Текст книги "Пустая земля"

– Быстро проезжай долину и притормози у подножия гор. Поменяем лошадей в Силвер-Крик.

Бэрк посмотрел на него.

– Нас будут ждать на станции.

– Знаю.

Упряжка была хорошая. В ней бежали шесть прекрасных полудиких лошадей.

Матт Кобэрн повернулся и оглядел путь, по которому они проехали, затем посмотрел вперед на дорогу. Облачков пыли на ней пока не было.

Надо ждать. Он был уверен, что скоро они появятся.

Глава 7

Фримен Дорсет был испуган. В этом чувстве он никому бы не признался, даже себе. Как обычно он действовал не подумав, а подчинившись эмоциям.

Он считал себя крутым и опасным парнем. Он хорошо стрелял и держался с большой долей самоуверенности и превосходства. Дорсет упражнялся с револьвером, пока не стал владеть им быстро, чрезвычайно быстро, думал он.

Всюду, когда разговор заходил о перестрелках и ганфайтерах, называли имена Хикока, Картрайта, Вэса Хардина и Малыша Билла. Но среди тех, кто знал рудничные поселки и города, больше вспоминали Лэнгфорда Пила, Джона Булла, Джима Ливая, Калвина Белла или Матта Кобэрна. Всегда, всегда Матта Кобэрна.

Дорсет с неохотой взялся за работу на ранчо. Он считал ниже своего достоинства работать простым ковбоем за тридцать долларов в месяц. Он был ганфайтером, его револьвер служил тому, кто больше платит. Когда он услышал, что Кобэрн получит сто долларов за поездку в Карсон-Сити, он был поражен.

На его неожиданное, необдуманное предложение просто не обратили внимания. И в довершение всего, Джош Рингголд, к которому он относился презрительно и высокомерно, как к старому погонщику коров, оказался в прошлом бандитом с весомой репутацией. Наверное, старик все это время смеялся над ним. При этой мысли щеки Дорсета загорелись.

Когда назвали Гарри Мидоуза, который не боялся Кобэрна, Дорсет решился. Он им покажет, кто боится, а кто не боится Матта Кобэрна!

Кобэрн упомянул, что шел по следам Мидоуза, и Фри понял, где тот прячется. Больше двух недель назад, объезжая окрестности в поисках отбившегося скота и разведывая пастбища, он заметил тоненькую струйку дыма. Дорсет заинтересовался и обнаружил, что в небольшой рощице разбил лагерь одинокий мужчина, и, судя по всему, он стоял здесь давно. Позже, снова наведавшись сюда, он увидел в лагере уже двух человек. Без сомнения, он наткнулся на убежище Мидоуза.

Вначале это была случайная мысль. Он и раньше не раз клялся отомстить обидчикам, но то были пустые обещания, которые Дорсет и не думал выполнять. Но на сей раз выполнит: он отправился в лагерь Мидоуза.

Когда он съехал с еле заметной тропы в рощу, в лагере находилось четыре человека. Там паслись восемь лошадей, но на виду лежало четыре седла верховых и два вьючных. Он подъезжал по открытой местности и не делал попыток спрятаться.

Трое мужчин были примерно его возраста или на год-два старше. Один из них был худощавым, смуглым молодым человеком диковатого вида, с длинными волосами и подвязанной к бедру кобурой.

– Вы Мидоуз? – спросил Дорсет.

Заговорил человек постарше, сидевший на земле спиной к поваленному дереву. У него были длинные белокурые волосы, редкая бородка – в общем, ничего особенного.

– Я Мидоуз. А ты кто?

– Я Фримен Дорсет. Я ищу Гарри Мидоуза, потому что слыхал, что он не боится Матта Кобэрна.

Мидоуз медленно выпрямился, не отрывая взгляда от Дорсета.

– И где же ты такое слыхал?

– Матт Кобэрн сам сказал. Они говорили о том, как можно ограбить дилижанс с золотом из Конфьюжена.

– Значит, так сказал Кобэрн. А что еще он сказал?

– Он не думает, что вы нападете. Он сказал, что для этого вы слишком хитрый. Сказал, что вам представится другой случай, когда не он будет охранником.

Гарри Мидоуз задумчиво жевал травинку. Через минуту он сказал:

– Где это было? И кто при этом присутствовал?

– На «ЛШ». Я пока там работаю и присматриваюсь, что к чему. Вот у вас я бы поработал, если бы люди подобрались верные.

