Текст книги "Закат"

Глава 6

Днем мы снова с дедушкой провели вместе время на телеге за поеданием моих пирогов. Дедушка был рад, как ребенок. Ему эта идея так пришлась по душе, что он даже заранее приготовил наше место. Да, и не знаю действительно ли ему по душе это или же он таким образом старается угодить мне.

После день ничем интересным не запомнился. Я ничем не занималась, ничего нового не начала, лишь читала что-то, смотрела что-то и время от времени подходила к дедушке и заводила с ним разговор обо всем и ни о чем. Скорее всего, именно из-за моего унылого дня я уже час верчусь в постели после того, как выключила ноутбук в попытке заснуть.

Сколько бы я ни пыталась расслабиться и провалиться в сон, он никак не хотел ко мне приходить. Иногда мне казалось, что я сплю и к своему разочарованию я обнаруживала, что не сплю. Время длилось бесконечно долго и мне даже хотелось стонать от злости и бессилия. Ну что за бессонница? Мне казалось я готова ко сну час назад и где теперь этот сон?

В доме что-то подозрительно скрипнуло. Я прислушалась. Тишина. Ничего. А потом снова скрипнуло где-то в гостиной в районе дивана бабушки, как будто кто-то медленно пошел в сторону моей комнаты. В страхе я натянула одеяло на нос и стала ждать, когда ко мне войдут. Время тянулось, но никто так и не показался в дверном проеме. Я уже настолько сильно напрягла глаза, что отчетливо видела каждую деталь в своей комнате.

Скрип повторился.

Должно быть это бабушка пришла поговорить со мной и сказать, как недовольна мной, сказать, как ей больно оттого, что я предала ее.

«Почему же ты тогда бросила меня, Кристина?» – должна сказать она.

А я ничего не смогу ответить потому, что она права и нет мне оправданий.

То лето, когда я выпустилась из школы было самым сложным в моей жизни. Бабушка заболевшая зимой все еще не восстановилась и мало кто из нашей семьи верил в то, что она снова станет прежней. Ее то и дело привозили в Тетюши в больницу и мы с мамой по очереди дежурили рядом с ней по ночам.

Помню те долгие ночи, когда ты обессиленная несознательно проваливаешься в сон, но тебя будит любое ее движение во сне. Ей тяжело дышать. А стены унылой палаты давят на тебя. Кажется, что потолок становится выше, а стены сходятся. Хочется стонать от усталости. Самое страшное в этом то, что при виде такой бабушки воспоминания о ней сильной и здоровой постепенно начинают забываться и она болеющая, уже полгода, становится аксиомой в твоей голове, будто и не было той цветущей бабушки из прошлого.

И не было тогда радости и тепла в моей жизни. И некому мне было открыться и рассказать о том, как же я устала, рассказать о том, как мне хочется спать. В ночной палате, когда из коридора через полупрозрачное стекло падает тусклый свет ты одна наедине со всеми страхами и болью, что давно, как опарыши, тревожно копошатся внутри тебя. Иногда я даже ловила себя на мысли, что зла на бабушку за то, что та не приходит в себя и не восстанавливается. Я устала и всего лишь, хотела отдохнуть и злилась. Злилась на всех и вся.

Когда ее увозили в деревню, я облегченно выдыхала. Во мне возрождалась надежда, что сейчас ей стало лучше навсегда, что скоро моя бабушка станет прежней. И с каждым новым днем надежда все крепла и крепла, а потом все повторялось. Снова дежурства, снова бессонные ночи, снова ее увядающий вид и бессилие, что либо изменить.

Внутри себя я тогда кричала, что мне нужен знак, мне нужна инструкция с пояснениями, что я должна сделать, чтобы ей стало лучше, чтобы она вернулась. Инструкций не было и не было знаков, я лишь выполняла давно мне знакомые действия, после которых моя бабушка перестала быть для меня волшебной сказочницей.

А в один из дней даже приехал дедушка. Он никому не сказал о своих планах, просто утром вошел в палату весь разодетый для приезда в город. Он прошел несколько километров пешком до ближайшего населенного пункта, где ездят автобусы. Приехал повидать ее потому, что соскучился и хотел рассказать как там их коты, куры и цыплята. Он бы и их привез к ней, да растерял бы всех по дороге.

