Текст книги "Ощути страх"

Глава 13. Нечто необходимое

Руби велели сидеть на жесткой металлической скамье и ждать, пока кто-нибудь не отменит это распоряжение. «Примерно десять минут». Ей даже не дали полотенце. И не вернули ее кроссовки.

Несомненно, ей придется отчитываться какому-нибудь мозговитому суперфрику, который будет втолковывать ей всякую чушь о ее навыках, эго, мотивации, бла-бла-бла. Честно говоря, Руби была не в восторге от такой перспективы. С ее точки зрения, это было пустое сотрясение воздуха. Смысл в том, может она сделать что-то или не может – но ведь она смогла, так зачем об этом говорить?

Десять минут тянулись очень долго, потом кто-то пришел и проводил Руби к серой двери, а дальше вниз по одноцветному спиральному коридору. В пункте назначения ждал другой агент, тоже одетый в белую рубашку с короткими рукавами, коричневые брюки и коричневый галстук. Он сидел за серым столом, перебирая бумаги.

– Здравствуйте, мисс Редфорт, – произнес он, поднимаясь на ноги. – Я агент…

– Джилл, – закончила за него Руби.

Вид у него был удивленный.

– Я узнала ваш голос с того разговора по связи, – пояснила Руби.

– У тебя хороший слух, – кивнул агент Джилл. – Садись.

Руби села и стала ждать, пока Джилл заговорит.

Он переложил еще несколько бумаг, потом откашлялся и наконец-то перешел к делу.

– Ты сильно рисковала во время испытания, – сказал он. – Скажу честно, я не ждал, что ты доберешься до пары предметов, учитывая, как высоко они были.

– Вы хотите сказать, что я слишком низкая, сэр? – осведомилась Руби, и выражение ее лица даже не намекало, что это могла быть шутка.

– Я хочу сказать, что ты, несомненно, воспользовалась моим советом и поработала над своей физической подготовкой: ты забралась довольно высоко, учитывая… учитывая… не прими за оскорбление, Редфорт…

– Прощаю авансом, – отозвалась Руби.

Джилл, похоже, был в некотором замешательстве, однако, отпив глоток воды, продолжил:

– Дело в том, что есть одна проблема.

– Какая? Я справилась без единой осечки, так?

– Да, – подтвердил агент Джилл.

– Я сделала это быстро, так?

– Быстро.

– Я собрала все пять предметов, как было сказано в головоломке – пять вещей?

– Пять вещей, да, – согласился агент Джилл.

– И что?

– Ты кое-что упустила.

– Вы меня запутали.

– Тебе нужно было собрать правильные пять вещей. – Агент Джилл взял в руки последний объект, серебристый цилиндр – он сиял в свете настольной лампы.

Руби ничего не понимала, пока взгляд ее не упал на надпись с одной стороны серебристого цилиндра. «БОМБА», – гласила надпись.

– Как я могла этого не заметить? – спросила она – скорее у себя, чем у экзаменатора.

– Многие не замечают, – ответил Джилл.

– Вы говорите об избирательной слепоте? Когда слишком сосредотачиваются на общей задаче и упускают из вида детали?

– Да, поэтому некоторые люди терпят неудачи. Но в твоем случае, думаю, это случилось потому, что ты была безрассудна: ты вообще потеряла сосредоточенность, увлекшись.

Руби смотрела на него, хмурясь.

– Но я…

– Ты упустила еще и это. – Он положил на стол фотографию. На ней была водокачка, водяную цистерну которой Руби преодолела вплавь. На боковой стене башни огромными буквами было написано «ТОКСИЧНО!», а ниже изображен череп и кости.

Как она могла не заметить это?

– Если бы ты увидела предупреждение, – продолжил Джилл, – ты воспользовалась бы лестницей, прислоненной к цистерне, – втянула бы ее наверх и перекинула бы поверх цистерны, превратив в мост. Должен сказать, именно этого я от тебя ждал, учитывая твою репутацию.

– Э-э… – У Руби не было слов.

Зато у агента Джилла были.

– К тому же, если бы ты просто обошла вокруг здания, на крыше которого лежал фонарик, ты нашла бы дверь. Связка ключей, найденная тобой, позволила бы тебе открыть эту дверь, и ты могла бы просто подняться на крышу по лестнице, вместо того чтобы лезть по стене, вызвать обрушение крыши и преградить себе путь к крышке люка и предмету номер три.

