Текст книги "Калифорнийцы"

Она ничего не ответила, и мгновение спустя он заговорил снова:

– Человек думает о том, что подсказывает ему воображение. Люди что-то видят, слышат, и это откладывается у них в памяти. Отсюда же затем порождаются и все ваши страхи, волнения, желание убежать, оказаться где-нибудь далеко, очень далеко.

– Ты говоришь совсем не как индеец, Хуан.

– А кто такой индеец? И как он должен говорить? Вы называете индейцами всех, к кому, как вам кажется, подходит такое название. И если хочешь знать, сеньора, оно ровным счетом ни о чем не говорит. Индейцем может быть названо что угодно и кто угодно. Вы, бледнолицые, совсем недавно объявились в этих краях, но те, кого вы называете индейцами, пришли сюда незадолго до вас. А еще раньше, до них, тут жили совсем другие народы, и кто знает, кто из них был прежде всех?

Земля принадлежит тем, кто живет на ней, сеньора, люди рождаются и умирают, народы сменяют друг друга. Так что мы с вами в этом смысле не первые и не последние, как и все остальные.

– Ты говоришь о зле так, будто оно существует само по себе, по своей собственной воле.

– А разве нет? Когда-то давным-давно неподалеку отсюда стоял город, который стал городом зла. И скорее всего, именно то зло, что зародилось за городскими стенами, и стало причиной его гибели. Хотя возможно, просто земля меняла свой облик. Но спасся лишь я один.

– Когда-нибудь, – тихо сказала она, – ты должен рассказать мне все, что помнишь. Мы знаем историю ацтеков и инков, но о том, что говоришь ты, ничего не известно.

– И ацтеки и инки не жили здесь издревле. Все они поначалу были чужаками в этих краях. Ацтеки пришли сюда с севера и обосновались среди тростниковых зарослей вокруг озера. Прошло еще какое-то время, они стали сильнее и покорили много других племен. Да и выскочки-инки тоже не придумали ничего нового, а лишь продолжили достраивать то, что заложили другие задолго до них. – Он усмехнулся. – Но в конце концов, всем нам это порой не чуждо. А что касается меня, то я всего-навсего старый индеец, болтовня которого не стоит того, чтобы ею забивать голову. Тебе нужно отдохнуть, сеньора. Завтра мы пройдем несколько последних шагов.

– А мы не можем пройти и» сейчас?

– А разве у золота есть запах? Или вкус? Его нужно видеть, сеньора. Дождемся рассвета. Тебе нужно уснуть.

Глава 10

Чья-то рука тронула Мариану за плечо, и она тут же вскочила. Над ней стоял Шон.

– Проснись. По-моему, они уже идут.

– Сеньора?

– Нет, те, другие. – Он бросил взгляд на тлеющие угли. – Оставайся под деревьями. Я не хочу, чтобы они узнали, кто здесь и сколько нас.

Она быстро подхватила седло и одеяло, унося их с собой подальше в темноту. Шон помог ей оседлать лошадь.

– От своей лошади постарайся не отходить, и уж если суждено будет случиться самому худшему, то выбирайся отсюда и отправляйся в Лос-Анджелес. Там разыщешь Пио Пико и обо всем ему расскажешь.

Он пошел обратно, останавливаясь на границе света и тени, Чтобы прислушаться.

В небе взошла луна, и небольшой пятачок среди скал теперь купался в ее серебристых лучах. Откуда-то из глубины каньона послышался цокот копыт, потом раздались чьи-то шаги, и вот наконец они вышли на свет, стараясь держаться все вместе. Их оказалось около десятка. Слишком много.

Шон выбрал себе идеальную позицию для наблюдения – в темноте за деревьями его никто не мог заметить. Примерно в двадцати футах слева от него осталась Мариана с лошадьми. Монтеро куда-то запропастился, но за него Шон не беспокоился. Старик его не подведет, в нужный момент он обязательно окажется там, где его помощь будет необходима.

Враги тем временем подходили все ближе и ближе, ведя лошадей в поводу. Глубокие тени, отбрасываемые на землю огромными деревьями и причудливыми нагромождениями каменных глыб, создавали иллюзию совершенной темноты.

