Текст книги "Бендиго Шефтер"

Глава 22

Я выехал еще до рассвета, чтобы оглядеться и кое-что разведать.

– Стадо? – Кузнец оторвался от работы. – Тут была хреновая зима, парень. Если найдешь продавца, считай, тебе сильно повезло. Но все же съезди, поговори с Беном Снайпсом. – Он взмахнул клещами, указывая направление. – Он знает по именам всех коров долины Кликитат. Скажи, что ты от Айка Ланкастера.

Когда я подъехал к дому, в дверях меня встретил верзила не меньше шести футов росту и весом побольше семидесяти фунтов. На нем была белая рубашка с завернутыми рукавами и подтяжки.

– Я Бендиго Шафтер из Южного ущелья. Хочу купить скот. Айк Ланкастер сказал, что вы можете помочь.

– Слезайте с коня и входите. – Он кликнул мальчишку-индейца: – Чарли! Поставь лошадей этого джентльмена в загон, ладно?

Он двинулся в дом.

– Мы как раз садимся ужинать. Вы присоединитесь к нам?

После ужина он вместе со стулом отодвинулся от стола и раскурил трубку.

– Зима была суровой, так что скота здесь осталось немного. У меня самого для продажи есть несколько волов.

– Мне нужен племенной скот.

– Так я и думал, – сказал он, посасывая трубку. – У парня, что живет за ручьем, кое-что найдется… Вы с наличными?

– Деньги л найду.

– Тогда он вам продаст. Ему нужны деньги. Мне они ни к чему, так что если бы у меня что-нибудь и было, я бы все равно не продал. Зима была тяжелой, но это же одна только зима, и она уже прошла. Здесь живут настоящие скотоводы, а парень, о котором я говорю, решил дать отсюда деру. У него сохранилось шестьдесят-семьдесят голов. Все молоденькие, и еще один хороший бык. Парень хочет все продать и убраться.

– А что же вы сами не купите его стадо?

Бен Снайпс хмыкнул.

– У меня наличных не хватает. Я собираюсь продать волов на мясо и еще одолжить, чтобы прикупить скотину. Эти шестьдесят голов для меня – все равно что маленькая заплатка на голой заднице. Давайте покупайте сами. Вы ведь дорого не дадите, верно? – улыбнулся он.

– Заплачу, сколько смогу. После зимы скот небось в плохом состоянии, а мне его еще гнать. Рискованно! Но если не торопиться, думаю, получится.

– Ладно. – Он начертил на дощечке карту. – Тот человек живет в хорошем месте, но зима его сильно напугала, а пуще – его жену. Продаст он дешево.

– А как насчет лошадей?

– Покупайте у индейцев, только будьте осторожны. Они хитрые, могут последнюю шкуру содрать. У них хорошие лошади: крепкие, горной породы, холода не боятся. Есть и рабочие.

Слушать его было интересно. Похоже, он был хорошим скотоводом, и тяжелая зима не смогла его подкосить. У него можно было многому научиться.

И он оказался прав. Человеку, о котором он говорил, не терпелось уехать. Но поначалу я ни словом не обмолвился о покупке.

Когда я приехал к Теллегану, он, по здешнему обычаю, пригласил меня спешиться и сесть за стол. Мы долго разговаривали о тяжелых временах и трудной зиме. А также о сочной весенней травке. Потом я не выдержал и признался:

– Хочу купить коров. Но ищу, где подешевле. Деньги есть, но они собраны с людей, которые сами едва сводят концы с концами.

Он опустил свою чашку.

– Могу продать. Десять долларов за голову.

– Дороговато, – покачал головой я. – У вас была тяжелая зима, и скот в плохом состоянии. Весна еще не наступила. Будет непогода, и часть поголовья не доживет до свежей травы. Погонишь сотню, пригонишь шестьдесят. И мне придется двигаться очень медленно: скотина, наверное, такая, что ей не одолеть длинные переходы.

Они были хорошими людьми, но ведь и мне жить нужно. Оба хотели уехать, но ведь могут пройти года два, пока кто-нибудь с мешком золота возьмет их стадо за хорошую цену. Придется им отдать скот мне, и отдать дешево. Я понял, что гак оно и будет.

Мы объехали владения Теллегана. Кое-где снег еще держался, стога сена были почти съедены, а скотина – одна кожа да кости. И все же – молодая и хорошей породы, недурно сложенная и, судя по глазам, здоровая.

Насчитали мы пятьдесят две головы, включая одного матерого и одного молодого быка.

