Текст книги "Мара и Морок. Трилогия"

9

На следующее утро меня будят служанки. Им было приказано помочь мне умыться и приодеться к полудню. Инна приносит завтрак в виде варёных яиц, румяных булочек, ягодного варенья и крепкого чёрного чая. Они всё ещё уверены, что я живой человек, поэтому, чтобы не вводить их в заблуждение, я заталкиваю в рот одну небольшую булочку, намазанную вареньем, и делаю несколько глотков чая. Вкус такой яркий, что на секунду я прикрываю глаза. С непривычки мышцы челюсти ноют от напряжения, пока я пытаюсь пережевать пищу, и один раз даже больно прикусываю себе язык.

К счастью, сегодня принц Даниил решил не вмешиваться в выбор моего наряда, и на мою просьбу найти что-то поудобнее девушки останавливаются на достаточно простом и строгом платье красного цвета. Свободная юбка в пол и верх, полностью сделанный из кружева. Платье закрывает всё моё тело, от шеи до кистей и лодыжек, поэтому я не отказываюсь.

Пока Марина заканчивает с нанесением макияжа, я отмечаю, что выгляжу лучше, чем вчера, хотя сердце по-прежнему не бьётся и нет никакого румянца.

– Вой… – только и успеваю сказать я после двойного стука в дверь, но посетителю не нужен мой ответ, он сразу распахивает дверь после короткого предупреждения, – … дите.

– Агата! Ты выглядишь всё лучше и лучше.

Сладкая улыбка Даниила с самого утра портит настроение. Этот принц хоть иногда бывает серьёзным?

– Ваше высочество.

– Ваше высочество! – почти одновременно приветствуют Даниила Инна и Марина, присаживаясь в реверансе, я ничего не отвечаю и даже не поднимаюсь с невысокого мягкого стула без спинки, на котором сижу перед туалетным столиком.

– Девушки, благодарю за вашу помощь и прошу оставить нас. – Принц, продолжая сверлить меня взглядом, указывает служанкам на дверь, и те повинуются.

Вместо них в комнату входит темноволосый молодой человек, которого я видела вчера. Он прикрывает дверь, и мы в тишине остаёмся в комнате втроём. Теперь я могу внимательно их рассмотреть. Даниил и его друг действительно выглядят полными противоположностями друг друга, за исключением роста: молодой человек на вид старше, ему около двадцати двух лет, волосы у него чёрные, спадают на плечи, а глаза имеют чистый изумрудный оттенок. Он одет в простой комплект одежды из штанов, белой рубашки и чёрного расстёгнутого кафтана, что резко контрастирует с более изысканным и дорогим нарядом Даниила. Несколько верхних пуговиц на рубашке не застёгнуты, создавая небрежный вид, но ему это идёт. Парень оглядывает меня со всей серьёзностью, а потом, пренебрежительно ухмыляясь, поворачивается к принцу.

– Так это действительно она и есть? – Он обращается только к Даниилу.

Он мне уже не нравится.

– Да.

– Ты уверен, что это та знаменитая Мара? – с нажимом повторяет друг принца.

– Да, – отвечаю я и поднимаюсь с места, – и эта Мара может тебя слышать.

– Агата, позволь представить, это – Аарон. Аарон, а это – Агата.

Аарон делает до смешного незначительный поклон, продолжая демонстративно натянуто улыбаться.

– Аарон будет твоим сопровождающим во дворце, – отвечает Даниил на мой немой вопрос.

– То есть охранник?

– Именно, – встревает Аарон.

– К сожалению, я не могу везде тебя сопровождать, поэтому он поможет тебе со всем, что потребуется. Смело задавай ему вопросы, если тебя будет что-то интересовать. Если что-то понадобится в городе, то тоже обращайся к нему, – добавляет Даниил.

– Значит, охранник, нянька и личный слуга? – ядовито улыбаюсь я, замечая, что Аарону это явно не по нраву.

– Возможно, не так категорично, но в целом верно, – хмыкает принц.

– Спасибо, но нет.

Оба с удивлением смотрят на меня.

– Уж лучше Морок. К нему я привыкла, и выглядит он… – я оглядываю Аарона демонстративно медленно, как он сам чуть раньше, – внушительнее.

