Текст книги "Воин Света. Том 2"

О постановлении Правительства РФ «О создании государственного музея Николая Константиновича Рериха в Москве»

Москва, МЦР, 11 ноября 1993г.[25]25
  О постановлении Правительства РФ «О создании государственного музея Николая Константиновича Рериха в Москве»: Пресс-конференция. Москва, МЦР: видеозапись. 11 ноября 1993 г. // Архив МЦР. Фонд Л.В.Шапошниковой. – Публикуется впервые (в сокращении).


[Закрыть]

Т.В.Ямщикова: [Речь пойдет о постановлении Правительства] Российской Федерации от 4 ноября этого года за номером 1121 «О создании государственного музея Николая Константиновича Рериха в Москве». Это постановление для нас явилось полной неожиданностью, ибо Международный Центр Рерихов не был уведомлен о подготовке этого документа, и до сих пор мы не имеем его в наличии. В этом постановлении предпринята попытка нарушить волеизъявление Святослава Николаевича Рериха, великого художника, мыслителя и общественного деятеля, который, передавая наследие своих родителей Николая Константиновича и Елены Ивановны России в лице Советского Фонда Рерихов (ныне Международного Центра Рерихов), поставил обязательным условием создание общественного музея Николая Константиновича Рериха. Правительственное сообщение, согласно которому без всяких на то оснований усадьба Лопухиных, памятник архитектуры XVII–XIX веков, передается Музею Востока, таким образом, ставит под удар дальнейшее существование Международного Центра Рерихов, созданного самим Святославом Николаевичем Рерихом, почетным президентом которого он является.

Также нарушается воля Святослава Николаевича Рериха о возвращении Международному Центру Рерихов 288 картин, незаконно удержанных Государственным музеем Востока. Далее, предлагается ликвидировать уже действующий общественный Музей Николая Константиновича Рериха, в котором вы сейчас находитесь, и передать это уникальное российское наследие филиалу Государственного музея Востока. Более подробно обо всех этих вопросах вы услышите сегодня на пресс-конференции. Хочу представить вам членов президиума сегодняшней пресс-конференции: Геннадий Михайлович Печников, президент Международного Центра Рерихов, народный артист России; вице-президент МЦР, директор Музея Н.К.Рериха Людмила Васильевна Шапошникова; председатель исполкома Международной ассоциации Фондов Мира Григорьев Томас Григорьевич и помощник президента Российского фонда Культуры Иванова Евгения Викторовна. Да, извините, пожалуйста, еще заместитель директора Музея имени Н.К.Рериха Вячеслав Борисович Моргачёв.

Хочу сказать, что сегодня здесь присутствуют [представители] 30 изданий, присутствуют практически все товарищи, которых мы приглашали, за исключением центрального телевидения. Здесь съемочная группа Натальи Сергеевны Бондарчук, она любезно согласилась принять участие в нашей конференции, [которая] будет отснята. У нас сегодня находятся представители и Министерства культуры РФ. Разрешите предоставить первое слово президенту МЦР, народному артисту России Печникову Геннадию Михайловичу.

Г.М.Печников: Добрый день, дорогие друзья. Вот тут получен журнал «Чудеса и приключения» – «ЧП», и на обороте – «Обороните Рериха». Хочется сказать: уместно и своевременно вышел этот журнал. Есть прекрасные публикации, и очень много сказано о том, о чем сегодня мы будем говорить. Я бы хотел свое выступление начать с истоков, с чего начался Международный Центр Рерихов и Музей имени Николая Рериха, где мы находимся, – здесь, среди его картин и его творений.

