Текст книги "Мара и Морок. Трилогия"

17

– Серат напал на один из наших отрядов! Они посмели прийти на нашу территорию, вырезать больше двадцати наших солдат, а потом снова скрыться в Бесконечном лесу, – шипит мне на ухо король Дмитрий, как только мы оказываемся в главном зале. В том же, куда меня привели в самый первый вечер.

Сейчас здесь полно людей, в конце зала и вдоль левой стены установили длинные столы с вином и различными угощениями для всех желающих. Центр оставили пустым для танцующих, а музыканты расположились по левую сторону от возвышения, на котором всё так же стоит один большой трон и три поменьше. И все они сейчас пустуют. В воздухе висит запах еды, слышится тихая музыка и гул голосов. Гости разбились на группы и, держа бокалы с вином, обсуждают проблемы и последние новости, делясь мнениями.

Король подхватывает меня под локоть и оттаскивает в сторону, Даниил остаётся на месте, чтобы не привлекать к нам ещё больше внимания.

– Нам нужно будет как можно скорее покончить с Северином, Мара.

– Я знаю, ваше величество. И теперь это возможно, потому что Николай очнулся и я могу уехать. Однако я не пройду через пограничный лес, сквозь толпы тварей и отрядов Серата в одиночку.

– Дать армию я тебе не могу. Нам нужна смерть Северина, а не вторжение. Я не желаю масштабной войны, а для этого надо, чтобы жители Серата не знали, что мы как-то причастны к гибели их монарха.

Заметив, что на нас стали оборачиваться, Дмитрий отводит меня к столу с едой, притворяясь, что проголодался.

– Мне нужен Морок, – отвечаю я, перебирая фрукты.

– Только он один?

– Да. Морок, как и я, не принадлежит ни к одной из стран, поэтому даже если в Серате узнают, что это мы, то никто не сможет обвинить именно Аракен в покушении. К тому же Морок легко поможет разобраться с нечистью.

– Но Морок вернётся только через несколько недель.

– Значит, нет другого выбора, кроме как подождать.

Король упирается в меня прямым и недовольным взглядом. Он поспешно наливает вина в бокал и вкладывает его мне в руки, а потом наливает себе и половину выпивает почти залпом. Я просто смотрю на него, дожидаясь ответа.

– Хорошо, – соглашается король Дмитрий, с грохотом опуская металлический бокал на стол. – Будем надеяться, что слуга Тени вернётся до того, как Северин предпримет что-то новое.

– Что от меня требуется сказать Сенату? – Поддавшись странному желанию, я отпиваю несколько глотков вина и кривлюсь от кислого вкуса.

– Ничего, сейчас они развлекаются, я тебя им представлю, а там уже моя забота. После ты можешь развлекаться с моим сыном и вернуться к себе, когда пожелаешь.

Мне не нравится фраза про развлечение с его сыном, и чтобы сдержать раздражение, я делаю ещё несколько больших глотков из бокала. Иногда Дмитрий кажется мне справедливым королём, который желает добра для своего народа, но одновременно он такой же заносчивый и высокомерный, как и все прочие правители.

Понимая, что мне предстоит провести в его компании ещё какое-то время, я предпочитаю не выпускать из рук свой уже полупустой бокал, не зная, сколько ещё раз королю удастся вывести меня из себя неаккуратными словами. Будь на моём месте Ирина, она бы с лёгкостью разобралась с ситуацией, но я никогда не славилась терпением, поэтому уроки танцев и дипломатия давались мне намного хуже, чем тренировки с оружием, где я могла выпустить всё накопившееся раздражение.

– Господа, это та самая знаменитая Мара по имени Агата. И настоящая легенда, потому что благодаря моему сыну Даниилу теперь она последняя из существующих! – представляет меня король группе уже немолодых мужчин в парадных мундирах.

