Текст книги "Как стать легендой. Жить полнее, любить всем сердцем и оставить след на земле"

Глава 2
Превратите невзгоды в преимущество

Бури заставляют деревья врастать корнями глубже.

Долли Партон

Большинству из нас трудно представить, как мы становимся участниками чемпионата по реслингу, футболистами, тяжелоатлетами, мастерами смешанных боевых искусств или альпинистами. Столько препятствий стоят на пути каждой из этих целей: отсутствие денег, возможностей, подготовки, таланта и способностей, уверенности!

Любое из них может в любой момент похоронить эти впечатляющие мечты.

А теперь представьте, что вы добились всего этого еще до того, как разрезали праздничный торт в день своего тридцатилетия. Одному моему другу это удалось. Его зовут Кайл Мейнард, и он – один из самых вдохновляющих учителей, каких я встречал в своей жизни. В юности Кайла эти физические достижения, которые я только что перечислил, были лишь немногими из общего списка его целей, которому предстояло никогда не опустеть и пополниться в один прекрасный день целью «вдохновлять других на великие дела». Кайл желал достичь своих целей так же страстно, как и любой другой человек, стремящийся к величию. И к середине 2012 года, в возрасте 26 лет, он реализовал их все. Он играл в футбол в средней школе. Он был чемпионом-реслером в старшей школе и выиграл 36 матчей за один только выпускной курс колледжа. Он выдержал полный трехраундовый бой по смешанным боевым искусствам (ММА). Он поднялся на гору Килиманджаро, высота которой составляет 5895 метров.

Каждая из этих целей в отрыве от других не кажется заоблачной. Я встречал множество других людей, которые реализовали такие же мечты на гораздо более высоком уровне, однако никто из них не сделал этого так, как Кайл. Когда они добивались своих целей, американский спортивный телеканал ESPN не вручал им две свои ежегодные премии за достижения, как это произошло с Кайлом. Почему? Потому что достижения Кайла на целую голову (вместе с плечами) выше достижений большинства мужчин его возраста – и большинства мужчин вообще, – потому что рост самого Кайла составляет всего 112 сантиметров. У него от рождения укорочены руки и ноги. Врожденный дефект, связанный с синдромом амниотических перетяжек, лишил его полностью сформированных рук и ног, которые большинство из нас воспринимают как должное. Как говорит об этом сам Кайл, «в сущности, мои руки заканчиваются прямо там, где у вас были бы локти. Обе мои руки примерно одной длины, а ноги заканчиваются чуть выше того места, где обычно расположено колено, и у меня две ступни. Они просто немножко не такие, как у всех».

Синдром амниотических перетяжек возникает, когда кровяные сгустки в матке и фиброзные перетяжки подавляют рост и развитие конечностей плода. Врачи понятия не имеют, почему это происходит или что служит причиной, но оценивают статистические шансы того, что это случится в нормальной в остальном беременности как 1 на 10 миллионов. В детстве Кайл сталкивался не только с типичными внешними препятствиями, с которыми в тот или иной момент сталкиваемся все мы; он имел дело с целым набором уникальных трудностей, который были частью его жизни с первого ее дня. И все же он достиг всех целей, которые ставил перед собой.

Все дело в действии

Не следует жалеть Кайла Мейнарда. Жалость – не то чувство, которое ему нужно. То, что я узнал о Кайле за время наших разговоров, сделало мое понимание целей и величия таким сфокусированным, как никогда прежде. Создавать ви́дение – значит четко определять, чего вы хотите (ваши цели) и кем хотите быть (ваши мечты). Но цели и ви́дение – это еще не всё: они созданы в нашем сознании. Они лишь гипотетические. Любой может рассказывать себе, что у него есть ви́дение того, что он хочет создать в этом мире. Но именно наши поступки определяют, что́ мы создаем в реальности, где может случиться (и случается) что угодно. Именно в процессе делания цели становятся реальностью.

Чтобы добиться в чем-то мастерства, требуется талант, ви́дение и действие.

Мастерство – это синергия таланта и ви́дения. Когда оно встречается с трудностями и проявляет настойчивость, рождается величие.

