Текст книги "Дневник. Том 2"

Так отец и не узнал, где находится могила его дочери[720]720
  Список откликов на эту нашумевшую в свое время историю см.: Хитрова Д. Кузмин и «смерть танцовщицы» // Новое литературное обозрение. 2006. № 78. С. 241 – 270; см. также: Голубев В. Кто виноват в гибели артистки Лидии Ивановой? // Суд идет. 1924. № 4; Богданов-Березовский В. Дороги искусства: Книга первая (1903 – 1945). Л., 1971. С. 118; Краснов-Левитин А.Э. Лихие годы 1926 – 1941. Париж, 1977. С. 173 – 174.


[Закрыть].

Зиновьев был страшный человек. Это единственный из всех наших правителей, которого я мельком видела в глубине директорской ложи на спектакле в Большом драматическом театре, когда Моисси играл Гамлета в 1924 году.

Я ничего об этой истории не знала, кроме смутных слухов о загадочной гибели Лидочки Ивановой. В Париже, когда я жила на rue Cassini в квартире с садом, А.К. Шервашидзе привел ко мне как-то летом 1926 года Спесивцеву. Надо было срочно расписать ей балетные пачки насыпным серебром.

Она была очаровательна, совсем с персидской миниатюры, такая гурия рая. Среднего роста тоненькая брюнетка, очень скромная и милая. И откуда в нашем балете создался этот восточный аристократический тип красоты. Карсавина, Павлова, Спесивцева, с нежными руками, покатыми плечами… Я была у нее, познакомилась с ее матерью. Типичная широколицая прачка или кухарка. Спесивцева очень жаловалась на ее скупость. Мать все деньги у нее отбирала и выдавала с трудом.

Она должна была танцевать акт из «Баядерки»[721]721
  Балет Л. Минкуса (1877).


[Закрыть] перед мароккским шахом или султаном (не помню точно его титул). Спесивцева просила меня к ней зайти перед концертом, чтобы вместе поехать туда. Она была уже загримирована и рассказала, что всегда гримируется заранее, потом полчаса тренируется в своей мастерской с зеркалами и вделанными шестами. Грим смешивается с выделяемым кожей потом, и его со сцены незаметно. И правда. Когда мы приехали, я за кулисами встретила Смирнову, которая тоже участвовала в концерте. Она была загримирована и напудрена – это ее очень старило.

Кто бы мог думать, что на совести этой гурии такой чудовищный грех? А может быть, это преступление лежит целиком на Зиновьеве?

13 июля. Шапорин все наврал и нахвастал. Говорила вчера вечером по телефону с Сонечкой. Вася уехал на две недели в командировку. Она скептически относится к этим планам, а Юрий Александрович ничем Васе не помог.

Вот человек! Сам получил музыкальное образование благодаря помощи Терещенко, кроме ста рублей, получаемых из конторы Юнкера на Невском, у него ничего не было, мать не могла ему помогать. Женился – явилась моя помощь. Леля его одела к свадьбе.

И полное равнодушие к людям.

14 июля. Укатали Сивку крутые горки. Бедный Сивка.

У меня разболелась нога. Я сама себя сглазила. Как-то вечером, еще в Ленинграде, говорю Соне: как я счастлива, что у меня здоровые ноги, сколько моих сверстников еле ходят.

Просыпаюсь наутро – болит колено левой ноги. И все хуже и хуже. Разболелась вся нога. И то сказать – весь июнь я безостановочно ходила. Петя 11 июня уезжал в лагерь. Надо было его снарядить. Тысячи детей разъезжаются в начале июня по лагерям. Поэтому весной найти сандалии так же трудно, как сыскать свежий ананас в архангельских огородах. И все остальное в том же роде.

Издательства, путевки, обмундирование детей и т. д. и т. д., я бесконечно устала, и вот результат. После трехдневного лежания пошла под вечер с Соней погулять. Одно из любимых моих мест – поля за монастырем. Справа высокие, темнеющие на закатном небе стены и башни монастыря, рвы и бастионы вокруг них, а налево – поля, деревни вдали. Идет по меже монах с косой. На краю монастырского огорода, где возвышается бак с водой, ходит старый монах, караулит. А на башне, густо поросшей травой, сидит монах в клобуке, его темный силуэт резко выделяется на светлом небе, что он делает, читает ли, созерцает ли спокойные дали – кто знает?