Их около десяти, почти у всех большая часть волос тронута сединой, кто-то остался в хорошей физической форме, а некоторые располнели от чрезмерной еды и вина. Они все оценивающе оглядывают меня с головы до ног в тишине. Те, кто стоит сзади, начинают перешёптываться, пока ближайшие трое обращаются непосредственно ко мне. Король отпускает мою руку, которую до этого галантно придерживал, и это позволяет мне расслабиться.

– Значит, ты и есть та самая Агата, которая пыталась убить принца Серата? – спрашивает один.

– Да.

– Но тебе действительно не удалось? – говорит второй.

– Не удалось.

– Так это твоя сестра была опозорена?

– Она была убита, а не опозорена. – Я изо всех сил стараюсь не плюнуть этому напыщенному индюку в лицо.

– Я слышал, что все Мары до одной погибли из-за твоей сестры, – слышится голос откуда-то сзади, это не вопрос, поэтому я сжимаю губы и молчу.

Одни продолжают задавать бестактные вопросы, другие просто бросают, как им кажется, ничего не значащие замечания. На что-то я отвечаю, что-то намеренно игнорирую, но внутри растёт уверенность в том, что я выдержу эту пытку, потому что теперь решила, что хочу получить взамен. А оскорбление Сената и короля на руку мне не сыграет. Хотя король Дмитрий уже потерял ко мне интерес и обсуждает какие-то дела чуть в стороне с двумя советниками.

– Прошу прощения, господа. – Я чувствую, как ладонь ложится мне между лопатками, и инстинктивно на неё опираюсь.

– Аарон! Как тебе служба у Даниила? Говорят, младший принц привередлив и за ним тяжело уследить. – Один из моих неприятных собеседников издаёт смешок.

– К моему счастью, принц всегда уступал мне в беге, поэтому сбежать из-под моего надзора не так-то просто, – усмехается Аарон, и несколько членов Сената согласно кивают, улыбаясь. – Кстати, эта Мара обещала мне рассказать, как они режут глотки тем, кто их оскорбляет, так что вы не будете против, если я заберу её и мы это обсудим?

Его намёк и доброжелательная улыбка настолько тонкие, что мужчины даже не понимают скрытого подтекста, а лишь взмахивают руками и едва склоняют головы, отпуская меня.

Обхватив за талию, Аарон оттаскивает меня в сторону, но не успеваю я его поблагодарить, как он наклоняется к самому моему уху:

– Я сказал Елене, что отлучусь на минуту, чтобы принести вина. Невозможно было продолжать слушать то, что они тебе говорили. Но моя минута закончилась, поэтому иди к Даниилу.

Я задерживаю дыхание, пока губы Аарона касаются моих волос слишком близко к уху. Со мной он говорит всё так же сухо и отстранённо, как немного ранее в комнате. Я не могу ничего ответить, когда он подталкивает меня в сторону принца, а сам исчезает среди толпы людей.

Сделав ещё пару глотков вина, я оставляю бокал на ближайшем столе, ощущая незнакомую лёгкость в теле. Подойдя к Даниилу, уже привычным движением хватаюсь за предложенную руку и, по совету Аарона, больше от принца стараюсь не отходить, надеясь, что рядом с ним мне нужно только улыбаться его собеседникам и спокойно ждать завершения этой пытки.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает Даниил, поглаживая мою руку, когда мы отходим от очередного высокопоставленного чиновника. – Ты такая молчаливая.

– Вполне, ваше высочество. Просто распробовала вино, и, как оказалось, алкоголь на меня хоть немного, но действует.

– Обычно от алкоголя веселеют, а у тебя вид, будто тебя сейчас стошнит.

Я отвечаю кислой улыбкой, удивляясь его догадливости.

– Пожалуй, стоит немного развлечься, это же праздник, хоть и достаточно скверный, – намекает принц.

– Поверьте, танцую я даже хуже, чем готовлю! – упираюсь я, когда принц уже вытаскивает меня на пространство для танцев.