Все началось с письма Святослава Николаевича Рериха, которое было опубликовано в июле 1989 года в «Советской культуре». Я позволю себе зачитать, потому что думаю, что наша пресс-конференция должна знать историю этого письма. Я бы хотел, чтобы услышан был и начал нашу конференцию Святослав Николаевич Рерих. Его нет, но и желание, и воля его будут присутствовать здесь, потому что он почетный президент нашего Центра и будет им навечно. Вот что он писал, каким предполагал видеть статус этого Центра-Музея, как он должен развиваться, какое [должен занимать] положение и какой [должна быть] его структура: «Как я вам уже говорил, подчинение Центра Министерству культуры, а тем более Музею искусств народов Востока повело бы к неоправданному, на мой взгляд, заведомому сужению задач и возможностей Центра. Центр должен, по-моему, обладать значительной независимостью, гибкостью, возможностью функционировать поверх ведомственных барьеров, используя новые, нетрадиционные подходы, напрямую выходя на международное сообщество. Центр – это порождение нового времени, новых задач, и, видимо, необходимо учитывать опыт других организаций, возникших в Советском Союзе за последнее время, использовать этот ценный опыт во благо нового начинания. Суть концепции Центра-Музея в том, что наиболее оптимальное его функционирование может быть только в статусе общественной организации (по типу Детского фонда)». И так далее.

Более конкретно вы можете прочесть в документах, которые мы вам дали. Это письмо было привезено Ростиславом Рыбаковым, который согласен был с этой концепцией и подтвердил это на тех же страницах. После этого письма, которое даст начало строительства Международного Центра Рерихов (но сначала он назывался Советским Фондом), спустя короткое время, 2 октября 1989 года [состоялось] учредительное собрание, которое образовало и утвердило Советский Фонд Рерихов. И уже через месяц, буквально через месяц, было принято постановление, как это ни парадоксально, – 4 ноября (так же, как и это постановление Совета Министров) 1989 года. Что тут [говорится], я вам сейчас зачитаю: «Совет Министров постановляет: Одобрительно отнестись к предложению Советского фонда культуры, Советского фонда мира, Союза художников СССР, Союза писателей СССР, Академии художников СССР, поддержанному Академией наук СССР и Министерством культуры СССР, о создании Советского Фонда Рерихов». Всех перечислили. И еще момент: «Принять предложение Святослава Николаевича Рериха, организаций-учредителей Советского Фонда Рерихов о создании в г. Москве Центра-Музея имени Рериха как основной базы Фонда для развертывания его научной, просветительской и культурной деятельности». Тут ряд рекомендаций, все возможности для этого.

Четвертого же ноября в Советский Союз (это история наша, которую топором не вырубишь) приезжает Святослав Николаевич Рерих с супругой своей. Они тогда были в прекрасной форме, гостили здесь месяц и были приняты на самом высоком уровне. Я неоднократно лично встречался со Святославом Николаевичем. Его принял президент страны, приняли все высшие люди нашей страны. Были проведены конференции, в Институте востоковедения он участвовал в рериховских традиционных чтениях. Я там был и даже лично брал у него интервью. И так мы жили, надеялись, верили. Мы получили много писем поддержки. Мы держим связь со всем рериховским движением. Даже после развала Советского Союза, при СНГ, мы держим связи как культурная организация. Недавно была проведена конференция[26]26
  Международная общественно-научная конференция «Космическая эволюция человечества в свете энергетического мировоззрения Живой Этики» прошла в МЦР 8–9 октября 1993 г.


[Закрыть]. К нам приехали все: и Грузия, и Армения, и вся Прибалтика, и Белоруссия, и Украина. То есть это становится собирательным центром, центром культуры, [объединяет] людей, которые разъединены какими-то неведомыми силами. И можно понять, что произошло в нашей стране, в России. Единственно культура может всех собрать. Культура, которая основана на новых началах. Во всем все формы разные – и государственные музеи, и музеи общественного характера, основанные совсем на других началах. Они свободны от бюрократических начал, ведомственных, чиновнических и т. д. Я не хочу обижать чиновников, у них своя система, но здесь надо работать с сердцем. Здесь надо любить, знать, надо посвятить всю жизнь этому. Только тогда может быть успех. Только тогда мы выполним волю Святослава Николаевича, то, что он завещал, когда будем точно, скрупулезно следовать его завету.

