Текст книги "Невеста на один день"

Глава 9

Коннор

Если бы взглядом можно было убить, Поппи рухнула бы мертвой прямо за обеденным столом моих родителей. Я молча обдумываю те самые семь убийств, про которые написано на моей кружке для кофе. Я могу закопать ее сексуальный трупик где-нибудь под деревьями на заднем дворе, и никто об этом не узнает.

На самом деле я никогда никого не убивал. Я вор, я мерзавец и лгун, я топаю по головам, когда мне надо, но я не убийца.

Жаль, потому что сейчас убийство выглядит как никогда соблазнительным. Меня пугает, что, как бы ни старался, я никогда не смогу контролировать эту девушку или предугадывать ее поступки. Я могу только на ходу приспосабливаться и наблюдать, приведет ли это к катастрофе или нет.

Ее слова разозлили меня, но, похоже, она сказала именно то, что надо, поскольку Кейли хлопает в ладоши и кричит:

– Поппи, спасибо тебе! И тебе, Коннор. Господи, ты же знаешь, как много это для меня значит!

Она снова радостно хлопает в ладоши. Сейчас наши пути разошлись, но когда-то мы с Кейли были не разлей вода. Сам не знаю почему, но для меня важно, что я сейчас здесь. Пусть даже сестре не очень нужен такой говнюк, как я, в ее самый радостный день.

– Извините, мы на минуточку.

Я вытаскиваю Поппи из-за стола и увожу в прихожую. Она с трудом поспевает, спотыкаясь на высоких каблуках. Я резко разворачиваюсь, прижимаю ее к стене и грозно нависаю над ней:

– Какого дьявола ты это устроила?!

Она скашивает глаза в сторону столовой, где гости явно прислушиваются к каждому нашему слову. Но мне все равно, я намеренно веду себя, как конченая дрянь, пока кому-то из участников этого спектакля не стало еще хуже. Она смотрит на меня предостерегающе и шепчет:

– Речь идет о свадьбе твоей сестры. Ты что, не видел, как она обрадовалась? Ты должен пойти.

– Ничего я не должен.

Я даже не пытаюсь понизить голос. Наоборот, хочу, чтобы меня все слышали. Да, это неприятно, но так будет лучше для всех, и особенно для Кейли. Я вовсе не хочу причинять ей боль, но она должна понять, что на меня рассчитывать нельзя, по крайней мере, в семейных вопросах. Я упрямо не желаю обсуждать то, что невозможно для меня.

– Коннор… – Тихий голос Поппи звучит умоляюще, и мне стоит огромного труда не поддаться на ее уговоры. Этого нельзя делать.

И нельзя допускать, чтобы неясные чувства, которые она пробуждает во мне, развились во что-либо большее. Чувства не для таких, как я.

Я пытаюсь сдержать то, что поднимается внутри меня, и подавляю то, что пробуждают во мне ее жалобные щенячьи глаза.

– Один день, – на сей раз тихо напоминаю я. – Ты будешь изображать мою невесту всего один день. Я согласился на ужин только после того, как ты влезла куда не следует.

Она вздрагивает, и я горько жалею о своих словах. Я не хотел причинить ей боль. Я знаю, что боль сейчас способна спасти ее от грядущего полного разочарования, но по какой-то причине эта боль заставляет меня свернуть с обдуманного курса:

– Черт, я не это хотел сказать.

– Ничего, я привыкла, – говорит Поппи, повесив голову, и внезапно лихая языкатая стерва исчезает, ее место занимает маленькая неуверенная девчонка.

Да что с ней такое? Что я такого сделал?

– Поппи. – Я наклоняюсь ближе, но она еще сильнее сжимается. – Поппи, посмотри на меня.

Я не осознаю, что делаю, но моя рука сама собой прикасается к ее гладкой щеке, поднимает ей подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза. Большим пальцем я нежно провожу по ее мягкой коже, наслаждаясь ее шелковистостью. Я произношу слова, которые говорил, наверное, всего несколько раз за последние годы:

– Извини, я не хотел тебя обидеть. Это я здесь – нежеланный гость.

