Текст книги "Чудесная осень чародейки Ажбеты. Сказки заповедного леса"

Сказка 52 Змей Горыныч хочет жениться

 
Там с Горынычем Яга
Снова спорит о девице,
– Как ты, матушка, строга,
Просто я хочу жениться,
Отвечает гордо Змей:
– Дай девицу мне скорей,
А не то опять беда-
Снилась ночью мне вода.
И какой-то Водяной
Гнался там опять за мной.
Так упарился детина,
Что копыта он откинул,
И опять повинен я,
Без девиц мне нет житья.
Нет, хочу, хочу жениться,
Приведи ко мне девицу,
Буду может верный муж,
Я одумаюсь к тому ж…
 

Да, так и было, как писал в своей летописи волк Глеб.

Как только все утряслось с котом Баюном, и царь с Василисой успокоились, когда поняли, что он жив и здоров и снова живет у Яги в заповедном лесу, так и заявил Горыныч, что он уже вырес, созрел вполне для женитьбы

Яга чуть со стула не упала, а кот блином подавился.

– И на ком же ты решил жениться? – тихо поинтересовался кот, как только откашлялся.

– А мне Метелица мила.

– Но у нее вроде муж есть, – напомнила Змею Яга.

– Это который Мороз, за ведь он Старик, а она вон как молода и хороша.

– Ну этот Старик тебя заморозит в один миг.

Змей задумался. И на самом деле, он от Огненного отличался тем, что сохранил в себе большой запас воды на всякий случай. И потому он уносился далеко в горы и там и оставался на долгое время, чтобы сохранить ту воду, а весной поднимался на небеса и на землю ее выпускал из брюха своего, чтобы все цвело и колосилось.

Потому наш Змей был вовсе не чудовищем, а очень даже полезным созданием, только так же текуч, капризен и непостоянен, как сама вода.

– Метелицу ему подавай, кто тебя потом размораживать станет.

Яга с котом были уверены, что Змей послушает их и не станет противиться, но как бы не так.

В один туманный осенний день, когда все шло к зиме подкараулил Змей Метелицу, да и утащил ее в свою пещеру.

Сначала никто этого не заметил, но потом бросился мороз ее искать повсюду, а нигде отыскать не может. Холодные и бесснежные дни наступили в мир, все начало мерзнуть на глазах.

А тут еще Кащей явился, стал он над Морозом смеяться:

– Ты что со Змеем управиться не можешь, даже в Пекле все над тобой уже смеются.

Тогда и бросился Мороз в горы, в Пещеру Змея, схватил он Метелицу, а Горыныча и заморозил.

Да так, что ни одной лапой, ни одной головой тот пошевелить не мог.

Горыныч только теперь вспомнил то, о чем предупреждали его кот и Яга да слишком поздно было. Ничего больше в жизни его так и не случилось, только замороженный змей.

Всю зиму так Горыныч и простоял замороженный, только к весне, когда морозы кончились, решил его Соловей Разбойник проведать, да и полетел в горы.

Что он там увидел – каменную почти, а вернее ледяную глыбу.

Расстроился Соловей страшно, но никак он разморозить Горыныча не мог, как ни старался, так тот и оставался замороженным.

Тогда назад к Яге и коту Соловей отправился.

– А я что ему говорил, – подпрыгнул на месте кот, недаром мне видно сон снился, что нет больше нашего Змея, нигде нет его, сколько не смотри.

– Ты потом рассуждать и в грудь себя лапой бить будешь, что теперь делать с замороженным Змеем, из-за своей любви, он весь мир наш погубит. Потому что без воды ничего мы не сможем.

Это было и самому коту понятно. Только не было у него никаких идей, как Змея разморозить.

Все-таки это не кот замороженный, но и тот вон из-под снега не мог выбраться, пока его не расколдовали, а этого кто будет расколдовывать.

– Может нам костры вокруг него распалить? – спросил Соловей, – он думал, что сделать можно.

– Это сколько же костров, и где ты их там пристроишь в пещере его, спалишь Змея, а не разморозишь, так и погибнет.

– Нам нужен Тугарин, чтобы он его на равнину стащил, а там и видно будет.

