Текст книги "«Русский дневник» Джона Стейнбека в советской оптике"

Справка

ДЖОН СТЕЙНБЕК – со времен «Гроздья гнева» проделал большой путь назад. Превратился в разложившегося и циничного человека. В своей последней книге «Кеннери Роу» («Консервный ряд» – прим. Л.Ж.) обнаружил свои индивидуалистские, анархистские, антиинтеллектуальные взгляды. Его тенденция – снизить людей до уровня рефлексов – он одобряет людей с чисто животными институтами, как бродяга, желания которого сводятся только к тому, чтобы посидеть на солнышке, пойти за первой встречной женщиной, выпить и т. д. Стейнбек против капитализма, потому что он слишком организован, и против социализма по той же причине. Его военные корреспонденции были довольно бессодержательными. Он всегда уклонялся занимать какую-либо положительную позицию в прогрессивном движении. Он не верит во «вступление» в организацию. В то время как некоторые люди считают, что его взгляды могут в конечном счете стать фашистскими, другие считают, что это неверно и что он в самом деле ненавидит фашизм, антисемитизм и т. д., хотя фактически он никогда не был склонен бороться с фашизмом любым организованным путем. Тем не менее, возможно, было бы преждевременным считать его совершенно безнадежным. Следует иметь в виду, что такая ошибка была бы умозрительна – в действительности точно неизвестно, какова его позиция по важнейшим вопросам в настоящее время.

Составлена редактором журнала

«Совьет Раша Тудей» Джессикой Смит

Верно: /подпись/

5 августа 1947 – дополнения к программе1919
  ГАРФ. Ф. 5283.с.2. Оп. 22с. Ед. хр. 26. Л. 175.


[Закрыть]

Секретно. Экз. №2

5 августа 1947 г.

№1728/с

И. о. зав. отделом печати МИДа СССР

тов. В. Василенко.

В связи с Вашим запросом по телефону сообщаю:

1. Работу с Стейнбеком и Капой начал ВОКС (при участии Союза Советских Писателей). В их первой поездке на Украину Стейнбека и Капу сопровождает зав. американским отделом ВОКСа И. Д. Хмарский.

2. Контроль за фотосъемками возложен на сопровождающего Стейнбека и Капу работника ВОКСа (в этой поездке на т. Хмарского).

3. После внесения программы пребывания Стейнбека и Капы на рассмотрение тов. Вышинского, Стейнбек прислал в ВОКС на мое имя письмо, в котором он просит, наряду с поездками в Сталинград и на Украину, организовать их поездку на Дон – к Шолохову и в Грузию.

Думаю, что эти дополнительные поездки целесообразно организовать.

Заместитель председателя

Правления ВОКСа

/А. Караганов/

1 – в адрес

2 – в дело.

№3610

С М.Я. согласовано

Киев (6—15 августа 1947)

Отчеты зав. американским отделом ВОКСа И. Д. Хмарского

6—10 августа 1947 – о пребывании Стейнбека и Капы в Киеве2020
  ГАРФ. Ф. 5283.с.2. Оп. 22с. Ед. хр. 21. Л. 154—171.


[Закрыть]

СЕКРЕТНО. Экз. №7

«25» августа 1947 г.

№1871/с

ИЗ ДНЕВНИКА ЗАВЕДУЮЩЕГО АМЕРИКАНСКИМ ОТДЕЛОМ ВОКСа – И. Д. ХМАРСКОГО

О пребывании американского писателя Дж. Стейнбека и фотокорреспондента Капа в Киеве

6 августа я вылетел вместе с американским писателем Стейнбеком и фотокорреспондентом Капой в Киев. На московском аэродроме перед вылетом в Киев я спросил мнение Стейнбека о пьесе К. Симонова «Русский вопрос». Стейнбек охарактеризовал пьесу как неправдивую, добавив, что это не только его личное мнение, но мнение американцев.

