Текст книги "Как был покорен Запад"

Глава двадцать четвертая

В багажном вагоне было очень тихо и очень жарко. Зеб Ролингз поставил винтовку между ног и вытер ладони о штаны. Ожидание – это чистый ад. Вечно сидишь и психуешь…

Он чувствовал, что решающий момент надвигается – во рту пересохло, в животе – противное тошнотворное ощущение. Хватит. Пора уже с этим делом покончить раз и навсегда. Одному из них придется умереть. Чарли Гант – как бешеный пес, который грызет и кусает всех на своем пути в безумной жажде уничтожения.

«Лучше иметь дело со смелыми людьми, – подумал Зеб, – смелого человека я боюсь меньше, чем труса. У труса нет совести, он ни перед чем не остановится… Флойд. Гант – вот это был настоящий человек. Преступник, но превосходный человек во всем, надежный человек. С ним ты всегда твердо знал, чего можешь ожидать.»

Они вместе сражались против индейцев, вместе стреляли по остановленному стаду бизонов note 80Note80
  Прием охоты на бизонов: убивают быка-вожака, а потом каждое животное, которое пытается занять место впереди стада; как правило, бизоны, почуяв кровь первого убитого быка, отказываются покинуть это место, и их легко перебить.


[Закрыть], спали под одной бизоньей шкурой. Когда в Кастрюльной Рукоятке начинаются ветры, человек согласен на любое укрытие.

Если бы не влияние Чарли, то Флойд, возможно, никогда не стал бы преступником, да и так он, пожалуй, начинал скорее для забавы, а не всерьез. В те времена многие ковбои позволяли себе угнать несколько голов скота, чтобы было на что купить выпивку или продержаться тяжелую зиму.

На бизоньих пастбищах Зеб не раз делил костер с Флойдом Гантом – они никогда не дружили по-настоящему, но и никакой вражды друг к другу не ощущали. Между ними всегда существовало невысказанное напрямую соперничество, какое возникает между двумя людьми, почти равными в своем деле; в охоте на бизонов Флойд превосходил всех – кроме Зеба.

Но утверждать это безоговорочно Зеб не стал бы, если говорить всерьез. Уж слишком много тут зависит от везения. Ты можешь точно прицелиться, правильно учесть ветер – а бизон в этот момент поднимет голову, брыкнет ногой, отгоняя слепня, или просто перенесет вес на другую ногу. Достаточно, чтоб он перенес вес с одной передней ноги на другую, и пуля, вместо того чтобы пробить сердце или легкое, отскочит от лопатки или перебьет ногу. А бык с перебитой ногой может так взбудоражить все стадо, что рассчитывать на прицельный выстрел тебе уже не придется.

Если тебе удастся зайти против ветра, или так, чтобы он дул от стада к тебе, и если ты правильно выберешь момент, то сможешь остановить стадо и стрелять несколько часов… иногда. Они так и не приучаются бояться ружья, гром выстрелов для них ничего не значит. А в другой раз запах крови их вдруг встревожит, и тогда они удерут. А то еще раненый бизон, мечущийся из стороны в сторону, переполошит и спугнет стадо…

Зеб посмотрел на остальных.

– Жарко здесь, – сказал он.

Клей кивнул.

– Это уж точно. Мы вынуждены держать двери на замке.

– Где это будет, по-твоему? – неожиданно спросил Рэмси.

– Еще до Кингмена, уверен.

– А отходить, ты думаешь, они будут к Гуалапаи?

– Нет.

– С ними Индеец Чарли – он сам из Гуалапаи.

– Нет, не думаю. Гант сделает по-другому. Слишком он хитер, чтобы поступать, как все.

Паровоз засвистел.

– Прямо перед нами есть выемка, – озабоченно сказал Рэмси. – А Боулдер-Спринг совсем недалеко в горах, всего несколько миль.

Клей, помощник маршала, встал и направился в переднюю часть вагона. Поезд проходил плавный поворот, поэтому можно было увидеть путь впереди.

– Завал! – закричал он. – Там впереди завал!

– Мы сбавляем ход, – тревожно откликнулся Стовер.

Бросив винтовку, Зеб рванулся к дверям, выскочил наружу и взобрался на тендер, чтобы добраться до будки машиниста.

– Не останавливайся! – заорал он.