Вот что делает Кайла великим учителем, и вот почему он может научить нас преодолевать невзгоды на пути к величию лучше, чем почти любой другой человек. Он учит нас, что в жизни нет места отговоркам, когда речь идет о величии:

– Когда я был маленьким, в свои десять лет я, бывало, плакал по вечерам, пока не засыпал от изнеможения, потому что мне просто хотелось проснуться – и чтобы у меня были руки и ноги. Но, как бы я ни фокусировался на этом желании, хоть целую вечность, этого никогда бы не случилось. Так что когда мы зацикливаемся на вещах, над которыми не имеем власти, это не приносит нам ничего, кроме разочарований.

Такая психологическая установка перед лицом невзгод бесполезна и непродуктивна. Она ни к чему нас не ведет. Как там говорится: «Собирай желания в одну горсть, дерьмо в другую и смотри, которая наполнится быстрее»? Верно сказал Мейнард: никакое количество сосредоточенности или желания ничего не изменит. Как и многие откровения, касающиеся невзгод, которые случались в моей жизни, момент «ага» Кайла пришел к нему на футбольном поле. Ему было тогда 11 лет.

– Я сделал свою первую блокировку в футбольном матче, когда мне было одиннадцать, – вспоминал Кайл. – Вроде бы ничего особенного, но моя жизнь радикально изменилась в тот момент. Я перестал тревожиться о том, что может случиться в отдаленном будущем. Я перестал терзаться раздумьями, что мне делать со своей жизнью. Раньше я задавался вопросами: «Придется ли мне всегда жить дома с мамой и папой?», «Будет ли у меня когда-нибудь подруга или работа?». И вот что самое интересное: я не то чтобы получил ответ на какой-то из этих вопросов. Я просто играл в футбол.

Кайл не думал, не беспокоился, не загадывал желания. Он делал. И это в 11 лет, подумать только!

Препятствия начали испаряться именно благодаря действию и настойчивости перед лицом невзгод. Он сделал свои первые конкретные шаги к величию.

Это стало чуть ли не философией превратностей судьбы – философией, согласно которой он живет с того дня и поныне.

– В моей жизни были свои трудности после той блокировки, – рассказывал он мне. – Но тревоги и страхи, которые я испытывал в отношении будущего, начали уменьшаться, пока почти не сошли на нет. Думаю, это потому, что я нарочно ставлю себя в такие ситуации, где мне некомфортно, и остаюсь в них до тех пор, пока не станет комфортно.

Когда мне было девятнадцать, – продолжал он, – я выступил с речью перед несколькими тысячами наиболее успешных в мире владельцев собственного бизнеса, причем моими соседями на трибуне были Обама (тогда еще сенатор) и Стивен Кови, автор бестселлера «Семь привычек высокоэффективных людей». И неудивительно, что, после того как я произнес ту речь, все прочие выступления с тех пор давались мне куда легче!

Изумительно! Задумайтесь об этом на секунду: за восемь лет Кайл проделал путь от мальчишки, который каждую ночь плакал до изнеможения, гадая, будет ли у него когда-нибудь девушка, работа или собственный дом, до оратора, выступившего перед аудиторией, состоявшей из «звездных» бизнесменов, и произнесшего свою речь между выступлениями будущего президента Соединенных Штатов и автора одной из самых успешных книг всех времен в жанре самопомощи. И все это началось с блокировки на футбольном поле – с одного маленького действия!

– Мы – свои самые главные союзники в том, что касается нашей способности преодолевать невзгоды. Наша мотивация может быть просто невероятной, – часто говорит Кайл.

Весь секрет заключается в том, как мы воспринимаем и преодолеваем превратности судьбы

Язык невзгод

Одна из особенностей невзгод, на понимание которой у меня ушло немало времени, особенно в моей жизни, заключается в том, что они не всегда бывают внешними или физическими. Более того, обычно это не так. Я впервые начал понимать это благодаря собственной работе над эмоциональным интеллектом с Крисом Ли (с которым мы познакомимся в следующей главе). Но только когда я сел беседовать с Николь Лапин о деньгах, у меня открылись глаза на то, насколько широко невзгоды могут проявляться в нашей жизни.

