Текст книги "Анатомия посткоммунистического мафиозного государства. На примере Венгрии"

Семейные VIP-ложи на футбольных стадионах наиболее выпукло демонстрируют реальные властные отношения в обществе, в этих ложах глава политической семьи в обстановке показного уюта болеет вместе со своими полигархами, олигархами, подставными лицами, наместниками, исполнителями, приказчиками, управляющими и телохранителями (или, пользуясь гражданскими наименованиями, принятыми в правовом государстве: с министром, бургомистром, генеральным прокурором, председателем Государственной счетной палаты, президентом банка, руководителями общественных организаций, предпринимателями и т. д.) – короче, со своими домочадцами. Семейно-национальное единство и гармония VIP-ложи не может быть нарушена «чуждым нации» буржуазным либеральным принципом разделения властей или несовместимости.

Культурные образцы, которым следует глава политической семьи, характерные черты его власти сильно отличаются от образцов других, например фашистских или коммунистических, автократов и диктаторов. Он демонстрирует свою власть не на парадах и партийных съездах. Манифестация его власти несет на себе черты отношений в патриархальной семье. Расположив главу приемной политической семьи мафиозного государства в историческом и логическом ряду, мы обнаружим его в одном ряду с главой архаичной патриархальной семьи, римским домовладельцем (pater familias) и мафиозным крестным отцом. Общее содержание этих ролей может быть лучше всего выражено ролью отца римского семейства (pater familias). «Римская семья как община, поначалу подчиненная неограниченной власти отца семейства (т. н. домашняя община), располагала значительной автономией по отношению к государству. Действие публичного права (ius publicum), а также власть магистратов в определенном смысле оканчивались на границе частных земельных владений, на пороге частных домов, далее уже начиналось действие норм частного права (ius privatum), которые обеспечивали главе семейства абсолютную власть»[71]71
  http://www.rubicon.hu/magyar/oldalak/a_romai_csalad_jogi_rendje/


[Закрыть]. Эта власть распространялась на все сферы жизни, на людей, имущество и деятельность семьи. Сущностью семьи считалась совокупность лиц, подчинявшихся власти одного и того же главы семейства[72]72
  Там же.


[Закрыть], в семью входили отец, его жена, кровные и приемные дети, другие живущие с ними родственники, а также обладавшие различным статусом зависимые люди и слуги. «Этимология венгерского слова “семья” (сsalád) восходит к имеющему старославянское происхождение слову “cseléd” (прислуга), в соответствии с этим семья первоначально означала домочадцев, прежде всего домашних слуг. Бледным, но до сих пор заметным следом этого в нашем языке является то, что иногда “семьей” называют детей»[73]73
  Там же.


[Закрыть]. В исторической перспективе можно наблюдать процесс постепенной эмансипации лиц различного статуса, принадлежащих к домочадцам патриархального отца семейства и подчиненных ему, то есть их освобождения от неограниченной личной и имущественной зависимости. За долгие века этого процесса мы, например, только в наши дни прищли к запрету семейного насилия. В свою очередь, в классической мафии глава патриархальной семьи нелегитимным и насильственным образом распространяет свою власть над людьми, имуществом и деятельностью семьи на юридически совершенно независимых от него граждан и их семьи. Принадлежность к приемной мафиозной семье является для затронутых лиц одновременно милостью и принуждением. В мафиозном государстве глава политической семьи пытается распространить эту модель власти на всю нацию, пользуясь при этом государственной монополией на применение насилия.

Подобно тому как семья, дом, имение и страна являются в глазах главы политической семьи образованиями одинаков ой конфигурации, одинаковыми по характеру должны быть и члены этих социальных образований. Дети кривляются или распущенны, женщины «всхлипывают» во время свадьбы, a оппозиционеры постоянно «впадают в истерику» – среди них нет мужественных личностей, им требуется сильная рука. Для главы политической семьи управление страной тождественно управлению патриархальной семьей. Ее члены не имеют прав, а лишь следуют предписанным главой семейства образцам поведения. На смену отстраненным, формализованным, безличным институциональным отношениям либеральной демократии приходят персонифицированные, благодушные, но не терпящие противоречия формы власти, руководства. В стране, руководство которой осуществляется на основании разделения труда, характерного для патриархальной семьи, роли, похожие по своей семейной функции, по воле случая отдаются лицам, позиции которых имеют разную легитимацию. Это показывает реальный принцип распределения ролей и связанных с ними полномочий, которым по возможности придается форма, характерная для правового государства.