На киевском аэродроме мы были встречены зам. председателя Украинского ОКСа т. Полторацким и украинским писателем Дмитерко.

После обеда и отдыха Стейнбек, Капа, т. т. Полторацкий, Дмитерко и я поехали осматривать город. Капа взял с собой фото– и киноаппараты, но я предупредил его, что лучше съемки начать с 7-го числа, когда я надеюсь получить для него официальное разрешение советских органов на производство съемок.

Во время осмотра города т. Полторацкий уделил особое внимание разрушениям, причиненными Киеву немцами. Вечером Стейнбеку и Капе были показаны в Киевской студии документальные фильмы «Донбасс» и «Буковина». Оба фильма произвели на Стейнбека и Капу очень хорошее впечатление.

Стейнбек избегал заявлений политического характера или явно доброжелательных заявлений о Советском Союзе, которые бы могли его в какой-то момент связать. Во время завтрака и обеда, а также прогулки по городу т. т. Полторацкий, Дмитерко и я пытались вызвать Стейнбека и Капу на беседу по целому ряду вопросов. Отвечал главным образом Капа, Стейнбек охотно предоставил ему говорить вместо себя.

За обедом т. Полторацкий рассказал о клеветнических статьях бывшего представителя ЮНРРА (сокр. от United Nation Relief and Rehabilitation Administration – Администрации помощи и восстановления Объединённых наций – прим. Л.Ж.) на Украине Фишера. Стейнбек и Капа отозвались с осуждением о Фишере и заметили, что не стоит преувеличивать значение таких людей, так как в Америке не обращают внимания на булавочные уколы. По словам Стейнбека, в Советском Союзе всех американцев изображают империалистами, тогда как существует незначительная кучка американских империалистов, которые не делают политику; политику делает народ. В подтверждение этого Стейнбек привел тот факт, что до последнего времени американская печать выступала за доктрину Трумэна, а месяц тому назад, под давлением народа, начала выступать против этой доктрины. Мы сказали, что советский народ не смешивает американский народ с американскими империалистами, но, к сожалению, кучка американских империалистов, а не народ в настоящее время определяет американскую политику.

Стейнбек и Капа подчеркнули, что одной из причин недоразумения между Советским Союзом и Америкой является недостаток взаимной информации, и цель их поездки состоит в том, чтобы эту информацию восполнить.

Стейнбек все время пытался защитить Америку и американцев от якобы предвзятого мнения о них, распространенного в Советском Союзе. Он намекнул, что в Советском Союзе распространен шовинизм.

Я спросил, сколько зарабатывает средний американский рабочий в месяц и хватает ли этого ему на жизнь. Стейнбек ответил, что зарплата среднего рабочего составляет 250 долларов в месяц. Этого хватает на питание, одежду и квартиру, но не хватает на сбережения. Забастовки американских рабочих Стейнбек объясняет ростом цен, за которым не поспевает зарплата. Второй причиной является уменьшение зарплаты по сравнению с военным временем в связи с сокращением рабочей недели с 50—60 до 40 часов.

На вопрос, есть ли опасность кризиса в США, Стейнбек и Капа ответили, что такая опасность есть, так как существует перепроизводство товаров.

Капа сообщил, что он изучал марксизм и понимает, что причина недоразумений между Советским Союзом и США имеет не идеологические, а экономические корни. Америка нуждается в рынках для сбыта своих товаров. На вопрос, какой же выход из создавшегося положения, Стейнбек пожал плечами.

Я спросил Стейнбека, каково его мнение о возможности создания советско-американской литературной организации по типу литературной секции Английского общества культурной связи с СССР.

Стейнбек заявил, что писатели в Америке разобщены. Есть, правда, несколько литературных организаций, но в них входят преимущественно писатели, не имеющие таланта. Лично он приветствовал бы создание американо-советской литературной организации, но предпочитает, чтобы инициатива исходила от советских писателей. На вопрос, не могла ли бы такая организация входить в состав Нацсовета на правах Комитета по примеру театрального, Стейнбек и Капа ответили, что более удобно было бы создать независимое общество.