– Ой… – выдохнула Руби.

Джилл пристально посмотрел на нее.

– Действительно, «ой». Судя по увиденному, я прихожу к выводу, что ты страдаешь странным отсутствием боязни за собственную жизнь. Этот беспечный подход заставляет тебя действовать скорее импульсивно, чем обдуманно. Ты реагируешь вместо того, чтобы принимать решения, твои действия рискованны, и в полевых условиях это может стать смертельно опасным. Скажу честно, я ожидал от тебя не такого провала.

– Вы ожидали, что я провалюсь? – спросила Руби.

– Да. Но совершенно иным образом. Мы не думали, что ты совершишь финальный прыжок. То есть мы предполагали, что ты попытаешься, но, видишь ли, это расстояние несколько больше, чем то, на которое ты могла бы прыгнуть. Предполагается, что кандидат оценит риск, сочтет его слишком большим и найдет менее опасный путь. Но ты перепрыгнула, и это очень удивило меня.

– Что тут скажешь? – сухо ответила Руби. – Я очень хорошо прыгаю.

– Или тебе очень повезло, – парировал агент Джилл. Он кашлянул и снова стал перебирать бумаги. – В другой ситуации ты была бы переведена на третью стадию Программы Подготовки Полевых Агентов, и тебе назначили бы курс тренировок по скалолазанию без снаряжения в каньоне Сухой реки. Однако ты не можешь получить рекомендации для дальнейшей работы в полевых условиях или обучения на третьей стадии.

– Что?

– Извини.

– Но я уже была отстранена. Я думала, что это испытание нужно, чтобы снова включить меня в программу.

– Невозможно, – ответил Джилл. – Только не с нынешними баллами за испытание. Ты подвергаешь опасности себя и, возможно, подвергнешь опасности других, если не будешь ценить собственную жизнь.

– Что вы имеете в виду? – спросила Руби. – Из-за того, что я не боюсь, я стану кому-то помехой?

– Ты уже помеха, – поправил ее Джилл. – Твое явное неумение бояться влияет на твою способность судить верно, и мы не можем рисковать тобой во время полевых операций. Кроме того, у тебя есть родители.

– Можно подумать, у кого-то их нет. У вас вот есть?

– Это другое дело, – возразил агент Джилл. – Они не ждут меня дома со стаканом молока и тарелкой печенья.

– Что? Вы думаете, мои меня ждут? – фыркнула Руби, закатывая глаза. – Мне тринадцать лет, а не три годика.

Для того, что испытывала Руби, слово «разочарование» было слишком слабым. Скорее подошло бы «ярость». Агент Джилл направил ее на обследование к психологам «Спектра», и сейчас Руби сидела в тихом, сплошь заставленном книгами кабинете доктора Селгуда. Ей все-таки дали полотенце, и теперь она сердито вытиралась. Кроссовки ей пока так и не вернули.

ДОКТОР СЕЛГУД: Твое состояние, Редфорт, – это синдром, которым иногда страдают люди, выжившие в практически смертельной ситуации. У него нет названия, тех, кто испытал этот синдром, практически не обследовали, но я называю это «эффект чуда». У меня был пациент, который связывал это с постоянным присутствием рядом с ним ангела-хранителя. Этот человек не боялся ничего и никого.

РУБИ: И что с ним случилось?

ДОКТОР СЕЛГУД: Он погиб.

РУБИ: Ангел был в отпуске?

ДОКТОР СЕЛГУД: Никто не может одолеть смерть. Сейчас ты переживаешь своего рода эйфорию – ты не веришь в то, что можешь умереть.

РУБИ: До сих пор же не умерла.

ДОКТОР СЕЛГУД: Это не значит, что этого не случится.

РУБИ: Кажется маловероятным.

ДОКТОР СЕЛГУД: И поэтому ты рискуешь собой?

РУБИ: Чем больше я рискую, тем менее мертвой себя чувствую.

ДОКТОР СЕЛГУД: Да, но ирония заключается в том, что с тем большей вероятностью ты можешь стать мертвой, если это продолжится.

