Текст книги "Голос Незримого. Том 2"

Из глубины базара идет БУРУ и поспешно подходит к НОГАЮ, стоящему в мрачной задумчивости.

БУРУ

 
Эфеб, что здесь произошло?
 

НОГАЙ

 
Покупка
Раба-гяура нашей госпожой.
 

БУРУ

 
Как?! Дерзче не знавал еще поступка!
Но радуюсь ему я всей душой.
О, эту девочку со властью львиной
Я ненавижу так, как бы любил,
Когда бы не был я полумужчиной,
Когда бы не волом смешным я был…
Должно быть, свойство сохраняет сердце
Любовное, хоть…
 

НОГАЙ (ядовито)

 
Что же, попытай! —
Побольше кушай… Например, вот – перца…
 

БУРУ

 
Не посмеешься скоро ты, Ногай!
 

(С искательством приближается к МНЕВЭР, которая вновь прогуливается возле кофейни)

 
О, госпожа! Ты приобресть желала
Персидский голубой большой ковер,
Здесь есть такой, чудесный, небывалый!
Вступи лишь в эту лавку под шатер!
 

(ПРОДАВЦУ КОВРОВ тихо)

 
Есть у тебя ковер подобный, нет ли, —
Мне всё равно: кошель мой – твой всегда…
Но удались домой и… больше медли —
Не возвращайся дольше ты сюда…
 

МНЕВЭР вступает в лавку.

 
Купец благодарит за посещенье.
Он весь – к распоряженью твоему.
Но извиняется, что на мгновенье
Отлучится: ковер тот на дому.
 

ПРОДАВЕЦ с поклонами уходит.

 
Без скуки жди! Здесь есть на что дивиться:
Ковры из яркой шерсти, пестрых шкур…
 

(Быстро исчезает сам)

 
Не долго ей одной там посидится!
 

МНЕВЭР (оглядывая лавку)

 
Пестро здесь… Но невесело… Гяур!
 
 
ГЯУР входит к ней. БУРУ ловко опускает за ним ковер, завешивающий вход,
так что шатер остается открытым только с авансцены.
 

НЕВРКОЙ (с негодованием)

 
Что делаешь ты, гнусная собака?
 

БУРУ

 
По мере разуменья своего
Услуживаю ханше я.
 

НЕВРКОЙ

 
Однако
Приказ дан не был?..
 

БУРУ

 
Разве не того
Самой ей в глубине души желалось?
Угадывать желанья – долг слуги.
 
 
Оба удаляются на задний план.
 

МНЕВЭР (себе)

 
О, сердце… Что в тебе? Любовь иль жалость?
 

(ГЯУРУ.)

 
Давай беседовать! Не льсти, не лги —
И говори со мной совсем свободно!
 

ГЯУР

 
Я никогда не лгу.
 

МНЕВЭР

 
Несчастлив ты?
 

ГЯУР

 
Не всё ль тебе равно? Ведь что угодно
Со мной ты можешь делать: без нужды
Замучивать трудом, дразнить с безделья,
Приказывать плясать мне для забав
И… голову снести, коль нет веселья!
Иль хуже: сделать евнухом…
 

МНЕВЭР

 
Ты прав.
С тобою сделаю, что мне угодно:
Сначала узы с рук я развяжу,
Потом с чела отру я пот холодный
Своей фатой… Потом я усажу
Тебя на эти кошмы меховые,
Потом сама к ногам твоим скользну —
И омочу амброй рубцы твои я,
И розами с лохмотьев пыль стряхну…
 

(Делает, что говорит)

ГЯУР

 
О, госпожа! За что мне эта милость?
 

МНЕВЭР

 
За гордые, нелживые слова.
 

