Текст книги "Сага о Луисе и Лилиане. Книга первая: «Клятва Луиса»"

Иногда, через мощный торс графа Раймонда, Ляля бросала заинтересованные взгляды в сторону графини – неземного создания, являвшего образец телесного изящества и тонкого вкуса в одежде. Ее золотистые волосы ослепительно сияли даже сквозь тонкую вуаль, наброшенную на сложную прическу. "И это дама сэра Луиса! – горькая мысль неприятно поразила Лялю. – Она – совершенство, да и не мог сэр Луис, крестоносец с возвышенной суровой душой принести присягу пожизненной верности менее великолепному созданию". Но девушка твердо решила держать себя в руках и ничем не выдала своего неудовольствия. Ей совсем не хотелось ссориться с сэром Луисом – ведь на всем пути до Тулузы она видела от него лишь добро и заботу. К тому же, щедрость его не знала границ. Только сейчас, за блестящим столом графа Тулузского, Ляля поняла, что добралась сюда с минимальными неудобствами лишь благодаря силе и щедрости своего спутника. И с разбойниками он расправился быстро и ловко…

Очередной переменой блюд оказался десерт – пирожные на меду, пироги с ягодами. После сладкого подали пирамиды фруктов – виноград, яблоки, персики, абрикосы. Ляля деликатно попробовала по кусочку всего.

После ужина музыканты заиграли громче, и подошедший к столу сеньора трубадур запел о подвигах графа Луиса в Святой Земле. Видимо, узнав о возвращении любимого родственника графа Раймонда, музыкант быстро сочинил произведение, воспевающее радостное событие. Ляля вежливо похлопала бойкому артисту, а сэр Луис снял с пальца кольцо и одарил певца. "Кольцедаритель, – промелькнула картинка в мозгу Ляли, отягощенном прочтением "Старшей Эдды" и "Песни о Нибелунгах". Граф Луис в синем бархатном колете, сияющими золотом волосами, суровым взглядом синих глаз и обветренным в странствиях лицом очень напоминал властного скандинавского конунга из северных саг. Другой певец в изысканных выражениях воспел красоту и благородство гостьи графа Раймонда, прибывшей издалека. С удивлением поняла Ляля, что в мелодичных нежных стихах речь идет о ней. Певец поклонился девушке, и она обреченно потянула с запястья золотой браслет – мамин подарок. Твердые пальцы успокаивающим жестом легли на ее запястье. Сэр Луис снял с пальца еще одно кольцо, бросил певцу и обвел зал суровым взглядом, давая понять всем, что чужеземная красавица находится под его покровительством, а если кто-то будет добиваться ее внимания, то им придется иметь дело с его мечом закаленного воина-крестоносца. Сердце Ляли болезненно дернулось – неужели она никогда не вернется домой? Яркая, контрастная, сумасшедшая жизнь двадцать первого века вдруг представилась ей необыкновенно притягательной.

Музыка заиграла громче, граф Раймонд подал руку супруге и открыл танцы. Пара властителей Тулузы смотрелась гармонично – высокий, представительный, властный сеньор и графиня, поражающая красотой, изяществом, сиянием золотистых волос. Медленный величавый танец сменился более быстрым, игривым. Ляля вопросительно взглянула на сэра Луиса.

– Вы можете сегодня отказаться от танцев, демуазель, – тихо сказал он.

– Прилично ли это? – осведомилась Ляля. Ее правое запястье все еще ощущало легкое, оберегающее прикосновение его жестких, сильных пальцев.

– Безусловно, миледи, при дворе графа Тулузского его гостям никто ничего не навязывает, – мягко ответил сэр Луис. Девушка успокоилась и принялась разглядывать танцующих, запоминая их движения, чтобы не опозориться, когда придет ее очередь развлечь хозяина красивым танцем. А если ее партнером будет сэр Луис! Но Ляля отогнала эти волнующие мысли, сосредоточившись на главном – как девушке из двадцать первого века выжить в двенадцатом!