Я немного кривлю душой, потому что Аарон тоже хорош. Если Даниил скорее стройный и подтянутый, то Аарон шире в плечах и, вероятно, тренируется чаще. Уверена, он может за себя постоять, но предчувствую, что от него будет больше головной боли, чем пользы. Морок хотя бы не болтает. К моему удивлению, парень не выглядит оскорблённым, он только хмыкает, сложив руки на груди.

– Мороку нельзя во дворец, Агата. Он сюда никогда не заходит, и я рад этому. Не хотелось бы, чтобы он всех слуг распугал. – Даниил предлагает мне согнутую в локте руку, и я берусь за неё, зная, что принц всё равно настоит на своём.

Мы вдвоём выходим в коридор, а Аарон тенью идёт следом за нами.

– Вижу, вы ему доверяете, принц Даниил. Кто он? Ваш родственник или близкий друг?

– Друг, – с улыбкой кивает Даниил, запуская руку в светлые волосы и убирая их назад. – Мы познакомились с ним три года назад, когда отец отправил меня в очередную военную академию. Аарон – наследник достаточно богатой дворянской семьи, живущей на юге страны, но его родители погибли. Он оставил своего дядю следить за поместьем и всеми делами, а сам, по его словам, решил попытать счастье в столице. Агата, я бы никогда не доверил тебя ему, если бы не был уверен, что он сможет тебя защитить. Аарон был лучшим на потоке в нашей академии, и уже два года он мой личный охранник.

Даниил гладит моё запястье, которое лежит на его руке, а я бросаю взгляд назад. Аарон никак не реагирует на слова принца, хотя всё слышит. Шагая, он со скучающим видом разглядывает стены, разминает мышцы плеч и даже нарочито громко зевает, но, как только мы сталкиваемся взглядами, я отмечаю, что в его глазах нет ни капли сонливости.

Больше я ни о чём не спрашиваю, и мы в тишине отправляемся дальше, на третий этаж в западное крыло, в комнату Николая.

Старший принц Рахманов лежит на своей просторной кровати, утопая в мягкой перине и пуховом одеяле. Его комната роскошна, как и подобает главному наследнику. Однако принц выглядит блёклой тенью самого себя на фоне сверкающей позолоты и скрупулёзно расписанных узорами стен.

В комнате, помимо двух служанок, находится принцесса Елена, которая сидит рядом с кроватью, вслух читая старшему брату книгу. Девушка замолкает, замечая нас, и отсылает прислугу, чтобы мы могли обсудить состояние их брата без лишних ушей.

– Рада, что вы здесь! Мне уже не терпится узнать, можно ли помочь брату. Аарон!

Принцесса резко поднимается с места, откладывая книгу.

– Принцесса, – с улыбкой кланяется мой охранник.

– Я уж думала, ты вновь куда-то сбежишь! Нам так и не удалось поговорить в прошлый раз. Когда ты вернулся?

– Вчера. И прости, Елена, я слишком устал после дороги и сразу отправился к себе в комнату.

К моему удивлению, Аарон не покинул покоев вслед за прислугой. Похоже, ему всецело доверяет не только Даниил, но и его сестра. Елена подходит к моим спутникам, продолжая о чём-то говорить, а я, уже не обращая внимания на её щебетание, иду к кровати Николая.

– Его отравили месяц назад? – задаю я первый вопрос, когда наступает тишина.

– Да, – тихо отвечает Елена.

– И как давно он спит?

– Вначале его состояние было совсем плохим, потом он начал впадать в беспамятство… но просыпался. А в глубоком сне он две недели.

– Сколько ему сейчас лет?

– Двадцать пять, – отвечает Даниил.

«А выглядит он старше», – хочется добавить мне, но я вовремя прикусываю язык. По чертам его лица я легко замечаю, что они с Даниилом и вправду родственники, но у Николая, в отличие от брата и сестры, волосы русые и едва касаются ушей. Я приподнимаю его веко, зрачок реагирует слабо. Глаза у него голубые. Вероятно, Николай полностью пошёл в мать. Уверена, что до отравления принц был привлекательным мужчиной в хорошей физической форме, но сейчас он сильно потерял в весе, лицо осунулось, скулы заострились. Кожа приобрела серый оттенок. Поджав губы, я тщательно осматриваю его расслаивающиеся ногти и посиневшую кожу под ними.

Долго в таком состоянии он не проживёт.