– Пахнет дымом, – сказал Рассел.

– Где-то тут жгли костер, – отозвался кто-то другой. – Похоже, он уже почти догорел.

– Вы подошли достаточно близко, – спокойно произнес Шон, не повышая голоса. – А теперь оставайтесь там, где стоите.

– Кто говорит?

– Я – Шон Малкерин, а вот вы заехали так далеко лишь ради того, чтобы вернуться обратно с пустыми руками.

– Ну это мы еще увидим, – резко возразил Вустон.

– Где Мариана де ла Круз? – спросил Мачадо.

– Она не желает выходить замуж за тебя. Таково ее решение.

Услышав об этом, Мачадо презрительно рассмеялся:

– Женщинам не положено решать. Ее дядя не возражает, и этого вполне достаточно. У нас есть законы, гринго.

– Я не имею ничего против закона, – продолжал Шон. – Закону я подчиняюсь. А ты? Ты ведь сейчас не хотел оскорбить меня, назвав «гринго». Вообще-то мне больше нравится, когда ко мне обращаются по имени. Тем более я такой же мексиканец, как и ты, Мачадо, хотя твоя мать гречанка.

– Что-то, гринго, ты слишком разговорился.

– Так ведь мне есть что сказать… о каждом из вас.

– Где она, гринго? – Мачадо потряс в воздухе рукой, державшей кнут. – Вот что я привез специально для нее.

Темные фигуры начали потихоньку расступаться. Заметив это, Шон рассмеялся:

– Ты только посмотри, Мачадо, никто из твоих дружков не хочет оказаться сейчас рядом с тобой. Они думают, что ты умрешь первым.

– Я ничего не боюсь.

– Конечно, Мачадо, ты не трус, и уж подавно не дурак. Неужели тебе охота отправиться на тот свет из-за какой-то девки, которая сбежала от тебя? Истинная глупость, амиго! Советую тебе убираться отсюда, да поскорее.

– Сеньора, вы здесь? – позвал Вустон.

– Говорю за всех я один, – сказал Шон. – Мы так условились.

– Послушайте, сеньора! Отдайте нам золото, мы уедем. Можете идти на все четыре стороны. Даю честное слово.

– Ты думаешь, она станет полагаться на честное слово вора? – презрительно спросил Шон.

– Это я-то вор?

– Но ведь ты пришел сюда. Если ты не вор, то какого черта тебе здесь понадобилось?

– По-моему, он тут один, – неожиданно заявил Рассел. – Давайте пристрелим его, и дело с концом.

Где-то в темноте за деревьями Мариана чиркнула двумя камешками один о другой. Получившийся звук очень напоминал звук передергиваемого затвора винтовки.

Похожие звуки раздались и откуда-то из скал. Причем один раз в ход действительно пошла винтовка.

– Ну что? Убедился? Я не один, но если вам, ребята, и в самом деле надоело жить, то подходите, не стесняйтесь. Уложить парочку прямо сейчас, прежде чем кто-либо из вас успеет тронуться с места?

Мачадо видел, что дело принимает скверный оборот. Они оказались на открытом пространстве, освещенном луной. А судя по щелканью затворов, позиции противник выбрал довольно основательно.

– Поехали! – Мачадо первым развернул коня. – Скоро рассветет, все равно они от нас никуда не денутся.

Он медленно тронулся прочь, направляя лошадь обратно в каньон. Проехав полторы сотни ярдов, всадники остановились.

– Можно подождать здесь, – предложил Мачадо.

– Черт побери, – разозлился Рассел. – Почему мы не накрыли их всех разом! Да кто там есть? Пара женщин, дряхлый старикашка и сам Малкерин.

Мачадо строго посмотрел на него:

– Не дури, Рассел. Уж я-то знаю, что за птица Малкерин. Он отменный стрелок. Говорят, что вдовушка тоже мимо цели не промажет. А с ними еще этот… как его? О нем я вообще ничего не знаю.

– Монтеро стреляет метко, – отрезал Сильва. – Он храбрый охотник, подкрадывается неслышно, словно призрак.

В темноте раздался смех.