Графиня грациозно поднялась с хозяйского места, давая знак к окончанию вечера. Ляля обрадовалась близкому ночному отдыху, но готова была просидеть среди гостей до утра, но не дать понять, как ее утомило путешествие в Тулузу. Гости встали вслед за хозяйкой. Она пожелала всем доброй ночи и изящной походкой проследовала в свои покои. Гости разбились на пары, и пошли к выходу. Сэр Луис предложил Ляле руку и повел ее в башню. Дымные факелы бросали трепещущий красноватый свет на голые каменные стены. Ляля никогда бы не нашла свою комнату без помощи сэра Луиса. Он вежливо распахнул перед ней дверь. В роскошной спальне девушка еле узнала комнату, где переодевалась перед пиром. "Завтра же попрошу сэра Луиса научить меня ориентироваться в этом замке!" – решила Ляля.

– Прошу вас входите, демуазель, – сказал сэр Луис с поклоном.

Ляля перешагнула порог и ответила с улыбкой:

– Благодарю вас, милорд, за то, что проводили меня. Без вас я не нашла бы эту спальню.

– Не стоит благодарности, леди Лилиана. Служить вам – счастье для меня, – произнес рыцарь, собираясь уходить.

– Вы оставите меня здесь одну? – с упреком спросила девушка. Ее зеленые глаза смотрели, казалось, прямо в душу рыцаря.

– Мы уже не в походе, демуазель. Вольности кочевой жизни остались в прошлом, – холодно ответил сэр Луис.

Краска стыда бросилась в лицо Ляле. "Что он позволил себе думать? Что я хочу затащить его в постель?" Ее темные дугообразные брови гневно сдвинулись, зеленые глаза метнули искры ярости, но грудь рыцаря, надежно защищенная преданностью Деве Марии, отразила заряд негодования земной девушки.

– Если вам одиноко, леди Лилиана, позвоните горничным, они помогут вам раздеться на ночь, – сказал сэр Луис с поклоном и удалился. Ляля мрачно проследила, как тяжелая деревянная дверь захлопнулась за ним. "Мне страшно, меня оставил одну единственный близкий в этом мире человек!" – думала она, напряженно прислушиваясь. Есть ли тут привидения? От неприятного внутреннего холодка задрожали руки. Шаги сэра Луиса по каменным коридорам и лестницам звучали все глуше. "Уж не ждет ли его в спальне горничная, чтобы помочь раздеться! – ядовито усмехнулась Ляля. – А с какой легкостью он раздает золотые кольца!" – с новым приступом негодования вспомнила она. В походе рыцарь не носил колец, видимо, вез их спрятанными в дорожный мешок. Чувствуя, что близка к истерике, девушка решительно прикрикнула на себя. Прошептав краткую молитву, Ляля глубоко вздохнула, подошла к двери, задвинула хороший засов, взяла светильник с туалетного столика и обошла спальню, заглядывая во все углы и под кровать. Зачем ей лишние неприятности? Убедившись, что опасности местные, комнатные, ей не грозят, Ляля поставила светильник на место и присела к туалетному столику. Отодвинув зеркало подальше – нельзя ночью туда заглядывать – девушка заплела на ночь волосы. Горничную она не захотела вызывать. Мысль о том, что прибежавшая на звонок девушка может выскочить из спальни сэра Луиса, наполняла ее холодной яростью. Снова приказав себе успокоиться, Ляля разделась на ночь. Блио она сняла легко и развесила его на стуле. Больше всего девушка промучилась с тесемками рукавов, но сумела развязать их зубами. Платье она сняла со вздохом облегчения. День, вместивший так много, подошел к концу. Яркий свет луны высветил снаружи витраж. Ляля подошла и полюбовалась очертаниями розы – мотив, излюбленный средневековыми витражистами. Эта картинка успокоила напряженные нервы девушки. Помолившись, она легла в пышную постель и мгновенно уснула. Ляля устала так, что никакие сновидения и привидения не смутили ее ночной отдых. Мягкое комфортное ложе дало желанный покой телу и душе.

Глава 2

– Госпожа, вам принесли умыться!

Ляля открыла заспанные глаза, и мгновение соображала, где же оказалась. Взор ее уперся в синий шелковый полог над кроватью, спина наслаждалась батистовой простыней и мягчайшими тюфяками роскошного ложа. "Я в Тулузе!" – обрадовалась девушка и вскочила с кровати. Стук в дверь продолжался.