– Выяснили, чем его отравили? – вновь задаю я вопрос присутствующим.

– Точно – нет. Но лекари полагают, что это передозировка снотворного из мака. Поэтому оно его не убило сразу. – Даниил подходит ближе, нервно потирая ладони и наблюдая за моими действиями. – Тебе что-нибудь необходимо для осмотра?

– Да. Вы и охранник. – Я машу в сторону Аарона, который вопросительно приподнимает бровь. – Посадите Николая и придерживайте его голову.

Молодые люди без лишних вопросов подчиняются, аккуратно сажая старшего принца в кровати. Елена тоже подходит поближе, с интересом наблюдая за моими действиями. А я сажусь на кровать, чтобы оказаться за спиной принца.

– Что ты собираешься делать? – уточняет принцесса.

– Собираюсь посмотреть на его нити жизни. Понять, насколько всё плохо.

– Ты и вправду это можешь? Мы слышали про такое в сказках, но я не была уверена, что это правда.

Я поднимаю взгляд на девушку, замечая искрящееся любопытство в светло-карих глазах, её губы слегка приоткрываются от удивления. Она стоит так близко к Даниилу, что теперь я понимаю.

– Вы двойняшки, – выдыхаю я.

Даниил с изумлением смотрит на меня, затем на сестру и вновь возвращается взглядом ко мне.

– Ты только сейчас это поняла? – улыбается он.

Я пожимаю плечами, не зная даже, почему это меня так взволновало. Снова повернувшись к Николаю, пробегаю пальцами по шее старшего принца, стараясь нащупать нити. Когда мне это удаётся, его кожа начинает едва заметно сверкать золотом в тех местах, где они проходят. Принцесса ахает, Аарон хмурится, внимательно наблюдая.

Я не рискую брать их и тянуть, чтобы проверить тщательнее, но с лёгкостью замечаю, что две из трёх нитей светятся очень тускло, будто они медленно истончаются и вот-вот могут порваться. Судя по всему, у меня остаётся не больше двух недель, прежде чем одна из них лопнет. Не спрашивая разрешения, я приподнимаю на принце рубашку, отмечая небольшие язвочки на спине. Я встаю с места, жестом давая понять, что Николая можно уложить обратно в кровать. Все трое присутствующих молча, но внимательно следят за мной, когда я подхожу к окну и задумчиво разглядываю раскинувшуюся внизу главную площадь.

– Ты сможешь ему помочь? – Елена первая решается задать вопрос.

– Возможно. Но для начала нужно укрепить его тело. Для этого придётся приготовить два отвара. Проблема в том, что в запасе у нас всего две недели.

– Как это две? – бледнеет Даниил.

Я молчу, кусая губу, не зная, правильно ли сделала, что сказала об этом.

– Что тебе требуется? – серьёзно спрашивает Аарон.

– Мне нужно, чтобы ты купил в городе сухую мяту, лекарственную валериану, ягоды шиповника и боярышника, сальвию…

– Саль… что? – перебивает Аарон.

– …и вереск. А, нет… – Я начинаю вышагивать перед окном, не обращая на него внимания, силюсь вспомнить рецепты и нужные ингредиенты. – Боярышник и вереск нужны свежие, придётся собрать.

– Сальвия? – переспрашивает Даниил.

– То есть шалфей. Либо просто приложить, либо мазь сделать. У него скоро образуются язвы на спине. Хотя за вереском и боярышником нужно будет идти в лес.

– Агата… – неуверенно начинает принц, пытаясь привлечь моё внимание. Он подходит ближе и приобнимает меня за плечи, отчего я дёргаюсь, возвращаясь в реальность. – Давай для начала проверим наших лекарей, может, там ты найдёшь необходимые травы. Если же нет, то сможешь отправиться в город, чтобы купить всё, что нужно.

Я киваю, аккуратно выскальзывая из его рук, нехотя отмечая, что объятие было сдержанное, но приятное.

– Елена, проводишь Агату и Аарона к лекарю? Мне нужно доложить отцу о том, что удалось узнать.

– Конечно!

Даниил хватает мою руку и, прежде чем я успеваю её вырвать, целует на прощание.

– Благодарю за надежду, дорогая Агата.

На мгновение я радуюсь, что кровь не бежит по венам, поэтому и покраснеть я тоже не могу. Даниил разворачивается и стремительно выходит.