Стейнбеку был задан вопрос о влиянии американской коммунистической партии в США. Стейнбек и Капа охарактеризовали коммунистическую партию в США как сектантскую, не имеющую, по их словам, никакого влияния в стране.

7 АВГУСТА. С утра Стейнбек и Капа осматривали разрушения, причиненные немцами Киево-Печерской лавре, художественный музей и Софиевский собор. Капа фотографировал разрушения. Стейнбек интересовался внутренностью древнейших русских церквей, резьбой алтарей, стенной росписью. Он также интересовался тем, возвращены ли ценности, разграбленные немцами в Лавре. Директор музея ответил, что эти ценности найдены, но еще не возвращены, так как находятся в английском секторе Берлина.

В музее украинского искусства секретарь Архитектурной секции УкрОКСа т. Климовкин познакомил Стейнбека на макетах с двумя проектами реконструкции Крещатика и проектами оформления въезда в Киев по Днепру. Узнав о сроке выполнения работ, Стейнбек заметил, что срок очень сжатый и потребуется большое напряжение для его выполнения.

Стейнбек проявил интерес к народному украинскому искусству, но очень слабо интересовался живописью, особенно советского периода. Капа заснял макеты реконструкции Крещатика. После обеда Капа попросил сделать несколько снимков в парках и на улицах Киева. В одном из скверов Капа заснял играющих детей и отдыхающих киевлян, затем, сославшись на плохую погоду попросил показать ему Коктейль-холл. Стейнбек и Капа неоднократно подчеркивали, что их особенно интересует, как развлекается советский народ. В Коктейль-холле я спросил Капу, знаком ли он с редактором иностранного отдела «Нью-Йорк Геральд Трибюн» Барнсом и с редактором иностранного отдела журнала «Ньюз уик» Филиппсом. Капа ответил, что знаком с обоими, и охарактеризовал их как честных журналистов, друзей Советского Союза. Я сказал Капе, что в отношении Филиппса он глубоко ошибается, так как Филиппс, выступавший в Советском Союзе с лицемерными заявлениями о дружбе к советскому народу, по возвращении в Америку опубликовал ряд антисоветских статей в журнале «Ньюз уик». В частности, он допустил оскорбительный выпад против москвичей. Капа сделал вид, что это его крайне удивляет и что он не читал упомянутых мною статей.

Вечером американцы присутствовали на спектакле «Гроза» Харьковского театра драмы. Ни Стейнбек, ни Капа не знакомы с пьесой, как и вообще с Островским. По словам Стейнбека, стиль игры актеров соответствует духу пьесы, которую он назвал «старомодной». Стейнбек следил за тем, как реагирует публика. Капа попробовал было положить ногу на барьер ложи, но я сказал ему, что у нас не принято поднимать ноги так высоко, а тем более в общественных местах. Он сел прилично. Вообще Капа ведет себя подчеркнуто развязно и несколько раз пытался фамильярничать со мной /похлопывать и т. д./ Я дал ему понять, чтобы он знал свое место.

В отношениях со Стейнбеком Капа при каждом случае демонстрирует свою близость к писателю, называет его «Джон», отвечает вместо Стейнбека на вопросы и т. п. Стейнбек с готовностью предоставляет ему говорить вместо себя и легко соглашается со всеми мнениями Капы. Складывается впечатление, что Капа приставлен к Стейнбеку газетой «Нью-Йорк Геральд Трибюн» в качестве политического наблюдателя. Капа часто любит говорить о себе, хвастает своим знакомством с видными людьми во всем мире, многих из которых он называет «друзьями», привирает, пытается свести серьезный разговор к остротам.

