Текст книги "Человек с разрушенных холмов"

Глава 15

Взяв кружку, я подошел к кофейнику и налил кофе. Мои глаза зацепились за кусок глины возле очага, все еще мокрой. Я внезапно напрягся, когда увидел ее.

Глина? Где тут поблизости есть глина? Я посмотрел через дверь на желоб с водой. Он оказался далеко не переполненным, а земля вокруг него – совершенно сухой.

Выпрямившись, я отхлебнул кофе и осторожно глянул мимо кружки на сапоги Денни Рольфа.

Глина.

Опустившись на стул по другую сторону стола, я снова выглянул за дверь. Его конь стоял привязанным в дальней части загона, что само по себе казалось странным. Вроде бы он хотел подобраться к хижине незамеченным, хотя и не настолько, чтобы прошмыгнуть в нее.

– Повезло сегодня?

– Что? – Денни, чем-то явно обеспокоенный, вздрогнул. – Повезло? Да нет. Нашел несколько голов, но они сбежали. Теперь их трудно сгонять – слишком часто с ними это делали.

Он посмотрел на мою шляпу.

– Такая хорошая шляпа и совсем испорчена. Тебе надо купить новую.

– Я и сам думал, но туда, где я смог бы достать новую, слишком долго ехать. Не так уж много таких мест в эту сторону от Сан-Антонио.

Денни как-то странно посмотрел на меня.

– Сан-Антонио? Совсем не то направление. Почему там? Есть места и к северу от нас… По-моему, не так уж далеко.

Мы оба говорили мало, каждый был занят собственными мыслями. Одежда Денни, кроме сапог, была пыльной. Он работал или где-то ездил… Но где?

– Денни, – начал я, – нам пора угомониться и оставить в покое хозяйство Бэлча и Сэддлера.

– Что ты хочешь сказать? – Он посмотрел на меня прямым, мрачным взглядом.

– Они тоже недосчитались скота. Возможно, нашелся человек, который хочет развязать войну между нами, чтобы потом забрать себе то, что останется.

– Да не верю я в это, – усмехнулся Денни. – Для чего же они тогда наняли охранников? Ты, черт возьми, хорошо знаешь, с каким напором действует Бэлч. А что до его сыночка…

– Успокойся. У нас нет никаких доказательств, чтобы предъявить обвинение. Только взаимная неприязнь и подозрительность.

– Ты здесь недолго. Подожди немного и сам увидишь. – Он помолчал. – Ты работал к югу отсюда?

– Немного… но в основном – к востоку.

– Джо Хинг сказал, что ты нужен на плоскогорье с другой стороны. Он хочет отделить наш скот от скота Бэлча и Сэддлера. Если ты и в самом деле неплохо обращаешься с оружием, то это как раз для тебя.

– Ни к чему доводить дело до стрельбы.

Он не спеша, внимательно оглядел меня.

– А этот Ингерман… он выглядит очень опасным. И Джори Бентон… Я слышал, он грозился подстрелить тебя.

Похоже, Денни старался вывести меня из себя, однако я только улыбнулся в ответ:

– Ингерман крутой мужик… Не знаю, как насчёт Бентона, а Ингерман умеет драться. Это жестокий и опасный тип, и если ты собрался выйти с ним на ковер, то лучше настроиться на битву до последнего. Ему платят жалованье охранника, и он собирается отрабатывать его.

– Испугался?

– Нет, Денни. Я не испугался – просто осторожен. Я никогда не бросаю дело на полпути. Когда человек наводит оружие на другого, ему лучше иметь на это причину, и, черт возьми, достаточно вескую. Оружие не игрушка. Оно не для того, чтобы его выставлять напоказ или повсюду размахивать им. Когда берешься за оружие, то можешь и сам погибнуть.

– Ты рассуждаешь так, словно боишься?

– Нет. Я говорю как осмотрительный человек, который не желает убивать другого, если только того не потребуют обстоятельства. Когда кто-то берет в руки оружие, он вместе с тем принимает на себя ответственность. Оружие опасно, с ним необходимо соблюдать спокойствие и благоразумие.

– Не понимаю, о чем ты.

– Нужно быть справедливым. Тот другой, который носит оружие, тоже имеет семью, дом, у него есть надежда, мечты и свои амбиции. И если ты порядочный человек, то должен помнить об этом. Никто, находясь в здравом уме, не отбирает так запросто человеческую жизнь.

