Текст книги "Волшебная дорога"

Глава 19

Хлеб оказался черствым, но с голодухи они и такой почли за счастье. Тем более что хозяин гостиницы раздобрился и за бесплатно попотчевал их остатками солянки, которую все равно собирался выбрасывать. Они, конечно, не наелись до отвала, но все-таки устроились спать на склоне холма с полными желудками.

Одно из двух своих одеял Келдер оставил себе, второе отдал Аше, Эздрел заявил, что прекрасно обойдется и так.

– У меня есть чем согреться. – Он достал из висевшего на поясе мешка черную бутыль. – Берег на всякий случай.

– Что это? – спросила Аша.

– Ушка, – улыбаясь, ответил Эздрел. – Самая лучшая ушка, из Сардирона-на-Водах. Она упала с фургона в прошлом месяце, а я ее подобрал. Винокурня Адреана. – Он продемонстрировал этикетку.

Аша отвернулась, Келдер кивнул без всякого энтузиазма.

– Я берег ее, – повторил Эздрел, вытаскивая пробку.

Заворачиваясь в одеяло, Келдер подумал, а не попросить ли старика угостить его глотком ушки. Согреться было бы очень даже неплохо, отвращения к ушке он не испытывал. Наоборот, несколько раз пробовал ее в Шуларе, по торжественным случаям.

Аша, однако, терпеть не могла спиртного, слишком живы были воспоминания о вечно пьяном, злобном отце, да и Эздрел наглядно показывал, к чему может привести злоупотребление алкоголем.

– Хочешь выпить, Келдер? – Язык Эздрела уже заплетался. – Ушка отличная, а пить одному – удовольствие маленькое.

Келдер притворился, что спит, дав себе зарок не брать в рот ни капли ушки.

– Не хочешь – тебе же хуже, – буркнул Эздрел, и Келдер услышал, как ушка забулькала в его горле. Юношу передернуло.

Мгновение спустя бутылка звякнула о камень: Эздрел выронил ее из руки, а потом упал на землю и сам. Келдер лежал не шевелясь; внезапно до него дошло, что спать ему вовсе не хочется.

Старик громко захрапел, а Келдер приподнялся на локте и оглянулся.

Ночь выдалась темной, малая луна только что взошла на востоке, до восхода большой оставалось не меньше часа. Костер они разжечь не удосужились, и Келдер с трудом различил силуэт Эздрела.

Хотя слышал его отчетливо: уж очень громко храпел старый пьяница.

– Он спит, – констатировала Аша.

– Ш-ш-ш! Ты его разбудишь!

– Как бы не так, – говорила Аша, не понижая голоса. – Он слишком пьян. Его теперь ничем не разбудишь. Это надо же, в пять минут выпил целую бутылку ушки! Такого не мог даже мой отец!

Келдер с сомнением смотрел на Эздрела:

– Ты уверена?

– Абсолютно. – Девочка подобралась к Эздрелу и ткнула его пальцем. Пьяница продолжал храпеть. – Видишь?

Келдер кивнул:

– Вижу.

– Так мы останемся здесь или уйдем, чтобы отвязаться от него?

Келдер задумался.

– Даже не знаю. Старик-то он неплохой.

– От него воняет, и он грязный.

– Все так, – согласился Келдер. – Но если его отмыть... Он много знает, много путешествовал, и может нам пригодиться. Не так уж плохо иметь рядом взрослого.

«Гораздо лучше иметь рядом человека с деньгами», – подумал юноша, но оставил эту мысль при себе. Не упомянул он и о том, что старик мог многое рассказать об Ирит. А послушать ему хотелось.

– Ты – взрослый.

Келдер покачал головой:

– Не совсем. Мне только шестнадцать. Если бы стал учиться, то еще числился бы в учениках. Взрослым я стану только через два года.

– Я не знала.

– Естественно.

Они молча сидели рядом с храпящим Эздрелом, занятые своими мыслями.

– Он спит? – послышался сверху женский голос.

Келдер в изумлении поднял голову и увидел парящую над ними Ирит. Ее крылья блестели в свете поднимающейся малой луны.

– Да! – крикнула ей Аша. – Спускайся!

Крылатая девушка медленно спланировала вниз, приземлившись в нескольких ярдах от Келдера. Аша вскочила, подбежала к ней, обхватила своими ручонками.

