Текст книги "Персия. Рождение и крах древней сверхдержавы"

* * *

Падение Астиага Мидийского оказало глубокое влияние на ближневосточную политику. Для вавилонян оно означало отсрочку иноземного вторжения. Набонид покинул Вавилон и поселился в богатом пустынном оазисе Тема в Аравии, где он мог поклоняться Сину, не отвлекаясь на государственные дела. Во время его десятилетнего духовного затворничества (553–543 гг. до н. э.) в оазисе был благоустроен полномасштабный царский комплекс, большая часть которого была обнаружена во время недавних раскопок. В отсутствие Набонида в Вавилоне правил его сын Валтасар.

Тем временем в Лидии, царстве, простиравшемся от Эгейского побережья Малой Азии до реки Галис в Центральной Анатолии, Крез, шурин Астиага, который унаследовал лидийский трон в 560 г. до н. э., оплакивал его поражение. Крез правил из акрополя высокоразвитого города Сарды, его армия господствовала в Западной Анатолии, а его огромное богатство, в основном добытое в результате грабежа греческих городов-государств, еще в древности вошло в поговорку. Именно Крез первым создал биметаллическую систему чеканки монет, в которой монеты из чистого золота и чистого серебра чеканились отдельно (в фиксированном соотношении 3 к 40), заменив единую монету из природного сплава – электрума. И именно Крез принес в дар дельфийскому оракулу Аполлона около 117 золотых слитков, чашу из чистого золота (и еще одну из серебра), золотую статуэтку льва, еще одну статуэтку женщины и бесчисленные безделушки. Все тот же Крез финансировал строительство великого храма Артемиды в Эфесе, одного из семи чудес древнего мира. Одним словом, Крез был немыслимо богат, вопиюще состоятелен и абсолютно не стеснялся выставлять свое богатство напоказ.

Богатство Лидии, без сомнения, привлекало Кира, но персидский царь был гораздо более заинтересован в подавлении любых отголосков мидийского сопротивления, которые могли возникнуть в царстве Креза. Его также влекла перспектива территориальной экспансии и выгоды, которые могли быть получены от свержения Креза. Со своей стороны, Крез, как сообщает Геродот, тоже «стремился расширить свои территории и подготовил экспедицию в Каппадокию, уверенный в успехе в свержении власти Кира и персов».

Сокровище, подаренное Крезом храму в Дельфах, дало ему возможность обратиться за ответом к знаменитой жрице – оракулу Аполлона, через которую бог давал свои пророчества. Крез спросил бога, следует ли ему идти войной на персов. Оракул ответил: «Если Крез отправится на войну, он сокрушит великое царство» (по крайней мере, так записал Геродот). Обрадованный этим ответом и не задумываясь над его двусмысленным толкованием, осенью 547 г. до н. э. Крез пересек реку Галис, вступив на территорию, которая теперь находилась под властью персов.

Кир быстро нанес ответный удар, и его войска столкнулись с Крезом в Птерии (вероятно, район древнего города Хаттусы на южной оконечности равнины Будакёзю). Там произошла жестокая, но еще не окончательная битва. Крез отступил и распустил свою армию, основу которой составляли хорошо оплачиваемые наемники. Он не ожидал, что Кир будет вести кампанию зимой в морозной глуши Анатолийского нагорья. Но именно так Кир и поступил. Его выносливые воины, закутанные в куртки и штаны из воловьей кожи и овчины, в погоне за лидийскими солдатами пробирались сквозь глубокие снега под пронизывающим ветром на своих миниатюрных, выносливых нисейских лошадках, их походное снаряжение и оружие везли на спинах верблюды. Крез был удивлен внезапным прибытием Кира на равнину Фимбрары близ Сард, где их войска снова встретились в битве. Пересадив свою кавалерию на вьючных верблюдов, запах которых так напугал лидийских лошадей, что те отказались атаковать, Кир разгромил кавалерию Креза на поле боя. Крез бежал и укрылся в укрепленном акрополе над Сардами, откуда посылал отчаянные мольбы своим союзникам на Ионийском побережье. Но через две недели, в конце декабря 547 г. до н. э., осада была прорвана, и лидийский царь попал в плен.

