Текст книги "Во власти мифа. Боги, герои, чудовища"

Ифигения

 
Принесенная в жертву героем героев царевна
Все смотрела на звездное небо в пустыне миров,
А душа улетала туда, так легко вдохновенно,
И в безумии мать перед ним замирала без слов.
 
 
Сколько было и ярости здесь, и немного укора,
Только царь не заметил, тогда он спешил на войну.
И твердила Афина, что он возвратится не скоро,
Но вернется домой, на Елену лишь мельком взглянув.
 
 
– О проклятье, Елена, она рождена для раздора,
Только снова мужи, потеряв и ее, и покой,
Дочерей приносили богиням, вернется не скоро,
И рыдала царица: – Чтоб ты не вернулся домой.
 
 
Победителей судят неверные гневные жены,
Тени гневные снова пред ними отважно встают.
Но за стенами Трои Елена опомнится скоро,
Умирают герои, и новые в схватки идут.
 
 
Этой девочки тень снова ночью к отцу заглянула,
Как он там, в этом пекле, легко ли в проклятом аду?
Он увидел ее, Агамемнон рванулся понуро,
И Ахилл и Патрокл вновь в сражение гневно идут.
 
 
– Ты невестою станешь, как я обещал вам, герою,
Он погибнет сегодня, стрела Аполлона верна,
Спит еще Агамемнон, склонилась она пред тобою,
Принесенная в жертву, отцу оставалась верна.
 
 
И душа улетала туда, так легко вдохновенно.
И в безумии мать перед ним замирала без слов
Принесенная в жертву героем героев царевна
Все смотрела на звездное небо в пустыне миров
 

Каллипсо

 
Нет, Зевсу противиться будет едва ли
Прекрасная нимфа, он знает давно,
И только подруги ее ревновали,
И лишь Артемида поймет все равно,
 
 
Кто сделал Калипсо такою счастливой,
Кто смеет к подруге ее прикоснуться,
Богиня во мраке все ждет горделиво
Отца, вот явился, и ей улыюнулся.
 
 
И снова наивная нимфа хохочет,
В объятьях оставшись всю ночь до рассвета,
И с Зевсом могучим расстаться не хочет,
И видит, и слышит и знает про это
 
 
В засаде своей только тихо вздыхает,
И знает, вовеки покоя не будет
Пока он по нимфам во мраке порхает,
И всех взбудоражит, и чувства разбудит.
 
 
И жди его снова, других отвергая,
Зови его в бездне, все это напрасно,
Бессильно Калипсо в объятья шагает,
Как это жестоко, как это опасно.
 

Кентавры

 
Жили, пировали и грустили,
И героев снова в гости ждали,
И Геракла мудрости учили,
Одиссея удали и жажде
Путешествий по земному шару.
Снова стрелы ядом заполняли,
Просто злить кентавров вам не надо.
Ведь они обиды не прощали,
Мудрецы и рыцари, задиры,
Женщин без зазрения обобщали,
А потом опять просили мира,
И куда-то в бездну увлекали.
Вместе с миром снова исчезали,
Только в сказках оставались где-то,
Умножая темные печали,
Уносились в синеву рассвета.
Холодок открытий и иллюзий,
Оставался на страницах книги,
Их боялись боги или люди,
Не любили шутки и интриги.
 

Жили в далекой Грации полулюди и полукони – их называли Кентаврами. Особенное, сказочное это было племя – самое таинственное странное во всем мире.

Кентавры были разными, но часто с людьми они были дикими и жестокими. Да и богам от них тоже порой доставалось. Одно из восстаний против Зевса подняли именно кентавры. Трудно тогда пришлось Громовержцу. Здесь был и коварный Несс, он пытался похитить у Геракла жену, и зачинщики самых разных схваток, которые позднее их и погубили. Н о был среди них мудрец и учитель Хирон. Он воспитывал самого Ахилла, да и Ясон тоже прошел его школу. Кентавр познакомил их с целебными травами и другими учениями, которые стали полезными позднее для людей.

Кентавры были смертными, бессмертным оставался только Хирон. Но и он страдал от ран, которые порой получал в схватках. Геракл случайно ранил его отравленной стрелой, причинил ему страшные муки. А позднее, он так благородно повел себя, что отказался от бессмертия в обмен на освобождение Прометея от мук. За этот поступок Хирон был перенесен богами на небеса и стал там созвездием Стрельца. Он стал Зодиакальным знаком, и дарит людям целеустремленность, энергию, стремление к свету.