Мы дошли до поворота стены, поравнявшись с пожилым монахом, караулившим огород, поклонились ему. Он поздоровался и, указав на огород: «Вот, смотрите, ничего не растет, поливать некому, полоть некому. Хозяина настоящего нет. Владыка в это не входит, мер не принимает. То ли дело, бывало, отец Пимен! Вот был хозяин!». Я его спросила, из каких он мест. «Из Новгородской губернии, из деревни, хозяйство было, огород хороший. Тогда в Новгороде был епископом Арсений. Хороший владыка был – сослали в Сибирь, лет 20 там и пробыл. Впрочем, хоть и в ссылке, но изредка позволяли ему служить. Потом перевели его в Ташкент, и там он обращал узбеков в христианство. Он уж совсем ослабел, ходить не мог, так к нему только за благословением приходили. Его до сих пор в Ташкенте в соборе поминают и в Новгороде. Очень его чтут».

Нового владыку, настоятеля монастыря епископа Иоанна Псковского и Порховского, я видела. Мы с Соней отнесли ему образ Казанской Божией Матери, пожертвованный монастырю Татьяной Руфовной Златогоровой, рожденной Кельберг. Он высокий, очень полный, очень краснощекий, с вьющейся бородой и волнистыми волосами. То, что французы называют une mine joviale[722]722
  веселым выражением лица (фр.).


[Закрыть]. Это не то, что строгий, умный Пимен, убежденный прекрасный проповедник. Если его здоровье выправится, мне кажется, быть Пимену патриархом. Это человек без темных пятен в прошлом.

17 июля. Соня, наша хозяйка с мужем и добрая половина русского населения Печор умчались на Женину свадьбу в Приходской церкви. У церкви стояла толпа.

Женя, мальчик-сирота лет 12, пришел в Печорский монастырь из-под Риги, где жил с мачехой; явился к схимнику о. Симеону и сказал: «Отец Симеон, я монах». Его оставили при монастыре. Когда владыка Владимир сердился на него и угрожал выгнать, Женя отвечал: «Я не уйду, я пришел в монастырь во каким», – и показывал расстояние между большим и указательным пальцами.

Он оказался мальчиком смышленым, быстрым и деятельным.

В 50-м году, когда я в первый раз приехала в Печоры, он уже был послушником, лет 19, 20, помогал дьякону в церкви, великолепно звонил в колокола (а это большое искусство), прекрасно управлял машиной. Вот тогда-то он мне и Вере Милютиной напомнил ангела со скрипкой ранних флорентийцев. Белокурый, с волнистыми волосами, откинутыми назад, высоким лбом без бровей, я помню его в зеленом с золотом стихаре, совсем с картины, может быть даже, Боттичелли, Мазаччо. Но скоро стало ясно, что монаха из него не выйдет. Таллинский епископ Роман взял его с собой в Таллин, а потом поместил в Ленинградскую семинарию. Каждое лето он приезжал в монастырь, исполнял любую работу в поле, звонил в колокола… Ему осталось проучиться еще 2 года. Он решил это пройти заочно, жениться. Его повысят в священники и дадут приход.

Что удивительно – это общее расположение, которое он сумел заслужить во всем городе, этот юноша, бездомный сирота, нашедший себе дом в монастыре. Там его все любят. <1 нрзб.> подарил ему рясу, о. Иоанн – 2000 рублей.

20 июля. На днях зашла к хозяйке Антонина Николаевна, молодая учительница, живущая уже 4 года зимой у Александры Семеновны. Мы с ней сдружились в 52-м году. Она из деревни неподалеку от Пскова, кончила школу, педагогический вуз и преподает русский. Соня ее очень любит. Она прошла к хозяйке, скоро туда же зашла почтальонша, и разговор у них был настолько интересен, что и я к ним присоединилась. Говорили о тяжелых условиях жизни в деревне, о невозможности оставаться в колхозах.

«Подумайте сами, – говорила Антонина Николаевна (ее мать в колхозе), – колхоз ничего не дает, ни денег, ни продуктов. Крестьянин мог бы еще кое-как питаться со своего огорода, но и с него он должен сдать шерсть, яйца, молоко, кожу со своего поросенка и т. д. А где взять сена для своей коровы? При Маленкове все вздохнули. Налоги сбавили, с огорода ничего не брали и разрешали косить сено по канавам, полянам».

Все это отменено: теперь сено крадут по ночам, налоги удвоили. Хлеба в деревне нет, фураж не продается. И в Печорах, и в Пскове у всех булочных огромные очереди, колхозники покупают хлеб для скота и уносят полные большие мешки. Нельзя ставить крестьян-колхозников в такое безвыходное положение. А я добавлю. Нельзя разводить гуманные разговоры с трибуны, помогать всем и каждому на мировой арене при всяких наводнениях, землетрясениях и прочих невзгодах и держать свой народ на голодном пайке, на иждивенческой карточке!

Как часто я думаю об Анне Петровне. Какая большая пустота осталась без нее. И как мне тоскливо без нее.