Она облизывает губы и осторожно выговаривает слова:

– Коннор, ты не прав. Мне кажется, Кейли очень рада, что ты пришел, да и твоя мама тоже. И вовсе не из-за ее странной вражды с Одри и Йеном. – Она встряхивает головой, словно пытается собраться с мыслями и найти логичные доводы, но это не получается, и она просто обрушивает на меня водопад эмоций. – Я не могла стерпеть, как они говорят с тобой и о тебе. Я едва тебя знаю, ты украл мой компьютер, но даже мне понятно, что ты вовсе не такое чудовище, каким тебя пытаются представить. Или каким ты пытаешься представить себя.

Я удивлен. Нет, я потрясен до глубины души. У Поппи нет ни малейших причин защищать меня или верить в меня. Я вторгся в ее жизнь, как то самое чудовище, и украл то, ради чего она живет. Так почему она защищает меня?

Почему?

Она кажется мягкой и уязвимой, глядя на меня снизу вверх, словно ожидая, что я буду возражать. Но тут я слышу приближающиеся шаги, и какой-то порыв заставляет меня сделать то, что совсем не в моем стиле.

Я целую Поппи. И не легким вежливым поцелуем. Нет, я впиваюсь в ее губы, страстно, грубо, словно беру ее рот в плен. Словно у меня есть право ее целовать и я уже делал это сотни раз. Словно она принадлежит мне. Ее руки рефлекторно ложатся мне на грудь, и секунду я думаю, что сейчас Поппи оттолкнет меня. Ей стоило бы это сделать – я ничем не заслужил ее поцелуй. Но вместо этого она сжимает в кулачках мою рубашку, удерживая меня рядом.

Я наклоняю голову, чтобы углубить поцелуй, и прикусываю ее нижнюю губу, когда она не поддается. Поппи тихо ахает, и я проталкиваю язык в ее рот.

Не понимаю, что на меня нашло, но мне это нравится, хотя в голове громко звенят предупреждающие колокольчики. Поппи словно тает, отвечая на мою страсть без сомнений и задних мыслей. Наш языки сражаются за контроль, и я не сдаюсь.

Я хочу ее, я хочу эту огненную женщину так, что между ног у меня все каменеет от желания. Я еще сильнее вжимаюсь в ее тело, вдавливаю Поппи в стену. Ее руки обнимают мою шею, она приподнимает ногу и прижимает к моему бедру, и я ощущаю исходящий от нее жар сквозь брюки.

Боже правый, она тоже хочет меня! После всего, что она видела… Поппи хочет меня. Я с силой сжимаю ее бедро ладонью и ловлю ее стоны губами. Мне хочется, чтобы эта страсть не угасала.

Где-то совсем рядом покашливают. Это Йен.

Поппи испуганно вздрагивает, ее губы отрываются от моих, и мне внезапно страшно хочется как следует врезать кузену в нос за то, что он помешал.

Поппи, хихикая, бормочет невнятные извинения, словно школьница, которую учитель застал в коридоре с мальчиком. Но я не мальчик, она не маленькая девочка, а Йен точно не годится на роль блюстителя нравов. Конечно, разлад между матерью и тетей Одри – не его вина, но яблочко недалеко укатилось от ядовитой яблони, и он тот еще подонок.

– Сожалею, что пришлось прервать это представление, но, понимаете ли… – Он кивает на столовую, где родня с жадностью прислушивается к происходящему. Взгляд, которым Йен окидывает Поппи, приводит меня в ярость. Он скользит глазами по ее телу, словно замечая то, что не имеет ни малейшего права замечать.

«Она моя, ублюдок».

Сам не знаю, откуда приходит ко мне эта мысль, но она заставляет меня встать между Йеном и Поппи, загородив ее от кузена, и резко ответить:

– Мы придем, когда закончим наш разговор.

– Разговор? Так это теперь называется? – Мой неожиданный гнев только подогревает интерес Йена. – Может, ты лучше обсудишь свои проблемы по поводу свадьбы с матерью, а с Поппи поговорю я? Я бы с удовольствием рассказал ей историю нашей семьи.

Уверен, что все рассказы Йена сведутся к тому, что я законченный придурок. Но я не собираюсь оставлять его наедине с Поппи, видя, как он мысленно облизывается от грязных образов, возникающих в его мозгу. Это ему кажется, что он умен и хорош собой, на деле он просто липкий скользкий мерзавец.

Одна мысль о том, что он может иметь виды на Поппи, заставляет меня прийти в ярость. Словно красная завеса падает на глаза, прежде чем я успеваю подумать, с чего бы это я вдруг встал на защиту скандальной рыжухи, которая сейчас стоит за моей спиной.

