Текст книги "Дневник. Том 1"

1933

17 февраля. Старчаков зашел утром (он тоже ищет мне otophane[389]389
  Отофан – лекарство от сердечной боли.


[Закрыть]) и очень хвалился тем, как они («Известия») ловко устроили первые из всех газет привет колхозному съезду[390]390
  Первый Всесоюзный съезд колхозников-ударников происходил при участии Сталина 15 – 19 февраля.


[Закрыть] от всех заводов: собрали сто тысяч подписей и послали в Москву. Все это делалось тайно. Напечатали листовку, распространили ее (с ведома Угарова), организовали везде летучие митинги и собрали подписи. Старчаков был очень этим доволен, чувствовался спорт журналиста. Кто-то все-таки что-то донес в Смольный[391]391
  В здании Смольного института (Воспитательного общества благородных девиц, 1764 – 1917) с августа 1917 г. размещались органы советской власти; в октябре 1917 – марте 1918 гг. органы исполнительной власти (народные комиссариаты); с марта 1918 г. Петроградские городские и областные высшие партийные и советские органы.


[Закрыть], там подняли историю, что все это bluff[392]392
  обман (фр.).


[Закрыть], что никаких подписей не было, но после расследования оказалось, что все было сделано подлинно, и история улеглась.

Во-1-х: Старчаков неглупый, начитанный и достаточно культурный человек. Чего ему радоваться и кого он обманет этими cent mille[393]393
  сто тысяч (фр.).


[Закрыть] подписей? Рабочие и мужики знают цену этих резолюций, для западноевропейских рабочих разве?

Во-2-х: Почему Смольный рассердился, заподозрив, что подписи дутые, когда вообще все рабочие подписи дутые?

Один рабочий рассказывал мне как факт следующий случай. На одном митинге выступил рабочий и сказал: «Товарищи, объясните мне, какая разница между крепостным правом и социализмом?» Он несколько раз повторил вопрос; был арестован и расстрелян.

21 февраля. Сейчас новая язва египетская[394]394
  Имеется в виду моровая язва, одна из десяти казней, которые Бог наслал на Египет за отказ фараона освободить евреев из плена.


[Закрыть] – парилки[395]395
  С конца 1929 г. власти начали кампанию по изъятию у населения золота. Тех, кто не соглашался отдать его добровольно, сажали в тюремную камеру и кормили соленой селедкой, не давая пить (в некоторых случаях дополнительно нагнетали в камеру горячий воздух), пока заключенный не соглашался сдать золото.


[Закрыть]. Д-р Охотский был ареcтован и просидел 8 дней в парилке [по болтливости своей он рассказывал, что у него есть дареные золотые портсигары и другие ценные вещи. Этого было достаточно, чтобы попасть в парилку. Все у него забрали, а он вернулся с распухшими ногами и лежит]. На него донесли, что у него была своя санатория под Москвой. Следователь страшно грубо с ним обращался. Санатория была у его дальнего родственника. «Это все равно, у вас должно быть золото, у вас большая практика». – «Да, но кто же будет теперь платить мне золотом, когда в торгсине пятирублевый золотой стоит больше ста рублей? Мне не хватает заработка, и я продаю вещи». – «Какие?» – «Шубу жены продал в госторг». – «Почему в госторг?» – «Я старый человек, и мне стыдно идти на рынок продавать шубу». Остальные вопросы были так же нелепы. В комнате в 10 метров было пятьдесят человек, и там же параша, до которой почти невозможно было дойти из-за тесноты. У него за все время не действовал желудок, открылась язва в желудке. Сидели Лапшин, Рожанович, даже Анна Богдановна.

Уж из-за этого одного, из-за этих пыток для вымучивания золота и денег наша власть не имеет никакого будущего.

Была Дюна (Надежда Васильевна) Крандиевская. Рассказывала, как лепила вождей, Буденного, Дыбенко, Семашко. Музей революции[396]396
  Музей был создан в 1919 г. в помещениях Зимнего дворца.


[Закрыть], заказывая Буденного, просил, чтобы было сходство, но вместе с тем чтобы он был изображен народным героем. У этого народного героя совсем нет черепа, и глуп он и самовлюблен до чрезвычайности. Пришлось лепить его в папахе, чтобы прикрыть отсутствие черепа. Заходили Поповы. У него масса планов, чтобы как-то улучшить свой быт, он в этом отношении упорен и напорист. Там, где Юрий скромно соглашается на 6000, Попов требует 30 000, и прав. Пьянствовал у Гронского и потрясен роскошеством яств и пр.

Не забыть бы рассказ о матери Щекатихиной, о том, как «октябрили» сына Сокольникова, женатого на Щекатихиной, сестре Александры Васильевны, октябрил сам Ленин, опуская ножки новорожденного в большую вазу с шампанским[397]397
  Речь идет о новорожденном М.Г. Червонном.


[Закрыть]. Жили они в Кремле, икру и прочее привозили бочками. Бабушка как-то в кухне и разговорилась: «Награбили, а теперь и обжираются». Слова донесли, и Mr Сокольников попросил старушку Щекатихину выехать от них, обещая помогать ей деньгами. Никогда больше она не получила от него ни гроша. Жила у Александры Васильевны и сама рассказывала этот факт Василию Порфировичу Тимореву.