– Госпожа, вы проснулись? – взволнованно спрашивала горничная.

Ляля в спешке накинула льняное платье – спала она голая, как любила с детства – подбежала к двери и отодвинула засов, быстро отошла, спряталась в тени полога и величественно сказала:

– Прошу вас, заходите!

Слуги внесли деревянную ванну, серебряные кувшин и таз для умывания. Горничная, та же, что вечером помогала одеваться Ляле, вошла, неся на руке скромное блио нежно-зеленого цвета.

– Демуазель, госпожа графиня Тулузская передает вам привет и осведомляется о вашем здоровье! – сказала горничная.

– Очень любезно со стороны ее светлости заботиться обо мне, – вежливо ответила Ляля.

– Я чувствую себя хорошо!

Горничная дала знак слугам покинуть спальню. Девушка вышла из своего убежища и спросила:

– Который час?

– Недавно пробил полдень, – ответила служанка.

Ляля покраснела – давно не случалось ей так долго спать!

– Я причешу вас, демуазель, – сказала горничная, и Ляля присела к зеркалу. Служанка повесила зеленое блио на высокую спинку кресла и подошла к Ляле.

– Как зовут тебя, милая девушка? – спросила она.

– Жюли, – ответила с поклоном расторопная девушка – настоящая уроженка юга – темноволосая, темнокожая. Её темные глаза, большие, лукавые, сияли из под длинных ресниц. Белые зубки придавали особую прелесть её улыбке.

– А я – Лилиана из Ладоги, – представилась Ляля, вспомнив вчерашний вечер. "Леди Лилиана Ладожская" – звучит очень внушительно.

Проворные руки Жюли расчесывали и заплетали волосы Ляли, а прелестный розовый ротик не закрывался ни на минуту:

– Граф Тулузский очень рад возращению графа де Монсегюра… – Ляля только кивала в такт щебетанию девушки:

– …он приказал сегодня готовить праздничный ужин… а где вы встретились с графом де Монсегюром, госпожа?

– В горах, – улыбнувшись воспоминаниям, ответила Ляля.

– А потом? – круглые глаза Жюли расширились от благоговейного восторга и молили о подробностях.

– Он спас меня от разбойников, – зловещим шепотом поведала Ляля.

– О-О-О! – выдохнула Жюли, предвкушая, что расскажет своим подружкам на кухне.

– Я хочу помыться, – строго сказала Ляля, вставая.

– Я помогу вам, госпожа, – услужливо воскликнула Жюли.

– Нет, я привыкла мыться сама, – твердо произнесла Ляля.

– Позвоните, когда я вам понадоблюсь, – и Жюли пошла к двери.

– Постой! – позвала ее Ляля.

– Что, госпожа? – остановилась девушка.

– Ты забыла это, – и Ляля указала на зеленое блио.

– Я не забыла, – гордо сказала Жюли.

– Граф де Монсегюр посылает вам этот красивый наряд!

Лялю в очередной раз поразила щедрая забота сэра Луиса.

– Я поблагодарю графа, когда его увижу! – произнесла она.

– Я убегаю, – Жюли выскользнула из комнаты. Ляля закрыла дверь на засов, сняла платье и шагнула в воду. Намыливаясь розовым мылом, она в который раз восхитилась его ласкающей душистой пеной и попыталась привести в порядок разбегающиеся мысли. Вытеревшись льняным полотенцем, Ляля надела свое, тщательно скрываемое от посторонних глаз нижнее белье, накинула платье, отперла дверь и позвонила горничной. Жюли примчалась так быстро, как будто никуда не убегала, зашнуровала манжеты льняного платья, помогла Ляле накинуть блио и подвела ее к зеркалу. Девушка осталась довольна собой – красивая, отдохнувшая, зеленые глаза сияют. Платье двенадцатого века придавало дамам особое изящество. Подпоясанное под грудью, оно делало ноги длиннее, а фигуру стройнее. Мода и в более поздние времена периодически возвращалась к такому силуэту – в восемнадцатом веке, при Наполеоне, в Серебряном веке. После фильма Бондарчука "Война и мир" такие платья шили выпускницы школ, очарованные хрупким изяществом Наташи Ростовой. Современницы Ляля уже несколько лет ходили в платьях, называемых "ампир", поэтому девушка знала, какими должны быть походка и движения носящих такие платья.