РУБИ: Я в этом не уверена

ДОКТОР СЕЛГУД: Как так?

РУБИ: Однажды я читала книгу про мальчика, который верил в то, что у смерти есть своя степень вероятности, что-то вроде оценки того, насколько велик риск. Он считал, что если однажды с тобой случилось что-то невероятное, допустим, на твой дом упал самолет, или ты упал с обрыва и попал при этом в лесной пожар, то этот конкретный риск уже не повторится, потому что, по теории вероятности, такие вещи не случаются дважды.

ДОКТОР СЕЛГУД: Ты говоришь о статистике, однако ты лучше, чем кто бы то ни было, должна знать, что один факт падения самолета на твой дом не означает, что этого не произойдет снова.

РУБИ: Верно, но это уже будет полное невезение.

ДОКТОР СЕЛГУД: А ты считаешь себя везучей?

РУБИ: Я бы сказала, что немногим удалось спастись с такой гигантской сковородки.

ДОКТОР СЕЛГУД: Ты также можешь припомнить тот случай, когда едва не была погребена заживо под грудой песка.

РУБИ: Или тот случай, когда была парализована укусом медузы и едва не съедена заживо акулами.

ДОКТОР СЕЛГУД: И до тебя не доходит, что ситуации, в которые ты себя ставишь, едва не привели тебя к смерти? И что причина, по которой ты спаслась и выжила, отчасти заключается в твоей подготовке и наличии у тебя кое-какого весьма продвинутого снаряжения, а отчасти в том, что кто-то в последний момент приходил тебе на помощь?

РУБИ: Я бы сама не сформулировала это лучше, док. Вряд ли я погибну, когда все сходится в мою пользу.

ДОКТОР СЕЛГУД: И да, во время испытания ты проплыла через цистерну с отравленной водой, а потом взобралась на кран, чтобы схватить бомбу.

РУБИ: Да ладно, это же было испытание. В жизни такого не бывает.

ДОКТОР СЕЛГУД: А если бы было?

РУБИ: Но не бывает же!

ДОКТОР СЕЛГУД: Обрыв высотой в тридцать футов был настоящим.

РУБИ: Вы хотите сказать, что внизу не лежал какой-нибудь огромный надувной матрас, чтобы подстраховать меня?

Психолог вздохнул и закрыл папку, которую листал.

ДОКТОР СЕЛГУД: Наверное, тебе следует еще раз прийти ко мне. Ты не против, если я запишу тебя на прием?

РУБИ: Если вам так нравится болтать со мной, то разве я могу лишить вас такого приятного времяпровождения?

Она улыбнулась, скрипнув при этом зубами.

Когда Руби вышла из кабинета психолога, ее кроссовки ждали ее прямо за порогом, совершенно сухие. Она надела их, осмотрелась по сторонам и на мгновение задумалась. Затем, вместо того чтобы повернуть налево и спуститься на лифте в приемную, где сидела Базз, Руби свернула направо и быстро спустилась по аварийной лестнице на оранжевый уровень. Она остановилась у двери хранилища снаряжения, посмотрела на часы и набрала точное время – это был шифр к открыванию двери. Или, по крайней мере, должен был быть им, однако дверь не отворилась

«Вот подлюги!»

В мозгу у нее защелкало.

– Фрогорн, – пробормотала она, – это наверняка твоих рук дело.

К Фроорну обращались, если кому-то из «Спектра» нужно было поменять шифр или срочно усилить меры краткосрочной безопасности. Но шифры куда лучше работают, если их устанавливает кто-то незнакомый, а, к несчастью для Фроорна, Руби знала его достаточно хорошо. Она предположила, что причиной смены кода на двери хранилища, скорее всего, было то, что именно ее, Руби Редфорт, не хотят пускать внутрь. Фроорна это должно было порадовать, он наверняка был просто счастлив от мысли, что малявке Редфорт перекроют доступ. Поэтому она спросила себя: «Что сделал бы Фрогорн?»

И вспомнив свой недавний разговор с ним, неожиданно сообразила. Он ни за что не устоял бы.

45902314: ее номер на испытании, цифры, ставшие свидетельством провала.

Она набрала их на цифровой панели, и дверь со щелчком открылась.

