Текст книги "Волшебная дорога"

– Чем быстрее мы доставим его туда, тем лучше.

– Спешкой ему не поможешь. У старика все ноги в пузырях. Ты же буквально загнал его позавчера, когда мы торопились в Урдурон.

– Очень сожалею. – Впрочем, особого сожаления в голосе Келдера не чувствовалось.

– Кроме того, мы не опрашиваем всех местных чародеев. Просто не успеваем, перескакивая из королевства в королевство. Может, из-за твоей спешки и пропустили того, кто знает контрзаклинание.

– Вряд ли, – покачал головой Келдер. – Если тебе нужен хороший чародей – иди в Этшар, так всегда говорила моя бабушка. – Он подумал о том, не самое ли сейчас время упомянуть о пророчестве, но решил воздержаться.

– Хорошо, но в лошадь я больше превращаться не стану, – вскинула подбородок Ирит.

– Слушай, давай доберемся до Критимиона, а там уж посмотрим, что делать дальше, – предложил компромисс Келдер. – Может, останемся на ночь. Лады?

Ирит на мгновение задумалась, потом кивнула:

– Лады.

Глава 26

Город, окружавший королевский замок, назывался иначе, чем королевство: Критим – то есть окончание исчезло.

Критимионский язык, объясняла Ирит, когда они подходили к городу, представлял собой смесь этшарского и торгового наречий. Если в королевстве и существовал местный язык, в чем Ирит очень сомневалась, на нем уже никто не говорил, за исключением разве что нескольких очень упрямых фермеров.

– Когда я была девочкой, – добавила Ирит, – эти глупые языки еще не придумали. Обходились пятью-шестью диалектами, и все поголовно знали этшарский.

– Хорошее было время, – вздохнул Келдер.

Критим по размерам превосходил городки, которые он видел после ухода из Шана-в-Пустыне. Королевский замок высился в полумиле к югу от Великого Тракта, и все это пространство занимали улицы, парки, дома, мастерские, лавки. Центральные улицы даже вымостили брусчаткой.

На Великий Тракт ее, правда, не хватило, но вдоль него тянулись деревянные тротуары. Тут же выстроились гостиницы, харчевни, бордели. Три широких проспекта соединяли Великий Тракт с рыночной площадью, отстоящей на квартал к югу.

В центре площади красовался фонтан: по периметру красный мрамор, посередине – колонна из белого, на ней статуя женщины с кувшином, из которого и текла вода. Колонну окружали скульптуры поменьше. Келдер не привык к таким атрибутам городской жизни.

Он даже задался вопросом, не следует ли считать Критим “великим городом”, но все-таки решил, что на большой город он еще тянет, а вот на великий – определенно нет.

На площади дети с громкими криками играли в салочки, гоняясь друг за другом. Один по инерции перескочил через парапет фонтана. Во все стороны полетели брызги. Келдер шуганул его, но никто из окружающих никак не отреагировал, так что мальчишка предпочел не заметить возмущения Келдера.

Аша с завистью смотрела на резвящихся детей, Эздрел косил глазом на витрины винных магазинов, у Келдера ныли ноги: холмы после Оферы закончились, но приходилось все время лавировать между колдобинами.

– Я думаю, сегодня мы останемся здесь, а утром двинемся дальше, – изрек он.

Ирит одарила его ослепительной улыбкой.

– Где тут хорошая гостиница?

– Здесь их несколько, – призадумавшись, ответила Летунья.

– Остановимся в той, что подешевле, – предупредил ее Келдер. – С деньгами у нас негусто.

– Значит, в “Прыгающей Рыбе”.

– “Прыгающей Рыбе”? – переспросил Келдер. – Откуда такое название?

Ирит пожала плечами:

– Не знаю, так она называлась всегда.

– Неужели мы рядом с морем?

Девушка захихикала:

– Разумеется, нет. До моря никак не меньше пятидесяти миль.

– Может, тут озеро или река?

Ирит покачала головой:

– Нет тут ни озера, ни реки. Гостиница стоит на улице Медников. – И она указала на уходящую на запад улицу.

Келдер кивнул, оглядел компанию.

Ему показалось, что все уже изрядно поднадоели друг другу.

– Аша, – он повернулся к девочке, – можешь пойти поиграть, но к ужину возвращайся в гостицу. Называется она “Прыгающая Рыба”, находится на Удлице Медников. Если не найдешь сама, спроси кого-нибудь из местных жителей. Они покажут тебе дорогу.

– Хорошо, Келдер! – Девочка сорвалась с места и мгновением позже уже играла с детьми.

Келдер посмотрел на Ирит и Эздрела.