В течение дня при разных обстоятельствах разговор заходил о литературе. Я спросил мнение Стейнбека о Драйзере. Он ответил, что любит романы «Американская трагедия», «Сестра Керри» и считает их выдающимися произведениями. На вопрос, известно ли ему, что Драйзер был коммунистом, Стейнбек ответил отрицательно. Он с гордостью упомянул о том, что Л. Хельман его близкий друг.

По мнению Стейнбека, в настоящее время еще невозможно написать эпопею о Второй мировой войне с таким же широким охватом событий, как в «Войне и мире» Толстого. Для создания подобного романа необходимо взглянуть на войну издалека и располагать документами, которые в настоящее время не могут быть опубликованы. Я высказал мысль о том, что это мнение /о необходимости ждать многие годы/ является консервативным. Опыт советской литературы убеждает, что сейчас можно писать документально правдивые произведения о Второй мировой войне. Например, такими произведениями являются сценарии Вирта «Сталинградская битва» и Первенцева «Третий удар».

Стейнбек подчеркнул, что сейчас существует стремление писать публицистические произведения. Однако часто за это берутся люди, которые полагают, что публицистический роман писать легче, чем обычный. «С моей же точки зрения политический роман писать труднее, так как на авторе в данном случае лежит большая ответственность: читатель усваивает выводы, сформулированные самим автором. В романе, просто изображающем жизнь, читатель должен сделать выводы самостоятельно на основании описанной жизни».

Из беседы со Стейнбеком я вынес впечатление, что он почти совершенно не знаком с русской классической и советской литературой.

8 АВГУСТА. Стейнбек и Капа посетили выставку «Партизанское движение на Украине» и просмотрели документальный фильм о партизанском движении советского народа в Отечественной войне. Фильм произвел на американцев хорошее впечатление. От просмотра фильма «Она защищает родину» Стейнбек отказался, сославшись на то, что этот фильм ему уже показывал в Мексике т. Уманский.

Стейнбек и Капа смотрели выставку с рассеянным и равнодушным видом людей, которым наперед известно, что им скажут. Из предыдущих бесед, реплик и всего поведения Стейнбека и Капа можно заключить, что все, связанное с темой защиты родины, с патриотизмом, они рассматривают как советскую пропаганду.

В здании выставки Стейнбек и Капа были представлены генерал-майору Вершигоре, который спросил, известна ли его книга «Люди с чистой совестью» в США. Стейнбек ответил, что книга в США не известна, так как для ее перевода требуется много времени. Я полушутя сказал, что в Америке быстро переводятся только те книги, которые нравятся издателям. Вершигора заметил, что американским издателям его книга должна понравиться, так как в ней содержатся некоторые критические высказывания о недостатках в партизанском движении. Стейнбек ответил на это, что в каждой хорошей книге должна содержаться критика, так как разные люди смотрят разными глазами на одни и те же события.

На обеде по предложению т. Полторацкого присутствовали заместитель директора партизанской выставки т. Кузовков и писатель т. Владко, которым т. Полторацкий и я посоветовали заговорить со Стейнбеком о нравах американской реакционной прессы. За обедом беседа приняла острый политический характер. На вопрос, чем объяснить позицию, занятую большей частью американской печати по отношению к СССР, Стейнбек ответил встречным обвинением. Он заявил, что советская печать распространяет в народе шовинистические настроения, подвергая нападкам все американское. Мы возразили Стейнбеку, что советская печать справедливо критикует реакционную политику американских правящих кругов и, в частности, реакционную печать, но никогда не позволяет себе выпадов против американского народа, так как советский народ испытывает к американскому народу дружеские чувства. Стейнбек в доказательство справедливости своего мнения привел тот факт, что ко всему плохому советская печать добавляет слово «американский», что оскорбляет национальное достоинство американцев. Я разъяснил, что эпитет «американский» в дурном смысле применяется у нас только к американскому империализму.

«Вот видите, – возразил Стейнбек, – даже империализм и тот американский».

Стейнбек, которому усиленно поддакивал Капа, пытался доказать, что печать Херста не оказывает никакого влияния на американский народ, и поэтому ее не следует замечать.

