Текст книги "Забавы и шутки демиургов. Литературные мифы"

Они увидели самым первым Ярилу у того самого перепутного камня, где недавно с князем Олегом разговаривали и смотрели, как он судьбу свою выбирал. Но черти не думали, что и бога страсти тоже тут же и застанут. Правда, другим был обозначен для него выбор. И должен он был понять, что ему нужно: долгая жизнь, но без любви, или короткая, но с любовью огромной, в третьем случае жизнь могла быть длиннее, но там только страсть без всякой любви ему и оставалась в награду..

Теперь они с двух сторон смотрели на Ярилу, почему-то вспомнили грустную историю Аполлона, с которым его все время сравнивали, но того вообще ни одна девица и богиня никогда не любили, от этого он и страдал страшно. А здесь все было вроде не так безнадежно, как там.

Они видели, что Ярила страсть выбрал, он так сам собой и оставался в то время. Платоническая любовь Даждьбогу досталась. Хранитель тепла и света с самого начала был бесстрастным, но должен был теперь какие-то чувства испытывать.

И тогда черти решили немного поизмываться над ним. Первой на шею ему бросилась ведьма. Ярила не мог отказаться от нее, но и с ней оставаться тоже не мог. Страсть вспыхнула в душе его пылкая и тут же погасла без следа, даже пепла от нее не осталось.

Он тихо отравился прочь, оставив ее в заповедном лесу. Но тут же на дороге его появилась Кикимора. Она оказалась более страстной и пылкой, и Ярила улыбался на рассвете, но кроме ночи ничего их не связывало, он понимал, что страсти слишком мало, но убеждал себя, что большего ему и не надо. И так хорошо, только вовсе не был в том уверен.

– Мне жаль его, – говорил Тарас, страсть – это так мало.

– Страсть это больше, чем ничего, – возражал Игнат, он снова вспомнил о прекрасном и таком несчастном Аполлоне. Не хотелось ему, чтобы кто-то из славянских богов таким становился.

Но когда черти оступились, тогда Ярила сам выбирать себе возлюбленных решил, только они были такими же, как и эти. И ему, и чертям на рассвете оставалось только вздыхать тяжело, и двигаться дальше – задерживаться тут не было никакого смысла больше.

– И что вы тут скажете? – спросил Ярила у чертей, он давно видел, что они за ним следят и следуют.

– А что сказать? – ядовито спросил Игнат, он опередил спутника своего верного, – сдается мне, что это ты и породил всех ведьм и кикимор, трудно представить себе, что чувствует и что творить станет брошенная Кикимора.

Ярила никак не ожидал от чертей такого. Да как они смеют с ним так разговаривать, если даже сама Лада так бы говорить не стала.

Лада бы точно не стала, а вот черти могли, и даже глазом ни один не моргнул вовсе. Но когда он почувствовал, что гнев его улетучился немного, то понял, что они правы в главном, а что еще ему остается, если он такой уродился, и такую дорогу для себя выбрал

И на какой-то миг Ярила даже позавидовал Аполлону, но только на один миг, а потом все прошло само собой. У каждого свой путь, страшно вообще беспутным оставаться, а если путь все – таки есть, то и прекрасно.

Поняли черти, что так просто им Ярилу с пути его блудного не сбить, потому что он верит, что каждая следующая девица будет лучше предыдущей, и тогда они случайно почти на лягушку, но царевну и наткнулись.

Сидела она на пенька и рыдала о том, что принца ей никак не дождаться, а тут сам Ярила и пожаловал.

Он оглянулся на чертей и понял, что это не простая лягушка, а сказочная – заколдованная, и может быть, ее он и искал всю свою жизнь, а что если черти просто издеваются над ним, да отомстить решили. И такое может быть, с ними не соскучишься ведь.