Денни встал, слегка потягиваясь. Глина на его сапогах подсохла. Он подцепил ее где-то неподалеку отсюда, но где? Есть тут и другие водоемы… ключи, которые Фуэнтес показал мне, и еще пару мы нашли вместе – но все они восточнее. Ну и конечно, есть еще ручей там…

– Не встречал Старого Бриндла? – неожиданно спросил я.

– Бриндла? Нет. И надеюсь, что никогда не повстречаю.

– Ты лучше не приближайся к ручью, – как бы невзначай заметил я. – Именно там я видел его в последний раз.

– К какому ручью? – воинственно вскинулся он. – Кто тебе сказал, что я был у ручья? – Денни с подозрением уставился на меня, его лицо пылало и выглядело виноватым.

– Никто, Денни. Я только сказал, что там Бриндл. Джо Хинг не хочет, чтобы он поднял на рога кого-нибудь из нас.

Денни направился к двери.

– Ну, мне пора возвращаться. – Однако он медлил, словно хотел что-то сказать, потом решился. – Насчет той девушки, чью коробку ты купил. Ты в нее влюблен?

– В Лизу? Нет. Просто она показалась мне совсем одинокой, а потом, я никого там особенно не знал, поэтому и торговался за ее коробку.

– Ты много заплатил, – тоном обвинителя произнес Денни. – Откуда у тебя столько денег?

– Скопил. Я не пьяница, Денни, и бережливо обращаюсь с долларом. Я люблю хорошо одеваться, люблю лошадей, вот и придерживаю деньги, чтобы потратить их для души.

– Ты ухаживал за ней и, мне кажется, навлек на нее неприятности.

– Сомневаюсь, но если так, то я не нарочно.

Денни все еще маячил в дверях.

– А где она живет?

– Она мне не говорила.

Он решил, что я лгу. Я видел это по его глазам, и у меня внезапно возникло подозрение, что Денни сам подумывает о ней. Энн Тимберли ему не ровня, как и Хина Бенн. Барби-Энн мечтала только о Роджере Бэлче, а Денни был молод, и в его голове бродили собственные мечты, а тут появилась девушка, которая могла полностью соответствовать им. И если у него возникла неприязнь ко мне – что вполне возможно, – то причиной могла стать Лиза.

– Раз уж она не сказала мне, то, значит, не хотела, чтобы я знал. Думается, что она не хотела, чтобы вообще кто-нибудь знал. Наверное, у нее есть серьезные основания оставаться неизвестной.

– Ты подозреваешь, что она во что-то замешана? – Он уставился на меня тяжелым взглядом, явно настроенный развивать тему и дальше.

– Да нет, Денни. Похоже, она милая девушка, только чего-то боится. Она сказала, что никто не знает о том, что она поехала на вечеринку, и что ей надо возвращаться.

Мы поговорили еще немного кое о чем, потом Денни вышел и уехал. А я пошел туда, где была привязана его лошадь. Там валялось несколько комков засохшей глины, отвалившейся с ее копыт.

Если бы он приехал издалека, то эта глина отвалилась бы раньше. Значит, он влез в нее где-то неподалеку… Но где?

Я ворошил огонь, собираясь заняться стряпней, когда появился Фуэнтес. Расседлав коня, он заметил оставленные Денни следы и посмотрел в сторону хижины.

Появившись в дверях, я сказал:

– Это Денни. У него что-то на уме, но он так и не раскололся. Сказал, что видел Хинга. Он хочет, чтобы мы приехали. Собирается поработать на западе, на плоскогорье. Боится, что могут возникнуть неприятности. – Помолчав, я добавил: – Не верю, что они возникнут. Бэлч не станет вмешиваться.

– А Роджер?

Да, а Роджер? Я вспомнил о Роджере, о его двух револьверах и желании доказать, что он значительнее, чем есть на самом деле. От случая к случаю мне приходилось ездить с несколькими малорослыми мужчинами, и некоторые из них оказались прекрасными работниками… Хорошие ребята. Нет, Роджеру не давал покоя не только его небольшой рост. В нем жила какая-то внутренняя червоточина, что-то опасное. Оно и управляло им.