– Я спросил, кто там присутствовал.

– Ньют Клайд – это парень из «Уэллс Фарго», Дик Фелтон с «Находки» и моя хозяйка, Лори Шеннон.

Мидоуз молча продолжал жевать травинку. Дорсет начал терять терпение.

– Они везут золота на пятьдесят тысяч долларов. Там хватит на всех, – сказал он авторитетно.

Минуту или две все молчали, потом один из бандитов заговорил:

– Хотел бы я знать, что Кобэрн делал на «ЛШ»?

Мидоуз вынул изо рта травинку.

– Он на черно-белом пятнистом?

– Ага. Хороший конь.

– Так… Можно было догадаться. Ты считаешь, это был он, Кендрик?

– А кто еще? Я тебе говорил, что кто-то шатается в холмах вроде как без дела… вроде как ему некуда податься и у него в запасе куча времени, чтобы туда попасть. Думаешь, он нас приметил, Гарри?

– А ты сам пораскинь мозгами, – сказал Гарри Мидоуз. – Даже этот желторотый юнец нас приметил. Моя ошибка, правда, я не рассчитывал, что кто-нибудь подастся в эти холмы.

– Это ведь всего-навсего один человек, – прервал Дорсет. – И у него всего две руки.

Они не обратили на его слова внимания. Дорсет разозлился. И чего он вообще сюда приехал? И тут с неожиданной ясностью перед ним встал вопрос: «Так зачем ты сюда приехал? Чтобы стать преступником? Или просто из зависти к Матту Кобэрну? Или захотелось быть похожим на него?»

– Я хочу с вами в долю, – резко сказал он. – В конце концов, это я рассказал о Кобэрне и пятидесяти тысячах.

– Да знали мы о Кобэрне, – грубо ответил Кендрик. – И давно. Мы знали, что ему предложат охранять золото раньше, чем с ним завели об этом разговор.

– И груз не пятьдесят тысяч, а сто, – сказал Гарри Мидоуз. – Но кому охота связываться с Маттом Кобэрном?

– Придется его прикончить, – сказал другой бандит, – иначе он будет преследовать нас до ворот ада и дальше.

Гарри Мидоуз опасался западни. По характеру он напоминал степного койота – такой же хитрый и кровожадный. Его «карьеру» можно было считать удачной, поскольку Гарри Мидоузу удавалось избегать встреч с представителями закона, пусть даже не всегда он уходил с богатой добычей.

Он вырос в глухих районах Миссури в семье, которая жила за счет преуспевающих скотоводов с равнин, угоняя у них коров и время от времени совершая налеты на сельские магазины. Мальчишкой он отправился на Запад, где продавал спиртное индейцам, крал скот и лошадей и, наконец, начал красть деньги.

В «Уэллс Фарго» его знали хорошо. Его не соблазняли большие деньги, потому что они предполагали большой риск, а Гарри Мидоуз никогда не знал, что такое безрассудство. Он любил жизнь и свободу, и его налеты были тщательно спланированы и проходили гладко, без осложнений.

Единственный, кого он ненавидел, был Денди Бэрк.

…В денежном ящике «Уэллс Фарго» находилось девять тысяч, и Мидоуз знал это. Он остановил дилижанс на крутом подъеме вершины перевала и приказал Бэрку сойти. Спускаясь с козел, тот шепнул лошадям, и хорошо выдрессированные животные начали пятиться: Мидоуз не слышал тихих команд Бэрка и раздраженно приказал: «Останови их!». Кромка обрыва лежала рядом, а до дна каньона было шестьсот футов.

Денди Бэрк опять послушно забрался наверх, взял вожжи и кинул через плечо что-то вроде «… на вершине». Он подвел дилижанс к перевалу и, проехав гребень, вдруг испустил дикий техасский вопль, щелкнул кнутом над упряжкой; дилижанс рванулся вперед, оставив Гарри Мидоуза с открытым ртом наблюдать, как его добыча понеслась вниз и скрылась за поворотом.

Эту историю со смехом рассказывали в каждом салуне и ковбойском бараке в полудюжине штатов, а Гарри Мидоуз не любил, когда над ним смеялись. Он публично выразил недовольство и высказал свои намерения по отношению к Бэрку, когда встретит его снова.