5 марта. Россия сейчас похожа на муравейник, разрытый проходящим хулиганом. Люди суетятся, с смертельным ужасом на лицах, их вышвыривают, они бегут куда глаза глядят или бросаются под поезд, в прорубь, вешаются, отравляются. Юрий ел блины у Гаука третьего дня. Там хирург Гессе рассказывал целый ряд случаев самоубийства в связи с паспортизацией[398]398
  Паспортизация проходила по Постановлению ЦИК и СНК СССР от 27 декабря 1932 г. «О введении единой паспортной системы по Союзу ССР и об обязательной прописке паспортов» в связи с потребностью «учета населения, его регистрации, борьбы при помощи регистрации с оседающими в наших городах и их учреждениях враждебными нам элементами, вредящими и готовыми все больше и больше вредить делу нашего социалистического строительства» (Вышинский А.Я. [Вступительная статья] // О введении единой паспортной системы в СССР: Законодательные и директивные материалы. [М.], 1933. С. 9. Непосредственно в постановлении паспортизация мотивировалась необходимостью «лучшего учета населения городов, рабочих поселков и новостроек и разгрузки этих населенных мест от лиц, не связанных с производством и работой в учреждениях или школах и не занятых общественно-полезным трудом (за исключением инвалидов и пенсионеров), а также в целях очистки этих населенных мест от укрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов» (Там же. С. 11). Паспорта выдавались только жителям городов, лицам, достигшим 16 лет, на срок в 3 года. Выдача паспортов в Москве и Ленинграде происходила с 20 января по 15 апреля 1933 г. (затем этот срок был продлен до 1 июня). Тем, кому было отказано в выдаче паспортов, выдавалось предписание в 10-дневный срок покинуть город. Утвержденной Совнаркомом 14 января 1933 г. «Инструкцией о выдаче паспортов» (состояла из общего и секретного разделов) вводилось понятие «режимных» городов: вокруг Москвы и Ленинграда оговорена 100-километровая зона, а вокруг Харькова 50-километровая, в которой выселенные (или освободившиеся из мест заключения и ссылки и др.) не имели права проживать. При паспортизации из Ленинграда было выселено 77 835 человек (см.: Иванов В.А. Миссия Ордена: Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20 – 40-х гг.: (На материалах Северо-Запада РСФСР). СПб., 1997. С. 81). Без паспорта было невозможно поступить на работу: в нем должна была обязательно делаться отметка о времени поступления и об увольнении (до введения с 15 января 1939 г. трудовых книжек). С 1936 г. в паспортах стали делать отметку о судимости. С октября 1937 г. вклеивали фотографию. Судя по Постановлению «О квалификации отдельных преступлений в области паспортизации» (21 марта 1935 г.), в 1933 – 1934 гг. происходила массовая подделка паспортов и хищение их бланков.


[Закрыть], которые он мог констатировать в больнице, где служит:

Выдвиженка[399]399
  22 сентября 1929 г. Президиум ВЦСПС принял постановление, по которому был признан удачным опыт рабочих московского «Электрозавода» по выдвижению из своей среды работников в аппарат Народного комиссариата финансов. В развитие этого опыта 15 марта 1930 г. было принято Постановление ЦК ВКП(б) и ЦКК «О выдвижении рабочих в советский аппарат и массовом рабочем контроле снизу над советским аппаратом (о шефстве заводов)».


[Закрыть] отравилась сулемой[400]400
  Хлорид ртути, сильный яд.


[Закрыть]: пока к ней взламывали дверь, она успела выпить яд. Повесилась жена одного профессора. Самого профессора так затравили, что он год тому назад повесился. Теперь его жене не выдали паспорта, и она тоже повесилась!

Какая-то деревенская женщина, вдова с двумя детьми, не получив паспорта, пошла на реку, спихнула сначала детей в прорубь, а затем и сама бросилась (рассказ Маши-молочницы).

Елена Ивановна два дня тому назад, выходя из дому, увидела большую толпу у соседних ворот. Оказалось, человек повесился, не получив паспорта.

Куда деваться человеку, а в особенности женщине с детьми, когда ее выселяют и гонят неизвестно куда за сто верст от больших городов? Куда, к кому, с чем, когда нигде вершка свободного нет? Среди рабочих практикуется так: мужу дают, жене не дают и обратно. Неподалеку от нас семья крестьян. Муж, жена, сын и его жена. Все получили, кроме молодой жены. Ей дан десятидневный срок для выселения.

Тиморевы говорили, что есть такое правило: молодая жена, не служащая и не имеющая детей, не имеет права быть на иждивении своего мужа и подлежит выселению. Люся поэтому в большой тревоге.

Что все это: просто непроходимая глупость или контрреволюционное вредительство, иноземное озорство? Не социалистическое же или тем более коммунистическое строительство, во всяком случае. Над всеми дамоклов меч – Елена Ивановна, Гоша, имя же им легион, и вокруг кишат доносы.

Когда-то я писала, что чувствую встречный ветер истории. Тогда мы неслись в бездну. Теперь мне представляется, что мы уже на дне, и смрад кругом, все свалились друг на друга, кто жив, кто мертв – не разберешь, все копошатся, надеясь куда-то вылезти, не догадываясь, что вылезти некуда, колодец глубок, неба не видно. И вот ползают, отталкивают, сбрасывают слабых, кусают, царапаются, стонут. Ужас, вырывают корки хлеба.