Фуэнтес сменил тему:

– Нарвался сегодня на нескольких бешеных. Нам нужно проверять каждую голову, которую пригоняем.

– Денни хочет поработать на этих пастбищах.

Фуэнтес развернулся ко мне.

– Он не сказал почему?

– Нет, но я полагаю, из-за Лизы. Той девушки, с благотворительного вечера.

Фуэнтес ухмыльнулся:

– Почему бы и нет? Он молод, а она хорошенькая.

Вполне правдоподобно, но эта мысль почему-то беспокоила меня. Денни был молод и впечатлителен, а она напугана тем, что сделала. Чтобы прийти на вечеринку, она ускользнула тайком. Значит, кто-то у нее дома не хотел, чтобы она туда ходила.

Мать? Отец? Или кто-нибудь еще? По какой причине?

Чтобы семья долго жила в округе, оставаясь совершенно неизвестной, противоречило всякой логике. Тогда… что вероятнее, они тут совсем недавно. Поселились где-нибудь в стороне от наезженных дорог, что не такая уж и редкость. В этих краях люди вообще живут достаточно далеко друг от друга.

Однако здесь хватает народу, который разъезжает повсюду. Я подумал о ее одежде. Она выглядела довольно хорошо, хотя была простой и слегка поношенной, но чистой и выглаженной чей-то умелой рукой.

Даже если Лиза жила здесь недавно, совершенно очевидно, она боялась, что узнают, где обосновалась ее семья. По каким-то личным мотивам? Или из-за того, кто не хотел, чтобы она уезжала из дому?

– Тони, – я запнулся, – мне не хочется уезжать отсюда.

Он пожал плечами.

– Мы нужны Джо. Он ждет неприятностей от Бэлча.

– Их не будет.

– Ты считаешь, амиго, что после вашего разговора он оставит нас в покое?

– Да… Но Бог его знает, может, я и ошибаюсь.

Мы упаковали всю свою поклажу, оседлали свежих коней, но я жалел, что нам приходится уезжать. Чего мне хотелось, так это выкроить время, чтобы съездить подальше на юг и подальше на восток. Там, на плато Эдвардса, было много каньонов – много мест, где можно спрятать скот.

Внезапно меня разобрало любопытство. А сколько всего украдено голов? Я спросил об этом у Фуэнтеса.

– Пятьсот… А то и в два раза больше. Похоже, вор берет дань со всех трех хозяйств и делает это уже года три.

– Тогда ему пора подумать об индейцах.

– Si, но, может, и не пора, амиго. А вдруг они друзья – как ты считаешь?

– Или он нашел какое-то укромное местечко, куда они не станут заглядывать.

Фуэнтес покачал головой.

– Апачи не станут заглядывать? Апачи заглянут даже через врата ада, амиго. Так же, как кайова или команчи.

Дальше мы ехали молча. Делить скот заранее – что-то новенькое для этих мест. Обычно двое-трое соседей собирают животных и потом отгоняют. Добираясь до конечного пункта, они продают пригнанный скот, получая деньги за всех животных с клеймом своей местности, а когда возвращаются, то рассчитываются друг с другом.

Молодняк без клейма обычно получает тавро матери – если она окажется поблизости. И если ранчеро честен. В противном случае отбившееся от стада животное получает его собственное клеймо. Зачастую попадается довольно много скота вовсе без клейма… «мэверики»… Те, кто клеймят скот, или тот, кто за это отвечает, ставят на таких животных то тавро, какое им заблагорассудится.

Много лет назад в Восточном Техасе человек по имени Мэверик, сбывая свой скот стадами, никогда не утруждал себя тем, чтобы пересчитать или заклеймить его. И когда на пастбище попадался неклейменый теленок, кто-нибудь обязательно говорил: «Ага, вот один из бычков Мэверика!» Отсюда и пошло название для неклейменого скота.

Когда мы приехали на ранчо, там царил покой. Мы пригнали мало скота, поскольку намеревались сразу же двинуться дальше.

В бараке оказался Джо Хинг. Не скрывая удивления, он воззрился на нас:

– Не ожидал вас, ребята. Что случилось?

– Разве ты не говорил Денни, чтобы мы приехали? Он передал, что ты готов двинуть на запад за скотом.