Точнее, уже не стоит. Поппи одним легким движением оказывается передо мной, уперев руку в бок, а другой тыча в грудь Йена:

– Слушай, ты, чушь, которую ты несешь, на самом деле работает, или ты просто привык болтать что ни попадя, зная, что у тебя толстый кошелек?

Она еще сильнее вжимает наманикюренный ноготь в его грудь, почти наверняка оставляя следы на его тонкой коже под дорогой рубашкой и прерывая несвязные оправдания:

– Молчи лучше, ответ мы и так знаем. Все равно ничего не сможешь объяснить, ты же способен только повторять, что скажут другие, как попугай. Шел бы ты обратно к своей мамочке, пока взрослые люди разговаривают. Как сказал Коннор, мы придем, когда закончим беседу. А сколько это займет времени – это уже наше дело.

Йен ошалело смотрит на Поппи. Наверное, ему немного больно, потому что она напоследок еще раз вонзила в него ноготь. Я тоже потрясен… и в восторге. Еще никому не удавалось так отбрить Йена, но Поппи проделала это легко и непринужденно, врезав ему по самому больному месту.

«Лучше не зли ее, а то как бы она не оторвала тебе яйца».

Я делаю себе зарубку на память.

И в прихожей, и в столовой воцаряется оглушительное молчание. Все ждут, что ответит Йен. Все, кроме Поппи, которая не ждет никого и ничего. Видя, что мой кузен не двигается с места, она повелительно машет рукой, прогоняя его:

– Брысь отсюда. А то я отойду в сторону и позволю Коннору разобраться с тобой в его стиле.

Вообще-то я не дрессированный пес, которого можно натравить по команде, но злое удовольствие от ее слов чертовски возбуждает. Я могу только мечтать о давно заслуженной трепке, которую задал бы Йену при малейшей возможности.

Жаль, что сегодня не получится: хоть он и пытается показать, что ему все равно, но при первом же моем шаге к нему бросается обратно к гостям, по-мышиному пискнув.

Я с мрачным видом оборачиваюсь к Поппи, которая тщетно пытается унять приступ смеха, зажав рот обеими руками. Я с угрожающим видом подхожу к ней.

– По-твоему, устроить скандал при моей семье – это смешно?

Она небрежно пожимает плечами, едва сдерживая хохот, и выдавливает:

– Твоя мама и Кейли точно этого не заслуживают. Но вот он… – Она тычет пальцем через плечо. – Он заслуживает. И да, это было смешно.

Она права, но я продолжаю хмуриться, не желая снова терять контроль. Хмурюсь я секунды две, но тут Поппи сжимается и подтягивает плечи к ушам, передразнивая испуганного Йена:

– Мамочка, на помощь!

Я не выдерживаю и начинаю хохотать. Этой рыжей бестии явно начхать, что про нее подумают. Она делает что хочет, и это чертовски интересно и притягательно.

Поппи вдруг кладет ладонь на мою грудь, глядя мне в глаза.

– Что такое? – Мой смех угасает.

– Ничего, просто я хотела ощутить твой смех, – тихо отвечает она. – Сдается мне, ты не слишком часто смеешься.

Нечасто – это не то слово. Не помню, когда в последний раз хохотал от души. Вежливая усмешка? Запросто. Фальшиво посмеяться с Ханом Пабло, чтобы наладить отношения? Разумеется. Но искренний смех? Не могу припомнить, когда в последний раз мне было так легко и весело. Это заслуга Поппи, и мне кажется, что у нее это может получиться снова. Черт, да ей достаточно попросить меня рассмеяться.

– Не знаю, о чем ты. Я часто смеюсь, я вообще парень веселый.

– Заметно, – саркастически бросает Поппи, берет меня за галстук и тянет обратно в столовую. – Пошли уже, весельчак, скажи своей сестре, что придешь на ее свадьбу.

– Это не обсуждается.

Поппи бросает на меня хитрый взгляд:

– Вот именно, не стоит это обсуждать. Ты знаешь, что придешь, и я знаю, что ты придешь, так что давай задвинем все эти «да» и «нет» и займемся действительно важными вещами. Твоя мама сказала, что на десерт будет шоколадный торт, а я не ела торт уже шестнадцать дней. Так что лучше тебе не становиться между мной и тортом, усек?