Даниил тихо смеётся, притягивая меня ближе. Мои глаза расширяются от осознания, что он не шутит и действительно собирается со мной танцевать. Я успеваю заметить удивлённые взгляды Аарона и Елены, кружащих в танце недалеко. У них всё получается красиво. Они двигаются плавно, будто едва касаются пола, а танец для них естественен, как дыхание. И их вид заставляет меня смутиться ещё больше.

– Небеса! Неужели ты боишься?

Даниил начинает двигаться плавно, но я уже задерживаю дыхание, чувствуя, как всё тело напрягается, а ноги становятся деревянными. В голове сразу всплывают уроки Лилиан, которая была лучшей в танцах. Она всегда меня ругала за недоверие к партнёру и, как следствие, неверные шаги. Анна, как и они все, повторяла мне одно и то же: «Нужно просто доверять ведущему». И я так и делала! Доверяла, расслаблялась, но всё равно совершала ошибки.

Принц никак не реагирует, когда я в очередной раз наступаю ему на ногу, но в голове я всё равно веду счёт своим ошибкам.

Пять.

А отыграла лишь половина песни.

Один круг, и уже шесть.

Семь.

Даниил едва сдерживает смех.

– Вероятно, тебе не по нраву моя обувь, – предполагает он.

– Я не… простите, ваше высочество.

– Ты просишь прощения у моей обуви?

Я резко отрываю взгляд от пола и смотрю в глаза партнёру, забыв об этом простом правиле – не смотреть под ноги.

– Простите, – глупо повторяю я.

– Она ещё и смущается… – тихо, пытаясь скрыть улыбку, шепчет Даниил, а я смотрю куда угодно, но только не на него, пытаясь унять смущение и проклиная музыкантов за столь длинную песню, которая не собирается заканчиваться.

– Вам весело, ваше высочество? – недовольно бормочу я, замечая его радость.

– Ещё бы. Стоило начать вечер с этого, а то я провёл почти два часа, слушая скучные рассказы. И насчёт той ночи в галерее…

– Что о той ночи?

– Я всё думал, что должен извиниться за своё поведение… за те прикосновения.

– Я принимаю ваши извине…

– Я думал, – перебивает меня Даниил с нажимом, – что должен извиниться, но на самом деле я сожалею только об одном.

Он сжимает пальцы на моей пояснице, и, несмотря на корсет, я всё равно чувствую это движение.

– О чём ты сожалеешь, Даниил? – тихо спрашиваю я, переходя на более близкое обращение, хотя и не уверена, что мне стоит слышать ответ.

– Сожалею лишь о том, что остановился, – мягко улыбается он.

Непроизвольно я сама перевожу растерянный взгляд на его губы, и мелодия, наконец, завершается. Мой вздох облегчения настолько громкий и очевидный, что Даниил вновь смеётся. Он решает сжалиться и уводит меня в сторону, позволяя передохнуть. Но моя удача никогда не длится долго, и это мгновение пролетает почти незаметно, когда к нам присоединяются Елена и Аарон. Последний, заложив левую руку за спину, протягивает мне правую, приглашая на танец. Я испуганно мотаю головой, делая шаг назад, а Даниил улыбается, когда я врезаюсь спиной в его грудь.

– Я видел, как ты пытаешься покалечить принца, отдавив ему все ноги, – с насмешливой улыбкой говорит Аарон. – Поэтому, ради его же безопасности, мой долг – проверить, насколько ты в этом опасна, и, если успею, научить тебя чему-нибудь за одну песню.

Елена прячет улыбку в бокале с вином. На ней летящее платье бледно-голубого оттенка, и с распущенными волосами она – как нежный цветок или глоток свежего воздуха среди строгих мундиров.

– К сожалению, у тебя нет выбора, Агата. Он уже предложил тебе руку, и отказываться нельзя, – подливает масла в огонь Даниил и подталкивает меня обратно к Аарону.

