Текст книги "Поездка за наследством"

Глава 11

На рассвете я взяла винтовку и отправилась дальше за луг. Деревья в лесу были ужасно большие – это тюльпанные деревья пятнадцати-шестнадцати футов в обхвате. Почти такими же были и красные клены. Под ногами жирная земля – сотни лет листья опадали, гнили, превращались в почву, к ним добавлялись поваленные ветром, разбитые молниями или просто отжившие свой век гниющие деревья. Здесь, в Огайо, земля была какую еще поискать. Осторожно пробираясь сквозь чащу, я увидела перед собой еще одну поляну, а на ней не более чем в восьмидесяти ярдах – оленя.

Спутники мои – люди небогатые, мясо нам было нужно, так что я завалила его выстрелом в шею и притащила тушу в лагерь.

– Ты добыла оленя? – удивился Ральф.

– Небольшой самец, – небрежно бросила я и поглядела на него. – Надо же рассчитаться за проезд. – Я вернула ему винтовку. – Берегите ее, отличная штука. Когда тронемся, я ее почищу.

Мы поделились мясом с другими семьями. Хватило всем.

Поначалу ехали медленно, но, выбравшись на открытое пространство, принялись наверстывать и время. Всю дорогу я была настороже – вдруг появятся Тимоти Оутс и Элмер. Они могли направиться следом или, может быть, даже поджидать меня в Уилинге, где я рассчитывала сесть на пароход.

На третий день я с четырех выстрелов подстрелила четырех уток. Джимми был со мной и появился у фургона с двумя утками в руках.

– Удачная охота, – признал Ральф. – Вам повезло, что они были на воде.

– Совсем нет, – с гордостью заявил Джимми. – Они поднялись с воды, и тогда она подбила одну. Остальных сбила потом, влет.

– Влет? Из винтовки?

– Дома, – сказала я, – у меня поначалу не было ружья. Приходилось либо бить дичь из винтовки, либо махнуть на все рукой.

В фургоне мы пели. Сначала псалмы, потом песни, которые знали с детства, или те, что поют в горах. Зачастую поселенцы придумывали новые слова на старые мотивы или брали припев и сочиняли к нему куплеты. Словом, пели все, что знали, а за нами подхватили и остальные.

Уилинг расположился в низине вдоль реки. Большая часть города состояла из одной только улицы, сразу за которой возвышалась гора. Здесь тоже был канатный двор, имелось несколько магазинов, склады и гостиница, где я остановилась на ночь. Утром должен был прийти пароход. Я решила плыть на нем до Цинциннати, а дальше добираться домой посуху.

У гостиницы я попрощалась с Лаурой, Ральфом и детьми, и, кажется, все мы, не очень-то надеясь встретиться вновь, немного всплакнули при расставании.

В гостинице меня хорошо покормили. Я просидела у окна, каждую минуту ожидая появления Тимоти Оутса и Элмера. Но никаких признаков их появления не было. Не было их видно и позже, когда я уже спустилась на пристань.

Еще раньше я перезарядила оружие и была готова ко всему. В магазине неподалеку от гостиницы мне приглянулись голубенькое платьице со шляпкой. Я их купила. Мое серое дорожное платье изрядно поизносилось, поэтому я еще купила дорожный костюм, дешевый, но крепкий. Чувствовала, что он мне еще понадобится.

И вот, стоя на пристани, с плотно набитым саквояжем, я ожидала парохода.

Они могли быть на борту, но я все равно решила ехать. Если им так хочется нарваться на неприятности, я им это удовольствие доставлю.

Значит, стою я на пристани, слышу гудок и вижу, как, пыхтя, приближается пароход.

И когда я смотрела, как он пришвартовывается, увидела стоявших у борта мужчин – громадного чернокожего и рослого красавца с такими плечами, каких в жизни не бывает. Мое сердечко екнуло. Не может быть! В этих-то краях!

Я вдруг так обрадовалась, что купила это голубое платье и шляпку с кружевами, но он даже на меня не взглянул! Даже не заметил!

Приподняв шляпу, ко мне обратился контролер:

– Вы на пароход, мэм?

