Текст книги "Жизнь моя"

– Больная, вы чего встали?! Ложитесь немедленно!

Снова настала мертвая тишина. Я лежала, уставившись в потолок, и жалела о том, что натворила.

Через некоторое время за дверью послышались какой-то шум и возня. И голос – такой знакомый сильный голос:

– Пустите меня, я хочу ее видеть! Отойдите!

Перевернувшись на живот, я спрятала лицо в подушку и, натянув одеяло на голову, притворилась спящей.

Дверь распахнулась. Я почувствовала… я была почти уверена, что это Роман. Он присел ко мне на кровать. Я услышала его тяжелое дыхание. Он слегка откинул одеяло и, обхватив меня со спины, тихо заплакал. Его слезы для меня были хуже утреннего приступа тошноты. Не выдержав, я подала голос:

– Рома, прекрати. И так плохо.

– Прости, больше не буду… – прошептал он хриплым голосом. – Ты спала, а я тебя разбудил.

– Ритка, извини, у нас не получилось, – послышался голос Мафа из приоткрытой двери.

– Что не получилось? – спросил Роман.

– Да я ребят попросила, чтобы они тебя ко мне не пускали. Не хотела, чтоб ты меня такую видел.

– Вот оно что… – рассмеялся сквозь слезы Рома. – А я думал, чего это они путь перегородили.

– Ты прощаешь меня? – спросила я, все еще не решаясь развернуться к нему лицом.

– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Я не переживу, если потеряю тебя. Повернись, пожалуйста…

– Я плохо выгляжу.

– Пожалуйста, повернись, глупая. – В его голосе слышалась искренняя теплота.

Я буквально заставила себя перевернуться на спину. Его глаза были красными от слез. Он смотрел на меня и улыбался. И эта улыбка давалась ему с трудом.

– Зачем ты это сделала?.. – выдавил он из себя и зажмурился. По его щекам покатились слезы.

– Рома, пожалуйста, хватит меня жалеть! – Я удивилась тому, как жестко прозвучал собственный голос.

– Жизнь моя… – прошептал он и упал мне на грудь, всхлипнув.

Приподнявшись на кровати, я обняла его. Меня смутило то, что вошли Маф с Генычем и с широко открытыми глазами наблюдали эту картину.

– Так, разойдитесь все! Больной надо сделать укол! – послышался строгий голос. На этот раз вошла медсестра высокого роста и с надменным выражением лица.

– Можно я останусь? – попросил Роман. – Вы только не делайте ей больно, – обратился он к ней.

– Я же сказала, выйдите, – повторила медсестра и, взяв из кювета шприц, наполненный желтой жидкостью, откинула одеяло и приступила к процедуре.

– Вы неправильно делаете. Давайте я, – вмешался Роман, пристально следя за манипуляциями. Он так и не вышел из палаты.

– У вас медицинское образование? – спросила медсестра, застыв со шприцом в руке.

– Какое вам дело? У вас оно точно есть. Вот только уколы вы делать совершенно не умеете. Отойдите от нее, живо!

– Да что вы себе позволяете?! Я сейчас старшую позову!

С этими словами девица удалилась из палаты, бросив шприц в кювет.

– Рома, зачем надо было вмешиваться?

– Я сам тебе сделаю, – сказал он и взял шприц.

Поначалу меня очень удивило его желание сделать мне укол, но почему-то не было страшно. Он осторожно коснулся моего тела, и я приготовилась пережить боль от иглы. С детства ненавидела уколы. Но я вообще ничего не почувствовала! В первый раз я не почувствовала боли от иглы!

– Как ты это делаешь?! – спросила я с великим изумлением.

– Неважно. Главное, что тебе хорошо, – улыбнулся он.

Он нежно поправил мне волосы и поцеловал в щеку.

В палату вошли двое: девица с надменным выражением лица (наверное, оно всегда таким оставалось) и низенькая пухлая девушка, оказавшаяся старшей медсестрой.

– Вот! Полюбуйтесь! Этот меня оскорбил! Уколы я не так делаю! – возмущенно проговорила высокая.

– Ничего, сейчас разберемся… – успокоила ее старшая. – Молодой человек, пройдемте с нами.

Ни слова не говоря, Роман покорно пошел с ними.

Спустя какое-то время он вернулся и решительно заявил:

– Так, собирайся. Мы едем домой. Я обо всем договорился.

