Текст книги "Секрет брата Бога"

VII

Округ Ламар, Джорджия

Пятнадцатью минутами ранее

Ларри Хендерсон считал себя фермером, каким был и его отец, и отец его отца.

В дедулины дни здесь выращивали хлопок. Но, вернувшись с Первой мировой войны, дедуля узнал, что из-за нашествия хлопкового долгоносика и того, что в Техасе научились выращивать длинноволокнистый индийский хлопок, остался не у дел. Он пытался заняться выращиванием арахиса, сои и даже персиков, но ему удавалось лишь кое-как сводить концы с концами, и то в первую очередь благодаря правительственным субсидиям.

Потом БОЛЬШИЕ КОРПОРАЦИИ (Ларри всегда, хоть вслух, хоть мысленно, произносил эти слова так, будто они состояли из одних только заглавных букв) принялись тысячами акров скупать земли, на которых ничего не выращивали, и вскоре к ним перешла основная часть земель округа. Тогда и старая песня о том, что «кто-то не пашет, не сеет, а тех, кто их кормит, мир вовсе не ценит», обрела новый смысл.

К тому времени, когда папаша вошел в возраст, дедуля успел приспособиться к новой жизни. Они выращивали кукурузу. Добрую, сладкую кукурузу, которую питал ручей, протекавший неподалеку от дома. А потом, выгнав галлон-другой, папаша всегда говорил, что лучшего «чистого» не найти во всей центральной Джорджии, а если покупатели припозднятся, то можно будет назвать его и выдержанным.

Папаша продавал столько самогона, что мог без труда позволить себе каждые два года менять подержанный «Форд», на котором еженедельно ездил в Барнсвилль, Хокинсвилль и всякие другие «вилли», где у народа никогда не иссякала тяга к старой доброй «белой молнии», как называли напиток папашиного производства.

Ну а когда папашины дни подошли к концу, власть содружества баптистских проповедников и бутлегеров тоже заметно пошла на убыль, и в округе появилось спиртное. Люди перестали брать самогонку и стали покупать бурбон, водку и скотч. Виски, разрешенное правительством, с запечатанной пробкой. Кукурузный бизнес умер, как когда-то хлопковый, и нужно было выкручиваться по-новому.

Тогда-то Ларри и узнал о марихуане, дьявольской траве с пятипалыми листьями, за которую некоторые знающие люди из Атланты платили хорошие деньги.

Ручей поил это растение так же старательно, как и кукурузу. Зато оно требовало вполовину меньше забот. Росло себе и росло, как сорняк, которым и являлось.

Впрочем, забот с коноплей тоже было много, только совсем иного рода. Во времена дедули и папаши местный шериф постоянно ошивался вокруг, особенно когда подходило время выборов. Конечно, он не забывал за день, за два пустить слушок о том, куда собирается, так что люди успевали спрятать все, что нужно, в лесу и никто не страдал от этих рейдов. Впрочем, он пару раз арестовывал папашу, но сразу же отпускал. Ну и что из того? Попасть в тюрьму за изготовление хорошего виски вовсе не зазорно, а никаких законов, достойных назваться этим словом, папаша не нарушал.

Но с марихуаной было другое дело. Из-за нее случались серьезные неприятности.

Ларри продавал свои урожаи оптовым торговцам из Атланты. Их большим сверкающим автомобилям не хватало разве что табличек, которые сообщали бы, чем их хозяева зарабатывают на жизнь. Ему никогда не удавалось посмотреть им в глаза, потому что они ни днем ни ночью не снимали больших черных очков. А как можно вести дела, если не видишь глаз партнера?

До Ларри доходили слухи, что эти люди кого-то убивали из-за нескольких унций зелья. Он надеялся, что это всего лишь слухи, но что-то внутри подсказывало, что это не так.

