Текст книги "Забавы и шутки демиургов. Литературные мифы"

И ни о чем больше не договариваясь, они бросились подальше из этого дома. И полетели в неизвестном направлении, туда, не знаю куда.

Долго бы летели, если бы столетний дуб на пути их не возник. Пришлось остановиться, чтобы в него не врезаться, да и передохнуть на свежем воздухе давно пора было. А то в душной квартире не развернуться, и дышать им было нечем. Вот так они под тем самым дубом и оказались ненароком.

Филоложка 12. О том, как попали черти сначала на поле сражения, а потом чуть в Пекло не попали, и какой урок они из этого вынесли.

Из тихой комнаты Обломова, где оба беса почему-то чувствовали себя очень неуютно и почти заболели от безделья и дремоты, перебрались они совсем в другое место.

Очень даже боевое, а именно на Бородинское поле, и попали как раз в тот момент, когда сражение там разгорелось, то самое, о котором столько говорено– переговорено было.

«Ведь были схватки боевые, да, говорят, еще какие» – немного позднее напишет поэт. А пока они стали свидетелями и участниками того, что там творилось в тот самый день, когда сражение было в разгаре, и «смешали в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой».

Бесы могли подтвердить, что именно так оно и было. Но что самое интересное – оказались они по разные стороны баррикад.

Игната забросило на сторону Наполеона, потому что всегда он был неравнодушен к этому низкорослому гению, которому так много сделать довелось, и стать властителем дум, а Тарас оказался на нашей стороне, там, где полководческий гений Кутузова и возродился из пепла.

№№№№№№№

Картина, которая взорам их открылась в тот момент, оказалась более чем объективной, и могли они потом рассказать, как это было на самом деле. И рассказали, когда вернулись, но теперь, когда Пекло им показалось теплым и уютным местом по сравнению с тем, что тут творилось, они и стали искать друг друга, или хотя бы какого-то выхода из жуткого положения.

И нашли, правда, не сразу, а спустя только какой-то срок. Оказались они, уже не надеясь на лучшее, около того самого дуба, о котором столько написано было. Вернее под ним, родимым, и все никак понять не могли, живы они или мертвы. А в аду таком показалось чертям нашим, что померли они все-таки и были теперь скорее мертвы, чем живы. Хотя и забыли они совсем, что помереть никак не могли, бессмертными все это время оставались. Хотя возможно это только казалось им в те часы.

– А Наполеон так себе, ничего особенного, больше шуму от него, – заявил Игнат, как только немного очухался, отчихался и отдышался.

– Да, уж, шуму – то до самых небес, ничего не скажешь, – вторил ему Тарас, с подозрением поглядывая на то место, где битва продолжалась, правда уже без их участия.

И стали они разбираться, что на битву эту их понесло.

– Мне так понравилось, когда он сказал, что надо ввязаться в драку, а там видно будет, – говорил восторженно Игнат, – и надо сказать, что на этот раз ему досталось больше, чем обычно.

– Может, и досталось, только из-за безумства одного почему должны страдать другие, совсем ни в чем не повинные люди.

– Это было конечно чистой правдой, ничего не скажешь, только и по -другому уже нельзя, войны все время идут, не он первый, не он последний. А я свой мир защищал, от таких Аресов, которым плевать с кем драться, было бы только дело. Но кто-то должен их остановить.

Правда, они оглянулись по сторонам, не стоило Аресов поминать всуе, это точно – хорошая примета, правильная. Да куда от них деться, но лучше все-таки позабыть, так спокойнее.

Но они уже о мире, а не о войне в тот момент думали, а потому и смотрели на тот самый дуб, вспоминая прекрасные времена светлого язычества. Тогда можно было спокойно подняться по нему аж в Ирий небесный, отведать молодильных яблок и понежиться, среди молочных рек и кисельных берегов, и птиц райских послушать.

