Текст книги "Джубал Сэкетт"

Глава 28

Мы шли по горам ночью, часто останавливаясь, чтобы послушать, нет ли за нами погони, и чтобы передохнуть. Наши легкие, привыкшие к воздуху равнин, не могли сразу приспособиться к высоте.

Во время первой остановки я переходил от одного индейца к другому и, как мог, обрабатывал их раны. Я умел немного, но все же больше, чем другие, если не считать Ичакоми. Ее познания в области врачевания оказались на удивление обширными.

Когда настало утро, кругом поднимался густой туман, он заполнял все впадины в горах. Мы медленно ползли по еле заметной звериной тропе, и по крайней мере первые пять миль все время вверх. Затем идти стало легче, если не считать того, что приходилось карабкаться через валуны и остатки лавин, которые сошли с горы в течение зимы.

Замерзшие, усталые, израненные, мы останавливались, чтобы перевести дыхание, и снова двигались вперед.

Туман поднялся, и нашим глазам открылся мир гранитных обломков и снега, то тут, то там виднелись карликовые ели, которые боролись с ветром и льдом за существование. Мы сели и разделили между собой кусочки вяленого мяса. Пока ели, один из начи пошел обратно по тропе, по которой мы сюда пришли, чтобы посмотреть, нет ли погони.

Вокруг меня сидели изможденные, усталые люди, широко раскрытые глаза безучастно смотрели в пустоту. С вершин дул холодный ветер. Не так я надеялся прийти в свою долину.

Поднявшись, я пошел вниз по тропе, потом подождал, когда все поднимутся и последуют за мной. Вернулся начи, который ходил обследовать нашу тропу.

– Ничего нет, – сказал он. – Нижняя долина закрыта туманом, все проходы тоже.

Пройдя еще полмили, я остановился и оглянулся на мою карабкающуюся команду. Как случилось, что я, Джубал Сэкетт, одиночка, оказался здесь, с этими людьми? Холодный ветер шевелил ветви ели, завывал в расщелине между скалами. Я зябко поежился и похлопал руками, чтобы согреть пальцы. Медленно подтянулись остальные.

Теперь мы шли под уклон, сначала едва заметный. Затем он стал круче. Впереди наш путь пересекал по-весеннему шумный ручей. Лед уже сошел, и холодная чистая вода журча бежала по камням и гальке. Я предложил развести костер, поесть и отдохнуть. Мы набрали сломанных веток и коры для костра. Развели огонь и сгрудились вокруг него. Женщина понка, лучшая среди нас рыбачка, пошла к перекату.

Все ели, но я отказался. Еды было мало, а я еще держался достаточно хорошо, чтобы выжить. Посмотрев вверх на горы, я увидел черную скалу, влажную от тающего снега, и одинокого золотого орла, парящего на широких крыльях на фоне снегов.

Узкий водопад – на самом деле он, наверное, имел ширину футов сорок – падал с уступа на уступ, сейчас его переполняла талая вода. Поздней весной он превратится в тоненькую струйку. Нет, не для людей была эта застывшая и прекрасная гора, а только для облаков и орлов.

Я набрал веток, подбросил их в костер и наблюдал, как пламя, добравшись до них, схватило ветки в свои огненные объятия.

Ноги мои устали, спина болела. Я присел на упавшее дерево и взглянул на тропу, по которой мы пришли сюда. Она была неровной и извилистой.

Крупная, сдержанная женщина-понка подошла ко мне в своих черных мокасинах. Указала на горы, которые испанцы называют Сангрэ-де-Кристос и произнесла:

– Пещеры! Большие!

– Ты бывала там раньше?

– С племенем понка. Мы охотились там.

– Спасибо, мы пойдем к этим пещерам.

Она не мешкая отправилась снова рыбачить и к полудню поймала полдюжины рыбин. Хорошее подспорье в нашем бедственном положении.

