Текст книги "Лошадь в мифах и легендах"

Глава 13
Хлебная лошадь

Существует древнее, широко распространенное поверье, что над зерновыми полями властвует дух, обитающий в этих полях, задача которого – охранять созревающий урожай и повышать плодородие земли.

Во многих случаях, хотя и не всегда, этот дух хлеба является в облике коня или кобылы. Его вызывают во время сбора урожая с помощью мистического ритуала.

Корни этого обычая в Европе восходят к пещере, расположенной недалеко от Фигалии, в горах на западе Аркадии, где Деметра, греческая богиня плодородия, изображена женщиной с лошадиной головой и гривой. В ее честь воздвигнут алтарь на горе Элеус.

Утверждают, что она приняла такой облик, чтобы скрыться от своего настырного поклонника Посейдона. От него-то она и укрылась в пещере. Там она оставалась так долго, что урожай, лишенный ее бережной материнской заботы, начал гибнуть. Голод грозил истребить человеческую расу. Чтобы не допустить катастрофы, пришедший на помощь бог Пан успокоил разгневанную богиню и убедил ее вернуться к выполнению своих обязанностей. В честь возвращения Деметры на поля жители Фигалии поместили ее изображение на стену пещеры.

Римляне, как и греки, также поклонялись богине Деметре, но внесли в этот ритуал некоторые изменения.

Мать плодородия они называли именем Церера, которое, вероятно, произошло от слова creare – «создавать», поскольку она давала силу земле и придумала земледелие.

Римляне изображали Церру высокой и величественной, а ее волосы, цвета спелой пшеницы, были покрыты венком из кукурузных початков. В правой руке она держала маки и кукурузу.

Согласно римской версии легенды, в нее влюбился Нептун и, чтобы избежать его объятий, она скрылась в табуне кобыл, приняв облик одной из них. Но Нептун разгадал ее уловку, и бог лошадей превратился в коня. От этого союза роился жеребец Арион.

В мае у римлян справлялся праздник, называемый Амбарвалиа (ambi – «вокруг», arvum – «возделанное поле»), посвященный богине Церере. Во время него приносили в жертву свинью, барана и быка, которых перед этим обводили вокруг засеянного поля. Было много песен, танцев и даров – вина, смешанного с медом и молоком.

Но помимо этих жертвоприношений, у римлян в этот период их истории был и другой важнейший религиозный обряд – ежегодное жертвоприношение лошади, представлявшей дух хлеба. Он считался необходимым для повышения плодородия почвы и увеличения поголовья скота. Каждый год 15 октября на Марсовом поле, недалеко от реки Тибр, проводилась гонка колесниц, и лошадь, находящаяся по правую руку от победившей команды, избиралась для принесения в жертву Марсу. Ее называли «октябрьская лошадь».

Лошадь пронзали копьем, после чего отрубали голову и украшали караваями, что должно было символизировать дух зерна. Неприятным, должно быть, был облик прекрасной хлебной лошади! Затем следовало состязание между жителями районов, имевших название Священный путь и Субура, за обладание священным символом. Если первым удавалось заполучить вожделенный трофей, его устанавливали на стене царского дворца. Если же победителями оказывались вторые, то он попадал в башню Мамилиана.

Хвост жертвы тоже отрубали и несли в царские палаты так поспешно, что капающая из него кровь окрашивала плиты пола. Остаток крови собирали и тщательно хранили до 21 апреля, когда проводился праздник пастухов, известный под названием Парилия. Этот день называли днем рождения Рима, и он считался одним из самых важных праздников. Римские девы-весталки собирали пепел нерожденных телят, принесенных в жертву шестью днями ранее, и смешивали его с кровью лошади. Эту смесь давали собравшимся пастухам для окуривания их стад и отар, чтобы повысить плодовитость и обеспечить изобилие молока.

Описанная выше жертва приносилась пастушескому божеству Палесу. Овидий описывает церемонию, целью которой было получение благословения духа урожая для всей нации.