ГЯУР

 
Я – как во сне… В глазах всё помутилось…
Еще недавно я дышал едва,
В степях горючих брел, цепями звякал,
Работал днем, как буйвол, под кнутом,
А ночью, как шакал, и выл, и плакал…
И вдруг! О… Я не в небе ль голубом?
Ковер, как облак белый подо мною,
А надо мной – как звездный свод, шатер!
И руки нежные под головою…
И благосклоннейший у взора взор…
 

МНЕВЭР

 
Итак, ты счастлив?
 

ГЯУР

 
Может быть… Но всё же
Уйди… Иль отклонись хоть от меня!
Поет твой шепот, душу мне тревожа,
И аромат твой веет, ум темня…
Коварная татарская юница!
Зачем ты пыткой ласки избрала?
Чтоб я забыл по-нашему молиться?
Чтобы взывал по-вашему: Алла?
Надень же узы вновь!.. Иль скинь все чары!
Не прикасайся больше!.. Иль убей!
Страшны, и слов нет, ваши янычары,
Но ты, ласкающая, их страшней!
 

МНЕВЭР

 
Что ж сам ко мне склоняешься в объятья,
Прекрасный, недоверчивый пришлец?
 

ГЯУР

 
Когда бы мог себя сейчас понять я?..
Зато тебя я понял, наконец! —
Владеешь ты искусством наговорным, —
И юношу, что пред тобой поник,
Озерным лебедем, оленем горным,
Не правда ль, – обернуть ты можешь вмиг?
Не тронь меня, восточная ведунья,
И удались скорей, страшась креста!
О, этой брови черной полулунье
И полулунье розового рта…
 

МНЕВЭР

 
Что ж сам невольно тянешься к нему ты,
Кудрявый и застенчивый дикарь?
 

ГЯУР

 
Молю тебя… Хоть косами не путай…
И оттолкни сама меня!.. ударь!
 

МНЕВЭР (скорбно)

 
Ошибся ты! Не ворожейка злая,
А нищенка былая пред тобой.
Вот почему так горе поняла я…
Не веришь мне, безумец молодой?
Я ухожу…
 

ГЯУР

 
Нет. Верю: потускнели
От затаенных слез глаза твои.
Безумец точно я… На самом деле
Тебе ль искать невольника любви?..
 

МНЕВЭР

 
О, юноша! Меня ты извинишь ли? —
Здесь яств, напитков нет… Так услажу
Тебя я сказками…
 

(Задумывается.)

 
В этот миг БУРУ, НОГАЙ и НЕВРКОЙ приближаются к шатру. БУРУ за —
глядывает в щелочку.
 

НОГАЙ

 
Еще не вышли?
 

БУРУ

 
Всё нежатся…
 

НОГАЙ

 
Я к хану поспешу!
 

НЕВРКОЙ

 
Ногай, постой! Твое ли дело это?
 

НОГАЙ

 
Да, и твое, ослушный мамелюк.
 

(Уходит.)

НЕВРКОЙ (вслед)

 
Забыл ее благодеянья все ты!
 

БУРУ (ему)

 
А ты – обязанности верных слуг.
 

НЕВРКОЙ в печали удаляется, БУРУ за ним.

МНЕВЭР

 
Чтоб усладить твой слух приятной сказкой,
Дозволь задать тебе вопроса три,
О молодой гяур!
 

ГЯУР

 
Своею лаской
Ты нрав мой победила. Говори!
 

МНЕВЭР

 
Откуда ты?
 

ГЯУР

 
Из Северного края —
Страны зеленых пастбищ, желтых нив…
 

МНЕВЭР

 
Что делал ты?
 

ГЯУР

 
В воловий рог играя,
Я пас стада среди берез и ив.
 

МНЕВЭР

 
Любил ли ты?
 