Вустон резко обернулся:

– Кто смеялся?

Вустон гневно оглядывал притихших подельников, переводя взгляд с одного на другого, но все в рот набрали воды.

Сильва первым нарушил затянувшееся молчание:

– А вдруг Старец и не человек вовсе, а призрак? Кто его знает?

– Ничего, узнаем, когда поймаем, – мрачно сострил Рассел. – И тогда «уж я выясню, можно ли призраку пустить кровь.

– Разводи костер, Сильва, – приказал Вустон. – Раз уж все равно ждать, то выпьем хотя бы кофе.

– А ты не боишься, что они снова сбегут? – поинтересовался Фернандес.

Вустон зло усмехнулся.

– Пусть бегут. Мы все равно их найдем. – И, немного помолчав, добавил: – Сдается мне, что золото где-то поблизости.

– Кстати, ты не знаешь, куда мы заехали? – спросил Рассел.

– А какая разница? Вот разделаемся с ними и вернемся обратно. Тропа-то, по которой мы сюда добрались, небось никуда не денется.

Где-то высоко в скалах снова раздался хохот. Очень странный звук, не похожий ни на что из того, что им когда-либо доводилось слышать, и все же это определенно был хохот.

Действительно ли слышалось в нем нечто дикое и зловещее? Или то играло эхо, заблудившееся в скалах? Или все лишь плод разыгравшегося воображения?

Рассел поежился и обвел взглядом остальных. Вустон равнодушно жевал кусок вяленого мяса, а Мачадо раскуривал тонкую сигару. Томас смотрел на Рассела, со злорадством думая о том, что этот огромный детина, похоже, чувствует себя сейчас не в своей тарелке. Брал бы пример с Мачадо, тому все нипочем.

После того как запылал костер, все успокоились и стали намного увереннее.

– Мы возьмем их завтра, – сказал Вустон, – надеюсь, они уже будут иметь при себе золотишко.

Шон тем временем вышел из-за валунов и вернулся к Мариане.

– Ты молодец, – похвалил он. – Вовремя сообразила.

– И другие тоже, – ответила она, – но только где же они?

Кругом опять стояла тишина – ни малейшего шороха. Затем откуда-то из темноты появился Хесус Монтеро.

– Давайте сюда котелок, – сказал он. – Сейчас будем пить кофе.

– А где же сеньора?! – спросила Мариана. – Я слышала их шаги. Они должны быть где-то поблизости!

– Тебе просто померещилось, сеньорита, – невозмутимо возразил Монтеро. – Да и что ты могла услышать?

– Помню, когда я был маленьким, – начал Шон, – погонщики рассказывали о Хуане разные странные истории. Индейцы приходили к Старцу, когда у них в племени кто-то серьезно заболевал. За помощью к нему обращались и поселенцы…

– И что, он их лечил?

– Да, и они поправлялись.

Шон поворошил палкой угли, а затем подбросил в костер еще несколько веток.

– Как-то раз двое бандитов, пользуясь слухами, решили его выследить и заставить отвести их к золоту. Они собирались силой выведать у него эту тайну…

– И что же дальше?

– Ничего определенного, кроме того, что их обоих нашли мертвыми. Следов насильственной смерти на трупах не оказалось. Из винтовок стреляли, но перезарядить их так и не успели.

Они попивали кофе и ели холодные кукурузные лепешки с вяленым мясом.

– Начинает светать, – заметил Монтеро. – Нам пора ехать.

– А как же сеньора и Хуан? – спросил Шон.

– Они найдут нас.

Каждый налил себе еще по чашке кофе, после чего Монтеро выплеснул остатки на угли и ополоснул котелок в ручье, давая ему остыть. Развернувшись, чтобы отправиться обратно, он вдруг ничком упал на землю. Пуля угодила в скалу чуть повыше его головы.

Шон подхватил винтовку и опрометью бросился к камням. Заметив какое-то движение, он в мгновение ока вскинул ее и выстрелил. В темноте кто-то выругался, но не так, как бранится только что раненный человек.