В доказательство ошибочности и опасности такого убеждения мы привели в пример немецкий народ, на который многолетняя фашистская пропаганда оказала пагубное влияние.

Стейнбек запротестовал, заявив, что между американским и немецким народами аналогия невозможна. «Немецкий народ испортила не пропаганда, а экономические условия», – сказал он.

– В чем состояли эти условия в фашистской Германии? – спросили мы.

– В том, что в Германии человек, который не являлся членом партии, не мог прокормить своих детей, – ответил Стейнбек раздельно и многозначительно, намекнув на известный клеветнический тезис антисоветской пропаганды в США о якобы имеющейся «аналогии» между СССР и фашисткой Германией.

Мы довольно резко ответили, что экономическая основа фашисткой Германии такова же, как и Америки – это капитализм и деление на классы.

Стейнбек, в противовес своей обычной молчаливости и сдержанности, разгорячился и, не обращая внимания на Капу, силившегося свести дискуссию к остротам, начал доказывать, что в Америке классов не существует. Тов. Полторацкий ответил ему на это, что он судит об Америке по лучшим книгам самих американцев, в частности по книге Стейнбека «Гроздья гнева», в которой образно и убедительно показана классовая борьба. Стейнбека этот довод застал врасплох. Он невнятно объяснил, что в «Гроздьях гнева» показана часть Америки, которая в действительности гораздо больше и сложнее.

Я спросил, к каким общественным слоям относит Стейнбек Форда и рабочих. Стейнбек наивно ответил, что старый Форд умер, а его преемник «совсем другой человек». Чувствуя шаткость этого «довода», он признал, что не умеет объяснить, почему в Америке нет классов, «но их все-таки нет».

Капа в стандартных выражениях, которые он повторял несколько раз, начал говорить о мостах дружбы, которые надо перекинуть между Советским Союзом и Америкой, разделенных «глубокой рекой». «Наш приезд, – сказал он далее, – является одним из таких мостов. Надо, чтобы взаимный обмен людьми между двумя странами шел более интенсивно».

Я напомнил Капе эпизод с регистрацией украинских певцов Паторжинского и Гайдай в США. Капа назвал это частным случаем, а Стейнбек добавил, что это результат «истерии», которой подвержена в настоящее время Америка. Стейнбек рассказал, что в 1936 г. он посетил Ленинград и Москву, причем все его вещи были якобы обысканы. Он не обиделся, так как то было «время тухаческих и истерии, подобно той, которой охвачена в настоящее время Америка».

Я объяснил Стейнбеку особенности периода напряженной борьбы советского народа с немецкими и другими шпионами, угрожавшими безопасности СССР. Однако Соединенным Штатам никто в настоящее время не угрожает, и поэтому непонятна причина того, что Стейнбек назвал «истерией».

Стейнбек и Капа продолжали утверждать, что закон о регистрации не имеет в себе ничего оскорбительного.

Из этой беседы я вынес убеждение, что Стейнбек и Капа были хорошо подготовлены, вероятно, в «Нью-Йорк Геральд Трибюн» по основным вопросам американо-советских взаимоотношений. Установка, которой придерживаются Стейнбек и Капа, состоит в следующем: американский и советский народы хотят мира и сближения, но этому, с одной стороны, препятствует правительство Трумэна, с другой – «тоталитарное советское правительство» и, в частности, советская печать, якобы воспитывающая народ в духе шовинизма. Стейнбек, видимо, получил указание не связывать себя никакими заявлениями о симпатиях к советскому режиму или заявлениями, которые могли бы дать повод обвинить его как «плохого американца». Когда я спросил Стейнбека, каковы его впечатления от выставки «Партизанское движение на Украине», он ответил, что его впечатления не формируются так быстро.

Я поделился своими выводами с т. Полторацким, наблюдения которого совпали с моими. Мы решили направить в ближайшее время внимание Стейнбека на то, чтобы показать мирные цели советского правительства и его кровную связь с народом на конкретных примерах.