Судьба Креза стала предметом различных преданий. Много десятилетий спустя Геродот сообщал, что Кир сохранил Крезу жизнь, привез его ко двору в Персии и в дальнейшем ценил его как царского советника. Ктесий утверждал, что Кир отдал побежденному царю большой город Барнину близ Экбатан, которым ему было позволено править как полунезависимой вотчиной. Однако согласно другой версии, которая, вероятно, более близка к правде, Крез последовал практике многих царей, потерпевших поражение, выбрав самосожжение и сгорев вместе со своей женой, дочерями и слугами на огромном погребальном костре.

Греческий поэт Вакхилид, современник Креза, верил, что жизнь царя унес ритуал массового самоубийства, и в победной оде, которую он создал вскоре после этого, живо описал самосожжение Креза (хотя в кульминационный момент царь уносится на небеса по приказу богов):

«Когда настал тот неожиданный день, Крез не собирался больше ждать слез рабства. Он приказал соорудить погребальный костер перед своим внутренним двором, обнесенным бронзовыми стенами, и взошел на тот погребальный костер вместе со своей дорогой женой и прекраснокудрыми дочерями; они безутешно рыдали… Он приказал рабу подойти и поджечь деревянное сооружение. Его дочери вскрикнули и простерли руки к матери, ибо смерть наиболее ненавистна смертным, когда она у них перед глазами. Но когда сверкающая сила ужасного огня начала пробиваться сквозь дерево, Зевс навел на него темную дождевую тучу и принялся гасить золотое пламя».

Однако фрагментарный клинописный текст из Вавилона приводит убедительные доказательства того, что Крез действительно умер в Сардах в начале 546 г. до н. э.:

«В месяце нисанну[7]7
  Март – апрель. – Прим. ред.


[Закрыть] Кир, царь Парсу [Персии], собрал свою армию и переправился через Тигр ниже Арбелы. В месяце айяру[8]8
  Апрель – май. – Прим. ред.


[Закрыть] он выступил в страну Лууд-ду [Лидия]. Он убил ее царя, забрал его владения, [и] разместил [там] собственный гарнизон».

Вслед за Сардами пали и города на побережье Ионийского моря. Они быстро признали персидскую гегемонию, запросили мира и предложили дань Киру, который позволил им сохранить остатки самоуправления. С этого момента каждым ионийским городом управлял грек, местный уроженец, которого выбирал и контролировал персидский начальник. С любыми восстаниями, подобными тому, что возглавил лидиец по имени Пактий, которому Кир поручил собирать дань с прибрежных городов, расправлялись безжалостно – было не время для милосердия. Гарпаг, самый важный мидийский союзник Кира, был поставлен во главе всех персидских войск в Малой Азии и правил там от имени Кира, наделенный громким титулом «командующий моря».

Этот титул был принят им близко к сердцу, поскольку в течение следующих четырех лет он систематически покорял город за городом вдоль побережья Малой Азии, «подчиняя себе все народы без исключения», как писал Геродот.

Когда Гарпаг встал у власти над Западом, внимание Кира вернулось на Восток, и его взор упал на Вавилонию с ее вассальными территориями в Сирии, Иудее и Израиле, Финикии и некоторых частях Аравии. После добровольного изгнания Набонида в Аравию Неовавилонская империя оказалась в состоянии правительственного кризиса. В редкий миг просветления, на семнадцатом году своего правления, царь вернулся в Вавилон и обнаружил, что город пребывает в упадке, его храмы заброшены, а ритуалы не исполняются. Отношения между Вавилоном и его правителем не были благоприятными, но когда Набонид услышал о скором приходе Кира в Вавилонию, он превзошел все ожидания от себя как лидера. Набонид собрал свои войска и повел их на север под предводительством своего сына Валтасара, который расположил армию недалеко от города-крепости Опис, на берегах реки Тигр, всего в 80 км от Вавилона.