Под его прикрытием Монтеро наконец сумел благополучно добраться до деревьев. Глядя на него, Шон подумал о том, что их ожидает. Преследователи, скорее всего, расположились где-то неподалеку, загодя заняв хорошие позиции, они вполне могли лишить их всякой возможности обороняться. Перезарядив винтовку, капитан подождал еще немного, а затем отошел подальше, выбирая подходящее укрытие для ведения огня.

Из-за камней выглянул Монтеро:

– Лошади готовы, амиго. Мы подойдем следом за Хуаном и сеньорой.

– Ладно. – Он выстрелил по валуну, за которым, как ему казалось, прятался бандит, затем отбежал на несколько шагов назад и выстрелил снова.

Соскользнув вниз, Шон без промедления вскочил в седло, и они пустились в путь, направив коней к ущелью, вход в которое скрывался за деревьями. На протяжении нескольких сотен ярдов проход между двумя склонами оставался таким узким, что проезжавшему здесь всаднику приходилось временами задевать сразу обе противоположные стены. Лошади пробирались вперед, осторожно ступая по гладким и скользким камням. Затем тропа повела их вверх по берегу, и они вступили в небольшой лесок из можжевельника и кустов толокнянки, а несколько минут спустя оказались среди сосен, разросшихся почти по всей горе. Монтеро пришпорил коня, увлекая их за собой.

Выехав на вершину, он указал вдаль:

– Вон там протекает Сеспе. Если со мной вдруг что-то случится, поезжайте прямо на юг.

Эйлин Малкерин остановилась и огляделась по сторонам. Она стояла на южном берегу горного ручья, бегущего с востока на запад. Несколько ниже по течению русло делало резкий изгиб, поворачивая почти точно на север. Выше в горах, слева от нее, виднелся просвет. К нему Хуан и направился. Несколько раз он возвращался назад, слезал с коня и принимался заметать следы подобранной с земли сосновой веткой. После чего неизменно посыпал тропу хвоей и дорожной пылью.

Внезапно он подошел к старому раскидистому дубу. Возле него валялись груды камней, из которых, по-видимому, в прежние времена на этом месте была сложена стена.

– Лошади должны остаться здесь. Теперь пойдем пешком.

Эйлин взяла винтовку и флягу с водой, и он повел ее дальше, на удивление быстро и легко пробираясь среди скал вверх по склону. Заросли юкки, буйно разросшейся у подножия горы, здесь заметно поредели. По обеим сторонам тропы, на расстоянии примерно полумили друг от друга, вздымались отвесные склоны. Хуан задержался в их тени.

– Боюсь, что там слишком мало золота. – Его глаза внимательно изучали ее лицо. – А что, если его окажется недостаточно?

Мысль о том, что золота может не оказаться, расстроила ее вконец. Это была их последняя надежда. Она так рассчитывала на удачу.

– А откуда золото там берется?

Хуан остановился, но ответил не сразу.

– Давным-давно, много лет назад, мой народ перебрался в эти места. Добраться сюда и тогда было так же непросто, как сейчас, но мы все же пришли. И здесь нашли немного золота. Использовали его для украшений. Когда после землетрясения наш город исчез с лица земли, мы уже не возвращались сюда за золотом.

И с чего это они, Малкерины, вдруг решили, что здесь находится сокровищница? Эйлин не припоминала, чтобы Хайме вообще когда-либо вслух называл точное количество привезенного золота, но только при каждом пересказе этой истории величина клада неизменно увеличивалась. Должно быть, то же самое происходит со всеми байками о несметных сокровищах.

Ей ничего не оставалось, как только надеяться, что золота из древнего клада хватит для того, чтобы выплатить долг, числившийся за их ранчо.

Когда они в очередной раз остановились, она снова огляделась вокруг. Теперь они оказались в ложбине, своими очертаниями напоминавшей гигантскую подкову. С трех сторон сюда подступали отвесные скалы. Эйлин подумала о том, что опытный скалолаз, пожалуй, и сумел бы взобраться по ним, а так не остается другого пути, кроме того, по которому они пришли сюда.

Массивные скалы, возвышавшиеся у истоков ручья, заслоняли собой почти весь свет, отчего в огромной ложбине царил загадочный полумрак.

– Это здесь, – сказал Хуан. – Я провожу тебя.