С другой стороны, мы решили показать Стейнбеку и Капе в беседах с колхозниками, что советский народ не смешивает реакционное американское правительство с американским народом.

Вечером поехали в цирк. Программа была интересной, цирковые номера исполнялись на высоком уровне. Стейнбек много аплодировал и хохотал во время выступления клоунов. Он сказал, что в русском и американском юморе есть много общего. В середине представления т. Полторацкий сообщил мне, что он отлучится, чтобы узнать, приехал ли Корнейчук. К концу представления он возвратился вместе с Корнейчуком, который задал Стейнбеку несколько вопросов о его пребывании в Советском Союзе. Стейнбек и Капа попросили повести их в ночной ресторан на берегу Днепра «Ривьера». В ресторане за ужином между т. Корнейчуком и Стейнбеком завязалась оживленная беседа. Корнейчук сказал, что был в Америке и что ему понравился американский народ, но он не мог оставаться там столько, сколько намеревался после предложения Министерства юстиции зарегистрироваться.

Тов. Корнейчук заявил, что на него произвело тяжелое впечатление посещение Музея покойного президента Рузвельта. В музее много фотографий Рузвельта с Черчиллем и английскими офицерами, но нет ни одной фотографии Рузвельта со Сталиным и советскими офицерами. Когда он спросил о причинах, ему ответили, что фотографии были, но позже их сняли. Стейнбек сказал, что он удивлен и непременно сообщит об этом Элеоноре Рузвельт. Он с гордостью отметил, что был личным другом Рузвельта и сочинил для него некоторые речи. «Обремененный многими государственными заботами, Рузвельт иногда впадал в грустное настроение. В таких случаях он вызывал меня и просил рассказать ему что-нибудь веселое».

Стейнбек спросил Корнейчука, бывал ли тот на американских заводах. Корнейчук ответил, что бывал и ему понравилось то, что в Америке разница между инженером и рабочим чувствуется незначительно. Стейнбек повернулся в мою сторону и сказал, что то же самое он говорил мне: в Америке нет классов. Тов. Корнейчук разъяснил ему, что не следует смешивать профессиональные различия с классовыми. И рабочий, и инженер в Америке служат одному хозяину – владельцу предприятия.

Тов. Корнейчук подчеркнул, что не следует также смешивать американское правительство с американским народом.

Стейнбек снова заметил в мою сторону, что он пытался доказать т. Полторацкому и мне то же самое, хотя мы ясно подчеркивали в предыдущих беседах мысль Сталина об отношениях между советским и американским народами.

Стейнбек сказал, что ему очень нравится украинский народ. Попутно он упомянул о том, что москвичи показались ему изнуренными и хмурыми. Я ответил, что его впечатление о москвичах является случайным и объясняется тем, что он еще не видел достаточно Москву. Стейнбек выразил желание посмотреть, как развлекаются москвичи, я сказал, что это легко сделать: достаточно пойти в любой из московских парков.

Тов. Корнейчук пересыпал беседу анекдотами, дающими представление об украинском юморе, и проводил основную мысль о том, что советский народ уважает и испытывает дружеские чувства к американскому. В заключение тов. Корнейчук от своего имени и от имени Ванды Василевской пригласил Стейнбека и Капу на обед.

После беседы с т. Корнейчуком Стейнбек заметно повеселел и несколько раз повторил мне, что т. Корнейчук ему очень понравился.

9 АВГУСТА. Утром я созвонился с т. Полторацким и узнал у него, что т. Корнейчук в колхоз со Стейнбеком не поедет. Решение это было сообщено т. Корнейчуку Секретарем ЦК КПБ/у/ тов. Литвиным. Вместо т. Корнейчука для сопровождения был назначен т. Полторацкий. Вечером предыдущего дня Стейнбек выразил желание, чтобы в колхоз поехала сотрудница УОКСа т. Ушомирская, переводившая беседу т. Корнейчука со Стейнбеком. Однако я порекомендовал тов. Ушомирской не ехать, узнав, что она готовила колхоз для посещения Стейнбека и это могло обнаружиться.