21 июля. Наша Александра Семеновна часто возвращается в разговоре к Маленкову. Вот и сейчас: «Маленков больше думал о бедности, входил в бедность нашу. Ведь сейчас народу просто погибель, уж что дальше будет, не знаю. А Булганин – тот об народе не думает, он только бы военным всё! Ох-ти, тошненько».

Сегодня Казанская, по-старому 8 июля[723]723
  Праздник в честь чудотворной иконы Казанской Божией Матери установлен 8 июля в ознаменование чудесного обретения ее в Казани в 1579 г.


[Закрыть], самый летний праздник, начало жатвы, рожь уже золотая стоит.

В Городище ярмарка. На высоком берегу Дымки церковь. По всему склону телеги, телеги приехавших на ярмарку. Тройка мчится в гору вскачь, где-то мы останавливаемся. Идем по ярмарке, пахнет пряниками, красным товаром, дегтем, лошадьми, смазными сапогами. Времена детства, ранней молодости…

21 июля. В церкви во время обедни думала: христианство родилось в Палестине среди семитов-монотеистов. Иисус Христос все годы своей проповеди повторял и учил, что он Сын человеческий. Сын Божий в том смысле, в каком все люди Сыны Божии.

Христианство пришло к арийцам-язычникам, политеистам, и чистое высокое христианство оказалось им не по плечу. Творчество, Слово Божие, Дух Божий из духовных абстрактных понятий превратилось в конкретную Троицу, и, собственно говоря, Бог, основа религии, начало и конец всего – где-то на заднем плане.

31 июля. У меня был доктор Улле и нашел тромбофлебит. Я обречена на лежание. Ставили пиявки, будут делать ионтофорез. Уже целый месяц я не гуляю, не рисую. В церкви была всего несколько раз, а теперь и этого я лишена. Я чувствую себя выбитой из седла, на этот раз, может быть, окончательно.

Старость меня догнала и крикнула: стоп! И нога болит, и слабость. Я же ее, старость, не чувствую, а вот она выбила меня из седла.

Когда я в последний раз сидела в темном уголке Успенского собора, вспомнила, что не то в прошлом году, не то еще раньше я так же сидела тут при мерцании свечей и лампад и с горечью думала о своей прошлой жизни.

Теперь я к этим мыслям не возвращаюсь. Все помыслы устремлены вперед. Так мало времени осталось. А дела много. Смерти я не боюсь совсем, я слишком верующий человек, даже покров себе приготовила. Не это меня беспокоит. Мне надо закончить свои воспоминания непременно. И я не могу себе представить, что могу уйти из жизни, не увидав братьев. И я постоянно молюсь о том, чтобы мне увидать рассвет над Россией, увидать братьев.

Недавно кто-то позвонил Наташе, спрашивал меня и затем занес к нам на квартиру в Ленинград пакет – вязаный жакет от Саши. Катя переслала мне его с вложенной короткой запиской: «Многоуважаемая Любовь Васильевна. Тов. Яковлев А.В. посылает вам этот вязаный жакетик. Он здоров, и его племянник тоже. Оба работают переводчиками.

Е. Крылова».

Очевидно, она приехала из Женевы. И эта передача из рук в руки произвела на меня потрясающее впечатление, какой-то близостью к Саше пахнуло.

И не сестра ли это Коли Крылова Леля?

Что за жесточайшие времена мы переживаем. Тридцать восемь лет сидим за железной стеной во имя чего? Свободы? Нет. Отупения? Да. Чтобы никто не догадался, «что там, на Западе, живое солнце светит».

Несчастные художники, несчастный Мыльников, разве можно расти, не посмотрев, не прочувствовав Италию. И общим строем, как на параде, возвращаться к передвижникам.

Отчего выставка А.В. Щекатихиной имела такой огромный успех? Люди увидали свободную живопись. Выставка была такая красивая и жизнерадостная. Какой фарфор! Ее советский фарфор мне понравился гораздо больше тех вещей, которые она расписывала в Париже. Ее столовые сервизы, чайные сервизы – как «красная смородина», «спелые колосья», прелестны по композиции и краскам. И совершенно оригинальны.

11 августа. Перечитываю «Войну и мир», и мне кажется, никогда так внимательно не читала. И опять вижу то, чего прежде не замечала. Этот отрывок потряс меня силой выразительности: «В общем гуде из-за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же» (После Шёнграбена)[724]724
  Из «Войны и мира» Л. Толстого (т. 1, ч. 2, гл. 20).


[Закрыть].

13 августа. Все пошли в церковь на акафист перед завтрашним первым Спасом[725]725
  Медовый Спас.