В сентябре 539 г. до н. э. Кир вступил в Вавилонию и устремился прямиком на Опис. В пути его перехватил почтенный вавилонский вельможа по имени Угбару, правивший обширной территорией на северных границах Вавилонии и выступавший против непредсказуемого правления Набонида. На месте он предложил услуги своих войск и свою полную лояльность Киру. Между двумя лидерами был заключен пакт, и солдаты Угбару повели персов к Опису. Битва перед стенами города была недолгой, но жестокой. Вавилонские войска были уничтожены, многие воины пытались бежать с поля боя, но были убиты. Бесчинства охватили и сам город, стоило персидским захватчикам прорваться через его стены, убивая мужчин, женщин и детей в безумной кровавой бойне, которая явно имела целью продемонстрировать, что ждет непокорных, на примере города, настроенного решительно сопротивляться персам. Из Описа была вывезена огромная добыча, а тела погибших, в том числе царевича Валтасара, сложены на улицах и оставлены гнить на жарком солнце.

Следующим от рук персов пал древний город Сиппар. Он был взят без боя 6 октября. Затем Кир отправил Угбару в Вавилон. Вблизи города тот встретил разбитые остатки армии Набонида. Вавилонские солдаты поспешно укрылись в Вавилоне, поскольку Набонид, не надеясь защитить свою столицу, бежал на юг, в Борсиппу.

* * *

12 октября 539 г. до н. э. могучие ворота Вавилона распахнулись, и армия Кира Персидского величественной процессией, беспрепятственно, не встречая сопротивления, вошла в сердце города и двинулась к возвышающемуся зиккурату бога Мардука. Кир восседал на прекрасном белом жеребце, а рядом с ним следовал его двадцатилетний сын Камбис, который присоединился к Киру, чтобы приобрести свой первый опыт в завоеваниях (Камбису было важно обучиться тонкостям построения империи). Кира сопровождали его старый друг Эбар и новоприбывший Угбару, чье присутствие рядом с завоевателем должно быть сильно раздражало вавилонян. Для них Угбару был ненавистным коллаборационистом, предателем Вавилона и его богов.

Если со стороны вавилонян не наблюдалось сцен ликования, то и противодействия оказано не было. Царила пугающая тишина, нарушаемая лишь ритмичной поступью солдат Кира, цоканьем лошадиных копыт и редким ржанием или фырканьем животных. Услышав сообщения о резне в Описе, вавилоняне решили поступить по-своему и не оказывать сопротивления персам, когда те вторглись в древний город. Кир проинструктировал свою армию, ни грабежей, ни беспорядков быть не должно, но, несмотря на это, вид завоевателей, пусть и спокойных внешне, производил на вавилонян ошеломляющее впечатление.

Какой высокой наградой был для Кира Вавилон! Вавилон, «Жемчужина городов», с его широкими проспектами, дворцами, храмами и садами, общественными площадями и рынками, а также домами, плотно прижатыми друг к другу на извилистых улочках, не имел равных в древнем мире по своим размерам и великолепию. Это был единственный мегаполис древности, кипевший жизнью.

На протяжении своей долгой и зачастую жестокой истории город много раз подвергался нападениям и разрушениям, но после каждого осквернения он заново восставал из руин, выглядя еще более величественным, чем прежде. За десятилетия, предшествовавшие персидскому завоеванию, Вавилон получил новую жизнь благодаря царю Набопаласару и его сыну Навуходоносору. Оба они не жалели средств на его прославление. Выросли массивные крепостные стены, служившие городу достаточной защитой. Навуходоносор соорудил глубокий ров между стенами Вавилона, чтобы внутренний город-крепость, остров треугольной формы, где располагался старый город и особо почитаемый храм Мардука, получил дополнительную защиту. Особое великолепие Вавилон приобрел со строительством так называемых Северного и Южного летних дворцов Навуходоносора. Фасады его царских резиденций были богато украшены кирпичами цвета ляпис-лазури, покрытыми такой глазурью, что они блестели на солнце, как зеркала. И повсюду, повсюду были помещены изображения крадущихся львов, несущихся быков и шагающих драконов – мифический зверинец, олицетворяющий вавилонскую царскую власть. А в северо-восточном углу большого южного дворца находились знаменитые Висячие сады, еще одно из семи чудес древнего мира, построенное, как позже говорили, Навуходоносором для своей мидийской супруги царицы Амитиды, чтобы напоминать ей о горах ее иранской родины.