– Рома, погоди. Так мне же надо несколько дней здесь понаблюдаться, – растерялась я. – Еще диету соблюдать… А дома я так не смогу.

– Нет. Я уже поговорил с главврачом, и она согласна тебя выписать под мою ответственность. Дома лучше, поверь мне. Рекомендации и все необходимое для лечения мне выдали. За это не переживай. Собирайся.

Я всегда не любила больницы. Они наводили на меня необъяснимую тоску и тревогу. И я была бы рада прямо сейчас встать и уйти отсюда. Но внутренний голос будто бы просил остаться и не идти с Романом. Я поймала себя на том, что боюсь его.

– Извини, но я никуда не поеду. Мне нехорошо. И вообще, мое слово что-то для тебя значит? Или ты привык все решать за других? – спросила я его, сверля взглядом.

– Рита… Ты чего? Не смотри на меня так. Мне не по себе, – потупил он взгляд. – Скажи, ты не хочешь ехать именно ко мне или тебе так плохо?

– Скорее, второе, – соврала я. – Да, я хочу пройти нормальное лечение. И мне здесь хорошо, – сказала я твердым голосом. – И еще: я взрослый человек и вправе сама решать, как поступать.

– Да ты пойми… – взял он меня за руку. – Я хочу, как лучше для тебя. Ну какие здесь условия? Я все сделаю для того, чтобы ты поправилась.

– Ага… И, как прежде, заставишь меня петь тебе по вечерам? Ну, я могу попробовать. Не знаю, правда, хватит ли у меня сил.

– Только если ты сама этого захочешь. Поехали, хорошая моя, – проговорил он умоляюще. Глаза светились внутренней теплотой. И даже это меня не переубедило.

– Рома, я останусь здесь! – упиралась я.

– Как скажешь, родная, – понурил он голову. – Тогда можно я с тобой еще на денек останусь? Мне так одиноко будет…

– Рома, иди домой, а? Здесь тебе не санаторий. И потом, ты ведь жил как-то без меня. К тому же тебе есть чем заняться: скоро концерт, вам нужно подготовиться.

Немного подумав, он опустил глаза и проговорил:

– Я хочу, чтобы ты тоже участвовала. Знаю, как это важно для тебя.

– Но концерт через пять дней! – Я так и подскочила на кровати. – Боюсь, я не справлюсь…

– Концерт будет только через две недели. Я все перенес.

– Неужели из-за меня?! – вспыхнула я от неожиданности. – К чему такие жертвы?!

– Я очень хочу, чтобы ты выступила.

– Спасибо. Я очень рада. Буду стараться, чтобы не подвести тебя, – проговорила я, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться к нему на шею.

– Я верю в тебя, – улыбнулся он.

– Почему ты грустишь? – заглянула я ему в глаза.

– Просто очень сильно люблю тебя…

В это время вошла главврач, женщина средних лет, и спросила:

– Ну, что решили? Выписываемся?

– Нет. Она остается, – бесцветным голосом ответил Роман. – Вы тут только следите, чтобы с ней все было хорошо.

– Ну и правильно! Вы не переживайте! У нас все на высшем уровне! – подбодрила его женщина.

Роман вышел, не попрощавшись с нами.

– Что это с ним такое? – поинтересовалась врач. – Вроде все живы?

– Расстроился, что домой с ним не поехала, – ответила я.

– Понятно… Я бы на твоем месте не отпускала его. Уж больно потерянный.

– Ничего. Он сильный, справится, – почти что про себя проговорила я.

В тот день я и не подозревала, что со мной произойдет. А пока сидела в предвкушении недели больничного рая и меланхолично разглядывала высокие красно-желтые деревья за окном.

Глава 10. Сквозь петли сновидений

Уже шел пятый день в больнице. Меня перевели в отдельную палату, видимо, так распорядился Роман. Маф с Генычем часто меня навещали, и скучать было некогда. Мы с ними пели все песни «Бродячих Котов», даже те, которые под запретом. Соседи-пациенты за стенкой не жаловались на шум и приходили послушать сквозь приоткрытую дверь. Ведь это разбавляло больничную тоску, царящую здесь. Иногда просто сидели и разговаривали. Каждый из нас выдумывал веселую историю, и мы ржали втроем.