А над все этим благополучная верхушка, подкуп писателей и всех, кто может делать рекламу. За Толстым ухаживают в Москве. Я говорила с Натальей Васильевной по телефону, спрашиваю, видал ли он хозяина (Сталина)? Нет, хозяина не видал, но людей хозяйских видел, все за ним ухаживали, в особенности те, которые держат нос по ветру. Куйбышев, прослушав «Петра», сказал Гронскому: «Не занимай его политическими статьями, оставь его в покое, ему надо писать “Петра”». К сожалению, Алексей Николаевич все же написал в «Известиях» статью «Драматургическая Олимпиaдa»[401]401
  В феврале 1933 г. Совнарком СССР объявил конкурс на лучшую пьесу, в связи с чем появилась статья: Толстой А. Драматургическая Олимпиада: (К предстоящему конкурсу) // Известия. 1933. 3 марта. 27 августа 1934 г. А. Толстой делал доклад «О драматургии» на Первом съезде Союза советских писателей.


[Закрыть]. Увы, когда он хочет говорить политически выдержанные слова, получаются сапоги всмятку.

У Г. Попова мания – его необеспеченность. Ему не хочется халтурить, а терпеть лишения тоже неприятно. Он их натерпелся до отказа. В Москве он с Шебалиным (кажется, по совету Толстого и Гронского) решили написать письмо Сталину, прося дать возможность хотя бы пятерым композиторам, лучшим, жить безбедно и работать над крупными формами, он сам, Шебалин, Мясковский, Шапорин и Шостакович. Я обиделась за Щербачева, но Попов не находит его достаточно передовым. Мне это глубоко противно. Гоша без места, Дося Соложенко арестован, а Юрий пальцем о палец не хочет двинуть. [Я все забываю, что ведь он не Человек. Он только сухая оболочка своего дарования.] Я сама ездила к Пешковой по делу Игоря.

Письмо Лизе от ее брата Омельяна Линченко из Пирятина Полтавской губернии от 28.II.33 г.: «Ты ище списуешь, что ты деньги мне можешь выслать, – деньги мене не нужны, бо в нас за деньги нечого неможно достать. У нас хлеба на рынку совсем не видать, стакан мучники стоит 3 р., стакан пшена 3 р., 10 штук картопли 3 р., даже одна мануха стоит 20 р. У нас третья часть людей пухлых от голода, свирепствует сильно тиф. У нас умирают по двадцать душ у день. У нас сильна кража, крадут лошадей, коров, свиней, киз даже режут и идят, а на рынку однимают один у одного. Ето все я пишу тоби подробно»[402]402
  Это был второй (после 1921 – 1922 гг.) период голода, захватившего значительную часть страны; вследствие массовой коллективизации, изъятия у крестьян запасов сельскохозяйственной продукции и репрессий по отношению к ним, в 1932 – 1933 гг. умерло от голода, по разным данным, от 5 до 6 миллионов человек, из них более половины на Украине.


[Закрыть].

18 марта. За что мне такое горе, за что, за что, за что; зачем взять у меня мою девочку, мое счастье, все мое счастье, мою радость, мое солнце, – все, все, заменившую мне все счастье, которое бывает у других женщин? Аленушка, моя жизнь, дававшая мне такую любовь, которая награждала меня за весь жизненный обман, чудовищный обман, за всю ту веру, которую я принесла в жизнь. Деточка моя, родная моя, тебя замучили, умучили. Мать, у которой ребенок, должна забыть все остальное, должна анестезировать свое сердце, уйти куда-то от всего, а я, подлая, больше думала о своих страданиях, т. е. не думала, конечно, а просто безумно, до физической боли страдала тогда, в Петрозаводске, когда родилась моя Алена. Poor little Alone[403]403
  Бедная маленькая Алена (англ.).


[Закрыть] – так она себя называла – poor little Alone, деточка моя, деточка моя. Нет моих сил писать, нет моих сил жить без тебя, мой ребенок золотой. «Мусенька, ты лучше всех, всех на свете», – сказала она мне накануне смерти.

5 апреля. Паспортизация ввергла всех в невероятное уныние. Подавленность, отчаяние, стон стоит. Я зашла на днях к Знаменью[404]404
  Знаменская церковь в Детском Селе по адресу: Садовая ул., д. 2а. Сооружена в 1734 – 1736 гг.; в 1944 г. закрыта; в 1991 г. возвращена приходу.


[Закрыть] ко всенощной, пели «Владычице, к тебе припадем», не помню слова, толпа вся запела вполголоса, в полутьме, и мне казалось: это вопль, стон всей России. Рассказывают раздирающие душу случаи. К. Федину доктор Мариинской больницы рассказал следующий факт: работница с восемнадцатилетним рабочим стажем, четверо детей. Муж сослан на 5 лет. Ей не дают паспорта и в десятидневный срок выселяют. Она повесилась, но ее вынули из петли. Тогда она бросилась из пятого этажа. Вся разбилась, но была еще жива и сказала доктору: «Я должна умереть, т. к. тогда детей возьмет государство, а то куда же я с ними денусь».

Самоубийств тьма. Наши газеты пишут о самоубийствах богатых евреев в Германии из-за объявленного Гитлером бойкота[405]405
  С 1 апреля 1933 г. в Германии был объявлен бойкот еврейским торговым и промышленным предприятиям, узаконен термин «неариец» и началась в этой связи чистка государственного аппарата.


