Текст книги "Дорогой мести"

Глава 41
Разочарование

Его отказ выйти наружу нарушил все планы. Но Рейни не растерялся.

– Ладно, я поговорю с тобой в вигваме, – заявил он. – Но ты об этом здорово пожалеешь!

Охранник отступил назад, Рейни шагнул за ним и громко воскликнул:

– Ты ведь Серая Антилопа, сын…

Чьим сыном был Серая Антилопа, Джонни так и не узнал. Потому что поспешно рванулся в вигвам следом за Рейни, а вождь шайенов тут же последовал за ним. Первый охранник, увидев лицо белого человека, завернутого в бизонью шкуру, поднял крик, утонувший в поднятом шуме. Но тут же послышались сокрушительный звук удара и грохот падения тяжелого тела. Крик оборвался.

Не было никаких сомнений, что череп первого охранника от удара раскололся пополам. Но Джонни не остановился посмотреть, что произошло.

Оказавшись за пологом вигвама, он тотчас бросился к пленнику с ножом в руке и двумя быстрыми ударами освободил Взлетающего Ястреба от связывающих его ремней. Затем сунул нож в руки юноши и рывком поднял его на ноги.

В следующее мгновение развернулся, вытащил револьвер отца и с ужасом увидел происходящее.

Когда Джонни смотрел в вигвам через дырку, молодые охранники виделись ему мускулистыми, сильными парнями. Но один из них оказался не просто сильным. Он был храбр и быстр, как пантера.

Этот охранник увидел, как упал его товарищ, сраженный ударом Рейни, и тут же прыгнул вперед. Но Хэнк еще не успел оправиться от схватки. Сразу за ним оказался вождь шайенов, Сломанный Нож, который тоже бросился вперед. Тогда пауни выхватил двуствольный пистолет и спустил оба курка. Но ни один не выстрелил – произошла осечка!

Однако охранник не растерялся, схватил длинноствольный пистолет и, словно булаву, изо всей силы обрушил ее на голову Рейни. Сломанный Нож, прыгнувший в этот самый момент, столкнулся с падающим бесчувственным телом Хэнка и растянулся во весь рост. В один миг нападавшие потеряли все свое преимущество неожиданности. Теперь против пауни, которому удалось заполучить пистолет Рейни, сражались лишь два мальчика-подростка. А боевой клич, который издал воин, скоро соберет целую вражескую толпу.

Единственным оружием шайенского мальчика был охотничий нож. Но в экстремальной ситуации он действовал хладнокровно. Вместо того чтобы отойти на задний план, он бросился вперед, как тигр. Пауни навел пистолет на юного воина, но выстрелить не успел, сраженный пулей Джонни Таннера.

Молодой воин опрокинулся на спину, мертвый или смертельно раненный. В то же мгновение Сломанный Нож вскочил с пола вигвама, готовый к яростному сражению. Тут он увидел прямо перед собой своего освобожденного сына. Джонни Таннер даже в пылу битвы отметил, как индейцы обменялись взглядами, полными слепой любви и преданности.

С этого момента мальчик пришел к выводу, что только дураки называют индейцев варварами. Он многое понял, пока переводил дух.

– Мой друг! Мой поверженный друг! Он не может умереть! – закричал Джонни прерывающимся голосом в следующий момент и бросился на колени перед Хэнком. Но услышал биение сильного сердца охотника и понял, что кровь струйкой сбегает на бородатое лицо лишь из поверхностной раны на голове. Однако Рейни был без сознания.

– Тащи его наружу, сынок. Ты тащи, а я буду расчищать тебе дорогу, – приказал вождь. – Собаки-пауни уже здесь. Я пойду вперед, а вы – за мной!

На боевой клич второго охранника уже сбежалась целая толпа пауни. Они толкались перед вигвамом. А пока мальчики пытались поднять мощное тело Рейни, Сломанный Нож набросил на себя одеяло и, откинув полог, вышел наружу.

– Коня! Коня! – закричал он удивленной и подозрительной толпе. – Они выкрали Взлетающего Ястреба! Демоны-шайены утащили его. Измена! Измена! Коня! В погоню!