От Хирона ведут свой род греческие врачи. Самое страшное происшествие случилось с другими кентаврами. Во время свадьбы царя Пирифоя, кентавры вообще затеяли битву. Один из них пытался похитить невесту. Греческие герои и царь заступились за женщин и богинь. Герои дрались отчаянно и победили. В живых остались немногие из тех кентавров, которые тихо сбежали.

Часто об этой схватке говорили, как о победе справедливости над хаосом, дикостью. Кентавры остались только в памяти людской.

Славянского кентавра, пришедшего к нам вероятно из Греции, называют Китоврасом. Ему приписывают исключительно добрые дела.

 
Полулюди, полукони,
Так строптивы, так сильны.
Их никто там не догонит,
Не обузданы, вольны.
И пируют до заката,
и несутся вновь в сраженье,
А стрела летит куда-то,
Кто им стал теперь мишенью*
 

Кербер (Цербер)

 
(Греция)
 
 
Он с Гераклом отправился к свету,
Так Аид в этот час приказал,
И рычал, и ревел с воем ветра,
Ядовитые слюни бросал,
Нет, ему не понравилось это,
Рвался снова во тьму на заре,
И в Микенах пробыв до рассвета,
Пока страх тот царя одолел.
 
 
И кричал Эрисфей обреченно:
– Не могу больше, я не хочу,
Отправляйте в Аид собаченку,
Нам не нужен. Погасит свечу
Снова ветер, и тьма все страшнее,
Лучше с волком остаться чужим,
Пес бросается на Эрисфея,
И несется в экстазе за ним.
 
 
И царя от собаки спасая,
Усмехнется Геракл во тьме,
– Не нужна тебе псина такая,
Так зачем пристаешь ты ко мне
– Увели его прочь, бесноватый,
Да и сам ты укройся от глаз,
Вольный ветер уносит куда-то
Перепуганный царственный глас
 

Многих чудовищ мы уже встретили. Одно из самых страшных у греков – адский пес Цербер (Кербер)

Собаки часто сопровождали духов и богов. Колдуны могли оборачиваться черными псами. Но это греческое чудовище обитало в Аиде, и охраняло мир мертвых от мира живых.

У Цербера было три головы, змеиный хвост, на туловище его примостились головы змей. Лай, рев и вой его слышали повсюду. Он не давал покоя ни живым, ни мертвым.

Любой из героев, решивших живым отправиться в мир мертвых, должен был остановиться и застыть пред ним. Нечего было там делать живым. Но порой герои появлялись в Аиде не по своей воле. Любимец греков Геракл был послан туда царем Эврисфеем, а тем руководила сама богиня Гера. Ни царь ни герой не смогли бы ослушаться верховную богиню.

Царь и сам не ведал, для чего нужен был адский пес. Он исполнял чужую волю. Но Геракл был вынужден за ним отправиться. Ему помогала богиня Афина. Связал герой чудовище и потащил на белый свет. Не любил Цербер света, возненавидел он и того, кто его пленил, потому рев его оглушил всю округу. В ужасе разбегались люди. Казалось им, что сразу три собаки лаяли, выли и скулили. Но не мог отступиться Геракл. Привел он к царю Цербера, а тот в ужасе бежал и спрятался, как только завидел его. Но чтобы не причинил он вреда невинным людям, отправил его Геракл назад, как только все убедились, что он выполнил приказ царя. Так и живые люди увидели чудовище, хотя и до и после его могли видеть только те, кто уже покинули мир.

Он во много похож на волка викингов, сидевшего в подземном мире на цепи до самого Конца света. Когда он вырвется в мир, тогда и миру этому конец наступит. А вот Цербер никому из живых вреда не причинил.

 
Адский пес Геракла ищет,
Сторожит во тьме Тезея,
Наши души станут пищей,
Уходи домой скорее.
 

Керры и богиня Никта

 
(Греция)
 

Самыми древними были богини Тьмы. У греков Никта считалась дочерью первобытного хаоса. Она появилась в мире раньше остальных богинь. Потому ее называли Богиней ночи.

Жизнь ее сначала была лишена радости. Не особенно приятно блуждать во тьме почти в полном одиночестве, когда на пути можно встретить только чудовищ.