Подумал он, подумал, и пошел дальше, черти поплелись по болоту за ним. Тарас защищал бога страсти, доказывал, что на его судьбе просто никакой лягушки сроду и написано не было, а Игнат тоже о своем твердил, если из нормальных девиц ведьм и кикимор творить, то в лягушке уж точно никак царевну не разглядишь, сколько не старайся.

– Не кипятись, пусть она своего царевича ждет, а Ярила, он всем и на небесах, и на земле нужен, он не может с кем-то из них просто так оставаться.

Черти еще долго обсуждали то, что они рядом с Ярилой пережили, и никак не могли понять, почему мужчины и боги любят только стерв, и не собираются из лягушек царевен делать, скорее наоборот, готовы царевен лягушками сделать, глазом не моргнув.

Вероятно, только в сказках бывает такое. И вдруг Игната осенило:

– А что, Ярила наш еще хуже царевичей что ли?

Тарас аж подпрыгнул от неожиданности.

– Да о чем это ты, может кто-то из царевичей просто подчиняется воле отца своего, а он остается выше, и никому подчиняться не собирается, вот и вся разница.

Но так просто забыть того, о чем говорилось, они все-таки никак не могли. Но страсть есть страсть, о ней может судить только тот, кто сам ее пережил, а черти что, им хорошо о том говорить со стороны.

Сказколожка17. О том, как наши черти стали судьями на одном турнире музыкантов, и что из этого вышло в итоге.

На лесной поляне, куда заглянули черти, уже расположились музыканты.

Никто до сих пор не стал бы бросать вызов Лелю, потому что было это настоящим безрассудством. А вот Пан, которого черти на то подвигли, вдруг и бросил.

Ничего на это Лель не сказал, но в душе даже обрадовался, так хотелось ему, чтобы с кем-то его сравнили и оценили, как же много он может и умеет.

Но Пан и не собирался отступать, вот что самое удивительное. И тогда разозлился немного Лель. Как и Аполлон за свое искусство он так много заплатил, и как кто-то смеет с ним ровняться, а вот ведь смел этот несчастный и страшный тип. Еще говорят, что он чудовище, а все Берегини готовы за него жизнь отдать, хорошо, что они бессмертные, а то ведь и отдали бы, не задумываясь.

И черти уже окружили их со всех сторон. Аполлон, когда победил, шкуру содрал с сатиров, он не хотел быть так жесток, нет, здесь это не приветствуется, да и не стоит этого делать.

Но не мог знать Лель, что и Игнат, и Тарас да и те, кто были с ними на этот раз так резко были против него настроены, что выиграть он никак не мог. И дружно, почти единогласно они его сопернику и присудили победу.

Лель, когда услышал такое, ушам своим не поверил, не поверил и сам Пан, он слишком хорошо помнил свой триумф поражения еще, чтобы в победу поверить.

Но черти настаивали, Лель уже удалился побежденный, но все еще гордый, думая, что есть искусство для чертей и настоящее искусство, и это две большие разницы.

Но, скорее всего это было для него только слабым оправданием, случилось то, что случилось, и ничего он изменить уже не мог, как ни старался.

Брел Лель туда, не зная куда, понять не мог, как он в Пекле оказался, но даже обрадовался этому, там для Ния он играл во тьме с еще большим удовольствием, чем для неблагодарных чертей в заповедном лесу. Ний всегда ценил его и слушал с огромным удовольствием. А на земле без его музыки как-то грустно и пусто стало.

Пан остался один и немного смутился, ему было скучно и одиноко без Леля, он клял себя за то, что поддался уговорам чертей и согласился соревноваться, но что теперь после драки кулаками махать – пустая это забава.

Но без Леля и его музыка становилась все более и более любимой, не мог и не хотел мир без нее обходиться, и только сами черти поняли, что они что-то не то на этот раз сотворили, не то и не так. Да где теперь Леля отыскать, а его еще и уговорить надо вернуться, даже если и найдешь

Так черти попсу и породили, и теперь уж в заповедном лесу, да и во всем остальном мире от нее никуда не деться.