Но когда я спрашивала ребят про Романа, то они только пожимали плечами и говорили, что он уехал. А куда – они сами не знали. Я стала замечать, что мне не хватает Романа: его необыкновенного голоса, темных проникновенных глаз…

На шестой день, вечером, набравшись смелости, я позвонила ему – он не ответил. Написала ему сообщение: «Рома, приезжай. Скучаю по тебе». Но потом удалила второе предложение, оставив первое: «Рома, приезжай!» – и отправила. Опять тишина. После ночного укола я уснула. И мне приснился сон.

Кто-то легонько коснулся моих волос. Я дрогнула и привстала с кровати. В палате было очень темно.

– Привет, малыш, – сказал Роман в темноту. – Я здесь. Ты ждала меня. Я тоже ждал, когда ты захочешь, чтобы я пришел.

– Рома, почему я не вижу тебя? Включи свет. Хочу видеть твои глаза. – Я вглядывалась в кромешный мрак, но не видела его, а только слышала.

– Я тебя вижу, и это самое главное, – снова раздался его мягкий шепот. – Так хочу тебя обнять… милая.

Когда он меня обнял, я ощутила леденящий холод, исходящий от его тела. Может, он замерз, пока шел по больнице? Крепче прижавшись к Роману, я пыталась его согреть. Но мне становилось все холоднее и холоднее от его объятий. Я поцеловала его, а на губах ощутила привкус снега.

– Я так долго этого ждал, родная… Теперь мне нестрашно уйти…

– Рома, не уходи! – крикнула я. – Нет!..

– Ты хочешь, чтобы я остался?.. – проговорил он с грустной улыбкой в голосе. – Почему?

– Я люблю тебя! – выпалила я.

Но слова эхом вернулись ко мне:

– Люблю тебя… тебя… тебя…

Он исчез. Его нигде не было слышно. Я съежилась от холода. Невольно проведя рукой по краю кровати, я ощутила, что она намокла, словно на ней растаял снег. Я услышала, как где-то капает вода. Сквозь окно пробился луч ночного прожектора: он посветил на меня. Я посмотрела на свои руки: они все были в крови! Вскочив с постели, я увидела, как с нее на пол стекают кровавые капли. Я заорала, не слыша свой голос, и… проснулась.

За окном все еще плыла непролазная тьма. На часах показывало четыре утра. Я схватила телефон, чтобы проверить, пришло ли что-то от Романа. Но ответа так и не было. Набрала его номер – ничего не услышала, кроме длинных монотонных гудков. И снова мои пальцы забегали по дисплею: «Рома, что с тобой?! Где ты?! Ответь мне!» Я и не заметила, как по щекам побежали слезы.

В семь часов медсестра пришла делать мне укол. Она бодро пожелала доброго утра и ловко выполнила процедуру, как всегда, больно вколов в мое тело иглу. Я даже не вскрикнула, а только закрыла глаза, желая снова заснуть.

– Эй, что у нас с настроением? Что-то беспокоит? – подсела она ко мне.

– Нет. Все нормально, – отрешенно проговорила я.

Когда медсестра ушла, я уткнулась в подушку и заплакала. Спустя час мне принесли завтрак, но я отказалась от еды, демонстративно отодвинув тарелку с кашей. Пришла старшая медсестра, чтобы провести со мной воспитательную беседу на тему питания. Она специально сидела на стуле возле кровати и следила, пока я все не съем.

В двенадцать часов принесли полдник и тоже заставили съесть под присмотром медсестер.

Я сидела возле окна и смотрела на дождь, бьющий в запотелое стекло. Мне казалось, что сейчас откроется дверь и войдет Роман. Рома… Как сильно я хотела этого! Представляла его грустную улыбку, темные блестящие глаза. Мне хотелось броситься к нему и ощутить запах его тела. Глаза вновь наполнились слезами. Я ненавидела себя, когда плакала. В эти моменты чувствовала себя слабой, уязвимой и ненавидела эту слабость в себе. Но поделать ничего не могла.

Я вспоминала наши вечера и теперь жалела, что не ушла тогда с ним из этой проклятой больницы. Внезапно я снова погрузилась в кошмарный сон, в котором Рома меня бросил и куда-то пропал.

– Маргарита! Просыпайтесь, время обеда! – послышался будто бы издалека голос медсестры.