– А кто с ним говорить пойдет? —поинтересовался кот, сам он однажды чуть не был придавлен Тугариным, и даже ради спасения Змея и мира туда идти не собирался.

– Хорошо, я пойду, вместе с медвежонком Остапом, – согласился Соловей, – его он послушает.

– Ты иду куда хочешь, а медвежонка не дам, – возмутилась ведьма Ажбета, – она только что вошла в избушку и слушала, о чем они там говорят.

– Да не смогу я его без медведя уговорить, – растерялся Соловей, – задор его как-то пропал, но кот пришел к нему на помощь:

– А может мы у него у самого спросим, медведь у нас хоть и маленький, но самостоятельным, он сам решит, пойдет или нет.

Кот не сомневался в том, что медвежонок в стороне не останется.

Так оно и вышло, подхватил Соловей медведя, а он был хоть и маленький, но тяжелый, да и отправился вместе с ним к Змею Тугарину.

Уговорил Остап Тугарина, и втроем они в горы отправились.

Ворчал по дороге Тугарин так, что буря поднялась:

– Метелицу ему захотелось в жены, вот и замело его дурные головы, а теперь возись с ним, как с писанной торбой.

Не сразу удалось Тугарину оторвать Горыныча от камней, настолько он к ним примерз, но все-таки удалось. Несколько лавин снега сверху сорвалось, пока он там возился, всю долину снегом засыпало, а Горыныч, как айсберг теперь посредине равнины и сидел ни жив, ни мертв.

Собрали они всех чертей, костры развели со всех сторон, только и это плохо помогает, один бок Змея отморозили, одна голова оттаяла и повисла, одним словом, без слез не глянешь.

Посмотрел на него со стороны Тугарин, да и говорит:

– Если дальше отмораживать станем, то он завалится на бог и все, не помогут ему костры в разных местах, где пусто, а где густо.

Что бы они делали еще трудно сказать, но тут Огненный Змей пролетал мимо, да и решил взглянуть, что там творится.

Когда увидел он своего младшего брата в таком плачевном состоянии, чуть не разрыдался:

– Это что вы со Змеем сотворили, негодники, – крикнул он сердито, на что он похож.

– А ты меньше полыхай, помоги лучше его отморозить. Потом бесноваться будешь.

Огненный подхватил Горыныча, пламенем его со всех сторон обдал, не сильно, так слегка, покружил его, помял и ничего, куски льда с него спали, разморозился Змей.

– Это что творится тут, почему мне так холодно?

– Потому что ты жениться собрался, – отвечал ему Соловей.

– А на ком интересно, что такая беда случилась, уж не на Морене ли?

Все они поняли, что Горыныч и правда не помнит того, что до заморозки было. Но решили ему не напоминать ни о чем.

– Ладно, давай, согревайся, а то твоя женитьба погубит весь мир, хватит бездельничать.

Тут пролетал мимо Мороз, увидел он, что Змей, им замороженный, в облаках парит, немного помят, но вполне жив, разозлился он и решил его еще сильнее заморозить, только Огненный и близко его к Горынычу не подпустил:

– А ну в свои снега и льды убирайся, Старик, прошло твое время, прошло и не скоро вернется, я тебе покажу, как Змеев морозить.

Ничего ему не сказал Мороз и убрался прочь без оглядки, с Огненным, а значит и с Велесом самим ему связываться не хотелось, он ему еще и Горыныча припомнит, а тут новая напасть.

Так и все благополучно закончилось.

Хотя и три головы было у Горыныча, но вспомнить на ком он хотел жениться и почему замороженным оказался он так и не смог.

И только когда позднее видел молодую красавицу Метелицу, которая плясала и пела, что-то такое далекое и странное шевелилось в его груди. И ему казалось тогда, что как-то они были связаны друг с другом.

Но потом он забывал о том, и снова заваливался спать, зима все-таки, и нос высовывать на мороз ему не хотелось, а что если Соловья, Медвежонка и Тугарина не найдется, и никто его не отморозит.

Но лучше не думать о грустном, тогда и не сбудется, жениться не напасть, но как бы потом не пропасть…

Змей уже на своей шкуре испытал, что такое вполне может случиться.