– Я хочу поблагодарить графиню Тулузскую за теплый прием, – сказала Ляля, убедившись, что сегодня выглядит хорошо.

– Я провожу вас к госпоже, демуазель Лилиана, – произнесла Жюли, тщательно выговаривая незнакомое имя чужеземной гостьи.

– Показывай дорогу, – согласилась Ляля, и девушки вышли из комнаты.

– Дверь запирается? – спросила Ляля.

– Зачем? – глаза Жюли округлились от удивления.

– Во дворце графов Тулузских не бывает воровства!

Ляля вспомнила, что Ролло, основатель династии нормандских герцогов, повесил на дубе близ Руана, своей столицы, золотой браслет, и не нашлось вора, польстившегося на это украшение – так велик был страх народа перед скорым на расправу норманном, наверняка родней сэра Луиса. "Надо расспросить его о предках-викингах", – подумала Ляля, чувствуя, что уже соскучилась по своему благородному спутнику.

Девушки спустились по винтовой лестнице, и вышли во двор. Ляля зажмурилась – жаркое южное солнце, тысячью бликов отразившись от темно-красных булыжников двора, ослепило девушку. Она замерла, страшась выйти на открытое пространство.

– Сюда, госпожа, – с этими словами Жюли повела Лялю в обход двора.

От солнца пешеходов прикрывала аркада – открытая галерея, возведенная вокруг двора замка. Растерянная Ляля тщетно искала глазами пруды, газоны, цветочные клумбы, фонтаны, статуи – все, что привыкла видеть в пригородах Петербурга. Она с детства посещала бывшие царские резиденции – Павловск, Гатчину, блистательные Петергоф и Царское Село. По всей Европе королевские и княжеские резиденции строились в подражание Версалю Людовика Четырнадцатого. Ляля была воспитана на созерцании лучших образцов садово-паркового искусства. В Петергоф ее с детства возили родители, а Версаль, Шеннбрун, виллы Медичи можно увидеть в альбомах по искусству или в Интернете.

Продолжая удивляться средневековой архитектуре, Ляля шла по тёмным узким переходам, где девушкам периодически приходилось подниматься и спускаться по каменным лесенкам в несколько ступенек. С тоской вспомнила Ляля рациональное устройство Версаля, Петергофа – нарядные роскошные анфилады залов, где не приходится идти темными закоулками, боясь отстать от Жюли. Наконец девушки вынырнули из низкой неприметной арки, и Ляля задохнулась от восторга – так ей понравился маленький садик, скрытый за толщей крепостных стен. Девушки вышли в "Сад удовольствий" или "Сад наслаждений". О таких средневековых садах Ляля читала в "Романе о Розе", написанном в тринадцатом веке, и теперь увидела его воочию: в центре сада дивная поляна, поросшая свежей зеленой травкой. Там была и прямоугольная клумба с ароматными растениями, а сад окружали финиковые пальмы, кипарисы, пинии. Кусты роз из Дамаска красивыми группами росли в этом волшебном саду. Источник, отделанный белым мрамором, создавал приятную прохладу, смягчавшую жаркий климат Тулузы. Птички порхали среди деревьев, воздух пах пряными травами, и Ляля с бьющимся в радостном волнении сердцем шагнула в этот тихий приятный уголок.

Графиня Тулузская с приближенными дамами сидела на мраморной скамье в прохладной тени у источника. Ее окружали девушки в светлых нарядах. Две из них играли на лютнях, одна читала вслух красиво переплетенную книгу, остальные занимались рукоделием. Сама графиня Тулузская вышивала шелком. Ляля скромно приблизилась к блистательной графине.

– Приветствую вас, леди Лилиана, – сказала госпожа замка, жестом призывая гостью подойти поближе.

– Добрый день, ваше сиятельство, благодарю за теплый прием в вашем прекрасном замке, – произнесла Ляля, подойдя к графине.