Эздрел разглядывал витрины винных лавок, но и не выпускал из поля зрения Ирит. Любовное заклинание держало его крепко, и он не решался отойти от девушки даже ради выпивки. Келдер вздохнул, гадая, что сказать старику.

Ирит, однако, быстро оценила ситуацию и нашла решение. Она исчезла.

– Ирит! – завопил Эздрел. – Ирит, вернись!

Люди начали оборачиваться. Еще бы: Эздрел вертелся вокруг своей оси и размахивал руками, словно слепец, внезапно потерявший ориентировку.

– Эздрел! – Келдер схватил старика за руку. – Эздрел, не волнуйся! Она вернется! К ужину! Мы встретимся в “Прыгающей Рыбе”!

Ему потребовалось несколько минут, чтобы успокоить несчастного. Однако от внимания Келдера не ускользнула грациозная черная кошечка, лавировавшая между ног прохожих. Перед тем как юркнуть в проулок, кошечка повернулась и подмигнула ему.

Эздрел ничего не заметил: он просто не помнил всех обликов, какие могла принимать Ирит. Келдер думал, что старик влюбился бы в кошечку, если б понял, что это Летунья.

Наконец Эздрел утихомирился, застыл рядом с Келдером с поникшей головой, руки его повисли как плети.

– Вечером мы будем ужинать вместе, – заверил его Келдер.

Эздрел кивнул и, не произнеся ни слова, направился в ближайшую винную лавку.

Юноша проводил его взглядом и только тут понял, что остался один в этом приятном и интересном городе. Конечно, он предпочел бы компанию Ирит, но она и не думала возвращаться. Опять же, за ними обязательно увязался бы Эздрел. Не смея прикоснуться к Ирит, он пожирал бы ее глазами. Смотреть на это – удовольствие маленькое.

Так что Келдер решил, что в Критиме ему будет неплохо и одному. Он улыбнулся, помахал Аше рукой и зашагал к рынку, чтобы сначала осмотреть город, а уж потом поискать работу.

Часом позже, насмотревшись на витрины, он явился к воротам замка, полагая, что именно здесь следует спразиться о возможных вакансиях. И обратился к стражникам, лениво беседующим у открытых ворот:

– Простите, пожалуйста!

Стражники обернулись. Молча, ничем не показывая, что поняли его. Келдер, однако, пришел к выводу, что поняли, все-таки город стоял на Великом Тракте, жители наверняка владели торговым наречием, и продолжил:

– Добрый день. Попал вот в ваш город, а денег у меня в обрез. Не подскажете, где бы я мог найти работу?

– В городе с дюжину купцов... – начал один из стражников, но напарник остановил его взмахом руки.

– Ты хочешь немного подзаработать? – с ухмылкой спросил он у юноши.

Келдер кивнул, хотя ухмылка эта совсем ему не понравилась.

– Совершенно верно.

– Так уж получилось, – добавил второй стражник, – что у меня есть знакомый чародей, который хорошо платит тем, кто ему помогает.

Келдер сердцем чувствовал, что тут не все чисто, но, с другой стороны, помнил, что чародей в Офере заплатил Ирит серебром. Уж у чародеев-то деньги водились.

Он подозревал, что в городах, через которые они проходили, ему сильно недоплачивали, но пожаловаться было некому.

Здесь же у него появлялся шанс получить сполна за выполненную работу.

– И какая ему нужна помощь? – осторожно осведомился Келдер.

– Просто помощь, – ответил стражник, подмигнув своему приятелю.

Почему не выяснить это самому, подумал Келдер.

– Где его найти?

– Зовут его Сенессон из Йолдера, живет он на улице Извозчиков. Пойдешь вниз, у маленькой синей часовни повернешь налево, затем направо на втором перекрестке и ищи дом с зеленой черепицей.

– Зеленой... С чем зеленым? – На торговом наречии слово “черепица” юноша слышал впервые.

– С зеленой крышей, – уточнил стражник.

– Благодарю вас. – Келдер вежливо поклонился и отбыл.

Он шел не спеша, поглядывая по сторонам, пока не увидел синюю часовенку с маленькой золотой статуэткой богини. Перед часовенкой искрились на солнце струи фонтанчика. Юноша повернул налево, пройдя между пекарней и огороженным металлическим забором парком.

Стражник его не обманул: повернув второй раз и прошагав три квартала, он увидел большой дом под зеленой черепицей. Вывеска, указывающая, что именно здесь практикует чародей, отсутствовала, но других домов с зеленой крышей поблизости не просматривалось. Лишь поднявшись на крыльцо, Келдер заметил этшарские руны на медном брусе, встроенном в стену поверх двери, и прочитал:

СЕНЕССОН ИЗ ЙОЛДЕРА, НЕСРАВНЕННЫЙ ЧАРОДЕЙ

Келдер уже собирался постучать, как дверь распахнулась и на крыльцо, едва не сбив его с ног, выскочила девушка.