Ний с тех пор забирает настоящих музыкантов к себе, т.к. они не поняты, и не приняты при жизни, и только после смерти и знакомства с Нием, к ним приходит посмертная слава.

Но винить за это чертям было некого, нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Сказоложка 18 О том, как черти хотели спасти Соловья-разбойника, а князь спасался от своего богатыря.

С богами в лице Ярилы у чертей вышла промашка, и тогда они решили снова вернуться в заповедный лес к духам, с ними было как-то проще общаться и легче.

А тут и важные события подоспели – очнулся он сна своего и неподвижности Илья из Мурома, и отправился он за Соловьем разбойником в дремучий лес. Конечно, Разбойник был не подарком, а настоящим разбойником, и страха нагнал не малого, хотя все духи знали, что это скорее свист пустой, чем реальное дело. Но свист был громким и внушительным, испугать, а зазевавшегося и с ног мог уронить вполне.

Вот Илья и решил спасти мир от Соловья, потому что с Драконами да Змеями уже проблемы были – не сыщешь их днем с огнем, а Соловей все еще свистел, и его вполне поймать можно было, чтобы свой подвиг совершить.

И когда черти появились в заповедном лесу, они едва успели Илью опередить и к Соловью бросились, который расслабился к тому времени и страх потерял, а напрасно совсем.

Видя, что Соловей хорохорится, и выступать начнет, решили черти просто усыпить да и спрятать его, чтобы долго с ним не объясняться. А если Илья его не отыщет, то и не случится ничего такого – это понятно было, и мороки меньше.

Сказано – сделано, упрятали они Соловья так, что не только Илья, но и они сами отыскать бы его никак не смогли, если бы и захотели. Бывает такое, спрячешь, а потом и ищешь, с ног сбившись. Соловей был усыплен, потому и свистом отозваться не мог. Но пока его только Илья искал, да с ног совсем сбился, и ведь издалека слышал ясно этот свист, а тут нет и все никого даже похожего. Вот и размахивай мечом, если никто не попадается.

Так как Соловья он найти не мог, то пришлось к князю с пустыми руками отправляться. А на княжеском пиру уже молва пошла о том, что как только появился на большой дороге Илья, так и все разбойники разбежались, так, что их днем с огнем не найти.

Князю сначала это казалось злой шуткой балагура Дуная, который так любил пошутить вдруг, но потом, когда он увидел Илью, то понял, что Дунай тут не при чем, это чистая правда. И тогда великий князь испугался не на шутку. Если Соловей от него сбежал, тот, который разбойником считался, то что бедному князю делать остается, если такой молодец, явно пострашнее разбойника у него все время под боком будет. И кошмар, один страшнее другого на него и рушиться стали.

Тогда и приказал князь подальше воина такого грозного и отправить, чтобы и близкого его около Киева не было.

Земли обширные, везде дозор требуется, вот и пусть убирается, да подольше назад не ворочается, и Дуная к нему приставил, чтобы тот получше за ним следил, да к девицам каким разбитным пристроил, а там и видно будет, что с ним дальше делать надо будет.

– Лучше я с ханом договорюсь, или в плен ему сдамся, чем смертельной опасности себя подвергать стану, – говорил Илье на прощание князь, и в тот момент он верил, что это будет лучше и на самом деле.

Черти понимали, что на этот раз с лучшим воином и Соловьем у них не все так гладко, и разбойника спасли ненароком, и подвергают мир опасности страшной. А что делать, с перепуганным князем пока говорить бесполезно, раз они его так сами и напугали.

– Леший, у него есть свое воинство, это и их мир тоже, вот и пусть великаны со Святогором, и он сам на страже стоят, пока князь в себя не придет и не начнет соображать здраво, хватит им прохлаждаться. Они наконец и Соловья отыскали, разбудили его и в дружину Лешего записали. Пусть доброе дело сделает.

За спасение надо платить.

Сказколожка 19 О том, как оказались наши черти на острове Буяне, что там они увидели и узнали, и кого спасать принялись.