– Хорошие тут места, – сказал я. – Жаль только, что я приехал после тяжелой зимы. Поеду-ка я, пожалуй, в Орегон. Может, куплю скотину там.

Теллеган помолчал и сказал:

– Я могу сбросить цену.

Мы сошлись на пяти долларах за голову. В помощь я нанял мальчика-индейца. Ему было лет четырнадцать, он происходил из племени уматиллов, с востока Орегона. Забрав стадо, я лишил его работы у Теллегана, но зато он получил работу у меня. Теллеган сказал, что это надежный парень.

– Только он не будет ночевать на ранчо, – добавил он. – Как ночь, так уходит в горы.

Ну и пусть. С горами у нас тоже все в порядке. Вначале все было хорошо, но после первых миль пути мальчик сделался каким-то озабоченным. Неужто что-то замышлял?

Я заранее приметил луг, с которого сошел снег, чтобы стадо могло попастись. До него было всего пять миль, которые мы и прошли в первый день. Наломали льда для питья, а потом погнали коров на траву. Они были слишком усталыми, чтоб доставлять нам хлопоты. И, хоть трава была не первый сорт, все же им было чем заняться.

Пока я готовил еду, мальчишка нервно ерзал. Я прямо спросил, что его беспокоит. Конечно, пришлось потрудиться, чтобы вытянуть из него правду.

Дело было в его дедушке. Старик жил в пещере в трех милях отсюда, а мальчик каждую ночь носил ему еду. И сегодня он тоже собирался туда.

– Привози его, – сказал я. – Пусть едет с нами.

Так у меня появились двое индейцев – лучше не придумаешь.

Урувиши был крепок, но стар. Сколько ему лет, я так и не понял, но смерть его была не за горами. Он уже подготовился к уходу, спев свою песню Великому Духу, но задержался, чтобы, по его словам, увидеть, как встанет на ноги его внук, Коротышка Бык.

Старик рассказывал мне, что племя уматиллов невелико и все их мужчины – отважные воины, великолепные следопыты и охотники. А Коротышке Быку еще многому нужно научиться.

Я редко сталкивался с индейцами, но их обычаи меня всегда интересовали. Рут Макен и Этан Сэкетт знали их хорошо, говорили на некоторых наречиях и частенько рассказывали мне о них.

Теперь, сидя у костра, я поделился со стариком своими заботами:

– Скотина, конечно, слаба. Прошлая зима была тяжелой, и человек, который продал мне стадо, не верил, что она сможет одолеть дальнюю дорогу. Но моим людям нужен скот, чтобы его вырастить и съесть, если наступит голод. Я гоню стадо в Вайоминг, и этот путь займет много лун.

Урувиши поговорил с внуком, и Коротышка Бык сказал мне:

– Дедушка спрашивает, где ты будешь перебираться через великую реку?

Я пожал плечами. Я много думал об этом. Наверное, лучше всего у Даллеса. Если понадобится, найму паром, сколько бы это ни стоило.

Урувиши долго говорил, а Коротышка коротко мне пересказывал:

– Переправляться нужно у Причала Уматиляов, это на восток отсюда. По дороге есть хорошая трава. Пока мы доберемся до Причала, твое стадо окрепнет.

– Трава? Где же?

Старик чертил на земле.

– Это Каменистый ручей, – объяснял Коротышка Бык. – А это – Сосновый… Ольховый. Там трава. – Он поднял глаза от рисунка. – Еще там есть другие люди со стадами. Им не нравятся чужие. Они – люди дерзкие и суровые.

– Мы всего лишь пройдем мимо, – сказал я. – Надеюсь, они не будут возражать.

Оба посмотрели на меня. Они промолчали, но старик явно опечалился. Коротышка Бык его выслушал и повернулся ко мне. В глазах его плясали веселые огоньки.

– Урувиши говорит, что он старый человек и ему пора умирать… Но разве вам тоже пора?

– Если там хорошая трава, мы так и пойдем, – сказал я. – Я не думаю, что мне пора умирать… Да и вам тоже не время, – обратился я к Урувиши. – Вы нанялись, чтобы идти в Вайоминг.

Он посмеялся, потушил трубку и отправился спать.

Коротышка Бык остался со стадом, а я сидел у огня. Меня беспокоило, что пока нет никаких вестей из дома. Где-то в пути я ожидал письма. Хотелось узнать, как живет наш поселок, и получить весточку от Нинон. Никак я не мог о ней забыть, хотя и пытался.