[Закрыть] – подумаешь, какое мягкосердечие. Негодяи. Но кто негодяи? Плебс, пролетарии; ведь все эти изгнания зависят от жактов. В официальной инструкции (ее читал Старчаков и говорил мне) подлежат выселению лишенцы[406]406
  Первой конституцией РСФСР (июль 1918 г.) уничтожались все дореволюционные сословия и гражданские чины; при этом определялся круг лиц, лишавшихся избирательных прав: 1. Имеющие наемных работников; 2. Имеющие нетрудовые доходы: проценты с капитала, доходы от собственных предприятий и т. п.; 3. Частные торговцы; 4. Духовенство; 5. Служившие до революции в полиции и охранном отделении и при дворе; 6. Душевнобольные; 7. Заключенные. Этот перечень корректировался в дальнейшем, как правило, в сторону расширения. При паспортизации лишенцев выселяли в первую очередь. Это понятие исчезло в 1936 г. с принятием новой Конституции СССР, по которой избирательное право стало всеобщим (см.: Лишенцы: 1918 – 1936 / Вступ. ст. и публ. А.И. Добкина // Звенья: Ист. альманах. М.; СПб., 1992. Вып. 2. С. 600 – 628).


[Закрыть], колхозники, преступный элемент. Но затем председатель жакта получает тайную инструкцию о выявлении сомнительного элемента и классово опасного. У нас председатель некий Иванóв. По-видимому, он из богатых и хозяйственных крестьян Витебской губернии, судя по отцу, который и плотник, и штукатур, и на все руки. Сын, видимо, давно из деревни, служил каким-то инспектором на Ижорском заводе[407]407
  Основан в 1722 г. в Колпине (в 25 км от Петербурга) как завод военного судостроения; впоследствии металлургический и машиностроительный (в 1948 – 1989 гг. им. Жданова).


[Закрыть] и признавался мне, что т. к. от его инспектированья очень многое зависит, то заинтересованные снабжали его строительным матерьялом чуть ли не бесплатно. И вот этот жулик и в прошлом кулак – теперь председатель жакта. Ему надо выслужиться. Ему представляется, что чем больше он людей потопит, тем сильнее докажет свою благонадежность. И вокруг него такие же и хуже, вроде Наумовой, прачки и профессиональной воровки. По всей вероятности, служит в ГПУ. Доносы были на всех, и самые необоснованные.

17 апреля. Детка моя, я чувствую, что я должна как-то спасти тебя, твою память от исчезновения; неужели может погибнуть, уйти без следа мое дитя, такое лучезарное, такое милое? Беленькая, розовенькая, красоточка моя, что мне сделать для тебя? Не сумела я тебя уберечь, не все сделала, что было надо, и потеряла. Ты сердишься на меня, кошечка моя, я это чувствую. Когда умер папа, я все время чувствовала его близость, тепло его любви. И до сих пор это ощущаю. А ты ушла и не хочешь даже обернуться на свою маму, бедную маму. Я зову тебя, зову, а ты даже не улыбнешься мне в ответ. Как ты лежала мертвая, строгая, спокойная, с лицом жертвы, и укор был на твоем лице. Детка, прости меня, родная, любимая, я ведь так старалась все, все сделать для тебя за всю твою короткую и такую мучительную жизнь. Я бы, кажется, целые дни писала тебе и о тебе. Мысль о тебе уводит меня от жизни, очищает меня от грязной паутины домашних забот и неприятностей. Вся эта пыльная паутина остается где-то вдали, когда я с тобой.

Я шла на кладбище к тебе, воздух был весенний, я закрывала глаза, и мне казалось, что я еду к тебе в St. Germain-en-Laye[408]408
  Сен-Жермен-ан-Лэ – одна из резиденций французских королей в департаменте Ивлин; в местный монастырь на время своего пребывания во Франции в 1920-х гг. Шапорина поместила дочь Алену.


[Закрыть]. Весенний свежий воздух, длина Сены направо, налево холмы la Machine de Bougival[409]409
  Гидравлическая машина Буживаля (фр.).


[Закрыть], вдали, в голубеющей дали, сизый парк St. Germain на горе, и я знаю, что под горой – ты, мой котик. Я так тебя вижу. Помнишь, дедушка Иннокентий Николаев тебя обстриг, я вхожу в сад, дети кричат: «Аленушкина мама, Аленушкина мама», – а ты спряталась за дерево, потом вышла, сияя глазками и краснея. Ты от радости всегда краснела, и как будто сердце у тебя замирало. И такая у тебя была милая круглая головенка. Не могу, не могу. И нету St. Germain, а есть дорога на кладбище.

21 апреля. На днях были у Толстых, случайно, Гаврик играл симфонию, и там Шишковы позвали нас прийти на другой день к ним. Толстой был крайне героически и шовинистически настроен. Восторгался поведением Литвинова в процессе с англичанами[410]410
  Имеется в виду «Дело о вредительстве на электрических станциях в СССР», в показательном процессе по которому (12 – 19 апреля) обвинялись 6 английских инженеров кампании «Метрополитен-Виккерс». М.М. Литвинов в процессе не участвовал; Шапорина, вероятно, перепутала его с А.Я. Вышинским, который был одним из двух государственных обвинителей.


[Закрыть]. «Такую пощечину англичане получили, так засыпались, как никогда. Никто в мире еще так с ними не разговаривал!» (А вчера уже был обвинительный акт, и гора родила мышь!) Никита, откупоривая бутылки шампанского: «Крестьяне – не пролетариат, и мы хотим из них сделать сельскохозяйственных рабочих». Алексей Николаевич перебивает его: «Люба, крестьяне, мужик – это свинья, это тысячелетнее свинство, за которое мы нынче расплачиваемся». А я как раз принесла Наталье Васильевне сборник песен, выбрав там женскую песню для оперы, чудесную песню «Ах, молодость, молодость, чем и вспомяну тебя»[411]411
  См.: Великорусские народные песни: В 6 т. / Изд. проф. А.И. Соболевского. СПб., 1896. Т. 2. С. 140 – 141.