И вот, спустя четыре года, 4 ноября, день в день, мы получаем сообщение от 4 ноября и копию постановления, которое нарушает прежде всего волю Святослава Николаевича. Если бы было [принято решение такое, как сказано в постановлении], он не передал бы всего наследия. Он был против государственного осуществления творческого музея, Центра-Музея Рериха. Он назначил, он все подсчитал, все показал, все сделал…

И с нами не посоветовались. Мне сказали, что, по слухам, там что-то делается. Я лично послал письмо – ответа не было. Я думаю, что произошла какая-то чудовищная ошибка, мне кажется, что этот документ подписали непродуманно. Это постановление, во-первых, нарушает волю Святослава Рериха, [во-вторых], разрушает всю работу, и в результате уничтожается коллектив. Просто забирают все это дело, и оно уходит в другие формы существования. Это беспрецедентный случай! Мы сразу получили отклики, хотя сначала кто-то обрадовался: наконец-то государственный музей создан, не понимая, что это совсем другое. Так хитро все сплетено, что люди не поняли, обрадовались, что будет музей. А музей-то уже есть, существует, но, оказывается, он будет уничтожен, и будет [вместо него] филиал Музея Востока. Во-первых, я вам читал, как Святослав Николаевич относился к [Музею Востока] – с уважением, но ни в коем случае [наше дело] не должно было быть в его ведении. С другой стороны, проповедуется мысль, что раз Рерихи прожили двадцать лет в Индии, значит, они восточные мыслители, восточные философы, восточные художники. Тогда как сами Рерихи всю жизнь оставались русскими. Они подчеркивали: мы русские; если мы где-то в Америке, Индии живем, это не значит, что мы мыслим по-другому, мы русскими всегда были и остаемся, мы – патриоты, мы любим свою родину и хотим [оставаться] русскими. А теперь навязывается эта удивительно невежественная мысль, что Рерихи – восточные. Но это не так.

Я хочу дать отправные моменты в нашем обсуждении, в нашем собрании. Реакция, которую мы получили за эти дни, потрясающа. Люди возмущены, они говорят: «Давайте оборонять. Давайте голодовку устроим, давайте то, давайте это». Люди готовы защищать. Помните, когда дом Щербакова защищали, дети бросались под бульдозеры[27]27
  Уникальный по своей сохранности памятник купеческой Москвы XVIII в., где на первом этаже располагаются лавки, а на втором – жилье, принадлежал купцам Щербаковым.
  Палаты Щербакова могли быть уничтожены при строительстве Третьего транспортного кольца.
  Но весной 1986 г. эти планы были нарушены: москвичи, небезразличные к своей истории – студенты, школьники, учителя, рабочие, ученые, люди разных профессий и вероисповеданий, – поднялись на защиту палат. В результате памятник уцелел.


[Закрыть]?.. Люди хотят, даже дети хотят сохранить честность, справедливость и правду. На гербе Республики Индии написано: «Всегда побеждает правда». Точнее, побеждает истина. Но зачем кровь, зачем опять гражданская война? Зачем опять сталкивать наших людей здесь? Почему не сесть за стол и не выслушать всех? Придите сюда, тот же председатель Совета министров[28]28
  В.С.Черномырдин, председатель Совета министров РФ.


[Закрыть], поговорите по-человечески. Я понимаю, много дел. Но хватило же времени написать [постановление].