Неподалеку от того места, где брал свое начало горный ручей, на земле валялись камни, из которых, судя по всему, в свое время состояли стены какой-то постройки. Отсюда виднелся зияющий между двумя скалами провал, к которому вела хорошо утоптанная песчаная тропинка. Хуан шел впереди.

Они оказались в пещере… Но что это? Неужели на стенах остались следы каких-то инструментов? И вот там, в дальнем конце пещеры, выступ каменной стены образовывал своего рода полку. На ней в ряд выстроились глиняные кувшины. Хуан взял в руки один из них, и от волнения у Эйлин перехватило дыхание, а сердце гулко застучало в груди.

Она осторожно приняла посудину из его рук. Да, в ней оказалось золото. Золотой песок и крошечные слитки, каждый величиной примерно с половину ногтя на мизинце.

Достав кожаный кисет, она пересыпала в него содержимое глиняного кувшина.

Когда было собрано совершенно все, до последней песчинки, взвесила в руке доставшуюся ей находку. Фунтов пять? Возможно… но это меньше половины того, что ей предстояло внести.

Она проверила все остальные посудины, поочередно заглянув в каждую из них. Из одной ей удалось высыпать еще около унции песка. Остальные кувшины оказались пусты.

Хуан с беспокойством следил за ней.

– Этого мало?

– Конечно, то, что есть, облегчит нам жизнь, хотя ты прав – слишком мало. Но все равно большое спасибо тебе, друг, ты сделал для нас все, что мог. Спасибо тебе, спасибо!

За все те годы, которые она прожила в Калифорнии, ей приходилось слышать множество самых невероятных историй об этом месте. И вот теперь она сама оказалась здесь. Эйлин Малкерин обвела пещеру пристальным взглядом.

– Нам не помешало бы отдохнуть, – предложил Хуан. – Обратно отсюда путь неблизкий.

– Они нас будут ждать, – напомнила Эйлин, – они могут попасть в беду.

– Хесус Монтеро знает, что делать, – отозвался Хуан. – А нам с тобой надо отдохнуть, сеньора. Мы должны остаться здесь и совсем немного отдохнуть.

Глава 11

В пещере было прохладно и очень тихо. Тяжело вздыхая, старик устало опустился на каменный пол у стены и остался неподвижно сидеть, прислонившись к ней спиной, закинув голову и закрыв глаза. Эйлин поразило его изможденное лицо, и она почувствовала укол совести. Озабоченная собственными проблемами и неурядицами, она ни разу до сих пор не подумала о том, каким испытанием стало это путешествие для Старца. Да, она тоже испытывала неимоверную усталость, но все же ей и прежде, едва ли не с самого детства, приходилось изо дня в день проезжать верхом или, по крайней мере, проходить пешком значительные расстояния. А когда они обосновались в Калифорнии, а много путешествовала, побывав в самых отдаленных и труднодоступных горах.

– Отдыхай, Старец, – тихо вымолвила она. – И прости меня. Я оказалась такой эгоистичной…

– Немного посплю, – отозвался он, – но и тебе тоже нужно отдохнуть. И… – он открыл глаза и взглянул на нее, – не уходи никуда отсюда. Здесь очень опасно… страшнее нет ничего.

Он снова запрокинул голову и устало опустил веки. Эйлин устроилась рядом, но уснуть так и не смогла. Сон не шел.

Интересно, что он имел в виду, когда говорил о какой-то опасности? Она стояла у входа в пещеру, озираясь по сторонам.

Кое-где на каменистой земле подковообразной ложбины между гор росли сосны, а со всех стороны вздымались отвесные скалы.

Тишина казалась зловещей. Эйлин прислушалась. Возможно, именно сейчас где-то поблизости, всего в каких-нибудь нескольких милях отсюда, рискует жизнью Шон. Но он храбрый, у него проницательный ум, и к тому же он всегда умел постоять за себя. Монтеро хороший помощник, хотя годы тоже берут свое. И еще эта девушка, Мариана. Она наравне со всеми переносила все тяготы долгого пути, ни разу не пожаловалась на усталость и делала все что требовалось. Без сомнения она порядочная девушка из приличной, наверное даже состоятельной семьи: держится скромно, но с достоинством, что, несомненно, признак хорошего воспитания, и к тому же в самом деле очень хорошенькая.