– Присаживайтесь, домна Лилиана, – пригласила графиня. Подбежал паж, принес несколько шелковых подушек и устроил для Ляли сиденье неподалеку от места графини. Дамы размещались на подушках, разбросанных по сиденьям мраморных скамеек. Гостья поблагодарила хозяйку и присела, стараясь соблюдать куртуазные манеры. Она уже убедилась, что двор графа Тулузского утонченный и блистательный, и решила в меру своих возможностей соответствовать изысканному окружению, в которое попала.

– Поведайте нам, домна Лилиана, вашу историю, – попросила графиня после того как познакомила Лялю со своими дамами.

– Моя история кратка и печальна, – начала путешественница. Она вспомнила, какие выводы сделал сэр Луис, когда они встретились в Пиренеях, и теперь ясно изложила историю своего квеста графине Тулузской.

– … и граф де Монсегюр спас от разбойников меня, итальянских купцов, и судно с товарами! – победно закончила она.

– Граф де Монсегюр – отважный, благородный рыцарь, – мечтательно произнесла графиня.

– Да, ваше сиятельство, – подтвердила Ляля из под ресниц, оглядывая графиню. Лицо, фигура, наряд графини Тулузской поражали безупречностью, и Ляля приуныла. "Дама сердца сэра Луиса – само совершенство", – с болью подумала она.

– Граф де Монсегюр надеется, что его могущественный родственник сможет отправить меня на родину, – пролепетала Ляля. "Ах, если бы он смог, и я легко и просто очутилась в своем времени!" Слезы навернулись на глаза девушки, и она торопливо отерла их рукой.

– Ах, не плачьте, дорогая Лилиана, – участливо сказала графиня. По ее знаку паж подал гостье батистовый платок с изящной вышивкой.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – от всего сердца сказала Ляля. – Вы очень добры.

– Мой супруг, конечно же, поможет вам добраться на вашу родину… – ласково сказала графиня и поинтересовалась:

– Как она называется?

– Ладога, – подсказала Ляля.

– Она находится далеко от Тулузы? – осведомилась графиня.

– Сейчас я вам расскажу, – сказала новоявленная ладожанка.

Ляля знала, любила историю и географию средневековья, поэтому ее рассказ получился долгим и занимательным. Слушатели восторженно ахали в патетических местах. Ляля говорила, как на семинаре по торговым связям Высокого средневековья. Закончив, она откинулась на спинку скамьи.

– Как хорошо вы рассказываете, дорогая Лилиана, – сказала графиня.

– Вы попадете на родину, и ваше путешествие будет прекрасным!

– Граф де Монсегюр обещал сопровождать меня, – скромно сказала Ляля, злорадствуя, что увезет сэра Луиса от дамы его сердца.

– Отдохните немного, домна Лилиана, – сказала графиня и обернулась к пажам. Они подошли к дамам и поднесли им легкие закуски – фрукты, пирожные. Были и восточные сласти – козинаки, пахлава, шербет. Дамы изящно покушали. Пока они ели, пажи наигрывали на лютнях приятные мелодии. Ляля попробовала все, в том числе и восточные угощения.

– Приходилось ли вам пробовать такие сласти? – осведомилась графиня, когда Ляля поблагодарила её за изысканные кушанья.

– Да, ваша светлость, у меня дома, – честно сказала Ляля.

– А откуда знают эти рецепты в вашем замке?

– Ученый из Кордовы, почтенный ибн Джубейр, живет при дворе моего супруга, – сказала графиня.

– Чем он знаменит? – заинтересовалась Ляля.

– Он – поэт, математик, наблюдает звездное небо вместе с графом, – рассказывала графиня.

– А еще он знает рецепты вкусных восточных кушаний и благовоний.

– Да, мне очень понравился шербет, – сказала Ляля и решила, что ей обязательно надо поговорить с почтенным восточным мудрецом.

– Он знает рецепты духов и помад, – скромно сказала одна из дам графини.

– А какие еще ученые живут при гостеприимном дворе графа Тулузского? – осведомилась Ляля.

– Гастон Карбонский, – ответила графиня.

– Он обитает в мрачной башне и занимается алхимией.