Я вкладываю свою руку в его с такой опаской, словно кладу ладонь в пасть волку. Аарон моментально сжимает мои пальцы и утягивает за собой. Он кладёт правую руку мне на спину, притягивая к себе, а левой несильно сжимает мою ладонь.

– Расслабься и смотри мне в глаза.

Я слушаюсь, надеясь, что если буду выполнять все его указания, то Аарон ограничится одной песней. Ведёт он удивительно легко и ненавязчиво. Либо танец с Даниилом немного освежил мою память, либо Аарон действительно хорош и в этом, потому что ошибок я делаю меньше.

– Как тебе праздник? – вновь начинает молодой человек.

– Отвратительно.

Его брови приподнимаются.

– Удивительно… честно, – хмыкает он.

– Скажи я, что всё прекрасно, ты бы всё равно мне не поверил.

– Не поверил бы, – согласно кивает он.

Мы молчим, тишина затягивается и становится почти неловкой. Поэтому я с облегчением выдыхаю, когда Аарон сам предлагает тему для разговора:

– После я прочитал всю ту книгу о Марах, что мы с тобой нашли…

Лжец. Я едва не бросаю ему это в лицо, зная теперь, что такими, как я, он интересуется давно.

– …и узнал, что вы изучаете этикет, манеры и даже танцы. Узнал, что раньше Мары часто бывали при дворе и становились потрясающими советниками, если это было необходимо. Но почему тогда ты, Агата, так плохо танцуешь?

Я специально наступаю ему на ногу, Аарон делает ошибку и едва заметно сбивается с такта.

– В глаза, Агата. – Я опять возвращаю взгляд к его зелёным глазам. К моему удивлению, он не улыбается, а большую часть времени остаётся серьёзен.

Но не я одна в ловушке до конца этой мелодии, он вместе со мной. Я сильнее обхватываю его ладонь и расслабляюсь, позволяя ему целиком и полностью вести меня в танце. Аарон явно чувствует, что неспроста танцевать стало легче лёгкого, и в его глазах, в которые я теперь смотрю не отрываясь, – сомнение.

– Ты врёшь.

Этой фразы хватает, чтобы по его маске пошла тонкая трещина. Он почти сразу берёт себя в руки, но Ирина учила меня забрасывать наживку абстрактно, намёками. И так можно вытащить куда большую правду, чем рассчитывал изначально.

– О чём ты?

– Ты знаешь о Марах больше, чем говоришь.

– Конечно, – расслабляется он. – Я же прочитал ту книгу.

– Ты давно знаешь.

Он не отвечает.

– Что тебя так интересует? – не отступаю я, и его зрачки сужаются.

Он сильнее прижимает меня к себе, его движения уже не столь плавные. Аарон пытается взять себя в руки, но ему это удаётся не сразу. На его лицо медленно возвращается улыбка, но глаз она не касается, и я сразу понимаю, что она фальшивая.

– Твои способности. Мне было интересно, как на самом деле выглядят нити жизни. Теперь я знаю.

Хорошая полуправда, но всё ещё лишь половина. Будь всё именно так, он бы не упирался так долго.

– Почему из всех Мар подняли именно меня?

– Даниил с самого начала хотел поднять тебя, поэтому целенаправленно искал твою могилу.

– Ты никак не участвовал в его выборе?

Теперь улыбка настоящая, но мрачная, он приподнимает мою руку, заставляя меня повернуться и прижаться к нему спиной. Ловко уходит от ответа, сбивая меня с мысли, когда проводит ладонью по моему плечу вниз, а потом по предплечью. Ощущая тепло его груди, я заворожённо слежу, как мягко двигаются его пальцы по моей коже. Он делает это настолько чувственно, что я едва слышу музыку за гулом в ушах. Этот момент кажется мне слишком интимным для нас, и с губ срывается судорожный вздох. Когда мы возвращаемся в основную позицию, я с трудом вспоминаю о своём вопросе.