– А что переменилось– то с тех пор? – удивленно спросил Игнат, – люди, конечно от Ирия отказались, но ведь он-то остался. Не мог он исчезнуть только потому, что им стал недоступен и без надобности.

– Не мог, – согласился Тарас,

– На войне мы с тобой уже побывали, может, там прогуляемся? – предложил Игнат.

И недолго думая, туда они и направились, – к тому самому стволу дерева, по которому в Ирий и можно было подняться, без забот и хлопот.

И в тот момент к их удивлению первые тени туда уже и направились нескончаемым ручейком.

Значит, и с Ирием не все так глухо было, как им сначала показалось. Это порадовало наших бесов, и решили они к тем теням присоединиться, да под шумок, когда их так много было, туда пробраться.

Сказано, сделано – и два наших путешественника, не теряя друг друга из вида, присоединились к тем, кто с трудом, правда, но поднимался по дубу вверх. Устали они, испуганными и несчастными казались, но все-таки двигались неустанно.

И пришлось им припомнить недавние события, связанные с Аидом и Сизифом, камень на гору катившим. А почему? Да потому что сами они себя теми камнями ощутили, когда назад их толкнул Стрибог, зорко разглядев среди остальных, и полетели они вниз кубарем, не разбирая дороги, еще не понимая, что такое с ними приключилось вдруг.

Правда, до Пекла они не долетели, снова под тем самым дубом оказались, где все и начиналось. Только толку немного от их усилий оказалось, как вскоре они и выяснили, и уяснили для себя прискорбный этот факт.

– Так что нам и до Ирия не добраться? Ведь воевали же мы, ладно, ты на стороне этот самозванца, а я – то за правое дело, за Отечество свое.

– А кто тебе сказал, что воины вообще попадают в рай, – это здесь на земле их подло обманывают, а не встречали ли мы всех героев троянских в Аиде.

Тут они поняли, что не заметили тогда главного. И странная догадка теперь уже терзала обоих.

– Скажи, а Гектора ты там видел?

– И Гектора, и всех, кто там станет разбирать, где правые, где виноватые.

Это стало самым странным открытием для них. Может потому они и было заброшены на Бородинское поле, чтобы через много веков после начала первой войны и узнать такое? Да, не утешительной оказалась правда, надо было раскрыть миру эту тайну. Только недаром говорится, что добрыми делами или намерениями дорога в ад стелется. Как только пытались они это сделать, так и хватали их волки Ния за пятки и копыта, и слово вымолвить не могли они. А потом поняли, что не стоит и пытаться, ничего у них из этого не выйдет никогда.

Так и носили черти в себе эту страшную тайну, о том, что нет никаких райских кущ для воинов славных, а всех их Пекло поджидает. И никак они открыть ее миру не могли. И было отчего в уныние прийти, но если нельзя изменить обстоятельства, то надо изменить отношение к ним, или в другой мир перебраться.

Они подумали, посовещались, и выбрали второе.

№№№№№

Надоело им по стране литературной путешествовать, и решили бесы перебраться в сказочную страну. Разве не оттуда все когда-то начиналось, вот и давно пора было им туда отправиться, к истокам тем самым. Ведь знали они, что сказка – это добрым молодцам (т.е. чертям нашим) – урок настоящий, и должны они усвоить этот урок. Им надо бы на тот урок внимательнее посмотреть, и получше усвоить, отправимся и мы с ними в «Сказочную страну» да и посмотрим как и что там происходило и происходить могло.

Часть 2 Приключения продолжаютс. Сказочная страна

Сказколожка 1 О том, как черти исследовали Иванов Царевичей, устроив между ними кастиг, и что из этого вышло

Наши путешественники перенеслись в сказочную страну. Если прежде с географией и со временем была хотя бы какая-то определенность, то теперь в этом мире все смазалось, смешалось и переменилось.

Ничего они больше понять и разобрать не могли, и приходилось им ориентироваться уже на месте.

