Текст книги "Невеста на один день"

Глава 8

Поппи

Без двух минут шесть я стою возле своей двери в наряде «для не самых важных встреч» и пытаюсь решить, как поступить. Пойти постучаться к Коннору? Но он может решить, что я слишком настырна, а я и так вчера надавила на него как следует.

Подождать, пока он сам подойдет? Но, если я хоть что-то поняла в его характере, он может просто смыться.

Подойти и подождать возле его машины? Слишком похоже на отчаянное преследование парня. У нас же не свидание.

Как полагается вести себя фальшивой невесте на обеде с родней «жениха»? Чем больше я обдумываю вопрос, тем яснее становится, что четких правил для подобных случаев не существует. Может, мне заняться сочинением кодекса поведения?

Впрочем, только я могла ввязаться в подобную ситуацию. Как ни смешно, у этой истории оказалась и положительная сторона. Опираясь на память и на сохранившиеся записи, я сегодня написала целую дополнительную главу на новом ноутбуке. После чего с удовлетворением сохранила ее на флешку.

Я не собираюсь повторять свои ошибки.

Я бросаю нервный взгляд в окно и вдруг вижу Коннора, выходящего из дома. Он смотрит на мой дом, и я чертовски рада, что осталась внутри, а не торчу перед дверью. Коннор не заслуживает знать, что со мной делает один только его вид.

Выглядит он потрясающе. Любой другой в черном костюме, белой рубашке и черном галстуке смотрелся бы скучно и пресно, но эта классика в сочетании с легкой небритостью превращает Коннора в сексуальную мечту любой девушки. Как бы мне хотелось провести ногтями по его щетине. Или потереться об нее своей щекой.

Мне не нравится, как сильно мое предательское тело реагирует на него. Словно кто-то прикасается к туго натянутой струне, заставляя мои бедра дрожать от желания, а сердце – колотиться в ритме безумного джаза.

«Хватит, Поппи». Так не годится, как бы тебе ни приспичило. То, что этот опасный незнакомец выглядит потрясающе, не имеет никакого значения. Да, так и хочется погладить эти облегающие брюки и медленно зубами расстегнуть пуговицы на его рубашке, но делать этого нельзя. Нельзя, несмотря на то, что закатанные рукава его рубашки обнажают мускулистые руки, а пиджак небрежно перекинут через плечо. На запястье у него поблескивают дорогие часы.

– Может, они краденые?

Вопрос сразу охлаждает мой пыл и помогает немного успокоиться. Эта неприятная мысль возвращает меня на землю, напоминая, что, несмотря на всю свою сексуальность, дьявол порой соблазняет нас самыми неожиданными методами.

Более-менее овладев собой, я открываю дверь и кричу своим собакам:

– Мальчики, ведите себя прилично. Мамочка скоро вернется.

Встретив удивленный взгляд Коннора, я поясняю:

– У меня два белых померанских шпица, Сок и Орешек. Мне показалось забавным их так назвать.

– Тебе по-прежнему так кажется? – сухо интересуется Коннор.

– Мне всегда весело, когда я их зову. Правда, если это происходит на улице, бывает неудобно: можно заработать репутацию местной деревенской дурочки.

Вообще, пока Сок и Орешек были совсем маленькие, с ними случалась куча забавных происшествий. Я ожидала, что Коннор хотя бы улыбнется, но он наоборот хмурится:

– Ты что, на самом деле деревенская дурочка?

– Наверное, да, – вслух рассуждаю я. – Сам подумай: здесь самая большая плотность разведенных и одиноких женщин, но все очень чинно и скучно. Местные жители идут на работу к восьми утра, в шесть возвращаются, чтобы пообедать, посмотреть новости или отвезти куда-нибудь детей. Здесь даже занятия Зумбой считаются признаком дикой раскрепощенности. Большая часть местных присоединяется к клубу пеших прогулок, что дает им возможность сплетничать на ходу о работе и обсуждать, насколько хорош – или ужасен – сад у соседей. Я же сижу дома и пишу любовные романы. Когда накатывает вдохновение, я могу целыми днями не мыться, ходить в пижаме, заказывать еду домой в любое время дня и ночи. И даже собаки у меня Сок и Орешек. Так что меня редко зовут на вечеринки у бассейна.