«Люди могут быть такими предсказуемыми!» – подумала Руби.

Она без проблем нашла то, что ей было нужно. Она смотрела на них так много раз, что сумела бы найти их с закрытыми глазами. Двадцать секунд спустя предмет номер 202 был надежно упакован в ее рюкзак. Руби не чувствовала ни капли вины за это – они были ей нужны, их должны были выдать ей, и, в конце концов, кто еще мог их носить? В конце концов, она не могла повсюду раскатывать на скейтборде и уж точно не могла доехать на нем до каньона Сухой Реки, куда намеревалась отправиться.

БОТИНКИ-УБЕГАЙКИ

Нажмите зеленую кнопку у подошвы левого ботинка, чтобы превратить их в роликовые. Нажмите красную кнопку у подошвы правого ботинка, чтобы активировать двигатели. Максимальная скорость – 91 миля в час, расстояние пробега – примерно 7 миль. Осторожно! Может вызвать перегрев и ожоги ступней. Избегайте использования на пересеченной местности.

Когда-то эти ботинки принадлежали юному Брэдли Бейкеру, а теперь просто собирали пыль в витрине. С точки зрения Руби, это было неправильно. Она закрыла стеклянную крышку, надеясь, что никто не заметит пустое место – точнее, она сомневалась, что кто-то его заметит. ПРАВИЛО 18: ЛЮДИ ЧАСТО УПУСКАЮТ ИЗ ВИДУ ОЧЕВИДНОЕ.

Она уже собралась уходить, когда на глаза ей попалось «нечто необходимое», как сформулировала бы это ее мать. С виду это был всего лишь маленький серебристый ранец, но когда Руби прочитала описание к нему, то поняла, что это ужасно крутой и чрезвычайно полезный предмет снаряжения.

КРЫЛЬЯ-ПЛАНЕР

Просто наденьте ранец поверх одежды. Убедитесь, что ранец ничем не прикрыт. Для активации техноволоконных крыльев спрыгните с высоты минимум в двадцать футов и в момент начала падения нажмите красную кнопку, расположенную на правой лямке.

Если крылья откажут —

Примечание о том, что делать в случае отказа крыльев, отсутствовало, низ листка был оборван. Но Руби решила, что крылья не подведут, а если такое и случится, она что-нибудь придумает, пока будет падать. Маленькая оранжевая карточка, прикрепленная сбоку крыльев-планера, несомненно, гласила, что этот предмет нельзя брать без разрешения, и прочее «бла-бла-бла».

Руби прикинула, что если ей придется отвечать за то, что она взяла без спросу один предмет, то она с тем же успехом может ответить и за два предмета сразу. В конце концов, «Спектр» так волнуется, что она откуда-нибудь упадет, так почему бы ей не подготовиться к таким случаям? Несомненно, взяв крылья-планер, она поступает поистине ответственно – так сама Руби расценивала ситуацию.

«Снявши голову, по волосам не плачут», – подумала она, направляясь обратно к выходу.

Глава 14. Бег

Руби завернула на Амстер-Грин, надеясь встретить там Клэнси, – после утра в «Спектре», полного разочарований, ей хотелось увидеть дружеское лицо. Однако вероятность такой встречи была невелика, и когда Руби вскарабкалась на дуб и сунула руку в расщелину коры, то нашла там только маленький листок бумаги, сложенный в фигурку жука. Она развернула его и прочла сообщение:

вр ъэшю эяэфач жуфв ж чуъутсэю[2]2
  Как обычно, сообщение написано шифром Виженера. Ключевое слово: звук, с которым убивают назойливую муху.


[Закрыть].

– Бедный Клэнс, – вздохнула Руби. – Эта малявка Олив – такой кошмар!

Она слезла вниз и направилась домой. Скейт без помех катился по ровной Амстер-стрит, и даже усталость не мешала Руби развить неплохую скорость.

Добравшись до дома, она позвонила Клэнси.

– Я прочитала твою записку, судя по всему, ты встрял. А твоя сестра Минни не может тебя подменить? Она тебе должна за все прошлые разы.

– Ты все верно поняла, – проворчал Клэнси. – А вообще, где ты сегодня была?