Но так как Иван Царевич, тот самый – мучитель Серого волка, все время был на слуху, то спорили они о том, единственный он такой царевич или и другие не лучше. А может еще хуже, хотя куда уж хуже. На поиски царевичей они и отправились. И хотелось им взглянуть на них внимательнее, и рядом побыть с теми самыми царевичами, и изучить их всестороннее, так сказать.

Только где их искать-то было – вот вопрос так вопрос.

Черти пошли в раздумье по берегу моря, припоминая какие-то старые добрые и не очень добрые сказки. Знали они их не особенно хорошо, но тут же и узнали, что как раз от морского царя и сбежала Василиса вместе с царевичем.

– Вот видишь, – говорил Тарас, – и царевич вроде бы ничего, сам сбежал, в плену оставаться не захотел, ты только такой недоверчивый оказался.

– Это мы еще посмотрим, – отвечал ему Игнат, который не привык верить чему-то просто так, на слово, и должен был еще убедиться в том, что там случилось на самом деле.

А оказалось, что вместо царевича и Василисы Премудрой, из пены морской, совсем как у греков богиня любви, появились свиньи, и с хрюканьем они побежали дальше. И так шустро бежали, что черти едва успели в сторону отпрыгнуть, чтобы те на них не налетели, ведь они ничего не видели от волнения и перепугу.

Зрелище было, конечно странным, если бы за ними не вынырнул царь морской, то черти так и не узнали бы ничего. Но он чертыхнулся, посмотрел на поросят и около чертей остановился. Наверно, обрадовался, что есть с кем поговорить.

– И что это такое? – спросил Игнат у царя морского, – откуда это свиньи взялись, в сказке не помню такого.

Он догадывался, что это как-то связанно одно с другим, но до конца понять того, что происходит, все-таки никак не мог.

– А у нас совсем другая сказка, – говорил царь морской, – Василису не ту царевич наш выбрал. Премудрая ему не полюбилась, зато прекрасная понравилась, а она на то и прекрасная, чтобы мудростями не отличаться. Едва выучилась, помогать бросилась этому беглецу непутевому, научилась, как в животных оборачиваться, а как назад, так и не доучилась. Вот и остались они теперь свиньями. Убежать-то от меня, убежали. Но думаю, что далеко не убегут все одно. Догонят, да и вернут их назад, а то и сами воротятся, потому что бежать им некуда.

Переглянулись бесы. Они подивились и жестокости царя, и тому, что тут узрели. Но самое главное, Тарасу не хотелось, чтобы в споре их о никчемных царевичах Игнат побеждал. Да и не только это, раз они здесь, то должны как-то героям помочь, иначе, зачем они вообще нужны были?

И царь Морской смотрел на них с интересом. Он то злился, то радовался тому, что тут происходило, и что сам к этому он причастен был.

– Медведей уже немало по лесам нашим бродит, волки и до Пекла добрались, вот теперь еще и свиньи будут. Не стану я за ними гоняться, пусть живут так, как им нравится.

И с этими словами отправился он в морскую пучину, потому что воздух земной тяжел был для него, почти невыносим, а после такой погони особенно, вот он и ушел непонятно куда. Только свиньи после его вторжения на земле и оставались еще долго.

И черти бы не сильно расстроились, если бы они не узнали всей этой истории. Но то, что очередной царевич стал теперь кабаном диким и в любой момент может быть убит и съеден любым охотником, это ну никак не могло им понравиться.

И стали бесы думать и спорить, что же им дальше делать и как быть.

Увидев, что погоня исчезла, а черти мирно настроены, вернулись свиньи к ним, сели перед ними и жалобно так взирать на них стали. О помощи видно просить.

А черти и сами стали все заклинания колдовские вспоминать, да не ладно, не хорошо получалось это у них. Колдовали они, колдовали, но ничего хорошего не вышло. Хорошо, что еще больших чудовищ из них не сделали, так свиньями беглецы и остались. И тогда приняли они решение, отправиться к Велесу вместе с поросятами.