Пока с Ильей носились черти и Соловья от воина прятали, какая-то неведомая сила, вероятно без Стрибога – повелителя ветров тут не обошлось, и забросила их в самое начало, на остров Буян.

А русалка на берегу и рассказала, что в Ирии ссора между братьями произошла, и сюда Перун с небес и сбросил Велеса. Но только тут бог и может в истинном своем обличии появится, а на земле только в медвежьей шкуре и может он бродить – так наказал его Перун за то, что он был все это время с его женой, и как доказательство измены Ярила на свет появился. За страсти надо платить и медвежья шкура для этого в самый раз будет.

Ничего на это не ответили черти. Они поняли, что во времени путешествовать довольно увлекательно, только страшновато было в такой час, в таком месте оказаться, но деваться некуда.

Но решили черти, что надо Велесу невесту поискать, остров казался довольно пустынным местом. Но и придумать они не могли, как и где ее можно было найти, и Горыныч запропастился, хотя надежды на него не много было, но все-таки надеялись. Но черти поняли, что усилия их были напрасными, потому что на острове уже появилась Лебедь, и Велес умудрился ее спасти от коршуна, пока они по морям и по мирам носились, а обольстить Велеса ей не составило никакого труда.

И эта хитрая девица подарила ему почти все, что на небесах у него было – и драгоценности, и птиц райских прихватила, и войско у морского царя на время взяла, чтобы остров они тоже охраняли, а потом и сама его женой стала.

Напрасно надеялся Перун на то, что затеряется он здесь, и ничего не будет у него, кроме шкуры медвежьей. Все у него было, такие, как Велес и в огне не горели, и в воде не тонули, это для них острова в океане появлялись, и земли новые открывались, все для них было тут.

Но выяснили черти, что хотя все это и сотворила Лебедь и подарила Велесу, но было все это обманом и иллюзией, потому что влюблена она была в Ния. И делала все это только ему назло. Знал о том и мудрый Велес, но ему хотелось наказать одновременно и того, и другого, а что ему еще в те дни осталось, только так и действовать. Об этом они с Велесом и говорить осторожно стали.

– А тебе нужна такая Лебедь, – спрашивал у него Тарас.

– Да какая мне разница, другой пока нет, а в бессмертии моем и с Лебедью пока пожить можно, а там и видно будет.

И знали черти, что так и будет, разве в первый раз ему жизнь с самого начала начинать?

Так и появился в этом мире таинственный остров Велеса, укрытый от глаз и людей и богов даже. Никто туда не мог добраться, если бы и захотел. Только те, кого он сам звал, и могли шагнуть в туман и ненароком на том острове и оказаться.

Много еще чего и тогда и потом случалось, всего и не упомнить.

Но черти уже путь в античность держали, потому что хотелось им там всему научиться и тот мир посмотреть.

Вот и исчезли они надолго.

Часть 3 И демиурги с нами

Антиложка 1. О том, как черти встретили другого царевича, которого звали Персеем, и он тоже оказался странным парнем.

Вот и античность та самая, о которой столько говорено и переговорено было, уже распахнула перед бесами – путешественниками врата свои.

И шагнули наши черти, первые в мире и самые любопытные странники, на те священные земли. И уж решили они, прежде всего, и на первого героя взглянуть. И был им, конечно же всем известный Персей. Тот самый, которого царь грозный вместе с матерью его в бочку засадил и пустил в океан задолго до нашего князя Гвидона. Боялся тот царь пророчества, что внук его убьет. Только не думал он, что если суетиться начнет, то все только хуже будет, вот и суетился.

Спасся тогда Персей, а как могло быть по-другому, если и богини помогали ему, и судьба сама Фортуна на его стороне оказалась. И отправился он, когда в чужом мире окреп и подрос, на подвиги свои славные, ведь время -то своим чередом текло. А черти и за ним направились, только копыта в воздухе сверкали. Потому что ярче и интереснее, чем подвиги Персея, ничего там не было в том мире.