Мы получили копию совершенно удивительного письма, и я считаю, что [его автор] – это совесть нашего народа и, слава богу, что он жив, слава богу, что он сохранил жизнь в тяжелейших условиях. Я имею в виду академика Дмитрия Сергеевича Лихачева. Мы получили копию его письма к президенту Ельцину: «Уважаемый Борис Николаевич, прошу Вас поддержать волю Святослава Николаевича Рериха, передавшего творческое наследие семьи Рерихов Международному Центру Рерихов в лице его вице-президента Шапошниковой. Полностью солидарен с принципиальной позицией Рериха о необходимости развития новых, общественных форм сохранения и использования культурного наследия. Считаю несостоятельным посягательство Министерства культуры и других ведомств и организаций на законные права Международного Центра Рерихов, ведущего очень необходимую многим странам культурно-просветительскую и научную работу. Прошу вас отменить скороспелое Постановление правительства № 1121 от четвертого ноября 1993 года о передаче усадьбы Лопухиных, арендуемой МЦР (тогда еще Советским Фондом Рерихов). С.Н.Рерих в 1990 году по согласованию с правительством получил ее для создания общественного Музея Н.К.Рериха, в коллекцию которого он целенаправленно передал наследие родителей. Нельзя допустить, чтобы нарушение воли Рериха, провоцируемое определенными кругами в России и Индии, привело к трагическим необратимым последствиям для мировой культуры. Примите пожелания успеха в деле сохранения и приумножения духовного богатства нашей Родины. Академик Д.С.Лихачев».

Вот кратко, что хотел сказать об этом трагическом ЧП. Нам надо спокойно, не нервно, не махая кулаками, серьезно сесть и подумать, что мы делаем? Почему мы должны разрушать культуру и [нарушать] завещание – святую волю человека, который оставил после себя завет?

Рерихи тем еще велики, что они в начале [XX] века сказали: надо сохранять памятники культуры. И разработали Пакт о мире. Пакт о том, что не только во время вооруженных конфликтов, войн разрушаются храмы, но даже в мирное время, и Рерих назвал это «тихими погромами». Сейчас идет [такой] тихий погром. Тихий погром в центре Москвы. Как это можно допустить? Я не знаю, дорогие товарищи. До каких пор можно бить морду друг другу, уничтожая друг друга, пренебрегая друг другом? Почему все привилегии – религиозным храмам? Храмам идут деньги, все мы расшаркиваемся. Да, наши отцы, деды совершили ошибку, но почему мы не можем построить один храм науки и красоты? Почему? Он же уникальный, [здесь рассказывают о] планетарном мышлении, мышлении будущего. Вы посмотрите, сколько детей ходит к нам. Сколько молодежи, они отрываются от улицы, отрываются от порнографии и т. д. Это воспитание Красотой. Завет Рериха – стремитесь к Красоте. Красота – это не только содержание нашего музея, но и отношение всех сотрудников. Я могу назвать поименно: Татьяна Георгиевна Роттерт – большой специалист-эксперт. Это кладезь, это университет. Она может столько рассказать о картинах! Людмила Васильевна всю жизнь занимается Индией и русской культурой. Почему-то Святослав Николаевич ей доверил. Почему же мы не должны верить ему? Бондарчук Наталья Сергеевна – «бросилась» в Рерихов, и ее оттуда не вытащишь. Она свою кровь, свою душу, личные деньги – все вкладывает, чтобы сохранить память. Она сделала уникальные кадры – последние дни Святослава Рериха. Мы помним, как Борис Николаевич Ельцин приехал в Индию, с каким пиететом он отнесся к Рериху, хотел брать пример с него. Но не успел его увидеть, потому что как раз во время пребывания Ельцина в Индии Святослав Николаевич умер, ушел. Но почему же мы в год памяти Рериха, когда уже ушла вся семья, не выполняем их волю? Почему? Неужели мы Иваны, родства не помнящие? Сколько можно разрушать могилы, позволять безобразничать, загаживать Москву? И вот добрались, наконец, до Рериха. Постановление было бы замечательно, если бы вместо передачи Центра Министерству культуры и Музею Востока в нем шла речь о том, как помочь Международному Центру Рерихов, отремонтировать и оставить дом. Но вот передернули что-то там, я не знаю, как сказать еще. Вот какая беда.