– Что? Ах да! Конечно!

– Тогда поторопитесь, мэм, сходни спускают лишь на несколько минут. Капитан страшно торопится!

Подхватив саквояж, я направилась к сходням. Подняв глаза, увидела, что чернокожий внимательно смотрит на меня. Сказал что-то рослому молодому человеку, но тот скользнул взглядом поверх моей головы. Я обернулась. Позади стоял Элмер.

Глядя на меня, он расплылся в улыбке, обнажив уродливые зубы.

– Поднести саквояж, мэм?

Отвернувшись, я поднялась по сходням. На борту меня уже встречал Тимоти Оутс. Тот не улыбался, просто противно глазел на меня. Я бесцеремонно прошла мимо и направилась прямо к помощнику капитана.

Это был молодой красивый парень с русыми волосами и красным от загара лицом.

– Вам каюту, мэм? Пойдемте, покажу.

– Сэр, вы видите мужчину, стоящего у сходней? Кажется, его фамилия Оутс. Я не хочу, чтобы моя каюта была рядом с его. Прошу вас!

– Постараюсь, мэм. Боюсь, что выбор у нас невелик, ведь корабль полон. Но у нас на борту вам нечего опасаться. Кэп очень строг насчет порядка и приличий. Обещаю, вас никто не побеспокоит.

Моя каюта оказалась крошечной, да к тому же двухместной; на нижней полке уже лежал какой-то чемодан.

– О? Я еду с кем-то еще?

– Да, мэм. У нас настолько тесно, что большинство пассажиров спят прямо на палубе. Похоже, что все вдруг разом решили путешествовать. Далеко едете, мэм?

– Думаю, что до Цинциннати. Может быть, дальше.

– Надеюсь. – Он приложил руку к козырьку. – Не так часто у нас на борту бывают настолько красивые девушки.

– Благодарю. Вы знаете, кто едет со мной в каюте?

– Да, мэм. Дама постарше. Тоже едет в Цинциннати. Назвалась миссис Бьюкенен.

– Назвалась? Разве это не ее настоящая фамилия?

Он быстро огляделся.

– Только для вас, мэм. Я раньше плавал на другом пароходе, и тогда она ехала под другой фамилией. – Он вдруг забеспокоился. – Мне не следовало бы это вам говорить, но будьте осторожны. Правда, возможно, я и ошибаюсь.

Когда он ушел, я поглядела на верхнюю полку. Саквояж тяжелый. Не представляю, как его туда забросить. А мне очень хотелось, чтобы он был рядом. Однажды я его уже потеряла, больше не собираюсь.

В конце концов я его туда забросила. Придвинула ближе к стене и кое-как прикрыла подушкой. Снизу совсем не было видно.

У зеркала, неважного кстати, немножко привела себя в порядок – тут убрала локон, там чуть взбила волосы. Затем (шляпка на ленте за спиной) вышла на палубу. Отыскала местечко у борта, откуда видна была дверь каюты.

Мы уже отчалили и шли вниз по Огайо.

Заросшие лесом крутые обрывистые берега. По реке, как и по дороге, двигалось множество людей. Большинство путешествовало на плоскодонках и килевых лодках, время от времени попадались и каноэ. Основная масса лодок спускалась вниз по течению.

Услышав рядом с собой голос, я обернулась. Это был тот самый молодой человек! Рядом стоял чернокожий. Молодой человек взглянул на меня. Я улыбнулась в ответ.

Он вытаращился в изумлении, затем отвел глаза и повернулся ко мне спиной. Это был он, никакого сомнения! Те же широкие плечи, тот же затылок, который я не спутаю ни с каким другим.

Ладно! Если он хочет, чтобы было так, пускай! Взглянув на дверь в каюту, я увидела там женщину. Она как раз складывала зонтик, собираясь войти. Я вошла следом.

Заслышав меня, она обернулась. У нее были большие голубые глаза и очень яркие губы, наверно, подкрашенные, но так искусно, что сразу не определишь.

– О! Вы та самая юная леди, которая будет моей попутчицей?

– Да.