Кеокотаа убил куропатку. Я не видел ничего и думал об Ичакоми. Теперь она захочет вернуться домой, к своему племени. Там, у Великой реки, уже тепло. Ну и что, я же одиночка! И горы вечны. Эта мысль не радовала меня.

Я сидел около речки, ко мне подошел Кеокотаа.

– Пещеры нехорошие, – пожал он плечами. – Очень трудно добираться. Внутри большая дыра. Плохое место для сна.

Мысль о том, что придется карабкаться ввысь по скалам, охладила мой пыл и я сказал:

– Мы пойдем в долину, найдем пристанище там.

– Я видел мною следов. О теня, лося, бизона, индюка. – Немного помолчав, Кеокотаа добавил: – Твой бизон здесь. Ищет тебя.

Несмотря на усталость, я вышел на луг. Бизон был там. Я подошел к нему, встал рядом, почесал его за ухом.

– Если ты собираешься остаться с нами, – шепнул я ему, – тебе придется работать.

Эта мысль пришла внезапно, но чем больше я ее обдумывал, тем больше она мне нравилась.

Незадолго до наступления темноты один из начи убил лося. В тот вечер мы хорошо поели и я, против обыкновения, долго сидел у костра.

Подошла Ичакоми, села напротив меня.

– Мои люди решили идти домой, – вдруг сообщила она. – Скоро степь зазеленеет. В реке будет много воды. Они быстро доберутся до нашего становища.

Она уйдет вместе с другими. Вернется в свой дом на Великой реке. Я пришел в ужас. Мне показалось, что сердце перестало биться.

Я немного подождал, потом заметил:

– Будет нелегко миновать коунджерос, да и Капата поджидает вас.

Она посмотрела на меня и ничего не сказала.

Я стал думать о том, как им незамеченными добраться до Великой реки по Арканзасу. Нужно идти кружным путем, если… А если им дойти до того места, где река пересекает гору, и весь путь проделать по ней?

– Я придумаю, как отправить вас обратно, – обещал я.

Она резко встала и отошла от костра. Я начал что-то говорить, но видел только ее спину. Несколько минут я сидел, пораженный ее внезапным уходом.

Женщины! Я никогда их не понимал.

Пока я боролся с нахлынувшими чувствами, ко мне подсел Кеокотаа.

– Они хотят возвращаться. Смотри, им лучше плыть вниз по реке. – Я взял веточку и на глинистом берегу набросал чертеж. – Здесь река выходит из большого каньона. Здесь юг. А вот, сзади, наш первый лагерь. Мы шли на запад, теперь находимся в длинной долине, протянувшейся примерно с севера на юг. Мне кажется, что если мы пойдем вверх по долине, то выйдем к каньону, по которому протекает интересующая нас река. По ней они спокойно ускользнут ночью.

Он посмотрел на мой приблизительный план и указал пальцем на верхнюю часть долины, в которой мы находились:

– А что там? Мы не знаем.

Конечно, он был прав. И речка в каньоне могла быть слишком бурной. Капата и коунджерос предпочли бы, чтобы это было именно так. Но чем больше обдумывал я свою идею, тем более привлекательной она казалась.

Что происходило с Ичакоми? Она – их вождь, и если они собирались возвратиться домой, то она…

Я поделился своим недоумением с Кеокотаа. Он взглянул на меня своими невозмутимыми черными глазами и произнес:

– Может, она не хочет уходить. Может, она думает, что ты хочешь от нее избавиться. Может, она думает, что ты считаешь ее обузой.

Смешно! Она совсем не обуза!

Конечно, если бы я не связался с ними, то был бы уже далеко на Западе и, вероятно, не имел бы всех неприятностей с коунджерос и уж наверняка – с Капата. Но то, что она, возможно, не хочет возвращаться домой – чепуха!

Она – Солнце, важная персона в своем племени. Пришла на Запад, чтобы найти место для своего народа, и, если не считать коунджерос, нашла хорошее место.