Вы понимаете, поддержка [от людей] огромная. Просто не хочется раздувать скандал, не хочется с судами [связываться], и так судьба Рерихов трагична. Давайте сами разберемся в своем доме. Это же придется [делать], понимаете? Вы знаете: Музей Рериха есть в Нью-Йорке. [Николай Константинович] построил его в 1923 году. А мы не можем построить? Слава богу, построили. Поэтому давайте подумаем серьезно, трезво, как русские мудрые люди, и будем действительно оборонять Рерихов всеми средствами, а не разрушать и не сталкиваться лбами друг с другом. На этом я закончу вступительное слово.

Л.В.Шапошникова: Я не буду столь эмоциональна и займу ваше время недолго. Хочу вам сообщить, что, к сожалению, сегодня на нашей пресс-конференции не присутствует телевидение, которому запрещено присутствовать. Об этом нам официально сказали. Поэтому те, кто сегодня присутствует, наверное, относятся к мужественной части наших средств массовой информации, за что мы благодарны и надеемся на сотрудничество. Я не буду долго говорить о самом постановлении, о нем уже много сказано. Анализ этого постановления дан в заявлении Международного Центра Рерихов, которое сейчас ксерокопируется для всех присутствующих журналистов и будет им роздано.

6 ноября, в прошлую субботу, мы с Вячеславом Борисовичем Моргачёвым выступали на радио «Надежда»[29]29
  Радиостанция «Надежда» – независимая женская радиостанция, в эфире с 02.07.1992 г. до 04.08.2000 г. Вещание для Москвы и Московской области.


[Закрыть]. Мы рассказывали о том, что делаем, и говорили о трудностях, с которыми столкнулись. Но тогда мы еще не знали, что уже два дня существует постановление правительства, которое практически уничтожает Международный Центр Рерихов. Это постановление крайне уязвимо с точки зрения юридической и, безусловно, с точки зрения нравственной. Не буду подробно останавливаться на этих уязвимых местах, они отмечены так, как нужно, в нашем заявлении. Я только хотела бы обратить ваше внимание на то, что данное постановление, в нарушение Закона об общественных объединениях, было сделано за спиной Международного Центра Рерихов. В конце концов, это постановление непосредственно относится к нам, а в Законе об общественных объединениях сказано, что любое государственное действие в отношении общественных объединений должно быть согласовано с ними и должно быть сделано в присутствии этих представителей. Здесь произошло, конечно, элементарное нарушение правовых моментов.

Дальше, по Закону об общественных объединениях, государству предписано соблюдать права общественных объединений и дать им возможность работать нормально. В этом случае государство также не выполнило предписанного ему законом положения. Потому что если можно назвать нашу работу нормальной, то крайне относительно. Государство обязано защищать наши права, а на самом деле произошло нарушение прав, и поэтому наша конференция, я полагаю, идет под знаком борьбы против нарушения прав человека и целой организации. Это достаточно серьезная постановка вопроса.

Я также хочу обратить ваше внимание на то, что само это постановление, первая фраза которого гласит: «Учитывая выдающееся значение творчества Рериха в истории отечественной культуры и пожелания госпожи Девики Рани, Совет министров правительства постановляет создать государственный музей…», базируется на подложном документе, я за это отвечаю. Дело в том, что сама госпожа Девика Рани юридического касательства к вопросам, поднятым в постановлении, не имеет, ибо при жизни дарителя, каковым является Святослав Николаевич Рерих, наследие было передано Международному Центру Рерихов, было поставлено условие создания общественного музея, и это желание не менялось до последних дней жизни Святослава Николаевича.

Что же касается того, с чем к нам явилась госпожа Девика Рани, то мне нужно сказать совершенно определенно: это была телеграмма на имя Б.Н.Ельцина, [которая] не могла быть написана Девикой Рани по состоянию ее здоровья. Это очень старый, очень больной человек, очень зависимый от секретаря Мэри Джойс Пунача – бывшего секретаря Святослава Николаевича, которая практически и правит бал. И то, что этот документ был положен в инициативное начало постановления, – это просто вопрос некомпетентности тех, кто готовил, и того, кто подписал, вы меня извините.