Глава политической семьи совершенно естественно следует культурным моделям главы патриархального семейства: в среде его домочадцев господствует иерархия, понятная и без формализации ролей; даже обращение на «ты» оснащается уважительными формулами, выражающими отношения «господства-подчинения»: «Господин премьер-министр, будь любезен – ну что ты, Лёринц». Единение, не знающее классовых границ, выражается в свободном от налогов варении домашней палинки, в изготовлении колбасы дома, в распевании подобающих мужчинам непристойных песен в винных погребках во время фестивалей, в том, как Крестный отец лихо ведет вседорожник в метель, как бы говоря: «Вперед, ребята, понеслись!» И не в последнюю очередь это единение демонстрируется как бы смывающим социальные различия лузганьем семечек в рубашке с засученными рукавами и простой жилетке на футбольных стадионах. Но не следует обманываться этой атмосферой благодушия, нельзя злоупотреблять благосклонностью Крестного отца, потому что непокорным в качестве предупреждения полагается «подзатыльник» или «шлепок», а тому, кто продолжает упорствовать, – остракизм или лишение имущества.

Живущие в имении домочадцы и узкий круг семьи являются атрибутом символической репрезентации домашнего характера власти точно так же, как и имение с домом, стадионом, землями и миниатюрной железной дорогой. Появляется и династический принцип, который, правда, не может развернуться в полную силу. Если старшая дочь Крестного отца выходит замуж, то ей причитается своего рода фелчутская «королевская свадьба» с протокольным выходом, свежезаасфальтированными дорогами и охраной из сотрудников Центра по борьбе с терроризмом. Если девушку интересует сфера общественного питания, то пусть она обучается в самой дорогой швейцарской частной школе, а для практики можно подыскать ей «собственный» кафе-ресторан: «Мы выяснили, кому принадлежит находящийся в центре города, на оккупированной туристами площади Эржебет, ресторан изысканной кухри. За какую нить мы ни потянули бы, в конце сложной сети фирм мы всегда обнаруживали Иштвана Тиборца, зятя Виктора Орбана», – пишет HVG, ведущий экономический еженедельник страны[74]74
  http://hvg.hu/itthon/20140710_Terminal_Etterem_Pap_Karpati_Tiborcz


[Закрыть]. A чтобы зять оказался достойным руки дочери, его обогащают массой государственных и евросоюзных проектов, полученных в результате побед в подозрительных тендерах (от внешнего светодиодного освещения зданий муниципалитетов, возглавляемых членами «Фидес», до яхтенного причала на озере Балатон), причем его куш постоянно растет благодаря угрозам и шантажу со стороны государства. В случае проектов освещения общественных зданий на сумму более 150 млн форинтов, несмотря на то что конкурсы были открытыми, заявки, за единственным исключением, поступили только от фирмы Elios (фирмы зятя Орбана). Таким образом, она выиграла конкурсы без конкурентов, предложив цены, которые обычно были всего на несколько десятков тысяч форинтов ниже цен, предварительно намеченных муниципалитетами. Причина этого скрывалась в составленных по индивидуальной мерке условиях конкурса, среди которых, например, были указания относительно «кода краски, которой должен быть покрыт корпус лампы, а иногда требование, чтобы плафоны были сделаны из гнутого стекла»[75]75
  http://444.hu/2015/03/11/igy-kaptak-tiborczek-szabad-utat-a-milliardokhoz/


[Закрыть]. Это приданое дочери Крестного отца[76]76
  http://atlatszo.hu/2014/12/20/mibol-telik-orban-rahelnek – 15-millio-forintos-tandijra-meg-fogsz-dobbenni/


[Закрыть]. Хотя в новый закон о госзакупках, вступивший в силу с 1 ноября 2015 г., был случайно внесен запрет на участие высших государственных руководителей и их родственников в тендерах на госзакупки, эта «ошибка» была аврально исправлена парламентом уже через месяц: родственники государственных руководителей получили возможность участвовать в тендерах на госзакупки, если живут отдельно и имеют свое домашнее хозяйство[77]77
  http://444.hu/2015/12/01/tud-hatekony-lenni-ez-az-allam-ha-akar-tiborcz-istvan-csak-egyetlen-honapig-nem-indulhatott-kozbeszerzesen-de-most-korrigalta-a-kormany-ezt-az-apro-hibat


[Закрыть]. Молодой человек другой дочери Орбана проходит школу накопления и использования капитала связей в Брюсселе, в кабинете делегированного Венгрией еврокомиссара. Подобно тому, как раньше поступали дети аристократов при императорском дворе.