С долины, которую я называл моей, почти сошел снег. Она достигала примерно двадцати миль в длину и четырех-пяти в ширину. По ней текло несколько рек, и с гор обрушивались потоки воды, кроме того, мощные хребты прикрывали ее от самых жестоких ветров.

Наутро мы двинулись к северу, но вечером на берегу небольшой речки ко мне подошел Кеокотаа.

– Здесь совсем нехорошо, – заявил мой друг.

– Ну что ты выдумываешь, прекрасная долина, – возразил я. – Она расположена высоко, и им придется научиться выращивать другие растения, но все равно замечательное место.

– Много следов. – Кеокотаа указал назад, в ту сторону, откуда мы пришли. – Я нашел старую тропу. По ней и сейчас ходят индейцы. Может, им не понравится, что мы поселимся здесь.

– Коунджерос?

– Не коунджерос. Скорее всего, юты. Живут в горных долинах. Очень сильные.

Место, которое мы нашли, мне сразу понравилось. Долина уже покрывалась зеленью, и по разнообразию растений можно было сказать, что почва здесь весьма плодородна.

– Дальше мы не пойдем, – решил я, – остановимся и разобьем лагерь.

Место меня устраивало и с точки зрения обороны. С восточной стороны лагерь защищали горы. Он хорошо снабжался водой.

Как только мы разбили лагерь, несколько начи отправились на охоту.

– Надо узнать, далеко ли до реки. – Я хотел отправиться завтра.

– Ты остаешься, я иду, – настаивал Кеокотаа. Пришлось с ним согласиться.

Мне очень хотелось посмотреть места к северу от лагеря, но строительство форта – на случай повторного нападения – было важнее.

Речка вытекала из каньона и несла свои полные воды вниз, в долину, в одном месте она бросалась со скал, образуя небольшой водопадик, фута в три высотой. Возле него на ровной высокой площадке, ограниченной несколькими валунами и лесом, мы решили поставить крепость.

Вместе с двумя мужчинами начи я приступил к строительству временного укрытия, которое послужило бы нам, пока мы не построили более прочное жилье.

Охотники принесли двух оленей и несколько диких куриц. К этому времени мы уже соорудили навес для ночевки. Протащили между валунами несколько стволов мертвых деревьев создали некое подобие стены.

Ичакоми работала наравне со всеми, а меня избегала. Когда я пытался заговорить с ней, она поворачивалась и уходила. Раздраженный, я решил: пусть получит то, чего хочет. Теперь и я избегал ее.

Кеокотаа мы ждали только через день или два, так что другой вопрос пока не возникал.

Спал я плохо. Всю ночь вертелся, совсем не выспался, утром поднялся, взял оружие и пошел вверх по каньону.

Это был довольно глубокий каньон, ведущий прямо в горы. На дне его лежал снег, а валуны возле реки покрывал лед. Я вернулся, когда уже смеркалось, подошел к костру выбрал себе кусок мяса и пристроился поужинать.

Напротив меня сидела Ичакоми.

Она помолчала, потом спросила:

– Кеокотаа пошел искать дорогу?

– Он ищет путь к реке. Течение, конечно, бурное, но, я думаю, так твои люди сумеют проскользнуть мимо врагов.

– Ты уйдешь с нами?

– Нет. – Я посмотрел на нее. – Мое место в горах. Река называется Арканзас, у нее есть также и другие названия, но она впадает в Великую реку. Твои люди беспрепятственно попадут домой. Их может вести Унствита. Он хороший человек. – Она удивленно взглянула на меня. Я избегал ее взгляда, чувствуя себя неловко. Почему я не сказал, что она сама поведет людей? Вышло так, но я даже не думал об этом. Кому еще вести их – если она захочет уйти? – Опасность есть всегда, – продолжил я, – но Унствита опытный воин. Он и умный, и смелый.

– Мое место впереди, – остановила она меня.

Я молча жевал кусок мяса, потом спросил:

– Ты уйдешь с ними?

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

Вот он, этот вопрос, заданный прямо в лоб. Что я мог ответить?