– А ты всегда видишь эти нити? – любопытствует Елена, когда мы покидаем комнату Николая и отправляемся к лекарю.

– Нет, мы стараемся не смотреть и тем более не трогать нити живых людей.

– Почему? – удивляется девушка.

– Это не совсем обязательное правило, но… это личное, – я запинаюсь, пытаясь подобрать слова. – Как вторжение в чужую личную жизнь. Никому не понравится, если кто-то ворвётся к тебе в комнату, когда ты обнажён. А если прикасаться… – Я начинаю мямлить, не зная, как об этом рассказать. – В общем, мы этого не делаем.

– То есть для вас это как обнажённая душа?

– Вроде того. Мы смотрим нити только у мёртвых, потому что нужно их найти и перерезать.

– Из-за Даниила я всё детство слушала сказки о таких, как ты, и так удивительно теперь идти с тобой рядом. Правда, Аарон?

Мы оборачиваемся к парню, который плетётся сзади.

– Я не так много знаю о Марах. – Он равнодушно пожимает плечами. – Кроме того, что они все мертвы.

– А вот Даниил, похоже, влюблён в Агату с самого детства, – хихикает Елена, а я спотыкаюсь о складку ковра, на что Аарон реагирует язвительной улыбкой. – Он из раза в раз просил рассказать историю именно о тебе и твоей сестре.

– У Даниила всегда были странные вкусы, – поддевает Аарон, и у меня тут же возникает желание ему врезать.

– Агата, я знаю про историю твоей сестры, а у тебя был любимый?

Теперь я не спотыкаюсь, а замираю, удивлённая вопросом. Аарон чуть не врезается мне в спину. Елена тихо смеётся, обхватывая мою руку и утягивая дальше по коридору. Эта принцесса своими вопросами и очаровательным смехом так напоминает Анну, которая точно так же в лоб задавала личные вопросы. От этого на какое-то время моя голова становится абсолютно пустой.

– Неужели никого не было? – вновь начинает девушка.

– Нам запрещено иметь семью.

– А встречаться?

– Встречаться… можно.

– Значит, и целоваться можно, и вместе…

Аарон демонстративно громко откашливается.

– Прошу прощения за своё любопытство. В последнее время я слишком увлеклась романтическими книгами, – быстро выдаёт оправдание принцесса. Это становится очередным напоминанием об Анне, и я проникаюсь к Елене ещё большим теплом.

– Романтическими… книгами?

– Это любовные истории или романы. Мары такое не читают?

– Моя сестра их любила. А так мы читали учебники, энциклопедии по травам, сборники про всевозможную нечисть, с которой есть вероятность столкнуться, – задумчиво припоминаю я.

Елена сочувственно улыбается, откидывая светлые волосы назад.

– Романы интереснее. Я даже Аарону дала один, надеясь, что он станет чуть… внимательнее. Я бы сказала «романтичнее», но это точно не про него, – фыркает принцесса, с укором оглядываясь.

– Не знаю, чем описания поцелуев мне в этом помогут. Это я и так умею, – в тон принцессе откликается парень.

Его ответ прозвучал настолько возмущённо, что я сама едва сдерживаю смех, и мы удивлённо поворачиваемся к нему. Впервые за всё утро на его лице появляется лёгкое смущение.

Мы добираемся до части дворца, где располагается лечебница. Проходим мимо коек, вглубь, чтобы встретиться с главным целителем и проверить запасы. Но, почуяв знакомые запахи лечебных трав и обеззараживающих растворов, увидев сероватые простыни на кроватях, я чувствую, как у меня начинает перехватывать дыхание. Елена проходит вперёд, а я замираю перед одной из постелей, хватаясь за спинку. Грудь лихорадочно поднимается и опускается, дыхание постоянно сбивается, и я хватаю ртом воздух, когда сознание подкидывает мне всё больше воспоминаний о сестре в крови. Мне нечем дышать.

У меня паника. Я уже мертва! Мне не нужно дышать, я не могу умереть. Это просто смешно!

Первый приступ паники случился сразу после смерти Анны, и с тех пор они иногда меня накрывали, но после гибели сестры я прожила недостаточно долго, чтобы начать воспринимать это как проблему. Однако теперь приступы паники мучают меня даже после смерти, когда бояться уже особо нечего.