Ляля задрожала от возбуждения и страха: "Ах, если бы он нашел философский камень! А я бы уговорила почтенного ученого отправить меня домой с помощью алхимии!" Девушке стоило большого труда подавить волнение, взять кубок с охлажденным соком, предложенный ей пажом, и прислушаться к общему разговору. Дамы обсуждали придворного алхимика:

– …он мрачен и задумчив…

– …он предсказывает будущее…

– …но требует за это непомерную плату…

Сердце Ляли болезненно дернулось. "Если он могущественен так, как о нем говорят, то, может быть, сможет доставить меня на родину!" – подумала девушка.

– Расскажите нам, домна Лилиана, каким рукоделием вы владеете, чем занимаются благородные девы у вас дома? – ласково продолжила расспрашивать гостью графиня.

– Наши девушки шьют, вяжут, готовят, – рассказывала Ляля. – У нас распространена грамотность, мы любим читать.

– Что вы читаете?

– Романы, – проговорила Ляля с усмешкой.

И представила открытый после ремонта Дом книги на Невском – литература по всем отраслям знаний, классика отечественная и зарубежная, современные авторы, мемуары, поэзия, фэнтези, детективы, труды по истории, географии, искусству, книги на любой вкус – бери и читай. Ляля продолжала:

– Мы читаем романы о героях, их подвигах во имя защиты своей земли, семьи и любви к прекрасным дамам!

Женское общество восторженно внимало, а Ляля разливалась соловьем, как на публичной лекции:

– Недавно у нас на Руси появилось "Слово о полку Игореве", где повествуется о храбром и несчастном князе, преданной ему княгине, о его походе против захватчиков, – девушка отпила глоток сока и продолжала: – Грузин Шота Руставели написал повесть "Витязь в тигровой шкуре" о любви отважного героя, ведь только герой вправе носить шкуру тигра. Автандил любит прекрасную царицу Тамару.

– А где находится эта Грузия? – осведомилась графиня.

– Это южная оконечность Европы, Кавказские горы, где был прикован Прометей. Туда плавали аргонавты за золотым руном, – пояснила Ляля.

– А какие песни поют у вас на родине? – продолжала расспрашивать графиня.

– Разные – веселые плясовые и грустные протяжные. Песни отражают душу народа, а душа славян вмещает безудержную радость и безудержное горе, и стремление к правде, к справедливому устройству мироздания.

– Вы споете нам, домна Лилиана? – спросила владетельная госпожа Тулузы.

– Боюсь, что мой голос доставит мало удовольствия столь изысканному обществу, – ответила Ляля, вспоминая, как мама говорила про её музыкальные упражнения: "Этот стон у нас песней зовется!"

– Успокойтесь, леди Лилиана, мы все к вам расположены, – мягко сказала графиня, и Ляля решилась:

– Я спою вам русскую народную песню "Лучинушка", а потом переведу.

И над садом наслаждений полились странные для южной приморской страны звуки: "Извела меня кручина…" Ляля спела куплет, вопросительно посмотрела на дам. Многие вытирали глаза шелковыми платочками. Сила народной песни потрясла и Лялю. Она ощутила себя частью своего народа, пусть сейчас и затерянной во времени, оторванной от всего привычного и родного, составлявшего еще недавно ее жизнь. В этот момент девушка преисполнилсь твердой уверенности в том, что вернется домой, все будет хорошо, и ее средневековое приключение окончится благополучно. Она почувствовала это так остро, как будто небеса распахнулись и явили ее взору проход в будущее этого мира и настоящее для нее. Вот какая сила заключена в звуках родного напевного языка!

– О чем поется в этой печальной балладе? – поинтересовалась одна из дам. Ляля, как могла, перевела содержание "Лучинушки" на провансальский язык. Дамы залились слезами.

– Благодарю вас, леди Лилиана, за то, что познакомили нас с одной из песен вашей Ладоги, – величественно сказала графиня. По ее знаку пажи предложили дамам сласти и фрукты. "Эх, сейчас бы соленых огурцов!" – подумала Ляля, не очень любящая сладкое. Дамы отведали деликатесов. Графиня сделала знак чтице:

– Продолжайте, милая, с того места, где остановились!

– Эрек и Энида едут по лесу… – начала чтица.

– Мы читаем роман Кретьена де Труа "Эрек и Энида", – пояснила графиня гостье. – Он писал по-французски. Знаком ли вам этот язык?