– Мне будет не хватать тебя, – неуверенно произнес я, понимая, однако, что говорю правду. Мне будет не хватать ее, и я больше никогда ее не увижу. Эта мысль пронзила меня как внезапная боль. – Но я не могу просить тебя остаться. Ты – Солнце.

Глаза ее смеялись.

– А ты даже не низкий. – Она помолчала. – Ты – йомен. Йомены никогда не женились на принцессах?

– Никогда! Если принцесса выйдет за йомена, она больше не будет принцессой. Я так думаю.

– Тогда я больше не буду Солнцем.

Наши глаза встретились над огнем, я отрезал себе ножом еще ломтик мяса.

– Для меня ты всегда будешь солнцем, луной и звездами. – Костер затрещал, слабый ветерок поигрывал с пламенем. Я добавил в огонь веток. – Мне незнакомы твои обычаи, а тебе – мои, но то, что ты хочешь, будет сделано. Мы пойдем на юг, где живут испанцы. Там должен быть священник.

– Это опасно?

– Стоит рискнуть. Мы должны совершить обряд, потому что так положено и у твоего народа, и у моего.

Я спустился к реке и стал мыть в воде руки. Когда поднялся, она стояла рядом.

– Если ты захочешь идти в горы, – сказала она, – иди, и, если надо, я пойду с тобой, а когда ты разобьешь лагерь, я приготовлю тебе мясо и постель. Куда бы ты ни пошел, я буду с тобой.

Глава 29

Как это всегда бывает весной, горы и долины быстро покрылись свежей зеленью. А потом на склонах холмов расцвели золотые цветы. Они наполняли воздух тончайшим ароматом. Цвели также песчаные лилии и кое-где – прострел.

Мы шли все вместе, нас осталось совсем мало, и никто не знал, что ждет нас впереди. Женщины болтали о свадьбе. Я ловил на себе их взгляды, слышал, как они смеются между собой, и заливался краской. Я не знал, как должен вести себя жених, и вообще ничего не знал о свадебном обряде начи.

Ичакоми говорила, что мне надо украсить себя листьями дуба. Ей полагался лавр. Но, насколько я понимал, здесь она лавра не найдет. В западных горах я не встречал этого дерева, а вот в Нантахалье они сплошь покрывали склоны холмов, усыпанные мелкими розовыми цветами.

Кеокотаа, который нашел дорогу, вел нар вдоль восточного края долины к реке, текущей через каньон. Нам предстояло пройти его до конца. И именно там нас могла поджидать опасность: удобное место для засады.

Ичакоми шла с женщинами, они болтали и смеялись на ходу.

Один раз, когда мы остановились передохнуть, ко мне подошел Унствита.

– Я уйду с ними. Но вообще-то я хотел остаться, – произнес он, глядя мне в глаза.

– Ты нужен им, – ответил я. – Скажи Ни'кване, что я сделал все, как он просил. Скажи ему, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы Ичакоми была счастлива.

– Я передам ему. И вернусь.

– Вернешься?

– Я не хотел идти в горы. Но теперь понял… понял, что это место для прогулок богов.

– Тогда возвращайся. Мы обоснуемся в домике, но, если уйдем, я помечу наш путь вот так, – я показал ему знак Сэкеттов. – Ты найдешь.

– Я найду. – Вдруг он протянул руку, как это иногда делал я. – Ты мой вождь. Я не пойду больше ни с кем, кроме тебя.

Вдоль каньона бежала тропа. Она пересекала маленькую бурную реку и устремлялась вперед то по одному, то по другому берегу, вилась среди валунов и деревьев по стенам каньона. Мы осторожно ступали среди камней, убирали с пути упавшие ветки. Нам предстояло вернуться этим же путем, и мы старались сделать его легче. Ну а если не вернемся, будет легче другим.

Этим правилом руководствовался мой отец – убирать препятствия, устранять промоины на старых тропах, оставлять тропу, по которой идешь, лучше, чем она была. «Ступай по тропе легко, – говорил он мне. – Когда ты уйдешь, придут другие».