[Закрыть]. «Если бы крестьянство, народ было только свинство, не могло бы оно создать таких песен, как нет нигде в мире». – «Это отдельные талантливые личности». Но тут уж все, в особенности Шишков, меня поддержали.

«Вы с Юрием отрицаете все наши достижения из-за того, что еврейских спекулянтов заставляют сдавать золото, что совершенно необходимо делать, т. к. государство нуждается в валюте». И все в таком же роде, и шапками закидаем, и на один японский аэроплан наших десять, мы раздавим, мы покажем etc, etc[412]412
  и т. д., и т. д. (лат.).


[Закрыть] – еще шампанского.

26 апреля[413]413
  В этот день Шапорина начала писать воспоминания о дочери, но не окончила их (см.: РО ИРЛИ. Ф. 689. Оп. 1. № 25).


[Закрыть]. Да, а Япония отрезала у нас Восточно-Китайскую железную дорогу[414]414
  Китайско-Восточная железная дорога была построена Россией в 1897 – 1903 гг. С 1924 г. управлялась совместно СССР и Китаем. С созданием Японией на северо-востоке Китая марионеточного государства Маньджоу-Го (1932) часть дороги оказалась на его территории, а в 1935 г. ему была продана вся дорога.


[Закрыть], очевидно не слишком считаясь с этими аэропланами. Ведь у каждого солдата есть голодные отец и мать в деревне, не говоря уж о мобилизации. А кроме того, я думаю, в Кремле как овечий хвост трясутся: а что, как какой-нибудь победоносный военачальник захочет «революцию сделать» и сделаться Наполеоном?

На днях Лиза пришла от Сидоренковых, где была также тетя Варя и еще кое-кто, всё мужики. Пришла и стала громить власть. Вася, ухмыляясь, заметил: «Чего вы, Лиза, ругаетесь, ваша же власть, вы революцию делали, землю брали, помещиков убивали и жгли…»

«Мы делали революцию? Нет, не мы, а вы, все делал высший орган (очевидно, подразумевая высшее сословие). Кто нас поджигал, кто навинчивал, эта Фигнер, где она теперь сидит, мы как были темными, безграмотными дураками, так и остались, все студенты, господа поджигали».

И такая злоба у нее чувствовалась. И она права. И вот Россия без Бога, без хлеба, безжизненная лежит. Наша власть – дьявольская, сатанинская. Вся построенная на лжи, фальшивая, как ни одна другая. Разночинная интеллигенция бежит за ней петушком. Аристократия, высшее дворянство (аристократия духа также) и крестьянство не признали и не пошли за ней. Первые пошли на заводы Renault и Peugeot, стали шоферами[415]415
  Французские автомобильные кампании, основанные, соответственно, в 1895 и 1896 гг.; Шапорина имеет в виду места, где работали русские эмигранты (об этом см., например: Менегальдо Е. Русские в Париже 1919 – 1939. М., 2007. С. 145 – 157).


[Закрыть], а вторые пухнут с голоду и мрут, а в батраки идти не хотят. И кажется мне, что они, как та барыня, что с арапками и собаками бежала от Наполеона, сами не сознавая, делают великое, величайшее дело, которое спасет не только Россию, но и весь мир от фальши и лжи насильственного коммунизма, террора, презрения к человеку, презрения к Духу.

Что может быть бездарнее, безличнее наших правителей? В этом году, чтоб поднять урожайность, выдумали сверхранний сев. Племянница Вари приехала из деревни (около Острова) – там велели посеять уже давно лен и овес. Мужики просили подождать, ссылаясь на знание своей почвы, – не помогло. Засеяли 40 пудов льна, овес – взошло, а потом выпал снег на пол-аршина, мороз – все погибло.

То же рассказывал Юрию Дунаевский о Харьковской губернии.

Гоша никак не может получить паспорта, т. е. права на жизнь, на кусок хлеба. За что? За то ли, что он внук той фон Мекк, которая дала Чайковскому возможность спокойно работать?

У нас в жакте не получили паспорта восемнадцать человек, из них Гусевы, муж и жена, пролетарий из пролетариев. Он сапожник, она ходила стирать. Оба пили. Они взяли котомки за плечи, билеты на незнакомую станцию и пошли куда глаза глядят.

Мне кажется, я сойду с ума от пенья солдат. Они все время ходят маленькими отрядами по улицам, по парку, везде, и кричат песни. Этот казенный мажор, это галденье невыносимо. Хочется тоже кричать и бежать.

Есть песня, в которой рифмы замечательные. Я не все слова разобрала.

25 июня. Мама умерла 4 июня 33-го года. После маминой смерти мы с Лелей разобрали книги, и я нашла мою любимую ларинскую книжку Гейне «Das Buch der Lieder»[416]416
  «Книга песен» (1827) – сборник лирических стихотворений Г. Гейне.


[Закрыть], которую тогда, в юности, я читала, перечитывала и знала наизусть. И тогда я больше всего любила

 
Der Tod das ist die kühle Nacht,
Das Leben ist der schwüle Tag.
Es dunkelt schon, moch schläfert,
Der Tag hat mich müd’ gemacht.
 