На следующий день мы прошли еще миль пять, перебрались через Каменистый ручей и остановились на ночь на лугу с сочной травой.

Коротышка Бык показал мне горы на севере.

– Там Лошадиный рай, – сказал он.

– Там есть лошади?

– Много… людей тоже.

– Там твой народ?

– Мой народ живет не здесь. Нет, это якимасы.

– Ты знаком с ними?

– Да.

– Можешь купить лошадей? Или договориться, чтобы они их сюда пригнали?

Он обратился к дедушке с долгой речью. Старик коротко ему ответил, после чего Коротышка Бык уехал, а я остался со стариком.

Это была длинная ночь. Я сидел у костра, пока совсем не стемнело, потом объехал стадо. Гурт был маленький, скотина держалась в кучке, и объезд получился коротким. Я сошел с лошади и пошел пешком. Неожиданно меня догнал старик. Он затряс головой и замахал руками, приглашая меня вернуться в лагерь. Я вернулся, выпил кофе и прилег, не собираясь засыпать. Следующее, что я помню, – что уже было светло и старик тряс меня за плечо, шепча:

– Люди пришли.

Я натянул сапоги и прицепил к бедру револьвер.

Их было трое. Похоже, что сперва они осмотрели мое стадо. Урувиши исчез.

Они подъехали, озираясь по сторонам и приглядываясь ко мне.

– Меня зовут Шелд, – сказал один, как будто это имя должно было мне что-нибудь говорить. – Норман Шелд.

– Привет. Я Бендиго Шафтер.

– Ты на моей земле.

– Я просто прохожу мимо, – сказал я. – Направляюсь к Причалу Уматиллов.

– В задницу. Здесь никому не позволено шляться. Твои паршивые коровы заразят мое стадо. Ну-ка, давай гони их отсюда.

– Моя скотина в плохом виде после зимы. Они оттуда, где живет Бен Снайпс. – Я помолчал. – И я не собираюсь удлинять дорогу ни на фут. Она проходит здесь.

Один из них попытался что-то сказать, но Шелд махнул, чтобы тот замолчал.

– Ты приятель Бена Снайпса?

– Я его знаю.

– Эту скотину ты купил у него?

– Вы же видели клеймо, – сказал я. – Там написано.

– Больно ты смел для одиночки.

– А я не одиночка. Тут со мной два приятеля – «генри» и кольт.

Один из всадников стал заезжать мне в бок, и я сказал:

– Мистер Шелд, пожалуйста, скажите этому человеку, чтобы он придержал лошадь. Если не получится, пусть спешится. Не дай Бог, мне придет в голову, что он пытается заехать мне за спину.

Шелд ничего не понимал. Наверное, он предполагал, что я струшу, а раз не так, то он забеспокоился. Скорее всего, подумал, что где-то в рукаве у меня спрятан козырной туз. Но со мной была только моя шестизарядная пушка. Я умел ею пользоваться, и, если бы меня вынудили – непременно бы воспользовался.

– Куда гонишь стадо? – продолжал допрос Шелд.

– К Южному ущелью.

– Один?

– Как получится.

– Откуда нам знать, что ты не украл это стадо? – заговорил крепыш, который пытался зайти мне за спину.

– Можете обвинять меня в чем угодно. Но советую это делать с пушкой наготове, – сказал я.

Один из них показал белую палку, валявшуюся далеко за костром.

– Раз ты такой стрелок, давай попробуй попасть в ту деревяшку, – сказал он.

– Если я вынимаю револьвер, то на палки патроны не трачу, – ответил я. – Не ищу приключений на свою задницу, но и по кустам ползать не приучен.

Шелд вздыбил лошадь.

– Что я говорю, слышал? – повысил голос Шелд. – Ты в моих владениях. Тебе придется отсюда убраться.

– Думаю, что ты меня тоже слышал, – сказал я. – Я направляюсь на восток. И двинусь примерно через час. «Генри» едет со мной. Ваше право – посторониться и пропустить нас – или не пропустить. Я предвидел, что с вами, парни, могут случиться неприятности: у меня с собой лопата и Библия.

Эти слова им, конечно, не понравились, но они не осмелились проверить меткость моей руки. Хоть их ружья были наготове, а мой револьвер прятался в кобуре, им было невдомек, как стремительно я управляюсь с оружием. Крепышу сильно хотелось меня раззадорить, но и боязно было. Похоже, они приехали, чтобы взять меня на испуг, а когда номер не прошел – растерялись, и вся их самоуверенность куда-то испарилась.