Я замолкаю и сама удивляюсь злости и горечи, прозвучавшей в моих словах. Вроде подобные вещи меня раньше не волновали – или же я притворялась так хорошо, что обманывала даже себя. Но, чувствуя на себе пронзительный взгляд Коннора, который еще хуже вписывается в местное сообщество, я понимаю, что все это волнует меня сильнее, чем я думала.

– Ты много работаешь, ты креативна и умеешь концентрироваться и расставлять приоритеты. – Он переворачивает все, что я сказала, и придает моему самоописанию противоположный смысл. – Не вижу в этом проблемы.

Я улыбаюсь, ощущая, как его слова словно бы исцеляют раны внутри меня, о которых я даже не подозревала. Я невольно протягиваю руку и шутливо стучу кулаком по груди Коннора, заставив его тоже улыбнуться.

– Ты забыл, что я еще и сексуальная. – Я кручусь перед ним, демонстрируя свой наряд. Не то чтобы я напрашивалась на комплименты, но лучше ему со мной согласиться.

Поскольку я понятия не имею, что принято надевать на семейный ужин, я решила не рисковать и выбрала беспроигрышную комбинацию из короткой пышной алой юбки и облегающей шелковой блузки. К этому прилагается жакет, который я могу снять, если будет жарко. Каблуки делают меня выше и придают уверенности рядом с Коннором.

– И сексуальная, – тихо соглашается он. Его низкий, глубокий голос заставляет мою кожу вибрировать, хотя нас разделяют добрых два фута. Коннор окидывает меня оценивающим взглядом, от которого я замираю на месте. Его слова звучат искренне и, похоже, он так же удивлен этим признанием, как и я. – Нам пора, садись в машину.

Он первый отводит глаза, но я не чувствую, что выиграла. Коннор куда быстрее овладел собой. Ничего, победителем все равно буду я. Мне приходится напомнить себе, что я все это проделываю только чтобы вернуть мой компьютер. Но я вся напряжена, и мое тело намекает, что немного горизонтальной гимнастики было бы очень даже к месту. Этот парень точно мог бы снять мой писательский блок, заодно сняв с меня все, что возможно, и довести меня до полного блаженства и творческого экстаза.

Но я отказываюсь слушать свою внутреннюю сексуально озабоченную сучку и с улыбкой направляюсь к пикапу Коннора. Взявшись за дверную ручку, я задерживаюсь и с улыбкой смотрю на «жениха»:

– Надеюсь, это поход на ужин к твоим родителям, а не похищение?

Что-то в его прищуренном взгляде заставляет меня подумать, что эта шутка задела его сильнее, чем должна была. Похищение или семейный ужин? Может, дело в том, что это я вынудила Коннора разыграть спектакль, хотя он совершенно не собирался идти на такое.

– Поппи, или лезь в машину, или нет. Выбор за тобой, делай, что хочешь.

Он садится за руль и заводит двигатель. Похоже, мы закончили изображать из себя джентльмена.

– Ладно, дверь дама сама себе откроет, – бурчу я, понимая, что Коннор все равно не услышит меня за рыком мотора. Я забираюсь в высокий джип, невольно устроив небольшой стриптиз, и пристегиваю ремень безопасности.

– Слушай, у тебя вообще есть какое-то чувство самосохранения? – Руки Коннора туго сжимают руль.

Я бросаю на него взгляд и вдруг понимаю, что весь этот цирк возле машины был устроен ради того, чтобы я испугалась этого мускулистого, опасного соседа и убежала домой.

Поступи я так, и Коннор бы просто уехал, спасенный от семейного ужина. Но я не оставила ему выбора, и это пугает его. Может, это он меня боится, а не я его.