Изучая ранние британские монеты Боадикеи, мы видим на них изображение кобылы. Это символ Керидвен – Цереры друидов, которую барды воспевают как белую кобылицу, облик которой, как утверждают, она могла принимать. Очевидно, это изображение самой богини, которое доказывает, что Хлебная лошадь (вернее, кобыла) была известна бриттам еще до римлян.

Во многих частях Германии перед войной крестьянство непоколебимо верило в существование духа урожая, и когда люди видели, как ветер пригибает к земле колосья, то восклицали, что это бежит конь, словно действительно видели его и слышали топот копыт. Нельзя исключить, что простые крестьяне его действительно видели. Вера может свернуть горы, заслоняющие обзор для ученых, обремененных грузом знаний.

Особенно распространено это верование было в регионе между Кальвом и Штутгартом, а в Болингене, в Бадене, даже получило дальнейшее развитие. Там последний связанный сноп овса называли «Овес-жеребец». Предполагалось, что он является обителью духа урожая.

Мы не знаем, уцелели или нет эти поэтические поверья во время военного лихолетья, но надеемся, что уцелели. Миру людей нужны духи и волшебство. Интересно отметить, что, как и в ряде других случаев, изначально женская сущность духа здесь со временем была позабыта и богиня превратилась в жеребца! Стало ли это следствием косвенного, но быстро распространяемого влияния восточной религиозной мысли (по сути абсолютно мужской) на европейцев, или именно в этом месте это произошло случайно, пусть решит читатель.

В окрестностях Лилля также прочно прижилась идея о том, что дух зерна обитает на полях в облике лошади, и это отражено в обычаях крестьянства. Если, к примеру, один жнец падает с ног от усталости, другой непременно скажет, что «его одолела лошадиная усталость».

В этом районе сохранилась и более любопытная церемония, которую мы советуем читателю сравнить с главой о священных лошадях и символизме креста в Мексике. Там крест олицетворяет бога дождя и, возможно, имеет некоторую связь с оплодотворением, как и в описанном ниже ритуале. И уж во всяком случае, он не является привычной для нас христианской эмблемой.

Первый связанный сноп, так называемую «конскую крестовину», кладут на гумне, на поперечину самшитового дерева, а на нее ступает самый молодой конь в усадьбе. Вокруг последних колосьев жнецы водят хоровод, восклицая: «Глядите-ка, лошадиные останки!» Сноп, сделанный из последних колосьев, местные жители скармливают самой молодой лошади в округе. Эта молоденькая лошадка служит воплощением хлебного духа будущего урожая. Пережевывая остатки убранного зерна, она вбирает в себя дух старой Хлебной кобылы, который, как считалось, находит свое последнее пристанище в последнем снопе.

В Шотландии существует обычай, схожий с описанным выше. Последний сноп отдается на съедение коню или кобыле, но если жадный фермер этого не делает и отдает сноп для обмолота, то говорят, что молотильщик «колотит лошадь».

В окрестностях Берри у жнецов есть привычка в середине дня спать прямо в поле. Они называют это «увидеть лошадь». Они не отправляются отдыхать, пока их лидер не даст сигнал, но, если тот запаздывает, один из жнецов начинает издавать звуки, имитирующие ржание лошади. К нему присоединяются товарищи, и в конечном итоге все идут «увидеть лошадь».

Дж. Фрейзер в своей известнейшей книге «Золотая ветвь» («Животные – представители духа хлеба») так описывает английский вариант ритуала.

«В Хартфордшире в конце жатвы справляется или, по крайней мере, справлялся обряд, называемый «вызов кобыл». Последние колосья, оставленные в поле на корню, связывают в пучок по прозвищу «кобылица». Жнецы выстраиваются на некотором расстоянии и бросают в него серпами. Тот, кому удается подрезать «кобылицу», получает награду под приветственные возгласы других жнецов. После этого жнецы трижды громко выкрикивают:

– Она у меня, – на что другие трижды отвечают:

– Что у тебя?