ГЯУР

 
Нет, никого, ни разу.
Один счастливо проводил я дни…
 

МНЕВЭР

 
Прислушайся ж к узорному рассказу
И, если хочешь, под него усни…
 

(Тихо и певуче)

 
Там в прохладных, странных, дальних странах
На зелено-розовых полянах
Жил пастух и пас свои стада.
Был он молодой и столь прекрасный,
Что где был он, там и в день ненастный,
Мнилось, светит солнце, как всегда.
Раз, когда он ник во снах полночных,
Пролетал над ним из стран восточных
Ящероподобный злобный джин, —
Позавидовал красе пастушьей, —
В лапах сжав, как золотую грушу,
Как белейшую из жемчужин,
Юношу унес тропой надмирной
В свой дворец смарагдово-сапфирный…
Там, чтоб бедный узник ничего
Взять не мог из блещущих сокровищ
Это худшее из всех чудовищ
Приковало к трем столбам его.
Но однажды утром джин проклятый
Улетел, и к пленнику в палаты
Джинья, дочь его вошла…
 

ГЯУР (перебивая в полусне)

 
Она
Перед ним предстала, как виденье, —
В розы, перья, кисею, каменья,
В красоту и юность убрана!
Но была она из добрых джиний:
В свой шатер, цветной, как хвост павлиний,
Расковав, его вдруг привела —
Голосом баюкала хрустальным
И цветком качала опахальным —
И по капле жизнь в него влила.
(Он почти засыпает.)
Ах! Ее ладонь нежней атласа…
А дыханье слаще ананаса…
Да воздаст за пастуха ей Бог!
(Уснул, склонив голову ей на колени)
 

МНЕВЭР

 
А когда жестокий джин вернулся,
Увидал, что всё же обманулся
И сокровища не уберег.
(Склоняется над спящим)
Уснул, как уж давно не спал, бедняжка…
Что делать мне? Уйти, боясь беды?
Нет, нет, Мневэр! Ведь ты была бродяжкой
И, если что… лишь ею станешь ты!
 

АЙШЭ, ЭМЕНЭ, ГУЛЬСУМ, БУРУ и НЕВРКОЙ осторожно подкрадываются к шатру. НЕВРКОЙ стоит в стороне. БУРУ подсматривает снова в щелку.

ГУЛЬСУМ

 
Они всё там?
 

БУРУ

 
Да лучше быть им где же?
Он дремлет сладко у ее колен,
Она над ним склонилась, кудри нежа…
 

ГУЛЬСУМ

 
Из одного попал в другой уж плен!
 

ЭМЕНЭ

 
Вот так бесстыдница!
 

АЙШЭ

 
Вот так срамница!
 

ГУЛЬСУМ (заглядывая также в щелочку)

 
Как голубки!
 

ЭМЕНЭ (в ярости)

 
Да что же это? Год
Блаженство мерзкое их будет длиться?
 

АЙШЭ

 
Да что же хан так долго не идет?
 

ГУЛЬСУМ

 
Во гневе все пути перезабудешь!
 

БУРУ

 
А вот и он! И бледен, как тюрбан.
 

НЕВРКОЙ (опрометью бросаясь в шатер)

 
О, госпожа…
 

МНЕВЭР

 
Тш-тш… Его разбудишь…
 

НЕВРКОЙ

 
Опомнись же! Сейчас здесь будет хан.
 

МНЕВЭР (оставаясь сидеть, как сидела)

 
Что ж! Хана я всегда увидеть рада.
 

НЕВРКОЙ убегает в отчаянии, закрыв лицо руками.

Те же и УЗБЕК. Он чрезвычайно бледен, но сдерживается.

АЙШЭ (указывая на шатер)

 
Так вот отплата за любовь твою!
 

ЭМЕНЭ

 
Так вот за милости твои награда!
 

УЗБЕК (с бешенством)

 
Идите прочь! Иль с ней и вас убью!
 

Все убегают.

(Стремительно распахивает ковер и останавливается, как остолбенелый)

 
Мневэр!
 

МНЕВЭР

 
Приветствую тебя взаимно.
Прости, Узбек, что ввстречу не иду:
Коран велит мне быть гостеприимной, —
И свято гостя я покой блюду.
 