Я сообщил Стейнбеку о том, что т. Корнейчук простудился и не сможет участвовать в поездке.

В колхоз им. Шевченко выехали Стейнбек, Капа, Полторацкий и я. По дороге мы заговорили со Стейнбеком о безработице в США. Стейнбек и Капа, как всегда вмешивавшийся в разговор, утверждали, что в Америке каждый желающий может получить работу, что существует нехватка рабочей силы, как и во всех остальных странах. Я спросил, почему же в таком случае в США существует безработица? Означает ли это, что условия труда и оплаты не удовлетворяют рабочих? Стейнбек ответил, что существует сезонная безработица, связанная с прекращением полевых и других работ, и перевел разговор на другую тему.

На дороге, мощенной булыжником, машину сильно трясло, и Стейнбек заговорил о комфортабельности американских шоссейных дорог. Я сказал ему, что Советский Союз является огромной по территории страной и получил в наследство от царской России отвратительные дороги. Сейчас ведется работа по созданию густой сети хороших шоссе. Опыт строительства американских шоссейных дорог, безусловно, будет учтен. Я попросил Стейнбека рассказать, из каких материалов строятся американские дороги. Он рассказал.

По дороге нам встречались следы военных разрушений и отстраиваемые села. Тов. Полторацкий и я обратили внимание Стейнбека на то, что большинство домов построено вновь. Стейнбек назвал их приличными. Я спросил, каково его впечатление о ходе восстановления в послевоенной Европе. Стейнбек ответил, что, например, в Англии оно идет очень медленно, так как в английском народе царит уныние и отсутствие веры в будущее. Капа добавил, что английский народ сейчас живет хуже, чем жил во время войны. По словам Стейнбека, лишения коснулись всех классов английского общества. Он упомянул о том, что многие английские аристократы спасаются от высоких налогов бегством в Америку. Однако Стейнбек тут же оговорился, что и в Америке налоги на богатых очень высоки. Высоко облагается также наследство. Стейнбек и Капа пытались на этом примере показать, что американские законы «стирают» грань между имущими и неимущими.

Я сказал, что, несмотря на высокие налоги на наследство богачей, никто из наследников от него не отказывается. Это доказывает, что наследовать большие состояния в Америке все же выгодно, что подтверждается накоплением огромных богатств в руках некоторых людей, которые сами не работают. Стейнбек иронически усмехнулся и промолчал. Я заметил, что в тех случаях, когда факты опровергают его представление об Америке, Стейнбек становится недоволен и делает вид, что все это избитые тезисы «антиамериканской пропаганды».

В колхозе нас встретили председатель сельсовета и председатель колхоза. Председатель спросил, что интересует в колхозе Стейнбека и Капу. Стейнбек ответил, что он хотел бы посмотреть молотьбу, работу на полях, побывать в избах, побеседовать с народом. Председатель рассказал о том, что колхоз был полностью разрушен немцами и военными действиями и сейчас весь отстроен заново. Осмотр колхоза начался с посещения огородов, на которых колхозницы собирали огурцы. Женщины все были весело настроены и засыпали Стейнбека и особенно Капу шутками. Капа сделал много снимков колхозниц за работой и колхозных детишек. Мне бросилось в глаза, что он среди детей выбрал для съемок двух довольно худых. Я полушутя сказал, что он предпочитает худощавые модели. Капа ответил, что его в первую очередь привлекает выражение лица и глаз. Стейнбек демонстративно пожимал колхозникам руки, охотно ел огурцы и помидоры, тер в пальцах зерно, бросал реплики, показывающие его осведомленность в вопросах сельского хозяйства, и всячески подчеркивал, что он выходец из народа, крестьянин и симпатизирует простому народу. Председатель колхоза привел Стейнбеку цифры: сколько колхоз имел до войны и сколько имеет сейчас домов, лошадей, рогатого скота, машин. Стейнбек особенно интересовался машинами. Председатель сообщил, что до войны колхоз имел 2 трактора, 4 грузовые машины, 2 двигателя, сейчас имеет 1 двигатель, 2 грузовые машины, а тракторами обслуживается из МТС. Весь урожай собран, и трактора готовятся к осенней вспашке. Впервые при мне Стейнбек записал все цифры в блокнот.