Пытаюсь ругать себя за эту глупую слабость, но продолжаю задыхаться. Может, для всех живущих здесь история моей сестры – уже старая пыльная сказка, но для меня прошло лишь несколько недель. Годы в могиле я не помню.

Аарон берёт мою ладонь и начинает массировать, разминая пальцами. Его странные прикосновения меня так удивляют, что картинки прошлого перестают возникать перед глазами, и я поднимаю взгляд на парня. Он сосредоточенно смотрит на мою ладонь, продолжая разминать её.

– Тебе ничего не угрожает, – расслабленно говорит молодой человек.

– Я и не…

Он резко поднимает взгляд, и я замолкаю. Удостоверившись, что я не буду продолжать, он вновь сосредотачивается на монотонном действии.

– Всё в прошлом. Она уже давно не страдает. Она далеко и наверняка в намного более спокойном и счастливом месте, чем ты. Поэтому дыши. Ни ей, ни тебе ничто не угрожает.

От звука его спокойного голоса моя паника отступает, дыхание возвращается в норму само собой, и я не могу понять, как он догадался, что я думала о сестре. Известно ли кому-то, что она умерла именно на больничной койке? Передали ли в поверьях, что рану мы зашили и остановили кровь, но всё равно было поздно и Анна умерла через пять дней? После моего обещания отомстить она уснула и больше никогда не просыпалась, сколько бы я ни просила, день и ночь сидя у её кровати. И в тот момент, когда я всё-таки позволила себе сомкнуть глаза буквально ненадолго, она умерла.

– Вроде ты говорил, что не многое знаешь о Марах.

Пальцы Аарона замирают на моей ладони, губы трогает слабая улыбка.

– Внимательная, значит. Урок мне, что нужно быть аккуратнее со словами.

– Лекарь нас ждёт… – Мы не замечаем, что Елена вернулась за нами. Она задумчиво хмурится, переводя взгляд на мою руку в ладонях Аарона. – Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке, – отвечаю я.

Я пытаюсь высвободиться, но парень вдруг сжимает мои пальцы, не отпуская. Хитро улыбаясь, он сильнее обхватывает мою ладонь и тащит в сторону склада.

– Лекарь ждёт, идёмте! – напоминает он принцессе через плечо, когда та провожает нас изумлённым взглядом.

Поговорив с главным целителем, я обнаруживаю много полезных трав среди запасов. И хотя там же нужные ягоды, но, как я и ожидала, они все сушёные, а мне нужны свежие. Шалфея маловато для мази, поэтому я прошу пока просто прикладывать толчёные листья, осматривать тело принца тщательнее и почаще поить его отваром для поддержания сил. Судя по виду Николая, скоро ему начнёт недоставать жидкости. Елена уходит через час, а Аарон, как мой охранник, остаётся наблюдать за тем, как я изучаю запасы в кладовой, что растягивается ещё на два часа. Я усмехаюсь, когда он от скуки уже в десятый раз за последние двадцать минут со стоном меняет положение на деревянном стуле.

– Мне нужно будет отправиться в город, чтобы докупить кое-какие травы, – сообщаю я молодому человеку, возвращая ящик с сушёными одуванчиками на место.

– Ты можешь перечислить мне всё, что необходимо, и я куплю, – сразу же отвечает Аарон, воодушевляясь оттого, что его пребывание здесь подходит к концу.

– Прости, но я не уверена, что ты даже сальвию от крапивы способен отличить.

– Саль… что?

– Шалфей!

– Так и говори, что шалфей!

– И как принц додумался поставить именно тебя мне в помощники? Ты уверен, что хоть с мечом умеешь обращаться? – поддеваю его я, отряхивая платье от пыли.

– Раз двухсотлетняя стару… Мара, разговаривающая на древнем и непонятном языке, желает проверить мои способности в обращении с мечом, то завтра может присоединиться к моей тренировке, – предлагает он.

– Ты только что хотел назвать меня старухой?

– Не-е-ет. – Парень с такой наглой улыбкой тянет это, что мне опять хочется его пнуть. – Даже и в мыслях не было.

– Я принимаю твой вызов и приду на тренировку.

– Нет, я имел в виду, что ты постоишь в сторонке, посмотришь и повосхищаешься мной.

– Боишься? – приподнимаю я одну бровь.