И вот теперь перед ним стояла проблема. Ему нужны были Денди Бэрк и сотня тысяч. Его шпионы в Конфьюжене доложили о самородке и о стоимости груза, но Мидоуз не хотел иметь дело с Маттом Кобэрном.

Ему показалось, что он нашел выход.

Он взглянул на Дорсета и показал на его револьвер.

– Ты умеешь обращаться с этой штукой?

– И еще как умею!

– Так же хорошо, как Кобэрн?

– Ну, – сказал Дорсет с нарочитой небрежностью, – я слыхал много разговоров о нем, но еще не видел ни одной его жертвы.

Кендрик догадался, что замыслил Мидоуз, и подхватил:

– Никто не будет тебя винить, если ты боишься с ним связываться.

– Кто говорит, что я боюсь? – горячо запротестовал Дорсет.

– Он не из пугливых. – Мидоуз выпрямился. – Я вижу людей насквозь. Дорсет не из пугливых. В конце концов, чего ему бояться? У Кобэрна есть только репутация ганфайтера, больше ничего. Не такой уж он быстрый.

Мидоуз начал сворачивать сигару.

– Во всяком случае, Дорсет хочет к нам присоединиться… хотя бы для этой работы. Но мы уже знали о грузе и его стоимости. Понятно, что если мы хотим получить этот груз, то возникает проблема.

Гарри Мидоуз провел языком по бумаге.

– По-моему, Дорсет – как раз тот парень, который решит эту проблему. Он прекрасно владеет оружием, ничуть не боится Матта Кобэрна, поэтому он единственный, кто может остановить его.

– Что ему делать? – У Фримена Дорсета появилось неприятное ощущение того, что события развиваются быстрее, чем ему хотелось бы, и не в том направлении, в каком он ожидал.

– Остановить Кобэрна. Всадить в него пулю.

– Вот это будет скальп! – согласился Кендрик. – Он прославится как человек, уложивший Матта Кобэрна!

– Погодите, погодите, – запротестовал Дорсет. – Я ни капельки не боюсь Матта Кобэрна, но…

– Станция Строберри – самое верное место, – прервал его Мидоуз. – Дорсет может составить собственный план действий. Он лучше всех знает, что надо делать, но все должно произойти на станции Строберри прямо перед перевалом Сакраменто-Пасс. Если у Строберри Дорсет выведет Кобэрна из игры, мы возьмем дилижанс на перевале. А такая штука, как избавиться от Кобэрна, будет стоить немалой доли, может быть, тысяч двадцать пять.

Все уставились на Гарри Мидоуза, но он отвел взгляд.

– Когда Кобэрн на козлах рядом с погонщиком, да еще с ружьем, взять его трудно, а на остановке в Строберри, неожиданно для него…

– Погодите, – снова запротестовал Дорсет.

Заговорил смуглый, дикого вида парень.

– За такие деньги, – сказал он, – я сам не прочь заняться Кобэрном.

Мидоуз покачал головой.

– Кобэрн знает Дорсета. Дорсет может подойти к нему поближе, взять его неожиданно… ну конечно, он и без этого справится, вы же знаете.

– Двадцать пять тысяч долларов! – вздохнув, сказал Кендрик. – Это же куча денег!

Фримен Дорсет был ошарашен. Как его угораздило попасть в такую ситуацию? Сюда его привели злость и зависть, он почти не отдавал себе отчета в том, что делает. И вот вместо того, чтобы вместе со всеми грабить дилижанс, от него требуют поединка, и с кем! С Маттом Кобэрном!

– Вы же видите, что Дорсета так просто не испугаешь, – настаивал Мидоуз. – Кобэрн, наверное, за человека его не считает, но пусть-ка увидит его с револьвером в руке!

Отказываться означало проявить трусость, тем не менее Дорсету отчаянно хотелось отказаться. Он не боялся Матта Кобэрна, просто он этого не ожидал.

– Мне надо подумать, – сказал он неуверенно. – Надо составить план, посмотреть, как получится.

– Нечего тут планировать, – перебил Мидоуз. – Кобэрн на дилижансе приедет в Строберри. Увидит, что там все так, как и должно быть. Он устанет, реакция будет не такой быстрой. Как ты это сделаешь – твое дело, но уже стемнеет, и, по-моему, лучше всего неожиданно крикнуть: «Кто врет?» и тут же выстрелить. Ты его убьешь, и люди скажут, что он обозвал тебя вруном, а ты быстрее его выхватил револьвер и выстрелил.