– Если он вам не поможет, то и никто уже не поможет, – торжественно сообщили им черти, чем, конечно, привели их в трепет и ужас, да делать все равно было нечего.

К Велесу, так к Велесу – деваться некуда. Правда, далеко до него и высоко, но другого пути все равно нет.

Вчетвером странная эта компания и отправилась на поиски Велеса, которого почему-то нигде поблизости не было.

То ли он нарочно от них прятался, то ли просто так получилось, только долго им искать пришлось. Да еще и кабанов отбивали от других животных, которым очень интересно было, откуда они могли тут появиться и что делали в их лесу.

И пришлось им, так и не найдя Велеса поблизости, тащить на остров его, где рано или поздно он должен был появиться.

– Серый волк отдыхает, – возмущался Игнат, сравнивая себя с тем животным, которое к камню и Ивану потом приставлено было, и все его желания исполнять должно было.

Тарас все испытания сносил молча, он понимал, что Ивану царевичу и Василисе сейчас еще хуже, они хоть в привычном своем облике были, а от тех, что осталось? Не лягушки, конечно, но тоже не позавидуешь.

Но надо было признать, что первый блин по отысканию приличного царевича оказался таким комом, что хуже и не придумаешь, так это первый, и поговорку люди недаром придумали.

– Не утешай себя, это уже второй блин, первый был любимцем волка царевичем, там комы все начинались.

Сколько не прислушивались превращенные в свиней, понять они в этом разговоре мало что могли, да и не хотелось понимать. Но все должно было как-то завершиться рано или поздно.

Велес оказался на острове, но встретил их не ласково, он как-то странно намекнул на то, что царевич сам виноват, не стоило так усердствовать и на любовь полагаться, мудрость она никогда и никому еще не мешала.

И это говорил Велес, который из-за нее только и страдал страшно. Но черти на него внимания не обращали, они, как и обычно, гнули свою линию.

– Если ты Прекрасную выбрал, то и не стоит побегов совершать, и оставайся там, где был, тогда и цел будешь, – говорил в это время Велес,

Свиньи, слушая его, приуныли, но деваться им все одно было некуда.

– А может красота спасет мир, – выпалил Игнат, – хотя и сам никак не мог понять, откуда он слышал эту странную фразу. Но кто-то ее точно говорил, не с небе же она свалилась. И главное, за свиней ему заступиться хотелось, ведь это гусь свинье не товарищ, а черт может им вполне и оказаться.

Тарас смотрел на него молча, он не знал, что сказать можно. Вот и молчал.

Но если на свиней посмотреть, то что-то было не похоже на то, что спасает мир именно красота. Хотя по-разному, вероятно будет. Но не на этот раз.

То ли Велес что-то перепутал, то ли сам Кащей вмешался, и как обычно все попортил, только ведь это он еще до Базарова был любителем лягушек, и в тот момент, когда черти уже хотели на Василису и царевича полюбоваться. Они были уверены, что те снова в людей превратиться должны, тогда те самые лягушки и возникли.

Игнат свистнул от неожиданности, Тарас свистеть не стал, но видел, что радоваться тут нечему. Даже и не понятно, что лучше, что хуже, и не ясно было, смогут ли они от этой кожи даже на время избавиться, или она к ним насовсем приросла и не отстанет больше.

Они на этот раз от лягушек сбежали, как только снова оказались в заповедном лесу, потому что не знали, что еще можно для них сделать.. И подозревали, что может все стать хуже, чем теперь, хотя куда уж хуже?

Так и остались где-то лягушки, и черти даже и не знали, что с ними случилось, как случилось. Да и боялись узнать. Много лягушек в мире этом, и где свои, где чужие, разобраться невозможно.

Сказка для них была без счастливого конца, но всякое может быть.