Она вступила в союз с богом ночной тьмы Эребом. От него родился Эфир – вечный свет, Гемера – ясный день. Так благодаря ей в этот мир и пришел свет, тьма рассеялась.

Но после союза Никты с Богом подземной тьмы Тартаром, родился бог смерти Танатос. Очень близок ему по сути своей был и Гипнос – бог сна. Она родила Харона – перевозчика душ в мире мертвых, Немесиду – богиню возмездия. Но самыми яростными и неприятными детьми богини были Керры – богини насильственной смерти.

Они часто оставались на земле, и толкали одних людей расправиться с другими.

Так в этот мир вместе со светом пришло и страшное зло. Первые богини покарали Кроноса, отца Зевса, за то, что он убил своего отца.

Но постепенно, когда появились люди, их стало все больше и больше.

У этих богинь был скверный характер. Вместе с Эридой они любили разжигать ссоры и устраивать войны в этом мире. А потом наблюдали за тем, что там происходит.

Очень нравилось им, когда войны начинались и продолжались долго – они тогда были заняты делом, а не скучали.

Этих чудовищ не любили и люди, и боги, но усмирить их не могли. До самого конца продолжали они свой путь по земле. Троянская война – самое любимое их детище.

Сама же богиня Никта хорошо относилась к людям. Она часто защищала их от своих яростных детей, понимая, что они могут страдать незаслуженно.

 
Богиня тьмы не даст свершиться злу,
Но керы все несутся по пятам,
И где-то там, на призрачном пиру,
Они несут и смерть, и ужас нам.
 

Циклопы (Киклопы)

 
(Греция)
 

Одними из самых известных нам чудовищ, о которых сочинили много сказок, остались великаны Киклопы (циклопы).

Это одноглазые великаны. Единственный глаз у циклопа находится на лбу. Они живут на дальних островах, куда только ураган может закинуть путешественников.

Сказители по – разному говорят о количестве великанов. Иногда это целый народ, иногда утверждают, что их только трое.

Отличались они не только огромной силой, но были грубы, дики и доверчивы. Не случайно их удавалось провести героям. Они вырывались на свободу, даже когда были в плену у Циклопов.

Так случилось с Одиссеем и его товарищами, когда они оказались в плену у циклопа Полифема.

Отцом их был древний бог Уран, а матерью – Гея. Циклопы встали на сторону Зевса, когда он восстал против своего отца. От них он получил гром и молнии. Они и помогли ему одержать победу.

Они помогали богу Гефесту, ведь обладали огромной силой и легко справлялись с самой тяжелой работой в небесной кузнице.

Люди и боги избегали встречи с ними. Ведь они были непредсказуемы, легко могли потопить корабли, как игрушки, растоптать их самих.

Постепенно от них сбежали все, кто обитал рядом. Они на дальних островах остались в одиночестве. Но это не особенно расстраивало Циклопов.

Долго провели они в одиночестве, пока к ним не прибило корабль Одиссея.

Только шесть спутников из двенадцати смогли вместе с самим Одиссеем выбраться с этого острова. Но Одиссею удалось ослепить Циклопа, и все-таки он слишком много потерял. А выбраться они смогли, только завернувшись в бараньи шкуры, когда утром великан выгонял баранов на пастбище.

Последние Циклопы вымерли, так как они были смертны, остались только ужасные рассказы об их похождениях.

Циклоп разбуянился снова,

И горы трясутся и реки,

Пришел он из мира чужого

И все сокрушит в этом свете

Кирка (Цирцея)

Затворница Цирцея

 
На острове дальнем мертвея,
Укрылась от мира и страсти,
Тоскует во мраке Цирцея.
О, бремя безумное власти.
Когда ты над миром восстала,
То бросят тебе Одиссея,
И страсть, как звезда, догорала,
Сгибалась от боли Цирцея.
 
 
И не было силы подняться,
И в холоде грез ты взлетала.
А где-то с Гекатой резвятся,
Как черные псы, все вассалы.
Готовы на подвиг и подлость,
От злости и неги немея,
Чудовища снова приходят,
Волшебница ждет Одиссея.
 
 
И что там его Пенелопа,
Но боги теперь не с тобою.
Противиться миру попробуй,
Поспорить с судьбой и любовью,
И все же от боли немея,
И зная, что это напрасно,
Уносится в бездну Цирцея,
И Гелиос злится прекрасный.
 