– Ну… пока только собирался. Но я не посылал Денни за вами – да и никого другого. Я планировал в начале той недели…

Вот так. Я посмотрел на Фуэнтеса, а он на меня.

– Денни сказал, что мы тебе нужны, – пояснил Фуэнтес. – Может быть, он тебя не понял?

Вошел Бен Ропер.

– Ну как, поддался вам Старый Бриндл?

– Он где-то там. Если хочешь, займись им. Наш приятель как раз собрал по кустам небольшую банду таких же зловредных и необузданных быков, как и сам.

Раздраженный, я отошел к дверям. Что затеял Денни? Я слышал, как Фуэнтес что-то сказал по этому поводу Хингу, но мои мысли грызли меня, как собака кость. Он дал нам… или мне это показалось… дезинформацию и таким образом получил все поле в свое распоряжение. А я мечтал побыть там еще несколько дней. Я даже выругался, вспомнив о своих планах съездить на восток и на юг. Мне хотелось отыскать пропавший скот, и у меня на сей счет имелись кое-какие предположения. А теперь пройдут дни, а то и недели, прежде чем я снова попаду туда.

– В чем дело? – спросил Бен Ропер, скручивая сигарету.

Я рассказал ему.

– Не похоже на Денни, – удивился он. – Очень хороший малый. Отличный работник… А может, ты и прав насчет девушки. После танцев он только и говорил о ней. – Бен усмехнулся. – Трудно предположить, что выкинет молодой бычок, если ему что-то взбрело в голову.

Он прикурил.

– Ладно. Зато поешь как следует. Барби-Энн расстроена, а когда она не в себе, то стряпает отлично.

Бен посмотрел на убегающие вдаль холмы.

– Тут приезжал Роджер Бэлч… Пробыл немного в доме. С тех пор она еще больше не в себе.

– Сколько отсюда до Сан-Антонио? – спросил я, меняя тему разговора.

– Никогда не ездил отсюда, – в раздумье произнес он. – Наверное, миль сто. А то и больше. – Бен перевел взгляд на меня. – Хочешь задать деру? Черт побери, приятель, ты нам нужен!

– Просто размышляю.

Присев на корточки, я поднял осколок камня и начертил на песке грубый контур плоскогорья, как я его представлял… к западу от нас.

Ближайший крупный город – Сан-Антонио, но до него далеко… несколько дней пути.

Между нами и Сан-Антонио простиралась обширная пересеченная местность, поросшие травой равнины сменялись покатыми холмами, где всегда можно было найти ручьи, чтобы обеспечить себя питьевой водой, даже если не известны большие водоемы. Но чтобы гнать телят по этому пути… особенно таких молодых… нет, вряд ли. Тогда вору нужно примириться с потерей по той или иной причине половины скота.

Угнанный скот находился где-то здесь, между нами и Сан-Антонио, и я готов поспорить, что не дальше чем в двадцати милях – где-то тут, в стране кайова. Понадобится вода… Молодняк очень много пьет, пока растет… И кто-нибудь, чтобы приглядывать за телятами… если только в распоряжении скотокрада нет большого количества воды и очень богатого пастбища.

Я посмотрел на свой рисунок. Он мне мало о чем говорил. Оставалось несколько белых пятен, которые необходимо заполнить. Нужно поговорить с кем-нибудь, кто знает эту местность и кто не станет интересоваться, зачем мне это надо. А еще лучше, чтобы тот, у кого я буду выспрашивать, даже не заподозрил, что его выспрашивают.

Выпрямившись, я подтянул ремень с кобурой, когда с крыльца дома кого-то позвали.

– Похоже, ты понадобился, – сказал Бен.

На ступеньках стояла Барби-Энн, и я направился к ней. Бен вернулся в хижину.

Барби-Энн выглядела бледной и напряженной. Ее глаза неестественно блестели, а руки слегка дрожали.

– Тэлон, – произнесла она, – хотите заработать пятьсот долларов?

Пораженный, я уставился на нее.

– Я назвала сумму – пятьсот долларов, – повторила она. – Это больше, чем вы можете заработать за год, даже если вам заплатят как охраннику у Бэлча и Сэддлера.

– Большие деньги, – согласился я. – И как же я их заработаю?

Сжав губы, Барби-Энн уставилась на меня. В этот момент ее можно было назвать какой угодно, но только не красивой.

– Вы убьете человека… Вы убьете Роджера Бэлча.