– Прочь с дороги, глупец, – рявкнула она на этшарском.

– Извините, – ответил Келдер на том же языке, – но я ищу работу...

– Я тоже искала, да только здесь работать не буду.

Она попыталась протиснуться мимо Келдера, но тот, отступив в сторонку, схватил ее за руку.

Девушка развернулась и взмахнула свободной рукой, уже сжатой в кулак, с тем чтобы врезать ему под дых. Келдер легко ушел от удара. Невысокого роста, порывистая незнакомка оказалась не очень-то сильной. Короче, Келдер справился бы с ней одной левой.

– Подожди минуту. – Незаметно для себя он перешел на торговое наречие. – Мне надо с тобой поговорить.

Девушка дернулась, и Келдер отпустил ее руку.

– Я твоего языка не понимаю, каким бы он ни был, – ответила она на этшарском.

– Извини. – Келдер перешел на этшарский. – Мне надо с тобой поговорить.

– Не о чем нам говорить! – Она отвернулась, чтобы уйти.

– Подожди! – крикнул Келдер вслед. – Почему здесь не стоит искать работу?

По инерции она шагнула вперед, потом повернулась:

– А ты не знаешь?

Келдер покачал головой.

– Ты не местный?

– Нет. Я из Шулары.

Он уже заметил, что по-этшарски она говорила не так, как он. Во-первых, быстрее, во-вторых, растягивала согласные. Но и критимийцы говорили иначе.

– А ты откуда?

– Не твое дело.

Он поднял руки, показывая, что не жаждет ответа на свой последний вопрос.

– Хорошо, хорошо, но почему здесь не стоит искать работу?

Девушка долго сверлила его взглядом, потом рявкнула:

– А ты не знаешь?

– Нет. – Келдер покачал головой. – Стражники у ворот замка сказали мне, что тут я смогу заработать немного денег. Больше мне ничего не известно.

Девушка фыркнула:

– Они пошутили. Или хотели оскорбить тебя.

– Почему?

– Потому что, – ее голос уже сочился сарказмом, – ты для этой работы никак не подходишь.

– Почему нет?

– Сенессону нужны не работники, – объяснила она, – а магические материалы.

– Какие материалы? – недоуменно спросил Келдер.

– Кровь девственницы, – сердито ответствовала девушка.

Келдер мигнул и оглядел ее с головы до ног.

Примерно его возраста, отметил он, хоть и мала росточком, длинные вьющиеся черные волосы, падающие на плечи, лицо сердечком, прямой нос, высокая грудь, узкая талия, крутые бедра.

– Это не мое дело, но... – Юноша осекся.

Он намеревался спросить, а соответствует ли она требованиям чародея, но понял, что неприлично задавать такой вопрос незнакомому человеку.

Впрочем, Келдер бы удивился, если б соответствовала. Конечно, до Ирит ей далеко, но ведь не дурнушка, даже очень симпатичная.

– Ты прав, это не твое дело.

Келдер улыбнулся:

– Извини.

Он отвернулся от двери.

– Ты не собираешься постучать? – спросила девушка.

– А зачем? У меня все равно нет того, что ему нужно.

Она пристально посмотрела на Келдера.

– Я могла и солгать. Чего это ты поверил мне на слово?

– Да вот поверил. Ты не знаешь, где еще можно найти работу?

Она покачала головой.

– Так куда ты теперь пойдешь? – спросил Келдер.

– Обратно на рыночную площадь.

– Я тоже.

– Хорошо.

И они вместе зашагали прочь от дома под зеленой крышей.

Глава 27

Прошло полчаса, прежде чем он улучил возможность спросить, как ее зовут.

– Азрая, – ответила она, бросив камешком в голубя. – Азрая из Этшара[2]2
  С Азраей читатель этшарского цикла может встретиться на страницах романа “С единственным заклинанием”.


[Закрыть].

Птичка поднялась в воздух, вновь приземлилась рядом с камешком и клюнула его, дабы разобраться, не бросили ли ей что-то съедобное.

– Ты из Этшара? – спросил Келдер, откидываясь на спинку скамьи.

– Я же только что тебе об этом сказала, – фыркнула Азрая.

– Нет, ты назвала мне свое имя, но это не означает, что ты оттуда родом.

– Это одно и то же. – Азрая сбавила тон.

– Ты права, – согласился Келдер. – Извини.