– Даниил, конечно, говорил, что Мары усиленно тренировались при жизни, но в тебе нет и половины моего веса, – возражает он, поднимаясь со стула и подходя ближе. – Это будет слишком просто.

– Обещаю, поддаваться я не стану, – мрачно улыбаюсь я.

– Что ж, вероятно, ты не оставляешь мне выбора, Агата, – отвечает Аарон с такой же улыбкой. У меня складывается впечатление, что он тоже не прочь меня проучить. Откуда в нас эта враждебность, ведь мы только утром познакомились?

– Но в город я пойду сегодня, – заявляю я, огибая собеседника, и вновь выхожу в главную палату, стремительно прохожу мимо коек, стараясь не обращать на них внимания.

– Хорошо, но я не могу пойти с тобой.

Он догоняет меня в коридоре.

– Почему? – спрашиваю я.

– Меня… моих навыков недостаточно в городе. Так приказано. Либо я один выполняю твои поручения, либо в места, где много людей, ты отправляешься только с Мороком.

Я замедляю шаг, обдумывая его слова, и он легко подстраивается под новый темп.

– Значит, меня всё ещё считают опасной для людей?

– Возможно. Хотя это всё и для твоей защиты. Слухи о Маре, поднятой из земли, быстро разошлись по всей стране. Я с целой толпой не справлюсь. Но на Морока вряд ли кто-то рискнёт напасть.

Аарон аккуратно подхватывает меня под локоть, останавливая и заставляя посмотреть на него.

– Ты прав, – соглашаюсь я. – Люди суеверны, а ходячий мертвец, к тому же бывшая Мара, не навевает хороших мыслей. – Я замечаю сочувствие в его взгляде.

– Я найду Морока для тебя. Надень что-нибудь потеплее и подходи к дверям.

Не дожидаясь моего ответа, молодой человек уходит дальше по коридору. Глядя ему в спину, я рассеянно отмечаю, насколько бесшумно и плавно он двигается. Возможно, Даниил не преувеличил, говоря, что Аарон хорош в обращении с оружием. По крайней мере, тихий убийца-наёмник из него бы точно получился.

Следуя совету Аарона, я вначале поднимаюсь в свою комнату, чтобы сменить платье на штаны и рубашку, а простые сапожки – на высокие кожаные сапоги, утеплённые изнутри мехом. Зная, что погода уже холодная и в ближайшие недели должен пойти первый снег, я надеваю утеплённый чёрным мехом приталенный красный кафтан. Он украшен чёрной вышивкой, а капюшон помогает мне спрятать слишком выделяющийся цвет волос.

Морок ждёт меня на улице, у подножия главной лестницы, точно там, где мы расстались в последний раз. Он держит двух лошадей под уздцы, и я узнаю своего белого коня. Морок никак не изменился, даже его плащ с накинутым капюшоном всё такой же потрёпанный, будто он только с дороги. Не скажу, что я сильно радуюсь, увидев слугу Тени, но, к своему облегчению, былого страха перед ним не испытываю.

Мы не приветствуем и не говорим друг другу ни слова, я только удивлённо ахаю, когда он подхватывает меня за талию и усаживает на коня, как часто делал вначале, когда мои раны на плечах ещё не зажили и я не могла справиться сама.

– Мне больше не требуется помощь, но… спасибо, – тихо говорю я.

Морок пожимает плечами и запрыгивает на своего коня. Мы молча спокойным шагом ведём животных в сторону оживлённых улиц. Осенний световой день слишком короткий, и солнце уже начинает клониться к закату, но нам нужно успеть до его захода, пока лавки работают.

– Ты же был там, когда принц нашёл мне коня. Как его зовут? – вдруг спрашиваю я, пытаясь избавиться от неловкой тишины.

Морок поворачивается ко мне. По его маске абсолютно не понять, размышляет он над ответом или раздражён, что я лишний раз открыла рот.

– Не знаю. Ты можешь дать имя сама, раз тебе это важно.

Его голос всё такой же глубокий и мрачный, искажённый маской, но и к этому я будто привыкла, потому что не вздрагиваю.

– Не знаю, что ему подойдёт… – бормочу я, поглаживая шею животного.

– Если ты плохо рассмотрела, то у тебя кобыла.

Я с недоумением таращусь на мужчину, а он усмехается в ответ на моё изумление. Признаться, я и вправду не обратила внимания.

– Снежинка? – вдруг выдаёт Морок.