Многочисленные глотки подхватили его призыв. Пауни не пришло в голову, что кричавший произносил слова с акцентом. Но, видимо, отнесли это на счет волнения человека, поднявшего тревогу.

Ярость и ненависть смешались в злобных выкриках пауни, воины мгновенно рассыпались, чтобы вскочить на лошадей и отправиться в погоню за врагом.

В этот момент мальчики выволокли раненого из вигвама. Рейни, застонав, выпрямился, вырвался из их рук и встал на ноги.

– Что происходит? Куда это мы идем посреди ночи? – недоуменно поинтересовался он.

– Хэнк! – прошептал Джонни Таннер. – Пауни!

Это слово моментально прочистило раненому мозги.

Тут перед ними оказалась женщина, которая что-то кричала. Потом ее несвязные крики сложились в одно слово: «шайены».

– Шайены! Шайены! Они здесь!

Сломанный Нож уже сидел верхом на своем коне, его освобожденный сын последовал примеру отца, прыгнув на коня, словно напружинившаяся дикая кошка. За ним взгромоздился верхом и Рейни. Джонни Таннер оказался последним, ему достался дикий мустанг. Но через секунду он вслед за товарищами галопом скакал по поселению пауни.

Движение дикого животного, его прыжки были сильны, быстры и непредсказуемы. Мальчику казалось, что он сидит верхом на извивающейся мощной змее. Но у Джонни было одно преимущество – позади еще не слышалось погони, а впереди три всадника расчищали ему путь, разгоняя толпу индейцев, выбежавших из вигвамов поглазеть на мчащихся во весь опор лошадей. Они выскочили из жилищ, думая, что воры уводят их лошадей, а увидели прямо перед собой убегающих от погони врагов. Мальчик заметил, как некоторые мужчины пятились назад, будто громом пораженные.

Один воин поднял лук, который прихватил с собой, выбегая из вигвама, и приготовился выпустить стрелу. Но револьвер Джонни был наготове – воин, корчась, упал на землю. Он был ранен, но не убит. Пуля пролетела слишком низко.

Когда беглецы почти выехали из стана врага, мальчик оглянулся. Позади в тусклом колеблющемся свете костров в вигвамах он увидел, как воины садятся на коней, женщины и дети возносят руки к небу, вокруг них прыгают собаки. В ушах у него стоял непрекращающийся рев, который утихал по мере удаления от поселения. Вскоре они уже ехали в кромешной тьме.

А где же дозорные, охраняющие лагерь?

Они – хорошие наездники – уже спешили с обеих сторон. Рейни выстрелил в одного из них, распластавшегося на шее своего коня. Всадник заставил лошадь свернуть в сторону и ускакал, очевидно тяжело раненный. Сломанный Нож тоже выстрелил – второй дозорный упал, перевернувшись вместе с конем через голову.

Отделавшись от преследователей, они выехали в благословенную темноту.

Перед ними простирался лес. Опавшие листья и сучья хрустели под копытами лошадей. Беглецы спрыгнули с коней и пересели в седла оставленных ими лошадей. Только юный Взлетающий Ястреб остался на голой спине мустанга пауни, на котором выехал из лагеря. Впрочем, какая ему разница? Он и на нем чувствовал себя как рыба в воде!

Они помчались дальше, позади слышался топот сотен копыт.

Проехать сотню ярдов при свете дня – сущие пустяки. Но ночью, по пересеченной местности, когда преследуемых не видно, а шум преследователей то далеко позади, то сбоку, то спереди, – совсем другое дело.

Через полчаса отчаянной гонки четверо всадников оторвались от воинов-пауни. Сломанный Нож перешел на рысцу, остальные последовали его примеру.

Сначала он ехал впереди, потом – кто-нибудь другой. Так они и сменяли друг друга, час за часом, пока мальчику не стало казаться, что от усталости у него заболела даже душа. Он убеждал себя, что наверняка они скоро остановятся. Нельзя же все время ехать! Да и отцу с сыном нужно многое сказать друг другу. Но нет, всадники продолжали продвигаться вперед.