[Закрыть]. Соня с подругой тоже.

Мне кажется, в нашей стране не найти другого такого города, как Печоры, где бы так помнили и чтили все праздники, знали все акафисты. Где бы по деревням так праздновали все престольные праздники.

На Петров день – гулянье в Пачковке[726]726
  Деревня в Печорском районе Псковской области.


[Закрыть], Соня туда ходила с знакомыми крестьянами. На улице пляски, танцы, баян.

На Илью праздник в Рагозине[727]727
  Рагозина Гора, деревня в Печорском районе Псковской области.


[Закрыть] и т. д.

Я встречала в жизни интеллигентов, вышедших из крестьян: Синицын, П.Е. Корнилов, проф. Раздольский.

В Печорах особенно наглядно можно наблюдать этот переход из крестьянства в интеллигенцию. Ольга Васильевна Бардина преподает математику в школе. Высокая, стройная, красивая, всегда изящно одетая. Замужем за офицером. Разговор, аристократическая простота манер. В школе она считается очень хорошей преподавательницей, дети ее любят. Мать из деревни живет с ней. Шьет.

Я ближе знаю другую учительницу – Антонину Николаевну Спиридонову. Она преподает литературу. Родом она из деревни ближе к Пскову. Жила бедно. Она бегала в школу за несколько километров в легкой одежонке, рваных валенках, совсем замерзала по дороге, ноги теперь болят. Ей 32 года. Поступила после школы в Педагогический институт в Пскове, мечтала о Ленинграде, но ее, как бывшую в оккупации, туда не пустили. Ей и сейчас хотелось бы учиться, идти дальше. Говорит она об этом с грустью. Весь ее внутренний мир – мир интеллигентного человека. Во время войны немцы согнали их с родных мест, они скрывались в печорских лесах. Она бывала в городе и держала связь с партизанами. Немцы ее заподозрили, арестовали, заперли в сарае. Может быть, ее бы и расстреляли, да освободил доброволец. (Добровольцами здесь называли власовцев.) Она услыхала русскую речь, взмолилась из своего заточения, он сбил замок: «Теперь беги», – и она убежала в лес.

Она рассказывает, что в первые годы войны немцы не сдавались вовсе. А советские солдаты сдавались в большом количестве, они были очень плохо вооружены. А к концу войны роли переменились.

15 августа. Наша соседка по имению Марья Николаевна Кузьмина, бывало, говорила: вижу чемоданы и хочу ехать (т. е. путешествовать). А я говорю: слышу и вижу самолет и хочу лететь в Швейцарию.

Сегодня Соня уехала в Псков на раскопки. Мне очень интересно, как справится она с своей самостоятельностью.

16 августа. Я очень люблю Соню, очень к ней привыкла, можно сказать, выходила ее за эти годы, очень об ней беспокоюсь. Но как я наслаждаюсь сейчас одиночеством. Какое блаженство быть одной. С утра в восьмом часу пошла рисовать наш «Коровий спуск», напоминающий мне всегда Италию. Сейчас сяду за перевод.

В Печорах полное неустройство. На лето выключают электричество до сентября, дают только в казенные учреждения. А с числа 12 августа прекратили продажу керосина до 1 сентября, перетратили лимит. За водой у колонок по утрам громадные очереди.

18 августа. Взяла в библиотеке «Новый мир» за 55-й <год>. Статья в № 2: «Из истории создания романа А.Н. Толстого “Восемнадцатый год”»[728]728
  Это была публикация материалов из архива писателя.


[Закрыть]. Примечания Ю. Крестинского. Примечание: «Писатель согласился только с одним замечанием Полонского и снял фразу об уничтожении боеспособных командиров солдатскими комитетами» (это мелким шрифтом). А Фрунзе, а Тухачевский? Сталин был бы рад уничтожить и Жукова.

«У меня это сказано вскользь, и в этом не выражена вся глубина происходившей на фронте трагедии, – писал Толстой».

Интересно бы выяснить, какой национальности были коноводы солдатских комитетов.

Народные частушки:

 
Николашка-дурачок
Продал хлеб за пятачок.
А позвали холуя,
Не осталось ни –
 

23 августа. Прочла две части «Сайласа Тимбермана» Говарда Фаста[729]729
  Роман, написанный в 1954 г., в 1955 г. был выпущен в переводе на русский язык.


[Закрыть]. Удивляюсь, как решаются печатать такую вещь. За подозрение в коммунизме и т. д. ему грозит «пять проклятых лет тюрьмы». Какие детские игрушки! Сенатская комиссия публичная, суд публичный… А у нас? А неугодно ли 25 лет? Когда сравниваешь – оторопь берет.