Но все на этот раз для нашего Змея обошлось.

Он как обычно появился на небесах, и засверкал всеми красками радуги, а в назначенный час полилась талая вода с небес на землю, и все растения и сама земля встрепенулись, ожили.

Так и началась новая весна, и она была не хуже прежней. Только кот Баюн рассказывал сказку о замороженном Змеи.

Духи слушали ее внимательно, но считали, что кот все это придумал, ведь никто из них ничего этого не видел, а кот может придумать и не такое.

Сам же Змей, когда его о том спрашивали, смущенно молчал. Так тайное и не стало явным, но главное, что жизнь продолжалась

Сказка 53 Метелица укрывает мир от мороза

Долго не появлялась в ту осень Метелица над заповедным лесом, ее уже и ждать устали его обитатели, а снегопада все не было и не было.

Странно чернела земля вокруг, мир казался печальным и серо-черным. Только немного позднее все переменилось, когда вырвалась она на волю, и закружилась, заплясала по земле.

Проснулись люди и духи, и все там было белым и красивым.

А потом Метелица смотрела на танец Живы, как только та оказалась на заснеженном поле.

Но не простой это был танец, а чародейский. Вот какую сказку сочинил позднее кот Баюн о том, что произошло, когда встретилась Метелица с Живой.

Богиня жизни Жива появилась на земле в те времена, когда солнце осветило мир и отступила тьма.

Тревожное это было время. Снова и снова темные силы пытались вернуть себе мир и погрузить его во тьму. Ничего у них не получалось, но отступать они не собирались.

Очень любила прекрасная Жива свет и тепло. Хранила его вместе со своими Берегинями прекрасными. Только снова грозный Чернобог, жестокий Кащей и

безрассудный Ний решили захватить мир. Узнала об этом Жива и осталась на земле, даже когда наступила зима.

Дерзким был этот поступок. Даже богиня любви и гармонии Лада просила одуматься и вернуться на небеса дочь свою милую.

Кащей, узнав о таком решении, только рассмеялся. Но рано он радовался.

Поговорила Жива со Стрибогом – повелителем ветров буйных, и тот встал на ее сторону, обещал помогать во всем.

Морозы без вьюги были не так сильны, а стоило только теплому ветерку подуть, метели снежной разыграться, и тепло на землю возвращалось. Но Живе пришлось без устали следить, чтобы Кащей не особенно лютовал, а Чернобог в сговор с ним не вступил.

Богиня кружилась в метели, мелькала то там, то тут. И стала она частой гостьей и в заповедном лесу.

Хотя, кроме Яги и кота Баюна, никого там не оставалось на зиму. Но жизнь продолжалась. Кто-то из домашних духов в лес проникал, люди заглядывали неожиданно. И тогда лес снова оживал, был прекрасен в своем белоснежном наряде. С Ягой они часто беседы вели долгими снежными вечерами. И много историй интересных поведала мудрая Баба Яга. А однажды она спросила:

– Не страшно тебе против Кащея идти? Он глуп, потому особенно яростным может быть, разозлишь его, – и не будет пощады.

– Мне страшновато бывает иногда, но чаще весело. Не так он силен, как нам кажется, – говорила Жива.

Молчала Яга, ей очень хотелось, чтобы богиня не ошиблась. Да пугать ее не хотелось. Тогда совсем некому будет противостоять Кащею, а это опасно для всего живого.

Он только Живу и боится. Она жизнь любит и хранит, а Старик привык ее отнимать и души морозить. Но Жива ему не уступит и бороться будет до конца.

– Что за глупости, – возмущался он, – куда ей против меня?

– А это мы и увидим скоро, – загадочно усмехнулась Яга.

Ничего не ответил Кащей. Но подумал он, что Яга хочет помогать Богине.

– Это она воскресила меня, но отняла бессмертие. Обещала, что до смерти моей никто не доберется. Но я всегда в опасности оставался. То один герой, то другой у Бабы Яги выспрашивал, как до дуба и сундука, где смерть моя таится, добраться. А звери и духи герою помогут. А тут еще Жива все время рядом кружится. Все они заодно.