Жизнь продолжалось. И жить всем хочется, даже если ты с рогами и копытами или в лягушечью шкуру обрядился.

Сказколожка 2 О том, как черти получили молодильное яблоко, и как они его использовали.

Сколько разных историй было связанно во все времена с яблоками. Не обошли эти плоды стороной и наши сказки.

Чертям, как и всем остальным духам, было прекрасно известно, что боги так молоды и прекрасны потому, что они получают эти самые яблоки от Лады весной, когда природа оживает, и вместе с ними и молодость без старости тоже у них и остается навсегда.

Они что-то слышали и о том, как богиня раздора при помощи того самого яблока, чуть войну не развязала, когда другие богини не могли с выбором примириться.

Но как только подумали они о старых историях и о яблоках, так одно из них прямо на голову Игнату и свалилось. И надо сказать, что больно оно его ударило. Солидное такое яблоко оказалось, увесистое.

Кто-то из ворон на лету и подсказал ему, что яблоко это есть не стоит, оно неправильное, и вовсе не молодильное, а оборотится он тут же в камень. Отравленным это яблоко оказалось. Не успели они еще с Тарасом обсудить, что делать и как быть с плодом странным, как и завертелось все.

А потом случилось невероятное, нагнал их черт Макар, непонятно откуда взявшийся, хотя черти всегда невесть откуда появляются, и украл прямо на глазах у обоих то самое яблоко.

Они и глазом моргнуть не успели, Тарас только вскрикнуть успел, но разве его догонишь. Как припустил он – только его и видали. В отличие от царевича, которого на воровстве всегда ловили, черта Макара поймать очень трудно было, шустрый больно оказался.

– И что нам теперь делать? – поинтересовался Игнат.

– А ничего не будем делать, мы ему яблоко не давали, а в камень превратится и черт с ним, пусть яблоки не ворует. Сам себя и накажет. Нам что копыта бить и за ним бегать прикажешь?

– Это если бы мы его наказать хотели все бы ничего, но ведь он кого-то другого траванет, – не отступался Тарас.

Не давал он покоя другу своему никак.

Кто бы сомневался в том, что все это так и случится.

– Но даже если Макар зарубает его сам и в камень оборотится, тоже хорошего мало, – стали рассуждать они, когда злость немного прошла. Хоть и черт, и вороватый оказался, а жалко его, если поросенком и медвежонком быть не сладко, то камнем совсем скверно.

Так говорили они, говорили, а время идет, и понимали бесы, что делать что-то все равно надо, да что тут сделаешь.

Но они вскоре узнали продолжение истории с яблоком.

Встретил Макар по дороге трех девиц распрекрасных. И были это Василиса Прекрасная, Василиса Премудрая, и Василиса Сексопильная. И хотя они вели себя довольно сдержанно, но понятно было, что только одной из них Макар должен был яблоко отдать.

Для них он и воровал его. Конечно, не только о девицах, но и о себе самом черт думал только, потому что девицы должны были что-то дать ему. Вот и оказался он перед ними. И каждая из девиц хотела обладать этим плодом запретным. Ведь не знали они, что яблоко не молодильное, а молодости и красоты никогда много не бывало.

Кому же яблоко это достанется. И понял Макар, что вовсе не такой простой эта задача оказалась.

Красоту неописуемую одна Василиса обещать стала, и другая мудрость невиданную дарила. Но Макар все-таки склонился к тому, что он должен быть с третьей – страстная ночь – это то, что ему и было нужно в то время. Считал он себя и мудрым и красивым и без их подарков, а если это не совсем так, то тоже не страшно, а вот ночка страстная – это другое дело.

Ничего не изменилось в людях и духах, как во времена Париса было, так и нынче оставалось, все одно и то же.

– Все это ладно, – говорил Игнат Тарасу, только я так и не понял, а что она с яблоком делать собралась.