Келдер не торопясь встал на ноги и тоже обнял Ирит.

Едва восторги утихли, Ирит решительно махнула рукой в сторону Великого Тракта:

– Скорее, нам надо как можно дальше уйти от него.

Келдер отметил, что ее крылья остались открытыми. Девушка держала их наготове, чтобы сразу взмыть в воздух, если Эздрел внезапно проснется. То есть вновь бросить его и Ашу...

– Подожди.

– Чего нам ждать? – Ирит нетерпеливо повернулась.

– Я не уверен, что мы поступаем правильно. – Он посмотрел на Эздрела. Пьяный храпящий старик, несомненно, еще один униженный и оскорбленный, а Келдеру на роду написано быть защитником униженных и оскорбленных.

Да еще надобно выяснить кое-какие моменты. Если ему суждено жениться на Ирит... Супружество – это партнерство, а он собирался быть равным партнером, ни в чем не уступающим жене. Ирит имела преимущество за счет магии. Он мог уравнять шансы только неуступчивостью и умением добиваться своего.

– Что ты несешь? – уставилась на него девушка. – Разумеется, правильно. Что у нас может быть общего со старым, грязным пьяницей? Надо уходить, пока есть такая возможность! Ему тут хорошо, он прекрасно обойдется без нас.

– Откуда тебе это известно?

– Прожил же он в Шане все эти годы сам по себе, не так ли? – вопросила Летунья.

– Дело в другом, и ты это знаешь, – ответил Келдер. – Кроме того, я хотел бы кое-что выяснить.

– Что же? Чего он успел тебе наврать?

– Пока я не знаю, врал он или нет. Ты слышала, что он нам рассказывал?

– Кое-что.

Аша, стоявшая рядом с Ирит, вскинула головку:

– Ты кое-что слышала?

– Да. Немного.

– А как ты могла слышать?

– Она умеет становиться невидимой, если захочет, Аша, – ответил Келдер. – Не знаю как, но умеет.

Ирит удивленно таращилась на него, юноша видел это даже в темноте.

– Так вот о чем ты хочешь поговорить, Келдер, – пробормотала она.

– Да, думаю, что да.

– Разве нам обязательно говорить здесь, в холоде и темноте, рядом с этой храпящей свиньей?

– Нет, но без него я не пойду дальше ближайшей гостиницы, пока ты не ответишь на мои вопросы.

Ирит раздраженно топнула ножкой. Посмотрела на Ашу, потом на Келдера.

– Ну, ладно. Ночью мы все равно далеко бы не ушли. Поговорим в гостинице. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Келдер.

Глава 20

Когда они подошли к гостинице, крылья Ирит исчезли, вместе с ними испарилась и немалая доля ее раздражения. Девушка даже не разозлилась, когда вспомнила, что расплачиваться придется ей.

– Во всяком случае, здесь нам будет удобнее, – только и сказала она.

В обеденном зале столы стояли торцами к стене и высокие спинки скамей образовывали кабинки: сидящие в одной не видели тех, кто сидит в соседней. Троица уселась в ближайшей кабинке, Ирит заказала два пива и лимонад. Как только молодой человек в белом фартуке принял заказ и удалился, Аша спросила:

– Ты и вправду можешь наблюдать за нами, а мы тебя не видим?

Ирит вздохнула:

– Я должна отвечать на этот вопрос?

– Думаю, да, – ответил Келдер. – Если хочешь, чтобы мы путешествовали вместе.

– Хорошо. Я могу превратиться в птичку или кошку, а иногда просто стать невидимой, но с этим у меня проблемы.

– Что значит невидимой? – переспросила Аша.

– То есть я здесь, а меня никто не видит. Но это состояние мне неприятно, я почти ничего не вижу, и длится оно лишь несколько минут. Поэтому я по большей части становилась птичкой или кошкой и наблюдала за вами с некоторого расстояния. Беда в том, что птицы и кошки... кошки не слышат низких шумы, и, превращаясь в кошку, я не могла разобрать, кто что говорит. Птицы низкие шумы слышат, но у них просто плохой слух. Когда вы поднимались по обрыву, я подкрадывалась поближе в образе кошки, а потом становилась невидимой и слушала ваши разговоры. Старик сказал тебе, что давным-давно пришел со мной в Шан, но это не правда. Я никогда с ним туда не ходила!