Многое припомнил в те зимние дни Кащей. Обидно ему было, что он стар и лют, лишили его Бессмертия и молодости. Рано или поздно придется ему уйти, а они все останутся: и Баба Яга, и Кот Баюн, и Жива. Никакой жизни Кащею в этом мире не стало.

Так он страдал и не знал, что делать и как быть.

№№№№№№№№

А Жива со Стрибогом веселились в метели. Так звонко она смеялась над Кащеем, словно уже победила.

Слышала этот смех Баба Яга и тревожилась за нее. А когда вечером заглянула к ней Жива, снова она разговор о Кащее завела.

– Он не только зол, но непредсказуем и жесток, – говорила она Живе, предупредить или запугать ее хотела.

Но богиня улыбалась в ответ. А на прощание Яга попросила:

– Берегись, нынче он хитрую девчонку одаривать станет, а завтра глупых девиц, сестер ее, заморозить может. Если ты затанцуешься да загуляешься где-то в месте другом, то может беда случиться.

Жива знала, что так будет. Кроме Мокоши – богини Судьбы, владевшей Книгой Судеб, только Яга ведала, что завтра случится в мире. Надо спасти неразумных девушек, от смерти их уберечь.

№№№№№№

В эти морозные дни очень любила Жива танцевать. Она кружись, слушая музыку метели, и никто ее остановить не мог.

Жива забывала о времени, о том, что сделать должна, когда танцевала. Вот и предупреждала ее Яга, чтобы внимательнее была.

– А тебе жаль их? – удивленно спросила богиня.

Она старалась понять Ягу.

– Да не особенно, – призналась та, – только такой судьбы девушки не заслужили. Нужно им возможность дать пожить. А вдруг они переменятся. Но Кащей, и с ними решил расправиться.

Зол он на весь мир, все наперекор нам творит, кто под руку попадется, того и морозит. Надо его остановить.

На этом они с Бабой Ягой попрощались.

День был метельным и теплым.

Жива веселилась и танцевала под завывание метели. Никто не мог с ней сравниться. Это у нее русалки своим колдовским пляскам учились.

Закружилась, обо всем забыла богиня. Время пролетало так быстро, что темнеть стало, когда она очнулась. Сначала решила, что это шутка Кащея, он попугать ее собрался. Но наступила ночь. Очнулась богиня, разговор с Ягой припомнила.

А тут она увидела Ния– бога Тьмы, повелителя Пекла – около дуба стоял он. С восторгом смотрел на нее грозный Ний.

Замерла от неожиданности Жива, пошевелиться не могла.

– Проси что хочешь, все отдам, – услышала она низкий голос, в нем рокот бури слышался. Опомнилась богиня.

– Ничего мне от тебя не надо. Тьма твоя не для меня создана была. А танцевала я, чтобы свет заколдовать. Не получите вы его, и не надейтесь.

Тут услышала Жива жуткий вой волка, опомнилась, бросилась к дремучему лесу. Туда отвез своих дочек глупый старик.

Девушки видели, как одарил их сестру Кащей прошлой ночью, когда она в гости к нему пожаловала. Они тоже хотели получить украшения, чтобы замуж удачно выйти. Жадность до добра не доведет. Мерзли сестры в лесу и ждали, пока он появится, и одарить их захочет.

Огромный Серый Волк сидел перед ними. Он побелел от инея и старался их разбудить, не давал заснуть. Но они не испугались зверя, и вой его казался им красивой песней.

Налетела на них Жива, стала трясти изо всех сил, что-то говорила каждой. Не хотелось ей, чтобы умирали они такими молодыми.

– Хватит спать, вы еще успеете в объятья к Нию попасть, он подождет пока, – уговаривала их богиня.

Но они закоченели, не видели, не слышали ничего больше.

Ний хмуро взглянул на волка. Тот должен был их души унести в Пекло, а оживить их хочет. Какой странный волк, очень он добрым стал в последнее время.

Но Ний готов был уступить Живе. Не мог забыть бог тьмы прекрасного танца Богини Жизни. Очень ему танец понравился. Он готов был подарить Живе победу. А девы рано или поздно все равно к нему придут. Никто еще Пекла не избежал. Так успокаивал себя Властелин Тьмы.