Вот каким я помнил своего отца. Любое место становилось лучше после того, как он там побывал. На каждое срубленное им дерево приходилось два посаженных.

Наконец мы достигли цели нашего путешествия. И здесь река была быстрой, а по мере сужения каньона она сделается еще быстрее. По склонам каньона росли осины, а по берегам попадались хлопковые деревья. На каменистой косе валялись прибившиеся к берегу бревна – голые, белые, длинные, похожие на скелеты, отполированные водой.

Здесь мы разбили лагерь, и я огляделся вокруг – вот место, где я возьму в жены Ичакоми. Наблюдая за ней, я подумал, что и отец, и мама одобрили бы мой выбор.

Среди ее народа или среди моего приготовления к свадьбе носили бы грандиозный характер. Женщины готовили бы для нас жилище, собралась бы вся родня, они бы шили, стряпали, строили планы. А сколько болтовни, так милой женскому сердцу! Здесь мы были лишены всего этого. Сейчас устроим праздник для всех присутствующих, а обвенчаемся позже.

Начи построили шалаш из веток, мужчины пошли в лес за дичью. Ведь свадьба Солнца – событие важное, хотя я не был уверен, что все они одобряли решение Ичакоми.

Бракосочетание назначили на завтра. Я не пошел на охоту, а сидел у реки и размышлял. Если у меня будет жена, значит, я должен иметь дом и планы на будущее. Моя долина – хорошее место, но она находилась на пути миграции каких-то племен и служила охотничьим угодьем.

Нас останется немного: только Ичакоми, женщина понка, Кеокотаа, его подруга и я. Нас будет слишком мало для того, чтобы отбить нападение коунджерос, если они еще существуют, или их врагов. Я знал, как построить надежную крепость. Но, планируя будущее, надо было думать о зерне, об урожае, о разведении скота… Многое я знал и умел с детства. На Стреляющем ручье мы так и жили. Но там наг было больше.

Знал я и еще один способ защиты, который мог сработать. Слух о том, что я колдун, распространится быстро. Если я стану не только торговцем, но и колдуном…

Когда нельзя победить силой, надо пользоваться умом, у кого он есть, конечно.

Недостатка в дубовых листьях мы не испытывали, а вместо лавра собирались найти что-нибудь другое, но Унствита вернулся с охоты с веточкой карликового лавра, который он нашел высоко в горах.

После полудня я отправился на разведку вниз по реке. Боялся нападения во время церемонии, но свежих следов нигде не обнаружил.

Наступило утро – светлое, ясное. Унствита объяснил мне свадебный ритуал и то, как я должен вести себя.

После этого я пошел к шалашу, который построили индейцы. Внутри меня поджидал старый воин начи.

Он сказал:

– Вот ты пришел!

Затем вошли старик и женщина. Вслед за ними Ичакоми.

Старики спросили нас, любим ли мы друг друга. Мы ответили, и один из них встал около Ичакоми, представляя ее отца. Они привязали к моим волосам дубовые листья, а Ичакоми, по обычаю, несла в левой руке веточку лавра, а в правой – пучок маиса. Лавр означал, что она будет беречь свою репутацию, а маис – что обязуется готовить мне пищу.

Я спросил:

– Ты хочешь стать моей женой?

– Да. Я очень хочу стать твоей женой и буду счастлива идти с тобой.

В левой руке я держал лук и стрелу, как бы подтверждая, что не боюсь своих врагов и готов содержать жену и детей.

Согласившись пойти со мной, она выронила маис, и я взял ее руку в свою и сказал:

– Я твой муж.

Она ответила:

– А я твоя жена.

Как требовал ритуал, я подвел ее к моей постели, и произнес:

– Это наша постель. Содержи ее в чистоте.