Получила за лето несколько писем от Елены Михайловны[730]730
  Письма от 11 и 20 июля и 18 августа см.: ОР РНБ. Ф. 1086. № 34. Л. 22 – 35 об., 37 – 41 об.


[Закрыть], два последних из Переделкина[731]731
  Подмосковный поселок, построенный по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 23 октября 1934 г. для писателей.


[Закрыть], где она гостит у К.И. Чуковского, который отнесся к ней, как к родной. Кажется, сейчас все известно: и кто оклеветал ее, и какими методами добивались «сознания». И вот нет возможности добиться снятия судимости, судимости, заведомо неправильной, порочной. Чуковский хлопочет два месяца, пришлось Е.М. поехать в Ленинград – добьется ли она чего-нибудь?

А наличие «судимости» не дает возможности жить в Москве и Ленинграде, быть восстановленной в Союзе писателей, а следовательно, и писать и печататься.

23 августа. На моих глазах в этом году развернулся роман. Ну, не роман, но романический эпизод, который бы очень хорошо описал Maupassant. Чехов отнесся бы слишком юмористически, а надо сделать это как «La reine Hortense»[732]732
  Новелла Ги де Мопассана «Королева Гортензия» (1893).


[Закрыть].

Моя приятельница из помещичьей украинской семьи. Высокая, хорошо воспитанная, с сильной проседью, живыми карими глазами. Очень неглупая, много читает, работает. Мужа она потеряла в конце Первой мировой войны. Каждое лето она ездила, чаще летала, в отпуск в один из южных больших городов, где живут ее родственники.

Прошлым летом она встретила там друга своих родных, немолодого, но хорошо сохранившегося человека, из очень хорошей семьи, даже Рюриковича. Есть еще такие. Они подружились. Отпуск кончился, она вернулась в Ленинград. Началась переписка, сначала дружеская, но очень скоро перешедшая в любовную, пламенно любовную. Они перешли на «ты», он называл ее своей мечтой, кончались письма нежными и горячими поцелуями. Она мне читала его письма, некоторые свои. Это были послания безумно влюбленных людей, влюбленных со всем жаром юности. Ей 72 года, ему 84!!

Она его просила сжигать ее письма, но он успокаивал ее, говоря, что его корреспонденция неприкосновенна.

В один прекрасный день его жена нашла несколько ее писем, одних из самых пылких. Мужу влетело, а героиня получила от жены очень умное письмо. Оно было мне показано.

Жена удивлялась, как могла умная женщина в ее годы вести столь предосудительную переписку. Когда муж целует ручки ее молоденьким ученицам (она пианистка) и слегка ухаживает за ними, ее это не беспокоит. Но такие бурные чувства, такая пылкая переписка могут довести его до удара. Надо считаться с возрастом.

Героиня романа ответила тоже очень остроумно, обратив все в шутку.

Я ей сказала: «Миг один, и нет волшебной сказки…»[733]733
  Из стихотворения А. Фета «Фантазия» (1847).


[Закрыть].

Она была очень расстроена, беспокоилась за него…

Недавно я получила от нее письмо, где она пишет: волшебная сказка продолжается. Отпуск свой она провела, как всегда, у родных. Была у него, подружилась с женой, принуждена писать письма для прочтения мужа и жены. Надо добавить, что эта переписка очень далека от цидулек каких-нибудь Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны[734]734
  Персонажи повести Н. Гоголя «Старосветские помещики» (1835).


[Закрыть]. Нет, это письма любовников «на самом высоком уровне», как говорят теперь о политических встречах.

Но мне кажется, роман этот по существу своему стилистический, литературный, вернее, может быть, эпистолярный. Старики влюбляются. Пример – Мазепа[735]735
  В 65-летнем возрасте полюбил свою крестницу 16-летнюю Матрену Кочубей.


[Закрыть], но они влюбляются в молодых, а не в старух. Здесь увлечение самой формой письма, напоминающей юность. Мне так кажется. А впрочем?..

8 сентября. Четырнадцатилетняя годовщина первой бомбардировки, вернее бомбежки, нашего района. Кажется, что это так давно-давно было. И сколько людей погибло с тех пор.

Вернулись мы с Соней 29 августа, и в тот же день я увидалась с Еленой Михайловной. Я так волновалась перед этой встречей, мне как-то не верилось, что она по-настоящему воскресла из мертвых. Переменилась она внешне очень мало, удивительно мало. Только поседела. В белых волосах темные пряди, она уверяет, что от привольной жизни у Чуковских волосы у нее начали пигментироваться.