– Значит, участвовал, – отвечаю я за него и сглатываю, пытаясь избавиться от сухости во рту. – Я знаю цели Даниила, но каковы твои? Что ты хочешь от меня, Аарон?

– Ничего.

– Ты врёшь?

– Вероятно.

Этот честный ответ – последнее, что я получаю, потому что музыка замолкает и Аарон уводит меня обратно к принцу и принцессе. Он поступает правильно, зная, что при них я не стану больше расспрашивать, но ошибается, если думает, что я не сделаю этого позже.

Даниил из вежливости предлагает мне вина, все вопросительно переглядываются, когда я принимаю бокал и выпиваю половину, становясь увереннее в своём решении.

– Даниил, я бы хотела поменять условие нашей сделки.

Принц удивляется, но, не задавая лишних вопросов, отводит меня в соседний кабинет. Аарон в качестве охраны для принца идёт с нами.

– Чего ты желаешь, Агата? – спрашивает Даниил, присаживаясь в одно из мягких кресел.

Я дожидаюсь, пока Аарон прикроет за нами дверь. Парень замирает перед ней, отрезая мне путь к выходу.

– Я хочу, чтобы вы нашли могилу моей сестры Анны.

Даниил указывает мне на кресло напротив, и я сажусь на край, но не расслабляюсь, а остаюсь сидеть с прямой спиной. Мы расположились достаточно близко, но Даниил наклоняется вперёд, упираясь локтями в колени, задумчиво трёт ладони, внимательно разглядывая моё лицо.

– Что ты хочешь сделать? – задаёт он новый вопрос.

– Я выполню оставшееся условие моей сделки. Убью Северина. Но после я хочу, чтобы вы нашли могилу Анны, хочу, чтобы Морок поднял её и оживил.

Ладони Даниила замирают, Аарон не издаёт ни звука, и комната погружается в звенящую тишину, которую едва ли нарушают отдалённые звуки музыки.

– Ты понимаешь, о чём просишь, Агата? – холодно отзывается принц, в карих глазах которого проскальзывает разочарование.

– Да.

– Морок не может возродить двоих. Да даже поднять не может! – всё равно начинает объяснять принц, не уверенный, что я и так всё понимаю. – А это значит, дорогая Агата, что тебе вновь придётся умереть…

– Я и так не живая.

– …снова лечь в холодную землю… – игнорирует мои слова принц.

– Ваше высочество…

– …и ещё одного шанса у тебя не будет.

– Даниил.

– ЧТО?! – рявкает он, выпрямляясь, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не дёрнуться.

Он устало трёт лицо ладонями, раздражённо втягивая воздух. Я оборачиваюсь на Аарона, но он никак не вмешивается и упрямо смотрит вперёд, ничем не показывая, что слушает наш разговор.

– Агата, – вновь спокойно начинает Даниил. – Помнишь, о чём я тебя попросил той ночью? Ты мне ничего не ответила, и я решил, что тишина – твоё согласие. А оказывается, ты уже всё решила.

Я продолжаю молчать, хотя это была неправда. В тот момент тишина и в самом деле была моим согласием, но сегодня днём, смотря на все эти украшения, я передумала.

Принц откидывается в кресле и начинает нервно постукивать пальцем по деревянному подлокотнику, неотрывно глядя на меня. Я сжимаю ткань платья на колене в кулак.

– Ты не отступишь?

– Нет.

– А если я запру тебя?

Я качаю головой, сомневаясь, что Даниил и правда так поступит. Но он принц, и кто знает, на что он действительно готов ради получения желаемого.

– Если так, тогда то, о чём вы просили той ночью, не сбудется никогда.

В свете зажжённых свечей волосы принца переливаются золотым и оранжевым, мы упрямо сверлим друг друга взглядами, и он сдаётся первым.