Ний умел ждать своего звездного часа. Он старался не вмешиваться в дела земные, считая их пустыми хлопотами.

Кащей был не так великодушен. Он не хотел отдавать Живе своей добычи.

Он взглянул сурово на брата своего, а богине буркнул:

– Не трогай их, ты танцевала и не слышала, как собаки, они лаялись, делили подарки. А я дарить им ничего не собирался.

Громко захохотал Кащей, снег с вершин елок от смеха его посыпался.

Живе удалось разбудить глупых девиц.

Одна очнулась от дурманного сна и застонала, стала пробуждаться и вторая.

– Будете знать, как с Кащеем связываться. Бегите домой быстрее, пока снегом вас тут не занесло, – приказала им богиня.

Но увидела Жива, что бежать они не могут, повернулась к волку. Девицы от зверя отпрянули. Но она усадила их на его широкую спину:

– Здесь недалеко, отвези их, да не потеряй по дороге, а мы тебя на перекрестке встретим.

Волк подчинился богине, но искоса на Ния поглядывал. Тот молчал.

Кащей злился на Ния, почему тот не остановил богиню?

– Это волк вас спас, а Старик, чуть до смерти не заморозил, -говорила им Жива на прощание.

Кащей злился все сильнее, но поделать ничего не мог.

Жива повернулась к Нию. Каким-то тихим и покладистым он был нынче; неужели ее танец так его очаровал?

Короток зимний день, но она все успела сделать: и потанцевать, и девиц спасти.

– Пусть поживут немного, заберешь их потом, я больше вмешиваться не стану.

Волк домчался до перекрестка, а Ний рассказывал Живе и Кащею о том, как он вместе с волком оказался и о том, какой волк добрый и заботливый.

Метель стихла. Из -за туч выглянула луна.

Сказка 54 Зевана и ее любимые звери

Много богинь оставались в заповедном лесу и на зиму. Но с Метелицей могла поспорить кроме Живы, которая все равно должна была спускаться с небес и хранить жизнь в заснеженном мире, еще и богиня Зевана – юная и прекрасная повелительница всех животных в этом мире.

Была она младшей дочерью Перуна, сразу же, как только появилась в Ирии, стала на землю поглядывать, нравились ей животные и птицы, которых там уже было тогда немало.

И в один прекрасный день и час, взяла она да и сбежала из чертогов, словно ее и не было там.

Не сразу спохватились на небесах, там за ней никто не присматривал, а когда всполошилась Дива, испугалась она гнева Перуна, и стала сама потихоньку Зевану искать.

Только нигде ее так и не нашла, пока не прилетела птица Сирин, и не сообщила она богине, что дочь ее давно в лесах обитает.

Не верила ушам своим богиням.

– Кто же ее мог украсть?

– Да никто ее не воровал, она сама туда сбежала, – говорила птица.

– И что же она там делает?

– Да так вольно и хорошо ей там, что теперь ее назад и не утащить. Все там замечательно у нее, все прекрасно.

Успокоилась немного Богиня, только не знала она, как же о том Перуну сказать.

Перун отправился воевать с Кащеем – его черед пришел Бога вечного холода останавливать, чтобы не погиб от холода мир, и начал он гонять всех подряд.

А когда стрела его полетела в серого волка, то метнулся кто-то навстречу.

Остановился в небесах Перун, и глазам своим не поверил.

Поймала эту стрелу его дочка любимая.

– Зевана, что ты там делаешь?

– Я здесь живу, и не позволю тебе моих зверей убивать.

Смутился Перун, что-то заговорил он о том, что гнался за чертями, а не за ними.

Тогда снова заговорила Зевана:

– И чертей оставь в покое, если ты такой могущественный, то зачем они тебе все нужны.

Так и остались на лесной поляне богиня, ее окружили звери и духи, и все они смотрели в небеса, где бушевал Перун, он спрашивал у жены своей, как его дочь оказалась в заповедном лесу, что там такое должно было случиться.

Молнии и громы метались в небесах, но вернуть свою дочь Перун так и не смог.