Он насторожился, догадываться стал, что одну из Василис они и погубить ненароком могут, тогда каменный цветок первый и появится – подарок для Демона, но девицу было все-таки жаль.

– Положит его, да и любоваться станет, – предположил второй, хотя им обоим в то не верилось на самом деле.

Тогда о чем-то догадавшись, бросились они со всех ног туда, где Макар телят точно не гонял, но к ночи страстной с Василисой готовился.

Так и есть, решила она съесть яблоко, чтобы помолодеть еще больше, стать самой обаятельной и привлекательной. И ведь ни она, ни Макар и не знали о том, что за этим крыться может, а им-то хорошо все ведомо было.

№№№№№№№№

Но опоздали они немного, Макар опередил их, но тоже опоздал, когда он появился, Василиса спала уже мертвым сном, и никакой чернавки – чертовки для этого не понадобилось, без нее все прекрасно обошлось. Сам черт, того не ведая, и усыпил, и погубил ее за милую душу, даже глазом не моргнул.

Когда появились встревоженные черти, и увидели все, что уже совершилось, Макар был в отчаянье, но кроме всего прочего черти поняли и главное– что им ответ держать придется. Так оно и вышло рано или поздно.

С кулаками на них Макар бросился, словно, заставляли они его так поступать, а ведь ничего такого не было и в помине. Сам яблоко украл, сам его Василисе отдал, и теперь виноватых ищет упорно.

Но как ему что-то можно было объяснить, ничего он не понимал, и понимать не собирался. Вскипятился очень.

Но делать было нечего. Надо было Василису похоронить, да и жить дальше, потому что не знали они, как разбудить ее.

Сказочный мир странно устроен, а для наших чертей особенно. Не знали они как лягушку расколдовать и как Василису разбудить тоже не ведали, такие вот неученые черти оказались. Макар к ним после драки, когда уже кулаками не машут, и присоединился.

И все втроем они сокрушались, что рядом с другими духами оставаясь, вот какими русалки были колдуньями, они так ни ничему и не научились, хотя и могли бы.

– Разве вам не известно, что горе от ума бывает? – пытался успокоить их Игнат, но утешение какие– то слабым показалось.

Но сказочная страна большая, время тут совсем не течет. И у них было его даже больше, чем достаточно, потому и решили они, что не стоило паниковать – все в свое время и наладится, образуется. В сказке так и было всегда, только что-то они сомневались, что и с ними такое случиться может.

Но надо было двигаться дальше. На одном месте сидеть они не могли и не хотели, скучно им это становилось.

И пошли они от Макара и спящей Василисы, куда глаза глядят, отправились.

Сказколожка 3 О том, как три черта отправились к Нию искать себе жену, и что из этого получилось

Посидел Макар над мертвой Василисой, подумал, понял, что разбудить он ее никак не сможет, и отправился он чертей искать, тех самых, которые стали причиной всех его бед и страданий.

А что, раз лишили они его самой любимой девицы, то и должны были что-то для него сделать подходящее.

Но что же могли они сделать?

А тут как раз и сообщили гонцы, которые в разные концы разбежались, о том, что у Ния есть невеста прекрасная и замечательная – да еще и красавица, и ведьма она к тому же. И собрался он ее отдать замуж, конечно, самого лучшего жениха для нее и искал теперь.

Обрадовались черти, что смогут на других посмотреть и себя показать, вот туда они в Пекло прямо, снова и пошли.

Долго ли коротко ходили – бродили, только нашли и Ния, и дочь его милую. А ведьма и на самом деле хороша была, ничего не скажешь. И стали думать черти, что именно она им и нужна больше всего, потому что больше таких проступков совершать не будут, а может, и лягушкам со свиньями помогут, черту ведьма никогда не помешает, это всем известно. Так думали они, еще не понимая, что их может ждать там, в Пекле. А ждало много чего разного.