– Проходила испытания на гёрлскаута. – Руби и Клэнси уже поняли, что по незащищенной линии лучше разговаривать иносказаниями.

– Тебя снова приняли?

– Не-а.

– То есть? Тебя должны были принять! Что они проверяли?

– Ну, видишь ли, им надо было понять, все ли у меня есть, что должно быть.

– И как?

– Похоже, кое-чего не хватает.

– И чего же?

– Страха.

– Это так плохо?

– Похоже, они так думают – им кажется, что я вроде как самоубийца.

– Они так и сказали?

– Нет, малость замаскировали, назвав это «эффектом чуда».

– Как ты думаешь, это правда – то, что они о тебе сказали? – спросил Клэнси.

– Ну, если это ненормально – чувствовать, что с тобой ничего не случится, то можно назвать эту ненормальность «эффектом чуда», «синдромом ангела» и прочими дурацкими словечками. Однако это не меняет того, что я по-прежнему топчу эту землю, а вероятность говорит, что меня уже не должно быть.

– И как она ощущается? – поинтересовался Клэнси. – Уверенность в том, что ты не можешь умереть?

Руби помедлила, прежде чем ответить.

– Я ничего не могу с собой поделать: я постоянно проверяю себя на прочность, чтобы посмотреть, что будет, каково это – считать себя неуязвимой, и каждый раз, когда я при этом не умираю, я еще сильнее верю в то, что и не умру. Не понимаю, в чем тут проблема – то есть я же гёрлскаут, верно? Ну, или по крайней мере, агент-стажер, так чем же плохо ничего не бояться? – Она помолчала. – Слушай, так ты придешь, или как?

– Или как, – отозвался Клэнси.

– Это просто курам на смех, Клэнс… вечно у тебя что-нибудь случается.

– Ну, ты же понимаешь – если бы я мог, я бы пришел.

– Понимаю, но тебя засадили следить за Олив, да?

– Да, но когда меня отпустят, я собирался пойти пообедать и поболтать с Эллиотом. Хочешь – присоединяйся.

– Я подумаю об этом, – ответила Руби. – Удачного освобождения.

Она повесила трубку и пошла на кухню, поискать, чего бы поесть, но когда она проходила мимо столика в холле, зазвонил телефон. Руби взяла трубку.

– Твинфордская космическая программа, наденьте скафандр и проститесь с гравитацией.

– Э-э… – промямлил голос на другом конце линии.

– А, привет, Квент.

– Это Квент, – сказал тот.

– Знаю, – ответила Руби.

– Знаешь? Откуда? – Тон у него был довольный.

– У тебя довольно узнаваемый голос.

– Да?

– Да.

– Ух ты, мне еще никогда такого не говорили.

– Круто, что смогла тебя порадовать. Так чем еще могу быть полезна?

– Я надеялся, что ты придешь на мой день рождения.

Молчание.

– Я послал приглашение несколько недель назад, но я знаю, что ты лежала в больнице со сломанной рукой, так что, наверное, не получила его.

Молчание.

– Поэтому я решил на всякий случай еще и позвонить.

Молчание.

– Вечеринка будет на тему супергероев.

Молчание.

– Я пока не определился с костюмом, но, может быть, выберу того героя, который умеет дышать под водой.

– Аквамена?

– Да, Аквамена, но его трудно изображать на суше, но из нашего бассейна выпустили воду, чтобы почистить его от водорослей.

– Напомни-ка мне дату, Квинт.

– Шестнадцатого, в субботу.

– В субботу, шестнадцатого числа… вряд ли я смогу прийти. В любой другой день, кроме субботы, шестнадцатого, и я была бы как штык.

– То есть как не сможешь? – Голос Квента звучал уныло. Не чуть-чуть разочарованно, а абсолютно уныло.

Если при столкновениях с преступниками и маньяками Руби могла быть тверже бетона, то огорчить одиннадцатилетнего мальчика – или вообще огорчить кого-либо настолько беззащитного – было превыше ее сил. В таких ситуациях ее самоуверенное спокойствие просто испарялось.

– Послушай, Квент, не спеши плакать, может быть, я смогу что-нибудь перенести на другой день.

«Супергеройская вечеринка – это именно то, чего мне не хватало».