– Я не проеду через такой завал!

Зеб спрыгнул с тендера в будку.

– Открывай регулятор! – зарычал он. – На полный пар!

– Мы с рельсов сойдем!

У опушки кустарника рядом с путями Чарли Гант, не веря своим глазам, смотрел, как локомотив набирает скорость. Колеса молотили по рельсам.

– Вот дурак проклятый! – сказал он вслух.

Паровоз ударил в завал со страшным грохотом, камни, бревна и щебень полетели во все стороны. Удар был так силен, что Зеб и машинист покатились на пол. Зеб чуть не вывалился наружу, он едва удержался за поручень.

Щебенка была насыпана поверх бревен, уложенных поперек рельсов, а не между рельсами, и при ударе ее разбросало во все стороны. Паровоз остался на рельсах, но столкновение погасило скорость почти до полной остановки. Машинист, падая, отпустил ручку регулятора – может быть, и это способствовало замедлению хода.

– Отлично! – закричал Гант. – Налетай!

По будке застучали пули, одна ударила в уголь, обсыпав кабину мелкими осколками, как зарядом бекасиной дроби.

Зеб тщательно прицелился. Гант шел к путям, Зеб отлично видел его грудь. Но вдруг кто-то ударил его по руке, и пуля улетела в небо.

– Не будь дураком, Зеб! – сказал Рэмси. – Дай ему влезть в поезд! Ты хотел взять Ганта – так вот тебе случай поймать его на горячем!

Разъяренный Зеб хотел было обругать его, но тут же сообразил, что Рэмси прав. Если Гант будет убит не в поезде, то потом, когда все кончится, обязательно найдутся языки, болтающие, что он ухлопал Чарли Ганта просто так, ни за что ни про что, прикрываясь своей звездой маршала.

– Слушай! – Рэмси схватил его за руку. – Они забираются с хвоста, им придется пройти через открытые платформы, чтобы добраться сюда. Вот тут мы их и прихватим!

Они перебрались через кучу угля в тендере и бросились назад. В багажном вагоне Стовер, Клей и Симс ждали нападения с оружием наготове. Зеб и Рэмси перепрыгнули в тамбур пассажирского вагона и побежали в другой конец.

Кто-то из пассажиров схватил Зеба за руку.

– Что такое? Что там случилось?

– Оставайтесь на месте, – коротко бросил Зеб. – Попытка ограбления.

Какая-то женщина охнула, несколько мужчин вскочили на ноги.

– Сидеть, всем сидеть на месте! – приказал Рэмси. – А лучше ложитесь на пол.

Индеец, Лунд и Дженкс уже забрались в служебный вагон. Чарли Гант поднялся по ступенькам и нырнул в заднюю дверь.

– Все поднялись?

– Цыган на платформе с проволокой. А Французик остался с лошадьми.

– Хорошо! – Он резко повернулся к тормозному кондуктору, который стоял у стенки, бледный и испуганный. – А, ну, давай, тормози!

– Бесполезно. На таком ходу тормоз просто сгорит.

Гант свирепо ударил его револьвером, и кондуктор упал, как подкошенный. Чарли сунул револьвер в кобуру, схватился за маховик и завертел его. Колеса завизжали, но ход поезда не замедлился. От горящих тормозных колодок потянуло дымом.

– Ладно, заряжайте револьверы и двинули вперед! – Он посмотрел вперед, на прыгающие платформы. – До этого золота еще не близко!

С револьверами в руках они бросились вперед, перебиваясь через бухты колючей проволоки и бревна.

Зеб, Лу Рэмси и присоединившийся к ним Клей ждали внутри пассажирского вагона, а немногие пассажиры залегли на полу между сиденьями в переднем конце салона. Некоторые забаррикадировались чемоданами и постелям. Какая-то женщина с двумя маленькими детьми сидела на полу, прижимаясь к спинке сиденья, а на сиденье перед собой взгромоздила двухфутовой высоты тюк с постелью.

Гант перебрался через платформу с проволокой, чуть приотстав, чтобы Лунд и Индеец Чарли прошли первыми. Распахнув дверь, они кинулись внутрь – и были встречены залпом.

Индейца отбросило к стенке вагона, он сполз вниз. Лицо его исказила гримаса изумления и боли. Он принялся отчаянно палить из револьвера – так загнанная в угол гремучая змея кидается на все, что видит перед собой.