– Точно шестнадцать дней?

– Из всего, что я сказала, ты расслышал только это? – Она со вздохом поясняет: – Обычно я покупаю себе пирожное в награду за кусок написанного текста. А поскольку в последнее время у меня был писательский блок, я их и не покупала. Нет текста – нет пирожного. Но для твоей мамы я сделаю исключение, не могу же я отказать матери жениха. К тому же торт – это не пирожное.

– Да ну?

Мука, яйца, масло, шоколад и сахар. Найдите отличие.

– Торт – это совсем другое, – настаивает Поппи. – Пирожное – это просто кекс с кремом сверху. А торт… это торт.

– Как в той песне «Торт на берегу океана»?

– Не шути на эту тему. Я утверждаю, что торт отличается от пирожного. – Поппи вызывающе смотрит на меня. – К тому же это ты виноват в том, что я не закончила очередную часть романа. Будет справедливо получить кусок торта в качестве компенсации.

Хотя она и делает вид, что сердита, это в основном притворство.

Но напоминание, почему Поппи вообще оказалась здесь, неожиданно причиняет мне боль. Ее ноутбук. Все зависит от проклятого ноутбука и от моего возможного решения этой проблемы. Вот именно поэтому я обычно так тщательно готовлюсь к каждому делу – чтобы избежать таких провалов. А Поппи ведь даже не подозревает, почему я на самом деле украл ее компьютер. Что бы она подумала, узнав правду? Что я не просто мелкий воришка, что это я стащил «Черную розу».

Она нащупала мое слабое место – привычку все доводить до совершенства и потребность никого не подпускать близко к себе. Нарастающее раздражение скребет душу, пытаясь вырваться и причинить максимальную боль тому, кто его вызвал. Что хуже всего, мне начинает нравиться это раздражение – и это только сильнее меня злит.

– Ты такая милашка, когда сердишься, – снисходительно бросаю я, словно желая раздразнить Поппи в ответ. Чтобы еще подлить масла в огонь, я притворно небрежно наматываю на палец локон ее рыжих волос, внимательно наблюдая за ее реакций.

Как я и ожидал, следует взрыв. Дыхание Поппи прерывается, глаза расширяются, а затем прищуриваются, и она резко дергает головой, вырывая волосы из моих пальцев. Вскинув подбородок, Поппи решительно проходит мимо меня в столовую, нарочно толкнув плечом.

Я напоминаю себе, что делаю все это для ее же блага.

Как, впрочем, и для своего. При воспоминании о ее волосах в моих пальцах в штанах снова образуется натянутый парус, так что приходится отвернуться к стене и медленно сосчитать до десяти.

А потом я слышу, как Кейли спрашивает:

– Ну что, он согласился?

Я до боли сжимаю зубы, зная, что выиграл: Поппи теперь будет видеть меня таким, какой я есть, и держаться от меня подальше…

– Да, он придет. Мы оба придем. Для нас это всего один день, но для вас с Эваном это так важно, и мы ни в коем случае не пропустим твою свадьбу.

Какого черта?

Но дело сделано. Я слышу радостный вопль Кейли и звук быстрых шагов:

– Поппи, спасибо!

Прежде, чем я успеваю что-то сделать, Кейли подбегает ко мне, рассыпая лучи счастья, как зеркальный дискотечный шар, и крепко обнимает.

– Я знала, что ты не подведешь меня, Коннор! Как бы я пошла к алтарю без тебя?

Поппи выглядывает из столовой, и я смотрю на нее поверх головы прижавшейся ко мне Кейли. Я даже не помню, когда Кейли обнимала меня в последний раз. Облизнув палец, Поппи ставит в воздухе галочку – она выиграла.

Нет, я все-таки убью ее.

Или снова поцелую.

«А может, сперва поцеловать, а убить потом?» – предлагает внутренний голос. Так это меньше будет смахивать на сюжет Тима Бертона.

Глава 10

Поппи

– А потом… господи, вы даже не представляете, как Коннор выглядел… просто ням-ням!

Подруги за столом смотрят на меня с разными выражениями. Дейш – весело, а Бекка – с легким недоумением.

– Коннор? – спрашивает Бекка.

– Ты что, забыла? – перебивает ее Жасмин. – Тот сексуальный охранник, который стащил ее ноутбук.