Макар подоспел к тому времени, и стали они все вместе с другими женихами бороться за право стать Ниеевым зятем.

Конечно, родство и гордость и страх вызывало, Властелин тьмы все-таки, но другого владыки у них не было. Так они и устремились туда, в царство его мрачное и загадочное.

И услышали женихи, которые во тьме той оказались, что должны они вспахать поле и засеять его зубами драконьими, чтобы новых воинов для Ния нарастить, и условие таким оказалось – у кого те драконы самые мощные и прекрасные и необычные получатся, тот и ведьму в жены возьмет.

Нужно было Нию это воинство, никуда он без него не мог деться, вот и дал такое задание родственникам своим грядущим.

Вырастили они драконов, которые, как известно не по дням, а по часам росли, и отправились с ними в сражение.

Хорошо драконы сражались, но немного подыграли наши черти Макару, очень им хотелось, чтобы ведьма Мара ему досталась, ведь он и без того из-за яблока пострадал, и ночи страстной так и не дождался. Дракон Макара первый и до руна золотого добрался, когда отправились они за сокровищем этим, и бросил его к Ниевым ногам.

Только странная вещь случилась, проигравшие выбывать начали и в те самые камни превращаться, о которых когда-то они только слышали, но пока еще смутно догадывались. Они сначала понять не могли, что происходит, но первым исчез Тарас, а за ним и Игнат последовал. Похоже было на то, что в схватке этой победителей не будет вовсе, и Макар, уж непонятно почему – пути Ния неисповедимы, и кто с ним поспорит, как только дело свое сделал, так и исчез без всякого следа.

И последним из всех женихов исчез Макар, незамужней ведьма осталась. Получив то, что ему и требовалось, решил грозный повелитель разделаться с воинами своими. Ничего камни уже сказать ему не могли. И бороться за справедливость и освобождение чертей некому было. Но ведь это они сами виноваты, если бы прислушались к преданиям, то узнали бы, что и Зевс так же с Титанами поступил, как только победил, а победителей не судят, и они вольны поступать так, как им вздумается.

Об этом размышляли черти – камни, когда около врат Ниевых валялись, но если бы камни могли говорить.

Только недолго радовался Победитель, и на него нашлась управа. Тут же появился Даждьбог, как только узнал, какие бесчинства в Пекле происходят, и решил он все на место поставить. С того самого момента и надежда в душе у Мары нашей появилась на то, что одна она по воле отца своего жестокого все-таки не останется.

Стал Даждьбог с драконами сражаться, чтобы чертей вернуть назад.

Долго лежали камнями черти наши, поняли, каково это – оказаться в оболочке чужой.

И когда уже победил Даждьбог, тогда царевич и появился, и решил он жениться. Ведьма, боясь, что она так и останется незамужней, выдала ему меч волшебный, и драконы стали такими же камнями, как только мечом он их касался. Сложил он гору из них великую, в память о своей победе, а как последний камень в ту гору положил, так черти и вынырнули из– под них и стали снова сами собой. Разминались они долго, благодарили царевича за спасение. Радовались тому, что на этот раз все обошлось, и спорили уже о том, куда им дальше в путь отправиться, потому что не хотели они тут больше оставаться, и без того, столько времени впустую прошло.

Издалека Ний за ними наблюдал, и понял он, что там, где царевич вместе с Даждьбогом прошел, там чертям и даже ему самому больше делать нечего.

Пришлось ему примириться и половину царства тьмы вместе с дочерью своей и отдать тому царевичу, другу Бога света, которого Волохом называли. Говорят, что от него первый Волк Пекельный и произошел, потому что когда надоедало ему с Нием беседы вести, то волком он оборачивался и на свет белый выбегал стремительно.

Только волком он на земле должен был оставаться до тех пор, пока сама богиня Жива не полюбит его и не выведет на свет.