Влюблен ли в нее Шон? Она нисколько не удивилась бы, если бы это оказалось именно так, думала Эйлин.

Тягостное безмолвие начинало давить на нее. Интересно, почему Хуан сказал, что это опасное место? Поблизости она не заметила ничего, что, на ее взгляд, могло бы представлять собой хоть мало-мальскую опасность.

Вдруг ей показалось, что где-то высоко на склоне произошло какое-то движение. Подумав, она решила, что это ветер.

Теперь больше, чем прежде, она нуждалась во времени для раздумий. А ее мысли помимо воли снова и снова возвращались к тому последнему, почти пустому кувшину. Они настолько уверовали в успех своей экспедиции, что даже гнали прочь все сомнения, которые время от времени возникали. И что скрывать, потерять надежду, смириться с крахом ей казалось невыносимым.

Теперь они разом лишались всего – земель, которые Хайме оставил в наследство своим сыновьям, всех тех угодий, что пожаловало ему мексиканское правительство за его большие заслуги и службу в армии.

Она чувствовала себя потерянной и опустошенной. Этого не может быть, этого просто не может быть, стучало сердце. Но правда жизни оставалась безжалостной и неумолимой.

Наконец, резко махнув головой, Эйлин попыталась разогнать панические мысли. Неужели она признает свое поражение? Нет, должен же быть выход, хоть какой-нибудь. Она жива, она сильный и рассудительный человек. Просто слишком понадеялась на золото, собранное здесь кем-то очень давно, может, столетия назад.

Хуан говорил, что его народ пришел сюда издалека. И проделанный ею путь тоже не близок. Но только откуда взялось само золото? А если в земле неподалеку отсюда залегает золотая жила? Но где? Пещера с виду ничем не напоминает месторождение, а безжизненные каменные глыбы вокруг скал и подавно кажутся бесплодными.

Она осмотрела вход в пещеру. Стесанные камни до сих пор хранили следы инструментов, обрабатывавших их. Судя по всему, проход между двумя скалами расширяли, да и интерьер, самой пещеры в свое время был кем-то облагорожен.

Но зачем?

Золото из кувшина ничем не напоминало руду, добываемую на приисках. Его источник наверняка находился где-то поблизости, хотя бы потому, что крохотные самородки имели острые, неровные края и гладкую поверхность без малейшего признака того, что они осыпались откуда-то с высокой скалы или их принесли воды бурного горного потока.

Но где же жила? Она вполне могла затаиться в каком-нибудь потаенном уголке, затерявшемся между скал или в ложбинке поблизости… короче, где угодно. Эх, если бы хоть чуть-чуть побольше времени!..

Но время поджимало.

Даже каменный карниз у входа в пещеру, на котором она сейчас стояла, представлял собой совершенно ровную, словно специально выдолбленную в скале, площадку над ручьем.

Очевидно, как и сказал Хуан, племя действительно приходило издалека и оставалось в горах до тех пор, пока не собирали достаточно золота для своих нужд. Теперь вопрос, откуда оно бралось, не давал ей покоя. Она не видела ни следов старого рудника, ни чего-либо другого, хотя бы отдаленно его напоминавшего. Только ничем не примечательная пещера и скальный выступ над берегом ручья.

С площадки у входа открывался вид на склоны гор напротив, с редкими островками растительности и хаотично разбросанными огромными валунами. Жутковатая, зловещая картина. Боязливо подойдя к краю выступа, Эйлин взглянула на стремительно несущийся в тени скал и деревьев горный поток, который не имел ничего общего с веселым, беззаботно журчащим ручейком. Она вгляделась в темные воды. Может, золото там?

Внезапно где-то вдалеке раздался протяжный, обращенный в пустоту вой, тоскливый клич, похожий на призыв одинокого волка. Женщина вздрогнула и поежилась.

Но стоит ли будить Хуана? Старик и без того порядком намаялся за долгую дорогу, и, в конце концов, он только что заснул.