Запах борща с курицей ворвался в мои ноздри. Я нехотя открыла глаза и, сразу же схватившись за телефон, просмотрела, нет ли каких-либо сообщений или пропущенных звонков. В телефоне было пусто. Вскочила с кровати и побежала по коридору, окрикнув медсестру, что принесла мне обед:

– Подождите! Ко мне никто не приходил?

– Нет. Никто не приходил, – невозмутимо ответила она.

– Но… Как же… Я хочу, чтобы Рома пришел… А он не идет… – вновь залилась я слезами.

– Так, успокойся, – подошла ко мне медсестра и тронула за плечо. – Придет твой Рома, никуда не денется. Вернись в палату и поешь!

– Он не придет! – крикнула я на весь коридор, разрывая горло. – Его нет!.. Не будет!..

С душераздирающими криками я понеслась по коридорам больницы, ища хоть какой-то выход. Но двое санитаров схватили меня и повели обратно в палату. В палате мне сделали какой-то укол, и я без движения лежала на кровати, смотря в потолок пустым глазами. Слез больше не было. Видимо, подействовало успокоительное. Затем пришла медсестра и заставила меня поесть, усадив возле стола.

После обеда объявили отбой с трех до пяти. Неожиданно открылась дверь, впустив кого-то. На этот раз это была не медсестра. Запах сигарет коснулся моего носа. Я открыла глаза и увидела, что Рома стоит возле кровати в белом халате, из-под которого выглядывает кожаная куртка, и смотрит на меня блестящими глазами. Сняв с себя халат и куртку, он остался в черной фланелевой рубашке и сел на кровать.

– Уходи, – произнесла я слабым голосом и отвернулась. – Не хочу тебя видеть.

– Прости меня… Я не должен был оставлять тебя здесь, – проговорил он с трудом.

– Ты мне снишься?

– Нет, котенок… Это не сон, – дотронулся он до моего плеча.

Я приподнялась и бросилась к нему на грудь, заливая слезами теплую мягкую рубашку. От нее приятно пахло сигаретным дымом, смешанным с парфюмом. Мы долго сидели на кровати, обнявшись, словно дома. И я представляла, что мы действительно уже там. Я боялась, что этот сон закончится. Но он не кончался. Рома никуда не ушел.

– Мне без тебя плохо… – бормотала я сквозь слезы.

– Мне тоже… Очень плохо, – чуть слышно прошептал он. – Я сейчас же заберу тебя отсюда.

Проговорив последнюю фразу, Роман отстранился от меня и встал с постели.

– Нет!.. Не уходи!.. – вцепилась я в него мертвой хваткой.

– Не бойся. Я заберу выписку и обратно к тебе. А ты пока собирайся. Ничего не забудь, – он крепко сжал мою руку.

Я снова прижалась к нему, чтобы запомнить этот запах и хотя бы на мгновение продлить сон.

– Я вернусь, обещаю тебе. Мне просто надо взять твою выписку. – Голос звучал твердо и решительно.

И тут я вскочила с кровати и, обняв его за шею, встала на цыпочки и поцеловала в губы. Он ответил долгим страстным поцелуем. Я хотела завершить этот сон по-особенному и засунула кисть руки под ворот его рубашки.

– У тебя горячие руки… Ты просто пылаешь… – проговорил он, посмотрев на меня хищным взглядом.

– Давай сбежим! – предложила я и посмотрела на настенные часы. – Прямо сейчас! У нас есть немного времени.

– Ты сумасшедшая. Но мне нравится это в тебе. Если бежать, то значит, свалить и не вернуться… – произнес он, обдумывая план побега. – Где твоя одежда?

– Где-то… я не знаю, – ответила я.

– Ничего страшного. Я тебя так заберу! – Он набросил на меня халат с курткой и подхватил на руки.

Осторожно поглядывая по сторонам, он понес меня по белым больничным коридорам. К счастью, везде было пусто и тихо – обычно никто из медперсонала не ходил в тихие часы, чтобы не нарушать покой пациентов. Пройдя прямо несколько шагов, Рома куда-то свернул. Потом мы спустились по лестнице, и он толкнул дверь с надписью: «Аварийный выход». На улице моросил прохладный свежий дождь. Неподалеку стояла его машина.

Когда мы приехали, он помог мне выйти из машины и снова взял на руки. «Какой он сильный и смелый», – с тихим восхищением подумала я.