Я слушала ее рассказы о допросах, о тюрьмах, об обысках, таких чудовищных, что и не придумаешь, и я чувствовала: вот-вот расплачусь. Их везли как террористок в вагонах без окон, сидели в Казани в камерах с заделанными окнами. Кровати привешивались к потолку, на скамейке было места для четырех, а их было шестеро.

Ужаснее всего она переживала, когда их, раздетых догола, укладывали на стол и обыскивали в гинекологических перчатках. Среди них была старая женщина 69 лет, бывший видный педагог Чернова, с ней делались нервные припадки с судорогами… Главное, все они были абсолютно невинны.

Е.М. у меня ночевала. Я рано проснулась и все думала: Достоевский написал «Записки из Мертвого дома»[736]736
  Написаны в 1861 – 1862 гг.


[Закрыть]. Как можно было бы озаглавить воспоминания о таких годах? И не могла придумать. Е.М. проснулась – тоже ничего не находила. Записки из гроба – нельзя. В гробе нет жизни, а у них все время жизнь не замирала. 30-го она уехала. Е.М. живет сейчас в Переделкине у К.И. Чуковского. Она говорит, что он замечательно внутренно «похорошел». Верно, повлияла смерть жены, скупой и очень неприятной, как говорят. Он очень много помогает, за многих хлопочет, бесконечно деятелен. Е.М. пока что, в ожидании своей судьбы, у него секретарствует. Очень сердечно отнесся к ней и К.А. Федин. Когда велось дело Елены Михайловны в 1938 году, НКВД очень хотело скомпрометировать Федина. Софье Гитмановне Спасской сломали ребро на допросе, и все-таки она не опорочила Федина.

Нет, не могу больше об этом писать, скверно становится.

Я все-таки придумала, по-моему, неплохое название в pendant[737]737
  пару (фр.).


[Закрыть] Достоевскому: «Записки из братской могилы».

13 сентября. Я верю и не верю, что виделась с Еленой Михайловной. Она так мало изменилась, что наше свидание мне кажется продолжением встреч в 38-м году. А где же Елена Михайловна та, другая – эпохи от 38-го года до 54-го? У меня двоится впечатление. Сейчас она так успокоена дружеским отношением семьи Чуковских и всей их окружающей среды переделкинских писателей, так, вероятно, расцвела от их человеческого отношения, что та замученная чернорабочая с Мамлюткинского завода стушевалась, где-то в тумане. Слава Богу! Какая все-таки должна быть сила духа, чтобы все пережить и остаться собой.

«Все, все, что гибелью грозит…»[738]738
  Из «Пира во время чумы» А. Пушкина.


[Закрыть]

15 сентября. Больна Софья Васильевна Шостакович. М.М. Сорокина предполагает, что у нее рак. Просила Марию Дмитриевну еще весной сделать исследования – они не хотят.

Я была у С.В. в июне; она очень похудела, была сильно возбуждена, не отпускала меня, хотя я обещала посидеть только двадцать минут.

Потом у меня заболела нога, и я больше не смогла ее навестить.

С.В. позвонила мне в день моего приезда, жаловалась, что все болеет. Летом она некоторое время жила в Комарове у Д.Д. Он неразлучен с детьми, которые его обожают. Он потянулся опять к своей семье, сестрам и матери, от которых его всячески отдаляли Варзары.

Третьего дня С.В. мне снова звонила два раза, и я встала. Она жаловалась, что очень скучает, т. к. лежит и целый день провела в полном одиночестве. А я, как на грех, прикована своим тромбофлебитом к постели. Но мы условились, что она будет мне звонить каждое утро и мы будем отводить душу. Мне ее очень, очень жаль. Она очень добрый и хороший человек. Вообще Человек. Завтра приезжает Д.Д., и это ее развлечет.

Какая разница в человеческих отношениях между Шостаковичем и Шапориным.

На днях звонил Вася. По поручению отца он звонил Никите и просил устроить Шурика Шапорина лаборантом куда-нибудь в Ленинграде. Он, оказывается, уже так прославился своими кутежами в Москве, что Юрию Александровичу позвонили из редакции газеты и предупредили, что если он не примет соответствующих мер, они принуждены будут поместить большую статью в газете!

Наталья Васильевна рассказывала, что когда-то она спросила у Юрия, как мог он променять меня на Александру Федоровну. «Знаешь, Туся, – ответил он, – жена должна быть глупой». И вот результат. А мне в Петрозаводске в 21-м и 22-м годах он постоянно твердил: «Долой интеллигентных жен».

Благодаря своей глупости Александра Федоровна хоть и стала лауреаткой, но интеллигентности и культурности не приобрела; может быть, ей даже льстит, что ее сын такой настоящий барчук.