– Конечно, есть. – Я не уверена, что это правда. Я начинаю бояться саму себя, потому что выйду машины разве что под дулом пистолета. – Но я что угодно готова сделать, чтобы вернуть мой ноут. Если мы поедем на ужин, я больше узнаю о тебе и, возможно, смогу это использовать для своих целей. – Не слишком продуманный план. Я пожимаю плечами. – К тому же, если ты все же похитишь меня и продашь за хорошие деньги, издатели меня не найдут и мне не придется беспокоиться о книге. Так что мне любой вариант подходит.

Юмор, конечно, чернушный, но я сижу, как на иголках. Как ни странно, Коннор слегка оттаивает и кивает мне:

– Ты права.

Я думала, что мы поболтаем по пути и я узнаю, что говорить и как отвечать на возможные каверзные вопросы, но всю дорогу Коннор молчит. Зато я трещу без умолку, спрашиваю его о семье, о том, как он начал воровать и как стал мастером в этом деле, о его сестре и кому он отдал мой ноутбук. Я засыпаю Коннора градом вопросов, чтобы он не думал, будто я сдамся и что я готова на все.

Но он молчит, не отвечая ни на один самый легкий или сложный вопрос. Так что я привычно разговариваю сама с собой:

– Знаешь, я просто очень любопытная. Я по природе своей хочу знать все о людях, их жизни, опыте, что делает их такими, какие они есть. Иногда я использую это при создании персонажей, но чаще это просто помогает взглянуть на мир под другим углом. Мне кажется, я лучше пишу из-за подобного опыта. Может, это даже делает меня лучше как человека. Я хороший слушатель.

Коннор только хмыкает в ответ. Впрочем, я и сама понимаю, что это не особо похоже на правду, поскольку я сорок минут болтаю, не закрывая рот. Но я на самом деле хороший слушатель и наблюдатель. Я заметила, что, хотя Коннор не сказал ни слова, многие мои вопросы явно вызвали у него реакцию. Он сжимает челюсти, если я слишком близко подхожу к больной теме, у него дергаются уголки рта, когда я говорю что-то смешное. И я уловила, как он искоса глянул на меня и сглотнул, когда машина подпрыгнула на ухабе и у меня задралась юбка.

Наконец я умолкаю, Коннор откашливается, и я уже готова услышать нечто крайне важное или хотя бы ответ на один из моих вопросов. Но вместо этого «жених» произносит:

– Мы почти приехали. У тебя есть две минуты, чтобы передумать.

Я решаю воспользоваться методом Алерии: кладу ладони на бедра и закрываю глаза:

– Прошу тебя, Мироздание, если ты не слишком занято прибоями и эрозией почвы, улучи минутку, пожалуйста, и проследи, чтобы наша с Коннором опасная миссия по встрече с его суперстрашной семейкой прошла успешно. Спасибо тебе. Мир, свет, любовь, жвачка. С меня пончики. Поппи.

Я открываю глаза и натыкаюсь на шокированный взгляд Коннора:

– Ты что, всерьез молилась Мирозданию, чтобы семейный обед прошел успешно? И обещала взамен пончики? Причем тут пончики?

– Все любят пончики. – Я пожимаю плечами. – Даже Мать-природа.

Коннор моргает в полном недоумении, не зная, что на это сказать. Я решаю окончательно запутать его:

– Я периодически ротирую молитвы и пожелания. Надо все тылы прикрыть, да и вдруг там, наверху, кто-то есть, и он мне поможет в будущем?

Коннор только хмыкает в ответ. Через минуту мы подъезжаем к дому. Не знаю, чего я ожидала, но явно не такого. Это не просто дом, это целый особняк. Особнячище, судя по размерам.

Машина останавливается. Коннор тяжело вздыхает, изо всех сил сжимая руль, и я впервые вижу признаки уязвимости в его броне.

– Ты в порядке?

– Это я должен тебя спросить, – говорит он, но ничего не спрашивает. Он обходит машину, открывает мою дверь и только тихо ворчит в ответ на мою благодарную улыбку: – Ладно, пошли, куда деваться.