Каждый деспот имеет свое хобби. В Венгрии премьер-министр любит футбол, поэтому здесь вассалы наказываются тем, что для доказательства своей лояльности они должны брать на себя и материально поддерживать футбольные клубы, а также с волнением смотреть крайне скучные матчи вместе с Крестным отцом. И их унизительные, жалкие мучения к тому же еще транслируются по телевидению…

Новое качество мафиозного государства иллюстрируется и историей строительства двух новых футбольных стадионов. Заветной мечтой Йожефа Штадлера, собственными силами ставшего миллиардером, было строительство своего стадиона в степи. Однако, поскольку он был всего лишь действовавшим в сфере экономики, не располагавшим политической властью налоговым мошенником, своего рода «степным олигархом», его поймали, посадили в тюрьму, и с тех пор его стадион пустует и потихоньку разваливается. В организованном криминальном «надполье» поступили иначе, общественная земля посредством тендера была передана подставному лицу, a государственная узкоколейная железная дорога, реконструированная в рамках государственного проекта особой важности, – Футбольной академии Крестного отца, которой, как уже было сказано выше, Государственное собрание особым законом обеспечило возможность получать свободные от налогов частные пожертвования. И свершилось чудо, везде вспыхнуло бескорыстное воодушевление: две трети денежных пожертвований фирм поступили в кассу поселковой команды Крестного отца, после чего эта команда начала пробиваться во все более высокие лиги чемпионата страны. Члены заново сложившегося сословия придворных поставщиков знают, что если они хотят получать государственные заказы и евросоюзные ресурсы, то подобные пожертвования принесут им выгоду. Крестный отец организованного криминального «надполья» строит около своего дома стадион таким образом, что присоединяет к собранным на его хобби деньгам за «крышевание» налоговые льготы. Быть может, благодаря этому потеря денег становится менее болезненной.

Хотя на первом месте идет футбол, в котором любимые олигархи и полигархи стали собственниками или руководителями футбольных клубов, члены приемной политической семьи все же берут в свои руки и управление большинством других видов спорта, a тем самым и распоряжение государственными дотациями: «Ежегодно из налогов на доходы компаний зрелищным видам спорта (футболу, гандболу, водному поло, баскетболу, хоккею) перечисляется более 50 млрд форинтов, а кроме этого, до 2020 г. на развитие еще 16 видов спорта будет затрачено всего 135 млрд форинтов»[78]78
  http://tenytar.blog.hu/2015/02/27/fideszes_uradalmak_lettek_a_magyar_sportszovetsegek
  Источник: 444.hu и atlatszo.hu
  На посту главы Венгерской федерации гандбола Ивана Ветеши сменил Мате Кочиш, коммуникационный директор «Фидес».


[Закрыть].

Их предприятия как будто не подчиняются законам экономической науки. Если попробовать отличить их от предприятий, не пользующихся милостями политиков, то можно выделить следующие отличительные черты:

● Они необыкновенно быстро развиваются и становятся «чемпионами страны» даже несмотря на то, что были основаны непосредственно перед объявлением или даже после объявления первого выигранного тендера. Даже не имея профессионального портфолио и капиталов, они способны мгновенно выигрывать огромные государственные заказы и в случае необходимости получать ссуды, причем, как правило, на очень льготных условиях и без обеспечения.

● Расширение или сужение их деятельности происходит в соответствии не с экономическими, а с политическими циклами. Среди выигранных ими тендеров велика доля таких, в которых конкуренты, сделавшие наиболее благоприятную заявку, были исключены из конкурса административными методами или в которых они были единственными участниками. Согласно антикоррупционному отчету ЕС, «велика доля государственных конкурсов, на которые подается заявка только от одного участника: в 2010 г. – 54,3 %, а в 2011 г. – 49,01 %. Эти показатели были еще выше в случае тендеров с использованием переговорной процедуры (в среднем 61 %)»[79]79
  EU Anti-Corruption Report, Brussels, 3.2.2014, COM(2014) 38 final, ANNEX 17, HUNGARY; http://ec.europa.eu/dgs/home-affairs/what-we-do/policies/organized-crime-and-human-trafficking/corruption/anti-corruption-report/docs/2014_acr_hungary_chapter_en.pdf


[Закрыть]. Фирмы, не имеющие политического «попутного ветра», относительно быстро набрались опыта и уже не принимали участия в тендерах, требовавших значительных материальных и интеллектуальных затрат, но безнадежных для них.