Нет, какая глупость! Чего ей бояться? Она не даст и одного шанса против тысячи, что кто-то разыщет ее в такой глуши. Кому придет в голову забрести сюда? Из тупика нет иного пути, кроме как назад.

– Хайме, – тихонько вздохнула она. – Мне так плохо без тебя, Хайме.

Легкий шелест прошел по ветвям деревьев, и снова наступила тишина. Задрав голову, она окинула взглядом скалы. Вдруг перед глазами все расплылось, будто в знойном воздухе заколыхалась жаркая пелена дрожащего марева, но на нее повеяло холодом, как если бы из глубины каньона вдруг налетел порыв пронизывающего ветра. Она оглянулась – ветра не было. И тут снова раздался все тот же странный одинокий вой. Откуда исходил этот звук, определить было невозможно. Он просто долетал сюда издалека.

На память стали приходить разные истории о Хуане, которые ей когда-то доводилось слышать, всплыл и тот факт, что местные индейцы старательно избегали говорить о нем. Даже Хесус Монтеро, знавший ее на протяжении многих лет, и тот ни разу и словом не обмолвился при ней о своем знакомстве с ним. Но люди говаривали, что Старцу подвластны неведомые силы, что ему якобы дано становиться невидимым, и возникать из ниоткуда. Но, в конце концов, и среди индейцев бытовало множество самых невероятных поверий и предрассудков, в которые они свято верили.

А что, если все правда? Она вспомнила, как однажды вечером на ранчо, в гостиной у горящего камина, Хайме рассказал о старом знахаре-мексиканце, которого, возвращаясь откуда-то, они нашли раненого близ дороги. Осмотрев его, подумали, что он упал с высоты, но только поблизости нигде не оказалось места, свалившись откуда, можно было бы так разбиться. Они подобрали его, привезли к себе домой, накормили, промыли и перевязали раны. Старик поправился на удивление быстро, и как-то, оставшись с Хайме наедине, поведал очень странную историю. Он утверждал, что побывал на «обратной стороне».

Но на все расспросы знахарь отвечал уклончиво, заметил только, что там, казалось бы, все как здесь, но все же по-другому, присовокупив, что вообще-то он и прежде частенько хаживал на «обратную сторону», но на этот раз у него случилась «неприятность», и ему не удалось сразу найти дорогу назад, а когда увидел «сипапу», то оно оказалось совсем не там, где он ожидал. Этого места он раньше не знал и потому провалился.

– Мне кажется, – решил тогда Хайме, – что где бы ни находилась «обратная сторона», Хуан там наверняка тоже бывал.

– А что это такое?

В ответ он лишь пожал плечами:

– Ну, как бы тебе объяснить… Знаешь, ведь Америку изначально населяли не только племена дикарей. В Мексике, в Монте-Альбан я видел древние обсерватории, где велись наблюдения за звездами. Приборы, которые там использовались, точнее и лучше того, чем располагает человечество сейчас. Откуда нам знать, что умели те, кто жил здесь задолго до нас?

Она вспомнила, как святой отец из миссии Сан-Габриэль поведал ей о древнем поверье, бытовавшем среди индейцев хопи. Они утверждали, что их народ пришел на землю через «дыру», которую называли «сипапу» или как-то похоже.

Тогда она спросила у Хайме, что имел в виду старый знахарь, когда сказал, что нашел свое «сипапу» там, где и сам не ожидал.

– Насколько мне удалось понять, существуют якобы некие определенные места, где человек, пройдя через своего рода «занавес», оказывается на «обратной стороне», причем некоторые из «дыр» открыты постоянно, а местонахождение все время изменяется. Наш же старик в поисках своего привычного «сипапу», видимо, набрел на какое-то другое, о котором раньше ничего не знал.

Она еще раз осмотрела высокие скалы, подумав, что вечером здесь, наверное, очень быстро темнеет, и вернулась к пещере. Заглянув внутрь, увидела, что старик все еще спит, растянувшись на каменном полу.

Что ж, придется подождать еще немного. Расположившись у входа, Эйлин принялась обдумывать свое положение, мысленно перебирая разные варианты, возвращаясь даже к тем, что раньше решительно отвергала, как совершенно непригодные.