 
Über mein Bett erhebt sich ein Baum,
Drin singt die junge Nachtigall,
Sie singt von lauter Liebe,
Ich hör’ es sogar im Traum[417]417
Что смерть? Прохладной ночи тень.Что жизнь? Горячий воздух дня.Темнеет. Ко сну меня клонит,День утомил меня.Дуб осеняет мою постель,В ветвях поет надо мной соловей.Любовью полна его песня.Слышна и во сне мне трель (нем.; пер. В. Гиппиуса).

[Закрыть].
 

Не навеяли ли Лермонтову эти стихи «Выхожу один я на дорогу…»[418]418
  Стихотворение Лермонтова (1841); действительно, исследователями установлена преемственная связь стихотворений Лермонтова и Гейне.


[Закрыть]?

Я не выдержала экзамена на жизнь. Меня жизнь сломила, у меня не хватило дарованья, силы, упоства, энергии. Тяжело, конечно, было – но это не изввиненье.

3 июля. Вчера получили телеграмму от Любы Насакиной (Назимовой) от 30 июня: «Саша скончался сегодня».

Более вопиющей истории, чем мученичество Александра Васильевича Насакина, возмутившее во мне все, что в человеке есть человеческого, я не знаю. Взяло ГПУ мирного обывателя, кристальной честности и порядочности, ни в чем не замешанного и ни к чему не причастного, и раздавило ногтем. За что? При обыске отобрали несколько номеров журнала «Столица и усадьба»[419]419
  «Столица и усадьба» – петербургский (петроградский) журнал (1913 – 1917), посвященный светской жизни, охоте, коллекционированию, прошлому и настоящему русской усадьбы.


[Закрыть] и Крестовского «Панургово стадо»[420]420
  В «Панурговом стаде» (1869) В.В. Крестовского были карикатурно изображены деятели и события революционного движения в России 1860-х.


[Закрыть] и заставили расписаться, что отобрана монархическая литература.

Когда Насакин запротестовал: эти книги продаются у каждого букиниста, – «Не рассуждайте. Направление монархическое!»

На первом допросе, еще до ареста, Насакину сказали: «У вас говорилось об японской интервенции». Он отрицал это.

Вернувшись домой, он рассказал это Любе, и она вспомнила: был у них однажды Поливанов, бывший судейский и еще кто-то. Говорили о трудностях жизни, о голоде и о том, что так дальше тянуться не может. Замолчали. Поливанов потер себе лоб и с искаженным лицом, как будто ему было трудно выговорить слова, сказал: «Будет японская интервенция». Мужчины промолчали, а Люба начала спорить с ним, что этого быть не может. Люба думает, что он провокатор. Первым был арестован Поливанов, и при допросах А.В. следователь все время ссылался на Поливанова. А когда Люба хлопотала о паспорте, комендант милиции раскричался на нее: «Вы посылаете мужу посылки, вы поддерживаете с ним сношения, вы должны с ним развестись». Люба разрыдалась и ответила, что до самой смерти не покинет мужа.

Как далеко нашему «рабоче-крестьянскому» до рыцарства Николая I. Маленькую, безродную модисточку, француженку Полину Gueble, не жену, а любовницу Анненкова, царь запрашивал через московского губернатора, сколько ей нужно денег на дорогу к жениху, декабристу Анненкову, и прислал 3000 рублей.

«Говорят», что пленум ЦК постановил: закончить уничтожение буржуазного класса[421]421
  По-видимому, имеется в виду резолюция Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) (7 – 12 января 1933 г.), где говорилось о необходимости «беспощадной борьбы со всеми проявлениями сопротивления классового врага политике партии» и предлагалось «организовать отпор ‹…› противонародным элементам и разгромить их вконец» (Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1985. Т. 6. С. 21, 22).


[Закрыть].

За что арестовали Александра Васильевича? Соседу-гэпэушнику нравилась их комната, ему и другим соседям хотелось выслужиться. Донесли, что у них бывают гости. Вызвали его в ГПУ: «Кто у вас собирается?» – «Никого у нас не бывает, разве кто-нибудь придет на мои или женины именины». – «Нам известно, что на именинах вашей жены у вас было семь человек, – кто такие?» Пришлось назвать. Их всех арестовали, допрашивали и выслали на север (всех арестовали по наговору Поливанова, а дальнейшее докончила Баулер Ксения Аркадьевна). Одна из кузин Любы, Ксения Баулер, старая дева 48 лет, полунормальная (их мать просидела 25 лет в сумасшедшем доме) показала на допросе [24 июля], что она монархических убеждений. На вопрос следователя, не агитирует ли она на службе и в очередях?(!): «Конечно, агитирую, только на службе меня не хотят слушать». Она сказала, что Насакин монархист, был следователем (следователь – враг рабочего класса), тогда как А.В. был секретарем и потом членом суда по гражданским делам. На допросе Баулер воскликнула: «Вот никогда бы я не ожидала, что Насакин заговорщик!» – на что следователь расхохотался и сказал: «Какой там заговор…»

Когда я вспоминаю Любин рассказ о том, что происходило в Тотьме[422]422
  Районный город Вологодской области.


[Закрыть], я ощущаю какой-то холод в мозгу, ужаснее я ничего не слыхала, может быть потому, что рассказано это так просто и оттого так страшно.

Люба приехала в Тотьму 27 июня и застала А.В. еще в живых. Худ он был, как скелет, ссыльных почти не кормили, обращались невероятно грубо.