Они по-прежнему говорили на этшарском, поскольку выяснилось, что Азрая не знает шуларского, торгового наречия, ариоморского, ураморского и эланкоранского, а Келдер не силен в тинталлионском или сардиронском. Ни один из них не говорил и на критимионском, хотя Азрая понимала его местами, а Келдер практически все. Так что общаться они могли только на этшарском.

– А как твое имя? – спросила Азрая.

– Келдер. Келдер из Шулары.

Девушка с сомнением оглядела его с головы до ног – к такой реакции Келдер уже привык, – потом решила, что он не врет. С другой стороны, не имело ни малейшего значения, врал он или нет.

– Келдер. – Она пристально разглядывала голубя. – Понятно.

– Ты идешь на восток по Великому Тракту? – полюбопытствовал юноша.

– Нет.

– Тогда на запад? В Этшар?

– Возможно. А куда идешь ты? Обратно в Шулару?

– Нет, в Этшар.

Она кивнула.

– И здесь ты вышел на Великий Тракт?

– Нет. На большак я первый раз вышел у Глиморы и направился на восток, к Шану-в-Пустыне. Теперь иду на запад.

Она заинтересовалась:

– Ты побывал в Шане?

Келдер кивнул.

– И как там?

Юноша пожал плечами.

– Мы там пробыли совсем ничего. Думаю, город знавал лучшие дни. – По-этшарски он говорил все свободнее: сказывалась практика.

– Понятно. – В голосе Азраи слышалось разочарование. – А как остальные города?

– Из тех, что я видел, Критим – самый лучший.

– Ясно. – Азрая бросила в голубя еще один камешек. Птица недовольно захлопала крыльями, поднялась в воздух и улетела. – Тогда я точно возвращаюсь в Этшар.

– А как ты вообще попала сюда?

– Не твое... а, черт, не важно как. – Она наклонилась вперед, оперлась локтями в колени и положила подбородок на сложенные ладони.

– Может, и не важно, но мне любопытно.

Она ответила коротким взглядом.

– Почему?

– Просто нравится узнавать новое.

Азрая уставилась в камешки на дорожке.

– Мои родители умерли от лихорадки, когда мне было лет восемь.

Келдер понял, что ему предстоит выслушать длинную историю, а потому поощряюще кивнул.

– Мы не могли заплатить теургу, чтобы он помолился за них, или ведьме, чтобы она сварила лекарственный отвар. Не могли нанять чародея, чтобы он сотворил заклинание выздоровления, и они умерли. Умерли два моих брата и старшая сестра. Соседи испугались, как бы болезнь не перекинулась на их семьи, поэтому не подпускали нас к себе и заколотили дверь нашего дома. В живых остались я, моя сестра Амари и только что родившийся Регран. Я была самой старшей, так что взяла на себя заботу о них. По ночам выскальзывала из дома, крала еду. Когда болезнь прошла, я сняла доски с двери, и тут же появились сборщики налогов. Они забрали дом, потому что заплатить мы не могли. Мы не знали, где наши родители прятали деньги, даже если они у них и были.

Келдер сочувственно покивал.

– Поэтому мы пошли на Площадь Ста Футов и жили там среди нищих и воров, – продолжила Азрая. – В квартале между Улицами Сводников и Суеверий, в Полевом районе. Наш-то дом находился в Восточном районе, но соседи... Короче, мы подумали, что в Полевом районе нам будет лучше, а Площадь Ста Футов огибает весь город.

Келдер понятия не имел, что такое Площадь Ста Футов, не слышал ни о каких районах и Улицах Этшаpa. Конечно, ему хотелось задать уточняющие вопросы, но он решил, что невежливо прерывать Азраю.

– После того как нас выгнали из дома, я не воровала. Амари, думаю, воровала, а я – нет. Я просила милостыню и выполняла поручения. В Полевом районе с этим просто. Там казармы, а солдатам вечно что-то надо. То передать записку женщине, то что-то прикупить в квартале Чародеев, а иногда просто оставить кого-нибудь на вахте, если им вдруг захотелось вздремнуть, трахнуться, поиграть в карты, побросать кости. – Она глубоко вдохнула. – Регран умер в два годика, аккурат перед тем, как мне исполнилось десять. От чего – не знаю, поболел и умер. Кто-то его ударил, может, от этого. Мы делали все, что могли, даже наняли сиделку, которой заплатили половину того, что заработали за несколько месяцев, но дети иногда умирают. Потом мы с Амари разбежались и с тех пор виделись все реже. Последние два года я ее вообще не видела. Может, она тоже умерла. – Азрая помолчала, собираясь с мыслями.