– Вы прелесть. Да входите же! Тесновато, но как-нибудь устроимся. – Она протянула мне руку. Пальцы унизаны перстнями. Два из них, похоже, с бриллиантами. Я в жизни не видала бриллиантов, только слыхала о них. – Меня зовут Эсси Бьюкенен. Еду в Цинциннати.

– Я тоже.

– О? Возможно, я смогу оказать вам гостеприимство? Город неспокойный, но хороший, веселый. Если вы любите хорошо провести время, это место что надо. Мужчин навалом, и все как один – красавцы.

– Я пробуду там недолго.

– Очень жаль. – Она смерила меня быстрым оценивающим взглядом. – Вы едете одна?

– Да. – сказала я. И, помолчав, добавила: – Думаю, меня встретят.

Мы еще немного поболтали, главным образом о платьях и о погоде, и она снова отправилась на палубу.

– Не хотите составить мне компанию? Прогуляться?

– Спасибо, нет. Предпочитаю немножко отдохнуть.

Она вышла, оставив в каюте аромат своих духов. Мне они не очень нравились. Женщина интересная, дорого одевается, но что-то в ней было не так. Или, может быть, на меня повлияло мнение помощника капитана? Не стоит поддаваться предубеждениям. Однако за каютой следить надо. Тимоти Оутс стащит мой саквояж со всем его содержимым при первом же удобном случае.

«А что здесь делает Дориан Чантри? – вдруг подумалось мне. – Это так далеко от охоты с гончими, балов и красавиц Филадельфии. Может быть, я ошиблась? В конце концов, я не знаю его в лицо… Нельзя быть уверенной. Должно быть, он счел меня бесстыжей, потому что я ему улыбнулась». От одной мысли об этом меня бросило в краску. Какая же я дура!

Если я его никогда не видела, то и он конечно же никогда не видел меня. Потому и повернулся спиной и всякое такое.

Провожая меня в каюту, помощник капитана рассказал мне о корабле. Хотя я слыхала об этом и раньше, все же слушала его с восторженным вниманием. Давным-давно Регал дал мне совет: «Мужчины любят поговорить о том, что их интересует. Научись слушать, а если можешь задать вопрос-другой, то обязательно спрашивай. Только уставься на них своими глазищами, и все будет в порядке. Зачастую тебе будет до смерти скучно, зато ты много узнаешь, а они станут всюду рассказывать, до чего же ты прелестна.

Научишься слушать или делать вид, что слушаешь, и увидишь: наш брат готов для тебя на все. Легче будет добиться своего, понимаешь? А если ты еще к тому же не станешь хвастать своими успехами, то понравишься и женщинам.

Мужчине чаще всего приходится пробиваться в жизни тяжелым трудом и упорством, а женщины больше берут хитростью. Вот мужчинам и приходится хитрить, когда они имеют дело с женщинами».

«Видите, – объяснял мне помощник капитана, – здесь два ряда кают. Между ними кают-компания. Двери кают выходят туда, чтобы пассажиры могли познакомиться и пообщаться. Кроме того, она служит нам столовой.

Груз по большей части мы складываем на верхней палубе – иногда тюки с хлопком громоздятся выше надстройки, на которой мы сейчас стоим».

Звали его Робинсон, и, кажется, это был очень любезный молодой человек. «Если что потребуется, обращайтесь прямо ко мне».

Во время ужина в кают-компании накрыли три столика. Я, конечно, оказалась за одним столом с рослым молодым человеком. Капитан представил нас друг другу, и конечно же это был Дориан Чантри. Когда назвали меня, он поглядел в мою сторону и наши взгляды встретились. Он покраснел и отвел глаза, что показалось мне странным, потому что он вроде бы считался ловеласом.

За другим столом сидел только один человек – коренастый полнеющий мужчина с редкими седыми волосами. Но лицо его, правда, выглядело молодым. Он тоже поглядел на меня, но ничего не сказал. Звали его Джинери Вустер.

За третьим столиком беседовали Тимоти Оутс и Эсси Бьюкенен. Я не глядела в их сторону, чтобы не подумали, что я обратила на них внимание. Похоже, пора удирать. Любыми средствами бежать с этого парохода!