Фри Дорсет был слаб и не сумел устоять. Он завидовал восхищению, которое окружало таких людей, как Матт Кобэрн, видел, как вслед им оборачивались, как сильные и крутые парни уступали им дорогу. Он уже видел себя твердо вышагивающим по деревянным тротуарам городков Дальнего Запада и слышал, как за его спиной шепчут, что это тот, кто убил Матта Кобэрна. О таком он не мог и мечтать, а теперь ему выпал шанс. И еще двадцать пять тысяч золотом. Больше, чем он получил бы за целую жизнь тяжелой работы.

– Мне не нужны всякие там штучки. Я и так быстрее его.

– Конечно, быстрее. Но почему бы тебе не обезопасить себя?

– Если ты сейчас выедешь, – предложил Кендрик, – то можешь добраться до места раньше дилижанса.

– Я не рассчитывал на такой расклад, – протестующе сказал Дорсет. – То есть чтобы так долго отсутствовать. Мисс Шеннон наверняка будет волноваться, не случилось ли чего.

– Об этом можешь не беспокоиться, – легко ответил Мидоуз. – Поезжай на ранчо. К вечеру кто-нибудь из ребят подъедет и скажет, что видел коров с клеймом «ЛШ» неподалеку от Строберри. У нее есть только ты и этот старик, а он уж точно не будет напрашиваться на такую поездку. Если она тебя не попросит, то возьми и вызовись, но вначале дай ей возможность попросить.

Гарри Мидоуз улыбнулся.

– Ты успеешь в Строберри ко времени. Займись Кобэрном, а мы займемся дилижансом, и ты тут же получишь свою долю.

На том и порешили. Перед заходом солнца Скарф – тот самый смуглый твердолицый юноша – въехал во двор ранчо.

– Добро пожаловать, – сказала Лори. – Как раз к ужину.

– Мне к вечеру надо добраться до Конфьюжена. – Скарф бросил взгляд на клеймо лошадей. – Я видел ваших коров возле Сакраменто-Пасс… по эту сторону, возле Строберри. Далеко они забрались.

– Коровы с «ЛШ»? – удивилась Лори Шеннон. – Сколько голов?

– Да голов десять-пятнадцать было.

Скарф напился и повесил ковшик на место.

– Надо ехать, мэм. Спасибо за воду.

Джош Рингголд вышел из конюшни, когда всадник уже уезжал.

– Кто это был? – спросил он.

Лори объяснила, и Джош был явно озадачен. Подошел Дорсет и, стоя рядом, прислушивался к разговору.

– Странно, – произнес Рингголд. – Вода здесь хорошая, трава тоже.

– Может быть, та старая корова решила вернуться домой? Я купила тридцать-сорок голов в Стептоу-Вэлли.

– Их не поймешь, – задумчиво сказал Джош. – У этого парня слишком уж хорошая лошадь для ковбоя, – добавил он.

– Он везет почту в Конфьюжен. Для этого нужна хорошая лошадь.

Лори обернулась к Дорсету.

– Фри, не хочешь проехаться? Привезти обратно скот от Строберри? Можешь переночевать там; а утром двинуться обратно.

– Ладно. Хорошо.

Фри быстро повернулся, затем остановился. Он, казалось, хотел что-то сказать, но передумал и молча отошел.

Джош Рингголд, нахмурившись, смотрел ему вслед, но промолчал.

Лори Шеннон тоже промолчала. Но когда девушка большую часть своей жизни проводит среди ковбоев, выращивая скот, она становится наблюдательной. Что-то ее тревожило, но она никак не могла догадаться, что именно. Несколько раз за вечер она вдруг замирала и, нахмурив брови, долго смотрела в пространство.

Она поняла, что ее беспокоило, только на следующее утро.

Глава 8

Матт Кобэрн не верил, что скоро придет время умирать. С присущим ему реализмом он понимал, что последний день наступит лишь тогда, когда он допустит небрежность.

Матт всегда сознавал, что скорости и точности стрельбы ему недостаточно, нужно выработать и хранить особый тип настороженности, которая есть у диких животных: он должен фиксировать каждую тень, любое изменение настроения у окружающих. Врожденная любовь к людям смешивалась у Матта с циничным пониманием, что человек слаб и заставить его оступиться очень легко.

Он снова оглянулся и посмотрел на дорогу, но пыли, которая выдавала бы преследователей, не увидел. Это беспокоило его.