А могли нагрянуть и чертовы ищейки из Управления по борьбе с наркотиками. Нагрянуть и устроить черт знает что. Ведь подстрелили же эти малахольные молодые Маккракены из-под Мейкона федерального агента. И сами себе, как говорится, накидали дерьма на вентилятор. Федералы застрелили одного из Маккракенов и конфисковали их ферму. И как, спрашивается, люди смогут жить честно, если власти у них землю отбирают? Никак не смогут, факт. Вот и Маккракены повадились с тех пор ездить по соседним фермам и воровать там марихуану. Случалось, что и весь урожай снимали. А кто из-за этого может пострадать, их нисколько не заботило.

Ларри не считал Маккракенов виноватыми, а вот федералам не следовало соваться в дела, которые должны решать местные власти, как это было в папашино время.

Но, как бы там ни было, Ларри именно из-за Маккракенов всегда держал под рукой заряженный старый папашин помповый «ремингтон» двенадцатого калибра. Со ствола давно уже стерлось воронение, а цевье столько раз передергивали, что оно болталось и, казалось, вот-вот отвалится. Но канал ствола не имел ни единой раковины и сверкал так же, как в тот день, когда ружье привезли из магазина «Сирс» в Барнсвилль, а затвор благодаря постоянной чистке действовал как новый.

Нынче ночью у Ларри появился повод порадоваться тому, что он хорошо заботится об оружии.

Мать смотрела свои реалити-шоу через спутниковую «тарелку» (народу в этих местах обитало немного, так что кабель прокладывать не стали). Он в кухне возился с неисправным карбюратором одного из своих маленьких тракторов и дегустировал по капельке «чистое», которое продолжал понемногу гнать для себя, когда откуда-то из-за лесной полосы, тянувшейся вдоль ручья, раздалась адская пальба. Выстрел-другой по ночам можно было услышать не так уж редко – обычно это значило, что кто-то вышел с фонарем и ружьем убить оленя, чтобы пополнить запасы мяса. Но то, что происходило сейчас, больше напоминало войну.

Ларри мог бы сказать себе, что это его не касается, вот только стреляли в той стороне, где у него росла добрая сотня кустов, которые должны были принести ему деньги для очередного взноса по закладной. Или купить матери что-нибудь хорошенькое.

Он сунул пинтовую бутылку в задний карман, взял «ремингтон», в другой карман всыпал пригоршню патронов с картечью.

– Пойдешь туда? – спросила жена, стоя в двери.

Дарлин, его жена – «мать», как он всегда называл ее, – вышла за него, бросив десятый класс, когда выяснилось, что она беременна. И родила Ларри-младшего. Это случилось более двадцати пяти лет назад. Ларри-младший уже два года как сложил голову в какой-то никому не ведомой дыре в Ираке. Дарлин-младшая уехала в колледж Южного университета Джорджии, чтобы стать первой в роду Хендерсонов обладательницей высшего образования. И это стало возможным лишь благодаря марихуане, которую Ларри не собирался уступать ни Маккракенам, ни любой другой сволочи.

Ларри кивнул:

– Схожу. Небось кто-то с перепою дурью мается.

Ни он, ни она не поверили в это ни на мгновение. Дарлин отступила в сторону и прикоснулась губами к щеке Ларри:

– Ты сам-то не лезь туда, ладно?

Он не мог не заметить страха в ее глазах:

– Обещаю.

Этому обещанию тоже никто из них не поверил.

Защищать свою землю – самое главное, что мужчина способен сделать для своей семьи. Потому-то прапрапрадед Хендерсон в далекой Пенсильвании написал карандашом свое имя на клочке бумаги, который приколол булавкой к воротнику домотканой рубахи, перед тем как броситься в атаку на холм, где стояли пушки янки, зная, что ему вряд ли доведется увидеть вновь красную глинистую землю Джорджии. Ради того же самого дедуля отморозил два пальца на ногах в снегу близ маленького бельгийского городка Бастонь, а папаша совершил два боевых выхода в смрадные джунгли Юго-Восточной Азии.