– Ничего, – говорила Зевана, глядя на тех, кто был с ней рядом, – мы ему белого волка вырастим, ворона белого ему приготовим, вот и не будет он больше за вами гоняться, ведь легко расправляться с чужими, а со своими никто враждовать и скандалить не станет.

И поверили ей звери, духи и птицы.

Так младшая дочь Перуна в осеннюю пору взяла, да и выбрала свою судьбу.

– А ты по небесам не скучаешь? – как —то спросил у нее кот Баюн, который только пару раз с Горынычем туда в Ирий поднимался, но быстро назад возвращался – хотя и красиво, но все там было ему не мило, ничего не нравилось.

– Ни сколько не скучаю, эта белая каша облаков, да она кого угодно с ума сведет.

– Но и у нас тут сейчас белый снег, – говорила Ажбета, – она была рядом с богиней.

– Но это скоро пройдет, потом будет зеленая трава, и все прекрасно.

Она посмотрела вокруг и направилась к логову волчихи, говорят у нее белый волчонок родился.

Она хотела предупредить, что как только он подрастет, она заберет его с собой и сама воспитывать станет.

– Я тебе во всем помогу, – говорил кот Баюн.

И то правда, какой только зверь и богатырь через лапы кота не прошел, а уж животное для Перуна он сам воспитывает, и Зевана ему поможет

Сказка 55 Сказание о белом волке Перуна

 
Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,
У ног твоих снова замру и растаю вдали.
Но кто-то еще приручить все пытался волков,
И кто-то хотел подарить эту прелесть любви
 

Тихо– тихо было на этот раз в заповедном лесу. Только что слепило мир солнце, и вдруг облака на небесах поплыли сплошной стеной. Да такие причудливые, красивые, что черт Тарас улегся на траву, закинул руки за голову, да и стал их разглядывать.

Как хотелось черту подняться высоко —высоко и полетать немного среди тех облаков. Он уже не Горыныче в небо поднимался однажды, но это совсем не то, черту хотелось летать самому. Это была его самая заветная мечта. А Леший как-то сказал, что если чего-то очень хочется, то это обязательно сбудется.

Черт Тарас больше всего на свете хотел летать. Вот и размечтался.

Кот Баюн подкрался к нему и как цапнет за ногу, подпрыгнул черт и пнул кота копытом. Больно так пнул. Кот полетел и шлепнулся в траву – ежик едва отскочить успел, а то бы на него кот Баюн упал. Вот скандал был бы, словно ежик виноват, что у них в заповедном лесу коты летают где попало приземляются.

Кот ежика и не заметил, но в долгу перед чертом оставаться не собирался, словно дикий зверь бросился он на Тараса.

Сцепились они и начали драться, пока Леший Тихон на них не налетел и в разные стороны растащил кота и черта.

– И чего вы теперь не поделили? – устроил допрос Леший.

– Облака, – буркнул черт, отряхаясь и косо глядя на Баюна.

– Какие облака? – озадаченно спросил Леший.

– Кот помешал мне любоваться облаками, он всегда умеет нападать внезапно, падает как снег на голову.

– А ведь у каждого облака есть своя история. Вот у этого, – Леший показал на облако, проплывавшее мимо, – если бы ты не дрался с котом, он бы рассказал тебя про Белого волка Перуна.

Тарас тяжело вздохнул. Он любил истории кота Баюна, да и кто их не любит в заповедном лесу, но просить рассказать не стал, знал, что не допросится. После такой драки, когда шерсть клочьями летела, не станет ему Баюн сказки рассказывать, можно не надеяться.

Так бы и не узнал черт Тарас историю про Белого волка, если бы в это время мимо не проходила Кикимора Анфиса.

Краем уха она услышала, о чем говорил Леший, и к коту бросилась. Анфисе так раз хотелось новую сказку царевичу вечером рассказать. А все, которые она знала, уже рассказала.

Кот ломался недолго, Кикимора смогла бы уговорить любого. Покосился Баюн на драчливого черта, почесал бок, уселся удобнее, да и стал рассказывать.