И это милое слово настолько не вяжется с образом человека, который его произнёс, что я не могу ничего выдавить в ответ, продолжая глупо на него смотреть. Удивляясь, как это милое слово вообще может звучать так мрачно.

– Ягодка? – вновь предлагает он серьёзным тоном.

– О нет!

– Изюминка? Зорька? Незабудка?

С каждым новым вариантом моя челюсть всё больше падает вниз, но изумление настолько сильно, что я могу только мотать головой, пытаясь остановить поток этих милейших кличек.

– Цветочек? Красотка? Грация? Лас…

– НЕТ! Нет! Нет! Небеса! Умоляю, остановись! – Я смеюсь, не в силах слышать такие слова от слуги Тени, а по спине проходит волна дрожи.

– Хм… Жемчужинка? – хмыкает он, добавляя ещё один вариант уже специально.

– Богиня! – выдыхаю я, с трудом отдышавшись. – Неужели ты сейчас… пошутил?

– Мне продолжать перечислять?

– Нет, прошу тебя! – Я едва не повышаю голос, чувствуя, как колет в боку. – Я назову её Морок, если ты не прекратишь, – угрожаю я, когда он шумно набирает воздуха в грудь, чтобы выдать очередную миленькую кличку.

Кобыла мотает головой, явно недовольная моим выбором.

– Назову её Вьюгой.

Морок кивает, соглашаясь.

– А твоего коня как зовут?

– Сахарок.

– Ты серьёзно?

– Я усмирил его с помощью нескольких кусочков сахара, – отвечает Морок, но я готова поклясться, что чувствую улыбку в его голосе.

– Никогда бы не подумала…

– Что?

– Что Морок может назвать своего коня Сахарок. Да и вообще, что вы даёте лошадям клички.

Когда мы въезжаем в тень домов ближайшей улицы, я оглядываюсь вокруг, рассматривая, насколько изменился Ярат. Теперь, при свете дня, отмечаю, что дома в основном выкрашены в светлые тона: бледно-жёлтый, голубоватый и бежевый. В столице фасад почти каждого дома хоть чем-то да украшен. Но никому не сравниться в богатстве убранства с храмами, что по высоте превосходят обычные дома и даже дворец. Однако ни один из этих храмов не принадлежит моей богине.

На улице много народа, люди спешат домой с работы, вдоль дорог располагаются лавки. Однако мы с Мороком портим всю картину.

Где бы мы ни появились, весь шум обычной жизни если не пропадает вовсе, то понижается до тихого шёпота, доносящегося с разных сторон. Дети перестают смеяться и, разинув рты, глядят на нас; люди расходятся в разные стороны как можно дальше, словно мы можем одним своим присутствием заразить их какой-то смертельной болезнью; продавцы лавок перестают зазывать покупателей; и все внимательно следят за каждым нашим шагом. Я то и дело слышу слова «Морок» и «Мара» в приглушённых обсуждениях вокруг. Значит, слухи дошли и сюда, а если кто-то из жителей не понимает причины всеобщего беспокойства и перешёптываний, то стоящие рядом охотно всё разъясняют.

Вначале мне неуютно находиться под всеми этими любопытными взглядами, но через некоторое время такая реакция начинает утомлять, и я делаю, как Морок. Перестаю обращать на всё происходящее внимание.

– Сюда, – указывает мой спутник, – оставим лошадей в этом стойле, лавка с травами через дорогу.

Мы спешиваемся и привязываем животных к столбу. Морок машет рукой мальчишке, что следит здесь за животными. Мальчик прячется как можно дальше в тени за мешком с овсом.

– Я оставлю здесь, забери, пока кто-то не стянул. – Мужчина кладёт серебряную монету на невысокий столбик и подталкивает меня в сторону выхода, пока я удивлённо наблюдаю за его щедростью.

– Наша связь, – начинаю я, пользуясь тем, что сегодня Морок в хорошем расположении духа, – как она работает? Ты можешь меня чувствовать?

– Не всегда, только если мне это нужно. Это как с твоей способностью. Ты видишь нити, только когда смотришь.

– А я? Могу почувствовать тебя?

Он замолкает; мы дожидаемся, пока три кареты проедут, чтобы пересечь дорогу.

– Если меня серьёзно ранят, то да.