– Ты уверена? – спросил Келдер.

– Разумеется, уверена! Я никогда не путешествовала с этим старым пьяницей!

– Тогда он не был старым пьяницей, – заметил Келдер.

– Когда? – не поняла Ирит.

– Сорок лет назад. Точнее, сорок четыре. – Келдер пристально наблюдал за ее реакцией. Она удивится? Скажет, что сорок лет тому назад ее и на свете не было?

– Сорок лет? – переспросила Ирит.

Однако, внутренне вздохнул Келдер. Вроде бы она не отмела эту идею, но и ни в чем не призналась.

– Сорок четыре года тому назад ты путешествовала по Великому Тракту?

– Разумеется, путешествовала, но только не в кампании грязных стариков!

Вот так-то! Путешествовала она сама, а не ее мать или бабка. Аша смотрела на Ирит, широко раскрыв глаза. Келдер шумно глотнул.

– Ему было девятнадцать, может, и двадцать.

– Ага. – Ирит нахмурилась. – Наверное, ты прав.

Келдер поощряюще кивнул.

– Я как-то об этом не задумывалась.

– Ты его знала?

Ирит вздохнула:

– Трудно сказать. Как его зовут?

– Эздрел.

Глаза Ирит чуть не вылезли из орбит.

– Эздрел! Он – Эздрел из Мезгалона? Этот старик?

– Во всяком случае, так он говорит.

– Я боялась, что он – один из тех, кого я знала в прошлом. – Слова полились потоком. – И мне так не хотелось думать, что тот, кого я знала, превратился в грязного, пьяного старика. Потому-то мне и не понравилось, когда он позвал меня по имени. Я хотела как можно быстрее отделаться от него... но я и подумать не могла, что это – Эздрел! – Она покачала головой. – Ужасно!

– Он говорит, что в молодости путешествовал вместе с тобой, но однажды утром он проснулся, а ты исчезла.

– Примерно так оно и было, – призналась Ирит. – Только поначалу я просто сделалась невидимой. Готова спорить, он не упомянул о том, что вечером мы крепко поссорились, не так ли? А как он докучал мне этими глупыми разговорами о домике и детях!

– Что здесь глупого? – опередила Келдера Аша.

– Для этого я слишком молода, вот что! – без запинки ответила Ирит.

Аша и Келдер переглянулись. Надежды Келдера свить с Ирит семейное гнездышко стали куда как призрачными.

– И потом, с тех пор прошло столько лет.

– Ирит, все это произошло очень давно, больше сорока лет тому назад, но ты по-прежнему говоришь, что тебе только пятнадцать.

– Мне только пятнадцать! – отрезала Ирит.

– Как такое может быть? – спросил Келдер. – Где ты была все эти годы? На тебя наложили заклятие?

– Заклятие? – изумилась Ирит.

– К примеру, превратили в камень.

– Глупый. – Она звонко рассмеялась. – Разумеется, нет. Все эти годы я путешествовала и наслаждалась Миром!

– Сорок лет?

– Гораздо больше.

– Так сколько же?

– Ну...

– Сколько? – гнул свое Келдер.

– Точно не знаю, – уклончиво ответила Ирит. – Учета я не веду.

Ответ привел Келдера в замешательство. Как можно такого не знать?

А во взгляде Летуньи уже читалось раздражение.

– Почему ты задаешь столько вопросов? Какая тебе, собственно, разница?

– Когда ты родилась? – спросил Келдер. – В каком году?

– Раз ты настаиваешь, я тебе отвечу. В четыре тысячи девятьсот семьдесят восьмом.

– Больше двухсот лет тому назад! – вскричал Келдер.

– Похоже на то.

– То есть тебе больше двухсот лет? – пискнула потрясенная Аша.

– Нет, мне пятнадцать! – настаивала Ирит. – Мне уже двести лет пятнадцать, и мне всегда будет пятнадцать!

– Всегда? – переспросил Келдер.

Ирит кивнула:

– Это часть заклинания.

Аша и Келдер переглянулись.

– Значит, кто-то наложил на тебя заклятие? – спросила Аша.

– Не совсем так.