– Кобыла, кобыла, кобыла.

– А чья она?

– Такого-то.

– А куда ты ее пошлешь?

– К такому-то.

При этом называют имя соседа, еще не кончившего жатву. В этом обычае хлебный дух в образе кобылы переходит с поля, на котором жатва закончилась, на поле, где она еще идет и где, следовательно, может без труда угнездиться дух хлеба. Аналогичный обычай существует в графстве Шропшир. Фермеру, окончившему жатву последним и поэтому не имеющему возможности переслать «кобылу» кому-нибудь другому, односельчане советуют держать ее у себя всю зиму. Иногда в ответ на сделанное в шутливой форме предложение «принять кобылу» менее проворный фермер делает вид, что воспользуется ее услугами. Один местный старик сказал этнографу:

– А когда мы сидели за ужином, явился человек с уздечкой и забрал ее с собой.

В одном месте отставшему в жатве посылали живую кобылицу. Правда, прием, который оказывали жители усадьбы прискакавшему всаднику, естественно, радушием не отличался».

Теперь, чтобы еще раз взглянуть на Хлебную лошадь, нам придется отправиться довольно далеко – к современным обитателям Ассама. Там сельскохозяйственное племя Гарос торжественно празднует сбор риса. Для них это главное событие года. В этой церемонии главная роль отводится лошади.

Из подорожника и бамбука делают изображение лошади и помещают в дом главного старейшины племени. Всю ночь соплеменники поют и танцуют вокруг него. С первыми признаками рассвета они берут свое творение, относят к реке и пускают по течению.

Иногда костюм лошади надевают на человека. Голову, сделанную из ткани и соломы, «исполнитель» несет на палке и использует в качестве маски. Жрец, танцующий перед ним, показывает дорогу. Церемония довольно длительная, занимает два дня и три ночи, поэтому уставших актеров приходится менять. В конце концов тело «лошади» бросают в реку, но голову сохраняют для следующего ежегодного праздника риса. Те, кто приходит на церемонию и наблюдает, как останки лошади уносит течением, приносят с собой рис и съедают его на берегу реки.

Глава 14
Лошади солнца

Почти все древние народы, в особенности восточные, представляли Правителя Дня едущим в колеснице, которую везли небесные кони, по небесным просторам. Поэтому лошади часто фигурируют в ритуалах, связанных с солнцем, их проводили процессией мимо храмов бога солнца, а во многих странах их ежегодно приносили ему в жертву.

Даже израильтяне когда-то следовали подобным традициям. Обратившись к Четвертой книге Царств, мы читаем, что Иосия «отменил коней, которых ставили цари Иудейские солнцу пред входом в дом Господень… колесницы же солнца сжег огнем» (23: 11).

Нет единого мнения по поводу того, в каких обрядах участвовали эти кони и колесницы. Одни считают, что коней приносили в жертву солнцу, другие – что их каждое утро запрягали в колесницы, посвященные солнцу, которые упоминаются в том же отрывке. Затем царь или некие высшие официальные лица ехали встречать солнце от восточных ворот храма в окрестности Иерусалима.

В Четвертой книге Царств (11: 16) упоминается «вход конский» в царский дворец. Это означает, что, каким бы ни был ритуал, он выполнялся достаточно часто, причем кони вовсе не были, как утверждают некоторые продвинутые критики, изображениями из камня, дерева или металла, установленными в замке.

В древних источниках упоминается о любви Соломона к лошадям и его упорном желании иметь большую конюшню, хотя запрет Моисея был выражен более чем ясно. Главный пророк сказал, чтобы царь «не умножал себе коней и не возвращал народ в Египет для умножения себе коней». (Втор., 17: 16). Во Второй книге Паралипоменон сказано, что «было у Соломона сорок тысяч стойл для коней колесничных и двенадцать тысяч для конницы… И было у него тысяча четыреста колесниц и двенадцать тысяч всадников» (1: 14).