К полуночи они добрались до воды и сделали короткий привал, чтобы запастись водой. Но даже тогда отец с сыном не обмолвились и словом. Еще немного погодя всадники подъехали к оставленным в полдень коням, и серый мустанг радостно заржал, почуяв своего хозяина. Затем двинулись дальше.

Они были в безопасности, но рисковать не хотели, поэтому не останавливались.

Вокруг них расстилалась широкая равнина.

Глава 42
Потерянная жемчужина

Сидя на спине гнедого, Джонни клевал носом и раскачивался из стороны в сторону, то засыпая, то просыпаясь, дрожа от боли и усталости. Но остальные крепко держались в седлах.

А мальчишка, освобожденный из плена?

Долгое заключение, похоже, не сказалось на его физическом состоянии. Он был столь же крепок и силен, как взрослые товарищи Джонни. Мальчик восхищался им, завидовал его посадке в седле и удивлялся, откуда у этого парня столько сил. А когда утренний свет стал ярче и взошло солнце, он вдруг вспомнил об одной вещи, которая заставила его почти позабыть об усталости.

Дочь Луны! Находится ли она все еще в тайнике?

Джонни повернул и отодвинул защелку на рукоятке револьвера. Потом перевернул револьвер, подставил ладонь, но оттуда ничего не выпало!

Мальчик снова перевернул револьвер. В глазах у него потемнело от ужаса и страха, но когда он заглянул в тайник, там ничего не блеснуло.

Жемчужины не было!

В этот момент Рейни увидел лицо мальчика.

Великан уже смыл в ручье кровь с лица, и теперь от удара, который он получил в вигваме пауни, не осталось и следа.

Улыбаясь, он направил коня к гнедому Джонни, идущему ровным шагом.

– Ты чем-то расстроен, сынок?

– Все кончено, – хрипло произнес мальчик. – Я потерял то, за чем проехал весь этот путь! Гарри-вор нашел то, что искал я. Он нашел это в тайнике, устроенном в рукоятке револьвера, и я… – Джонни замолчал, представив лицо отца, его серо-зеленые, умные глаза, которые, казалось, видели человека насквозь. Потом воскликнул: – Я никогда не смогу вернуться к нему! Я никогда не смогу вернуться домой, к отцу!

– Так, значит, ты что-то потерял? – удивился Рейни. – Ну, тогда я не стану винить тебя за то, что ты не вернешься домой. Кому охота возвращаться домой, чтобы родные считали его вором? Тогда оставайся с шайенами. Будешь приносить им удачу на охоте, хотя они и без тебя прекрасно справляются. Будешь вызывать для них дожди. Вот это будет жизнь! А что до твоего старика, что ж, если он потерял что-то ценное, то смирится и с потерей сына. Какая разница? Одной потерей больше, одной меньше!

В этот момент Джонни посмотрел вперед и увидел двоих шайенов, едущих бок о бок. Они смотрели друг на друга и улыбались!

Этого хватило, чтобы мальчику на глаза навернулись слезы.

– Мне плевать на твои слова, Хэнк! – заявил он. – Я не могу вернуться назад. Я боюсь. Мне стыдно возвращаться!

– Так ты едешь к шайенам? – резко спросил Рейни.

– Ну конечно! – Джонни удивленно посмотрел на друга. – Куда же еще?

– Домой! – рявкнул тот. И сурово добавил: – Я видел, как ты смотрел на девчонку, Зорянку. Как большой щенок на луну. Ты был готов жалобно заскулить. Стоит тебе туда вернуться, посмотреть на ее милое личико, глядишь, и до женитьбы недалеко. Когда-то ты говорил, что женишься через десять-пятнадцать лет. Верно, так и должно быть! Но теперь все по-другому. Ты побывал среди индейцев. Ты теперь шайенский воин, храбрец. Или думаешь, тебе удастся избежать раннего брака, как у них принято?

Джонни удрученно смотрел вперед и не знал, что ответить.