Я вдруг почувствовала, что попала в мышеловку, и она уже почти захлопнулась. С самого начала я не доверяла этой женщине, а тут она еще сидит и мирно беседует с Оутсом. Возможно, они говорят о пустяках, но я не могла рисковать.

Я посмотрела на сидевшего напротив Дориана Чантри. Набраться смелости и просить его о помощи? Знает ли он обо мне?

Если бы можно было сойти с корабля глубокой ночью, когда никто не заподозрит…

Какая я дура, что размечталась о нем! Он просто не желал меня замечать. Мне следует подумать о своих близких, о том, что значат для них эти деньги. Мы так долго жили в бедности. Жили как порядочные, потому что умели охотиться. Но теперь, возможно, все будет по-другому.

Совсем по-другому.

Мне требовалось время, чтобы подумать и все рассчитать. Если я сойду с парохода прямо сейчас или в ближайшее время, можно будет достать лошадь и двинуться к югу. До дома отсюда ближе, чем от Цинциннати, хотя я полагала, что места здесь почти необитаемые.

Если бы только достать карту! Пароход часто останавливался в маленьких селениях, иногда это была только пристань. Если сойти незаметно, посреди ночи…

А этот любезный молодой человек, Робинсон? Он должен все знать. И он предлагал мне свои услуги.

Правда, он-то думал не о такой услуге, засомневалась я. И все же если бы можно было где-нибудь сойти…

Можно попросить мистера Робинсона показать мне карту реки. Знаю, что она лежит у них в штурманской рубке.

И тут мне помешали. Он обратился ко мне. Дориан Чантри обратился ко мне!

Глава 12

– Насколько я вас понял, мисс Сэкетт, вы собираетесь сойти на берег в Цинциннати?

– Таковы мои нынешние планы, мистер… Чантри, не так ли?

– Дориан Чантри, к вашим услугам. Полагаю, вы знакомы с моим дядюшкой Финианом?

– Имела удовольствие познакомиться. Прекрасный, замечательный человек!

– И суровый, очень суровый.

– Возможно, для этого есть основания?

Взгляд его похолодел.

– Несомненно. Во всяком случае, он так считает. – Дориан вернулся к первоначальной теме. – Из Цинциннати, вы, полагаю, направитесь домой? Я слышал, места там дикие.

– Некоторым может так показаться.

– Но, там, кажется, ходит почтовая карета? Или можно пересесть на другой пароход?

– Можно, но я считаю, что напрямик будет скорее.

Он рассердился. Какая глупость с ее стороны лезть в такую глушь одной, без защиты! И из-за этого придется, бросив все, удариться в это бессмысленное предприятие: сопровождать девчонку, которая, как видно, не чувствует ни капли благодарности. Дерзкая, если не сказать наглая.

– Удивляюсь, как родные решились вас отпустить. А если повстречается медведь? Или человек с дурными намерениями?

Я наградила его наивным взглядом.

– Я привела бы его домой к ужину.

– Что? Пригласили бы такого человека к себе домой?

– Я про медведя, – невинно улыбнулась я. – А что еще можно сделать?

По всему было видно, что он ужасно рассердился.

– Дядя Финиан сказал, чтобы я в целости и сохранности доставил вас домой. Он очень беспокоился. Сказал, что…

– Они здесь.

Он был потрясен.

– Здесь?

Не дав ему договорить, я заявила:

– Со стороны вашего дядюшки очень любезно беспокоиться обо мне, но все будет в полном порядке. Мне бы не хотелось доставлять вам столько хлопот. Там, куда я направляюсь, водятся медведи и живет немало мужчин, но в большинстве своем они ведут себя порядочно.

– С вашей стороны очень неразумно путешествовать одной. – Дориан обернулся к сидевшей рядом со мною женщине. – Разве вы не согласны?

– Полностью согласна! Через эти края? Боже!

– Но больше никто не мог поехать. Дядя нездоров, а получить деньги необходимо. Во всяком случае, поездка почти окончилась. Скоро я буду дома.