На долю Ларри – пока он был достаточно молод – войны не досталось, но если бы что-нибудь случилось, он обязательно пошел бы. Мужчина должен защищать свою землю, если враг вторгнется на нее или хотя бы погрозит вторжением.

Снаружи безмятежно стрекотали цикады да пара рогатых жаб звучными баритонами выводила в пруду песни, заманивая самок. Ларри взглянул на стоявший во дворе «Форд Гэлэкси», но, решив, что быстрее и, главное, незаметнее доберется до места на своих двоих, побежал рысцой на звуки стрельбы.

Через пару секунд он услышал за спиной шаги.

– Джарранто, – прошептал он, не оборачиваясь, – тебе вовсе незачем встревать в эту заваруху.

Джарранто забрел к нему с год назад в поисках работы, а Ларри тогда действительно выбивался из сил. Не мог же он написать в газете, что ему нужен помощник для ухода за «дурью», что растет около ручья. Ну а у Джарранто не было ни разрешения на работу, ни каких-нибудь других бумаг, так что можно было не бояться, что он продаст его властям.

У Джарранто была такая же темнокожая жена с большими наивными глазами. Беременная. Ларри не знал, да и не интересовался, откуда они пришли, хотя сильный мексиканский акцент нельзя было не распознать. Он отдал им старый домишко издольщика по другую сторону пруда, и пришелец стал вкалывать так же, как и Ларри, а может быть, еще усерднее. Он не задавал никаких вопросов, делал все, что нужно, и искренне обрадовался, когда хозяин дал ему часть денег, полученных от оптовиков из Атланты.

Ларри оглянулся на бегу и разглядел в лунном свете белую футболку и отблеск на старой курковой двустволке, которую выдал парню, чтобы тот стрелял белок, а при случае и оленя, если очень захочется мясного.

– Нечего тебе там делать, – повторил Ларри. – Смотри, сцапают федералы и вышлют. А Мария снова с пузом.

Света как раз хватило для того, чтобы Ларри смог разглядеть улыбку. Ответа он не услышал. Джарранто прилично говорил по-английски и все понимал, но когда с чем-то не соглашался, то прикидывался непонимающим и лишь вот так улыбался в ответ.

Впереди темнела стена из деревьев, но каждый из них знал лесок не хуже своей комнаты. Стараясь плескать потише, они вброд перешли через ручей и вышли к краю лесополосы как раз в тот момент, когда стрельба прекратилась.

– Черт! – прошипел сквозь зубы Ларри.

Джарранто призвал кого-то из святых, которых всегда поминал, когда оказывался в затруднении.

VIII

Округ Ламар, Джорджия

Лэнг крался вдоль стены, опираясь на дробовик, словно на костыль. Он знал, что оружие не поможет против зажигательных бомб, но не мог праздно стоять и ждать своей участи, когда его сын заходился в рыданиях от страха.

Однако вместо звона стекла, вслед за которым пол и стены сразу же должно было бы охватить пламя, он услышал неподалеку гулкий выстрел охотничьего ружья. Его нельзя было ни с чем спутать. Выглянув в щель косо висевшей двери, он увидел человека, лежавшего посреди огненного пятна.

Затем сверкнула длинная вспышка очереди, но дуло автомата было нацелено не в сторону дома, а почему-то к лесной полосе, тянувшейся справа. В ответ почти одновременно, словно эхо откликнулось, справа и слева прогремели два выстрела.

Раздался крик и звук заработавшего автомобильного двигателя. Не включая света, мимо домика проехал темный внедорожник и, виляя задом и выкидывая из-под колес сыпучую землю, направился к колеям, которые служили здесь дорогой. От темной массы деревьев слева от Лэнга отделился человек с ружьем, уверенно прицелился вслед автомобилю и выстрелил. Внедорожник свернул и врезался в толстую сосну.