Возле двери нас любезно встречает мать Коннора, высокая красивая женщина:

– Привет! Скарлетт, как приятно с вами познакомиться! – Она целует воздух возле моей щеки. – Я Дебра, но, пожалуйста, зовите меня мамой. Почему он все это время прятал вас?

– Он вообще держит меня в подвале на цепи, – поддразниваю я. Коннор напрягается, но Дебра только весело смеется, ее голубые глаза искрятся. – Я тоже очень рада познакомиться.

– Мы все так счастливы, что вы смогли приехать, – говорит Дебра. – Уверяю вас, мы вовсе не такие страшные, какими он на описывает.

Она бросает взгляд на сына, и ее фраза кажется больше правдой, чем шуткой. Коннор по-прежнему молчит, и я пытаюсь разрядить напряжение:

– Он мало говорит. Такой классический сильный молчаливый мужчина.

При этом я слегка прижимаюсь к Коннору, стараясь выглядеть как «невеста». К сожалению, он держится напряженно и выглядит так, будто у него в заднице кочерга. Я уже было решаю пихнуть его локтем в бок, чтобы слегка расслабился, но тут Дебра беззаботно смеется. Правда, смех этот не искренний, скорее дань вежливости:

– Хорошо, я пойду позову Кейли и отца, они в кабинете.

Дождавшись ее ухода, я отодвигаюсь от Коннора:

– Слушай, приятель, одна я не справлюсь. Ты тоже должен сыграть свою роль, если хочешь, чтобы спектакль удался. Постарайся получше вжиться в образ.

У Коннора такой вид, будто приветствия уже вымотали его.

– Я же здесь, чего еще надо?

– Этого мало, – предупреждаю я. – Продолжай в таком духе, и всем станет понятно, что я никакая не Скарлетт.

Он только пожимает плечами, и мне кажется, что он уже готов послать всю эту затею с поддельной невестой к дьяволу, а ведь мы всего пять минут как приехали. Я не ожидала такого быстрого финала.

Прежде чем Коннор успевает что-то сказать, появляется Дебра в сопровождении более старой версии моего «жениха». Рядом с ними девушка, явно унаследовавшая от матери красоту и элегантность. Такое впечатление, что в этой семье детей не рожали, а произвели на свет копипастой.

Дебра представляет мне пришедших:

– Это Роберт, мой муж, а это наша дочь Кейли. Дорогие, это Скарл…

– Меня зовут Поппи, – улыбаюсь я. – Простите за путаницу с именем.

– Но я думала, вас зовут Скарлетт? – с любопытством спрашивает Кейли. Похоже, она знает своего братца лучше, чем родители, и сейчас смотрит на меня настороженно.

Продолжая разыгрывать спектакль, я прижимаюсь к Коннору и бросаю на него смущенный взгляд:

– Ну, это наш Кинг-Конг меня так называет. Из-за моих волос, понимаете…

Я показываю на свои рыжие волосы, чтобы объяснить, откуда взялось прозвище. Пусть считают, что это что-то интимное, и отстанут от меня. Вряд ли они захотят, чтобы я называла их сыночка Кинг-Конгом за обеденным столом – вдруг это наведет кого-то на мысли о размере члена обезьяны и о диком сексе в джунглях.

– Понятно, – спокойно соглашается Кейли, не поддаваясь на провокацию.

– А где жених? – прерывает нас Коннор, стараясь перевести разговор в другое русло. – Я думал, что встречусь с ним.

Он отлично понимает, что сестра предпочтет говорить о женихе, а не о нас.

– Эван скоро придет, – с улыбкой поясняет Кейли. – Мне надо было обсудить с мамой последние приготовления к свадьбе, а он уже устал от разговоров на эту тему. Я, наверное, слегка свихнулась на торжестве, сами понимаете.

Я не понимаю. Я из тех женщин, которые выскакивают замуж по случайной прихоти, когда время придет, но нужно играть свою роль:

– Ну конечно, понимаю. Однако всему свое время, это ваше время уже пришло. Вы, наверное, так взволнованы.