Здесь же мы узнаем, как Соломон, с присущей ему мудростью, обошел вторую часть упомянутого запрета: ему доставили коней из Египта, но своих людей он за ними не посылал. Большинство животных, конечно, было предназначено для военных целей и демонстрации, но некоторые, вероятно, были священными.

Мохаммед ссылается на страстное увлечение Соломона лошадьми, которое заставило его сначала забыть о часе вечерней молитвы, а потом, горько раскаявшись, жестоко убить их – причину его слабости. Вспомнив, как вечернею порою перед ним проходили гарцующие строевые лошади, Соломон сказал, что он действительно любил земные вещи так сильно, что забыл о Боге, и это продолжалось до тех пор, пока солнце не скрылось за покровом темноты. Тогда царь опомнился, велел привести коней к себе и стал отсекать им головы и ноги.

Читатель, должно быть, обратил внимание на упоминание о солнце. Возможно, Соломона ввел в транс некий обряд, связанный с лошадьми и солнцем. Строевые лошади, очевидно, были кобылами, потому что толкователи утверждают, что слово, обычно переводимое как «гарцующий», означает, что кобыла стоит на трех ногах и касается земли краем копыта четвертой. Создается впечатление, что лошадей обучили исполнять некий танец, что подтверждает нашу идею о солнечных лошадях.

Их посвящение сопернику Иеговы также говорит о внезапном и резком изменении чувств Соломона под влиянием служителей собственного божества, когда он вернулся слишком поздно для вечерней молитвы.

Ксенофон удостоверяет, что упомянутые выше обряды выполнялись также персами и армянами. Он описывает торжественное жертвоприношение лошадей и связанную с этим церемонию. Отбирались самые красивые лошади, их впрягали в белую колесницу, украшали коронами и освящали.

Древние греки разделяли обычаи царей Иудеи и Родоса, которые поклонялись солнцу, сделав его своим главным божеством, и каждый год посвящали ему колесницу и четырех коней, которых, чтобы он мог их использовать, бросали в море.

Павсаний повествует, что лошадей приносили в жертву солнцу на горе Талетум, пике Тайгетуса.

Вергилий описывает, как царь Латин[60]60
  Латин – царь Латиума (Лация), сын Фавна, правнук Сатурна.


[Закрыть], желая воздать почести царю Энею, послал ему колесницу с двумя конями, из ноздрей которых вырывалось пламя, принадлежавшими к породе лошадей солнца. С ними он также отправил сотню лошадей, по одной для каждого мужчины Трои, украшенных пурпурными тканями и золотом. Все они были удивительно быстроногими. Всего у Латина в конюшне было три сотни быстроногих лошадей. У Энея уже были лошади, потомки тех, что сам Зевс подарил царю Тросу[61]61
  Двух прекрасных лошадей и золотую лозу работы Гефеста Зевс подарил Тросу в уплату за потерянного сына – Ганимеда.


[Закрыть], и он по достоинству оценил возданную ему честь, быть может наивысшую из всего, на что он мог рассчитывать.

Рис. 4. Крылатый Пегас на монете Коринфа в Британском музее.

В древнеиндийской мифологии и религии лошади занимают самое важное место и даже являются воплощением Сурья (Сурия) – солнечного божества, второго лица в индийской Троице (Тримурти).

Сурья описывается как «конь, который заржал, как только родился, появившись из воды (или из тумана)» или «жеребец с крыльями сокола и ногами газели». Рассвет, как утверждают, ведет за собой «белую красивую лошадь».

В других гимнах Сурья едет в колеснице, которую тянут семь красных кобыл – харит (сверкающий, красный), а его возчик – Аруна – бог утренней зари. Итак, «семь кобыл несут Тебя вперед, о прозорливый Сурья, в Твоей колеснице, бог пламенных локонов. Сурья обуздал семь харит, дочерей колесницы, которые впряглись сами».