Лунд заметил направленные на него стволы за долю секунды до первого выстрела, бросился на пол и начал стрелять. Его первая пуля попала в Клея и наполовину развернула его. Клей попытался пустить в ход свой револьвер, и Лунд выстрелил снова, а потом вскочил на ноги. И увидел прямо перед собой глаза Зеба Ролингза.

Изрешеченный пулями, Лунд упал спиной на дверь. Она подалась под его весом, и он вывалился в тамбур.

– Ролингз! – шепнул он Ганту. – Там Ролингз!

Он закачался, схватился за тормозное колесо, однако не удержался и перевалился через ограждение площадки. Мгновение он еще цеплялся за опору, подняв кверху белое, залитое кровью лицо, но потом пальцы ослабли и заскользили.

Гант смотрел, заледенев от ужаса, на окровавленное, искаженное смертной мукой лицо, но тут пальцы Лунда разжались окончательно, и он полетел под грохочущие колеса. Раздался жуткий крик – а потом остался только стук колес…

Все это заняло едва секунду. В двери мелькнуло лицо Зеба, Гант выстрелил не целясь, впопыхах, и тут же прыгнул обратно на платформу.

Он схватился за бревна, почувствовал, как скользят пальцы по шершавой коре, но смог зацепиться. И с изумлением увидел, что оторвал ноготь, а из пальца течет кровь.

И вдруг его охватила паника. Здесь Ролингз! Это конец, смерть! Он отчаянно полез на бревна. Вскарабкался наверх, сел верхом на бревно, повернулся и выпустил все заряды из револьвера в дверной проем – а потом соскользнул вниз и пополз к платформе с колючей проволокой.

Цыган Уэллс, прикрывая его отход, стрелял из дверей служебного вагона, но Гант, оглянувшись назад, увидел, что Ролингз выскочил в дверь.

В панике Гант выстрелил снова; и только потом, пока полз дальше, оглядываясь со страхом, разглядел, что его пуля попала в трос, которым были связаны бревна, и надрезала его, почти перебила надвое.

Он не мог вспомнить, когда и где выбросил разряженный револьвер и вытащил второй. Он слышал, как приближается Зеб Ролингз, перелезая по бревнам, видел, как Цыган Уэллс пятится, чтобы укрыться в служебном вагоне. И тогда Гант ткнул ствол револьвера прямо в трос и выстрелил.

Туго натянутый проволочный трос лопнул со звоном, его конец просвистел мимо Ганта, как хлыст. Он спрыгнул на следующую платформу и полез через бухты проволоки. Он раздирал руки, рвал одежду о колючки, но не замечал ничего – он думал только о спасении.

И снова он с отчаянием глянул назад. Ролингз бежал по верху штабеля бревен, и на глазах у Ганта они начали расползаться и скатываться к краю платформы, когда поезд вписался в плавный поворот. И так же у него на глазах Ролингз исчез между бревнами… Гант ощутил, как рвется из груди дикий радостный вопль. С жестоким восторгом он все оглядывался назад, пробираясь по колючей проволоке.

Бревна не рассыпались полностью – их еще держал проволочный трос на переднем конце, но они разошлись гармошкой, одно опустилось вниз и почти чиркало по земле рядом с несущимся поездом.

Зеб Ролингз почувствовал, что проваливается, и изо всех сил пытался устоять на шершавых бревнах, расползающихся под ногами; но потом, удержанные передним тросом, они перестали двигаться.

Поезд вышел на крутую кривую, и тут конец бревна, свисающий наружу, попал между двумя большими камнями. Бревно жутко вывернулось и освободилось, чуть не столкнув платформу с рельсов. Платформа удержалась, но слабо закрепленный страховочный шкворень сцепки вылетел.

Поезд мчался по кривой на большой скорости, и под действием центробежной силы бревна поползли за борт платформы. Зеб почувствовал, как уходит у него из-под ног опора, завозился, высунулся из укрытия – и тут же пуля прорыла борозду в бревне рядом с ним. Бревна, цепляясь за землю, дергали платформу, сцепка не выдержала и расцепилась. Паровоз с багажным и пассажирским вагонами летел дальше по кривой, а платформы и служебный вагон замедлили ход, остановились, а потом медленно покатились обратно, под уклон.