● В качестве победителей в государственных тендерах и обладателей госсзаказов они являются главным образом координаторами по сбору ренты, а не технологическими координаторами. В качестве координаторов по сбору ренты они функционируют, как правило, в роли ворот, открывающих доступ к государственным заказам, и вступают в сотрудничество с такими крупными подрядчиками или консорционными партнерами, которые при корректных правилах конкуренции могли бы и самостоятельно выполнить определенную в данном государственном тендере задачу. Обычно координатор по сбору ренты создает более многоступенчатую лестницу подрядчиков, чем это необходимо для технологической координации данного проекта. Незащищенность тех, кто находится у основания пирамиды подряда, видна из того, что они выполняют вспомогательную работу буквально как безответные рабы, почти без прибыли. Уклонение от оплаты работы подрядчиков не влечет за собой лишения дальнейших государственных заказов.

● Доля прибыли за вычетом налогов в общей сумме доходов значительно превышает аналогичный показатель на предприятиях, ведущих похожую деятельность, но не имеющих политической поддержки. Эта диспропорция указывает на нацеленность предприятия на откачивание общественных денег и сбор ренты.

● Доля дивидендов, выплачиваемых из оставшейся после уплаты налогов прибыли, намного превосходит показатель, наблюдающийся в случае не пользующихся политической поддержкой, открытых действию рыночных законов предприятий. На предприятиях, особенно начинающих и развивающихся, которые участвуют в честной конкурентной борьбе, бóльшую часть прибыли, а то и всю прибыль снова вкладывают в предприятие, поскольку этого требуют как необходимость капиталовложений для расширения деятельности, так и возможность рыночных колебаний. Однако в случае предприятий олигархов и подставных лиц капиталовложения, необходимые для развития средств производства, в решающей степени перекладываются на партнеров по вынужденному консорциуму и на подрядчиков. A риск, связанный с возможными колебаниями рынка, аннулируется стабильными политически управляемыми заказами. Косвенно эти два фактора тоже указывают на то, что выигрывающие тендеры предприятели занимаются главным образом сбором ренты и могут быть безубыточно ликвидированы в случае изменения расстановки политических сил.

● Если подставное лицо в сфере экономики одновременно попадает и на роль подставного лица в политике и, занимая такую позицию, должно подать публичную имущественную декларацию, то очевидной становится и пропасть между размером дивидендов, полученных им от предприятий, и его материальным положением, отраженным в имущественной декларации. Это противоречие объясняется тем, что задекларированное имущество подставного лица в действительности лишь комиссионные, трансакционные издержки, a отсутствующая сумма «приземлилась» где-то у патрона. (В этом отношении стоило бы изучить противоречия, связанные с материальным положением ставшего за несколько лет миллиардером Лёринца Месароша, главы родного поселка главы политической семьи, премьер-министра.)

● В то время как немалая часть успешных предприятий, не связанных с приемной политической семьей, подвергается попыткам присвоения, осуществляемым иногда с помощью насильственных действий, государственных средств, с фирмами приближенных олигархов и подставных лиц этого никогда не происходит. И хотя в случае приближенных или прирученных олигархов это понятно, обязательно нужно разобраться, почему пользуются защитой слабые на первый взгляд собственники. Главной характеристикой принадлежащих полигархам и приближенным олигархам фирм, управляемых подставными лицами, является кажущаяся пропасть между слабой политической, властной позицией юридических собственников этих фирм и их неприкосновенностью.

Брокеры-коррупционеры в качестве медиаторов сводят друг с другом участников коррупционной сделки или в качестве специалистов по праву легитимируют нелегитимный бизнес. За два десятилетия после смены режима их деятельность и положение претерпели большие изменения. В условиях социалистической экономики дефицита «рыночный заказчик» и «поставщик коррупционных услуг», как правило, еще непосредственно вступали в контакт друг с другом практически во всех сферах жизни. Позже, после ликвидации экономики дефицита, исчезла рыночная основа этих массовых контактов, и в то же время сложились более сложные, требующие более глубоких профессиональных знаний формы крупных коррупционных сделок. Это создало основу для спроса на посреднические услуги, которые, помимо использования капитала связей, распространяются на составление конкурсных заявок, сферу юридической деятельности и разработку проектов правового регулирования.