Пока Руби разбиралась со своей дилеммой, ее друг Клэнси Кру искал способ выпутаться из собственных мелких неприятностей. Он был так поглощен своими мыслями, что не сразу услышал тонкий голосок, взывавший к нему.

– Я сказала, отведи меня в гости сейчас же! – Это была Олив, пятилетняя сестра Клэнси.

– Нет, – ответил Клэнси. – Я обещал, что послежу за тобой, но водить тебя по гостям я не нанимался.

– А мама сказала, что ты меня отведешь!

Олив стояла в дверях его комнаты в шапочке, пальто, перчатках и с рюкзачком.

– Ты чего так вырядилась, Олив? – спросил Клэнси. – Ты понимаешь, что на улице все еще двадцать четыре градуса?

– А мама сказала, что вот-вот может настать похолодуние.

– Да, но по-моему, ты слишком уж серьезно к нему готовишься. К тому же не похолодуние, а похолодание.

– А мне больше нравится «дуние», – заявила Олив.

Клэнси закатил глаза. Большинство людей считало Олив милой – но не он. Она была слишком доставучей, чтобы быть милой.

Пока Клэнси искал свой рюкзак, Олив побежала вниз, жаловаться на него матери.

Клэнси спустился по черной лестнице, пытаясь избежать неизбежного – быть может, ему удастся ускользнуть так, чтобы Олив не увидела. Но, обогнув угол, он, к величайшей своей досаде, увидел ее – она стояла прямо у него на пути, похожая на крошечного Пакмана в своем желтом облачении, с суровой решимостью на лице.

– Мама сказала, что если ты меня не отведешь, тебя накажут.

Спасения не было. Из дома донесся голос миссис Кру:

– Клэнси, тебе что, так трудно отвести сестричку в гости? Она тебя так просит, разве нельзя быть чуточку добрее?

Олив смотрела прямо перед собой, моргая огромными глазами. Она выглядела невинной, словно кукла-пупс.

Клэнси уже собирался предложить Олив взятку, но из кухни решительным шагом вышла его мать в сопровождении Эми – второй по «младшести» сестрой Кру.

Эми было семь лет, она была молчалива, и именно поэтому, видимо, Клэнси относился к ней особенно хорошо.

– Ладно, ладно, отведу, – проворчал Клэнси.

Эми бросила на него сочувственный взгляд.

Миссис Кру наклонилась и поцеловала Олив в нос.

– Ты такая красавица, прямо как с картинки!

Клэнси посмотрел на Олив. Она действительно была похожа на ожившую картинку из детского журнальчика.

Он неохотно отвел ее в гости к подруге, где Олив немедленно прилипла к другой девочке и начала болтать с ней так, как будто Клэнси рядом не было.

– Всегда пожалуйста, – хмыкнул он. – Не за что.

Олив даже не услышала.

– Это твоя сестренка? – спросила его мама еще одной маленькой гостьи. – Такая хорошенькая, прямо съела бы!

– Вам понадобится много слабительного, – буркнул Клэнси.

Из-за того, что ему пришлось отводить Олив, он опаздывал, и Эллиот наверняка ждал его в «Пончике». Клэнси не любил опаздывать, он любил быть пунктуальным и злился, когда не успевал вовремя. Было уже за полдень, стояла адская жара, но он предпочел отказаться от комфорта, но явиться хотя бы без особого опоздания, поэтому помчался бегом, ни на миг не сбавляя скорости. Клэнси был быстрым бегуном, но, несмотря на все усилия, опоздал на двадцать одну минуту. Это было неприятно, потому что сегодня Клэнси лучше было бы прийти вовремя: это избавило бы его от многих неприятностей.

Распахнув дверь кафе на Амстер-стрит, он влетел прямо в спину – точнее, в место пониже спины – какому-то парню, который как раз нагнулся, чтобы завязать шнурки, и стоял при этом прямо за порогом.

– Ой, извини, – произнес Клэнси, делая шаг назад.

Парень выпрямился и обернулся. Секунду казалось, что он вот-вот скажет что-то вроде «да ладно, нет проблем», но, взглянув на Клэнси, он словно бы передумал.

Он словно выбирал вариант – проигнорировать случайное столкновение или поднять из-за него бучу. И выбрал второе.