– Хорошо. Дай мне возможность подумать. Ты просишь меня найти Анну, но я не уверен, что смогу это сделать, поэтому дай мне время.

Я киваю и поднимаюсь с места. Даниил вскакивает на ноги, придвигается ко мне ближе, чем когда-либо, пальцами обхватывая моё плечо. Я хочу сделать шаг назад, но ноги упираются в кресло. Продолжая удерживать меня на месте, правой рукой он приподнимает мой подбородок.

– Но тогда наша сделка не равноценна. Если в итоге ты собираешься отказаться от меня и уйти, готова ли ты дать мне ещё что-то взамен?

Он говорит тихо, и я не знаю, слышит ли нас Аарон. Видит ли, как принц проводит большим пальцем по моей шее, как мои губы раскрываются на выдохе. Глаза Даниила темнеют, я понимаю, о чём он меня просит, и я не оттолкну его, если принц решит меня поцеловать. По телу разливается странная дрожь, и я не понимаю – пугает меня эта мысль или я в нетерпении жду его шага, жду, когда он наклонится ближе. Пока я не знаю, как много готова ему дать в виде платы за мою сестру, но я узнаю, когда…

– Да. Когда вы найдёте её могилу.

Даниил ласково улыбается, поглаживая мою щёку, замирая в этой близости ещё на какое-то время.

– Аарон, отведи Агату в её комнату. Уверен, она устала за сегодня.

Даниил отодвигается, я отхожу на безопасное расстояние и иду к своему охраннику. Тот открывает передо мной дверь, пропуская вперёд, и выходит следом.

В коридорах больше людей, чем обычно, и мы идём молча. Аарон не говорит мне ни слова с тех пор, как мы покинули кабинет. Я смотрю на его прямую спину и гадаю, как много он слышал. Чем дальше я ухожу от принца и чем дольше остаюсь наедине с Аароном, тем сильнее внутри беспокойство о том, что он обо мне подумал; что думает о моём решении изменить договорённость; что думает о готовности заплатить за сделку собой.

Мы покидаем праздничную часть дворца, заворачивая в сторону спален. Сюда гостям вход запрещён, и внезапно я осознаю, что мы остались в коридоре совсем одни. Шаги Аарона звучат всё более раздражённо, он сжимает руку на длинном кинжале. Парень что-то бормочет, словно в его голове так много мыслей, что они уже не помещаются в ней, вырываясь в растерянное бормотание. Я продолжаю молча наблюдать, когда он дёргает верхние пуговицы на камзоле и рубашке, пытаясь расстегнуть их, будто одежда его душит. Пару раз в его ворчании я различаю своё имя.

– Аарон? – неуверенно зову я, пока мы подходим ближе к моей комнате.

Он вздрагивает, словно забыл о моём присутствии.

– Чем я тебя разозлила?

– Собой!

Я удивлена этим ответом, не зная, что именно он имеет в виду. Несколько секунд я не могу выдавить ни звука, не в состоянии сформулировать следующий вопрос, который поможет мне понять происходящее.

– Проклятье! Столько уже сделано, чтобы теперь вот так всё рухнуло, – выплёвывает парень. – А я только и слышу со всех сторон: Агата, Агата, Агата!

– Что ты… – едва успеваю вставить я.

Он распахивает дверь моей спальни, делая жест рукой и приглашая меня войти первой. В комнате почти темно, лишь несколько светильников зажжены, чтобы не удариться о мебель. Я захожу, а из Аарона продолжает литься поток слов, который он не может остановить.

– Со всех сторон! Вначале один! Потом другая! Только твоё имя каждый чёртов день! – закрывая дверь, зло бросает он, а затем хватает меня под локоть, толкая к стене, чтобы я не отворачивалась и не уходила от разговора.

Я не чувствую боли, ударяясь о камень, покрытый изысканными обоями, и продолжаю смотреть на Аарона широко раскрытыми глазами, абсолютно не понимая, о чём он говорит.