Десятилетия подражания ассирийской политике грабежа и требования дани с побежденных правителей привели к тому, что казна Вавилона полнилась награбленным. В нем хранились богатые трофеи, которые когда-то украшали храм Яхве в Иерусалиме, – серебряные курильницы и золотая мебель, церемониальная чаша для омовения, известная как «Расплавленное море», а также гобелены, драпировки и ковры. Стремясь пополнить свою коллекцию иудейских реликвий, в 597 г. до н. э. Навуходоносор депортировал в Вавилонию самого царя Иудеи Иоакима, а также не менее 10 000 его подданных. Последствия вавилонского пленения оказались глубокими и далеко идущими. Пленение превратило иудеев в евреев. Из простого народа, попавшего в плен, они превратились в Народ Книги. Из одной из многих наций, обреченных на уничтожение, они превратились в вечно выживающих. В этом процессе Киру Персидскому предстояло сыграть значительную роль.

Кир и его люди шествовали по великой дороге процессий Вавилона. Украшенная 120 львами, выложенными из глазурованного кирпича (символами богини Иштар), широкая аллея проходила вдоль восточной стороны Южного дворца. Она была известна местным жителям (теперь это звучало иронично) как Айбур-шабу («Враг никогда не пройдет») и использовалась главным образом для демонстрации статуй богов во время грандиозного новогоднего фестиваля, ежегодного обновления божественной небесной защиты, которая занимала центральное место в системе религиозной и общественной жизни Вавилона. Но там, где раньше несли богов, теперь ехал Кир. Он миновал массивные ворота Иштар – сверкающие ярко-синим и золотым, украшенные быками и драконами, сакральными символами Адада и Мардука, – и проникал все глубже в город, пока не остановился у подножия Эсагилы, священного сердца города, храма и жилища Мардука, бога-покровителя Вавилона. На вершине возвышающегося зиккурата было построено святилище, где обитал сам бог. Навуходоносор заявлял, что «покрыл его стену сверкающим золотом и заставил ее сиять подобно солнцу». Именно в этом внутреннем святилище Кира приветствовали первосвященники и члены городского совета, пав перед ним ниц, целуя его ноги и пачкая бороды в пыли.

«Я поселился в своем величественном жилище в царском дворце, – вспоминал Кир (умалчивая о действительности), – среди ликования и счастья».

Кир понимал важность создания благоприятного общественного образа и тесно сотрудничал со жрецами и знатью Вавилона, чтобы укрепить видимость законного правления Вавилонией. Можно было бы подумать, что смена режима такого рода потребовала бы перестройки правительства, когда на места прежних государственных служащих пришли бы люди, набранные из администрации победителей. Однако клинописные документы, относящиеся к этому периоду персидских завоеваний, показывают, что Кир, что примечательно, вовсе не менял бюрократическую систему, позволив ей сохранить свой привычный уклад. Документы доказывают, что священнослужители, бюрократические администраторы, налоговые чиновники и ростовщики остались при должностях без какого-либо вмешательства извне, что позволило Вавилону сохранить в целости свои экономические, социальные и религиозные функции, несмотря на психологически травмирующие потрясения завоевания.

Гобрий, перс знатного происхождения, хан племени Патишувариш, был назначен сатрапом (правителем) Вавилонии. Он работал бок о бок с Набу-аххе-буллитом, прежде главным администратором Набонида, чтобы получить представление о том, как функционировал город, и отвечал за надзор за мирной передачей власти на территориях бывшей Вавилонской империи. С этой целью Гобрий созвал вождей, правителей и наместников Северной Аравии, Сирии, Иудеи, Израиля и Леванта на большой дурбар, или церемониальный парад, в Вавилоне, где на тщательно организованной церемонии представления те отдали дань уважения Киру как своему бесспорному повелителю, поклялись в верности ему и Камбису, его сыну, и преподнесли свои дары. Кир не мог не видеть в этом собрании высокопоставленных лиц вещественное доказательство успешного строительства империи. Позже он вспоминал, что «все цари, восседающие на тронах, со всех концов света, от Верхнего моря до Нижнего, живущие в отдаленных регионах, все цари Амурру, живущие в шатрах, принесли мне свою тяжелую дань и поцеловали мои ноги в Вавилоне». Должно быть, он был особенно рад принять знаки повиновения от послов богатых городов-государств Финикии – Тира, Сидона и Библа – с их торговыми флотами, готовыми отправиться в плавание и открыть новые торговые пути. Их корабелы были способны превратить Персию в великую морскую державу.