Сома – луна – также представлена как небесная лошадь, да и Агни – молния – тоже. В действительности Сурья идентичен Агни («он из трех жилищ», иначе говоря, солнце, молния и огонь). Сома тоже всего лишь другое «я» Агни, поэтому лошадь и является их общим символом.

Согласно другой версии, второе лицо Тримурти – Хаара. Он уже прошел девятое воплощение и в десятом примет облик сначала павлина, а потом лошади, когда уже все последователи Мохаммеда будут уничтожены.

В Раджпутане индусы в седьмой день месяца магх суди[62]62
  Магх – конец января – начало февраля, суди – светлая половина месяца (от новолуния до новолуния).


[Закрыть] отмечают день рождения солнца грандиозной процессией, во время которой колесницу солнца, взятую из храма, посвященного богу солнца, тянут восемь коней.

Следующие стихи взяты из одного из гимнов Ригведы (пер. Ральфа Т. Гриффита).

 
ГИМН СОЛНЦУ
 
 
Взгляните, высоко над нами кони,
Быстроногие, статные, сильные,
По небесному своду
Бегут им ведомым путем.
Воздадим хвалу его рысакам,
Бегущим рысью по небесам.
 
 
Величие и сила,
Слава светила столь велика,
Что, когда оно уходит вечерней порой,
Рабочий оставляет свое дело незаконченным.
Его кони умчались, и над всеми
Распростерла ночь свой мрачный покров.
 

Совершенно особой церемонией в Индии является Асвамедха, или жертвоприношение лошади. Она имеет явно выраженную связь с солнцем и, возможно, являлась обычаем ранних индусов, обитавших в Северной Азии, где скифы и массагеты[63]63
  Массагеты – степной народ Северного Ирана.


[Закрыть] предлагали лошадей солнцу.

Позже она стала рассматриваться как символическая церемония: лошади олицетворяли солнце, а солнце – всеобщий дух.

В священных писаниях сказано, что «лошадь мыли и богато украшали, а перед ней шел разноцветный козел». Козла убивали первым, чтобы он дал знать богам о том, что к ним идет лошадь. Лошадь трижды обводили вокруг жертвенного костра, затем привязывали к шесту и убивали топором. Мясо обжаривали на вертеле, варили, из него делали шарики, которые съедали все участники жертвоприношения. «Жрец, его помощник, мясник, тот, кто зажигал огонь, а также вдохновленный певец гимнов» – все съедали свою порцию.

Два гимна из Ригсамхиты подробно и очень выразительно повествуют об этой церемонии. В них описывается убийство и сожжение лошади с таким голым натурализмом, что это кажется ужасным. Но они обращаются к душе животного, признавая ее ставшей посредством жертвоприношения тождественной богам, поскольку жертва являлась их земным символом. После смерти лошадь «идет к ним» и теперь принадлежит к их божественному синклиту – деваджата. Поэтому о ней говорят, что она произошла от богов и сделана из солнца. Утверждают, что она имеет три формы и ее высшее место рождения рядом с Варуной[64]64
  Варуна – в ведической мифологии всеведущий бог-судья, бог неба и водной стихии. Вместе с Индрой возглавляет пантеон.


[Закрыть]. Ее крылатая голова «летит, фыркая, по легким, непыльным небесным путям», ее тело тоже имеет крылья, ее дух, распространяющийся словно ветер, пристально следит за богами. В конце концов «лошадь следует к тому собранию, которое в высшей степени, превосходно, где присутствуют ее отец и мать (небо и земля). Лошадь радует богов и может принести их благословение жертвователю».

Один из гимнов показывает нежную заботу о чувствах жертвенного животного, что считается уникальным явлением в религиозных церемониях, связанных с пролитием крови жертвы. К убитой лошади обращались со следующими словами:

«Пусть дыхание жизни не угнетает тебя, когда ты отправишься к богам, пусть топор не повредит твои тела (вышеупомянутые три формы), пусть торопливый, неловкий мясник не допустит ошибку в своей работе. Несомненно, ты уже не здесь, не должна ты страдать от ран, нет, ты идешь к богам по просторным легким дорогам, две хариты (Индры) и крапчатый олень (Марутс) будут твоими спутниками».