Матт мысленно представил дорогу впереди, отмечая каждую милю, каждый опасный участок. Зная, что Гарри Мидоуз был поблизости, он приготовился к неожиданностям, поскольку тот отличался лисьей хитростью и легко уязвимым тщеславием. А Денди Бэрк однажды перехитрил его.

Одно из опасных мест – Строберри, однако, сменив лошадей на ранчо «Силвер-Крик», они могли проехать мимо станции дилижансов и тем самым выиграть еще несколько минут. По большим серебряным часам Денди, дилижанс приехал на пять минут раньше расписания.

Если бандиты собираются напасть на перевале, они будут ждать или сразу перед гребнем, или в конце спуска. Последний вариант – типичный для Мидоуза: напасть, когда жертва уже вздохнула с облегчением, считая, что избежала опасности.

За перевалом лежит широкая, относительно безопасная равнина, а дальше – перевал Коннорс-Пасс.

Дом на ранчо «Силвер-Крик» представлял собой длинное, с низкой крышей строение с тремя дверьми, выходящими во двор. В одном конце дома размещались ковбои, в середине находились столовая и кухня, а в дальнем конце жила семья владельца ранчо – Драмрайта. Дом был выстроен из бревен, с бойницами, расположенными так, что со всех четырех сторон ничто не мешало вести прицельный огонь.

Позади дома располагались коррали, у Драмрайта всегда можно было найти лошадей, готовых к смене. Ему помогали с полдюжины ковбоев, и на его ранчо путешественники останавливались задолго до того, как начали ходить дилижансы.

Прежде чем подъехать к ранчо, Матт Кобэрн тщательно осмотрел его в бинокль. Дилижанс остановился на пригорке, чтобы лошади смогли перевести дыхание, поэтому Матт не спеша обследовал местность и убедился, что все в порядке. Через несколько минут они въехали во двор, и Матт спрыгнул на землю. Драмрайт с двумя помощниками вышел к ним.

– Хэнк, можешь поменять лошадей? – спросил Матт. – И прямо сейчас угостить пассажиров кофе с бутербродами?

Драмрайт был человеком, который не задавал лишних вопросов. Если Матт Кобэрн ехал охранником, значит, на то была причина. Он быстро повернулся.

– Джо, Пит, выведите карюю упряжку. Чтобы через десять минут все было готово!

Он повернулся к выходящим из дилижанса пассажирам.

– Заходите в дом, – сказал он. – У Драмрайта всегда найдется что перекусить.

Чарли Кэрнс и Питер Даннинг пересекали двор, когда Матт помог спуститься Медж Хили.

Хэнк Драмрайт резко обернулся, одним взглядом окинул девушку и хотел было что-то сказать, но Кобэрн опередил его. Он знал, чего можно ожидать, поэтому сразу заявил:

– Мисс Хили едет с нами в Карсон, Хэнк. Вернется на следующем дилижансе. Ее провожали Стурд Файф с Ньютом Клайдом.

Хэнк посмотрел на него, закрыл рот и пошел в корраль.

Медж на секунду остановилась подле Матта, придерживая одной рукой юбку.

– Не стоило этого говорить, Матт. Я сама могу за себя постоять. – И добавила: – Кажется, я всю жизнь только этим и занималась.

Матт улыбнулся ей.

– Будет вам, Медж. Ньют со Стурдом возражать не станут. И вам все-таки придется признать, что они были на станции, когда мы уезжали. Кроме того, вы не сыщете во всей округе двух человек, которых Хэнк Драмрайт уважает больше их.

Сзади к Матту подошел Пайк Сайде.

– Мы не будем останавливаться в Строберри? Идея в этом?

– Идея в этом.

Все прошло гладко и быстро, как и предполагал Матт. Он стоял в стороне, спиной к стене, с ружьем в одной руке и кружкой кофе в другой, и наблюдал за происходящим.

Хэнк Драмрайт по праву гордился тем, что всегда был готов к любым неожиданностям. Цена была высокой, но дело делалось надежно, быстро и без вопросов. Ньют Клайд как-то заметил, что Драмрайт смог бы снарядить целое племя индейцев, вставших на тропу войны, если бы те вдруг приехали с деньгами.

Первой появилась Медж и быстро прошла к дилижансу, за ней тут же последовал Кэрнс. Питер Даннинг вышел, помедлил и остановился рядом с Маттом.