Видели они, как подарила ему Афина щит зеркальный, и слышали, как объяснила, чтобы на Змеюку ужасную он не смотрел, а голову рубил, только в щит глядя, тогда все в его судьбе удачно сложится.

И хотя не был красавец -Персей на нашего царевича похож, только решил он по-своему поступить, и потом мог с уверенностью сказать, что черт его попутал, даже два черта, за его спиной стоявших– Игнат и Тарас, и мы тому свидетели.

Но как бы там не было, а наказа Афины и серого волка позабыл он, как только на том острове и оказался. Не стал он в щит смотреть – это было не удобно, а прямо на Медузу и взглянул, герой все-таки, чего ему бояться.

И надо было бы расправиться с нарушившим все запреты, только так бы и героя самого первого лишились, и все потому только, что молод и дерзок он был.

Черти уже спорить принялись – превратится он в камень или не превратится. Тут откуда не возьмись, наш вездесущий серый волк и появился – его на этот раз Афина спасать Париса послала.

И снова герой не превратился в камень, только и не отделался легко, потому что поругал Гермес волка за то, что тот вмешивается в происходящее. Да и огласил после этого свое условие. Должен он на медузе той теперь и жениться, раз богиню слушать не хотел, и самовольничать начал – такова оказалась цена за спасение.

Но удивительным было даже и не это, а то, что он еще и влюбился в нее, может потому и запрещала богиня на нее смотреть, что хотя и страшна она была– страшнее не придумаешь, но неотразима для юного героя.

А любовь во все времена была зла, и Медузу полюбишь, если страсть нахлынет. Вот и вернулся к себе Персей вместе с Медузой, совсем как наш Велес, когда в подземный мир спустился он, чтобы сразиться, а потом и жениться на Ясуне – Яге. Не могла такого мать его– богиня Лада пережить, а смертная – тем более смириться с таким не смогла бы никогда.

И что тут с Персеем нашим началось. Даная была в ужасе и панике, остальные тоже ничего не могли понять. Даже волк в отчаянии был.

Если царевичу непутевому досталась Василиса Премудрая, а второму Елена Прекрасная, то, как могла Персею такая Медуза в жены перепасть, где она эта чертова справедливость.

Только это к слову сказано было – черти тут точно были не при чем. Так и появился на земле первый не удачный брак, а потом и пошло поехало. Половина вслед за Персеем жениться стали не на тех, на ком надо. И кошмары да ужастики им сниться начали. Персею все время один и тот же сон был в те времена. Видел он во сне прекрасную девицу, к скале привязанную, в назначенный час приплывало из моря чудовище и пожирало ее беспощадно. И некому было спасти и защитить ее, потому что Медуза за ним очень даже зорко следила и выпускать из своих объятий не собиралась.

Смотрели на него черти, смотрели. Вспоминали, как на самом деле там быть должно было. Но ничего они так и не вспомнили подходящего. Ясно было, что все не так, как задумано, происходило. А как должно было быть, а кто его знает.

Но они решили к самому Зевсу в гости наведаться, бог все-таки, с ним ничего такого случиться не должно. Но они уже ни в чем не были уверены.

Антиложка 2..О том, как удалось обмануть самого Зевса, который вовсе не хотел обманываться, но не ушел из этих сетей тоже.

И хотя чертей не интересовала эротика, но они знали, как она волнует людей, а о богах греческих и говорить нечего, вон как они со своей Афродитой носятся, и яблоки ей все отдали, никто противиться не смог, и награды и наказания – все для нее было.

Но отправиться они в последний момент решили к Гере. Хотя это было еще опаснее, зато и еще прикольнее, как думали сами черти, а ведь их хлебом не корми, только поприкалываться дай.

Гера в чертогах своих сидела мрачнее тучи. Она слышала звон, о похождениях Зевса, да не знала, где он, а тут и черти подвернулись. И хотя они только слегка походили на сатиров, и были ей совсем не знакомы, но что-то подсказало богине, что эти ребята точно знают, как ей помочь можно. Если попросить их о том, то помогут обязательно.