№№№№№

Высоко на небесах все время оставался Бог Грозы Перун. Далеко он видел, и часто завидовал не только счастливому сопернику Велесу – богу всего живого, но и темному и мрачному Властелину тьмы Нию.

Почему завидовал Нию Перун трудно сказать, только во всем хотелось ему опередить грозного бога.

Когда увидел Перун белого волка рядом с черным всадником, то только одного хотелось ему – получить себе этого волка. Как можно допустить, чтобы у Ния во тьме был такой волк, а у него на небесах не было?

Волк был вольным созданием, как он оказался во власти у тьмы и Ния сказать трудно. В давние времена это случилось, но с тех пор неизменно переносил Белый волк души умерших в Пекло, ни одной не потерял, не мог на него грозный Ний нахвалиться.

Да и в печальный момент, когда душа расставалась с этим миром, только такой белый волк ей и был нужен. Но Перун убедил себя и всех, что ему белый волк нужнее. Никто не смел ему возражать.

Никто из богов и духов не удивился, когда пропал белый волк.

Когда больше ни в лесу, ни в Пекле найти его не могли ни духи, ни души, ни Велес сам, то поняли они, что похитил волка темной ночью Перун.

Посмотрел бог всего живого на небеса, да там своего волка и обнаружил среди звезд на темном небе. С какой печалью смотрел Белый волк на землю, и так жалобно выл, что у любого бы сердце сжалось от печали.

Тяжело вздохнул Велес и отправился прочь, без слез на пленника не глянешь. Злился он, что волка не уберег, позволил украсть. Да что после драки кулаками махать – раньше надо было думать.

Перун только усмехнулся, на волка своего глядя.

– Не вой так, привыкнешь к небесам, никто еще сам покидать их не хотел. Твоего любимого Велеса я сам сбросил однажды на землю, а Ний только и стремиться сюда попасть, но не бывать этому, а тебе я оказал такую честь. Ты всегда будешь рядом со мной. Ни один волк на земле с тобой не сравнится.

Только никак не мог понять и принять такого подарка белый волк. Завидовал он черной завистью любому из собратьев своих, которых на земле видел, с любым бы он поменялся местами, да желающих пока не находилось.

Время шло, а Волк не привык к небесной жизни и тосковал по земле и Пеклу все больше.

Однажды не выдержала богиня Лада такого воя, да и пошла навестить волка. Тревожило ее то, что некому было души в царство мертвых переносить, бродили они по дремучему лесу неприкаянными, только духов и зверей пугали.

– Не стоит тебе больше здесь оставаться, там все без тебя разрушается, а тебе тут плохо, – говорила Лада волку, и гладила его жесткую бедую шерсть своей нежной ручкой. От такой ласки потекли слезы из глаз бедного волка… Почти окаменевшее от горя сердце его растаяло и забилось сильнее.

В первый раз он ожил, встрепенулся и понял, что может с помощью богини вернуться в свой мир. Об этом даже мечтать перестал Белый волк, когда он видел суровый взор Перуна.

– Но как же это возможно, ведь он снова поймает и вернет меня назад, – взвыл волк и почувствовал, как тают его надежды.– Да и никого другого вместо себя я его пленником делать не хочу, это погибель для любого из своих собратьев.

Улыбнулась богиня любви, взмахнула своими прекрасными руками, и рядом с нашим несчастным пленником появился точно такой же волк, не отличить от настоящего, только был он неподвижен, немного белей казался, чем первый.

Так ведь это если сравнивать, а издалека, когда волк один останется, и Перун ничего не заметит.

Лизнул волк ручку богини, от плена его освободившую, чудо совершившую.

Незаметно улетел Белый волк на землю и затерялся где-то в лесах. Осторожнее он после возвращения стал. Свобода ему еще дороже, чем прежде была.

Но Перун пока ничего не заметил, волк держался на расстоянии от Громовержца, но все время был у него на виду. Даже подозрения никакого в душе его не появилось.

Никто из богов никогда бы не выдал тайны Лады. Только тайное все-таки стало явным.

Когда разозлился Перун на чертей и стал свои молнии метать на землю, одна из них сорвалась с его огненного лука и полетела в другую сторону. Попала она как раз в белого волка. Взревел Перун, ему показалось, что сам он убил своего зверя любимого. Только стрела эта сквозь волка пролетела, а он цел и невредим остался.