Именно во время этой грандиозной встречи политических светил Ближнего Востока был казнен Набонид, захваченный в плен в Борсиппе. Более поздние истории (например, рассказанные о Крезе) предполагают, что великодушный Кир сохранил ему жизнь и что ему было позволено наслаждаться комфортным уединением в Персии. Это маловероятно. Кир был проницательным политиком и знал, что безопасность его молодой империи и его недавно основанной династии, едва пришедшей к власти, имела больше шансов на выживание в отсутствие других претендентов или их сторонников. Казнь Набонида была единственным выходом. Его имя и титулы были стерты со всех общественных памятников, а история его правления переписана.

Победа, которой наслаждался Кир, была омрачена, когда всего через восемь дней после вступления в Вавилон внезапно умер от инсульта Эбар. Затем, три месяца спустя, почила и любимая жена Кира Кассандана. Кир был безутешен. Период с 20 по 26 марта 538 г. до н. э., когда царицу предавали земле, был временем государственного траура, когда, как записано в клинописных документах, «все люди ходили с растрепанными волосами».

Но работа по легитимизации в Вавилоне продолжалась. Кир начал восстанавливать полуразрушенные городские стены, которыми столь сильно пренебрегали на протяжении всего правления Набонида, создавая этим репутацию заботливого царя. Когда его рабочие латали и реконструировали фрагменты обветшалых укреплений, они раскопали старинный аккадский текст, который вызвал интерес Кира.

«Я увидел внутри великой вавилонской стены, – вспоминал он, – надпись с именем Ашшурбанипала, царя, который предшествовал мне».

В VII в. до н. э. ассирийский царь Ашшурбанипал был самым могущественным человеком на земле. Почти сорок лет он правил огромной воинственной империей. Кир с гордостью считал себя истинным наследником ассирийского царя и уподобил себя Ашшурбанипалу, стремясь узаконить завоевание Вавилона.

* * *

События октября 539 г. до н. э. и последующих месяцев описаны в так называемом цилиндре Кира. Это величайший пиар-документ древности, шедевр пропаганды, блестящий ревизионистский взгляд на события, которые привели к персидскому завоеванию Вавилона, смелое переосмысление исторических фактов. «Цилиндр Кира» внедряет новый нарратив, где завоевание и подчинение Вавилона описано как освобождение города.

Цилиндр, невзрачный тяжелый кусок глины, густо покрытый клинописными знаками, занимает почетное место в Галерее Древнего Ирана им. Рахима Ирвани в Британском музее. Это единственный сохранившийся экземпляр из множества подобных цилиндров, сделанных по приказу Кира Великого. Царь, работая бок о бок со жрецами и учеными Вавилона, был полон решимости создать себе образ местного, традиционного вавилонского монарха. Памятник выполнен по образцу стандартных вавилонских царских надписей на цилиндрах, которые закладывались в фундаменты строительных конструкций.

Цилиндр Кира был найден в городской стене Вавилона, но для широкого распространения были сделаны копии на глиняных табличках и папирусе. Кроме того, текст оглашался публично. Надпись порицает Набонида за его бесчестие по отношению к вавилонским богам (особенно к многострадальному Мардуку) и утверждает, что он наложил суровые поборы на население города (вопиющая ложь). Отчаянные стенания вавилонян были услышаны богами. Мардук, говорится в тексте цилиндра, огляделся в поисках защитника, способного восстановить порядок, и, признав его добродетель и храбрость, выбрал Кира, царя Аншана, и провозгласил его царем мира. По словам вавилонских писцов, «Мардук взял его за руку, призвал его к владычеству над всем миром и назвал его имя – Кир, царь Аншана… Мардук, великий владыка, заботящийся о своем народе, с удовольствием взирал на его добрые дела и его праведное сердце». Затем Мардук приказал Киру выступить в поход на Вавилон, в который, как сообщается в надписи, он вошел без боя. Далее утверждается, что народ Вавилона с радостью принял правление Кира, благодарный за освобождение от мрака тирании Набонида. Далее текст написан так, будто говорит сам Кир. Он представляет себя верным почитателем Мардука, единственной целью которого было принести мир в Вавилон:

«Я Кир, царь Вселенной, могучий царь, царь Вавилона, царь Шумера и Аккада, царь четырех стран света… вечное семя царствования, чье правление любят Бел и Набу, чье царствование угодно их сердцам – когда я мирно вошел в Вавилон, я при одобрении и ликовании установил место господства во дворце правителя. Мардук, великий владыка, дал мне Вавилон, и я ежедневно заботился о поклонении ему. Город Вавилон и все его культовые центры я поддерживал в благополучии. Жителям Вавилона я позволил обрести покой от истощения, я освободил их от ига. Мардук, великий владыка, радовался моим добрым делам. Меня, Кира, царя, который поклоняется ему, и Камбиса, моего сына, а также все мои войска он милостиво благословил. В благополучии мы счастливо шествуем перед ним».

Чтобы мы не поддались влиянию убедительной пропаганды и не начали рассматривать Кира как служителя Мардука и других богов Вавилона, нам стоит вспомнить, что в других воззваниях, выпущенных в то же время, Кир также выставлял себя слугой еврейского бога и благодетелем евреев. В 538 г. до н. э. он издал указ, согласно которому Иерусалимский храм должен быть восстановлен за его собственный счет и что сокровища, награбленные из святилища Навуходоносором, должны быть возвращены в дом Божий. Пленные евреи (как и все другие депортированные иностранцы) могли свободно возвращаться домой. В 537 г. до н. э. более 40 000 из них предприняли то, что они объявили «вторым исходом», радостно отправившись обратно в Иерусалим, в землю, где течет молоко и мед. Вот почему в еврейской Библии Кир стал рассматриваться как слуга Яхве, назначенный незримым Богом, чтобы вывести его избранный народ из рабства. Таким образом, пророки восхваляли Кира как Божий инструмент освобождения. Пророк, известный нам как Третье-Исайя, проявлял особый энтузиазм. Он записал ликование Бога по поводу того, что он нашел такого достойного защитника, как Кир:

«Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к Которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд… Я, Господь, призвал Тебя [Кира] в правду, и буду держать Тебя за руку и хранить Тебя, и поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников… Который говорит о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою и скажет Иерусалиму: «Ты будешь построен!» и храму: «Ты будешь основан!» Так говорит Господь помазаннику Своему Киру: Я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей, чтоб отворялись для тебя двери, и ворота не затворялись».

За свою щедрость по отношению к евреям Кир получил ни много ни мало титул «машиах» – «Мессия», или «Помазанник» – выражение, которое евреи времен пленения использовали, когда говорили о посланном Богом спасителе или искупителе. Это был глубоко теологический титул, который свидетельствовал о признании Кира законным царем, назначенным Богом и находящимся под его защитой. В Псалмах «Помазанник» – идеализированный, полумифический правитель, воин, которого защищает Бог:

«Велика слава его в спасении Твоем; Ты возложил на него честь и величие. Ты положил на него благословения на веки, возвеселил его радостью лица Твоего, ибо царь уповает на Господа, и во благости Всевышнего не поколеблется».

Параллели с избранием Кира Мардуком очевидны, и можно предположить, что вавилонские писцы и древнееврейские пророки опирались на общий образ Кира как защитника богов. Хотя присвоение Киру мессианского титула не возвысило его до какой-либо формы божественного статуса, его признание как фигуры теологической важности несло исключительную уникальность: во всей Библии он единственный язычник, получивший этот высочайший титул. Хотя Яхве признавал, что Кир не принимал Его божественной власти, Он все же был достаточно тронут добродетелью персидского царя, чтобы превратить его в Мессию для евреев. В конце концов, как выразился Третье-Исайя, он повелел Киру «восстановить Иерусалим и освободить мой народ».