Возвращаясь к проблеме государственного музея, я, в отличие от президента, не могу говорить о трагической случайности, ибо эта проблема, сколько мы существуем, столько и была. Давайте смотреть правде в глаза и в такие ведомственные игры не будем играть, ибо мы находимся немножко в другом положении. Наверное, очень немногим из вас известен такой факт. За две недели до прихода спецрейса, выделенного тогда правительством СССР для доставки наследия, которое Святослав Николаевич передал МЦР (я для легкости сокращения называю, тогда он назывался СФР, а потом был переименован в МЦР), люди из Министерства культуры (я не буду называть их, они уже не работают там, ибо это было Министерство культуры СССР) и представляющие Музей Востока пришли в Совмин и потребовали, чтобы «наследие, которое сейчас прибудет в Москву, было отдано государству». Вот с чего тогда все и началось. И до сих пор целая группа людей, которая не брезгует ни клеветой, ни подлогами, ни информацией неверной, продолжает работать над этим делом, и результат, как говорится, налицо. В течение четырех лет эта группа мешала нам работать, я должна об этом сказать. Но, с одной стороны, мешала, а с другой – держала нас в боевом состоянии и не давала расслабляться. И в результате того, что мы не расслаблялись, и возникло то, о чем рассказывал наш президент, – возникли хорошие результаты в самой работе.

Не буду рассказывать всю историю, вы прочтете это в заявлении, но хочу обратить ваше внимание: то, что сейчас произошло, было сделано после смерти Святослава Николаевича Рериха. Он умер в январе 1993 года. До [этого] были, как говорится, перепалки, местные бои. Мы работали в очень трудном психологическом климате, на нас натравливали наши же рериховские организации, вы знаете об этом, говорили невесть что и обо мне, и о многих руководителях Международного Центра Рерихов, короче говоря, были использованы эти методы.

Но когда Святослав Николаевич Рерих умер, тогда и началось настоящее наступление на Международный Центр Рерихов. И в этом действии ведомственной культуры и не получившего достаточной информации правительства я усматриваю глубоко безнравственную сторону: человек умер – можно делать что хотите. Но я считаю, что мы не должны забывать: человек умирает, но оставляет после себя тех, кто отстаивает его волю. Этим «кто» является сейчас Международный Центр Рерихов. В связи с этим я должна сказать, что для составления постановления практически не было [учтено] ни одного настоящего документа. Ведь уже говорилось о том, что у нас заключен арендный договор на этот памятник культуры. Разговорчики о том, что памятник культуры не может быть выдан общественной организации, – дело пустое. Для этого нужно сначала отменить прежнее постановление Совмина по нашему Центру. Более того, чтобы забрать у нас это здание, нужно отменить арендный договор, который у нас существует с той организацией, у которой это здание на балансе. Тогда это не вызывало никаких особых размышлений: заключили договор – начали работать. Но тем не менее сейчас это ничего не дало.

И последнее, о чем я хотела бы сказать, – такая юридическая и нравственная несостоятельность самого постановления привела нас к необходимости ставить вопрос об отмене этого постановления и о приостановлении его. И мы это будем делать. Вот то, что я хотела сказать.

Еще раз хочу поблагодарить тех, кто присутствует в этой достаточно душной комнате: у нас других условий пока нет… Мы должны отремонтировать это здание, и тогда мы вас пригласим в большие выставочные залы, я уверена в этом, чтобы поблагодарить за присутствие на этой достаточно драматичной пресс-конференции, которая обсуждает один из вопросов, очень типичных сейчас для нашей страны, когда созидательный [момент] превращается в разрушительный. Я не могу понять, почему создается государственный музей на костях общественного музея Рерихов. Что, у государства за эти четыре года не было возможности создать государственный музей Рериха, если данное ведомство культуры было так привержено его памяти и его творчеству? Была возможность, потому что у государства больше сейчас ведомственных фондов рериховского наследия, чем у нас. Ну, а здание государство может себе найти. И я считаю, если будет честный подход и честно посмотрят в глаза правде, то это все должно быть отменено.