Когда обнаружил это Перун, то еще сильнее он разозлился, и понял, что за это время с его волком что-то произошло. Но что, кто осмелился подменить или освободить его волка?

Затрепетали вилы, все это увидев, даже жена Перуна Дива, поспешила удалиться в покои свои. Он на нее подумает сразу, решит, что это она отдала волка сопернику его и ее любимцу Велесу. И хотя ничего она не делала, но ведь не оправдаться.

Обо всем случившемся узнала и Лада, только прятаться она не стала, направилась к сыну своему грозному.

Остановила ярость его Лада да и стала рассказывать:

– А чем ты так недоволен? Разве заботился ты о волке своем? Не помнишь, какие лютые морозы были в эту зиму. Волк в Пекле от них спасался прежде, а на этот раз Кащей его заморозил, да так, что в один прекрасный день на маленькие снежинки от удара его палицы рассыпался твой волк. Помнишь, какой снегопад был недавно, весь лес до сих пор в снегу тонет. Испугался Кащей, да и отправил назад тебе только душу твоего волка. Она с тобой и осталась.

Видела Лада, что сомневается Перун, тогда и предложила она:

– А ты сам отправляйся к Кащею, он тебе расскажет эту историю.

Давно поссорился Перун с Кащеем, не собирался он к нему в гости идти, вдруг рассыплется таким же снежным бураном, как волк его. Старик, в ярости может быть могущественным, а ведь за Перуна никто не заступится. Одинок он, потому что высоко сидит и грозно глядит на этот мир.

Пришлось ему поверить рассказу Лады о снежном волке, ведь и на самом деле не заботился он о волке, не присматривал за зверем, вот беда и случилась.

Хорошо, что душа волка с ним осталась, а ведь мог сбежать он от такого властелина, но нет, верным оказался, все время с ним рядом остается.

Чем больше размышлял Перун, тем большей нежностью к облачному волку проникался.

Может, это было единственное создание в мире, которое было ему преданно, ни на кого больше не мог положиться грозный бог, весь мир против него был.

А когда сам Белый волк в заповедном лесу от ворона услышал эту историю, то и вовсе оттаял он душой, понял, что опасность миновала.

Не будет Перун искать беглеца, который по его милости превратился во тьму снежинок, а к весне и вовсе растает.

Белый волк был снова свободен и беззаботен.

Только иногда, оказавшись в заповедном лесу, смотрел Белый волк на своего облачного брата, понимал, как тому одиноко и скучно было, и чтобы немного ободрить его начинал волк выть так жалобно и протяжно, что вздрагивали все, кто мог слышать вой.

Наверное, слышал его и облачный волк, а порой даже отвечал ему таким же воем. Но он так и не оставил Перуна, на небесах с ним оставался. Ведь даже с таким грозным богом кто-то должен быть рядом, чтобы тот не чувствовал себя одиноким и покинутым всеми.

– А наш белый волк до сих пор остается вольным и беззаботным, – закончил свое сказание кот Баюн.

– Какая молодец богиня Лада, – подпрыгнула Кикимора, – нельзя было его в плену оставлять, ведь он бы и на самом деле погиб там, в небесах.

– Только ты никому особенно не рассказывай, вдруг и до Перуна дойдет история, – попросил Анфису кот Баюн.

Они посмотрели на небеса. Там еще был виден кусочек того самого облака.

– Не дойдет, – весело отвечала Кикимора, – вон его волк, с ним рядом, чего ему еще надо.

Волк выглянул из-за куста.

Он тоже слышал эту историю, словно снова пережил, как же хорошо кот обо всем рассказал, он сам бы так не смог.

А потом долго Белый волк на облако смотрел.

Нет, не хотел он той высоты и одиночества того, и страшно было подумать, что случилось бы, не появись облачный волк…

Это была бы совсем другая жизни и очень печальная история.

Я волк одиночка, не стать мне послушным щенком,

У ног твоих снова замру и растаю вдали.

Но кто-то еще приручить все пытался волков,