Возле двери он поставил меня на ноги и принялся открывать замок. Рука, держащая ключ, слегка подрагивала. Дома Роман опустил меня на пол и прошептал незнакомым мне голосом:

– Вот мы и дома. Ты и я. И нам никто и ничто не помешает.

С ужасом глядя на свое отражение в зеркале, я проговорила недовольно:

– Я такая некрасивая и страшная… Бледная как смерть.

– Не выдумывай! Иди ко мне… – Одной рукой Роман обхватил меня за спину, а другой – под колени и бережно понес в свою комнату.

Там он усадил меня на диван и, сев рядом, попросил:

– Сделай так же, как ты делала в больнице. Хочу снова почувствовать твои прикосновения.

Он снял рубашку и остался в майке. Я дотронулась до места чуть ниже шеи, потом слегка коснулась его груди.

– Хочешь, чтобы я ее снял? – шепнул он.

– Может, не надо?.. – замялась я, чувствуя, как горят щеки. – Мне и так нравится.

Роман все же снял майку.

Он взял меня за правую руку и провел ею от груди до пупка. А затем отпустил. Мне было немного не по себе, но я поймала себя на том, что мне нравится прикасаться к его телу и чувствовать приятное тепло. И я трогала его мощные плечи, грудь, густо поросшую мягкими волосами, боясь дотронуться до пояса на брюках. Словно читая мои мысли, он произнес повелительным тоном:

– Расстегни брюки.

– Нет, Рома. Это уже слишком, – замотала я головой и поднялась с дивана. Я застыла на одном месте и не знала, что делать, как себя вести. Но бабочки в животе заставили меня повернуться к Роману и сделать шаг навстречу к нему.

У меня в голове сразу же возникла картина того дня, когда мы с ним были в номере после ужина в ресторанном зале. И похожее ощущение находило на меня. Но снова вспомнив ту злополучную ночь, я все же была готова уже выбежать из комнаты, как вдруг… Он накинулся на меня и поцеловал так, что все внутри сжалось от дикого желания. Не отдавая себе отчета, я принялась дрожащими руками расстегивать ему ремень на брюках.

– Ты уверена, что хочешь этого?.. – спросил он, задыхаясь от возбуждения.

– Пусть этот сон закончится по-особенному, – вырвалось у меня.

– Как ты хочешь, чтобы он закончился?..

– Скажи, что разорвешь меня…

– Я разорву тебя сейчас же!.. – зашипел он. – Ты сама не знаешь, на что нарываешься…

Он с ловкостью содрал с меня больничное платье, покрывая все тело жадными поцелуями.

Я очень боялась желания, которое совсем недавно появилось у меня, и боролась с ним, страшась выпустить его наружу и отдаться Роме. Меня пугала неизвестность. Не в силах больше сдерживаться, я сорвала с Ромы одежду. Тяжело дыша, он порывисто схватил меня и повалил на кровать. Я ощутила его горячее потное тело, от которого так приятно веяло пряным запахом. Я предчувствовала, что сейчас что-то произойдет. Мне по-прежнему было страшно. Но уже было поздно. Назад дороги не было.

– Не бойся, – прошептал он нежно, – расслабься, родная моя… Все будет хорошо. Главное, расслабься… Я не сделаю тебе больно.

Он провел рукой по моим волосам, поцеловал в губы. И я успокоилась, не подозревая, что за этим последует…

Вдруг я ощутила слегка острую и одновременно сладостную боль и зажмурилась. Я не сразу поняла, что он проник в меня.

Все произошло в один момент: я уже не дышала, а задыхалась в этой черной дыре, что утаскивала меня все дальше и дальше… И уже попав внутрь, я летела, и перед глазами мелькали цветные вспышки. Становилось все горячее и горячее… Пролетая по длинному туннелю, я увидела впереди огненный шар. Как ни пыталась его миновать, все было тщетно. Я попала в самое пекло. Все мое тело горело. Я пыталась звать на помощь, но оглохла – и теперь из моей груди вырывались только беззвучные стоны. Сгорев полностью, я уже не ощущала себя. Ничего не чувствовала – меня будто парализовало.

Откуда-то из глубины донесся голос:

– Мой ангел… Я еще никогда такого не испытывал…

Я ничего не смогла сказать в ответ. Просто лежала, полностью обездвиженная.

Это был самый незабываемый сон в моей жизни. И я была счастлива, что он так закончился.