Нас отвели к костру и подали специально приготовленное угощение. Пока мы ели, все собрались вокруг, смеясь и болтая. Не было только Кеокотаа. Он ускользнул с праздника, но я понял почему. Мы не знали этой страны, не знали, кто может прийти, и одному из нас надлежало оставаться начеку. После угощения начи стали танцевать медленный, с шаркающими движениями танец, которого я раньше не видел, хотя знал многие индейские танцы.

Бил барабан, начи танцевали, а я спросил у Ичакоми:

– Ты спокойна? Тебе хорошо?

– Да.

– Если твое племя нуждается в тебе, мы можем вернуться. Я отведу тебя назад.

– Мое место рядом с тобой. Ни'квана все знает.

– Мы будем очень одиноки. Нас так мало, но мы построим надежный форт. Попробуем торговать с индейцами.

– А если придут Люди Огня?

Я пожал плечами:

– Мы встретим опасность лицом к лицу. У меня тоже есть огонь, и, если надо, я применю его.

– Мои люди уйдут утром, – сообщила Ичакоми. – Они вернутся к начи, в наш дом у Великой реки и все расскажут. Мой народ будет знать, если он захочет прийти сюда, для него всегда найдется место.

– Попроси их, чтобы они послали кого-нибудь к моим родным на Стреляющий ручей, пусть он передаст им, что я нашел тебя и счастлив.

– Это будет сделано.

Над горами поднялась полная луна, белый свет залил наш лагерь. Быстрая речка журча бежала мимо, листья осин неумолчно лепетали. Костер догорал, барабан затих, кончился танец. За плетеным шалашом, в котором мы лежали, мерцали красные угли, и я знал, что один из начи стоит на страже.

Как далеко находились мы от болот Англии, от острова Эли, откуда много лет назад прибыл мой отец. Теперь я справлял свою свадьбу там, где, вероятно, до меня не ступала нога белого человека. В далекой, неведомой стране я искал свое место под солнцем, и мой путь еще не окончен. Мы пойдем выше, в горы, и оставим прошлое позади.

У начи не было времени выдалбливать челнок. Им предстояло спуститься по реке на плоту до того места, где я спрятал свое каноэ. Дальше они поплывут на каноэ, если им посчастливится захватить еще одно.

На рассвете мы помогли им погрузить немногочисленные пожитки и смотрели, как они, оттолкнувшись от берега, понеслись по бурной реке и вскоре скрылись из виду. Теперь нас осталось пятеро, и все живущие в этом необъятном краю были нашими врагами.

Мы двинулись вдоль долины, где теперь хозяйничали теплые весенние ветры, а листья, сорванные с деревьев еще осенью, проросли травой. Небо над нами уже налилось яркой голубизной, а горы покрылись пятнами темной и светлой зелени – темной там, где топорщились ели, и светлой – где трепетали осины. Мы подстрелили несколько диких курочек, поймали в реке немного рыбы, развели костер и перекусили. Уже вечером, почти добравшись до будущего форта, увидели внизу, во влажной, длинной долине, как вспышку, отсвет луча заходившего солнца на чьем-то клинке. Вдоль реки шел отряд: шестеро верховых и около двадцати пеших. Кто-то сильно потрепал отряд. Многие были избиты и окровавлены, да и из верховых только двое казались невредимыми.

Мы стояли и наблюдали, как они приближаются.

Наконец они увидели нас и остановились, настороженно вглядываясь. Я понял, что перед нами испанцы, и вышел вперед, подняв руку с ладонью, повернутой к ним. Они медленно двинулись вперед, потом снова остановились, глядя на нас.

Тогда я обратился к ним по-испански. Они приблизились и остановились, настороженные, измученные – кто от ходьбы, кто от долгого пребывания в седле.

– Спускайтесь, – предложил я конным. – Сейчас разведем костер. Вы, наверное, голодны?

– Два дня не ели, – подтвердил мои подозрения их предводитель, высокий, худой человек с редкой бородкой. Ему тоже изрядно досталось, по крайней мере две раны я видел.