Николь – финансовый эксперт, она много лет проработала репортером и ведущей таких телекомпаний, как CNBC, CNN и Bloomberg, прежде чем пуститься в самостоятельное плавание и написать книгу-бестселлер по версии «Нью-Йорк таймс» под заглавием «Богатая сука» (Rich Bitch) – о том, как привести в порядок свою финансовую жизнь. Это просто феерическая книга, и, будь вы мужчиной или женщиной, если у вас постоянно возникают проблемы с деньгами, вам определенно не помешало бы прочесть ее от корки до корки.

Но что поразило меня в Николь, когда мы познакомились, так это история ее пути к роли финансового репортера, который начался, что примечательно, в 18 лет. Это был путь, который едва не закончился раньше, чем начался, из-за совершенно иного типа невзгод – неблагоприятных обстоятельств внутреннего толка.

Американка в первом поколении, Николь росла в семье родителей-иммигрантов, которые вели домашнее хозяйство исключительно на наличные. Никаких кредиток, никаких ссуд, ничего такого, что определяет типичные отношения американца с деньгами. Только наличные, везде и всегда.

– У нас на кухонном столе не лежал Wall Street Journal, мы никогда не говорили об акциях, бондах или чем-то в этом роде, и в школе меня этому не учили. Так что в детстве и юности я была полной финансовой невеждой, – рассказывала мне Николь. – Я была той самой неловкой девчонкой без дебетовой карты, которая шла ужинать с подругами в кафе и в момент расчета либо клала на стол комок купюр, либо выписывала чек.

Последней каплей была ситуация, случившаяся, когда она училась в колледже Северо-Западного университета в Чикаго и ей нужно было срочно купить билет на самолет. Удобнее всего было бы включить компьютер и купить билет онлайн. Вот только была одна проблема: у Николь не было кредитки. Вместо этого ей пришлось мчаться в банк, снимать наличные, ехать в кассу в аэропорту и расплачиваться за билет пачкой купюр.

– Я сказала: всё, с меня хватит! – вспоминала Николь. – Это просто абсурдно. Мне необходимо было обрести контроль над своей жизнью и финансами.

Вот только как это сделать? Как обрести контроль над своей финансовой жизнью и встать на путь, ведущий к карьере в деловых новостях, когда финансы, по сути, являются для тебя чуждой концепцией? Когда не можешь научиться у родителей распоряжаться ими? Когда живешь в стране, где тебя не учат владеть и управлять своими деньгами – ни в начальной школе, ни в средней, ни в колледже, даже если ты берешь курс лекций по финансам?

– Вот тогда-то я осознала: это же просто язык, как и любой новый язык. Просто незнакомый иностранный язык, – пояснила Николь.

И она совершенно права!

Все новое, что мы пытаемся сделать в жизни, похоже на новый язык.

Язык поединков смешанных боевых искусств и альпинизма, вероятно, до смерти пугал Кайла, когда он впервые задумал совершить эти подвиги. Язык LinkedIn и бизнеса до полусмерти пугал меня, когда я сидел на диване у сестры, глядя на закат своей карьеры в спорте (на языке которого я говорил очень бегло).

Когда берешься за новое, всегда самое трудное – это начать.

Приходится преодолевать разнообразные страхи и тревоги, опасения сказать что-то не то и выставить себя дураком. Мало того, тебе еще и стыдно, а ведь стыд помешал огромному числу людей заниматься важными делами – делами, которые они любили. Николь поняла это и решила не искать легких путей. Она пошла работать на Чикагскую товарную биржу.

– Когда начинаешь говорить на этом языке, возникает ощущение, будто говоришь по-китайски в собственной стране, – призналась она. – Вот это и случилось со мной, когда я впервые попала в операционный зал биржи. Мне пришлось учить этот язык быстро – очень быстро. Когда я поняла, что надо просто выучить язык финансов и что если я его выучу, то смогу вступать в разговор, у меня словно выросли крылья.