– Ты что, совсем идиот? Или давно по физии не получал?

– Что? – переспросил Клэнси, не понявший, что происходит. Он просто пришел в «Двойной пончик», а ему уже собираются бить морду? День только начался, еще не было и часу.

– Ты вдобавок глухой, придурок?

Клэнси просто смотрел на него, не зная, что сказать. Парень злобно выпятил челюсть и прищурил глаза. Выглядел он, надо сказать, довольно уродливо, сплошные кулаки и мышцы – с виду он напоминал гориллу.

– Послушай, я не хотел в тебя врезаться. Это вышло случайно, потому что ты стоял на дороге.

– Что? – Парень-горилла, казалось, озадачился.

– Извини, если сделал тебе больно. – Клэнси знал, что этого не следует говорить, если только он хочет уйти отсюда в чистой, не заляпанной кровью рубашке, но этот тип злил его, и Клэнси не мог удержаться.

– Что ты сказал? – переспросил парень.

– Извини, если сделал тебе больно. Наверное, у тебя низкий болевой порог, – пояснил Клэнси. – Так бывает.

Лицо парня стало угрюмо-решительным.

– К тому времени, как я закончу с тобой, у тебя вообще не будет болевого порога, – прошипел он. – Я его сломаю пополам.

– Это бессмыслица, – ответил Клэнси. – Болевой порог нельзя сломать ни пополам, ни на четвертушки, вообще никак.

Но парень не слушал. Он сгреб Клэнси за ворот рубашки и сжал свободную руку в кулак. Его лицо было так близко к лицу Клэнси, что тот ощущал не особо свежий запах изо рта у обидчика.

– Если ты не против, – прохрипел Клэнси, – я правда хотел бы извиниться. Я уверен, что это все моя вина, может, начнем все с чистого листа?

Это только разозлило парня. Он уже собирался ударить Клэнси, когда вмешалась Марла. Она крепко ухватила хулигана за руку повыше локтя.

Хватка у Марлы была крепкая, а мышцы накачанные: она могла, не вспотев, вскрыть любую банку консервированных огурцов, забросить пару тяжелых мешков с картошкой в чулан или выпроводить вон разошедшихся мужчин.

Марла посмотрела парню-горилле прямо в глаза.

– Я не хочу больше видеть тебя ни в моем кафе, ни возле моего кафе, ни где-либо поблизости от моего кафе. Ты понял намек?

Парень изобразил кивок.

– Я так и знала, что ты поймешь, – заключила Марла, потом развернула парня лицом к двери и выпроводила за порог. – Теперь исчезни.

Потом она перевела взгляд на Клэнси.

– Веди себя хорошо, – только и сказала она, прежде чем уйти обратно на кухню. Клэнси отряхнулся и стал пробираться между столиками туда, где сидел Эллиот.

Когда Клэнси подошел, Эллиот поднял взгляд.

– Ты в курсе, на сколько ты опоздал?

– Ты это видел? – спросил Клэнси.

– Что? – не понял Эллиот. – Я что-то пропустил?

Он стал оглядываться по сторонам.

– Меня едва не задушил какой-то самец гориллы, вот и все.

– Правда?

– Почти. Но если ты сидел тут и думал обо мне, мне от этого, конечно, было бы намного легче.

– В каком смысле – «самец гориллы»? – Эллиот выглядел испуганным и одновременно заинтересованным.

– Такой здоровенный тип, он правда едва меня не убил. Марла выкинула его на улицу.

– Если бы я только это видел, – произнес Эллиот, – я бы… ну, сделал бы что-нибудь.

– Да, ты наверняка вмешался бы.

– Вряд ли, – признал Эллиот. – Ты хороший друг, Клэнс, но мне мои зубы нравятся там, где они есть – у меня во рту.

– И что бы ты сделал? – поинтересовался Клэнси.

– Скорее всего, побежал бы в другую сторону, – ответил Эллиот и рассмеялся так, что весь стол начал трястись, и молочный коктейль в итоге оказался на полу. Снова появилась Марла и вручила Эллиоту швабру и тряпку.

Клэнси было плевать, что Эллиот не готов был ради него рисковать своей головой: по крайней мере, он честно это признал. Трудно кого-то ненавидеть за такое.