И наступила тишина, еще более поразительная после давешнего страшного грохота. Лэнг слышал только шипение разбитого радиатора машины и всхлипывания Манфреда, у которого больше не было сил рыдать.

Лэнг рискнул оглянуться посмотреть, что творится в глубине комнаты, которую они с Герт в шутку называли то гостиной, то столовой.

– Манфред цел?

– В полном порядке, – отозвалась Герт. – А что со мною, тебя совсем не интересует, да?

В пляшущем свете горящего на земле бензина, предназначавшегося для хижины, Лэнг увидел фигуру мужчины, который не спеша подошел к разбитому автомобилю и открыл дверь, откуда безжизненно рухнуло на землю тело водителя. Одновременно справа показался еще один мужчина, меньше ростом и не такой плечистый, как первый.

Лэнг поднял ружье:

– На вашем месте я не стал бы подходить ближе.

Более крупный из незнакомцев громко фыркнул – вероятно, это должно было означать смех, – демонстративно замедленным движением прислонил ружье к дереву и поднял руки:

– А я на вашем месте не забыл бы поблагодарить.

Его товарищ, тот, что находился справа, тоже положил ружье на землю и поднял руки. Оба направились к хижине.

Первый, не замедлив шага, переступил через лежавший возле двери труп. Он словно сошел с экрана кинотеатра, где показывали «Избавление»[14]14
  «Избавление» (Deliverance, 1972) – приключенческий фильм режиссера Дж. Бурмена по роману Дж. Дики; в одной из главных ролей Б. Рейнольдс.


[Закрыть]. Ростом более шести футов и весом, вероятно, хорошо за двести фунтов, с выдубленным ветром и солнцем лицом. Даже из-под широкого козырька бейсболки с надписью «Джон Дир»[15]15
  Производитель сельскохозяйственной техники. Компания названа по имени основателя – изобретателя стального плуга.


[Закрыть] был виден блеск голубых глаз. Рыжеватая, с проседью, борода не закрывала растянутых в улыбке губ. Одет он был в изрядно потертый джинсовый комбинезон. Шел спокойно и уверенно, как будто пристрелить глубокой ночью двоих человек было для него обычным делом.

Стереотипы существуют. И много. Не зря же в жизни приходится то и дело встречаться с их воплощением.

Второй незнакомец, действительно оказавшийся заметно меньше, походил на латиноамериканца. Этот все время крутил головой, словно ожидал нападения в любое мгновение.

Высокий повернулся и склонился к лежавшему у него за спиной убитому. Потом выпрямился и носком ботинка перевернул тело:

– Нет, этого парня я не знаю.

Лэнг опустил ружье:

– Очень рад за вас.

За спиной он услышал шаги Герт, которая поспешила в спальню, где лежал в сумке ее пистолет.

Незнакомцы остановились возле двери:

– Не возражаете, если мы зайдем?

Лэнг отодвинулся в сторону, и они вошли. Высокий оглядел комнату. Хрупкий каркас и стены из чего-то вроде гипсокартона практически не задерживали пули.

– Похоже, кому-то очень не понравилось, что вы здесь живете.

Лэнг пожал плечами:

– Людям свойственно иметь врагов.

Мужчина в комбинезоне, продолжавший неспешно озираться по сторонам, кивнул с таким видом, будто услышал глубокое откровение:

– Это точно.

Тут в комнату вошла Герт, и его внимание полностью переключилось на нее. Он даже не пытался скрыть своего восхищения.

– Добр’в’чер, мэм.

Герт держала в руке «зиг-зауэр», Манфреда же, несмотря на бурный протест, оставила в другой комнате. Лэнг с великим облегчением увидел, как Грампс, совершенно невредимый, вынырнул из-за шкафчика с кухонными принадлежностями и поспешил на звук уже не испуганного, а просто недовольного рева Манфреда. Им удалось выбраться из передряги без потерь.

Герт рассматривала незнакомца так же пристально, как и он ее:

– Это вас мы должны благодарить за спасение?