Я прекрасно понимал, о чем она говорила, потому что испытал точно такое же чувство, когда учился танцевать сальсу в 2006 году. Я жил над помещением джаз-клуба, в котором раз в неделю проходили занятия танцами, и как-то раз спустился туда, полный решимости стать самым лучшим долговязым чокнутым белым исполнителем сальсы, каким только получится. Поначалу я каменел от ужаса, но в течение трех месяцев продолжал тренироваться, заниматься, ходить на групповые занятия, брать частные уроки, смотреть видео на YouTube, репетировать перед зеркалом в одиночку, как танцую с партнершей. Если даже сейчас, когда я просто рассказываю об этом, вам это кажется странным, вообразите, как странно было мне, когда я все это делал!

Но я помню момент, когда наконец понял язык танца сальса, и поверьте, когда я начинал, он казался мне совершенно чуждым языком. Николь попала в точку: это было абсолютно то же самое, что говорить по-китайски. Когда же случился тот самый «щелк», и сальса начала обретать для меня смысл, и я смог заговорить на этом языке бегло, мне показалось, что я мог бы взбежать по отвесной стене. Я мог бы сделать все, что мне придет в голову, какие бы препятствия – физические или психологические, внутренние или внешние – ни стояли передо мной.

Николь помогла мне пересмотреть мои взгляды на невзгоды. Не только на то, что они такое и откуда берутся, но и как их воспринимать и преодолевать. Это урок, который я возьму с собой во все новые испытания, потому что если и есть в жизни (не говоря уже о пути к величию) что-то неизбежное, так это неблагоприятные обстоятельства. Мы мечтаем, а потом жизнь наотмашь бьет нас по лицу. Мы создаем ви́дение для себя и вскоре узнаем, что миру в лучшем случае наплевать на него (и на нас). Порой мир, кажется, готов сделать что угодно, только бы помешать нам. Это проявляется едва ли не на каждом этапе нашего пути: с самых первых дней, когда мы учимся ходить, идем в школу, впервые неловко целуемся, занимаемся спортом, начинаем новый бизнес. Мы переживаем немало боли, разочарований и падений.

Никто не понимает этого лучше, чем Кайл Мейнард. Он говорил мне, что ни один человек не обладает иммунитетом к невзгодам; мало того, невзгоды хоть и плохи, да не во всем.

Когда мы снова и снова терпим неудачи в погоне за совершенством, это помогает нам развиваться в направлении величия!

Ясное дело, Кайлу невзгод отсыпали более чем щедрой мерой, если сравнивать с человеком вроде меня (ведь у меня, в конце-то концов, нет врожденной инвалидности), но и мне тоже приходилось преодолевать препятствия.

Скрытые преимущества неблагоприятных обстоятельств

Все мое детство строилось на одном-единственном ви́дении: стать спортсменом и «всеамериканцем». Я думал, что это произойдет в футболе – виде спорта, которым я жил и дышал много лет. Я думал, это случится на втором курсе университета, когда поставил рекорд по наибольшему числу ресивинг-ярдов (418 ярдов) и завершил сезон вторым по ресивинг-ярдам в стране. Но моя команда едва наскребла 50 процентов побед, а обычно игроки посредственных команд не получают «всеамериканский» статус. После этого мы плавно катились под откос, поскольку наш тренерский состав так и не сумел сделать из нас прекрасную команду. Так что в своем выпускном сезоне я перевелся в другой университет, который предлагал реальную возможность реализовать мою мечту. Уход был трудным решением, особенно для человека вроде меня, который с удовольствием играл бы всю жизнь в одной команде, но этот новый университет был очень многообещающим, и я не мог отказать в исполнении мечте, которая вела меня всю жизнь.

Во втором матче сезона с моей новой командой мы играли с соперниками из того же города. Для меня игра выдалась удачной, я не давал передышки противнику, а в какой-то момент третьей четверти сделал отличный пас через середину и получил сильный удар по ребрам от одного из лайнбекеров.[14]14
  Лайнбекер (англ. linebacker) – позиция игрока в американском футболе. Лайнбекеры располагаются в защитном построении.