А Рейни продолжал:

– Что ж, чем плоха такая жизнь? Женишься на скво. Она станет работать. А ты будешь себе полеживать и творить чудеса. Все племя будет тебе поклоняться. Тебя ждет замечательная жизнь! Будешь есть тушеное бизонье мясо, носить одежду из оленьей шкуры, расшитую бисером. Через некоторое время у тебя появятся ребятишки-полукровки. Я считаю, что детишки-полукровки очаровашки. Да, лучше поезжай в лагерь шайенов! Будешь у них вождем. Совсем скоро ты станешь великим вождем и шаманом племени!

И пока Рейни говорил, до Джонни дошел смысл происходящего. Он просто посмотрел правде в лицо и с горечью признал, что его друг прав. И зов расы, непреодолимый зов крови прозвучал призывным кличем у него в ушах. Это было тяжело, это было горько, но мальчик понял свой долг с суровой решительностью и спокойствием. В этот момент он стал мужчиной. Опасности и лишения, через которые он прошел, не сделали этого. Сейчас же душа закалилась.

Джонни повернулся к другу:

– Спасибо. Ты помог мне решить, как быть. Я возвращаюсь домой!

Рейни кивнул, но не сказал больше ни слова.

Немного погодя они сделали привал. Индейцы сели на корточки и принялись жевать сушеное мясо. Но Джонни завернулся в одеяло и мгновенно заснул, постанывая от усталости.

А когда солнце сделало большую дугу по небу, пройдя половину пути к закату, он проснулся, как от толчка, и сел. Рядом щипали траву лошади. Сломанного Ножа и Рейни нигде не было видно. Но юный Взлетающий Ястреб терпеливо сидел на корточках рядом со своим белым товарищем, расположившись так, чтобы его тень заслоняла от солнца лицо мальчика. Все это Джонни понял, когда протер заспанные глаза. Тогда он резко вскочил на ноги.

– Я всех задерживаю? Я ослабел. Без меня вы бы уже далеко ушли!

Индейский юноша только улыбнулся ему. Нет, это был уже не юноша. Он стал мужчиной гораздо раньше белого мальчика. Сражение и пребывание во вражеском плену заставили его повзрослеть. Лицо Взлетающего Ястреба было серьезно, в глазах его сияла доброта.

– Неужели ты думаешь, что нам нужно спешить, когда ты с нами? – спросил он. – Разве духи не предупредили бы тебя, если бы опасность была близко?

– А-а-а, – хмуро протянул Джонни, – тебе уже рассказали о моих исключительных способностях.

– Не стоит об этом, брат, – сказал индеец. – Мне не нужно ни о чем тебя спрашивать. Ты отнял жизнь у предателя, который захватил меня в плен. Потом вернул мне свободу. Зачем задавать глупые вопросы? Я просто ждал здесь, чтобы предложить все, что в моих силах. Вот моя кровь, стань мне братом!

Джонни Таннер вытаращил глаза. Он ничего не понимал. Потом вспышкой молнии воспоминание, что как-то читал о церемонии братания у индейцев.

Между тем Взлетающий Ястреб продолжал:

– Перед тобой два пути, Стремительный Орел. И в начале каждого тебя ожидает человек. На северо-востоке тебя ждет друг, который привел тебя сюда. На юге – мой отец. Каждый из них знает, что сегодня ты выбрал свой народ. Они пришли к соглашению не настаивать. Какой путь ты выбираешь?

Джонни Таннеру было трудно ответить сразу. Но тут ему опять показалось, что умные серо-зеленые глаза отца заглянули в его душу. Он поднял руку и указал на северо-восток.

Взлетающий Ястреб чуть наклонил голову, словно принимая поражение. Хотя это был всего лишь жест разочарования. Помолчав, индейский юноша проговорил:

– Жизнь долгая, и годы приводят нас в разные места. Ты приедешь к нам снова?

Джонни Таннер ответил от всего сердца:

– Приеду! Если выживу, обязательно приеду!