В восторге от того, что нашла нового слушателя, Кейли слегка взвизгивает и приплясывает:

– Просто дождаться не могу! Вы должны прийти на свадьбу и заставить прийти его.

Она бросает на нас умоляющий взгляд. Коннор только хмыкает в ответ:

– Кейли, я приехал на ужин и обещал встретиться с Эваном. Давай на этом остановимся.

Кейли разочарована его спокойным небрежным тоном, на глаза у нее наворачиваются слезы, но она смотрит на брата с улыбкой:

– Ладно, я на самом деле рада, что ты пришел. Просто я думала, что…

Дверь открывается, и мужской голос зовет:

– Детка, ты где?

Просияв, Кейли бежит к двери. Сквозь дверной проем видно, как она бросается в объятия светловолосого мужчины в костюме. Он кружит ее в воздухе и смачно целует. Очевидно, это и есть Эван.

– Я так по тебе скучал, – ласково говорит он, словно герой голливудской мелодрамы, окидывая ее обожающим взглядом.

Та светится о счастья. Они заходят в комнату, и Кейли возбужденно тянет жениха за руку:

– Эван, это мой брат Коннор и его невеста Поппи.

Эван с улыбкой протягивает Коннору руку:

– Рад встрече, дружище. Кейли много про тебя рассказывала.

– Но вряд ли что-то хорошее, – острит Коннор и вежливо, но твердо пожимает протянутую руку.

– Прошу к столу, – вмешивается мать семейства, пока разговор не принял нежелательную окраску.

Мне кажется, Коннор прав: вряд ли Эван слышал много хорошего про него.

Мы переходим в столовую. Несмотря на размер и официальное убранство комнаты, стол сервирован по-домашнему. Похоже, хоть семья и богатая, нос они не задирают.

– Как прошел день, Эван? – спрашивает Дебра, открывая бутылку вина. – Готов к главному событию?

– Все в порядке. Босс одобрил отпуск, а сотрудники даже закатили импровизированную вечеринку в столовой. – Он поворачивается к Кейли. – Подарки уже в машине, Дженис записала, кто что прислал, чтобы мы не ошиблись в благодарственных письмах.

– Очень мило с ее стороны. – Сияющая Кейли похлопывает его по руке.

– Она даже испекла мне торт. Я ей, конечно, этого не сказал, но я очень надеюсь, что свадебный окажется вкуснее. – Эван обводит всех смеющимся взглядом, заранее предвкушая впечатление от своей шутки. – Она украсила торт каторжной цепью с ядром из бисквита. Идея забавная, но в ее исполнении это куда больше смахивало на шоколадные собачьи какашки. Аппетит отбивает напрочь.

Присутствующие сдержанно смеются. Коннор тихо фыркает, но Роберт не реагирует, словно и не слышал шутку. Тем временем разносят еду, тарелки наполняются.

– Поппи, Конни так и не сказал нам, чем ты занимаешься, – обращается ко мне Кейли.

– Конни? – Я насмешливо приподнимаю брови, глядя на Коннора. Вид у него сердитый, но он не поправляет сестру, и это говорит о нем больше, чем что-либо. – Честно говоря, мне многим приходилось заниматься. Но сейчас я пишу свою вторую книгу «Неприятности в Грейт-Фоллз».

– Серьезно? – спрашивает Дебра, но уже через секунду расширяет глаза. – То есть ты та самая Поппи Вудсток? Я читала твою книгу! Коннор, да ты нашел настоящее сокровище!

– Скорее украл, чем нашел, – поддеваю я своего спутника. Он только тихо рычит в ответ, раздраженный то ли моими словами, то ли тем, что его мать удивлена его находкой.

– Ну как я могла устоять перед таким сердитым взглядом? Да, моя основная задача сделать так, чтобы эта упрямая морщинка между бровей разгладилась.

Подтверждая слова делом, я нежно провожу пальцем по нахмуренным бровям Коннора и чувствую удовлетворение, когда он не отстраняется и смотрит мне прямо в глаза.

– Желаю успеха, – говорит Кейли. – Коннор так хмурится с самого детства.