– Ты Диего? – Он удивленно посмотрел на меня. – Мы встретились с одним из твоих людей, он опередил вас и хотел добраться до поселений.

Его лицо помрачнело.

– Гомес! – воскликнул он. – Ах, от этого типа одни неприятности!

– Мы ничего не знали о нем. Накормили его, и он пошел своей дорогой, но, по-моему, мы ему не понравились.

– Ему нравится только он сам, – согласился Диего.

Тем временем его люди приближались к костру так осторожно, будто не огонь пылал перед ними, а стыл ледяной источник.

– Вы столкнулись с коунджерос?

– Нет, с какими-то другими, незнакомыми индейцами. Они напали на нас внезапно. Тогда я потерял двух человек, а потом еще четырех. Они преследовали нас, пока нам не удалось ускользнуть от них ночью.

Мы расположились на лесистом берегу речки и имели неплохую оборонительную позицию.

Он обратил внимание на мои пистолеты:

– Красивые пистолеты. Я купил бы их у тебя.

– Нет. Их подарил мне отец. Это лучшие в своем роде пистолеты. Их делал итальянский мастер.

– Когда-то я учился у одного оружейника и тотчас узнал руку мастера. Прекрасная пара. – Он посмотрел на Ичакоми, стоящую рядом со мной: – Твоя женщина?

– Моя жена, – ответил я. – Мы женились по индейскому обычаю. Среди вас нет монаха или священника?

– Его убили, он умер достойно. Храбрый человек. – Он взглянул на меня. – Ты хочешь снова жениться?

– Я христианин, хотя и не католик. Желал бы совершить обряд венчания.

– Она красивая, – заметил испанец, – и гордая.

– В своем племени начи она – Солнце, принцесса.

– Охотно верю, – улыбнулся он.

Диего подошел к костру, и женщина понка подала ему миску бульона, сваренного из мяса лося, которого Кеокотаа убил сегодня на рассвете. Он стал жадно есть, потом, смутившись, быстро посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что его люди тоже едят. Мне понравилось это. Испанцы – наши враги, но с таким человеком, как Диего, можно идти в горы.

– Ты сиди, – успокоил я его. – Я позабочусь о ваших лошадях.

Он резко поднял руку.

– Нет! Это сделают мои люди. Никто не должен прикасаться к нашим лошадям! – Потом, смягчившись, добавил: – Их мало, и они не подпускают к себе чужих. Мы взяли их в Мексике, а индиосы украли их у нас. Скоро они станут на наших лошадях воевать против нас.

– Индейцы – верхом?

– Я видел, правда, немногих, – помрачнел Диего. – И надо отдать им должное, они отлично держались в седле! – Он продолжал есть, потом посмотрел на меня. – Ты англичанин?

– Мой отец был англичанином. Я американец.

Он бросил на меня насмешливый взгляд:

– Американец? Что это значит? Не слышал о такой национальности.

– Я родился на этой земле, только там, на востоке. Собираюсь открыть торговый дом. Приглашаю тебя торговать.

– Тебе не позволят обосноваться здесь. Это испанская земля.

– Но вот сейчас мы с тобой беседуем, как друзья, и сможем остаться друзьями и дальше. Испанцам выгоднее иметь здесь друзей, а не врагов.

Он пожал плечами:

– Я ничего не решаю. Существуют указы короля.

Он молча допил бульон, потом отрезал кусочек от задней ноги лося.

– Я поговорю о тебе, – пообещал он. – Кажется, у тебя родилась хорошая идея.

– Гомес надеялся добраться до поселений раньше вас. У него свои планы, – заметил я.

– Гомес всегда планирует, знаю его, – ответил Диего.

Кеокотаа подыскал нам место для сна среди скал, на клочке земли, покрытой мягкой травой. Мы собрались там, оставив испанцев у костра. Многие из них заснули не сходя с места. Они так устали, что даже не подумали о мерах предосторожности. Мы даже могли бы украсть у них лошадей.