– Знаешь, чтобы ты когда-нибудь почувствовал зов прерий, зов шайенов и вернулся к нам, давай обменяемся кровью. А здесь ты всегда найдешь поджидающего тебя брата и открытую дверь его жилища!

– Пусть будет, как ты хочешь, – осторожно согласился Джонни.

Его ответ воодушевил и обрадовал индейца. Он тут же взялся за дело. Вытащил нож из ножен и протянул его сначала к земле, потом на все четыре стороны света и, наконец, к горящему золотом солнцу.

– Подземные духи, жители Небес, отец наш, Солнце, вы слышите нас? Дайте нам ваше благословение! – торжественно попросил Взлетающий Ястреб и ударом ножа смело разрезал себе руку так, чтобы выступила кровь. Затем взял руку Джонни.

Тот сжал зубы в ожидании боли, но разрез оказался не глубже царапины. Взлетающий Ястреб аккуратно зажал края раны Джонни. Кровь капала с кончиков его пальцев на землю и обрызгивала зеленую траву красными каплями. Юный шайен прижал свою рану к ране мальчика. У Джонни слегка закружилась голова.

– Все духи, добрые и злые! – продолжал говорить Взлетающий Ястреб. – Знайте, мое сердце отдает кровь телу Стремительного Орла, и сердце Стремительного Орла отдает кровь мне! Мы – одно целое, как две ветви от одного ствола. Половина моего духа теперь принадлежит ему, а половина его духа – мне! – Шайен отнял свою руку. Его рана немного кровоточила. – Теперь-то ты уж точно вернешься к нам, – пообещал Взлетающий Ястреб. – Мы будем тебя ждать. Мои соплеменники принесут жертву, чтобы ты к ним вернулся. А ты нас не забудешь. Моя кровь заговорит в тебе и позовет к моему народу.

Юноши застенчиво улыбнулись друг другу, словно устыдившись проявления своих чувств, и стали готовиться к отъезду белолицего брата. Оседлали гнедого. Привязали к нему другую лошадь Джонни. Он вскочил в седло.

– Все, что принадлежало мне в вигваме твоего отца, – теперь твое! – объявил мальчик Взлетающему Ястребу. – Мои кони, пасущиеся в табуне твоего отца, – теперь твои. Прощай, брат!

– Прощай, брат! – отозвался шайен, и голос его дрогнул.

Глаза Джонни тоже наполнились слезами. Он повернул гнедого, пустил его в галоп и, ничего не видя перед собой, поскакал на северо-восток, туда, где в сочной зеленой траве прерий его поджидал Рейни.

Глава 43
Путь домой

Первую важную новость, странную и неожиданную, они услышали в Форт-Ливенворте, когда стояли в коррале и наблюдали за торгами, на которые выставили своих лошадей. Лишь гнедой и Сын Полуночи не пошли с молотка. Вот здесь-то какой-то грязный делец, слоняющийся без дела, как бы невзначай и бросил:

– Если бы с лица этого молодого человека вдруг сошел загар, я мог бы поклясться, что это именно тот паренек, о котором меня расспрашивал один человек в Либерти. Однако никто не мог удовлетворить его любопытство.

– Что еще за человек? – резко спросил Джонни.

– Да какой-то чудак, приехавший из Нью-Йорка, если можно верить тому, что он говорил. У этого малого сбежал сынишка, и он двинулся по его следу. Но тут след обрывается.

Джонни и Рейни поскакали в Либерти со скоростью, какую только могли развить их кони. Они въехали в город таким галопом, словно за ними гнались индейцы, и уже через пять минут Джонни Таннер стоял перед отцом в гостинице. Хэнк Рейни прогуливался поблизости.

Ясные серо-зеленые глаза снова заглядывали в душу мальчика.

– Что заставило тебя так поступить, Джонни?