Вот и носился он, и Живу везде искал, знал, что под лежачий камень вода не бежит, а если не найдет он ее, то ничего и не будет в жизни его светлого да ясного. Так в Волохе свет с тьмой и сошлись и оставались на какой-то срок еще немалый, до самого его освобождения из Пекла.

Но Ний, когда полцарства своего отдавал, не расстраивался, и второй половины ему больше, чем достаточно было.

Недаром говорят, что бог любит троицу, только третий царевич для чертей наших оказался героем и освободителем, но и то хорошо, ведь могло быть и хуже.

Сказколожка 4. О том, какие подарки дарят порой, и как это может плачевно закончиться Волшебное веретено

Подарки бывают разными. Подарят вам коня деревянного, и от мира вашего зола одна останется. Но на русской земле хитроумные Одиссеи не прижились и феи тоже оказывались богинями раздора, но многие другие типы тут бывали, да и ведьмы наши не хуже остальных, а то и круче были.

И вот однажды такая ведьма, а на самом деле прекрасная, но очень опасная богиня Морена, которую царь Горох пригласил на пир, когда дочь у него родилась, и подарила девочке веретено, которое стащила она ненароком у богини судьбы, а та, как мы знаем, пряхой была и очень даже искусной. Веретено это было не простое, а волшебное. А может та сама ей его отдала, только оно ей не нужно было, вот она его царевне и подарила, в надежде на то, что та сама спрядет клубок, отдаст его царевичу, и он выйдет цел и невредим из лабиринта, в который так любили цари на испытаниях женихов своих дочерей загонять.

Цари-то хотели убедиться насколько те сами хоть на что-то способны, можно ли умереть спокойно, зная, что им царства достанутся. Кто-то и был способен драться с драконами, но многие спасались немного по – другому. Тут волшебные вещицы и пригождались им очень.

Правда, девицы-царевны очень рисковали, потому что такой горе-жених и потом только на ее клубки надеяться станет, а как только с первой трудностью встретится, так и раскиснет, только понимали это девицы позднее, когда уже несчастными женами становились. А пока, желая замуж выйти, они на все готовы были, и клубки им дарили и души. Вон какой Медея была волшебницей, и тетушка ее Цирцея много чего могла, а сколько она с Язоном возилась, спасала его, чаровали, и чем он ей за это отплатил? Страшно даже и вспомнить такое.

Наши черти к такой царевне Раде и заявились в тот момент, когда та вертела в руках веретено, и слушала распоряжение отца о том, что она должна стать женой королевича Елисея. А королевича Рада нисколько не любила.

№№№№№№№№№

– И что ты хочешь сделать с ним? – участливо спросил ее бес Тарас, который всегда был на стороне девиц, подвергавшихся насилию со стороны мужского пола.

– Не знаю даже, – призналась Рада, и такой растерянной и наивной казалась.

На самом деле она прекрасно знала, что стоит только уколоть того царевич, и заснет он крепко и надолго. Но как-то не то чтобы боялась этого, но не хотелось с такого поступка жизнь свою начинать.

Черт Игнат был настроен вовсе не так благодушно, как товарищ его верный, он ни слова не произнес, но видел все, что творилось, и даже хорошо слышал то, о чем думала царевна, которую добрый черт Тарас уже склонял к самому опрометчивому шагу, но из самых добрых побуждений, конечно.

Она отложила веретено в сторону, но далеко прятать не стала. Ведь могло и пригодиться.

Свадьбу делали поспешно, хотя никаких причин для того и не было. И вечером, когда удалились молодые в покои, Тарас напрасно искал Игната, и очень удивился, что тот ни слова не сказал, и никак не находился.

Конечно, взглянув на свадьбу царевны, и он мог уйти к какой-нибудь девице на свидание, хотя в это не верилось, он -то еще меньше девицами интересовался, чем любвеобильный Тарас, тогда где же его искать прикажете.

Тарас завалился спать, решив, что он отыщется, и сам обо всем расскажет.