* * *

Я открыла глаза, и меня ослепили проблески утреннего света. Посмотрев по сторонам, я не сразу сообразила, что нахожусь уже не в больнице, а в комнате у Ромы. И больше не было этих безликих больничных стен, больше не было вечно снующих медсестер и длинных холодных коридоров. Я схватилась за голову, пытаясь вспомнить остатки прошедшего вечера: Рома пришел ко мне в больницу… Потом мы с ним оттуда сбежали домой… Потом… И тут до меня дошло, что все, что произошло в последние часы в больнице, – вовсе не сон, а явь! С одной стороны, я обрадовалась этому, но, встав с кровати, почувствовала себя несколько странно – не так, как раньше. Я ходила по комнате нагой и искала свою одежду. Под кроватью было разбросано мое нижнее белье и блеклая ситцевая рубашка в голубой цветочек. Остальной своей одежды я не обнаружила. Но на стуле возле стола висела черная фланелевая рубашка Романа. Я накинула ее и вышла из комнаты.

Зайдя на кухню, я увидела, как Рома что-то готовит, хотя я никогда раньше его за этим занятием не заставала. Он обернулся и расплылся в счастливой улыбке при виде меня:

– Доброе утро, любимая! Тебе очень идет.

– Рома, неужели мы вчера с тобой просто так взяли и сбежали из больницы? – спросила я сонным голосом, зевая. – Я ведь думала, что мне все это снится…

Он весело рассмеялся и проговорил:

– Уже с утра шутишь. С тобой не соскучишься!

– Но мне как бы не до шуток. Я так много спала в больнице и видела разные сны. Мне ведь и вправду показалось, что это один из моих снов. Но такой яркий и незабываемый… – В моей голове вспыхнула еще одна яркая картина, и я вскрикнула, укутавшись в рубашку: – Господи, нет! Скажи, пожалуйста, мы что… – Я осеклась, не смея докончить фразу.

Рома снова заржал, чуть ли не падая со смеху. И что я такого смешного сказала?! Нет! Наверное, я схожу с ума…

– Ты такая забавная! Сама же вчера попросила меня забрать тебя оттуда! Ну ты чего? Неужто забыла, как я тебя протащил через всю больницу, пока все спали?

– Ты не ответил мне, – проговорила я, чувствуя, как во рту пересохло. – После того как мы здесь оказались, – я вдохнула воздух в легкие и быстро выдохнула, выпалив: – У нас ведь что-то было? Мы с тобой…

– Я не могу поверить… – перебил он меня. – Ты все забыла. Напичкали тебя всякой дрянью в больнице. – Он грустно вздохнул, сел на стул и подпер голову руками, уставившись мечтательным взглядом в окно. – А я вот помню… Помню, какая ты вчера была. И что со мной вытворяла…

– Рома, неужели… – промямлила я, все еще не в силах поверить. Или мне просто хотелось не верить в произошедшее?

– Было, родная, – закончил он за меня. – Все у нас с тобой было. Странно, что ты ничего не помнишь…

– Кажется… я все вспомнила! Блин… – С этими словами я побежала в спальню.

Стащив одеяло с кровати, я обнаружила на простыне кровь. И теперь я окончательно все вспомнила. Да, это был не сон. Все действительно случилось. Я медленно подошла к зеркалу.

В отражении на меня смотрела совсем другая девушка: лицо было будто не мое, глаза тоже были какие-то другие, вернее, взгляд. От той прежней девчонки не осталось и следа. Долго всматриваясь в новую себя, я заметила, что стала взрослее, что ли… А рубашка Ромы еще сильнее подчеркивала эту взрослость во мне. Но то, что прежней уже не стану, – я поняла сразу.

Роман обнял меня сзади, и я вздрогнула. Отвернувшись от зеркала, я теперь стояла напротив него.

– Рома… Я вчера ничего не соображала… Я словно была в забытьи… – потупила я взгляд, сгорая со стыда. – Ты, наверное, теперь не будешь ко мне относиться, как прежде?

Рома присел на кровать. Его плечи опустились. Он выглядел расстроенным.

– Не говори так. Больше не хочу от тебя подобного слышать… Или ты сожалеешь о том, что произошло?

– Нет… я не то хотела сказать. Просто все так быстро случилось…

– Значит, ты думала, что спишь и тебе все это снится?