 
Строптивая дочь бессердечна,
И что она снова затеет?
Он смертен, страдать ей там вечно
Цирцея все ждет Одиссея.
И пусть Посейдон веселится,
И Сцилла с Харибдой так близко,
Пусть яростно буря резвится,
И черная туча нависла.
 
 
А где-то с Гекатой резвятся,
Как черные псы, все вассалы.
И не было силы подняться,
И в холоде грез ты взлетала.
Не падала в пропасть немея,
Но снова смогла там подняться,
Дождется она Одиссея
И будет над бурей смеяться
 

У всех народов были свои знаменитые волшебницы. Самой могущественной чародейкой у греков была Цирцея (Кирка), дочь самого титана Гелиоса (Солнца) и его жены Персы.

Щедро одарил ее бог солнца – она получила волшебный дар, и боги относились к ней почтительно. Герои обращались за советами. Она обучила многому свою племянницу Медею.

Жила Цирцея на далеком острове Эя, вдали от всех. Братом ее был царь Ээт, тот самый, который в наследство получил знаменитое золотое руно. Оно и хранилось в Колхиде, до появления там аргонавтов.

Когда, похитив руно, аргонавты возвращались вместе с ее племянницей Медеей, они останавливались на ее острове. Цирцея помогла им очиститься от пролитой крови и закрыла глаза на то, что совершилось на земле ее брата. Почему так повела себя Цирцея, останется для нас загадкой.

После них на острове ее побывал Одиссей, во время своих бесконечных странствий по миру.

Посланников Одиссея Цирцея встретила враждебно, даже превратила их в свиней. Если бы Гермес не помог Одиссею вернуть воинам человеческий облик, то трудно сказать, как бы такое знакомство завершилось.

Цирцея простила такую вольность дерзкому герою. Но он пообещал оставаться целый год на ее острове, в ее объятиях.

Волшебница отпустила его, но у нее остался сын Одиссея, который родился после его отплытия. Она знала, что живым или мертвым он снова вернется назад.

По ее совету Одиссей отправился в загробный мир, чтобы узнать там у отца своего как ему вернуться домой.

На обратном пути он навестил волшебницу. А в последний раз он навсегда вернулся к ней уже после смерти.

История любви Одиссея и волшебницы навсегда останется в сказках и мифах.

Волшебница ждет Одиссея,

Колдует ночами Цирцея,

Напрасно герой рассмеется —

Живым или мертвым вернется

Клитемнестра

 
Быть нелюбимой так она устала,
И ждать измены больше силы нет.
Дочь милой Леды снова колдовала,
Затмил глаза ее Елены свет.
 
 
И грозный Агамемнон в час заката
Вздыхавший в полумраке о сестре,
Но в чем теперь царица виновата,
И вот она решила на заре
 
 
Покончить разом и с царем и с нею,
В объятиях других заснуть на миг.
И царь убит царицею своею.
И молча усмехается Аид.
 
 
Да где еще такое может статься?
Какая боль, какая благодать.
Ты победитель, надо разобраться
С женой своей, а после воевать.
 
 
И он молчал не помня, то что было,
И вспомнить он жены никак не мог,
– Да все, Елена светлая затмила.
Смотрел на Персефону грозный бог.
 
 
Он так любил, и в это есть спасенье,
Для бога тьмы, а что твоя жена.
И где-то на рассвете в миг прозренья
Проснется в страхе, в пустоте она.
 
 
Кто виноват? Что делать мы решили,
И снова Керры грозные хрипят.
И мечется душа, как странно жили.
И умирали все века подряд.
 
 
А страсти были так темны порою,
Что никому той боли не унять,
И вот она сражается с сестрою,
Готова всех царица убивать.
 
 
Но где —то сын и вздорная Электра,
Отмщение готовит при луне,
И понимает в мире нет ей места,
Что эта жизнь, она лишь сон во сне.
 

Ламия

(Греция)

Человек, превращенный по воле волшебника в животное, сам волшебник, который ночью становится волком, собакой, котом – знакомая во все времена история. Некоторые утверждают, что их род ведется от какого-то чудесного волка, предка и гордятся этим.

У славян сохранили самые древние сказки о девушке —оборотне, она была наполовину рысью, наполовину человеком. И оставив мужу своих детей, отправилась в заповедный лес, не могла с ними встречаться.