Глава 16

Ну и дела. Я стоял ошарашенный. Барби-Энн теперь не походила на прежнюю милую девушку. Кожа на скулах натянулась, а лицо пылало такой ненавистью, какую я редко встречал у мужчин, не то что у женщин.

– Убейте его, – повторила она, – и я отдам вам пятьсот долларов!

– Вы меня не за того приняли, – возразил я. – Я не убиваю по заказу.

– Но вы же стрелок! Это всем известно. Вы же убивали людей и раньше! – настаивала она.

– Я пользовался оружием только для самозащиты или защищая собственность. Но никогда не сдавал внаем свое оружие и никогда не стану этого делать. Вы не того выбрали. В любом случае, – более мягко добавил я, – вы сейчас не в себе, на самом деле вы не желаете его смерти. И не можете хотеть, чтобы убили человека.

– Черта с два! – Зрачки Барби-Энн сузились от ярости. – Я хочу видеть, как он валяется мертвый, прямо здесь, на полу. Я бы растоптала его лицо ногами!

– Мне очень жаль, мэм.

– Будьте вы прокляты! Трусливый койот! Вы его боитесь! Боитесь!

– Это не так, мэм. Ни у кого из нас нет причин убивать Роджера Бэлча. Едва ли его кто-то особенно любит, но это не повод, чтобы убивать человека.

– Вы боитесь! – гневно повторяла она. – Вы боитесь!

– Вы должны извинить меня, мэм. – Я попятился назад. – Я не убийца.

Послав мне вслед проклятия, она вернулась в дом. Как только я вошел в барак, к дверям подошел Фуэнтес.

– В чем дело? – с любопытством спросил он.

Я рассказал.

Он задумчиво посмотрел на меня, потом пожал плечами.

– Я думаю, что он сказал ей, что между ними все кончено. Или что женятся на Энн Тимберли.

– На ком женится?

Я повернулся к Фуэнтесу.

– Он ухаживает за ней. Ездит на свидания, у них все обговорено… Об этом все знают. Наверно, и Барби-Энн узнала и высказала ему это в лицо.

Джо Хинг слушал.

– Ничего, переживет, – беспечно заметил он.

– Не знаю, – помолчав, возразил я. – Она в таком возбужденном состоянии. Если не сможет найти кого-нибудь, чтобы убить его, то сделает это сама.

Выудив из-под койки вещевой мешок, я достал из него рубашку, требующую починки, и принялся зашивать дыру. Большинство ковбоев возят с собой иголку и нитки, но моя рубаха была из оленьей кожи, и я зашивал ее тонким сыромятным ремешком.

С минуту Хинг наблюдал за мной.

– Черт побери, – сказал он, – у тебя получается прямо как у портного.

– Я научился этому, наблюдая за матерью, она большая рукодельница.

Он задумчиво посмотрел на меня:

– Откуда ты, Тэлон? Ты никогда не говорил.

На Западе такой вопрос задают крайне редко. Поэтому я лишь повторил за ним:

– Это верно. Никогда.

Хинг слегка покраснел и стал подниматься, но я не желал его обидеть.

– Я с севера… Из Колорадо.

– Хорошая страна, – обронил он и вышел.

Фуэнтес лежал, растянувшись на своей койке. Теперь он сел и натягивал сапоги.

– У меня плохое предчувствие, – бросил он. – Как у старого быка перед бурей.

Взглянув на него, я запрятал конец кнута и туго затянул его.

– У меня тоже, – согласился я с ним.

На двор въехал Бен Ропер и, спешившись, стал расседлывать коня. Потом распустил лассо и заарканил свежего.

– Ну и куда он собирается, как ты считаешь? – спросил я Тони.

– Он это тоже чувствует, – ответил он. – И на всякий случай готовится.

Из дома вышла Барби-Энн и окликнула Бена:

– Совсем забыла. Харли хочет, чтобы кто-нибудь из вас подменил его. Ему надо съездить домой.

Фуэнтес начал было вставать, но я махнул ему, чтобы сидел.

– Я сам поеду.

На улице я сказал Бену:

– Пока у тебя в руках лассо, отлови и для меня одного. Этот серый вполне подойдет. Я подменю Харли.

– Но ты только что приехал, – запротестовал он.