– Мы тебя предупредили, – сказал Шелд, уезжая.

Я оставил последнее слово за ним. Я никогда ничего никому не доказываю. Кое-чему я уже успел научиться: например, что нечего доказывать свою крутизну тому, кто хочет тебя раззадорить – он может оказаться подлее тебя, да и покруче.

За последнее время я имел возможность увидеть пару крепких ребят, которые неожиданно для себя вдруг отправились на встречу с Творцом. Скажем, тот парень, которого убил Уэбб, – он ведь совершенно не собирался умирать.

И я понял вот что – ты всегда получаешь то, на что напрашиваешься.

Глава 23

Когда они уехали, из кустов появился Урувиши с плохоньким ружьем наперевес. Все это время старый лис таился там и держал на мушке одного из наглецов. Вот молодец! Годы годами, но старые глаза еще смотрели в прорезь прицела не хуже, чем глаза молодого воина, у которого еще не успел высохнуть первый добытый им скальп.

Коровы насыщались, а мы поджидали Коротышку Быка. Он, конечно, догнал бы нас и в дороге, но я не хотел, чтоб ему пришлось нас разыскивать.

Вернулся он раньше, чем мы ожидали. Он встретил четырех якимасов вблизи, на южном склоне – они собрались там после охоты. Продать лошадей они согласились легко: после тяжелой зимы в вигвамах свирепствовал голод, и им были нужны деньги. Мы накормили индейцев, попили с ними кофе, и они закурили. Потом мы заключили сделку. За сорок долларов и двух волов в придачу я получал шесть лошадей. Обычная цена – десять долларов за лошадь, но времена сейчас были нелегкими.

Вместе с якимасами мы перегнали стадо еще на несколько миль дальше, напоили скот, расположили его на ночлег, а потом индейцы отправились к себе. Я послал с ними Урувиши и Коротышку выбирать лошадей, а сам остался со стадом.

Я прихватил винчестер и вместе с лошадьми поднялся на небольшой холмик. Внизу довольное стадо мирно пощипывало траву. Моя позиция имела хороший обзор, и я легко мог увидеть каждого, кто вздумал бы ко мне приблизиться. Лошади паслись неподалеку, а я устроился спиной к скале и сварил кофе. Так никто не сможет подкрасться ко мне незаметно – лошади всегда подают сигнал вовремя. Но все же иногда я осматривал окрестности.

Раз в полумиле от меня поднялось облачко пыли. Но я и не пытался прикрыть костер. Любому недотепе ясно: я так ловко расположился, что каждого, кто захочет ко мне приблизиться, замечу за добрую четверть мили. Я дремал, просыпался, снова задремывал. Вечер тянулся бесконечно. Ночью я подтянул подпругу, вскочил в седло и спустился с холма. Подъехав к коровам, я запел. Они лениво поднимались и начинали щипать траву, а потом ложились снова.

Я вернулся на холм, попил кофе и опять спустился к стаду. Незадолго до рассвета, когда телки начали просыпаться, я собрал скот, и мы двинулись дальше. Впереди немалый путь, да и время не терпит. Мои индейцы меня нагонят. Если повезет, я прикуплю еще скота по дороге.

Четыре дня я потихоньку двигался вперед, позволяя стаду вдоволь щипать траву и пить воду. Потихоньку коровы начали набирать вес. Навстречу попадались редкие всадники, но Шелда и его приятелей я не видел. На четвертый день, когда я разбил лагерь на берегу Ольхового ручья, вернулись индейцы с шестью хорошими лошадьми.

За несколько дней мы добрались до Причала Уматиллы. Вряд ли это поселение можно было назвать городом, но так выглядели в то время многие будущие города. В короткие сроки тут выросла дюжина домов, и строительство не прекращалось. Река Уматилла в этом месте впадала в Колумбию. Урувиши сказал, что когда-то на этом самом месте стояла индейская деревня.

Мы двинулись по берегу реки. К нам подъехал человек Б меховой шапке и спросил:

– Вы, случаем, не собираетесь покупать коров?

– Все может быть, – ответил я. – Смотря что предлагается и почем.

– Ну, у меня есть немного молодняка, – сказал он. – А кормить нечем. Нас вытесняют с наших земель.

– Похоже, что здесь так принято, – сказал я. – И кто же вас гонит?

– Его зовут Шелд. Наседает крепко. Моя старуха хочет, чтобы мы уехали. Боится, что могут убить.