В сумбурной ситуации, наступившей после смены режима, брокеры-коррупционеры еще могли одновременно обслуживать клиентов с различными политическими симпатиями. Позже, со стабилизацией партийной структуры, они в качестве наемников поступали на постоянную службу к тем или иным политическим акторам, которые выстраивали и использовали собственные сети брокеров-коррупционеров. В условиях смены коррупционных режимов смешение кадров различных сетей встречалось уже редко. Но это не исключало таких ситуаций, когда они вступали в переговоры друг с другом в соответствии с соглашениями между различными политическими акторами. Монополизировав политическую власть, мафиозное государство поставило своих брокеров-коррупционеров под строгий контроль политической семьи, причем некоторые из них используются в политике в роли подставных лиц.

В то же время, стремясь уничтожить материальную базу своих политических и экономических конкурентов, мафиозное государство, естественно, выводит из игры и их сеть брокеров-коррупционеров. Вследствие властной монополии мафиозного государства изменяются и внутренние пропорции сфер деятельности связанных с ним брокеров-коррупционеров: после системной легализации коррупционных каналов приемной политической семьи на передний план выдвинулось проектирование нормативных актов, а значительную часть услуг по составлению тендеров государство, уже оставшееся без контроля, так сказать, «берет на себя». По мере того как законотворчество в мафиозном государстве переставало быть средством создания относящихся ко всем правовых норм, а законы, произвольно скроенные по мерке определенных лиц и предприятий, стали подрывать нормативные отношения равноправия, начали отходить на задний план и прозрачные, легитимные органы разработки законопроектов (министерства, административные органы и легитимные околоправительственные учреждения), а нормотворческая деятельность перешла к приватным, не контролируемым средствами публичной власти юридическим фирмам приемной политической семьи и иным, как правило недавно созданным «профильным» учреждениям. Тем временем «Государственное собрание отменило обязательное обнародование финансовых отчетов юридических фирм, хотя указ об обнародовании был принят только что, и впервые отчеты о доходах нужно было опубликовать 1 июня 2015 г. По мнению политиков “Фидес”, отмена этого указа последовала благодаря успешному лоббированию со стороны ассоциаций юристов. Однако руководство всевенгерской и будапештской ассоциации утверждает, что они не инициировали ничего подобного, больше того, были бы рады обнародованию сведений о том, кто получает крупные государственные заказы»[81]81
  http://index.hu/belfold/2015/06/12/de_akkor_ki_akarta_az_ugyvedi_bevetelek_ujratitkositasat/


[Закрыть].

Два типа брокеров-коррупционеров низшего уровня или рутинных брокеров-коррупционеров[82]82
  Katherine Stovel and Lynette Shaw: «Brokerage», Annu. Rev. Sociol. 2012. 38:139 – 58, First published online as a Review in Advance on April 13, 2012, The Annual Review of Sociology is online at soc.annualreviews.org, This article’s doi: 10.1146/annurev-soc – 081309 – 150054


[Закрыть] имеют большое значение и в то же время претерпевают своеобразные видоизменения в условиях мафиозного государства.

Один из них – учрежденческий куратор («gate keeper»), который обеспечивает институционную поддержку и защиту нелегитимной сделки в государственном/административном органе. Поначалу он был чиновником «веберовской» бюрократии, эпизодически уступавшим соблазну коррупционных заказов. Однако с возникновением мафиозного государства «сверху» поступают уже не только заказы на назначение официальных лиц, но и заказы на ведение коррупционной брокерской деятельности. Появление подставного лица в сфере политики указывает на то, что трансформация общественного интереса в частный превращается из эпизодического отклонения от нормы в явление системного уровня.

К другому типу относятся репрезентативные брокеры («representative broker»), которые, выступая в роли заместителей полигархов, могут в условиях мафиозного государства «выступать собственниками» даже крупных предприятий. По размерам своей собственности, предприятия они могли бы быть олигархами, но они не олигархи, а подставные лица в сфере экономики. Конечно, часто бывает и так, что в роли олигарха и подставного лица выступает один и тот же человек.