– Да? А я думала… впрочем, это не важно, – ухмыляется Бекка. – Сексуальный охранник Коннор. Понятно. И что дальше?

Что дальше? Черт, как я могу все это описать? У меня такое ощущение, что я засунула голову в блендер и нажала на «Пуск», чтобы меня немного «встряхнуло». Я сама еще не поняла, что случилось, и едва способна выдать пару связных мыслей.

– Так вот, после того, как я на него набросилась…

– Молодец, так держать!

– Да не в том смысле, – поправляю я Бекку, и она немедленно обижается. – Я прыгнула ему на спину и принялась его бить. Точнее, я попыталась. Но он сбросил меня на землю.

Алерии это не нравится:

– Он применил к тебе насилие?

– Ал, это она на него напала, – говорит Дейша. – Первое всеобщее правило жизни: начнешь драку – получишь по мозгам.

– А я в ответ пнула его по яйцам, – продолжаю я, заставив Дейшу удивленно уставиться на меня.

– Ты что, серьезно? Ну ты даешь, – смеется она.

– Ага, – усмехаюсь я. – А он признался, что на самом деле спер мой ноутбук.

– И что ты сделала? Полицию вызвала? – это Жасмин.

Она что, проспала все то время, пока я рассказывала про свой поход в полицию? Насколько мало от этого было толку, и как мне хотелось прибить детектива Картера?

– Поняла, поняла, никакой полиции. Так что ты сделала дальше?

– Ну… тут у него зазвонил телефон, я схватила его и сказала его матери, что я его невеста.

В ответ раздается дружное: «Что ты сказала?».

– Я подумала, что от полиции не будет никакой помощи, – пытаюсь я пояснить свой неожиданный поступок. – Даже если бы Коннор выдал того другого типа, тот вряд ли прямо сразу признался бы, и все такое прочее. Но Коннор согласился вернуть ноутбук, и я решила, что лучше не выпускать его из виду. К тому же мне нужны были рычаги давления, так что я пошла с ним на семейный ужин, притворившись его невестой.

– Невестой парня, который украл у тебя компьютер? – недоумевает Бекка.

Как ей удается не запутаться в своих героях, если она никак не может сообразить, кто был кто? Я говорю только о двоих – о себе и Конноре, а она никак не может удержать это в уме.

– Да, пожалуй, это звучит странно.

– Детка, это более чем странно, – насмешливо фыркает Дейша. – Что дальше?

– А на обеде родичи так безобразно с ним обращались, хотя они даже не знают, что он вор! – объясняю я притихшим подругам. – Так что, когда зашел разговор о свадьбе, я сказала да.

– Какая еще свадьба? – спрашивает Алерия. – Ты собралась замуж за этого типа, который стащил твой ноут?

– Что? – Вопрос приводит меня в замешательство. – Да нет же, мы говорили про свадьбу его сестры. Он рассвирепел, утащил меня в прихожую, и там мы с ним поцеловались.

– Ты целовалась с соседом, который украл твой компьютер? – изумленно поднимает брови Жасмин. Ну, хоть она поняла что к чему. Бекка на сей раз кивает, синопсис ей явно помог.

Я счастливо вздыхаю:

– Это был не поцелуй, а нечто неописуемое. Меня никто никогда не целовал так, чтобы я забыла, как меня зовут. Я буквально опьянела.

Я никак не могу забыть вчерашний вечер.

Все молча смотрят на меня, потом Дейша тоже вздыхает:

– Значит, это был самый лучший поцелуй.

– Вот это новость! Кто бы мог подумать, наша крутая Дейша, оказывается, в душе обожает нежность и романтизм? – поддразнивает ее Бекка. – А я-то думала, что у тебя в голове только хлысты, наручники да эмоционально уязвимые герои-спасители.

– Так, мы сейчас запутаемся, где чья история. Но к этому разговору мы еще вернемся, – говорит Алерия.

– Вернемся, – фыркает Бекка.

Я прерываю их, пока не разгорелся серьезный спор:

– Так вот, на следующей неделе мы идем на свадьбу.

Все, кроме Алерии, смотрят на меня, как на помешанную.

– А что насчет твоего ноутбука? А твоя книга?

– Коннор сказал, что попробует решить эту проблему. – Я показываю им мой новый ноут. – А пока работаю на этом.