[Закрыть] Я ощущал некоторую болезненность, но на адреналине и в пылу состязания не придал ей особого значения. Спустя два дня на тренировке я выполнял разминку и вдруг услышал громкий треск и свалился на землю в страшных муках.

Мне еще никогда в жизни не было так больно. Казалось, кто-то всадил мне в бок нож, провернул его, а потом еще и врезал по ране кувалдой.

Мои товарищи по команде решили, что я валяю дурака, и никто даже пальцем ко мне не прикоснулся! В итоге выяснилось, что от удара, полученного во время матча, в трех ребрах образовались трещины шириной с волосок, а резкий поворот на разминке завершил начатое, полностью сломав их. Хрящ оторвался от кости, и мышцы сокращались на месте разрыва, дребезжа ребрами в местах переломов. Я превратил свою грудную клетку в «китайские колокольчики», и каждый вдох и выдох усиливал это дребезжание. Нет нужды говорить, что я выбыл из строя до конца сезона.

Пару месяцев меня терзали такие боли, что я едва мог ходить. Я не мог спать, кашлять, чихать и смеяться почти две недели. Кто-то должен был поднимать меня с постели, потому что я не мог задействовать мышцы живота, не заорав при этом от боли. Никогда прежде я не принимал обезболивающие, так что, когда я употреблял таблетки, прописанные докторами, мое тело не понимало, как на них реагировать, и меня почти сразу выворачивало наизнанку, что прибавляло боли новую степень остроты.

Однако физическая боль бледнела по сравнению с эмоциональными муками. Я был раздавлен. Моя мечта уплывала прочь: эта беда расколотила мое ви́дение на куски, как тот лайнбекер раскрошил мои ребра. Это был один из худших моментов в моей жизни.

Ближе к Рождеству того года, когда после травмы прошла пара месяцев, я поправился достаточно, чтобы заниматься на беговой дорожке без боли. Эмоционально я тоже чувствовал себя немного лучше, но по-прежнему не мог отрешиться от того факта, что ничуть не приблизился к цели, которая значила для меня так много. Я учился на последнем курсе, футбольный сезон завершился, так что стать «всеамериканцем» в качестве ресивера[15]15
  Ресивер (или принимающий) – игрок в американском футболе в команде нападения, который специализируется на приеме пасов от квотербека (лидера нападения).


[Закрыть] мне явно была не судьба. Нужно было что-то решать. Должен был существовать иной путь.

Тогда-то мне и пришло в голову, что я могу попробовать себя в другом виде спорта в те несколько месяцев, оставшихся для меня в Национальной ассоциации студенческого спорта (NCAA). Если не считать еще не до конца заживших ребер, я был в хорошей форме, и мне всегда хорошо давалась легкая атлетика. На первом курсе я добился в прыжках в высоту результата 198 см, в прыжках в длину – 670 см, а также чуть-чуть не «взломал» 11 секунд на стометровке. Ни одно из этих достижений в отдельности не позволило бы мне даже понюхать пьедестал, не то что пройти квалификацию для национальных чемпионатов, но все вместе они кое-чего стоили. Легкая атлетика – весенний спорт, так что где-то между Рождеством и Новым годом я позвонил своему прежнему тренеру (которая участвовала в отборе на Олимпиады и сама некогда была «всеамериканкой») и спросил, что нужно сделать, чтобы стать «всеамериканцем» в десятиборье – двухдневном десятиэтапном испытании силы, ловкости и выносливости, победителя которого на Олимпиаде часто называют величайшим спортсменом мира. Это вообще возможно? Она сказала, что возможно, но тренировки следует начать немедленно и мне придется выполнять все, что она скажет, все следующие шесть невероятно трудных месяцев. Никаких обходных путей. Никаких отговорок.