Он сердито смотрел себе в тарелку. Что он обо мне подумает? И все-таки я не могла удержаться, чтобы его не подразнить. Он был рассержен. И так красив.

– Не надо беспокоиться, сэр. У меня все будет хорошо, и сопровождать меня нет необходимости. Прекрасно управлюсь сама.

– В этом я вовсе не уверен, – холодно возразил Дориан. – Насколько мне известно, у вас уже украли саквояж…

– Я его вернула.

– Вас несколько дней не было в дилижансе. Мне пришлось много хлопотать, чтобы отыскать вас.

Я одарила его самой очаровательной своей улыбкой.

– Но вы все-таки нашли меня! У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность! Не знаю, что бы я делала без вас!

Он ответил мне долгим холодным взглядом.

– Мисс Сэкетт, дядя настоял, чтобы я позаботился о вашем благополучном возвращении. Именно это я и намереваюсь сделать.

Я взглянула на третий столик. Тимоти Оутса уже не было. Эсси Бьюкенен поднималась из-за стола. Где же Элмер?

Со своего места я видела дверь своей каюты, но, разумеется, была еще дверь, выходящая на палубу. Она заперта, я проверила, но для этих типов вскрыть замок – раз плюнуть.

– Прошу прощения… – Я встала из-за стола.

Дориан Чантри тоже поднялся на ноги.

– Встретимся за завтраком, мисс Сэкетт?

А он действительно высок.

– Думаю, что да. Благодарю вас, мистер Чантри.

Удаляясь, я услыхала, как сидевшая рядом со мной женщина заметила: «Знаете, а она очень мила». Ответа, если он и был, я не расслышала. Хотя мне очень хотелось бы.

В каюте никого не было, саквояж на месте. Я повернулась и осмотрела себя в зеркало. Голубенькое платьице мне действительно шло.

Я укоризненно покачала головой. Пора бы выбросить это все из головы. Теперь я во что бы то ни стало должна добраться домой с деньгами. С ними столько можно сделать! Маме станет жить значительно легче. Что до Регала, он, возможно, выздоравливает, но кто знает? Некоторые из тех, кого помял медведь, так по-настоящему и не поправились. Один знакомый в лавке говорил, что это из-за того, что медведи едят гнилое мясо и оно застревает у них в зубах. Надо бы доктора, чтобы он осмотрел раны Регала. Если доберусь домой с деньгами, можно будет и это себе позволить.

С одной стороны, мне совсем не хотелось брать с собой Дориана Чантри, с другой, очень хотелось, чтобы он был со мной. Я знала те леса, где мы скоро очутимся. Знала, как двигаться по-индейски, а он? А что, если его помнет медведь? Я бы этого себе ни за что не простила.

Я хотела познакомиться с ним и вот – познакомилась. Должно быть, у него осталось обо мне очень плохое впечатление. По всему видно, что он меня осуждает и что я для него обуза. У него, конечно, были другие планы. Он хотел добраться сюда, как ему представлялось, в дикую глушь, чтобы удостовериться, что глупая девчонка, которой во всяком случае не приличествовало путешествовать одной, благополучно добралась до дома.

Чем больше я размышляла, тем хуже себя чувствовала. Мое голубенькое платьице! Тому, кто каждый день видел столько шикарно одетых женщин, оно должно было показаться чересчур простым и неинтересным.

Как мне вообще с ним разговаривать? Что находят женщины в подобных разговорах? И о чем они говорят с мужчинами?

Вошла Эсси Бьюкенен и направилась в угол – к умывальнику. Умывальник был снабжен зеркалом. Искоса поглядывая на меня, Эсси стала взбивать волосы.

– Ну что вы торчите здесь в такую рань! – упрекнула она меня. – Я, кстати, познакомилась здесь с парой интересных мужчин, и одному рассказала о вас. Он не прочь с вами познакомиться. Я обещала это устроить.

– Нет уж, спасибо. Мне надо выспаться. Дорога дальняя.

– Сидя в каюте, прозеваешь всех мужчин. Знаете, на корму их не пускают. Ну, пойдемте! Повеселимся немножко.