– А ты нет? – Я улыбнулся. – Мне надо убраться из этой хижины. У меня от него начинается лихорадка.

Бен накинул петлю на серого, который, почувствовав ее, тут же успокоился. Это был хороший конь, и хоть я на нем не ездил, но видел, как он бегает. Оседлав его, я затянул подпругу.

Стоя рядом, Бен сворачивал лассо. Он не сводил с меня глаз и наконец произнес:

– Джо говорил, что у тебя был разговор с Барби-Энн. И что она хотела, чтобы ты убил Роджера Бэлча.

– Угу.

– И сколько она предложила?

– Пятьсот.

– Ух ты! – Он посмотрел на меня. – Тогда она точно сошла с ума!

– Настолько, что готова сделать это сама. – Я быстро огляделся. Поблизости – никого. – Интересно, знает ли ее папаша?

Бен закончил сворачивать лассо.

– Мимо него мало что ускользнет, – заметил он. – С виду не скажешь, но на самом деле он, кажется, знает все.

Когда я приехал, Харли дожидался рядом со стадом.

– Что-то ты долго, – заметил он.

– Она только что сказала. – Мне не очень понравилось его поведение.

Он развернул коня и уехал – не в сторону ранчо, а на юг, туда, где находился его дом.

Объезжая стадо шагом, я старался сбить его поплотнее и отметить беспокойных коров и быков, от которых только и жди неприятностей. Всегда найдутся те, что готовы вскочить и побежать или, чуть что, оторваться от остальных. Но животным хватало корма и воды, теперь они устраивались на ночь, хотя вечер еще только наступил. Скоро кто-нибудь из ребят подъедет ко мне на помощь, но скот выглядел совершенно спокойным – ему нравилось место, где его держали. Обычно с утра стадо немного отгоняли на поиски свежей травы, потом пригоняли поближе, где ранчо и холмы облегчали задачу загнать животных в загон, если требовалось.

Спустились сумерки, и солнце скрылось за горизонтом, но ночь еще не укрыла землю глубокой темнотой. То тут, то там в небе вспыхивали звезды, как бы указывая путь другим, тем, что зажгутся позже. Когда совсем стемнеет, животные могут забеспокоиться, но сейчас, тихим, ласковым вечером, они лежали или стояли, равнодушные к ходу времени, спокойно пережевывая жвачку. И те несколько маленьких телят, что появились на свет уже здесь, перестали резвиться и скакать. Даже сидя верхом на лошади, в ночном можно задремать.

Развернув серого, я поднялся на склон холма, откуда видел все стадо. Закинув ногу на луку седла и сдвинув на затылок шляпу, я погрузился в размышления.

Сначала об Энн… Если разобраться, то она совсем не плохая девушка, полная огня и жизненных сил. Когда меня ранили, Энн действовала как надо.

Я еще с некоторой предосторожностью носил ремень, но рана стала значительно лучше. Хотя я и потерял много крови, она уже затянулась коркой и, если только не затевать борьбы с каким-нибудь отчаянным быком, должна скоро зажить. Я еще очень уставал, но это будет до тех пор, пока не восстановятся прежние силы. А я надеялся, что воздух бескрайних равнин, чистый и свежий, быстро меня исцелит.

От Энн мои мысли перескочили на Хину Бенн. Когда мы танцевали, на мгновение мне показалось, что в мире все замечательно.

Потом я вспомнил Лизу. Ее образ не вызвал у меня никаких романтических настроений, только всплыла в мозгу беспокоившая меня загадка: кто она и откуда взялась? Она торопилась вернуться домой, что говорило о строгом отце или муже… Однако она уверяла, что мужа нет.

Когда совсем стемнело, появился Бен Ропер.

– Поезжай выпей кофе, – посоветовал он. – У тебя впереди долгая ночь.

– Хорошо, – отозвался я, но уезжать не торопился. – Ты знаешь места к югу отсюда?

– Немного. На юго-восток. Мы иногда ездили в Сан-Антонио. Вчетвером или впятером это почти безопасно. Хотя Розитер говорил, что, по слухам, в тех краях орудуют апачи.

– А поселенцы?

Бен покачал головой.

– Там их нет, если они только не попрятались. Ах да! Живут несколько немцев из Фридериксбурга… Они лишь время от времени перегоняют этим путем небольшие стада.