– Да, ваше сиятельство, я знаю и язык и роман, – ответила Ляля, радуясь, что читала по-русски это произведение, написанное в столице Шампани.

Чтица продолжила. Ее мягкий голос убаюкивал, и Ляля предалась своим мыслям, не забывая делать вид, что внимает чтению прекрасного рыцарского романа. Ей нравилось это произведение средневекового автора. Он поведал о верной супружеской любви, возмужании, становлении характеров молодого рыцаря и его прекрасной супруги. Эрек полюбил Эниду не только за чарующую внешность, но и за благородную, утонченную душу. Они разделили множество опасностей и тревог, прежде чем научились любить друг друга возвышенно, по-рыцарски, найдя, друг в друге идеал, отражающий все стороны личности – возлюбленного и возлюбленной, мужа и жены, рыцаря и дамы, вдохновляющей его на подвиги. Испытания закалили характер молодого рыцаря. Он приблизился к идеалу паладина, а его супруга стала воплощением прекрасной дамы. Здесь, в Лангедоке, этот идеал воспевают трубадуры, и он навсегда войдет в мировую литературу.

Чтица умолкла. Ляля с удивлением заметила, что тени от деревьев передвинулись и удлинились. Подходил к концу день в саду наслаждений. Графиня тепло поблагодарила дам, подарила чтице кольцо и встала с мраморной скамьи.

– Благодарю вас, дорогие подруги за день, проведенный в вашем обществе. Мы узнали много интересного! – и задумчиво посмотрела на Лялю. Девушка сделала реверанс вместе с другими дамами и произнесла:

– Благодарю вас, ваша светлость, за теплое отношение ко мне! Я чувствую себя так, как будто вернулась в родной дом!

– Вас привез граф де Монсегюр, наш родственник, – сказала графиня. Ляля потупила глаза, чтобы их злым блеском не выдать свои чувства: "Хорошо иметь безнадежно влюбленного преданного рыцаря, который, не задумываясь, выполнит любой приказ дамы своего сердца!" – думала она.

– Мы встретимся на пиру после мессы, – сказала графиня.

Ляля вместе с дамами покинула сад наслаждений. Стайка грациозных созданий легко одолела ступеньки, переходы, закоулки дворца, и компания распалась – все упорхнули в свои комнаты. Ляля осталась одна, чувствуя себя очень неловко – ей было стыдно признаться, что она не может найти дорогу в свою спальню. Спасла её, вынырнувшая из узкого коридорчика, Жюли:

– Госпожа Лилиана, я провожу вас, – чуть запыхавшись, произнесла она.

– О, Жюли, как ты кстати! – вскричала Ляля и радостно последовала за служанкой.

– Надеюсь, вы хорошо провели сегодняшний день, демуазель? – осторожно поинтересовалась горничная.

– О да, сад наслаждений графини Тулузской прекрасен! – восторженно сказала Ляля.

– Сюда, демуазель, – пригласила Жюли, переходя из коридора в коридор. Через несколько минут девушки подошли к началу винтовой лестницы.

– Мы уже дошли до башни, где расположена моя комната? – спросила Ляля.

– Да, это западная башня, – рассказывала Жюли. – Покои графа и графини находятся в южной башне.

– А в какой башне живет алхимик? – поинтересовалась чужеземная гостья.

– В северной демуазель, – охотно ответила Жюли и остановилась, глядя на Лялю округлившимися глазами:

– Вы хотите сходить к нему?

– Да, – потупилась девушка.

– Вы хотите узнать свое будущее? – продолжала горничная.

– Ты завтра проводишь меня к нему, милая Жюли? – спросила Ляля, не заметив за напряженным разговором, что уже добралась до своей спальни. Жюли торжественно распахнула перед ней дверь.

– Конечно, демуазель, я провожу вас, – пообещала Жюли. Девушки в добром согласии вошли в спальню.

– Скажи, Жюли, надо ли мне переодеваться, идя в церковь?

– Полностью не надо, леди Лилиана. Ваше блио очень изящно, – ответила горничная.

– Можно переделать прическу и накинуть вуаль.

Ляля подошла к туалетному столику и вскрикнула от неожиданности – в открытой шкатулке из дорогой кожи блистало золотое украшение.