Поехали на колхозную пасеку. Пчеловод показал американцам ульи и угостил их медом. Стейнбек удивился высокой добыче меда /в прошлом году каждый улей дал по 50—60 килограммов/. Председатель рассказал о том, что колхозники имеют также частные улья.

После этого поехали на ток. Там как раз шла молотьба. Работала мотарка и сеялка. Колхозники подошли к Стейнбеку, спросили, откуда он, и начали задавать вопросы.

– Почему американское правительство плохо относится к советскому народу?

Стейнбек ответил:

– В Америке мне могут задать похожий вопрос: почему советское правительство относится плохо к американскому народу?

– Это неправда, – ответил один из колхозников, – Советское правительство хочет мира. А вот скажите, зачем американское правительство готовит атомные бомбы?

Стейнбек ответил: «Очевидно затем же, зачем советское правительство готовит ракетные самолеты» /он был на авиационном параде в Тушино/.

Колхозники ответили, что советское государство развивает свою авиацию для мирных целей и для обороны. Война стоила советскому народу очень дорого. Тут двое из колхозников показали свои искалеченные в войне руки. Председатель добавил, что в колхозе имеется 27 инвалидов, частично или полностью нетрудоспособных. Стейнбек молчал. Начавшийся дождь прервал беседу. Председатель предложил осмотреть ирригационную систему в колхозе. Американцам была показана водокачка и каналы для орошения огородов. Стейнбеку сообщили, что водокачка выстроена в этом году благодаря государственной помощи, и это позволило освоить новые участки земли, которые перед войной были непригодны. Стейнбек и Капа попросили показать им дом одного из колхозников.

Еще на току один из колхозников пригласил американцев к себе закусить. Приехали к нему. Дом был вновь выстроенный, просторный, светлый и очень чистый. Чистота дома произвела на Стейнбека заметное впечатление. Хозяин сообщил, что дом выстроен ему колхозом как демобилизованному. К обеду пришел секретарь райкома т. Головко. Со Стейнбеком и Капой его познакомили как бухгалтера. Во время обеда т. Головко начал было, подсказывать вопросы хозяину дому, которые тот задавал Стейнбеку. Я незаметно попросил т. Головко прекратить это. Однако Капа догадался, что т. Головко не бухгалтер, и при прощании многозначительно подчеркнул это, сказав с усмешкой: «До свидания, бухгалтер».

За обедом разговор шел о взаимоотношениях между Америкой и Советским Союзом. Тов. Полторацкий и я умышленно не вмешивались в беседу, но при переводах я формулировал вопросы колхозников и их высказывания более четко. Стейнбека спросили: в своей последней книге он написал, что американский народ не получил в этой войне того, что он хотел бы. Что именно хотел получить американский народ?

Стейнбек ответил: «Безопасность жилища, личную безопасность и уверенность в будущем».

– Кто мешает американскому народу получить это? Трумэн? – спросил один из присутствовавших.

Стейнбек ответил: «Меня просят объяснить поведение людей, которых я сам не понимаю».

Дальнейшими вопросами и репликами собравшиеся заставили Стейнбека высказаться более ясно. Стейнбек заявил, что во время последней поездки Уоллеса по городам США тысячи американцев собирались, чтобы послушать его выступление. Уоллес критиковал политику Трумэна. Он лично поддерживает Уоллеса.