– Денни не появлялся?

– Скорее всего, он остался ночевать в хижине. – Бен посмотрел на меня. – Ты готов выступить против Ингермана и остальных?

– Они не станут чинить препятствий.

Он повертел шляпу в руках, потом водрузил себе на голову. Я заметил, что он всегда так делает, когда ворочает мозгами.

– Ну ладно, – с сомнением произнес он. – Однако я буду там, и с оружием.

– Бен? Ты хороший парень, Бен. Тут нет никого, кто бы лучше тебя прикрыл мой тыл. Я верю, что на сей раз они постараются сохранить лицо и обойтись без осложнений, но нам нужно быть готовыми к выходкам со стороны Джори. Если они догадливы, как я надеюсь, то отправят его куда-нибудь подальше. Он чуть что хватается за револьвер, ему не терпится доказать, какой он крутой парень.

– Я это давно заметил. – Бен повернул коня. – Съезди выпей кофе, – добавил он.

Я махнул ему и легким галопом поскакал к дому.

На ранчо все было спокойно. В хижине горел свет, в доме светились два окна. Направив коня в загон, я заарканил и оседлал себе на ночь другую лошадь, привязал ее к жердям и отправился в хижину.

Джо Хинг читал газету, Фуэнтес спал.

– Денни не появлялся? – спросил я.

– Он, наверное, в хижине, – ответил Хинг. – Как там скот?

– Ведет себя спокойно. С ним сейчас Бен.

Из пары запасных седельных сум я достал патроны и вставил несколько в пустые гнезда патронташа. Джо положил газету и снял очки.

– Значит, ты не ожидаешь неприятностей на западе?

– У меня был разговор с Бэлчем. Если мы отнесемся к этому легкомысленно, то они могут вмешаться. Вспомнить старые обиды… особенно это касается Джори Бентона.

– Все дело займет три-четыре дня.

– Джо, ты ведь бывал в здешних окрестностях? Что находится к юго-востоку отсюда?

– Сан-Антонио, – он улыбнулся, – но до него надо ехать и ехать… кажется, больше ста миль.

– Я имел в виду страну кайова.

– А это как раз там. Страна кайова, команчей и апачей. По тем местам проходит их военная тропа, когда они движутся из Мексики или из долины Панхэндл. Говорят, у команчей где-то есть тайное убежище в Панхэндле.

– Я имел в виду тех, что ближе.

– Ничего о них не знаю. Там несколько хороших водоемов, однако народ не очень-то к ним рвется из-за кайова.

Некоторое время я сидел молча, беспокоясь о Денни и думая о Лизе… Все-таки откуда, черт побери, она взялась? И куда подевалась?

Когда я вышел на улицу, совсем стемнело. Мой конь повернул голову и посмотрел на меня, но я направился к дому и вошел в столовую.

В кухне горела единственная керосиновая лампа, стол уже приготовили для завтрака и накрыли скатертью в бело-голубую клетку. Я взял кружку, кофейник и подошел к столу. На буфете лежало несколько пирожков, и я, прихватив парочку, сел верхом на стул и уставился на скатерть, но не замечал ее. Мне виделась страна к юго-востоку отсюда в сторону плато Эдвардса. Там было полно каньонов и провалов – вполне достаточно, чтобы укрыть несколько армий, – а также обширная пересеченная местность, богатая водой, если только знать, где искать… И к тому же туда никто не ездил из-за кайова.

Была ли связь между Лизой и тем, кто крал скот? Вполне возможно, хотя мне не нравилась сама эта мысль. И кто стрелял в меня? Кто-то из тех, кого я знаю? Или кто-нибудь, совершенно нам всем неизвестный?

Мысленно я медленно просеивал имена и лица через сито воспоминаний. Но из этого ничего не вышло. Из смежной комнаты донесся неясный звук, и в дверях замаячил силуэт Розитера.

– Джо?

– Это Тэлон, – отозвался я. – Бен подменил меня, чтобы я выпил кофе.

– А! – Старик подошел к столу, вытянув руку и нащупывая угол. – Я слышал, у тебя неприятности.

– Ничего такого, с чем бы я сам не справился, – ответил я с большой уверенностью, чего не чувствовал на самом деле. – В меня несколько раз стреляли, но не может же этот тип вечно скрываться.