Мы не можем не сравнить дух этого жертвоприношения с тем, что вдохновлял иудеев на убийство животных. Никто не обещал счастливого славного будущего тем, кто был убит на израильских алтарях. Совсем наоборот, его наделяли грехами дарителя, вместо которого он был вынужден страдать, чтобы умилостивить Иегову. Нередко кровопролитие оказывалось напрасным.

 
Вся кровь животных,
Убитых на иудейских алтарях,
Не могла дать виновным мира в душе
Или смыть грязь.
 

Иегова не был умиротворен. Он требовал других жертвоприношений.

Но вернемся к индийской церемонии. Хотя жертву чествовали и благословляли и боги, и люди, так что ее судьбе вроде бы следовало завидовать, в последующие годы, по мере проникновения просвещения в эти районы, жертвоприношение, к которому брамины всегда относились отрицательно, стало выполняться символически, и убийства животных прекратились.

В трактате, приложенном к Яджурведе, описывается обряд асвамедха, в котором животных привязывали к шестам и после вознесения молитв и выполнения обрядов отпускали невредимыми.

В постведический период поклонники Брахмы иногда выполняли жертвоприношения. В этих случаях лошадь заменяла человека на месте жертвы. Позднее вместо лошади стали использовать быка, затем козла, барана и, наконец, начали ограничиваться растительными дарами земли.

Ритуал асвамедха предписывал, чтобы лошадь была убита золотым ножом, потому что «золото светлое» и посредством золотого света жертвователь также отправляется на небеса. Этот факт ясно указывает на солнечную природу ритуала.

В искаженном виде асвамедха представлена и в более поздних текстах, известных под названием Пуран. В них смертный раджа выполняет жертвоприношение, чтобы свергнуть бога Индру. Именно на этой версии основано «Проклятие Кехамы» Саути. Как заметил профессор Вилсон, текст довольно полно соответствует первоисточнику, который использовал автор, но главная цель церемонии – свержение Индры с трона Сварги[65]65
  Сварга – в индуистской мифологии рай, находящийся на вершине горы Меру.


[Закрыть] и возвышение жертвователя до этого ранга после ста празднований – является вымыслом более позднего времени, не отраженным в веде.

Важность, придаваемая обряду асвамедха, подтверждалась законодательно:

«Человек, который выполняет ежегодно в течение ста лет обряд асвамедха, или жертвоприношение лошади, и человек, который воздерживается от мяса плоти, получают за свою добродетель одинаковые награды». «Брамин, который обладает большим богатством, но не преподносит священнослужителю – освящающему его огонь – лошадь, предназначенную для Праджа Пати, становится равным тому, кто не имеет священного огня». «Принесение в жертву лошади – высшая форма жертвоприношений, дает прощение всех грехов».

Приготовление лошади к обряду жертвоприношения впечатляюще описано Саути в «Проклятии Кехамы»:

 
Священный конь
Еще скачет свободно
По лугам, долинам и холмам.
Человеческая рука еще не украшала эту гриву,
С которой он отряхивает утреннюю росу.
Его рот еще не знал узды.
 
 
Его губы еще не покрывала пена
Для очистки от позора или грязи.
 
 
Его шея не испытала смертного ярма.
Свободен словно ветер должен быть конь,
Пригодный для подношения Бессмертным.
 
 
Год и день конь должен резвиться,
Идти туда, куда пожелает его душа,
Прежде чем он попадет в святыню Шивы.
 
 
Год и месяц прошли,
Человек не касался божественного избранника.
 