Поначалу она ругала его, отчитывала, бранила на чем свет стоит такого безрассудного, а потом они долго-долго сидели и разговаривали. Он рассказывал ей о хозяйстве, пересказал ей все деревенские сплетни и как мне показалось, даже держал ее за руку пару раз.

Да и не хотелось ей, наверное, чтобы он рисковал здоровьем и проделывал такой сложный путь ради нее. Да и не хотелось ей, чтобы он видел ее такой беспомощной ту, которая никогда в своей жизни не хотела оказаться такой беспомощной. Он уехал. А потом ей стало лучше и ее снова выписали домой.

Мы с мамой ездили в Нижний Новгород, с бабушкой все было хорошо. Всю поездку тогда мы были, как на иголках. Мама каждый час звонила в деревню. Продолжала даже после того, как получила от бабушки за то, что тревожит ее своим звонком каждый час. Я поступила в университет, как и хотела подальше от всех в новом месте. Все будто начало налаживаться.

Бабушка жила дома в деревне. Хоть она и лежала больше, чем обычно, все же время от времени вставала и с каждым днем ее прогулки проходили дольше и дальше.

Она просила дедушку вывести ее в огород посмотреть как там поживают ее грядки. Он выводил ее к цветам в палисадник и она долго стояла оперевшись о забор и любовалась ими.

А еще она любила просить его заносить к ней в постель цыплят и он не отказывал ей. Сейчас мне это кажется странным, но все равно слезы на глаза наворачиваются, как представлю себе это. Дедушка заносил маленьких желтых цыплят прямо в дом и она держала их на своей груди и что-то им рассказывала, веря в то, что они ее понимают. Потом она засыпала и он уносил их.

Но всегда так бывает, стоит тебе только впустить надежду в свое сердце, стоит только показать свою уязвимость, как тебе дают понять, что ты никто, чтобы радоваться.

Я уехала в Нижний Новгород, чтобы заселиться в общежитие. Бабушка тогда была плоха, но не настолько, чтобы ее увезли в больницу. Я так устала от гнетущей атмосферы дома, от маминых психозов и срывов, что поездка в Нижний Новгород была для меня чем-то освежающим и вдохновляющим.

Тогда я познакомилась со многими своими одногруппниками. Мы познакомились с нашими тьюторами, которые помогали в общежитии, а после обеда мы поехали закупаться мелочами в ИКЕА. Помню, как, меня провинциалку, тогда удивила ИКЕА, даже не думала, что буду работать в будущем там среди тех профессиональных дизайнеров.

В городе было так хорошо, мне так открыто дышалось и так хотелось жить. Новые люди, которые приняли меня и окружили заботой и добротой, вселили надежду, что здесь не будет так, как в школе.

Мне тогда не хотелось возвращаться домой. Не хотелось возвращаться снова в ту болезнь, потому что когда в семье кто-то долго болеет, то тьма заполоняет каждого. Болезнь запускает свои щупальца во всех. Так не бывает, что кто-то из твоих близких болеет и ты расставаясь с ним перемещаешься в другой мир. Нет, ты по-прежнему несешь в себе эту болезнь и червоточину. Но здесь в Нижнем будто ничего и не было, будто в моей жизни все хорошо.

Я поверила в это.

На другой день, когда я должна была уезжать мне предложили остаться на вечеринку нашей будущей группы с нашими тьюторами. Я осталась. Честно говоря, мне не хотелось возвращаться домой. Я устала. Была вымотана. Мне это пойдет на пользу, подумала я тогда. К тому же, один день ничего не поменяет. Дома все было в порядке во время моего отъезда, если словом порядок можно описать то, во что превратилась наша жизнь.

Новый город, новые люди, новые закаты – я сразу же влюбилась в нижегородские закаты, а потом ночной город, толпы незнакомых людей, огни, ночные прогулки, разговоры и сразу же по душам, объятия.

То был самый радостный мой вечер за долгое время. Я снова стала подростком, снова стала живой.

А когда я поставила свой разряженный полностью телефон на зарядку до меня дозвонилась мама. У нее была истерика. Я не понимала, что она говорит, но я сразу же поняла, что произошло что-то плохое. Я сразу подумала о бабушке…

Я опоздала. Это случилось без меня утром того дня, когда еще ночью я радовалась жизни.