– Это правда, что говорят о ней? – спросил Даннинг.

Матт холодно взглянул на него.

– Мистер Даннинг, по виду вы похожи на джентльмена. Надеюсь, вы и есть джентльмен.

Даннинг покраснел и начал было оправдываться, но Матт отошел. Он стоял в стороне между домом и дилижансом, когда из дома появился Пайк Сайде.

Пайк задержался в дверях, оглядев «сначала открытое пространство между домом и дилижансом, затем кинул взгляд на Матта Кобэрна. Нарочито, не торопясь, он вынул и закурил сигарету, затем зашагал к дилижансу, не глядя в сторону Матта.

На козлах, когда они тронулись в путь, Денди спросил:

– Чего это он?

– Осторожничает. Пайк Сайде в жизни не ездил на дилижансах, если на то не было причины.

– Думаешь, попытает счастья?

Немного подумав, Матт покачал головой.

– Нет. Здесь что-то другое. Слишком много событий вокруг, Денди. Я не знаю, что происходит. Я даже не догадываюсь, зачем с нами едет Медж.

Бэрк обогнул огромную гору валунов. Матт держал ружье наготове, настороженно осматриваясь. Перед ними расстилалась равнина.

– Она прячет револьвер, – неожиданно сказал Бэрк. – Я его увидел, когда она раскрыла сумочку у Драмрайта.

Матт взглянул на него, обдумывая информацию. Почему Медж вдруг срочно понадобилось путешествовать? Зачем ей револьвер? Для кого-то, кто может появиться внезапно и пустить в ход оружие?

Впервые он услышал о Медж Хили несколько лет назад. Она была необыкновенно привлекательной девушкой в краях, где девушек было вообще очень мало. Она попала в Юреку ребенком с бродячим театром, да там и осталась вместе со своей теткой и теткиным любовником.

Несколько месяцев подряд они колесили по шахтерским поселкам. Медж пела, танцевала и декламировала для старателей, которые обожали ее и щедро оплачивали выступления. Все это время тетка с любовником вполне сносно жили на деньги Медж. И вот в один прекрасный день, когда они оба валялись в пьяном забытьи, Медж купила лошадь и сбежала.

В Остине она наняла вдову ирландского шахтера и старого негра, который правил фургоном и подыгрывал им на банджо. В то время Медж исполнилось четырнадцать лет, но она была не по возрасту рассудительной и циничной.

Театры и залы были не для нее. На протяжении следующих двух лет она удачно избегала встреч с теткой и ее любовником, выступая везде, где собиралась хоть небольшая группа людей, пела, стоя на повозках, штабелях дров, в барах, кафе и даже конюшнях.

Она выглядела моложе своего возраста, всегда заразительно смеялась, от души веселилась и пела. Она пела песни, которые напоминали старателям их юность и покинутый дом, и за это они обожали ее.

У большинства водились деньги, а тратить их было почти негде. Старатели кидали в шляпу, которую пускали по кругу, монеты, банкноты, самородки и даже мешочки с золотой пылью. Ее знали в каждом поселке в Неваде, Калифорнии, Юте и Колорадо. И вдруг она перестала быть ребенком и превратилась в прелестную молодую женщину, и это увидели все.

К этому времени ее настиг теткин любовник. Сама тетка, сказал он, умерла от алкогольного отравления, но передала ему бумаги, по которым он становился официальным опекуном Медж. Затем, как рассказывала Медж на суде, он решил стать и ее любовником. Она отказала, он попытался взять ее силой, и Медж Хили его застрелила. -

Она была немедленно и с восторгом оправдана.

Но теперь многое изменилось. Кроме аплодисментов и денег посыпались предложения руки и сердца, а также и другие, менее лестные.

Неожиданно для всех Медж Хили отошла от дел, купила полуразвалившееся ранчо в долине Спринг-Вэлли и запустила на пастбище коров и прекрасных лошадей. Не прошло и года, как она уехала в Денвер и вернулась с мужем.

Матт Кобэрн поправил ружье на коленях. Дорога сужалась. Теперь она начнет подниматься в гору. Здесь их могут ждать. Строберри лежал прямо впереди…

Он продолжал думать о Медж Хили. Матт встретил ее мужа, Сколларда, лишь однажды, в Пайоше. Он был высокого роста, красивый, с хорошими манерами. Его несколько портило лисье выражение лица. По слухам, он приходился дальним родственником какому-то банкиру с Восточного побережья и познакомился с Медж благодаря деловым связям.