– Да. И мне хотелось, чтобы этот сон запомнился навсегда. Так хотелось продлить его. Я боялась, что ты снова исчезнешь и больше не придешь. В предыдущих снах ты приходил ко мне, а когда я открывала глаза, уже не видела тебя. Было страшно.

Я ему рассказала о том, что мне снилось в последние дни, проведенные в больнице. И как мне кололи успокоительное, только чтобы я не билась в истерике. А потом снова повторила:

– Я не хотела просыпаться, ведь знала: когда открою глаза, тебя уже не будет рядом со мной. И я снова буду сидеть одна в этих проклятых больничных стенах.

– Ты… так ждала меня? – спросил он охрипшим голосом.

– Да. Я каждый день надеялась, что откроется дверь и войдешь ты. Но этого не происходило. Звонила тебе постоянно и сообщения отправляла. Засыпала и просыпалась только с одной мыслью – услышать звонок от тебя или прочитать сообщение… Я думала, что с тобой что-то случилось. Ты не отвечал. У тебя, наверное, были дела поважнее. И совсем было не до меня. – Сделав ударение на последних трех словах, я сразу же отправилась на кухню, потому что испытывала страшный голод. Ведь я ничего не ела со вчерашнего обеда.

На кухне раздавался приятный запах приготовленного домашнего завтрака. Мой рот мигом наполнился слюной, а живот свело голодной судорогой. На столе ждала овсяная каша, политая черничным вареньем и сливками. Рома в первый раз приготовил для меня еду! Каша оказалась невероятно вкусной и гораздо лучше той, что я готовила сама. Я и подумать не могла, что он так здорово готовит! И это стало для меня очередным открытием. Осталось только узнать, что он еще такого умеет, кроме того, как делать уколы и готовить… Отправив в рот последнюю ложку восхитительного завтрака, я встала, чтобы помыть посуду. Послышался звонок мобильного Ромы. Дойдя до его комнаты, я прильнула ухом к двери, чтобы подслушать. Он говорил достаточно громким и недовольным голосом:

– Да, она у меня. С ней все в порядке, не беспокойтесь. Никуда она не сбежала – я сам забрал ее, и не спрашивайте как. Хорошо, мы заедем.

На этом он бросил трубку. Я отпрянула в сторону и мигом скрылась у себя в комнате.

Он вышел и сразу же направился ко мне. Он и вправду выглядел недовольным, но говорил с особой теплотой и нежностью:

– Солнышко, нам надо заехать в больницу. Они там все переполошились из-за нас. Ты поела?

– Да, спасибо… – Я забыла, о чем хотела его спросить, и только проговорила: – Ты везешь меня обратно…

– Нет. Они просто хотели убедиться, что с тобой все в порядке. Собирайся.

В больнице нас встретили неприветливо и сурово. Главврач отчитала нас обоих, как провинившихся школьников. Она велела мне сдать завтра утром необходимые анализы, а сейчас отправила меня на прием к терапевту.

* * *

Когда я уже шла с выпиской, Рома сидел, сгорбившись, на скамейке. И даже будто бы не услышал, как я подошла.

– Рома, ты чего такой? Меня ведь выписали! – Я опустилась перед ним на корточки и попыталась разглядеть его лицо. – Все хорошо?

– Все хорошо, солнышко… – Он выпрямился и вымученно улыбнулся мне. Мне показалось, что он едва сдерживается, чтобы не заплакать. – Сейчас мы с тобой поедем домой…

Всю дорогу Роман был грустный и подавленный. Когда мы пришли домой, он пылко обнял меня и прошептал:

– Прости меня… Больше всего на свете я хотел приехать к тебе, но не мог… Мне так тяжело на душе из-за этого… Я больше никогда тебя не оставлю.

– Рома, не переживай, я все понимаю. У тебя были дела, а я вела себя как маленький капризный ребенок, – дотронулась я до его руки.

– Я так счастлив, что ты у меня есть… – пустил он слезу. – Я очень сильно тебя люблю… Ты – моя жизнь…

Я все еще не могла поверить в то, что это все было взаправду, а не во сне. Ведь запутавшись в петлях сновидений, я блуждала в своих мыслях и путала реальность со снами. Но теперь все встало на свои места, и мне оставалось только привыкнуть и осознать, что начался новый виток в моей жизни с Ромой.