– Кстати о детях… – встревает Дебра, и я весело замечаю, что выражение лица Кейли становится до смешного похожим на выражение ее сердитого брата.

– Мама, повторяй за мной. – Кейли берет Эвана за руку. – Сперва свадьба, потом медовый месяц, и только потом, где-то в отдаленном будущем – дети.

Похоже, они не впервые поднимают эту тему.

– А если ты будешь настаивать, мне придется рассказать тебе во всех подробностях, как мы на практике занимаемся этим процессом. Вряд ли тебе этого хочется. Не лезь в мою матку, а я обещаю, что сразу же скажу тебе, как только появится повод.

– Кейли! – только и способна выговорить шокированная Дебра. Будь на ней жемчужное ожерелье, сейчас она нервно перебирала бы бусины.

Кейли пожимает плечами:

– Ты сама завела разговор о потенциальном результате моей сексуальной жизни за обеденным столом. Так что ты получила что хотела.

Я делаю несколько мысленных пометок, сожалея, что не могу записать их прямо здесь и сейчас. Сидящая напротив меня Кейли – настоящая находка и вдохновение для писателя. Я попала в писательский рай.

Разговор за столом продолжается, Кейли задают кучу вопросов о свадьбе, стараясь больше не касаться темы детей, а сама Кейли и Дебра забрасывают вопросами нас с Коннором. Отвечает в основном Коннор, но и я не отстаю. Меня забавляет этот процесс, когда я пытаюсь попасть в такт с Коннором и вплетаю кусочки правды в небылицы, которые он рассказывал семье.

К счастью, недостаток его общения с близкими предоставляет достаточно дыр, которые можно заполнить фактами. Странно, однако, что Роберт Брэдли явно не хочет ни с кем общаться. Я не услышала от отца Коннора ни единого слова с тех пор, как пожала его руку, да и то это явно был чистый жест вежливости.

Роберт молча сидит, потягивая вино и без аппетита гоняя еду по тарелке. Коннор ведет себя ненамного лучше, кроме тех случаев, когда к нему обращаются напрямую. Периодически он бросает на отца сердитый взгляд. Между ними явно нет близости. Коннор уже говорил мне об этом, но я не ожидала, что все настолько плохо.

Хотя, похоже, невидимая стена отделяет Роберта Брэдли не только от сына, но и от остальных. В этой комнате, в окружении семьи, он кажется одиноким островом. Коннора это раздражает, хотя он ведет себя точно так же с матерью и сестрой.

Посередине обеда раздается звонок в дверь. Коннор сразу напрягается, и я не понимаю, почему. Уловив мой вопросительный взгляд, Коннор старается расслабиться, опускает плечи, разжимает челюсти и делает глубокий вдох.

– Кто это может быть? – впервые подает голос Роберт.

– Пойду посмотрю. – Дебра встает, направляется в прихожую, и через минуту мы слышим, как она удивленно с кем-то здоровается. – Мы думали, ты приедешь через несколько дней. Мы как раз ужинаем.

– Вот и отлично, – отвечает другой женский голос. – Я умираю с голода. Надеюсь, у вас найдется хоть что-нибудь съедобное.

Напряжение вокруг стола резко возрастает. Ко мне это не относится, потому что я понятия не имею, что происходит. У меня такое впечатление, что я случайно оказалась посреди непонятной театральной постановки какого-то детектива, только мне никто не подсказывает мои реплики и на полу не лежит труп. Хотя, возможно, труп еще появится. Я поглядываю на Коннора и его отца, как на потенциальных подозреваемых. Ну, с ними все чересчур очевидно. Я решаю, что вежливый и милый Эван отлично подойдет на роль жертвы или даже убийцы в еще несовершенном преступлении.

Входит Дебра с каменным лицом, за ней следуют пожилая женщина и молодой человек.

– Одри, Йен, познакомьтесь, это Поппи, невеста Коннора. Поппи, это Одри, тетя Коннора, и его двоюродный брат Йен.