Он обращался с женой с каким-то ленивым пренебрежением, привозил ее в город, оставлял в гостиничном номере и проводил большую часть ночи в барах и за карточным столом. Как-то раз, будучи пьяным, он похвалился, кладя деньги на стол: «Там, откуда пришли эти, есть еще целая куча».

Однажды он проиграл, и проиграл крупно, и позже этим же вечером в комнате отеля разыгралась ссора, а перед рассветом видели, как Сколлард пробирался по черной лестнице, запихивая в саквояж бумаги. Он нанял повозку и быстро укатил.

Через два дня повозка, запряженная двумя похудевшими лошадьми, возвратилась в конюшню в Пайоше. На полу возле сиденья лежал «дерринджер» – двуствольный пистолет, принадлежавший Сколларду, его рукоятка была в крови, а одного патрона не хватало.

Шериф пошел по следам и нашел Сколларда. Тот лежал мертвый на дороге с двумя ранами в груди. Саквояж с бумагами исчез.

– Разве ты не пытался догнать убийцу? – некоторое время спустя спросил Матт Кобэрн у шерифа.

– Пытался. По следам выходило, что кто-то остановил Сколларда, они чуток потолковали, а потом началась стрельба. Это не было ограблением, потому что пока шел разговор, они выкурили пару сигарет. Похоже, Сколлард один раз выстрелил и промазал… а другой парень – нет.

– Парень?

– Ну, – сказал шериф, отводя взгляд, – ходили разговоры, что это Медж его застрелила. Он вроде как убегал от нее. Все его вещи были уложены в повозку, и, должно быть, уложены заранее, до того, как он сел играть… Выглядело так, словно он собирался от нее удрать. Единственная пропавшая вещь – это те бумаги, хотя по меньшей мере трое видели его с саквояжем.

– Нашли какие-нибудь улики против Медж?

– Никаких. Все говорят, что она не выходила из своей комнаты. А если и выходила, никто ее не видел, а если и видел, то молчит. Она ничего не знала и ведать не ведает, почему он в такой час оказался на дороге. Так все и осталось до сих пор.

Кобэрн заставил себя не думать о Медж. Строберри был сразу за поворотом.

– Денди, гони через Строберри что есть духу, – сказал он.

Бэрк кивнул и, усевшись покрепче, взмахнул над головами лошадей кнутом, который щелкнул, как пистолетный выстрел. Они вошли в поворот галопом. Станция Строберри представляла собой небольшое каменное здание с крышей-навесом, корралями и сараем. Во дворе уже стояла готовая сменная упряжка.

Матт Кобэрн не смотрел на упряжку. Его глаза обежали двор. Он увидел двух работников станции и еще одного одинокого ковбоя, который как будто поджидал дилижанс, хотя его лошадь была оседлана и стояла у коновязи.

Матт узнал его – Фримен Дорсет, ковбой с ранчо «ЛШ».

Матт успел бросить лишь один взгляд, потому что дилижанс пронесся мимо в облаке пыли, спустился в ложбину, затем снова начал подъем по другому ее склону. Еще секунда – и станция скрылась.

Фримен Дорсет с открытым ртом уставился вслед дилижансу, не в силах осознать происходящее. Дилижанс неожиданно появился и так же неожиданно исчез. Он бросился вперед, закричал, потом сник.

Он уже настроился на дело. Дорсет решил напасть на Кобэрна, как предлагал Гарри Мидоуз. А теперь Кобэрн проехал мимо, дилижанс тоже, и шансов у него не осталось. Его первым чувством было переполняющее душу облегчение.

– Что случилось? – спросил он. – Почему они не остановились?

Хозяин с возмущением сказал:

– Они сменили упряжку в Силвер-Крик. Я отличу карих от любых других.

Дорсет посмотрел в ту сторону, где исчез дилижанс. Все, что напоминало о нем, – это оседающее облако пыли, даже стук копыт затих. Этот вариант Гарри Мидоуз не предусмотрел, так что теперь делать? Так что же теперь делать ему, Фримену Дорсету?

Прощай, слава и почитание, прощай все, что он мог накупить на двадцать пять тысяч долларов.

Если только… допустим, он обгонит дилижанс? Допустим, он первым появится на следующей остановке?

Нет, не выйдет. Он упустил свой шанс. Во всяком случае, упустил в этот раз.