Зеб услышал сзади страшный крик, потом донесся голос Рэмси:

– Стоп! Останови поезд! Сдай назад!

Еще одна пуля ударила в нескольких дюймах от головы Зеба, и он присел пониже за бревнами, перебросив револьвер в левую руку, чтобы поменьше высовываться.

И тут перед Гантом внезапно вспыхнула надежда. Зеб Ролингз оказался на платформе с бревнами, как в ловушке. Если и суждено Ганту когда-нибудь добраться до его шкуры, то сейчас этот миг настал. Чарли торопливо пробрался к вспомогательной паровой машине и спрятался за ней. Держа револьвер наготове, он выжидал удобного момента.

Зеб сидел на корточках между расползшимися бревнами, которые лишь частично прикрывали его. Чарли Гант затаился где-то там, то ли на платформе с колючей проволокой, то ли в служебном вагоне, но Зеб не решался поднять голову и посмотреть. Платформы и служебный вагон все еще скатывались под уклон – но не будет же этот уклон тянуться вечно… А там, вместе с Гантом, находится, по крайней мере, еще один бандит – Зеб видел, как он заскочил в тамбур служебного вагона.

Он ждал с револьвером в руке, готовый выстрелить при малейшей возможности.

И вдруг он услышал, как паровоз засвистел громче, и тут же в паровую машину со звоном ударила пуля.

Поезд… поезд сдает задним ходом! Лу Рэмси спешит на помощь!

Гант ждал, прячась за паровой машиной. Постепенно панический ужас покинул его. Надежда еще оставалась. Даже если не удастся добыть золото, можно убить Ролингза, а через несколько минут они снова окажутся на том месте, где Французик Филлмор ждет с лошадьми.

Вдруг в голове у него мелькнула неуместная, какая-то несообразная мысль: с чего этот вдруг человека по имени Айзек Филлмор стали называть Французиком?

Но тут в чугунный блок паровой машины ударила пуля, за ней вторая. Пусть себе развлекаются. Машину ничем не пробьешь, а ему надо просто подождать. Он влепит свою пулю в Ролингза… а после доберется до лошадей, и они ускачут прочь.

У Рэмси лошадей нет, и пока он найдет каких-нибудь, Гант уже переправится через реку Колорадо и углубится в пустыню, куда за ним никто не отважится последовать.

В ушах у него звучал перестук колес замедляющих ход вагонов. Ну, Чарли, сейчас ты уж не упустишь свой шанс! Страх исчез, улеглась паника. Зеб Ролингз теперь легкая добыча, сидячая утка…

Лу Рэмси стоял в пассажирском вагоне и смотрел наружу. Рядом с ним был Стовер. Клей, получивший две раны, полулежал на сиденье позади него, все еще с револьвером в руке – он не терял надежды выстрелить.

Рэмси показал на паровую машину. Ее удерживали на платформе четыре веревки. Маршал поднял револьвер, тщательно прицелился и выстрелил. Одна из веревок лопнула. Рэмси выстрелил еще раз – пуля надрезала вторую веревку.

Стовер поднял винтовку и устроился так, чтобы стрелять поточнее. Две части поезда медленно сближались. Теперь их разделяло всего несколько ярдов.

Зеб Ролингз ощутил вкус крови во рту. Где-то он разодрал губу, пока лазил по бревнам. Тут он заметил, что еще несколько бревен поползло вниз, и переложил револьвер обратно в правую руку. Вытащил из патронташа на поясе несколько патронов, открыл зарядную дверцу револьвера и начал выбрасывать стреляные гильзы, вставляя в барабан на их место новые патроны.

Платформы уже еле ползли; когда они вошли в поворот, пуля перебила последнюю веревку – и паровая машина заскользила по платформе вбок.

Гант сообразил, что остался без прикрытия, когда увидел, как из-за бревен поднимается Зеб Ролингз. Гант выстрелил быстро, безрассудно и спрыгнул на насыпь за платформой.

Зеб прыгнул следом, ноги у него подогнулись – и тут Гант выстрелил опять. Но Зеб поднялся, и на мгновение они замерли у путей лицом к лицу.

Какую-то секунду они смотрели друг на друга поверх револьверов – и тут же оба выстрелили, одновременно. Зеб почувствовал удар пули, но устоял и выстрелил снова.