– То есть если я всажу в те… то есть если кто-то всадит в тебя кинжал, я почувствую?

Морок усмехается в ответ на мою оговорку.

– Если ТЫ решишь всадить в меня кинжал, уверен, тебе самой будет чертовски больно, а потом ты умрёшь вместе со мной.

– А если ты выживешь?

– Тогда ты тоже. Но потом я случайно могу удавить тебя своими руками. Поэтому не советую пробовать.

Я также хмыкаю, кивая.

– Уже перестала трястись как осиновый лист рядом со мной?

– О таких, как ты, ходят страшные слухи, – честно отвечаю я, поднимая на него взгляд, когда Морок подталкивает меня к дверям магазинчика с травами.

– Ты ещё скажи, что веришь, будто у меня под маской тьма клубится вместо лица.

Я закусываю губу, не желая признавать, что так и думаю. Однако мы провели вместе больше недели в путешествии по Аракену. Морок помог, когда принц меня проверял, он никогда не делал мне больно и даже шутил, поддерживая беседу. Мы не друзья, но его компания мне стала привычна.

– Я думал, хоть Мары не верят в подобную ересь. А вы, оказывается, как обычные деревенские девицы.

– Повтори-ка мне это ещё раз в лицо.

– А то что? Пырнёшь меня кинжалом под рёбра?

Я хмурюсь, понимая, что наш разговор пошёл по кругу, но уверена, что вновь чувствую, как Морок улыбается. У двери он останавливается, решая остаться снаружи, пока я покупаю нужные травы.

Встречающая меня девушка-травница, вероятно, достаточно быстро по цвету моей одежды догадывается, кто я. Она с опаской разглядывает мои волосы, когда я откидываю капюшон, чтобы осмотреться. Игнорируя её пристальное внимание, я перечисляю нужные травы, и девушка начинает собирать мой заказ, хоть и старается держаться на расстоянии вытянутой руки, временами неловко обходя меня по кругу. Шалфея я покупаю больше, чем надо, думая швырнуть часть Аарону в лицо, чтобы он, наконец, выучил, что у этого растения два названия. Я трачу не больше пятнадцати минут, а когда выхожу, Морок стоит рядом с дверью, привалившись спиной к стене и сложив руки на груди. Все жители, завидев его, переходят дорогу и всячески огибают слугу Тени даже больше, чем меня.

– Закончила? – Он протягивает руку, и я отдаю ему сумку с товаром. – Ты купила всё, что нужно?

– Нет, завтра или послезавтра нужно будет отправиться в лес, который в дне пути отсюда. Собрать вереск и боярышник.

– Тогда нужно успеть до первых заморозков. Ты же говоришь о лесе, что близок к границе с Сератом? – Морок вновь подталкивает меня, чтобы я переходила дорогу.

– Да.

– Я поеду с тобой, но соваться туда – плохая идея.

– Почему?

– Потому что из-за войны этот лес… – Морок резко замолкает, вставая рядом, и вытягивает руку, прикрывая меня.

Ему в плечо прилетает переспевший помидор. Вначале один, сразу за ним второй, а затем ещё и горсть соли. Помидоры с отвратительным чавканьем размазываются по его плащу и падают на мостовую. Я перевожу взгляд на группку детей, которые с визгом ужаса замечают, что мы обратили на них внимание, и разбегаются в разные стороны, прячась в ближайшем переулке. Люди вокруг задерживают дыхание, ожидая, что мы проклянём их или, может, даже заберём души, но Морок равнодушно отряхивает руку и одежду.

– Это предназначалось мне, – бормочу я.

– Тебе, – соглашается Морок. – Но вы, Мары, такие непрактичные. Вечно носите красное, хотя на чёрном грязь не так заметна.

Чем больше я провожу с ним времени, тем больше понимаю, что и наши знания о слугах Тени ошибочны. Судя по всему, под маской они такие же люди, как и мы. Все мои сёстры мертвы, и теперь этот Морок, возможно, единственный, кто понимает, какое прошлое я тяну за собой и каково это, быть такими, как мы. Я рассеянно смотрю на соль. Глупые дети пытались изгнать из меня призрака, а вот помидоры – это просто знак, что ходячему мертвецу в своём городе они не рады. Возможно, родители слишком часто пугали их тем, что Мары бродят вокруг их домов и скребутся в стены, желая убить какого-нибудь ребёнка.