Келдер хотел сказать что-то утешительное, но, пока подбирал нужные этшарские слова, девушка заговорила вновь:

– Я уже сказала, что мы жили около Улицы Сводников. Так вот, через некоторое время сводники обратили на меня внимание, и я стала их избегать. Мне уже исполнилось тринадцать, и я не бегала с поручениями на Улицы Сутенеров и Шлюх.

Слова “сводник”, “сутенер”, “шлюха” на этшарском Келдер слышал впервые, но догадался, о чем говорит Азрая.

– А потом я решила, что мне все это надоело. Надоела Площадь Ста Футов, надоели грязь и мухи, лунатики, разговаривающие сами с собой, воры, перерывающие твои вещи, стоит хоть ненадолго отлучиться, сутенеры, лапающие все, что движется, солдаты. Поэтому в поисках работы я отправилась на рыночные площади. Сначала не нашла там никого, кроме тех же сутенеров и фермеров, которые отказывались дать мне работу, полагая, что я слишком мала. А вот в ученицы меня уже никто не брал. В двенадцать лет я об обучении не задумывалась, а теперь опоздала.

Келдер очень хорошо ее понимал. Может, и ему следовало податься к кому-нибудь в ученики, не принимая во внимание волю родителей.

– В конце концов я добралась до Рынка в Гавани и уже подумывала, а не податься ли мне в матросы, когда столкнулась с человеком, который набирал добровольцев для охоты на дракона в Малых Королевствах. Я решила, что это предложение как раз для меня. Во-первых, удастся выбраться из города, во-вторых, я хоть и молода, но далеко не глупа, да и сила во мне кое-какая есть. Поэтому я и завербовалась.

– В охотники на дракона? – Келдер с уважением посмотрел на Азраю. Смелая девушка, ничего не скажешь, или сумасшедшая.

Она кивнула:

– Тем более что в награду обещали тысячу золотых монет. Я понимала, что одной мне дракона не одолеть, но подумала, что меня возьмут в команду и я получу свою долю.

– И где обитал этот дракон? – спросил Келдер. – Каких он был размеров?

– В королевстве, которое называется Двомор, к югу отсюда. А насчет размеров я ничего сказать не могу. Я его не видела, и, насколько мне известно, он до сих пор жив.

Келдер слышал о Двоморе – одно из самых больших королевств в горах центрального региона. Если где и могли водиться драконы, так именно там.

– Значит, ты его не убила?

– Даже не пыталась.

– Почему?

Азрая вздохнула:

– В охотники завербовалось много народу. На корабле мы переплыли Восточный залив, потом по реке поднялись до Экероа. Там нас погрузили в фургоны и довезли до Двомора. Затем была аудиенция у самого короля, все шло очень хорошо, никто ко мне не приставал, никто не лапал, все думали только о предстоящей охоте. Двомор мне не очень-то понравился, но он сильно отличался от Этшара. Замок заполняли желающие убить дракона, они формировали команды, и я полагала, что обязательно войду в одну из них, когда лорд-канцлер отозвал меня в сторону и кое-что объяснил.

– Например?

– Например, насчет награды, – с горечью ответила Азрая. – Вербовщик солгал. Да, тысяча золотых монет в казне имелась, место при королевском дворе тоже, да только это была не награда, а приданое принцесс. Наградой победителю дракона служила женитьба на одной из дочерей короля. Их было пять, не считая уже выданных замуж, поэтому, в соответствии с королевским указом, на дракона охотились пятерками. И в состав пятерок могли войти только мужчины!

– Понятно. – Келдер действительно все понял. Избыток принцесс в Малых Королевствах – излюбленная тема похабных анекдотов. Принцев-то на всех не хватало, а выйти замуж за простолюдина принцесса могла только в экстраординарных обстоятельствах. К каковым относилась и победа над драконом.

– Не знаю, отослали бы они меня обратно в Этшар или нет. Я не стала ждать, пока это выяснится. Просто взяла да ушла из замка. Несколько месяцев бродила по Малым Королевствам. Шла через Экероа, Петмор, Рессамор, подрабатывала, когда могла, если работы не находилось, воровала. Только вчера добралась до Критима и теперь должна решить, то ли возвращаться в Этшар, то ли продолжить поиски.

– А чего ты ищешь? – спросил Келдер.

– Не знаю. Наверное, лучшей жизни. Места, где мне не придется нищенствовать, торговать собой, спать в грязи. – Она замолчала, Келдер подумал, что в ее рассказе поставлена точка, и уже сам хотел что-то сказать, но Азрая добавила: – Или продавать свою кровь мерзкому старому чародею.