Ага, теперь все понятно. Если бы мы на самом деле были на сцене, я бы точно заявила: «Расследование начинается!» Это та самая тетя и ее сын, про которых рассказывал Коннор. Интересно, похоже, их дружно ненавидит вся семья, а не только он один. Все присутствующие явно напряглись, даже Роберт.

Одри сильно напоминает Дебру, только густо обмазанную гламуром и посыпанную блестками. Одежда от известного дизайнера, сверкающие украшения, безупречный макияж, а волосы того светлого оттенка, которого можно добиться, только проведя в салоне весь день.

Йена я примерно таким себе и представляла – ухоженным и лощеным парнем, который без проблем проживает папины денежки, и уверен, что даже его дерьмо пахнет фиалками. Мне приходилось описывать подобных персонажей. Они всегда либо плохие парни, либо просто надоедливые типы, которых постоянно ставят на место и которые призваны отвлекать внимание от настоящего злодея. Странно и смешно, что рядом со мной сидит настоящий преступник, но главным бякой в этой комнате кажется именно Йен.

Одри без спроса берет стул и сразу же принимается критиковать обед, который она еще даже не попробовала:

– Свиное жаркое с картошкой? Как мило… такая простая заурядная еда. Йен, когда мы в последний раз ели жаркое? Кажется, в том маленьком ресторанчике в шале в Швейцарии?

Йен кивает, хотя мне кажется, что он даже не слушает мать. Его глаза прикованы ко мне. Я тут чужая, новенькая, и я привыкла, что мои рыжие волосы всегда привлекают внимание. Но тут Коннор с собственническим видом кладет руку на спинку моего стула – ему явно кажется, что Йен проникает на его территорию:

– Рад встрече, Йен. Что поделываешь?

Прежде чем Йен успевает ответить, Одри встревает в разговор:

– О, в этом году Йен купил еще пять домов, так что теперь у него их пятьдесят. – Она бросает взгляд на сына, но не ждет от него ответа и надменно добавляет: – Что касается недвижимости, он у нас теперь настоящий магнат. В наше время недвижимость – единственное разумное вложение капитала.

– Тут не поспоришь, – великодушно соглашается Коннор и тут же подкидывает врагу гранату: – особенно если мамочка с папочкой дают деньги на это, а управляющая компания все за тебя делает. Отличная работенка, где бы найти такую.

Удар достигает цели, и Одри раздраженно фыркает:

– Все лучше, чем быть каким-то головорезом.

– Разница только в названии, – парирует Коннор, не желая опускаться до уровня Одри. – Все мы что-то у кого-то крадем. Уверен, что те, у кого Йен покупает дома, тоже считают его просто мошенником, который скупает недвижимость за бесценок, тратит сотню-другую долларов на краску и косметический ремонт и сдает втридорога. Я хотя бы честен и не скрываю, что делаю.

Не задумываясь, я кладу ему руку на колено и уточняю:

– Что ты делал раньше, дорогой. Ты не забыл, что давно завязал?

Приходится напомнить, что Коннор сам рассказал родителям, что теперь он бизнес-консультант, поскольку подружка наставила его на путь истинный.

Интересно, а можно ли вообще сделать из этой лжи реальность? И что для этого нужно?

Он опускает взгляд на мою ладонь. Мне так хочется еще раз сжать его твердое мускулистое бедро. Коннор хочет, чтобы я убрала руку? Но он накрывает ее своей:

– Да, завязал. Но будем реалистами: мир бизнеса жесток, и мы все до какой-то степени преступники.

Его слова яснее, чем все предыдущие, выдают опасную натуру Коннора. Так почему я все еще чинно сижу рядом с ним, держа руку на его бедре, а не бегу со всех ног из комнаты? Наверное, потому, что пока он рычит свои угрозы, его пальцы мягко, нежно, чуть ли не благоговейно гладят мою ладонь.

Он преступник, он опасен, насколько я знаю, но, судя по его прикосновениям, для меня он угрозы не представляет. Другое дело, что его близость несет опасность совершенно другого рода. Приятную опасность.

Эта тонкая разница опьяняет меня.