УЗБЕК (делая шаг к ней)

 
Мневэр!
 

МНЕВЭР

 
Ведь гость мой – чужеземец сирый,
И в наших нелегко ему краях…
Его ль душе не пожелаю мира?
Мне заповедал доброй быть Аллах.
 

УЗБЕК (делая еще шаг)

 
Мневэр!
 

МНЕВЭР

 
Притом же гость мой – юный пленный,
И тягостен его печальный рок…
Ему ль не дам хоть миг один блаженный?
Быть гурией мне завещал пророк!
 

ГЯУР просыпается и с недоумением оглядывается.

УЗБЕК (толкая его ногой)

 
Вставай, щенок! И прочь! И прочь скорее!
 

МНЕВЭР (заслоняя ГЯУРА)

 
Помилуй! Чем тебя прогневал он?
 

УЗБЕК (замахиваясь мечом)

 
Иль кудри вместе с головой я сбрею
Ему!
 

МНЕВЭР

 
А… так. Ступай же сам ты вон!
 
 
Они меряют друг друга взглядами. УЗБЕК отводит свой.
 
 
О, светлый! Ты себя стал недостоин.
О, мудрый! Я тебя не узнаю…
 

(ГЯУРУ)

 
Иди же, юноша. И будь спокоен —
Тебя назначу в стражу я свою.
 

ГЯУР уходит. МНЕВЭР хочет подойти к хану.

УЗБЕК

 
Не приближайся, саранча! Гадюка!
Еще не вложен в ножны харалук.
 

МНЕВЭР

 
Я не боюсь, о хан мой, харалука.
 

УЗБЕК

 
Так бойся сделанных тобою мук…
 

(Падает в отчаянии на ковер)

 
Аллах! Аллах! За что я так наказан?
Та, с кем я высшей сближен был мечтой,
С кем пламеннейшей был любовью связан, —
Мне изменила с дикой быстротой!
Ты – гурия? Ты – райская алмея?
Нет! Ты – лишь женщина, каких есть тьма,
Какие первому сдаются, млея…
Нет! Ты – злой дух! Шайтана ты сама!
 

МНЕВЭР

 
Но я, Узбек, тебе не изменяла…
 

УЗБЕК

 
А что ж изменой ты тогда зовешь?
 

МНЕВЭР

 
Но я ни разу не поцеловала.
Я лишь ему услуживала…
 

УЗБЕК

 
Ложь!
Вон – волос золотой на ткани пестрой, —
Он на твоих коленях смел дремать!
 

МНЕВЭР

 
Но так же приласкали бы и сестры…
Но так же приголубила б и мать…
 

УЗБЕК (не слушая)

 
Тебя любил любовью я последней,
Считал лучом заката своего,
И, да простит мне Солейман те бредни,
В тебе живое видел божество…
Ах, эта роковая страсть под старость!
Она не та, что в молодых годах:
В ней горечь смерти, в ней болезни ярость…
Суди ж тебя за нелюбовь Аллах!
 

МНЕВЭР

 
Но я, Узбек, люблю тебя, как прежде…
 

УЗБЕК

 
Не ложь?
 

МНЕВЭР

 
Клянусь! Люблю тебя… и всех.
 

(Склоняется к нему)

УЗБЕК

 
О, этот волос на твоей одежде…
 

МНЕВЭР (отряхиваясь)

 
Быть может, это – лишь приставший мех?..
 

УЗБЕК

 
Сказала ты: «И всех»… Так, любишь, значит,
И этого гяура?
 

МНЕВЭР

 
Да, люблю.
То мой удел: всех радую, кто плачет,
Кто мучается, – всех я веселю.
 

УЗБЕК

 
Тогда его должна любить ты больше,
Не правда ли? Я – властелин, он – раб.
 

МНЕВЭР

 
О, миг!.. Зато тебя люблю я дольше…
 

(Вкрадчиво.)