– Твой револьвер был украден. Случайно получилось, что наши пути с вором пересеклись. Это было… простое совпадение! А потом… Я не могу рассказать тебе всего сейчас. Но я вернул револьвер. Нашел вора, отобрал у него револьвер, но… – Мальчик распрямился, в глазах у него мелькнул страх. – Ты можешь подумать, что я продал жемчужину, а деньги проиграл в карты или что-то в этом роде. Но дело в том, что вор обнаружил тайник. В нем пусто. – И он замолчал в полном отчаянии.

Но испытующий взгляд умных глаз отца не изменился.

– А почему же ты не передал этого головореза властям, Джонни?

– Потому что я нашел его в стане пауни, а пауни не отказались бы от наших скальпов. Там со мной был Хэнк Рейни и…

– Джонни, – перебил его отец, – нам понадобится много времени, чтобы поговорить как мужчина с мужчиной. У нас еще все впереди. Последний раз, когда мы с тобой встречались, я видел перед собой мальчика. Теперь ты стал взрослым. А сейчас о жемчужине. Неужели ты подумал, что я мог оставить такую вещь, как Дочь Луны, в револьвере в неохраняемой комнате? Нет, нет, Джонни! Не только ты один знал о тайнике в рукоятке револьвера. В то утро я поехал в город, чтобы показать жемчужину хорошему ювелиру. И цена, которую он назначил, значительно превысила мои самые смелые ожидания. А в револьвере я оставил подделку, плохую подделку, самую плохую, какая только может быть. Мой бедный мальчик! Ты попался на мою маленькую хитрость, предназначавшуюся для вора! – Помедлив, он добавил: – Твоя бедняжка тетя Мэгги не могла этого перенести. Она чуть не сошла с ума от горя. Мне тоже пришлось не сладко. А что касается тебя, то, вероятно, дни показались тебе годами. А теперь пойди умойся, и давай спустимся вниз пообедать. Мне хочется переговорить с твоим другом Рейни.

От счастья Джонни Таннер стоял как громом пораженный. И все-таки, пока он умывался и приводил себя в порядок, в голове его царила полная неразбериха. Выходит, если бы он состорожничал, поступил как трус, все давным-давно было бы улажено? Никто не стал бы его особенно винить, ну если только чуть-чуть за детское недомыслие. Не стали бы и ругать за пропавший револьвер.

Но он очертя голову бросился в погоню, словно прыгнул с высокой скалы в самую невероятную свою мечту, будто в сон. Но радуется ли он теперь пробуждению от этого сна – вот в чем вопрос. С ним сейчас его отец, потом они приедут к тетушке Мэгги. Но смогут ли они заменить ему друзей краснокожих, которые любили его и верили в него?

Мальчик спустился вниз, где застал отца и Хэнка Рейни за оживленной беседой. Они проговорили весь обед, а Джонни все это время предавался думам, немного печальным и одновременно радостным.

Два дня спустя они отправились вниз по реке. Так началось их долгое путешествие домой. Лошадей они взяли с собой. И Хэнка Рейни убедили прокатиться до Нью-Йорка.

– Что я там буду делать? – удивленно спросил он.

– Пока не знаю, – ответил старший Таннер, – но для такого человека, как вы, везде найдется место, Рейни!

Они уже стояли на палубе парохода и наблюдали за тем, как отходят от пристани, слушая крики команды, резкие, быстрые приказы капитана, когда к краю дока на пегом жеребце подъехала странная фигура в боевой раскраске индейцев. На голове у мужчины был узор из перьев, говорящий о том, что он великий вождь.

Он смотрел прямо на Джонни Таннера. Потом сильной рукой резко поднял над головой боевое копье, так, что длинное древко задрожало от конца до пика. И пока пароход не скрылся из виду, так и стоял на берегу.

Один из пассажиров спросил:

– Кто такой этот индеец?

– Это Красное Перо, – ответил другой.

– Но кого это он приветствовал на борту нашего парохода? – удивился первый.

– Не знаю, – отозвался другой. – Может, просто молился Богу Солнца!

Старший Таннер взглянул на Рейни, потом они оба повернулись к мальчику, но Джонни не обратил внимания на их взгляды. Он смотрел вверх по течению реки на благородную фигуру индейца, а в глазах его стояла невероятная печаль.