– А как? – пожелал знать Келдер. – О каком заклинании ты говоришь?

– О заклинании, которое сделало меня такой, какая я есть, – ответила Ирит. – Превратило в оборотня и все такое.

Молодой человек вернулся с полным подносом. Они подождали, пока он поставил кружки на стол и отошел.

Келдер отпил эля, повернулся к Ирит:

– Думаю, тебе придется все нам рассказать.

Ирит посмотрела на него, ставшего вдруг суровым и неулыбчивым, на Ашу, маленький ротик которой превратился в узкую полоску, вздохнула.

– Ладно, расскажу вам всю историю. – Она заерзала на скамье. – Знаете, с вами не так уж и весело.

Келдер и Аша предпочли промолчать, так что Ирит продолжила:

– Называется оно Вторым Джавановым Расширением магической памяти. Я про заклинание.

– Расскажи нам о нем.

– Как ты его выучила? Ты – чародейка? – спросила Аша.

Ирит нахмурилась:

– Пожалуй, мне надо начать с того, как я попала в ученики к чародею.

Она глубоко вдохнула:

– Я родилась в Третьем военном округе Старого Этшара, который уже назывался Дриа. Командующий носил звание полковника, но, когда мне исполнилось пять, провозгласил себя королем. Округ занимал куда большую территорию, чем нынешняя Дриа, – простирался до самого Тата.

По выражению лиц Келдера и Аши она поняла, что все эти названия ничего им не говорят.

– Это восточные равнины, между горами и пустыней, к югу отсюда.

– Но здесь же не Этшар, – запротестовала Аша. – Этшар далеко на западе.

– Там Новый Этшар, – поправила ее Ирит. – Гегемония Этшаров, так он называется. Все это захваченные территории, а Старый Этшар раньше находился на месте Малых Королевств. На них-то он развалился, знаете ли.

– Продолжай, – кивнул Келдер.

– Так вот, я выросла в Дриа, тогда еще части Старого Этшара, во время Великой Войны. Вы о ней знаете? О том, как мы сражались с Северной Империей? О демонах, колдунах, которые воевали на их стороне?

– О войне мы знаем, – заверил ее Келдер.

– Поскольку все боялись северян, Малые Королевства старались жить в мире. Поэтому когда очередной тыловой генерал занимал участок земли и провозглашал себя королем нового королевства, никто не спорил – мы не могли воевать между собой. Нам едва хватало сил обеспечивать потребности четырех армий, которые защищали нас. Война продолжалась сотни лет, может быть, тысячу, и в какой-то момент возникло ощущение, что мы проигрываем, так, во всяком случае, думали мои родители. Новости от генералов приходили хорошие, генерал Гор успешно действовал на западе. Генерал Анаран терроризировал пограничные районы Северной Империи, а вот Старый Этшар все более впадал в нищету.

– Какое отношение все это имеет к твоим заклинаниям? – спросил Келдер.

– Я к этому перехожу! – Ирит злобно глянула на него.

– Так переходи!

Ирит какое-то мгновение сверлила его взглядом, потом продолжила:

– Все очень волновались за свое будущее, в детстве я наслушалась ужасных историй о северянах, мои родители говорили о том, что каждый должен всеми силами способствовать успешному завершению войны, король выпускал указы, заявляя, что защитники Дрии до последней капли крови будут сражаться за каждую пядь своей земли. Теперь я понимаю, что расти в таких условиях – не сахар, но выбора у меня не было. Я всего и всегда боялась, но хотела сделать все, что могла, ради победы, поэтому в двенадцать лет пошла в замок Дрии. Результаты проверки выявили у меня потенциал сильного чародея, армии требовались сильные чародеи, наши чародеи и теурги превосходили тех, что служили у северян, поэтому они и не победили, но их колдуны и демонологи были сильнее.

Келдер, чувствуя, что повествование Ирит движется в правильном направлении, поощряюще кивнул.

– Меня определили ученицей к чародею, который вышел в отставку и более не участвовал в боевых действиях. Жил он не в Кастл Дриа, а на западе, в горах. Мастером он оказался хорошим, но уж очень старым. Жениться он не удосужился, детей у него, соответственно, никогда не было, поэтому, хотя о магии он знал все, что только можно, общение с ним удовольствия не доставляло. Он не понимал, в каких условиях я росла, как все эти страхи отражались на моем характере.