– Детка, ты лучше сама займись поисками, не то Хильда живьем сдерет с тебя шкуру, – замечает Жасмин.

– Я знаю! Но что мне делать? – Я в отчаянии смотрю на подруг. – Что мне делать с ноутом и с книгой? И вообще со всем этим. Мне нужен совет Команды АХХ!

Сейчас я совершенно серьезна, мне действительно нужен совет и поддержка. Все четверо моих верных подруг моментально прекращают смеяться, готовые помочь.

Дейша садится и внимательно смотрит на меня светло-карими глазами:

– Хорошо, нужно собраться с мыслями. Этот твой Коннор, может, и хорош, как черт, но я ему не доверяю. Ничего личного, просто он не дал тебе ни единого повода верить ему.

В ее словах есть смысл, к тому же с головой и мозгами у нее все в порядке.

– Ты права, но я верю интуиции, которая подсказывает мне, что он не совсем такой, каким себя выставляет.

– Всегда нужно верить своим инстинктам. Иногда твое животное «я» понимает то, в чем мозг еще не разобрался, – серьезно заявляет Алерия.

– А мои инстинкты говорят мне, что ты не просто хочешь его понять, ты бы не возражала его поиметь, – встревает Жасмин. – А это может повлиять на верность твоих суждений.

Тоже верно.

– Он хоть объяснил, зачем украл твой ноут?

– Вообще-то нет.

Все четверо многозначительно переглядываются. Даже Алерия выглядит встревоженной.

– Слушайте, он даже не знал, что я писательница. А ноут хороший. Ну, в общем, он сказал, что отдал его какому-то типу.

– В этом нет никакого смысла, – говорит Жасмин. – Сама подумай, ты была посреди зала, где полно известных писателей и всяких дорогих вещей. Компьютеры, недописанные книги, дорогие сумочки, драгоценности и к тому же «Черная роза» на сцене! Зачем ему твой ноут? Бессмыслица какая-то.

– Вот именно. Я же сказала, нельзя ему доверять, – делает заключение Дейша. – Теперь перейдем ко второму вопросу. Самое главное, тебе нужно продолжать работать, пока ты пытаешься найти и вернуть ноут. Писать, писать и еще раз писать. Хочешь, я буду заказывать тебе еду, чтобы ты не отрывалась от работы даже на минуту?

Дейша хорошая подруга, и она права. Она позаботится, чтобы я не голодала, если это поможет мне закончить книгу. С нее также станется поселиться у меня и шлепать линейкой, когда я буду отлынивать от работы. Я надеюсь, первое мне поможет, а до второго не дойдет.

Мы принимаемся за работу, и мне пишется легко, как никогда. Я решила пока не возвращаться к постельной сцене, но глава, которую я начала, словно льется из-под моих рук.

Наконец Бекка закрывает свой ноут:

– Все, спринт-сессия закончена. Попс, я знаю, что тебе нужно идти работать, но нам все же придется обговорить нашу, так сказать, «Белую Обезьяну». Расскажи-ка нам поподробнее про тот поцелуй.

– Это было как… – Я качаю головой, не в силах подобрать нужные слова. – Это был лучший поцелуй в моей жизни. Я, наверное, с ума сошла, но я хочу поцеловать его снова. Даже зная, что он спер мой ноут. Я чокнутая, да?

– Ага, – отвечает мне хор голосов.

– Абсолютно чокнутая, – повторяет Жасмин.

Видя мое расстроенное лицо, она протягивает руку и трясет меня за плечо:

– Это не так страшно и вообще меня не удивило: я с самого начала знала, что ты чокнутая.

– Не знаю, не знаю… мне кажется, это не самая лучшая идея, – говорит Бекка, но остальные хором шикают на нее.

– Поппи, Вселенная хочет, чтобы мы обрели счастье, – говорит Алерия. – Она хочет, чтобы мы следовали за своим сердцем и обретали новые связи в нашем путешествии по жизни. Так что в этом мгновении, в этом безумии, как ты его называешь, есть определенный смысл. Возможно, сейчас он тебе недоступен, но все будет явлено позднее, когда придет нужное время. Понимаешь?

– Точно. Следуй за своим сердцем, только не забудь прихватить в путешествие голову. – Совет Дейши звучит более цинично, но она пожимает плечами и добавляет: – Кто его знает, вдруг это будет лучшее приключение твоей жизни.