Он поклонился всем туловищем от пояса и сделался похож на дрессированного медведя.

– Рад был помочь, мэм. – И добавил, протянув лапищу размером с хоккейную крагу: – Ларри Хендерсон. Сосед ваш.

– Добрый сосед, – уточнила с улыбкой Герт и, переложив пистолет в левую руку, вложила правую в лапищу Ларри.

Если Ларри и заметил оружие (а он не мог его не заметить), то не подал и виду. Может быть, в здешних местах принято, чтобы матери семейств выходили к гостям с пистолетами?

Низенький что-то сказал; Лэнг не понял его английского языка. Ларри кивнул:

– Он прав. Нужно затемно убрать все это безобразие.

Герт удивленно посмотрела на обоих по очереди.

– Убрать? А разве не нужно вызвать полицию?

Ларри снял бейсболку и смял ее в ладони – Лэнг предположил, что этот жест означал смущение, – попереминался с ноги на ногу, словно школьник, пойманный с поличным за передачей шпаргалки, и лишь после этого произнес:

– Знаете, мэм, не уверен, что это хорошая идея. Во-первых, у нас тут, знаете ли, телефона нет… – Он шаркнул по полу ботинком, подошва которого сошла бы за лопасть весла, перевел взгляд на Лэнга, словно искал ответа на незаданный вопрос, и продолжил: – Ну, в общем, я не стал бы лишний раз беспокоить власти, если вы понимаете, что я имею в виду. А ежели убирать, то убирать надо быстро. Добро б удар, и делу бы конец, и с плеч долой[16]16
  У. Шекспир. «Макбет» (пер. Б. Пастернака).


[Закрыть].

Как похоже на строчку из Шекспира! Но вряд ли. Впрочем, намек Лэнг отлично понял. Ларри занимался чем-то таким, чему любопытство стражей порядка, которые, конечно же, не ограничились бы осмотром только места происшествия, не пошло бы на пользу. Этот человек только что спас ему жизнь, застрелив двоих совершенно неизвестных ему людей, исключив их с острова, как сказали бы в популярном телесериале про людей, которые чем могут гадят друг другу в каких-то тропических краях. А теперь он просит, чуть ли не умоляет не втягивать в это дело копов.

– А если за ними кто-нибудь приедет? – осведомилась Герт.

Ларри покачал головой:

– Сомневаюсь я. Они все одеты вроде как по-армейски, и с русскими автоматами…

– «AK-47»?

– Они самые. И они не из наших краев, это уж точно. Какие-то пришлые издалека. Я сейчас трактор возьму и отволоку их машину подальше в лес, так, чтобы ее только с собаками можно было найти. А парней этих захороним еще лучше, чтобы их вообще не сыскать было, если кто и вздумает. Только сдается мне, что не вздумает никто.

В словах нового знакомого Лэнга имелась определенная логика. Если погибшие принадлежали к той же группе, которая расправилась с Ионом, в чем сомнений просто не было, вряд ли следовало ожидать, что кто-нибудь станет наводить справки насчет исчезнувших убийц. Эти, что уж там, недотепы с попыткой поджога и автоматическим оружием, которое легальными путями просто не попадает в страну, привлекли бы к себе внимание не только местной полиции, но и БАТО[17]17
  Бюро алкоголя, табака, оружия и взрывчатых веществ.


[Закрыть], и ФБР, и других государственных контор, названия которых редко можно встретить в прессе. А с тем, о чем думал Лэнг, не справилась бы даже куча учреждений, в аббревиатуры названий которых входили чуть ли не все буквы латинского алфавита.

Ларри в очередной раз обвел взглядом хижину:

– Я бы не советовал вам ночевать тут.

– А какой-нибудь отель найдется поблизости? – спросила Герт.

Ларри опять неуклюже поклонился.

– Мэм, ну зачем вам гостиница? Я буду счастлив, если вы переночуете у меня. Да и мать…

В комнату медленно вошел Манфред, державшийся за ошейник Грампса.

