке в Тоскане. Как видите, весь основной сюжет уже и так уложен в аннотацию. Нужно следить за руками автора и фокусами, которые она подготовила: цитатами, аллюзиями и уютной, комфортной атмосферой.

Не стоит думать, что Альбе и ее магазинчику пришлось легко. Путь героини был «осложненным болезнями, пожарами и пандемиями». Последнее в контексте романа кажется особенно важным. Ведь, по сути, «Книжный домик в Тоскане» – это такой текст-костюм, который каждый читатель должен примерить на себя; можно быть уверенным – сядет он идеально, автор постаралась. Роман вызывает максимальное чувство сопричастности, особенно у много и запойно читающих людей: детство Альбы наполнено уютными чердаками и книжными полками, настоящее полно проблем и испытаний, с которыми в той или иной степени столкнулся каждый. Речь не только о пандемии – это и болезни близких, и внезапные экстренные ситуации, и прежде всего тараканы в голове и незакрытые гештальты. Интересный нюанс: роман разбит по формату календаря, по месяцам и датам. Каждая такая «календарная глава» кончается списком купленных в магазинчике книг. Если собрать все приемы Альбы Донати, прочувствовать текст и вернуться к его осмыслению, то сразу видишь – «Книжный домик в Тоскане» своего рода смесь автофикшена и мудрой сказки для взрослых, где сюжет – вторичен, эмоции – первичны. Не в плане импульсивности: наоборот, все здесь пастельно, приглушенно и оттого комфортно. В художественном мире этого романа не можно, а нужно раствориться. Вот она, терапия без каких-либо таблеток.

«Эта лестница, разделенная на две части, – свидетельство начатой, но брошенной на полпути работы – стала местом, где рождаются мечты. Потому что когда я, повернув за угол и миновав эти пять окаянных шатких ступенек, добиралась наконец до чердака, то оказывалась в безопасности. Я смогла все преодолеть и теперь в своем царстве. Я обустраивала воображаемый класс с детьми – каждый со своей тетрадкой – и проводила урок. Я играла роль учительницы, исправлявшей ошибки в моих собственных старых домашних заданиях, тех, что делала год или два назад. Или же принималась читать своего рода личную Библию: энциклопедию “Хочу все знать” издательства Фаббри из двенадцати томов плюс и четырех приложений. Полагаю, что и мое представление о моде появилось оттуда. Там были три страницы, посвященные римской обуви, которые буквально сводили меня с ума от восторга. Поэтому я купила себе две пары сандалий на манер римских рабынь с ремешками крест-накрест, доходившими до колена. Одни золотые, а другие белоснежные. Мне было около двенадцати лет – возраст Лолиты. В остальном же речь в энциклопедии шла о крайне серьезных вещах».

ЕВГЕНИЯ КРЕТОВА, «ПЕЧАТЬ КАИНА» (NOSUGAR BOOKS)

Евгения Кретова ради собственного удовольствия отправляется в космические просторы Единой галактики (союза трех развитых рас), а заодно решает порадовать читателя увлекательной историей, где звезды, корабли, криокапсулы, странные растения, способствующие облысению, и андроиды – лишь необходимый пестрый фон. После зверского убийства прокурора и его дочери – мотивы преступников совершенно непонятны – за дело берется начальник криминальной полиции Тиль Теон. Для него дело приобретает особенно острый характер: дочь прокурора была ему чуть ли не как родная; звала его дядей, а в детстве мечтала вырасти и стать такой же, как он. Тем временем совершенно в другом месте в особой капсуле оказывается юная Алита, которую случайно освобождает Агнар Тибо. Сначала он думает, что перед ним – рабыня для плотских утех, но после понимает, что ее знания говорят об обратном. Оказывается, Алита – условный биологический сосуд с чужими воспоминаниями и важной миссией. Она – ключ к расследованию Тиля Теона. Чтобы открыть тому глаза на правду, ей хватит двух слов – «ахата мелео».

«Печать Каина» – детектив в космических декорациях. Евгения Кретова вновь доказывает, что, во-первых, детектив и космос – отличное сочетание; а во-вторых, научной (и околонаучной) фантастике вовсе не обязательно быть «тяжелой». Все механизмы, искины, космические корабли в книге присутствуют и, более того, работают, не нарушая законов логики и физики, но при этом не вытесняют сюжет и персонажей на задний план. Роман Евгении Кретовой прежде всего о человеческих отношениях, а вот поиск связей между научными теориями и этикой, религией, мифологией оставим другим авторам – например, Нилу Стивенсону, – превращающим текст в полотно философских рассуждений. Такой подход тоже нужен, просто новинка Евгении Кретовой – не об этом. Здесь ярче всех солнц галактики светит даже не детективная загадка как таковая, а химия между героями, которые встретились в меру обстоятельств. Так что «Печать Каина» держится не столько на детективной линии, сколько на динамике отношений Агнара и Алиты: холодное и сухое общение постепенно перерастает в теплое дружеское. Весь текст ведет сперва к сценам, где к Алите с помощью научных изысканий возвращается память, а уже после – к прологу, где читатель видит кардинально изменившихся героев. Теперь их отношения еще крепче и теплее.

«Печать Каина» – космическая фантастика в духе раннего Лукьяненко и «Путешествия в преисподнюю» Стругацких, где, однако, нет излишнего фокуса на социальной проблематике. Это увлекательное путешествие, в процессе которого читатель с большим удовольствием будет постепенно разоблачать главного злодея, виновника всех бед. И, как водится в детективном жанре – разворачивайся он хоть в далекой-далекой галактике, хоть на руинах эльфийского королевства, – потребность в справедливости будет восполнена. Только путь к ней – тернист и опасен.

«Она пробежала вдоль панорамного окна к другой портьере, из-за которой днем появился Бокша. Там оказалась большая миска с кормом – огромными, с Алитину ладонь хлопьями неизвестного происхождения и состава. Они оказались разбросаны по полу, некоторые раздавлены лапами серебристо-лилового зверя. Те, на которые попала вода или слюни животного, размокли и источали приторно-мятный запах. Алита замерла, все еще не веря своим глазам – ей предложили лоток, корм и воду из общей миски со зверем неизвестной породы, который начинает линять.

Алита отошла от закутка, села у панорамного окна и заплакала, в голове пульсировало последнее, что она запомнила – она должна быть сильной, чтобы отомстить. Как ей это сделать, если она – животное у влиятельного креонидянина, в километрах от дома. План, так удачно придуманный при встрече с Агнаром – сделать его орудием собственной мести, – рассыпался на глазах».