– Жюли, что это? – спросила она. – Это не мое!

– Давайте посмотрим, демуазель, – предложила Жюли.

Ляля вынула из шкатулки золотую сетку для волос и ахнула от восторга – ее украшали красивые крупные жемчужины.

– Какая красота, демуазель! – ахнула Жюли. – Это точно не ваше украшение?

– Нет, у меня не было ничего подобного!

– Значит, вам кто-то подарил его! – торжественно сказала горничная.

– Прилично ли будет принять такой подарок?

– Нет ли в шкатулке записки, демуазель? – спросила Жюли.

Ляля решительно взяла шкатулку и захлопнула ее. Все верно, на кожаной крышке сияет тот же герб, что и на щите и на колете сэра Луиса.

– Я вижу герб графа де Монсегюра, – сказала Ляля.

Жюли приняла вид решительный и загадочный – она догадалась, о чьем будущем хотела расспросить алхимика заезжая гостья.

– Вы наденете эту сетку, демуазель? – спросила она.

– Да, Жюли, – ответила Ляля. – Я не хочу обижать графа де Монсегюра. Он очень щедр со мной.

Девушка присела к туалетному столику, задумавшись о сложностях жизни. Как легко и просто все было, когда сэр Луис сопровождал ее в походе по горам. Казалось, она достигнет Тулузы, и все наладится. А теперь… Что потребует он за свою преданность? Может ли она с легким сердцем принять его подарки?

Жюли причесывала демуазель Лилиану и восторженно говорила:

– Ах, какая красивая сетка! Я сомневаюсь, что у самой графини есть подобная.

Ляля улыбнулась. Жюли умело причесала ее, прикрепила к волосам золотую сетку и подержала зеркальце на длинной ручке, чтобы гостья смогла рассмотреть себя. "Вылитая Джульетта", – фыркнула Ляля и сказала вслух:

– Благодарю тебя, дорогая Жюли, ты чудесно меня причесала!

– Думаю, вуаль вам сегодня не понадобится, миледи, – сказала горничная.

Ляля посмотрела на себя в зеркало и подумала, что выглядит как идеал готической красавицы, что несложно для будущего искусствоведа – легко выглядеть идеалом, если знаешь тенденции развития стиля.

– Что ж, я готова пойти в церковь.

– Пойдемте, демуазель, я провожу вас!

Идти вниз легче, чем взбираться наверх, и Ляля вместе с Жюли легко сбежала с третьего этажа. Солнце заканчивало дневной путь и не слепило глаза, как в полдень. Тень западной стены накрыла двор замка. Но чей колет белеет в сумерках? Ляля почувствовала, что радость жизни растекается в ее крови от одного взгляда на сильную стройную фигуру сэра Луиса. Сегодня он надел белый колет, расшитый золотом и серебром как манжеты ее нарядного платья.

– Приветствую вас, леди Лилиана, – сказал рыцарь с поклоном. Сердце Ляли пропустило удар, она опустила глаза и с надменным видом слегка присела – надо же соблюдать куртуазные манеры при самом утонченном дворе Европы!

– Надеюсь, вы хорошо провели сегодняшний день, мессир де Монсегюр? – сладким голоском с капелькой яда отозвалась девушка.

– Я рассказывал графу Тулузскому о своем квесте, – сказал сэр Луис.

– А как вы провели сегодняшний день, домна Лилиана?

– Благодарю вас, мессир, очень хорошо – я была в саду наслаждений графини Тулузской.

– Вы позволите сопровождать вас в церковь, демуазель? – почтительно осведомился рыцарь.

– Конечно, мессир, покажите мне дорогу.

– Указывать вам путь – честь для меня, демуазель, – произнес рыцарь ей в тон, уловив скрытую в ласковом тоне иронию, и предложил даме руку. Она легко прикоснулась к богато расшитому манжету рыцарского колета, и сэр Луис повел в церковь своенравную даму. Она устыдилась своей тщательно замаскированной попытки уколоть графа. Да и за что? Он не подал ей никакого повода. Но разве существует повод для ревности?

– Позвольте поблагодарить, вас, мессир, за чудесные подарки, – справившись с собой, сказала Ляля. Нельзя забывать об элементарной вежливости.