И она не ошиблась. Игнат и Захар стали наперебой рассказывать Гере о том, что Зевс собирается в темницу к Данае, потому что папаше ее кажется, что он надежно свою деву спрятал, и никто туда не доберется, сколько бы не старались.

– И не столько ему Даная нужна, сколько он над стариком поиздеваться хочет, – говорит Игнат, – а если бы тот не суетился, и Зевс бы на нее не взглянул.

– Но и Даная чудо как хороша, – не сдавался Тарас, ему было обидно, что несчастную девицу ни во что не ставят.

– Хороша, а как же, – стал поддакивать Игнат, – вон какого героя этому миру родит, как только Зевс у нее побывает.

После всего этого терпение Геры кончилось, глаза ее сверкнули, так, что молнии по небесам серым полетели. И стала она думать, что ей делать и как быть, что не случилось этого чертва пророчества. И придумала.

Черти едва за ней поспевали только.

Когда Громовержец проник в темницу и воплотился снова, она сразу к кровати и бросилась, а больше там ничего и не было. Хотя все обставлено было тут дорого и безвкусно, но темница есть темница, даже если она в золоте и драгоценностях.

Он думал, что же сделать с царем, который так свою дочь насилует, и свободы по собственной прихоти лишает. Словно еще один Сизиф нашелся, и верит, что и судьбу и богов он обмануть может.

Но как только узрел он женское тело под легким покрывалом, так и забыл и о царе, и о мире, и даже об Олимпе И предался любви Громовержец, да такой, что молнии и громы, вырываясь из подземелья, озарили весь мир своим невероятным сиянием.

Проснулся царь, посмотрел вокруг, посетовал на то, что Зевс не может их в покое оставить, и заснул снова.

Трепетала спрятанная надежно Даная, она не хотела ничего видеть и слышать, но это было не в ее власти. И только та, на ложе, хохотала до упада. Но Зевс радовался, что с первого раза в девице он такие страсти разбудил. Он и представить не мог, какое его ждало разочарование в ближайшее время.

Он все еще был уверен, что это самая великолепная ночь в его жизни. И на Олимпе потом Громовержец, попивая нектар, так улыбался.

Он только понять не мог, почему улыбалась и Гера. Где она была в эту ночь, Гермес признался, что и она куда-то исчезала, уж не посмела ли она ему изменить, он не потерпит этого никогда.

То, что для Зевса прекрасно, как бы она не вопила, для нее запретно, и если он узнает о чем– то прободном, а он узнает и имя этого негодяя, то судьба Адониса ему покажется раем, по сравнению с тем адом, который обманутый муж для него приготовит.

Долго еще придумывал Громовержец казни для мнимого соперника своего, долго громы и молнии он метал. Но постепенно все тайное стало явным становиться. И увидел он, что произошло невероятно, не беременна Даная. Но что еще страшнее оказалось, беременна женушка его, что и доказывало ее измену в ту самую ночь, которая сначала ему раем и восторгом казалась.

Тогда к божественным пряхам и ворвался Громовержец, и почти набросился на них с новыми молниями и громами своими, словно он мог их испугать:

– Обман, мне обещали, что родится герой героев, а Даная даже не беременна, – наконец на словах выразил он свое возмущение.

– Но беременна твоя жена, и этого не достаточно?

– Вот и об этом я хотел спросить у вас, откуда интересно она беременна, как это произошло.

– Беременна та, с которой ты спал в ту ночь, а вторая, она и не могла этого получить, потому что надежно спрятана была.

Зевс остановился посреди залы.

Слова до него медленнее доходили. Молнии ослепили его разум. И все-таки он начал понимать.

– Уж не хочешь ли ты сказать.

– А ты не заметил даже разницы, не понял, кто с тобой был? В темноте и жены ваши не так плохи, как кажется порой. Только пусть это останется нашей тайной.