Друг ее покойного мужа, Альварадо, теперь очень далеко отсюда. А Пио хоть и душевный человек, но у него полно своих проблем…

Честно сказать, и задолжали-то они не слишком уж много – всех долгов набралось на две с половиной тысячи долларов, но по нынешним временам для Калифорнии сумма воспринималась, как астрономическая. Совсем недавно примерно такое же ранчо, как и их, продали даже дешевле, да и не имели они столь состоятельных знакомых, способных выложить такие деньги.

Только теперь дела обстояли несколько иначе. Сейчас она готова погасить примерно половину долгов. Неужели при желании нельзя как-то наскрести оставшуюся сумму? Например, продать «Госпожу Удачу». Хотя за нее много никто не даст. Губернатор последнее время стал еще строже относиться к досмотру грузов.

Осталось еще несколько сотен выделанных кож. Продать их в Калифорнии невозможно, в лучшем случае, если очень повезет, их удалось бы пристроить на корабль какого-нибудь заезжего торговца. А меховыми шкурками они не торговали с тех пор, как Шон в последний раз ушел в море. Еще у них есть большой табун лошадей. Но кого интересует это добро сейчас? Нет, выгодно продать их все равно не удастся.

Стало очень жарко, но Эйлин продолжала упрямо сидеть под палящими лучами полуденного солнца. Скалы буквально раскалились. Казалось, что здесь даже жарче, чем в пустыне. Наконец, поднявшись с земли, она почувствовала головокружение и легкую тошноту, и тут в какой-то момент увидела индейца, стоявшего у края скального карниза. Эйлин хотела что-то сказать ему, и даже сделала несколько шагов в его сторону, но видение исчезло, словно растворилось в воздухе, и снова не осталось ничего, кроме дрожащих волн горячего воздуха. Она повернула назад к пещере. У нее страшно разболелась голова, а душой завладело безотчетное чувство страха и тревоги. Надо разбудить Хуана, решила она, и заглянула внутрь.

Старик все так же лежал на полу.

– Хуан, нам пора. Здесь больше нельзя оставаться.

Старец ничего ей не ответил и даже не пошевелился. Тогда, замирая от страха, она вошла в пещеру, склонилась над ним и снова позвала:

– Хуан… Хуан!

Ответа не последовало. Она тихонько тронула его за плечо и вдруг поняла, что глаза его открыты, и их невидящий взор устремлен куда-то вверх, под темные своды пещеры.

Он был мертв.

Эйлин осторожно прикрыла ему веки. Его кожа показалась ей холодной. Скорее всего, он умер во сне, вскоре после того, как прилег отдохнуть.

Сняв с себя жакет, она накрыла им старика.

– Спи, Хуан, – тихо произнесла она вслух и, подняв с земли винтовку, флягу и мешочек с золотом, какое только им удалось найти, отправилась в обратный путь вдоль берега ручья по еле различимой тропе. Эйлин спешила поскорее вернуться туда, где они оставили лошадей.

Никакого смысла задерживаться здесь она не видела. К тому же была уверена, что в пещере с телом Хуана ничего не случится, – в округе не встречалось звериных следов, ни птиц, ни ящериц ей на глаза тоже не попалось. Позднее они вернутся сюда и похоронят старика как положено, а теперь в одиночку ей все равно ничего не сделать.

Отвязав лошадей, она быстро села в седло и, ведя в поводу коня Хуана, двинулась вниз по тропе.

Теперь она хотела только поскорее разыскать остальных, при первой же возможности выбраться из гор и вернуться домой, в Малибу. Решение всех проблем нужно искать там, она почему-то твердо в это поверила.

Через час до нее донесся издалека винтовочный выстрел.

И тогда, направив вверх свою винтовку, она тоже выстрелила.

Может быть, они услышат его и будут знать, что она возвращается. Но выстрел привлечет внимание и тех, других. Убить человека нелегко, даже сам Мачадо, привыкший открыто презирать все законы, едва ли решится на это. Вустон тоже достаточно осторожен. Возможно, они даже не допускали мысли, что она куда-то уехала от Шона и их отряд вообще разделился.