По дороге где-то пригнали в баню, а верхнее платье отправили в дезинфекцию. Они вышли из бани в одном нижнем белье и долго стояли под дождем со снегом, в ожидании одежды. [Был конец апреля. После ареста выслали по этапу в Вологду, оттуда на станцию Харовскую, потом обратно в Вологду, сказав, что погонят пешком за двести верст. Из Вологды баржей повезли в Тотьму и там свалили всех, их было 300 человек, уголовных и политических, в разгромленную церковь, где они спали на голом каменном полу. Заболел сыпным тифом и умер.]

Люба приехала и пришла в больницу, когда у него начинался кризис. Ее не пустили к нему, а сами пропустили кризис, не поддержали сил ночью, и он сразу стал слабеть. Люба оставляла на ночь коньяк, и сиделки сами его выпивали. Направо и налево надо было давать на чай, чтобы как-нибудь за ним ухаживать, и еще больше после его смерти, чтобы тело его не попало в общую свалку. Пробыв в Тотьме до девятого дня, Люба насмотрелась на жизнь выселенцев. Они все босые, в лаптях или драных сапогах на босу ногу. Голодные, бродят около почты и ждут посылок, а посылки приходят редко или совсем у многих не приходят. Пришел к Любе московский профессор Чернышев. Хозяйка ни за что не хотела его пускать – на нем черная рубашка, вся изодранная, так что сквозь лохмотья видно голое тело, такие же брюки. Он с жадностью смотрел на хлеб и яйцо, которые увидел на столе. Люба покормила его, и он стал просить у нее костюм Александра Васильевича. Ей рассказали, что на другой же день он его продал, чтобы купить хлеба и еды. Он был весь покрыт вшами. Любе рассказали, что он собирает на себе вшей, сыплет на хлеб и ест, говоря, что это устрицы. От голоду он уже помешался. Жена его сошла с ума, а дочь от него отказалась (тоже российское явление), и помощи нет никакой.

Заработка нет никакого. Месяц тому назад было тайное предписание всех снять с работы (вероятно, в связи с заграничными нареканьями о принудительном труде). Один старый счетовод служил где-то пастухом, и его сняли, после чего через несколько дней он умер. На улицах постоянно видишь валяющиеся трупы умерших от голода, кто навзничь, разметавши руки и ноги, кто уткнувшись лицом в землю. Их ночью подбирают, складывают по нескольку в гробы и везут на кладбище. Люба видела, как их хоронят. Привозят целый воз плохо сколоченных гробов и сваливают в яму, трупы вываливаются, торчат руки, ноги, их лопатами уминают, засыпают землей.

Встретила Люба там нашу[423]423
  Екатерининскую.


[Закрыть] институтку Катю Корф-Путилову – муж Путилов расстрелян по делу Платонова[424]424
  В 1929 – 1931 гг. по «Академическому делу» были арестованы и по обвинению в принадлежности к «контрреволюционной монархической организации» приговорены к расстрелу или различным срокам заключения более 100 работников различных научных учреждений АН СССР, преимущественно историки.


[Закрыть]. Она сослана по доносу некоего Гросса, который у нее бывал раз в 3 года, по его доносу арестовано было и выслано 35 человек, среди них 82-летняя Обухова, которая сидела вместе с Натальей Баулер. Баулер ей посоветовала говорить на допросе, что она монархистка и все знакомые ее тоже. Это, мол, самое безопасное, большевики боятся только эсеров и эсдеков. Бывают же дуры на свете. Но какую надо иметь совесть, чтобы придавать значение бредовой болтовне выживших из ума старух[425]425
  И на основании этого старушечьего бреда ссылать и посылать на расстрел порядочных, чистых людей.


[Закрыть].

Много сосланной молодежи, студентов. Студент, живший с Александром Васильевичем, работает на лесозаготовках (там не снимают с работы), носит доски и получает в день 800 граммов хлеба, это вся оплата его труда. Причем простому рабочему накладывают 5 досок, а выселенец должен нести 7.

Высланных ждет верная смерть. Они так и говорят: как начнутся холода, босые, голые, они все перемрут.

На обратном пути на какой-то станции Люба видела целый поезд высланных. Отдельный целый вагон женщин, очень много двадцати – двадцатитрехлетних.

И никакой возможности как бы то ни было помочь. Что это все? Бесы? Бесы[426]426
  Аллюзия на роман Ф.М. Достоевского «Бесы».


[Закрыть]. Я дошла до такой усталости, в особенности мозговой, что ничего не помню, не соображаю, мне надо невероятное напряжение, чтобы что-то нужное делать, распоряжаться хозяйством. Хочется тоже упасть – и пусть везут на свалку.

И надо сказать, что я тоже все время голодна, питаемся мы плохо, в особенности я.

И вот вся жизнь прошла. Всю жизнь, с жизненного утра до ее заката, я промечтала, проверила в любовь, прождала ее. Не страсть, а любовь, любовь на жизнь и смерть, for better and worse[427]427
  на радость и горе (англ.).


[Закрыть], и не дождалась. Бог послал мне луч солнца, Аленушку. Вся любовь, на какую я только была способна, любовь до влюбленности, все соединилось в моей любви к Аленушке, и вот – взяли.

Когда она утром прибегала ко мне в кровать, я прижималась головой к ее плечику, я забывала все разочарования моей злосчастной жизни, слушая ее болтовню. Я спрашивала ее: «Аленушка, кого мама любит больше всего на свете?» – «Меня», – был ее ответ. Голубка моя, деточка.

24 июля. Леля мне как-то в утешение сказала, читая дневники С.А. Толстой[428]428
  См.: Толстая С.А. Дневники: (1860 – 1910). М., 1928 – 1936. Ч. 1 – 4.