Т.Г.Григорьев: Два слова о Международной ассоциации фондов мира, правопреемнике Советского фонда мира. Его учредители объединяют в настоящее время одиннадцать национальных кадров мира из бывших республик Советского Союза. Так что мы действуем не в вакууме и создавались не на пустом месте, а имеем очень богатые традиции, лучшие из которых мы принесем сейчас. Я хочу на этой пресс-конференции еще раз подчеркнуть, что Фонд Мира и лично Анатолий Карпов, который являлся председателем правления Советского фонда мира, очень активно, с самого начала поддержали эту идею. Главное для нас как патриотов (сейчас некоторые считают – это ругательное слово, а я считаю, что это самое хорошее слово и быть патриотом не зазорно, а наоборот, этим надо гордиться), чтобы бесценное наследие Рерихов поступило к нам, в Россию. Анатолий Евгеньевич встречался и со Святославом Николаевичем, имел с ним переписку. Я хотел бы обратить внимание, что буквально за два или три месяца до своей кончины Святослав Николаевич обратился лично к Карпову, вот копия этого письма[30]30
  Письмо С.Н.Рериха к А.Е.Карпову см.: «Будите в себе Прекрасное…»: к 110-летию со дня рождения С.Н.Рериха. Сб. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, 2016. С. 756–757.


[Закрыть]. Я его не буду зачитывать. Но, естественно, я думаю, что никто в фальшивых бумагах не думает [меня подозревать]. Общий характер письма – поддержка, и выражается надежда на дальнейшее тесное сотрудничество Советского фонда мира и Международного Центра Рерихов и на взаимопомощь в целях и задачах, которые созвучны и направлены на всеобщее благо. Причем подпись стоит Святослава Николаевича, но написано: Святослав Рерих, мадам Девика Рани и секретарь Мэри Пунача. Я особо обращаю на это внимание. Фонд мира, как я сказал, стоял у самого истока этого дела, и я захватил на пресс-конференцию оригинал постановления Советского фонда мира от 30 ноября 1989 года. Вы помните, 4 ноября это было, мы отреагировали и буквально [через] неделю выделили средства.

Л.В.Шапошникова: И спасли нас.

Т.Г.Григорьев: Фонд мира в качестве вступительного взноса выделил Советскому Фонду Рерихов один миллион рублей. Обращаю внимание, что тогда миллион – это был миллион, не нынешний. Средства были перечислены, и затем мы в меру своих сил и возможностей поддерживали, после того как Международный Центр Рерихов [оказался] вообще в сложнейших условиях. Когда не было денег оплатить даже охрану, мы с величайшим напряжением наших финансовых средств помогли и оказали помощь, несколько месяцев брали на себя эти расходы. Мы понимаем, что все можно допустить, все можно пропустить, но не сохранить наследие нельзя. Оно, конечно, должно быть сохранено. Полностью присоединяюсь к Геннадию Михайловичу, Людмиле Васильевне, к их эмоциональным и логическим построениям.

Я хотел особенно остановиться на таком факте. Людмила Васильевна его тоже подчеркивала: если не сам В.С.Черномырдин, то его аппарат, – они даже не соизволили посоветоваться, встретиться. Но, в конце концов, не можешь прийти непосредственно сюда – пригласить всегда можно [к себе], и Геннадий Михайлович, и любой работник и деятель культуры может прийти и поговорить, и рассказать, и показать. Это, я считаю, нарушение не только этических норм, но даже бюрократических. Так, я помню, в старые застойные времена, когда на высоких уровнях подписывался документ, всегда должна была стоять виза человека, которого это касается. Я даже на эту сторону обращаю внимание. Это как раз то, против чего направлены идеи Рериха, идеи мира и культуры, просто они органично не вписываются. Я выражаю сожаление и надеюсь, что все-таки истина и правда победят.