Келдер изобразил сочувствие.

– Да и в чародеи я особо не рвалась, а старый Калирин после окончания учебы хотел отослать меня к генералу Терреку, чтобы я участвовала в боях. Он говорил, что мне следует заняться созданием новьх боевых заклинаний, но я знала, что все маги-экспериментаторы погибали... редко кто протягивал больше месяца! И я ненавидела возню с такими омерзительными компонентами, как мозги ящерицы, внутренности паука, слезы неродившегося младенца. Фу! Кому охота быть таким чародеем!

Аша начала что-то говорить, но Ирит остановила ее взмахом руки.

– Да, конечно, приятно, когда заклинание срабатывает, как тебе этого хочется, но подготовка, подбор нужных компонентов, ритуал – тут уж не до веселья, знаете ли. И они хотели, чтобы я заучивала боевые заклинания, которые годились только для войны, к примеру, разрывающие людей на куски. О способности летать, изменять облик и тому подобном речь просто не шла. Короче, я ненавидела то, чем занималась. Когда мне исполнилось пятнадцать и я уже многому научилась, в войне произошел перелом. На востоке генерал Террек потерпел несколько поражение и его войска покатились назад. Кто из нас мог тогда знать, что он просто заманивает армию северян в ловушку? Я думала, что война окончательно проиграна, что придут северяне, сначала нас всех изнасилуют, а потом убьют или будут пытать до скончания веков. Поэтому, когда Калирин отлучился, я раскрыла его Книгу Заклинаний, пролистала ее, дабы найти какое-нибудь заклинание, которое поможет мне уберечься от северян, и наткнулась на Второе Джаваново Расширение магической памяти.

– Калирин был твоим мастером? – спросил Келдер.

– Совершенно верно. Калирин Умный. Он давно уже обучал новых магов... Наверное, я была его двухсотой ученицей.

Келдер кивнул.

– Так что это за Второе Джаваново Расширение не помню уж чего?

– Ты что-нибудь знаешь о чародействе? – спросила Ирит.

Келдер задумался, покачал головой:

– Практически ничего.

– Тогда слушай внимательно. В основе чародейства, с этим согласны многие авторитеты, лежит создание каналов связи с хаосом, из которого образовалась наша реальность. Если ты не понимаешь, что это такое, ничего страшного, я тоже не понимаю, но так объяснял Калирин. Каналы образуются посредством использования компонентов, обладающих магическим потенциалом, к примеру, крови дракона или толченых ножек пауков. Определенные сочетания этих компонентов обеспечивают прорыв в хаос. Во всяком случае, чародеи думают, что именно этим они и занимаются, но по-настоящему никто ничего не знает. Известно лишь следующее: если сделать так, так и вот этак, результат будет вот такой. Если насыпать щепотку самородной серы на кончик... э... кинжала, произнося одновременно нужное магическое слово, вспыхнет огонь. Но никто в действительности не знает, почему это происходит и почему огонь не вспыхивает, если вместо серы используется, скажем, фосфор... Я хочу сказать, что фосфор горит лучше серы, то есть огонь тем более должен зажечься. Но он не загорается. Опять же, и кинжал надобно определенным образом заговорить.

Келдер кивнул, показывая, что все понял.

– Есть заклинания, подготовка к которым занимает часы, даже дни, а достать некоторые компоненты – сущая мука. Так что чародейство – профессия не из легких. Это тебе не теургия, где всего-то делов обратиться к Богу и попросить у него об услуге, и не ворлокство. Я не знаю, как ворлоки это делают, но они прекрасно обходятся без заклинаний и без специфических компонентов.

– Так... – начал Келдер.