 
Да что, о хан, и за любовь была б,
Дозволь спросить тебя мне, третьей ханше,
Без редких ссор, без маленьких измен?
Две первых так тебя любили раньше, —
А был ли, как со мною, ты блажен?
Глядят на нас в стране моей восточной,
Как на домашних, глупых, робких кур.
Неверной не кажусь ли я нарочно,
Чтоб ты любил?!
 

УЗБЕК (про себя)

 
Так вот при чем гяур!
 

(Радостно.)

 
О, милая изменница! Колдунья!
О, золотая спорщица моя!
От горя чуть не поседел, как лунь, я —
И вот, как сокол, вновь воспрянул я.
 

(Привлекает ее к себе)

 
Когда к тебе склоняюсь я на перси,
Все муки забываю я, как вздор…
 

Продавец ковров осторожно просовывает голову в шатер и униженно кланяется.

МНЕВЭР

 
А я забыла вот об этом персе,
Что должен был мне принести ковер.
 

(Купцу)

 
Ну, покажи нам, что твои верблюды
Из сказочного края привезли.
 
 
Купец развертывает чудесный голубой ковер.
 

(В восторге.)

 
Вот – марево лазурное! Вот – чудо!
Вот – небо, поднятое от земли!
По этим-то узорам бирюзовым,
По этим-то узорам голубым,
При звуках зурн, звенящих райским зовом,
При песнях, мчащих вздохом неземным, —
Я запляшу медлительно и мерно,
Вытягивая руки и дрожа…
Пусть видят все – гяур и правоверный, —
Что для земли я слишком хороша!
 

(Рассматривает ковер и делает тихие плясовые движения.)

УЗБЕК (в стороне)

 
Сказала: любит всех. Не правда это!
Верней – не любит никого она
И, словно золотой источник света,
Самодовленья одного полна.
Что ей все мы, влюбленные мужчины —
Гяур иль я, Ногай или Невркой?
Мы – только зеркала для жемчужины,
Но манит всех она своей игрой,
Затем что ей нужны их восхищенья,
Чтоб ослепительнее просиять!
Вот и сейчас: душа моя в смущенье,
Она ж… Она ж готова уж плясать.
Увы! И я смотрел на жен когда-то,
Как ныне смотрит на мужей она…
Так вдруг… И к ней придет тот час проклятый,
Когда одним из всех душа полна?..
 

МНЕВЭР (медленно приплясывая и ласкаясь)

 
Что, мой хан, ты смотришь хмурей? Дай уста.
Что сидишь, чело понуря? Дай уста.
 
 
Лишь тебя, о повелитель, я люблю…
Я забыла о гяуре… Дай уста!
Ляг, любуйся, – для тебя я пропляшу
На пушистой этой шкуре. Дай уста!
 
 
Убралась я в розы, бусы, кисею,
Чтоб похожей быть на гурий! Дай уста…
 
 
Я пляшу, – и шелк оранжевых шальвар
Вздулся, словно парус в бурю! Дай уста!
 
 
Я пляшу – и пояс бронзовый звенит…
Упадаю, взор зажмуря… Дай уста!
 
 
Разве мы не в Магометовом раю?
Разве, хан мой, не в лазури?.. Дай уста…
 

(Падает рядом с ним и протягивает губы)

УЗБЕК (отклоняясь и благоговейно целуя ее)

 
Впервые женскую целую руку…
Я для тебя закон наш преступил.
Мневэр! Мневэр! Не множь мою ты муку,
Чтоб большим я преступником не был.
 

ЗАНАВЕС

Широкая терраса, усыпанная мелкими камешками и усаженная стройными деревцами туй и лавров. На переднем плане – выходящая на нее галерея ханского дворца. На заднем – очень высокий занавес на столбах закрывающий пока висячий сад. Вечереет.