– И как тебе теперь быть? Не будет же он вечно промахиваться?

– Если что случится, то всегда есть Барнабас, – сказал я, – и ребята Сэкеттов.

– Сэкетты! Что у тебя с ними общего?

– Ты что, не знаешь? Моя мама – Сэкетт. Она жила в горах Теннесси, пока ее не нашел мой отец.

– Вот это да, будь я проклят! Мне следовало бы догадаться. Нет, – покачал он головой, – я никогда не знал. – Я потягивал кофе, а он барабанил пальцами по столу, – Ты хочешь сказать, что если тебе понадобится, то появится все семейство?

– Думаю, да. Только мы считаем, что каждый из нас сам в состоянии справиться с тем, что встречается на пути. Клан собирается только в том случае, если перевес действительно на стороне врага… или когда один из нас оказывается в безвыходном положении. Тот, кто пытается убить меня, не представляет, что произойдет, если ему это удастся. Здесь я один, но по стране рассеяны семь или восемь Сэкеттов и Тэлонов, и они отыщут того, кто это сделал.

– Если найдется, кого искать.

Пирожки оказались вкусными, да и кофе не хуже, однако у Розитера явно было что-то на уме, раз он расселся здесь после ужина.

– Ты разговаривал с Барби-Энн?

– Несколько раз, – ответил я.

– Она замечательная девушка, да, замечательная… Сейчас она чем-то расстроена, и не мне говорить, чем именно. – Розитер повернул лицо в мою сторону. – Между вами ничего не произошло?

– Нет, сэр, ничего.

– Тебе могло и не посчастливиться, Тэлон. Она чудесная девушка, в здешних местах не найдется лучшей поварихи или кулинара. Барби станет кому-то хорошей женой.

Теперь я начал испытывать беспокойство. Мне не нравилось то, к чему он клонил. Взяв последний пирожок, я откусил кусок и запил его кофе. Потом поспешно встал.

– Меня ждет Бен. Я лучше пойду.

– Ну ладно. – Его голос прозвучал раздраженно. – Но ты подумай об этом.

Я сделал еще глоток и вышел, однако немного задержался на крыльце, дожевывая пирожок. В темноте я услышал голос Барби-Энн, как нельзя лучше соответствовавший выражению ее лица, которое я видел сегодня днем.

– Папа? Ты что пытаешься сделать? Выдать меня замуж за этого незавидного ковбоя?

– Ничего подобного. Я подумал, что…

– Ну так вот и не думай! Когда я соберусь замуж, то сама выберу себе мужа. Наверное, тебе пора знать. Я уже выбрала.

– Что ты сделала? Вышла замуж?

– Нет, папа. Я выбрала себе мужчину. Я собираюсь выйти за Роджера Бэлча.

– За Роджера Бэлча? – Его голос стал чуть громче. – Я считал, что его отец намеревается женить сына на дочери майора Тимберли.

Ее голос прозвучал холодно и слегка зловеще:

– Все переменится, папа. Поверь мне, все переменится.

– За Роджера Бэлча? – Розитер произнес это задумчивым тоном. – Что ж, Барби, не я подал такую мысль. За Роджера Бэлча… только этого не хватало!

Я вернулся к стаду. Напутствуемый моими благодарностями, уехал Бен Ропер, а я двинулся в объезд. Большинство животных лежало, устроившись на отдых до полуночной перемены позы.

Ночное, когда все вокруг спокойно, самое лучшее время для размышлений. А сейчас все было совершенно спокойно и коровы составляли самую подходящую компанию. Нужно только поудобней усесться на коня, предоставив собственным естественным рефлексам следить за непорядками в стаде, и тогда мысли потекут, как им заблагорассудится.

Я возвратился к подслушанному разговору. Не то чтобы кто-то сказал нечто ужасное, но сам тон, которым велась беседа… то, что чувствовалось за голосом…

Я готов был поклясться, что Роджер Бэлч объявил Барби-Энн, что между ними все кончено, и именно по этой причине она захотела, чтобы я убил его. Но теперь она передумала и собралась выйти за него замуж. Девица явно потеряла голову от ревности.

Что бы это все значило?

Притворяется? Передумала? Или же – от этой мысли меня словно обдало холодной водой – она подумала о чьей-то еще смерти?

Например, Энн Тимберли…