Подобное чудовище у греков называлось ламией.

Это тоже была молодая девушка. Ее тело в верхней части человеческое, наполовину покрыто чешуей какого-то неведомого животного, голова и грудь женские, человеческие руки, а на ногах копыта.

Но говорят, что первоначально она была прекрасной женщиной, царицей Ливии.

Увидел царицу Зевс и влюбился в нее, как с ним часто, бывало. И как потом случалось, Гера узнала об этом. Она решила отомстить царице за то, что та осмелилась любить ее мужа. Богиня оставила ее в живых, но превратила в животное. Только чтобы не путать с обычными животными, у нее оставались женские черты. Не могла она теперь ни тому, ни другому миру принадлежать.

Но и этого показалось мало грозной Гере, она лишила ламию сна. Теперь та бродила по ночам, не находя себе места, пугала всех, кто попадался ей на пути. Ламия страшно страдала по своему оставленному царству и миру.

Зевс сжалился над ней, позволил ей иногда засыпать. И в такие ночи ламия становилась смирной, никому не могла навредить несчастная царица, которая так жестоко за все расплатилась

Пришлось отправиться ей в загробный мир, где было темно, и подобных созданий обитало множество.

Она появилась и позднее в сказках разных народов, так и оставалась то несчастной девушкой, то чудовищем.

 
Ламия в тревоге у ручья
Смотрит в воду, долго ждет кого-то.
Сколько в мире хитрого зверья,
Как ей к людям вырваться охота.
 
 
Но она чужая средь людей,
И они боятся, отвергая,
В теле женщины таится зверь,
Он ее отчаянно терзает.
 

Леда

 
Спит Спарта и видит во сне Менелая,
И Леда проснулась, о чем-то вздыхая,
И смотрит она на Елену в печали,
Такое привидится снова ночами..
 
 
Что больше усталой царице не спится.
И черная птица над миром кружится.
И ходит по замку и ищет ответа,
Но в чем провинилась красавица Леда?
 
 
Гнев Геры страшнее всех Зевсовых молний,
И что там пророчица старая молвит.
И все повторяет: – И ты виновата…
– Елена, красавица, горе, расплата.
 
 
– Но он обманул, я могла обмануться.
Я все поняла, когда муж мой вернулся.
Да кто теперь слышат те речи царицы,
А небо темнеет, а Гера ярится.
 
 
Мир странно притих и немой, и печальный,
Зачем Менелай ей приснится отчаянный,
И спросит их снова: – Что с нами случится?
А там Клитиместра во мраке ярится.
 
 
Какие-то войны, какие-то тени,
Ты с этими будешь, не станешь ты с теми,
И скоро беда и война там случится,
Никто не вернется, как сердце стучится
 
 
И смотрит она на Елену в печали,
Такое привидится снова ночами.
Спит Спарта и видит царем Менелая,
И Леда проснулась, о чем-то вздыхая
 

.Лето

 
Страдает Лето, ждет она расплаты,
И миру мстит, за то что в этот час,
В бескрайнем море, вечно виновата,
Все мечется, душа ее, и связь.
С землей далекой призрачна и лжива,
Как Зевсовы объятья в темноте,
А ведь казалось, так спокойно живы,
Пока орел с небес не прилетел.
Да, будет Аполлон и Артемида,
Она годится ими, только вновь.
Гнетет ее извечная обида,
Как мимолетна и слепа любовь.
Но разве ты такое выбирала,
Все решено, тогда же почему
Слепая Гера мстить уже устала,
А ты все видишь море, остров, тьму,
Они ушли в леса свои и храмы,
И ты одна пред небом в этот час,
И нет страшнее этой горькой драмы,
Когда они забыли снова нас.
И пыл такой в начале в самом деле
Что голова закружится опять.
Куда же после страсти улетели,
Осталось лишь страдать, в тиши рыдать
Мстит миру Лето, Зевс ее не видит.
Любви вовек не знает Аполлон,
Из леса молча Артемида выйдет,
И рассмеется, взяв кого в полон.
И только ты в пылу и пониманье,
Готова мстить за то, что в этот час,
Он не придет как прежде на свиданье.
– Проклятие, они не помнят нас.
 