ШЕЙБАН, осторожно раздвигая занавес, выходит из-за него на террасу.

С ним – НОГАЙ.

ШЕЙБАН

 
Вот выполнена ханская затея.
Да, не щадил труда я своего.
Увидят все, лишь мрак падет, густея,
Висячий сад – и будет празднество.
 

(НОГАЮ.)

 
Что, мамелюк, ты голову повесил? —
Нас ждут забавы, песни, вина, плов…
Наш хан – хранит Аллах его! – стал весел…
 

НОГАЙ

 
Кому до них, а мне не до пиров!
 

ШЕЙБАН

 
Скажи, за что постигнут ты опалой?
 

НОГАЙ

 
За службу верную: за мой донос.
А ханша извернулась – мне попало, —
Я сделан конюшим, к ней взят тот пес,
Гяур…
 

ШЕЙБАН

 
О, прелесть женская! О хитрость! —
Узбек из-за нее растряс казну,
Я мысли все из головы повытряс…
 

НОГАЙ

 
А я трясу попоны… Да кляну:
Я честь берег чужую – и отставлен.
Та ж, что ее украла, – вновь близка!..
 

ШЕЙБАН

 
От глупостей и умный не избавлен
В любви… Но рад я: хоть тоска,
Что тяготела на моем владыке,
Теперь как будто бы совсем прошла.
Он стал опять спокойный, ясноликий,
А с ним – и я… Ох, есть еще дела!
 

(Уходит снова за завесу.)

С галереи в сад спускается НЕВРКОЙ. Спустя некоторое время появляется ГЯУР и слушает разговор мамелюков, оставаясь незамеченным.

НОГАЙ

 
Ну, как живешь? Ба! Ты меня печальней.
 

НЕВРКОЙ

 
Ничуть… А – ты?
 

НОГАЙ

 
Ведь нам – один удел;
Тебе – страдать в дверях опочивальни,
Где нежный голос быть тебе велел,
А мне – страдать меж стойлами конюшни,
Где тот же голос приказал быть мне…
Вот видишь, ханше ты служил послушней,
А выиграл…
 

НЕВРКОЙ

 
Страдание вдвойне!
С тех пор, как призвала она гяура,
Совсем узнать нельзя былой Мневэр…
Ах, то – эфрит какой-то белокурый!
 

НОГАЙ

 
Ты сделался еще и суевер?
 

НЕВРКОЙ

 
Ту перемену объяснишь лишь чарой! —
Ведь ханша стала горлинки грустней,
Бледнее белоснежного изара,
И вечно он при ней, за ней и с ней.
Качает опахала, водит гребни,
Иль на свирели вдруг начнет играть…
Вот эти звуки-то всего волшебней!
 

НОГАЙ (гневно)

 
Не будет ли постель ей скоро стлать
Волшебник этот?.. А не волшебство ли, —
Что с нами сделала твоя Мневэр?
Лишила всех отрад, покоя, воли…
Да я б убил ее, как тех пантер,
Что убивал когда-то на охоте!
Отмстил за хана, за тебя, себя —
За тех, кто у нее уж на учете,
Кто сгибнет в будущем, ее любя!
Но не полна еще терпенья чаша…
 

НЕВРКОЙ

 
Храни тебя от этого Аллах!
Ведь без нее и жизнь повяла б наша,
Как без лучей пшеница на полях.
Нет, ей, такой вот, как теперь, печальной,
Прощу ей и гяура…
 

НОГАЙ

 
И пойдешь
Любовь их охранять ко двери спальной?
 

НЕВРКОЙ

 
Да, чрез мой труп лишь ты в нее шагнешь!
 

Враждебно расходятся.