– Ступайте без меня.

– Кстати, о том джентльмене. Он средних лет, но стоит кучу денег. С подходящей девушкой может тряхнуть кошельком.

Я только поглядела на нее. Регал когда-то рассказывал мне о таких женщинах.

– Нет уж, спасибо, – повторила я.

Она ушла. Я лежала, глядя в потолок, и размышляла. Вряд ли Тимоти Оутс и Элмер сумеют что-нибудь предпринять на борту парохода, хотя удобной возможности не упустят. Вот когда я сойду на берег, тогда уж придется двигаться с оглядкой. И все-таки нужно по возможности незаметно улизнуть. Тут я подумала о Биг-Сэнди.

Эти места были индейской территорией, охотничьими угодьями: там охотились крики, чероки, шауни и другие. Чероки меня знали, а Сэкеттов, по-моему, знали все, но риск тем не менее оставался велик. Правда, сезон только начался и вылазки индейцев за дичью в это время еще редки.

В низовьях Биг-Сэнди было несколько превосходных ферм. Там всегда можно достать коня, а если не коня, то каноэ. Вверх по одному из рукавов Левисы можно попасть в Кентукки, оттуда напрямик через выступающую к западу часть Вирджинии, а там рукой подать и до родных гор.

На Клинч-Ривер жили Сэкетты, буйная компания, но ребята хорошие – все мои кузены. Если Тим Оутс последует за мной в этот горный край, кто-нибудь из Сэкеттов угостит его так, что он будет лететь как мячик до самого Огайо.

С утра первым делом надо найти Робинсона, молодого помощника капитана. Он сможет достать мне карту или по крайней мере нарисовать схему реки, тогда я буду знать, что делать дальше.

В горах мы работаем от зари до зари, так что рассвет застал меня уже на ногах. Тихо, чтобы не побеспокоить Эсси Бьюкенен или как ее там, я выскользнула из каюты и прошла вперед к носу корабля, откуда можно было любоваться рекой. Мои щеки овевал ветерок. До чего же здорово! Мне не довелось попутешествовать всласть, но если у тебя есть время, именно так и надо его проводить. Пароход, пыхтя, шел вниз по реке вдоль крутого, поросшего лесом берега. Время от времени попадались то хижина, то ферма. Те, что были на дальнем берегу, казались ближе других, приткнувшихся на ближайшем утесе, – до того высок был берег. Я вдруг вспомнила, что отец был на Огайо ближе к Миссисипи во время того землетрясения в Нью-Мадриде. Он рассказывал, что такие вот утесы, в сто, а то и в двести ярдов высотой, обрушивались в реку. Вот, наверно, было на что посмотреть.

Это землетрясение на многие мили вспучило дно реки и на время повернуло вспять саму Миссисипи!

Я уже собиралась пойти в кают-компанию позавтракать, когда меня обнаружил Робинсон.

– Карту? Вы имеете в виду лоцманскую карту? Думаю, что смогу вам ее начертить.

– Я хочу точно определить, где нахожусь, – пояснила я, добавив: – Я могла бы заплатить.

Он покраснел.

– Заплатить? Да для меня это – одно удовольствие, – возразил он. – Нарисую, конечно. Я счастлив, что вы решили обратиться ко мне.

– Я просто подумала, что вы сможете это сделать, – ответила я. – Ведь вы учитесь на штурмана и всякое такое. Если кто и знает реку, то, конечно, вы. Только до Цинциннати, – попросила я и, вспомнив, спросила: – А ночью мы останавливаемся? Скажем, чтобы высадить пассажиров или взять груз?

– Бывает. Иногда мы даже становимся на всю ночь. На Миссисипи и Миссури это намного чаще – из-за топляка и коряг, которые могут повредить днище. Там требуется хорошая видимость.

Дориан Чантри сидел за столом, что меня немного удивило. Я думала, что у них на востоке так рано не встают. Волнистые волосы тщательно причесаны, одет изысканно. Как из магазина, сказал бы папа.