Гант как будто дернулся, а потом встретился глазами с Зебом – и в беспамятстве бросился бежать, хватаясь за камни, падая и переворачиваясь. Он пробирался между камней, а Зеб преследовал его, и когда Гант выпрямился и выстрелил, Зеб выстрелил в ответ. Гант рухнул наземь.

Зеб хладнокровно выбросил из барабана стреляные гильзы и перезарядил револьвер, стоя с непокрытой головой под палящим солнцем. Он ощутил резкий. запах порохового дыма, вкус крови во рту, почувствовал, что им овладевает страшная слабость от ран – первый шок уже начал отходить. Он знал, что ранен, ранен тяжело, но у него было дело, которое надо закончить немедленно.

Он шагнул вперед – и упал. Что-то не в порядке с ногой. Зеб ухватился за камень и сумел на мгновение подняться. Гант, казалось, исчез.

Нет… вот он, левее.

Зеб Ролингз с усилием повернулся, услышал, как рядом с ним расплющилась о скалу пуля, поднял револьвер и нажал на спусковой крючок. Револьвер подпрыгнул у него в руке, но он увидел, как на рубашке у Ганта расцвел красный цветок.

Зеб, хромая, сделал еще шаг вперед и снова вскинул револьвер.

Гант исчез среди камней, не дальше чем в двадцати футах от него. Зеб снова двинулся вперед, и тут все как будто полыхнуло перед ним ярким горячим светом, и он упал вперед, ударившись о песок приоткрытым ртом.

Он попытался закрыть рот, но во рту было полно песка. Он стиснул револьвер покрепче и перекатился на спину, выплевывая песок. Палящее солнце било в лицо, в глаза.

И вдруг над ним выросла темная фигура. Это был Чарли Гант, окровавленный, дикий, безумный… но он стоял на ногах.

Он посмотрел на Ролингза сверху внизу и в глазах у него появился странный огонек.

– Не повезло, – пробормотал он. – Всегда тебе со мной не везло. Каждый раз…

Его слова умолкли, и Зеб Ролингз чудовищным усилием сумел приподнять правую руку, когда Гант начал наводить на него револьвер.

Ролингз повернул ствол вверх и выстрелил… еще раз, еще, еще…

Он чувствовал, как подпрыгивает револьвер в руке, хотя не слышал выстрелов, потому что в ушах стоял страшный рев. Он ощутил, как что-то свалилось на него, а потом в револьвере кончились патроны, и его как будто придавила к земле страшная тяжесть.

Он слышал, как кто-то спросил:

– Он мертвый?

А кто-то другой ответил:

– Не знаю… но Чарли Гант уж точно мертвый.

Глава двадцать пятая

Когда Зеб Ролингз спустился по лестнице, перед гостиницей стоял запряженный фургон. Он шел очень медленно, потому что его до сих пор пошатывало при ходьбе, но было так приятно выйти наружу, на яркое утреннее солнце. Он стоял неподвижно, просто впитывая всем телом тепло.

Сошли вниз тетя Лилит и Джули, обе в элегантных дорожных костюмах – тетя Лилит в сером, скроенном на заказ, а Джули в чем-то, перешитом из нарядов Лилит. Зеб смотрел на них с восхищением. Двух таких красивых женщин вместе ни один человек в жизни не видел.

Джули шагнула в сторону и придержала двери перед Стовером, который нес на спине сундук тети Лил. Он осторожно опустил сундук на дно фургона и продвинул на нужное место, а потом пошел обратно за остальным багажом. Да, тетя Лил была далеко не девочка, но мужчины все еще из кожи вон лезли, чтобы сделать для нее что-нибудь приятное.

– Спасибо, Стовер, – сказал Зеб. – Очень любезно с твоей стороны, что ты помог.

– Если б ты попробовал сам управиться с этим сундуком, – сказал Стовер, – так у тебя, небось, снова раны открылись.

– А почему мы уезжаем так рано, па? – спросил Лайнус.

– У нас впереди дальняя дорога, Лайнус, но нам предстоит самое лучшее путешествие, какое человеку доводится совершить в жизни.

– Как это?

– Ну, ведь мы же едем домой! Если бы ты жил без дома столько, сколько я, сынок, ты бы знал, какая музыка звучит в этом слове.