И в заключение вот на что хотел обратить внимание. Это более широкий вопрос, и по нынешней ситуации с Рерихами это очень явно видно. Я только вчера вернулся из Праги, где проходило четвертое уже ежегодное генеральное собрание пока у нас, в России, малоизвестной организации – Европейского центра фондов, где представлено подавляющее большинство неправительственных, частных фондов и где мы тоже принимаем участие. Внимание, которое уделяется в демократическом обществе, и всякое стремление к поддержке неправительственных структур и организаций огромны. Мы на [своем] примере видим совсем обратное. Россия заявляет стремление строить худо-бедно демократическое общество… Но данный акт, или действо, никак не вписывается в общедемократические структуры и концепции, которых придерживаются руководство Российской Федерации и мы все вместе с вами. Поэтому это очень тревожный момент. Мне кажется, Людмила Васильевна, что еще далеко не использован наш потенциал по части нахождения спонсоров [среди] западных партнеров, потому что ожидать от центра в Нью-Йорке и других не надо, они сами не имеют, я думаю, таких больших средств. И мне кажется, что если наши российские меценаты не откликнутся…

Л.В.Шапошникова: Нет, уже откликнулись.

Т.Г.Григорьев: Но нам же нужны сотни миллионов рублей, а не один. Государство желает – пусть. Меня интересует, что они разместят в этом государственном музее? Ведь, готовя постановление, они понимали всю опасность такой формулировки. Они не сформулировали: отобрать у Международного Центра Рерихов наследие.

Л.В.Шапошникова: Это не то же самое.

Т.Г.Григорьев: Не то же самое. Людмила Васильевна, они отбирают здание и хотят в нем открыть государственный музей – прекрасно, все хорошо, но только такая маленькая-маленькая деталь. Даже чисто юридически говоря: вот они отреставрировали, все сделали, а что они туда поместят, наследие-то у нас, в общественном Фонде? Понимаете, какая здесь несуразица?

Л.В.Шапошникова: Наша огромная коллекция у них в незаконном владении.

Т.Г.Григорьев: Поэтому я тоже на это обращаю внимание и полностью согласен с Геннадием Михайловичем, что, может быть, в интересах дела не выражать резкий протест против этого постановления, а по одному только моменту. Сформулировать, что все прекрасно, мы давно ждали постановления, что наконец российское государство, правительство возьмет на себя расходы, из своего бюджета обеспечит реставрацию здесь за три года и реконструкцию и утвердит ТЭО[31]31
  Технико-экономическое обоснование.


[Закрыть]. Все это прекрасно. Сделайте это, но дайте Международному Центру Рерихов продолжать ту культурно-просветительскую работу, которую он ведет. Можно говорить очень долго, но я на этом заканчиваю.

Е.В.Иванова: Мне представляется, что сегодня, когда перестраиваются отношения между государственной культурной политикой и вроде бы возникает возможность для осуществления культурных инициатив на частных началах, эта история производит особенно прискорбное впечатление, потому что развернувшаяся деятельность вдруг, одним постановлением, может быть полностью остановлена. И я хотела бы обратить внимание прессы именно на этот аспект, потому что мы постоянно приглашаем зарубежных соотечественников возвращаться на родину духовную, приглашаем их вспомнить свою историческую родину, сделать что-то для нее. Вот здесь налицо ярко выраженная воля дарителя, четко выраженный адресат – но вдруг в один прекрасный момент правила игры меняются, который раз на наших глазах. И мы играем уже совершенно по другим правилам. И это, пожалуй, самый прискорбный аспект этой истории, потому что культура продолжает быть какой-то игрушкой в руках разных [власть имущих] людей, которые могут меняться каждые пять-десять лет. И как вести диалог с нашими соотечественниками, которые остались за рубежом? [Все это], по-моему, просто уничтожает любые возможности позитивного продолжения нашей деятельности в этом направлении. И потому мне кажется, что эта история имеет значение для всех общественных организаций, которые существуют и занимаются сферой культуры.