[Закрыть]: «Вот, смотри, не ты одна страдаешь». Разве можно сравнить – С.А. была неудовлетворена его отношением к ней, она не любила Черткова, но все же она была его другом, помощницей безраздельно. Никакой параллели провести нельзя и ни с кем сравнивать не приходится.

Мне кажется, что чаша моего терпения переполнилась, и я настою, чтобы с осени Юрий переехал к себе на Канонерскую.

«Если ты будешь настаивать, чтобы я жил с детьми, я их возненавижу!» – Уехал. Алене все хуже и хуже. Дня за 4 до ее смерти он опять приехал, посидел с ней, вынес, по его словам, впечатление, что она не выживет, и опять уехал. На другой день я послала Лизу с письмом, чтобы он посоветовался с Мочаном и привез доктора. 28-го рано утром я послала телеграмму, чтобы срочно он привез Мочана или Розенберга, – он не приехал и ночь проводил не дома, т. к. с 12 часов ночи, как только Алена умерла, Старчаков звонил на Канонерскую, и только в 4 часа утра Толстые до него дозвонились.

Что это, кто это? Человек – нет. И дальше:

29-го панихиду служил чудный отец Андрей Чуб. Похороны должны были быть 31-го. Мне хотелось оттянуть как можно дольше. Вдруг Юрий начал страшно протестовать: «Нет, надо ускорить, похоронить 30-го, может начаться разложение, и, кроме того, я дал знать всем знакомым, у них завтра свободный день!» Батюшка покачал головой и ответил: «По христианскому обычаю, можно хоронить лишь на третьи сутки, 31-го, но если вы так уж хотите, можем вынести покойницу в церковь, а знакомые ваши побудут на панихиде».

Конечно, я не допустила этого, я все ночи читала псалтырь, разговаривала с моим ребенком.

Пошли на кладбище после отпеванья в госпитальной церкви. Встретить должен был кладбищенский священник. Приезжаем и узнаем, что в ночь и священник, и дьякон арестованы. Как быть? Может быть, это предрассудки, Вера, Бог – все это выше ритуала, но ритуал скрашивает нашу несчастную маленькую жизнь, и мне показалось чудовищным опустить в землю мою Алену без святых слов. Юрий переминался с ноги на ногу. «Холодно, пусть закрывают поскорее, ведь уже отпевали в церкви». Наталья Васильевна Толстая посмотрела на меня испуганными материнскими глазами, вскочила на извозчика и через полчаса привезла из Софии священника. Этого я ей никогда не забуду. Дожидаясь ее, Юрий пошел с приехавшими знакомыми в контору, а я села около гроба над вырытой могилой, прислонясь к нему головой, и в последний раз потихоньку разговаривала с тем, что было прежде Аленой. Разложение – да если бы не было разложения, разве я дала бы ее оторвать у себя, похоронить?

Боже мой, как жестока жизнь. Выживет ли Вася, разовьется ли его дарование – он весь в отца, нелепый, грубый и талантливый. Я верю в Бога, но просить я не могу, я так просила спасенья Алены.

Вчера я вошла в собор, священник возглашал в алтаре: «Пейте от нея вси, сия есть Кровь Моя, еже за Вы и за многие изливаемая»[429]429
  Несколько видоизмененные Шапориной слова, произносимые священнослужителем при причастии, в основе которых сказанное Иисусом Христом на Тайной вечере (Мф. 26: 27).


[Закрыть], – и как-то я поняла, эти слова относились к России, должны относиться сейчас к России; вся пролитая кровь, все замученные люди, все Насакины, все умирающие от голода по всему простору российскому – все они великая жертва за будущее человечества. Великий урок грядущим поколениям всего мира: что случается, когда ненависть становится религией, или если не религией, то целью, девизом. Классовая борьба – что это такое? Оформленные, узаконенные зависть, донос, грабеж, нищета, голод, смерть. В Россию можно только верить[430]430
  См. примеч. 72.


[Закрыть]. Тютчев это понимал. Сейчас можно только верить, но уже трудно верить. Народ дошел до подлости, а в особенности оставшаяся в России, приспособившаяся, подхалимствующая интеллигенция. Господи, спаси и помоги.

16 сентября. Господи, Господи, я искренно хочу смерти. Когда я вспоминаю последний взгляд Алены, когда она сказала: «Поверните меня», – взгляд, полный беспокойства, тоски, взгляд ее чудных милых глазок, мне делается дурно, захватывает сердце, – лучше не жить. У меня ничего не осталось в жизни. А смерть – это так просто. Я не отходила от мамы в течение двенадцати часов ее агонии – читала Евангелие Иоанна, а потом Деяния[431]431
  Вторая книга Нового Завета – «Деяния апостолов».


[Закрыть]. Впечатление от маминой смерти 4 июня 1933 года осталось странное, торжественное и умиротворенное. Тот человек, который умирал, был совсем не тот, что жил когда-то и измучил мою юность. Жизнь была где-то далеко.

В половине третьего ночи Леля меня разбудила, я услышала хрип. Произошел, очевидно, третий удар, а еще вечером д-р Лапшин нас так успокоил. Мама была еще в сознании, но не могла говорить, попросила папироску и спички и держала их долго в руках, потом сознание ушло, мне казалось, что парализовалась левая часть лица, и левый глаз стал так страшно подмигивать, прошло и это. Сестра милосердия впрыскивала камфару, кофеин.