– Я встречался с Шелдом. Он мне тоже показался несколько невежливым.

– В общем, мне нужны деньги. Я продаю за наличные. Они и так отняли у меня часть стада. Когда я с ними завел разговор, мне было сказано, чтоб я приезжал и забирал своих коров. И чтоб прихватил ружье, потому что в безоружных они не стреляют.

– Если не будете завышать цену, гоните коров сюда, – сказал я.

– Ну, если я буду долго торговаться, у меня все отнимут. Как насчет шести долларов за голову? И пятнадцать за быка?

– Подходит. Гоните их сюда.

На том берегу находилась лавка и салун. Я согнал скот на ближайший луг, оставил при нем моих индейцев и поехал в лавку. Пора было пополнять запасы, но я хотел это сделать, перебравшись через реку. Сейчас я решил просто прокатиться. Заодно купил мешок с пятьюдесятью патронами 44-го калибра. Они подходили и к кольту, и к «генри».

Потом зашел в бар выпить. Бармен был лысый, с черными усами и в рубахе с закатанными рукавами.

– Вы слышали о ранчо Шелда?

– Конечно.

– Знаете человека, который только что со мной разговаривал?

– Знаю. Пирсон. Честный трудяга, но ему не везет. Здесь, приятель, нет никаких законов, кроме тех, что носишь в кобуре. Если бы Пирсон был один, он бы смог себя отстоять, а так нет – старуха его не позволяет. И за девчонок страшно – у него их две. Шелд и Буд Саллеро его просто достали.

– Кто это – Саллеро?

– Один из людей Шелда.

– А вообще – большая у него компания?

– Человек пять-шесть. А собрать, так, может, и все двадцать. А этот Саллеро всегда при нем. И еще брат Шелда, Фрэнк.

Я не торопясь выпил, потом заказал кофе. Когда вернулся в наш лагерь, скотина спокойно отдыхала, а индейцы сидели у костра. Коротышка Бык заряжал ружье.

– Кто-то следит, – сказал он вполголоса. – Двое.

– Хорошо, – сказал я. Потом рассказал, что стадо наше может увеличиться.

– Не думаю, – сказал он. – Эти двое скажут «нет».

– А мне нужен скот. У того человека, у Пирсона, есть. Ты знаешь, как его найти?

Коротышка Бык объяснил.

– Поеду и покончу с делом, – сказал я. – Если куплю, то пригоню сюда сам.

Потом вскочил в седло и добавил:

– А вы глядите в оба. Если кто-то потревожит вас или скотину, действуйте по обстоятельствам. Но если придется выбирать – вы или стадо, плюньте на стадо и спасайтесь сами. А если сможете сохранить его – сохраните. Я вернусь к завтраку даже из самого пекла.

– Мы сохраним стадо, – сказал Урувиши, и я ему поверил.

Бревенчатый домик Пирсона прислонился к холму. Точнее, это был даже не дом, а что-то вроде землянки. Я заехал за гумно и спешился, привязав лошадей так, чтобы их никто не видел.

Пирсоны встретили меня приветливо. Эльза Пирсон, похоже, была когда-то миловидной улыбчивой толстушкой, только теперь она вздрагивала от каждого шороха, а у глаз залегли глубокие морщины. Пышущие здоровьем, милые и дружелюбные дочки были уже почти взрослыми. Эльза подала нам кофе и печенье.

– Мы хотим уехать отсюда, – сказала Эльза. – Нам ничего больше не надо.

Она была более образованна, чем муж, и от нее исходило ощущение спокойной силы и уверенности.

– Я встречался с Шелдом и его приятелями, – сказал я. – Выясняли отношения.

– Нужно быть осторожнее, – предупредил Пирсон. – Эта подлая банда ни перед чем не остановится.

Пирсон был готов продать мне около шестидесяти голов по шести долларов за штуку. Скот пасся в полумиле от дома, ближе к воде.

– Как вы намерены отсюда выбираться? – спросил я.

– Сюда приплывет один человек. Он отвезет нас в Даллес. А там нас ждет работа, уже договорились.

– Хорошо. Тогда действуем. Я покупаю стадо. Всю скотину, которая имеет ваше клеймо, верно?

– Да, сэр. Верно.

Мы пожали друг другу руки, я доел печенье» взял шляпу и направился к двери.

– Пирсон! Выходи, подлый трус! – Голос принадлежал Норману Шелду. Я узнал бы его где угодно. Пирсон направился к выходу.