– А вот и вы! Доброе утро, мисс Сэкетт. Надеюсь, хорошо спали?

– Неплохо. Доброе утро и вам, сэр!

В кают-компании было всего несколько человек, за нашим столиком, кроме нас, никого. Дориан, оглядываясь, спросил:

– Вчера вы дали мне понять, что грабители, которые пытались завладеть вашими деньгами, находятся на борту?

– Они здесь, – подтвердила я. – Но держитесь от них подальше. Они – крутые ребята.

– Если потребуется, я тоже не уступлю, – заносчиво заявил он.

– Если ввяжетесь в драку, придется, – предупредила я.

– Что там у вас произошло? Когда пропала сумка?

Я вкратце рассказала ему. Конечно, не все, а только про ту старушонку, как она подменила сумку и удрала с Оутсом и как я погналась за ними.

– К тому времени когда я увезла от них сумку, я уже опередила дилижанс, так что смогла опять сесть в него, когда он меня нагнал. – Рассказывать о доме у дороги и о том, как мне удалось вернуть сумку, было совсем не обязательно. – Я имею в виду почтовый дилижанс.

– Выходит, они за вами не гнались?

– Гнались, но я удрала. – Его надо было немножко растормошить, поэтому я добавила: – Один ирландец обещал их задержать. Здоровый парень, и ему это не удалось. Оутс отделался парой синяков да ободрал костяшки на пальцах, только и всего.

– Ясно.

Вот теперь он знал, на что идет. Дориан Чантри был хорошо сложен и обладал недюжинной силой, но я плохо представляла его в драке с Тимоти Оутсом. Дориан мог драться по-джентльменски, но похоже, ему не знакома была зубодробительная манера портовых грузчиков и таких парней, как Оутс.

– Послушайте, – вдруг сказала я, – почему бы вам не вернуться и не сказать дяде Финиану, что у меня все хорошо? Как только попаду в горы, я буду уже в безопасности. В конце концов, я – Сэкетт, а Сэкетты в диких краях все равно что дома. У меня все будет хорошо.

– Он послал меня присмотреть за вами.

– Вы красивый парень, – откровенно сказала я, – и мне не хочется, чтобы вас изуродовали.

– Изуродовали? Меня? Со мной все будет в порядке. Нет, – повторил он, – я провожу вас до самого дома.

– Тогда вам потребуется другая одежка, – предупредила я. – В лесу та, что сейчас на вас, долго не продержится. Нужно что-нибудь из грубой шерсти или кожаное.

Мы принялись за завтрак в кают-компании. Что-то во мне, несомненно, тревожило его. Я не была похожа на знакомых ему девушек и разговаривала не так, как они. Я привыкла говорить мужчинам и парням все, что думаю, без утайки.

Таких джентльменов, как он, я еще не встречала, и было здорово приятно ощущать, что с тобой обращаются как с леди. Будто ты представляешь собой что-то особенное. Все парни, которых я знала, обращались со мной как с ровней: то есть не замечали во мне ничего особенного. К вежливому обхождению они просто не привыкли, хотя относились ко мне с достаточным уважением.

– Мистер Чантри, – сказала я, – у этого Оутса что-то на уме. Он намерен увести мой саквояж, и мне надо его перехитрить. Если я позволю ему действовать так, как он задумал, он возьмет над нами верх, я уверена. Папа, бывало, говорил, да и Регал тоже, что не стоит подстраиваться под чужую игру. Если я останусь на пароходе, это будет ему на руку. Думаю, что он заодно с Эсси Бьюкенен, моей соседкой по каюте. Они уже разговаривали и…

– Как раз хотел поговорить с вами об этом, – прервал меня он. – Вам нельзя оставаться в одной каюте с такой женщиной, как она. Это позор.

– Теперь осталось не долго, – заверила я.

– Мне кажется, одной ночи уже достаточно. Я поговорю с капитаном.

– Ни в коем случае.

Подняв глаза, я увидела входящего в кают-компанию мужчину. Он оглядел помещение, и наши глаза встретились.

– И без того хватает неприятностей, – заметила я. – А вот и сам Феликс Хорст!