ГЯУР (один)

 
Недобрый край! Неистовые люди!
Как страсти темные их ум мрачат!
Что я для ханши? Лишь гранат на блюде:
Он подан ей… Но будет ли он взят?
Да, я брожу за ней, подобный тени,
Готовый туфель узких след лобзать…
Бледнею я от сладостных хотений…
Она грустит… Но любит ли? Как знать…
Зовет меня: «Мой лебедь! Мой красавец!»
Полуцелует… И теряюсь я:
Мневэр – лукавейшая из лукавиц?
Иль – скрытное, но кроткое дитя?
О, если б знать!.. На карем Карабахе
Я милую бы в синь степей умчал.
Догнали б – умер с радостью на плахе…
Так я от этих томных мук устал!..
А тут еще – сегодня сон ужасный
И дикий замысел слуги ее,
И этот хан – владыка сладострастный
Того, что, может быть, уже мое!..
Как душно мне! Как тяжко беспричинно!
Здесь вечер – дня знойней и голубей,
И так благоуханен цвет жасминный,
Так томно воркованье голубей…
 

(Порывисто.)

 
Ты! Ты! Кого желаю и жалею,
Ты слышишь ли мой стон немой?..
 

На галерее показывается МНЕВЭР.

 
Она!
Так притаюсь и послежу за нею:
С собой Мневэр быть искренней должна.
 

(Прячется.)

МНЕВЭР

 
Близка уж ночь – и с ней осуществленье
Моей почти немыслимой мечты…
А я не радуюсь, о удивленье!
А я не жду лазурной темноты.
Во мне смущенье лишь да равнодушье…
Мой взор увлажен, неулыбчив рот,
И лишь свирель унывная пастушья
В ушах моих звенит, зовет, поет…
Иль здесь гяур – вон за завесой тою?
Иль там гяур – вон там, где роз кусты?..
 

(Оглядывается.)

 
Мневэр! Мневэр! Что сделалось с тобою?
Ума лишилась или любишь ты?..
Но разве не люблю я также хана?
Нет, с тем не то, не то… С ним только страсть.
С ним ласки тигровые… Бездыханной
Мне после них хотелось бы упасть! —
А с этим были б только ласки ланьи, —
Но ввысь меня восторг бы их унес…
Да, мой Узбек – весь в зареве желаний,
А он, гяур, – весь под туманом грез.
Зачем не совместит один мужчина
Всего, что жаждется душе моей?!
Зачем всегда при пенье муэдзина
Ей верится, что счастье есть полней?..
Но, пред Аллахом говоря, я знаю,
С кем раем стал бы мне тот новый сад…
Вот – первая звезда. О, голубая!
Что ты сулишь Мневэр? Восход? Закат?
 

(Помолчав.)

 
О высшем чуде в зодческом искусстве
Теперь должна была бы думать я,
Но сердце полно роковых предчувствий,
И в мыслях – похоронная фатья…
 

(Простирается в тоске на диване)

К ней тихо подходит ГЯУР.

ГЯУР

 
О, госпожа!
 

МНЕВЭР (вскакивая)

 
Как напугал меня ты!
 

ГЯУР

 
Прости за это и за то еще,
Что напугаю, может быть, стократы.
Я видел сон дурной и…
 

МНЕВЭР

 
Хорошо.
Рассказывай, но знай: богатство, почесть —
Всё доброе сулит тебе тот сон,
Наоборот!
 

ГЯУР

 
Я ль о себе забочусь?
Лишь за тебя меня тревожит он.
 

МНЕВЭР

 
Так обо мне твой сон?.. Тем он дороже:
И в дремах даже видишь ты меня!
 

ГЯУР

 
Но как, о светлая?
 

МНЕВЭР

 
Скажи.
 

ГЯУР молчит.

 
Ну, что же?
Судьбы не избежать – спокойна я.
 