Дебра нарушает неловкое молчание, возвращаясь к самой безопасной теме – к свадьбе:

– Поппи, я еще не видела твое кольцо. Можно взглянуть?

Я смущенно прячу сжатую руку под стол, словно надеясь, что на пальце внезапно появится кольцо:

– Мне очень жаль…но я… оно сейчас…

– Оно сейчас в ювелирной мастерской, – быстро говорит Коннор.

Я бросаю на него вопросительный взгляд: неужели врать на самом деле так легко? Он только моргает и отпивает вино, предоставляя дальше отдуваться мне.

– Да, Коннор сказал, что я должна получить кольцо своей мечты, так что ювелир делает по индивидуальному дизайну обручальное кольцо с центральным камнем и подгоняет по размеру, потому что я уже никогда не сниму его с руки.

Я умильно улыбаюсь Коннору, надеясь, что всем видно плавающие у меня в глазах сердечки.

«Как видишь, я умею врать не хуже тебя! Но ты тоже помогай».

– Это так чудесно, – Кейли в восторге от окружающей нас атмосферы любви. У нее есть любимый, значит, брат тоже должен быть счастлив, не так ли? – Значит, кольцо делается на заказ?

– Он небось платит за него в рассрочку, – произносит Одри нарочито громким шепотом, чтобы ее точно все услышали. Йен насмешливо смотрит на Коннора.

Но Дебра вполне способна постоять за себя и за сына. Она оборачивается к сестре и с приторной улыбкой интересуется:

– Ах да, Гарольд тоже платил за твое кольцо в рассрочку? Или я запамятовала, и тебе пришлось купить его самой?

Господи, это не семейка, а ходячая мыльная опера.

На лице Одри такое выражение, как будто она съела лимон, щедро посыпанный перцем:

– Да, я купила кольцо сама. Потому что выходила замуж по любви, а не из-за денег.

Она переводит презрительный взгляд с Дебры на Роберта. Я чувствую, что Коннор с трудом удерживается от взрыва ярости, дрожа, как скаковая лошадь, готовая сорваться с места.

Кейли разряжает обстановку, громко фыркнув:

– Может, хватит? У меня через неделю свадьба, и мне совершенно не нужна Третья мировая война среди родни. Давайте объявим ничью и разойдемся по углам. Вы можете продолжить боевые действия после свадьбы.

Похоже, война между сестрами достала не только Коннора. Кейли права: у нее сейчас столько забот, что ей некогда возиться со взрослыми людьми, ведущими себя, как малышня в песочнице.

Дебра кивает Кейли и сдается, хотя я вижу, что злые слова в адрес сестры так и вертятся у нее на языке.

– Дорогая, ты права, – начинает Одри. – Ты знаешь, что мы все собрались ради тебя. Это твой день…

– Вот и хорошо, – перебивает ее Кейли. – Коннор, ты же придешь? Брат должен быть на свадьбе. Ты же знаешь, что такой день бывает раз в жизни.

Тот качает головой, даже не дослушав:

– Кейли, я не могу. Я же обещал только на ужин, и я пришел.

Похоже, он подзабыл, что это я согласилась на ужин, а не он. Мне больно видеть разочарование в глазах Кейли. Но у нее есть Эван, который смотрит на нее с обожанием. Одри с удовольствием наблюдает за сценкой, особенно после того, как Дебра нервно отпивает большой глоток вина. У Роберта вид человека, примирившегося с неизбежным, словно он не ожидал от сына ничего другого.

– Ну конечно, он придет. Мы придем вместе. – На этот раз я не глажу бедро Коннора, а щиплю, чтобы не думал возражать. Он тихо ахает от боли, и я щиплю его еще раз, только повыше, угрожающе близко от его курятника, чтобы не забывал, что я легко использую запретные приемы. – Дорогой, скажи, что ты согласен. Разве мы можем пропустить свадьбу Кейли?

Его ответный взгляд полон такой ярости, что я даже удивляюсь: кто бы мог подумать, что он может выглядеть еще более угрожающе? Да уж, похоже, попала я в переделку.