Сомнительно, что Кир действовал под божественным руководством, освобождая евреев из их месопотамской тюрьмы. Более вероятно, что он делал это из прагматичных соображений, желая снизить напряженность в Вавилоне и во всей империи. Возвестив о религиозной терпимости (том, что мы бы назвали таковой) и разрешив еврейскому населению покинуть Вавилон по собственной воле, Кир решил практическую проблему перенаселенности Вавилонии. Заселение Иерусалима и его окрестностей было разумным шагом (хотя следует помнить, что многие евреи остались в Вавилонии и основали там важный культурный центр, просуществовавший много сотен лет). И все же, рука об руку с вавилонизированным образом Кира из надписи на цилиндре, изображение царя в еврейской Библии сыграло важную роль в создании его репутации либерального, толерантного миротворца, чей приход неким образом знаменует разрыв между варварским, репрессивным правлением ассирийских и вавилонских царей-тиранов и новой формой просвещенного правления.

Цилиндр Кира был провозглашен «первой декларацией прав человека», и Кир снискал славу неординарного защитника достойных гуманистических принципов, а также сторонника гражданских свобод и отмены смертной казни. По правде говоря, в тексте Цилиндра Кира нет ничего, что напоминало бы концепцию прав человека. На самом деле, эта прогрессивная идея была совершенно неизвестна в древности и совершенно чужда миру Кира.

Важно принять Кира таким, каким он был: одаренным и успешным военачальником, ловким политическим манипулятором, амбициозным командиром и безжалостным правителем. Его империя, как и все остальные, была построена на кровопролитии. Тот факт, что рабство, тюремное заключение, сражения, убийства, казни и массовое истребление были неизбежными последствиями его – и его преемников – территориальных амбиций, доказывает, что в своей погоне за землей персы не отставали от ассирийцев, к которым испытывали странное уважение. Персидская империя не возникла на пустом месте. В каждой из областей, которые захватывал Кир, он сталкивался с сопротивлением местного населения, укоренившегося на своих землях. Фактически Мидия, Лидия и Вавилония были вырваны им из когтей других амбициозных держав, которые шли по собственному пути самовозвеличивания. Расширение Персидской империи было военным предприятием. Оно было также и хитрой политической игрой: на начальных этапах строительства империи персы извлекали выгоду из заискивания перед коллаборационистами и другими вероломными личностями. Первоначальное противодействие населения завоеваниям Кира давать о себе знать в различных формах на протяжении всей эпохи правления Ахеменидов практически на всей завоеванной территории. Для поддержания контроля персы создали охватывающие всю империю системы управления – от передовых до откровенно жестоких.

Благожелательный взгляд на Кира как на героя плаката, призывающего к свободомыслию и пацифизму, наносит вред подлинной исторической фигуре, которая пробивалась по колено в крови по всему Ближнему Востоку, прорубая свой путь к мировому господству. Прозвище «Великий» теряет свою убедительность, если мы представляем его иначе.

Кир был находчивым и проницательным первопроходцем, который понимал важность умиротворения покоренных народов посредством внешнего уважения их религиозных традиций и уподобления их прежним правителям.

Он также был способен утверждать свое господство посредством безжалостного проявления силы и провозглашения культурного превосходства. В этом отношении он мог быть умелым макиавеллистом. Приведу убедительный пример: когда в великом храме Мардука на четвертый день месяца нисанну (27 марта) 538 г. до н. э. Кир наблюдал за возведением своего сына Камбиса в сан царя Вавилона (фактически, почитаемого наместника), он предпочел надеть эламское одеяние, платье из хлопка, украшенное бахромой. Именно такую одежду носили правители Суз, на протяжении многих столетий враждовавшие с Вавилоном. Прямое упоминание эламской одежды царя, которую тот надевал во время вавилонской религиозной церемонии, в клинописных источниках, по-видимому, намекает на идею о том, что Кир не был общепризнанным и прославленным освободителем, каким его изображали пропагандисты. Его публичное появление в эламском костюме, должно быть, вызвало смятение даже у наиболее дружественных персам вавилонских элит, поскольку на самом священном и самом публичном из торжеств одежда Кира посылала язвительный сигнал: отныне Вавилоном управляют иноземцы. Кир, царь Аншана, правитель Персии, стал царем мира.