История Фаэтона настолько хорошо известна, что я сомневался, стоит ли использовать ее в настоящей книге, однако без нее повествование о лошадях солнца было бы неполным, и я решил привести ее вкратце. Гелиос, солнце, поклялся своему сыну Фаэтону священными водами Стикса – а такую клятву ни одно божество не рискнуло бы нарушить, – что выполнит любую его просьбу. Фаэтон признался, что его самое заветное желание – получить в личное пользование на один день колесницу и крылатых коней его отца. Гелиос просил сына не упорствовать и оставить эту опасную затею, ибо ни один смертный не сможет справиться с его свирепыми конями и поэтому Фаэтона ждет неминуемая гибель.

 
«Не сомневайся во мне – я клялся стигийскою влагой, —
Все, что желаешь, отдам. Но только желай поразумней».
Он увещанья скончал. Но тот отвергает советы,
Столь же настойчив, горит желаньем владеть колесницей.
 

Опечаленный отец был вынужден согласиться. Он тщательно проинструктировал сына, как управлять конями, и особенно настоятельно просил придерживаться средней дороги. Фаэтон был вне себя от радости, когда, наконец, сел в колесницу отца и взял в руки вожжи. Но только кони, вмиг почувствовавшие чужую руку и сообразившие, что Фаэтону с ними не справиться, понеслись, не разбирая дороги, и подожгли и небеса и землю. Юпитер, пришедший в ужас из-за воцарившегося хаоса, выбил Фаэтона из колесницы ударом молнии и бросил его в реку Падус (По).

 
Он возгремел, и перун, от правого пущенный уха,
Кинул в возницу, и вмиг у него колесницу и душу
Отнял зараз, укротив неистовым пламенем пламя.
В ужасе кони, прыжком в обратную сторону прянув,
Сбросили с шеи ярмо и вожжей раскидали обрывки.
Здесь лежат удила, а здесь, оторвавшись от дышла,
Ось, а в другой стороне – колес разбившихся спицы;
Разметены широко колесницы раздробленной части.
А Фаэтон, чьи огонь похищает золотистые кудри,
В бездну стремится и, путь по воздуху длинный свершая,
Мчится подобно тому, как звезда из прозрачного неба
Падает или, верней, упадающей может казаться.
На обороте земли, от отчизны далеко великой,
Принял его Эридан и дымящийся лик омывает.
 

Овидий. Метаморфозы. Пер. С.В. Шервинского

Греческая и римская мифология, так же как индийская, утверждает, что в колесницу Солнца было запряжено семь коней. Их звали: Бронте (Гром), Эос (Утренняя заря), Эфиопс (Вспышка), Эфон (Сверкающий), Эритрей (Сияющий), Филогей (Любящий землю), Пирос (Огненно-красный)[66]66
  В более распространенных источниках, например в «Легендах и сказаниях Древней Греции и Древнего Рима» (Сост. А.А. Нейхарт и др.), Гелиос выезжает на колеснице, запряженной четверкой крылатых огнедышащих коней.


[Закрыть]. Все они выдыхают огонь.

В скандинавской мифологии в колесницу Солнца запряжено только два коня – Альсвинн (Быстро идущий) и Арвак (Рано встающий). Эти рысаки защищены от обжигающих солнечных лучей шкурами, наполненными воздухом и помещенными под ремни на холках. Боги также позаботились о щите, называемом Славин (Охлаждающий), установленном перед колесницей, чтобы защитить коней от ожогов. Сол – служанка солнца, дочь великана Мундилфари и супруга Глаура (Глоу), была назначена возницей и правила колесницей, летевшей по небесам.

Дага, бога дня у норвежцев, вез в колеснице изумительной красоты белый жеребец по имени Скин-факси (Сияющая грива); от его гривы распространялись золотистые лучи света, освещавшие землю и дающие здоровье, радость и счастье ее обитателям.

 
С востока вперед, туда, где опускается небесный свод,
День направляет своего быстроногого коня
с сияющей гривой.
 