21 сентября. Я все лежу, вчера хирург велела еще лежать дней десять. Когда же рассосется этот тромбофлебит? Но милые мои друзья меня все время навещают. Кажется, все у меня перебывали. А сегодня пришла Маргарита Константиновна, которая приходит каждую среду, а затем А.А. Ахматова. Первое, что ее спросила М.К., как дела ее сына. «Все это время я сама не своя, – сказала А.А., – прямо с ума схожу». Ей сказал полковник Ковалев (точно не знаю: это Министерство внутренних дел или прокуратура военная), что дело Л.Н. пересматривается и скоро, вероятно, будет ответ[739]739
  После ареста Гумилева в 1949 г. Ахматова просила о его освобождении в письме Сталину 24 апреля 1950 г. (см.: Власть и художественная интеллигенция: Документы ЦК РКП(б) – ВКП(б), ВЧК – ОГПУ – НКВД о культурной политике. 1917 – 1953. М., 1999. С. 662). 8 февраля 1954 г. Ахматова обратилась с письмом к Ворошилову. 6 июля 1954 г. генеральный прокурор Р.А. Руденко в докладной записке Ворошилову сообщил, что Гумилев признал обвинения и осужден правильно (Реабилитация: Как это было: В 3 т. М., 2000. Т. 1. С. 91 – 92).


[Закрыть]. Маргарите Константиновне сказали, что предполагается амнистия по 58-й статье. Была уже официально объявлена амнистия всем русским военным «преступникам», т. е. людям, бывшим в плену у немцев[740]740
  17 сентября 1955 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР объявлена амнистия всем гражданским лицам, осужденным за сотрудничество во время войны с оккупантами (22 сентября 1956 г. этот указ был распространен на советских военнопленных). По Указу от 28 сентября 1955 г. были досрочно освобождены и переданы Германии немецкие военнопленные.


[Закрыть]. После того как согласились настоящих преступников-немцев отпустить на родину, неловко уж стало держать наших несчастных ни в чем не повинных людей в ссылке.

Ахматова хлопотала о том, чтобы сына не посылали на тяжелую работу. Была для этого в Министерстве внутренних дел. Уполномоченный ей ответил, что они ничего не могут сделать, надо обратиться непосредственно к начальнику лагеря. Предложил А.А. написать такое заявление и, прочтя его, увидев имя, обещал сам переслать. Л.Н. написал, что его больше на тяжелые работы не посылают.

Ведут расследование по делу Мейерхольда. Его избивали резиновыми палками, чтобы заставить сознаться в том, что он японский шпион. Потом расстреляли.

При пересмотре дела Мейерхольда вызывали Ильинского. Акимов написал очень хорошее письмо с характеристикой Мейерхольда. Это письмо подписали также А.Д. Попов и Пастернак. Н.С. Тихонов отказался подписать.

У нас, снявши голову, по волосам плачут. А сколько таких снятых голов!

Я сказала, что часто думаю о Немезиде[741]741
  Богиня возмездия за нарушение моральных и этических норм (греч.).


[Закрыть]: не ответил бы русский народ за все это. «Что вы, – вскрикнула Ахматова, – весь русский народ, все крестьянство страдало и страдает до сих пор. За что же его наказывать».

Я заговорила о Тверском, о том, что высланный в 35-м году в Самару, где он был главным режиссером, в 37-м был выслан дальше без права переписки. «Значит, расстрелян, – говорит А.А. – Без права переписки – это ими придумано, чтобы скрыть расстрел. Скажите, вернулся кто-нибудь из тех, кто не имел права переписываться? Никто».

Но за что же можно было расстрелять чистейшего, честнейшего, светлого Константина Константиновича? А.А. говорит, что он был адъютантом Керенского. По-моему, это не так, он был все время на фронте.

Мне надо как можно интенсивнее заняться разбором старых писем. Мне попались мои два письма <1>905 года папе и Саше по моем возвращении из Ларина, после всеобщей забастовки[742]742
  См.: РО ИРЛИ. Ф. 698. Оп. 2. № 10, 11.


[Закрыть]. Они дают полную картину обывательского отношения к событиям.

24 сентября. Теперь ждут возвращения людей с каторги, из-за границы, всех бывших в немецком плену.

Катя спрашивает Петю, принял ли бы он своего отца, если бы тот был взят немцами в плен. «Нет, не принял», – ответил Петя. «Но почему же так, ведь ты тоже можешь попасть в плен, если будет война». Петя: «Впрочем, если бы хороший был отец, то принял, а если такой, как наш, – не принял».

Вот последствия воспитания советского и материнского. Эта распутная женщина разрушила своим распутством семью и натравливает сына на отца.