– Не ходи, – остановил я его. – Не будь дураком. Спроси, что ему нужно.

– Что нужно? – крикнул Пирсон в приоткрытую дверь.

– Говорят, ты связался с этим чертовым янки Шафтером! Ты свое получишь! Продай ему только одну телку, и тебе крышка!

Больше всего на свете не люблю, когда кто-нибудь понукает другими. Это меня выводит из себя. И сейчас что-то такое поднималось во мне, мне это не нравилось, но оно хлынуло через край. Я рванул дверь и вышел.

– Я купил у мистера Пирсона все его стадо, – сказал я. – Что вам угодно?

Как будто ему врезали в челюсть. Коня моего он не видел и не догадывался, что я тут. Возможно, если бы догадался, это бы ничего не изменило, но мне так не кажется. Люди подобного пошиба не любят иметь дело с теми, кто готов им противостоять, и не желают иметь свидетелей.

С Шелдом приехала та же парочка – Буд Саллеро и его братец Фрэнк.

– Мне это не нравится, – сказал Шелд угрожающе. – Не нравится мне это. Прими совет: садись-ка на лошадь и катись отсюда подальше!

– Так я и собираюсь поступить, – сказал я и помолчал, а потом продолжил: – Но сперва мне нужно собрать стадо, которое я купил. А Пирсоны едут со мною вместе.

Не нравился я ему. Крепко не нравился. Он пожевал табак и сплюнул.

– Ты сам напрашиваешься на неприятности, – сказал он. – Последний раз тебе говорю – убирайся!

Саллеро и Фрэнк уже держали ружья наготове. Но меня они мало беспокоили. Я видел, что Шелд пока еще пытается вычислить, стоит ли меня принимать всерьез.

Все вдруг стало иным. До того он колебался, а тут, прямо на глазах, его настроение круто переменилось. Причина? Должно быть, появился еще один. Где он?

– Пирсон, – сказал я, – Шелд мой. А ты бери Саллеро.

Шелд стрельнул глазами в сторону, и я понял, где тот, другой. У гумна, вот где. Я представил себе циферблат. Шелд – двенадцать, тот, другой, на десятке. Если я быстро дернусь назад и влево, то он промахнется. Хотя кто знает?

– Этот Пирсон стрелять не умеет, – сказал Шелд. – Ты, дурак, этого еще не понял? Ладно, парни, пристрелите этого янки.

Моя нога пошла влево одновременно с выстрелом. Стрелял я в Шелда. Падая на колени, я выстрелил в человека, что торчал у гумна. Потом прогремело еще двенадцать выстрелов, и настала тишина.

Буд Саллеро повис, вцепившись обеими руками в луку седла. Глаза его уже ничего не видели, лицо покраснело, а потом сделалось серым. На рубашке расползалось кровавое пятно.

Брат Шелда валялся в пыли. В дверях появился Пирсон со стареньким «шарпом» 50-го калибра. Руки Саллеро разжались, и он рухнул на землю. Тот, что был у гумна, заскулил и пополз.

– Бен, этот собирается удрать, – сказал Пирсон.

– Пусть. Далеко не уйдет. Я помню, куда всадил пулю.

Норман Шелд болтался в седле – живой. То ли я слишком торопился, стреляя в него, чтобы поспеть к тому, другому, то ли его лошадь дернулась. Моя пуля раздробила ему руку, которая держала оружие.

Не знаю, долго ли мы так стояли. Меня затрясло, и, чтоб унять дрожь, я начал говорить.

– Видишь, все складывается не так, как ты предполагал, Шелд, – сказал я. – Теперь тебе крышка. Разве что левая рука у тебя не хуже правой. Так что лучше убирайся туда, где тебя никто не знает.

С его руки капала кровь, а когда он ею пошевелил, стало заметно, что большой палец свободно болтается на лоскутке кожи. Выше, вплоть до локтя, рука была раздроблена в клочья.

Он молчал и переводил взгляд то на меня, то на руку.

– Я не хотел убивать, – сказал Пирсон. – Я мирный человек. Но они меня достали!

Вышла Эльза.

– Ты все сделал правильно, – сказала она. – Пирсон, я тобою горжусь! Давно пора, я только тебе мешала. Но ведь тебе никогда не удалось бы встретиться с ним один на один. Этого они не любят.

– Все равно уедем отсюда, а? – Пирсон глянул на жену. – Я хочу в Даллес.

– Давайте собирать скот, – сказал я. – Меня еще ждет долгий путь.