Мэтью Арнольд. Бальдур мертв

В удивительно красивой оде «Солнцу» Шелли использовал те же символы:

 
Бессмертное солнце,
Переносимое небесными конями, оно выполняет свой
дневной путь,
Неустанно освещая жилища
Смертных людей и вечных богов.
…………………………………………………….
Его быстроногие кони вскоре доставят его на запад,
Где божественные руки сдержат их плавный полет
И быстрой колесницы с ярмом из золота, которую он
Посылает с сияющих небес к водам океана.
 

Марлоуи писал о лошади, которая направляет золотое око небес и выдыхает из ноздрей утро.

Следующий абзац необходимо читать со ссылкой на главу о деревянной лошади, но я включил описание этого обряда сюда, поскольку он является остаточным явлением языческого поклонения солнцу. Обряд все еще существует во многих частях Ирландии, хотя сейчас проводится номинально в честь некоторых христианских святых.

В «Личных воспоминаниях Шарлот Элизабет» описана церемония, которую автор сам наблюдал в канун дня летнего солнцестояния.

Рис. 5. Аврора (со старой гравюры 1616 года).

Все началось с большого костра, который «горел в течение нескольких часов и начал затухать, после чего настало время собственно церемонии. Все присутствующие крестьяне прыгали через него, через потрескивающие, выплевывающие искры угли перебросили нескольких детей. Затем появился деревянный каркас длиной около восьми футов с закрепленной на конце лошадиной головой. На него была наброшена белая ткань, скрывавшая деревянную конструкцию и человека, находившегося внутри. Этого персонажа приветствовали громкими криками «Белая лошадь!». После того как лошадь несколько раз перепрыгнула через костер, при этом, благодаря ловкости исполнителя, оставшись невредимой, она стала бегать за людьми, которые, смеясь, разбегались в разные стороны. На мой вопрос, что означает эта лошадь, мне ответили, что она представляет весь скот».

Празднование дня летнего солнцестояния было христианизировано дачей дню 24 июня имени святого Иоанна Крестителя. Тем не менее нет сомнений, что праздники с огромными кострами, которые проводятся или до недавнего времени проводились по всей Европе, берут начало в более ранней религии. Их первоначальной идеей было вознесение почестей, а возможно, даже оказание помощи солнцу, которое в это время доходит до высшей точки в небесах и затем начинает неуклонно снижаться.

Вероятно, белая лошадь, символически проходящая сквозь священное пламя, ранее была настоящим животным, приносимым в жертву повелителю дня. Ее дух должен был присоединиться к небесным коням, которые везут колесницу солнца, но теперь устали, и, несмотря на все их усилия, день начинает уменьшаться.

Обычай, подобный только что описанному, наблюдается в Мейсене, Тюрингия, но в этом случае в костер бросают голову лошади.

Джон Пинкертон описывает аналогичную церемонию, более или менее замаскированную под христианский праздник, в России.

18 августа по старому стилю русские отмечают день мучеников Фрола и Лавра.

«В этот день русские ведут лошадей вокруг церкви в своей деревне, за которой накануне вечером они выкапывают большую яму с двумя входами. На каждой лошади уздечка из липовой коры. Лошади друг за другом проходят через яму, а напротив одного из входов стоит священник с кропилом и окропляет лошадей. Когда все лошади проходят, с них снимают уздечки и заставляют пройти между двумя кострами, которые русские называют «живой огонь». О нем я расскажу подробнее. Для начала замечу, что крестьяне бросают в один из костров уздечки. Это – топливо для живого огня. Несколько участников церемонии держат очень сухую палку из древесины платана длиной около сажени. Они прижимают ее к сухой березе и начинают быстро и сильно тереть. Береза, которая мягче платана, довольно быстро воспламеняется, и от нее зажигают оба костра».

Утренняя заря (Эос, или Аврора) также ездит на белой лошади. Ее коней зовут Лампос (Сияющий) и Фаэтон (Лучистый). Иногда, правда, ее называют «однолошадная» Эос.

Говорят, что Пегас стал ее конем, сбросив Беллерофонта на землю. Ранние художники изображают ее управляющею колесницей с четырьмя конями.