Ларри заулыбался во весь рот.

– Все, больше никаких разговоров. Мать будет просто счастлива, если к нам снова заглянет малыш.

Через несколько часов Герт, Лэнг и Манфред были обласканы, обихожены и каждую минуту слышали предложение чувствовать себя как дома в маленьком, но уютном жилище. Ларри и Джерранто отправились претворять в жизнь свои планы; Лэнг не рискнул спрашивать, что именно они намеревались сделать. В гостиной, которая здесь, как, вероятно, во всех подобных домах, выполняла роль столовой, одну стену почти целиком занимали полки с книгами, чего Лэнг никак не ожидал увидеть у своего нового друга и благодетеля. Присмотревшись к корешкам, он обнаружил недорогие и изрядно потрепанные тома Шекспира и Мильтона, нескольких поэтов-метафизиков, а также Шелли, Байрона и Китса. Выходит, кто-то в этой семье питал любовь не только к огнестрельному оружию, но и к серьезной литературе.

Он не услышал, как сзади тихо подошла Дарлин:

– Это книги дедули Ларри. Пока телевизоров не было, он каждый вечер читал. И папаша Ларри – тоже. А мой Ларри тоже все эти книжки прочитал, какие по два, а какие и по три раза.

В памяти Лэнга сразу всплыла фраза, которую произнес Ларри у него в разгромленной бытовке. Значит, он действительно процитировал Шекспира… Кажется, Макбета? Удивление, по-видимому, отразилось на лице Лэнга, потому что хозяйка кивнула:

– Ну да. Ларри не довелось учиться в колледже, но неграмотным его не назовешь.

Лэнг подумал о том, сколько выпускников колледжей вовсе не знали о существовании метафизической поэзии.

– Я много думала о том, что такое Тара и южное гостеприимство, – вступила в разговор Герт, любимой книгой которой была «Унесенные ветром». – Это просто…

Но ее прервал вернувшийся Ларри. Он, стоя на деревянном крылечке, счистил лопатой глину с ботинок и лишь после этого распахнул рамку с сеткой, защищавшей от москитов, которая летом заменяла дверь. Улыбнувшись, он достал из заднего кармана испачканного землей комбинезона полупустую бутылку с мутноватой жидкостью и протянул Лэнгу:

– Глотните. Для успокоения нервов.

Лэнг нерешительно взял бутылку, отвинтил крышку и понюхал. Содержимое бутылки по запаху больше всего походило на бензин.

– Что это?

– Наше «чистое», – сказал Ларри с такой гордостью, будто предлагал гостю пятидесятилетнее бордо. – У нас в семье его делают всю жизнь. – Он кивнул в сторону книжных полок: – И без всякого мяса болотных змей.

Лэнгу было страшновато пить, но он решил, что это будет невежливо по отношению к человеку, который не только спас их от верной смерти, но и приютил на ночь. Он приложил горлышко бутылки к губам и набрал в рот чуть-чуть – совсем чуть-чуть – напитка.

Так он и поверил, что без мяса болотных змей! Даже варево макбетовских ведьм не могло быть настолько ядовитым.

В первый миг ему захотелось сплюнуть, но он испугался, что жидкость вспыхнет и подожжет дом. Почувствовав, как на глаза навернулись слезы, он сглотнул обжигающий напиток. Ощущение было таким, будто по его пищеводу потек жидкий огонь.

Ларри наблюдал за ним с выражением артиста, показавшего свой лучший фокус и ожидающего аплодисментов.

– Ну как?

Лэнг вытер губы тыльной стороной ладони, глотнул воздуха, чтобы хоть немного пригасить пожар в желудке, и лишь после этого смог ответить:

– Нормально.

– Нормально?

– Ну да. Будь оно совсем хорошим, вы меня не угостили бы, а окажись оно хоть чуть похуже, мне настал бы конец.