Катя рассказывает, что работница их завода спрашивает своего шестнадцатилетнего сына, тоже рабочего: «Ты примешь своего отца, если он вернется?» (Ее муж пропал без вести во время войны.) – «Нет, не приму. Я вырос без него, нечего ему было в плену оставаться». – «И где это он питаться будет?» – «Как мы питаемся, так и он будет с нами питаться; отдохнет месяца два и на работу пойдет». – «Может, и я тебе мешаю, может, ты и меня рад прогнать?» – «Нет, ты меня до шестнадцати лет кормила, это другое дело». – «Так он же не по доброй воле в плен пошел». Вот какие разговоры и какое растление произведено детских душ. Это совсем не в русском характере.

Есть и другие люди, но это не молодежь. Нашелся муж сестры Ольги Андреевны Лиды. Она была медсестрой во время войны, сошлась с кем-то и вернулась беременная. А муж исчез, и об нем ни слуху ни духу.

Я, по правде сказать, думала, что он ее бросил.

Недавно пришло письмо из Магадана, очень сухое, но с припиской-просьбой не обращать внимание на тон, он иначе писать не может. Лида ему ответила, что замуж не вышла, что сын уже во второй класс перешел, что сестры помогают. В ответ пришло прекрасное письмо, он благодарит ее за то, что она его дождалась, радуется, что у него сын, благодарит сестер и надеется, что будет участвовать в воспитании сына, сможет ей помочь.

За что его продержали больше 10 лет? За плен.

Недели две тому назад я послала в Париж открытку. 21-го уже пришел от Васи ответ с фотографией[743]743
  См.: РО ИРЛИ. Ф. 698. Оп. 3. № 82, 104.


[Закрыть]. Он и Лида за столиком в саду, сзади них Вася с двумя детьми. Вдали видно Женевское озеро. Боже, до чего я хочу к ним! Вася так кончает письмо: «Как нам не думать друг о друге, когда все наше детство прошло вместе, и такое хорошее, свободное деревенское детство». Как он прав. Хорошее, свободное, деревенское детство.

И еще я скажу: какое счастье родиться и вырасти в такой чистой, безупречной в моральном отношении семье.

25 сентября. Сегодня меня навестила Аннушка, живущая теперь в доме инвалидов. «Все, все, что теперь делается, все в Евангелии и Библии предсказано. Вот прочтите 24-ю главу Матвея, увидите». Я читаю: «…и не останется камня на камне»[744]744
  Неточная цитата из: Мф. 24: 2.


[Закрыть] – и т. д. и пытаюсь объяснить ей, что это предсказание касается прихода римлян и разрушения Иерусалима. «Нет, это все о нашем времени. И лжеучители… Ведь антихрист-то уже родился, да, да, в Израиле родился от гулящей девки и дьявола. Ему теперь 44 года. Он должен был воцариться в 33 года, но Господь не попустил, а все-таки он скоро воцарится! И отчего это все – потому что веры нет. И не только у молодых. Наши старухи придут из церкви и сейчас за телевизор. А телевизор и радио – это все от дьявола!»

Вот тебе и ХХ век и 38 лет советской власти.

28 сентября. Анна Андреевна, когда была у меня, сообщила, что ей дали дачу в пожизненную аренду, как дают всем великим людям[745]745
  Осенью 1955 г. одна из построенных к этому времени дач Литературного фонда в Комарове была передана в пользование Ахматовой.


[Закрыть]. Мы с М.К. <Грюнвальд> очень этому порадовались, и я тогда напомнила ей ее слова, сказанные осенью 48-го года.

Мы с ней гуляли в Летнем саду, сидели на скамейке, я ее спросила, как она понимает слова Достоевского о праве на бесчестие. «Они поступили со мной неумно, – сказала А.А. – Надо было подарить мне дачу, машину, породистого пуделя и запретить печатать. Во-первых, стали бы завидовать, у нас ведь страшно завидуют; а затем решили бы: не пишет, кончилась, исписалась и т. д. Таким образом я была бы уничтожена незаметно. А голодным все сочувствуют». (Из записной книжки 48-го года.) Ахматова рассказала про Зощенко. Травля его продолжалась[746]746
  Зощенко «прорабатывали» 28 мая 1954 г. на партсобрании ленинградских писателей; его критиковал В. Друзин в статье «За ленинский принцип партийности литературы» (Ленинградская правда. 1954. 15 июня); на общем собрании ленинградских писателей 15 июня Зощенко пришлось давать объяснения по поводу своих слов на встрече с английскими студентами.


[Закрыть]. На банкете по случаю юбилея Пановой[747]747
  В марте 1955 г. отмечалось 50-летие со дня рождения Пановой.


[Закрыть], которая очень дружна с Зощенко, ее муж провозгласил тост за здоровье М.М.