Ему казалось, что богини судьбы издеваются над ним и за что-то мстят. Но, подумав хорошенько, он понял, что, скорее всего это так и есть.

Как часто потом разумные и мудрые жены пользовались этой уловкой Геры, и ни один скандал не мог доставить такого удовольствия, как такой обман.

И родился в назначенный срок у Геры от той ночи сын. Правда, был это Арес– бог безрассудной войны. Но разве другой от такой связи мог появиться на свет.

Черти радовались тому, что сотворили, они оставили мужа со своей женой и такого бога породили, вот только с Даней не хорошо получилось, до конца дней осталась несчастная девица в своей темнице, к ней никто так и не пробрался. И Зевс не стал повторять своих ошибок, тем более что вокруг столько дев было прекрасных и легко можно что-то придумать.

Но разве добро не победило зло? А то, что одного героя не стало, так одним больше, одним меньше, это уж как получится.

Антиложка 3 О том, как черти хотели исправить свои промашки и что из этого вышло

Но у той интересной истории было продолжение, когда Игнат и Тарас вернулись в свой мир, то столько всего наслушались, что на этот раз черти решили наказать саму Геру, потому что Лада, да и Велес стали их упрекать за то, что они погубили и Данаю, и не рожденного героя.

– Вы так спокойно врываетесь в чужой мир, и так просто там чудеса творите, -говорила Лада, – и он изменится, и не появится никогда Персей.

– Но зато мы Ареса породили, – не сдавался Игнат.– подумаешь Медуза жива осталась, вот беда. Кровь пусть и чудовища не пролили, это тоже хорошо.

– И я о том же, – сокрушалась Лада, – только этот красавец бы в любом случае на свет народился, без вас он может, и не таким бы агрессивным был, ведь давно ясно, что с кем поведешься, от того и наберешься. А кто Андромеду от чудовища спасать будет, может, ты сам этим займешься?

Игнату вовсе не хотелось никакую девицу спасать, не чертово дело, за девиц заступаться, но он молчал, надувшись и ковыряя копытом траву.

Поняли черти, что радовались они рано, и решили хоть что-то поправить. Да легко сказать, а трудно сделать.

Но к Гере они тут же и отправились и рассказали ей про то, что немного оплошали, и Семела уже беременна.

– А где это вас носило, не могли вовремя предупредить, – возмущалась Гера.

– Но мы не обязаны только за Зевсом смотреть, да и не угонишься за ним, Зевс себе эротики и девиц прекрасных всегда найдет, – говорил Тарас.

– Как свинья грязи, – прибавил Игнат.

Но Гера его реплики не расслышала, да и не поняла, о чем он ей сказать пытался, она совсем другим занята в тот момент была.

Она уже мучительно думала, что же ей делать дальше и как быть теперь, когда остановить Зевса, да еще получить при этом удовольствие не удастся точно.

Думала – думала, но все-таки придумала.

И тогда стала просить безобидная старушка, которую приняла доверчивая Семела, верившая, что любой странник – это подарок и добрый знак, а та просила ее, чтобы показался ее возлюбленный таким, каким он был и на самом деле.

Черти с ужасом бросились к Гермесу, они понимали, что это еще один прокол с их стороны. Теперь не только Лада их по рогам не погладит, но и от Зевса пару молний точно получат, так, что без остановки до своего мира и долетят.

Но Гермес усмехнулся только, когда перепуганных чертей выслушал:

– Не забудьте, что вы теперь мои должники.

И с этими словами он исчез.

И когда Зевс дал клятву, а потом в боевой раскраске и появился, то не только пожару он не надел, но и в постели с Семелой без молний своих ничего не смог, сколько не старался.

Удивилась Гера, которая все еще старушкой прикидывалась. Все снова не так, как она того хотела, получилось. Семела удивленно дула губки, она то знала, что он может, или что мог совсем недавно, но как-то странно было его ярость и бессилие переживать.