– Так вот, – перебила его Ирит, – чародей Джаван, судя по всему – гений, начал искать возможность избавиться от всех этих ритуалов, магических слов и компонентов, которые не найти днем с огнем. Он хотел получить прямой доступ к хаосу, без всяких промежуточных этапов. Рассуждал он следующим образом: если магические слова и компоненты – суть символы чего-то в мире хаоса, почему бы не использовать символы символов? И он сумел практически реализовать свою теорию, по крайней мере частично. Он нашел способ вживлять заклинания в мозг чародея, а может, в его душу. То есть чародею приходилось проделывать весь ритуал подготовки заклинания, но не в тот момент, когда он хотел это заклинание использовать. Исследования Джавана позволяли чародею создать в голове запас заклинаний и воспользоваться им в любое удобное ему время. К примеру, он мог выбрать какое-нибудь заклинание окаменения, на подготовку которого уходило два дня. Пройти весь ритуал, а потом, добавив новое заклинание, “загнать” все это себе в голову и хранить до того момента, пока ему не встретится человек, которого он хотел обратить в камень. Чародею оставалось лишь указать на объект и произнести одно-единственное слово, чтобы заклинание сработало и человек этот стал статуей.

Ирит помолчала.

– Я думаю, что на этом принципе построено ведовство, но полной уверенности у меня нет.

Келдер кивнул, а по выражению лица Аши чувствовалось, что она давно уже перестала что-либо понимать.

– Но, если чародеи могут носить заклинания в голове, почему... – промямлила она.

– Ирит все объяснит, – перебил ее Келдер.

– Точно, – кивнула Ирит. – Объясню. Джаван нашел способ напрямую проникать в хаос и назвал новое заклинание Джавановым Расширением магической памяти. Потому что теперь чародей мог хранить свои заклинания в голове как воспоминания. Открытие Джавана оказалось весьма полезным, хотя ритуал требовал очень много времени. Это заклинание и сейчас в ходу, но мало кто из чародеев о нем знает. Во-первых, потому, что оно достаточно сложное, во-вторых, из-за свойственных ему недостатков.

– Каких же? – спросила Аша.

– С его помощью можно запастись только тремя-четырьмя заклинаниями, если они простые, и даже двумя, если они очень сложные. И пока они хранятся в голове, никакие другие заклинания тебе не под силу. Иногда с запасенными заклинаниями происходило что-то странное: они не срабатывали, как надо. И каждое годилось лишь для одноразового использования. Если, к примеру, ты обратил в камень какого-то человека, а рядом с ним стояла пара приятелей с мечами, у тебя могли возникнуть серьезные неприятности, потому что превратить в статуи и приятелей уже бы не удалось. И не представлялось возможным избавиться от заклинаний, не использовав их. То есть, если человек, кому предназначалось заклятие, умер раньше, чем его настигли чары, память чародея блокировалась и он никогда более не мог сотворить даже самое простенькое заклинание. Так что в некоторых случаях Джаваново Расширение скорее мешало, чем помогало.

Аша кивнула.

– С Первым Расширением все ясно, – вставил Келдер. – Расскажи про Второе.

– Как раз к нему и перехожу. Значит, Джаван создал новое заклинание, но оно оказалось не совсем таким, как ему хотелось бы. Во-первых, позволяло запасти только три заклинания, во-вторых, они не всегда срабатывали, как надо, в-третьих, само расширение требовало немалых усилий. Вот он и попытался улучшить его.

– И придумал Второе Расширение, – предположил Келдер.

– Совершенно верно, – согласилась Ирит. – Но он не стал улучшать уже существующее заклинание, а разработал совершенно новое. Оно позволяло запасти двенадцать заклинаний, использовать их сколько угодно раз, но в голове они оставались навсегда. То есть новым заклинаниям ты научиться уже не мог.

Келдер не сводил с нее глаз, ловя каждое слово.

– И контрзаклинания тоже нет, по крайней мере пока его никто не нашел. Поэтому так и не появилось Третье Расширение. Джаван провел на себе испытания, загрузил в голову дюжину заклинаний, мог с легкостью использовать любое из них, но и в голове они остались навсегда, блокируя доступ к любым другим известным заклинаниям и к разработке новых. А так как он не воспользовался заклинанием Вечной Молодости, то подписал себе смертный приговор. Умер он лет через тридцать, и в эти годы ему были доступны только те десять или двенадцать заклинаний, что хранились в его голове, и ничего больше. – Она скорчила гримаску. – Все это он записал, чтобы любой желающий мог повторить его заклинание. Я имею в виду чародеев, которые работали с заклинаниями высокого порядка, потому что Второе Джаваново Расширение магической памяти – заклинание не из простых. Но никто его так и не повторил. – Тут Ирит глубоко вздохнула. – Кроме меня.