Зеб помог взобраться на сиденье фургона Джули, потом Лилит. Мальчики залезли сзади и устроились вместе с сестренкой тут же за сиденьем, на кучке сена, накрытой одеялами.

Зеб не сразу решился подняться в фургон, и Джули постаралась этого не заметить. Раны выкачали из него всю силу, он сейчас был куда слабее, чем хотел бы показать… но когда они окажутся на ранчо, где полно солнца, свежего воздуха и коричневых бобов, он быстро оправится.

Зеб тронул лошадь и повернул фургон к выезду на улицу.

Стовер поднял шляпу.

– Счастливо, ребята! Буду ехать через ваши края – обязательно загляну.

– Обязательно, – сказала Джули.

Фургон прокатился вниз по пыльной улице, мимо спящих домов, а потом выехал на дорогу из города, проложенную по склону длинной двойной петлей.

Сэм бежал легко, как будто не замечая, что везет фургон. На гребне холма Зеб натянул вожжи, чтобы дать коню перевести дух, и посмотрел обратно на городок. Из нескольких труб поднимались дымки, а перед гостиницей как будто возникла какая-то суета. Несколько всадников собрались на улице, подъезжали и другие.

– Интересно, что это там внизу делается? – задумчиво сказал он. – Ну, я бы…

– Что бы там ни делалось, – твердо сказала Джули, – тебя это совершенно не касается!

Зеб еще раз оглянулся назад, потом крикнул Сэму, и тот тронул повозку, взяв с места легким шагом.

Внезапно позади дробно загрохотали копыта, и Зеб, потянувшись за «Винчестером», сделал слишком резкое движение; от боли у него перекосилось лицо.

Добрых две дюжины всадников догнали их и окружили фургон. Вперед выехал Рэмси и сказал с улыбкой:

– Могли бы и сказать нам, что уезжаете.

– А что случилось?

– Ну, наш городской люд считает, что ты нам тут устроил единственное развлечение за много месяцев. Ведь это же событие, о котором можно поорать… которое можно отпраздновать. Ты уничтожил банду Чарли Ганта, и наш город теперь закрыт для преступников раз и навсегда – и это сделал ты!

– Да ну, не болтай, Лу! Ничего я…

– Мы тут тебе привезли подарок, Зеб. Кое-что, чтоб ты взял с собой на память. Ребята скинулись…

Он снял с седла ружейный чехол, новенький кожаный чехол ручной работы, и вынул из него «Винчестер» образца семьдесят шестого года, с гравированной табличкой. На ней были выложены золотом слова:

«С БЛАГОДАРНОСТЬЮ

ОТ ГОРНОРУДНОЙ КОМПАНИИ

И ГОРОЖАН ГОЛД-СИТИ»

Это было великолепное оружие. Приняв его, Зеб никак не мог успокоиться, все вертел в руках и вскидывал к плечу.

– Ну, спасибо, ребята, – тихо сказал он. – Огромное спасибо.

Всадники давно повернули обратно, но вызванное этими проводами настроение не проходило.

– Приятно, все-таки, – сказал Зеб.

– Тебя уважают, – тихо ответила Джули. – Может, не так уж у нас много богатства, но ты – уважаемый человек.

– Па, а до ранчо далеко? – спросил Лайнус.

– Еще один поворот, а потом вон через ту долину. Увидишь, следи за дорогой.

Лайнус начал мурлыкать мелодию «Дома на лугу», и Лилит, захваченная воспоминаниями, запела вместе с ним – а остальные подхватили:

Идем! Идем! По чудесной земле,

С надеждой в сердцах,

И с силой в руках…

Ее голос звучал громко, мощно, как давным-давно голос старого Зебулона на берегу Эри-канала.

Зеб рассмеялся:

– Ну, мальчики, вам придется петь погромче, чтобы держаться вровень с тетей Лилит!

– Я пела эту песню много-много лет назад, когда мы отправлялись в путь по Эри-каналу… И по всему каналу люди подхватывали:

Туда, туда, едем вдаль со мной,

Где буйные травы,

Где ветер шальной…

Туда, туда, едем вдаль со мной,

Мы построим там дом на лугу…

– Н-но-о, веселей, Сэм, – прикрикнул Зеб Ролингз. – Мы едем домой!..