Гера заволновалась, увидев Гермеса. Она была сообразительнее соперницы и поняла, что молнии и громы в руках у доброго этого молодца. Конечно, Гермес, в отличие от ее Ареса был благоразумен, хотя кто его знает. Но главное даже не это, ведь и ее Зевс особенно не порадует, если его любовница разочарованной осталась, и ей, верной и старой жене не на что надеяться.

Зато черти расстраиваться не собирались:

– Мы вернули его тебе, – гордо заявили черти, – он теперь твой, и любовниц у него точно не будет.

И чтобы Гера не заставила их еще что-то сделать, потому что ни когда не знаешь, что из затей твоих получиться может, они и убрались по добру, по здорову, только копыта в воздухе где-то сверкали.

Гермес вернул молнии Громовержцу, когда тот немного помаялся, и несколько раз не смог своих возлюбленных удовлетворить, из мужской солидарности он решил все-таки не особенно вредничать. Но когда пересчитал их Зевс, то увидел, что парочка все-таки бесследно исчезла. Ничего о том не знали небожители, но мы-то позднее увидели, что Гермес подарил нашим бесам пару молний, и они притащили их Перун, как добытый в честной схватке трофей.

Перун таким подарком был очень доволен, и похвалил своих чертей, в его хозяйстве они не помешали, а очень пригодились, потому что все знаю, что нет огня круче, чем Олимпийский.

Но и до Сварога дошли слухи о том, что Зевс в последнее время не так хорошо управляется с молниями, как прежде бывало, перестал заводить любовниц, и даже с женой своей не спит. А это уже совсем никуда не годится.

Слухи эти были, конечно, сильно преувеличены, но ведь ясно, что не бывает дыму без огня.

Черти потрудились на славу.

Они смогли сделать то, что никогда не удавалось сатирам. Почему на них многие злились, вот что интересно.

Антиложка 4 О том, как бесы снова встретились с Зевсом и услышали ЛЕБЕДИНУЮ ПЕСНЮ

После слухов о том, что Зевс не так много может, как в мифах было рассказано, бесы очень хотели, но побаивались появляться на Олимпе. Может, он и не такой сильный был, как прежде, даже боги стареют, но уж на них то, чтобы прибить хорошенько, силы хватит.

А если узнает, что они его молнии Перуну подарили, тоже по головам не погладит, а скорее рога обломает. Вот и хочется в путешествие, и колется, но охота пуще неволи. И заглянули они снова в этот благословенный край.

А там и на самом деле уже довольно слабый Зевс, как раз и устремился за Ледой. Как только узнал он, что более верного создания, чем она в мире этом не существует, так и бросился туда.

Но чтобы не узнали его с небес, и на земле не признали, и главное, чтобы сама дама строптивая не прогнала, он и оборотился белым лебедем и спустился с небес к ней. Не думал Зевс, что именно у белых лебедей черные души и бывают. Он только и делал, что хотел заполучить Леду.

Гера увидела чертей, но больше она им не доверяла, потому и разыскала Мерлина, к нему и обратилась в назначенный час.

– Накажи Лебедя, пусть он таким и останется, чтобы по чужим женам не шастал.

– Ты хочешь, чтобы он никогда не сбросил своего оперенья? – удивленно спросил Мерлин, он даже не сразу и понял, чего от него требуется.

– Этого я и хочу, – говорила она сердито.

Ничего на это маг не ответил, но решил, что лучше исполнить то, что она требует, чем объяснять ей, почему он не хочет этого делать.

И когда пробрался к Леде Лебедь, то ударился он о Землю, чтобы человеческим облик обрести, а ничего – то у него и не вышло, и второй раз так же поступил, и снова напрасно.

Тогда взвыл он и взвился назад в облака. Но так и остался в перьях.

Сколько метался Зевс, уж и Гера над ним сжалилась, но в тот момент волшебник бесследно исчез, нигде отыскать его не могли. И никто больше расколдовать его так и не смог.