ГЯУР

 
Мне снился странный сад земли Китая…
Деревья в нем безлистые росли,
Сплетясь, как паутина золотая,
Ручьи в нем алые, как кровь, текли,
Болванчики из бронзы и из глины
Кивали здесь и там – со всех сторон,
И колокольчики в аллее длинной
Качались, жалобный роняя звон…
О, колокольчики ль?.. Вглядевшись ближе,
Я понял, что висела меж дерев,
Уста печальным лепетаньем движа,
Гирлянда женских срубленных голов…
Потом явилась крохотная птица,
В венце алмазном, в радужных крылах,
Что над ветвями начала кружиться
И вдруг запуталась в них, как в силках!
Я подбежал и вижу: вправо, влево,
Созданье дивное глядит, дрожа
Всем телом – птица, ликом милым – дева…
Ах, это ты была, о госпожа!
Я бросился к тебе, чтоб злые путы
Порвать и улететь тебе помочь,
Но взор ослеп мой с этой же минуты —
Меня как будто обступила ночь…
Очнулся я, а богдыханский повар,
Полукабан и получеловек,
Под дикий шепелявый смех и говор
Тебе ножом уж голову отсек…
Болванчики кивали, как живые,
И пели мертвые, как бубенцы,
Средь них была и ты уж…
 

МНЕВЭР (мрачно)

 
В сны дурные
Лишь верят ребятишки да глупцы!
 

ГЯУР

 
Пусть я дитя! Но разве обожали
Тебя так взрослые, скажи сама?
Пускай и глуп я! Но не для тебя ли
Все помышленья моего ума?
И, зная твой всегдашний людям вызов
И твой причудливый в желаньях нрав,
Молю тебя я ото всех капризов
Сегодня удержаться!
 

МНЕВЭР

 
Ты не прав.
Нет, не каприз – замысленное мною.
А если бы и было даже так, —
Не перестану быть сама собою!
 

ГЯУР

 
Послушайся меня… Одних лишь благ
Тебе хочу я!
 

МНЕВЭР

 
Так меня ты любишь?
 

ГЯУР (пылко)

 
Еще ты спрашиваешь?! Видит Бог,
Коль с ядом чашу дашь и чуть пригубишь, —
Я выпью всю, благословляя рок.
Люблю я беспредельно, безнадежно,
Люблю я в первый и последний раз…
Когда б не ты – я к грани зарубежной
Мог убежать… И убежал б тотчас!..
Ведь дорог мне мой край золотохлебный,
Наш быт пастуший, наш народ простой,
Но для тебя, столь дивной, столь волшебной,
Пренебрегаю волей золотой!
Ах! Нежным состраданием сначала,
Потом отличьем тонким средь других
Моим ты сердцем, словно розой алой,
Вдруг овладела – и в перстах своих
Его зажала…
 

МНЕВЭР (в волнении)

 
О, молчи, молчи же…
 

ГЯУР

 
Я оскорбил?.. Но в помыслах я чист.
Велишь мне удалиться?
 

МНЕВЭР

 
Нет… Сесть ближе!..
Вот здесь, у ног… Твой взор… Как он лучист!
Как кожа пахнет!.. Словно цвет миндальный…
Как весь ты манишь!
 

ГЯУР (закрывая лицо руками)

 
О, печаль моя!
 

МНЕВЭР

 
Что?.. Мной любим ты!
 

ГЯУР

 
Мой привет прощальный
Прими! Прими!
 

МНЕВЭР

 
Не понимаю я…
 

ГЯУР

 
Любимая! Ведь хан ревнив, как вепри,
А я не лжив: блаженств не утаю…
Так лучше я исчезну в степи, в дебри,
Чем подвергать в опасность жизнь твою!
 

МНЕВЭР

 
Узбек – могуч. Но пусть бы лишь посмел он
Мне запретить любить кого люблю!
Гяур! Гяур! Мой выбор нынче сделан,
И нынче же я всем его явлю.
А там опять бродягой, вольной птицей
Пойду с тобой по свету кочевать…
Тогда – твоя…
 

Они замирают в объятии.

 
Пока ж должна проститься:
Идут меня рабыни одевать.
 

ГЯУР удаляется.