Менелай

Он плывет за царицей во мрак. Предания старины

 
За сбежавшей царицей несется во тьму Менелай,
И в печали вселенской не будет конца и начала,
Сотрясается мир, и война уже где-то пылает,
Потрясенная Троя пылающий факел встречала.
 
 
Долго хмурился Гектор, но больше перечить не мог,
Улыбалась Елена, и воины будут сражаться,
Что еще остается? Печали и неги итог,
Менелая позор в этих лицах чужих отражаться.
 
 
Снова ссорится там Агамемнон и грозный Ахилл,
И о чем-то в тиши все просила богов Андромаха,
Только старый Приам поминальный готовил им пир.
И хитрит Одиссей, Менелай замирает от страха.
 
 
Сколько примет Аид безрассудных ахейских мужей,
И кого не дождутся домой, им сегодня не ясно,
Но от взора Елены становится в мире светлей,
И просил он вернуться царицу сегодня напрасно.
 
 
И сраженный Патрокл вновь бросает их в эти бои.
И поверженный Гектор теперь Менелаю приснится,
Только где-то Елена в тумане небесном стоит,
Скорбно замер Приам, и Парис ничего не боится.
 
 
Боги сходятся там, этот рев этот гам, этот смех,
Мрачно смотрит во тьму, и не может дождаться Елены,
О, отвергнутый муж, он ответит когда-то за всех.
За сбежавшей царицей спешит Менелай неизменно.
 

Царь Минос

 
На снегу обнаженное тело,
и метель все резвится в тумане,
Это страсть уходила несмело,
И надежда внезапно обманет.
 
 
Это в облаке дивной печали
От мороза душа холодела.
Это серые птицы кричали,
Так пронзительно дико и смело.
 
 
Сон и явь сплетены воедино,
Мне не холодно больше, жива ли?
На снегу обнаженное тело.
И о чем там вороны кричали.
 
 
Грозный Минос на острове дальнем
Ждет в печали афинского принца,
Улетали они, убегали.
Как могла Ариадна влюбиться?
 
 
Дионис с ним сегодня согласен,
Он царевну себе оставляет.
На снегу обнаженное тело.
Одиночество в мире печали.
 
 
Лишь во сне за полетом Икара
Все душа безнадежно стремиться,
И куда-то уйдем мы устало.
Только остров покинет царица.
 
 
В лабиринтах бессильно шагая,
Будет снова Эрида резвиться,
На снегу обнаженное тело.
Отчего это нынче приснится.
 

Обернулся в могучего быка Зевс да и украл прекрасную Европу.

Вот и родился у них сын – Минос. Стал он царствовать на острове Крит. Грозный и могучий был царь, никто из смертных с ним не сравнится. Он с отцом своим грозным часто встречался в пещере, где никто подсмотреть и подслушать ничего не мог.

Страху нагнал на всех царь много. Флот могучий создал, так, что никто бы к нему не приблизился. Только всего предавали его родные и друзья. Вот и царя Афин считал он своим другом, а тот из зависти сына его убил во время игр. Войной пошел на Афины царь Минос, и победил. Признали его власть над градом этим. И присылали они семь юношей и семь девушек прекрасных на остров в знак того, что помнят они о его могуществе. Никто никогда потом этих людей не видел. Отправлял их царь Минос своему Минотавру – чудовищу, которое родила ему жена. Для этого чудовища заставил Минос самого искусного из мастеров Дедала построить лабиринт, да такой, что ни сам Минотавр, ни те четырнадцать жертв оттуда выбраться никак не могли. Так и похоронена была страшная тайна и позор грозного царя.

Никто не мог знать правды, а самые любопытные, те, кто в лабиринт пошли, чтобы своими глазами на все взглянуть, так там навсегда и остаться должны были. Заживо хоронил любопытных царь. Только на этот раз Тезей, сын Посейдона к нему явился. Его любимая дочь Ариадна и предала его. А потом с Тезеем вместе и сбежала с острова. Говорят, царевна где-то погибла по дороге. Но не мог ее простить царь. А потом и сам Дедал сбежал от него. Вот и стал его царь вместе с флотом преследовать.

Только хитрец проворнее оказался. И сварил он в ванне грозного царя. Придумал какое-то чудовищное устройство. Так и погиб грозный царь, всеми преданный и брошенный.

На острове враги, друзья, сыны,

Но грозный Минос не найдет покоя,

И покориться все ему должны,

Но предают, напрасно беспокоя.