Если использовать метафору Николь Лапин, это был новый для меня язык, но мне было все равно – я участвовал. Это новое ви́дение дало мне мотивацию и драйв, чтобы перенаправить всю свою энергию в усилия ради того, чтобы это случилось. Оно принесло чувство цели, хотя прежде я ощущал себя беспомощным. Оно дало мне такой же стимул, какой всего несколькими месяцами раньше на футбольном поле позволял мне считать себя ресивером высокого полета. Я снова чувствовал себя воином, готовящимся к битве.

Мощное ви́дение наделяет нас силой бойца. Вот почему так важно после столкновения с серьезными неприятностями найти или пересмотреть свое ви́дение.

Я сразу же начал трудный процесс перевода в свой прежний колледж (Принсипиа-колледж, где работал мой тренер) и взялся за работу. В последовавшие за этим шесть месяцев я вошел в лучшую форму в своей жизни (пожалуй, я никогда еще не был лучше подготовлен) и не только прошел квалификацию к национальным чемпионатам, но и попал-таки в вожделенную гипотетическую сборную США. (Я объясню, как это случилось, в следующей главе.) Потом, получив дополнительный, пятый год в студенческом спорте благодаря своим травмам, я вернулся на футбольное поле в лучшей за все время форме благодаря тренировкам в десятиборье, побил пару рекордов, хорошо играл в важных матчах и завоевал свое второе «всеамериканское» звание. На этот раз – наконец-то! – в футболе, что с самого начала и было моей целью.

Я открыл для себя преимущество, скрытое внутри моих невзгод. То, чего я поначалу так страшился и против чего так усиленно боролся, – мои травмы – на самом деле приблизило меня к моей мечте. В сущности, результат превзошел изначальную мечту в такой мере, какую я не мог и вообразить. Как такое могло случиться? Как могла непредвиденная травма буквально удвоить мои шансы стать «всеамериканцем», о чем я мечтал с тех пор, как был мальчишкой?

Тогда я этого не осознавал, но все стало ясно, когда я разговаривал с Райаном Холидеем, моим другом и автором книги «Как решают проблемы сильные люди» (The Obstacle Is the Way). Райан – автор бестселлеров, бывший глава маркетингового отдела American Apparel, основатель фирмы по маркетингу и стратегии, которая позволяет ему жить так, как он хочет. Невзгод Райану было отсыпано полной мерой. В 19 лет его исключили из колледжа; родители от него практически отказались; он работал с целой вереницей высокопоставленных, очень трудных и противоречивых клиентов и провел бо́льшую часть следующего десятилетия своей жизни, не щадя сил, ради того, чтобы оказаться там, где он сегодня.

– Это вечная истина истории и философии, – говорил он мне. – Трудности, с которыми мы сталкиваемся в жизни, можно рассматривать либо как ужасные трагедии, либо как возможности.

Римский император Марк Аврелий, один из великих учителей Райана, любил напоминать себе, что «препятствие к действию способствует действию. То, что преграждает путь, становится путем».

Этот фундаментальный элемент стоической философии присутствует у многих самых почитаемых личностей на протяжении всей истории. В юности и Томас Джефферсон, и Джордж Вашингтон читали стоиков – мыслителей и вождей, таких как Катон-младший, Эпиктет и Марк Аврелий, и это помогло им справляться с невзгодами, с которыми они сталкивались в период создания Соединенных Штатов Америки. Исследователь и писатель Роберт Льюис Стивенсон всю жизнь был почитателем Марка Аврелия и стоической философии, как и художник Эжен Делакруа, писатель и мыслитель Адам Смит, государственный деятель Билл Клинтон. Тим Феррисс, инвестор и предприниматель, мой личный друг, тоже пропагандист этой линии древней философии, которая значима и для современной жизни.

Все эти люди сталкивались с препятствиями на своем пути к успеху. Иногда их беды были большими, иногда почти незначительными. Как пишет Райан, есть «одна общая особенность у всех великих мужчин и женщин. Как кислород для пламени, препятствия становятся топливом для того, что было целью их стремлений. Их ничто не могло остановить, их невозможно было обескуражить или задержать. Всякое препятствие лишь заставляло бушующее в них пламя вспыхивать с еще бо́льшим неистовством».