– Агата то, Агата это! Из года в год, изо дня в день! Агата… – В последний раз он тянет моё имя со стоном, как будто оно причиняет ему боль.

Я с шумом втягиваю воздух, когда он делает шаг ко мне, приближаясь. Его правая рука продолжает лежать на рукояти длинного кинжала, когда левой он обхватывает мою шею, притягивая ближе. На мгновение в его зелёных глазах отражается мучительный выбор, словно он не может решить, хочет меня зарезать или…

– Агата… – выдыхает Аарон мне в губы, прежде чем накрыть их своими.

Мои веки сами собой опускаются, а губы раскрываются ему навстречу. Это не первый мой поцелуй, но те были простыми и неуклюжими, этот же совсем другой. Моё тело, опережая разум, решает ему ответить, наслаждаясь мягкостью его губ, и поцелуй теряет былую резкость, становясь сладким и пьянящим, как первый глоток вина, и я понимаю, что хочу ещё. А когда моё сердце делает первый мощный удар, я отталкиваю Аарона, осознавая, что происходит. Сразу отвешиваю ему пощёчину, и она получается сильнее, чем я ожидала. Парень делает несколько неуверенных шагов назад, оглушённый внезапным ударом.

Он вновь поднимает на меня взгляд, прикладывая прохладную ладонь к полыхающей щеке. Мы оба смотрим друг на друга растерянно, не зная, что сказать. И тогда моё сердце делает второй удар. Третий.

Четвёртый.

Сильный, настолько, что я чувствую, как кровь начинает течь по венам, разгоняясь, а щёки вспыхивают огнём.

Семь.

Восемь.

Аарон заворожённо смотрит, как моя кожа розовеет, приобретая живой, здоровый оттенок.

Двенадцать.

Тринадцать.

– Моё сердце…

– Оно работает? – неуверенно уточняет Аарон.

– Да. Кажется, да. – Я улыбаюсь, поднимая взгляд на парня, вновь чувствуя тепло во всём теле.

Губы Аарона изгибаются в настоящей радостной улыбке, и, подойдя ко мне, он опускает голову вниз, почти прикладывая ухо к моей груди напротив сердца. Он обхватывает мою талию руками, а его волосы падают мне на голую кожу в районе декольте. Тепло в теле сменяется жаром, а сердце начинает стучать быстрее, я вжимаюсь в стену. Заметив, что моё дыхание становится тяжелее, Аарон поднимает на меня глаза, которые кажутся такими тёмными в полумраке комнаты.

– Можно? – Теперь этот вопрос, заданный мне прямо в губы, кажется нелепым, но его голос такой глубокий, что мне вовсе не смешно.

– Да. – Мои губы двигаются раньше, чем сознание вспоминает, из каких букв состоит отрицательный ответ.

Но Аарон не двигается, не сокращает расстояние, мучаясь очередным, только ему понятным выбором.

– Однако мне не стоит. – Парень упирает руку в стену у моей головы и отталкивается, словно сам отстраниться не мог и ему нужен был толчок.

Вначале он отходит на расстояние вытянутой руки, но, видимо, посчитав его недостаточным, делает ещё три шага назад. Я молча наблюдаю за ним с долей разочарования и недоумения. Он сглатывает, несколько раз протяжно выдыхает, успокаивая дыхание, и говорит обычным, ровным тоном:

– Уже поздно. Отдыхай, Агата. День был тяжёлым.

Аарон, огибая меня, подходит к двери и хватается за бронзовую ручку. Замирает на мгновение, но потом уверенно дёргает дверь на себя и выходит, оставляя меня одну. А я, прикладывая руку к груди, в замешательстве, с пустой головой, чувствую, как сердце продолжает размеренно биться. Теперь моё тело полностью заработало, и Морок может меня оживить, однако слишком поздно. Я приняла решение отдать этот шанс сестре.