Дальше все было, как в тумане. Лишь обрывками иногда я вспоминаю, как вернулась домой, как папа забрал меня с автобусной станции. Всю дорогу я корила себя за то, что не вернулась, как должна была. Мне хотелось биться головой, хотелось сделать себе больно, хотелось наказать. Гуляла и веселилась.

Похороны. Соболезнования. Кто-то подходил, кто-то отходил. Ты один на один со своей болью.

И все закончилось.

Иногда я вспоминаю тот день, вспоминаю, как осталась повеселиться в другом городе, как хотела забыть то, что было дома, и меня проучили за это. Проучили, чтобы помнила. До сих пор вспоминаю тот момент, когда мама дозвонилась до меня и моя жизнь раскололась. Как зеркало, в котором ты видишь свое улыбающееся отражение падает на пол и разбивается на сотни осколков вместе с твоим улыбающимся лицом.

Так моя жизнь разделилась на до и после. Так мое детство окончательно закончилось. Закончилось то время, когда я беззаботно приезжала в деревню. Теперь я с огромной осторожностью берегу все воспоминания из детства, что еще не задернулись черной полупрозрачной вуалью болезни, что как плесень проникла во все воспоминания.

На утро я не помнила в какой момент провалилась в сон. Не помнила насколько вымучилась пытаясь заснуть, прислушиваясь к каждому шороху и моля солнце скорее встать и прогнать весь страх. Не помнила, как сон и явь смешались и я начала медленно сходить с ума.

Мне не хотелось уезжать и оставлять дедушку. Я говорила, что могу выдержать еще пару ночей. Но я так боялась наступления ночи. Еще с утра я готовилась к тому страху, но понимала, что все тщетно.

Я не должна уезжать сегодня. Но как вынести еще одну ночь?

Глава 7

На утро, после утренних страниц, я снова решила прогуляться до сосновой рощи и, если вчера я кое-как соскребла себя с постели, чтобы что-то сделать и не пропустить день, то сегодня я пулей вылетела из дома, только бы не задерживаться там после этой ночи. Я не боюсь своей комнаты и дома дедушки, просто мне нужно проветриться и дать мороку безумия время покинуть мою комнату. Нужно просто подышать прохладным осенним утренним воздухом.

Когда я была на полпути до лесопосадки около Звезды, я вдруг вспомнила, как в этом самом овраге, где тропинка вплотную проходит рядом с обрывом, мы с Максимом впервые увидели больших волков, которые потом окажутся оборотнями из стаи Елизара. Кажется, что это было в какой-то прошлой жизни или во сне. Сейчас я даже не могу представить, что столкнусь с оборотнями. Мой мозг так и не принял эту информацию, отторгая ее из своего классического понимания мира, будто инородное тело в организме. А может быть, мы и не видели ничего, и это всего лишь вымысел – никаких оборотней не существует. Но даже если они существуют и захотят меня сожрать, то одной проблемой будет меньше.

Помнится, что Света как-то обмолвилась, что они ушли из этих мест. Тогда я не расспросила у нее, что она имела в виду и куда они ушли, но сейчас мне захотелось узнать о чем она тогда говорила. Вот только спрашивать мне теперь не у кого.

Мы перестали общаться с Светой год назад. Мы не ссорились, не добавляли друга друга в черный список, просто в один из дней, незаметно для себя, реже стали отвечать на сообщения. Позже, когда мы просматривали истории друг друга, могли что-то прокомментировать или же отправить реакцию, но на этом и на классических поздравлениях с днем рождения – все. Никто из нас уже не чувствовал необходимости продолжать общение. У Светы была своя жизнь, у меня своя. Когда у них с Женей родился ребенок, я наведывалась к ним в гости какое-то время, когда мы обе оказывались в Тетюшах, но жизнь в разных городах разносит друзей по своим дорогам. Я не виню ее в этом, это нормально прекращать общение со старым другом, если вас не удерживает большое прошлое или запланированное будущее. Иногда мне правда хочется написать или даже позвонить ей и узнать, как она, но соцсети вещь хитрая – ты видишь жизнь своих друзей и необходимость в вопросах отпадает сама собой.

Я знаю, что она решила остаться в декрете до трех лет их сына, благо заработок Жени позволяет это сделать. После родов она немного располнела, и сейчас занимается восстановлением своей прежней фигуры, часто демонстрируя результаты своих тренировок. Она молодец. Я искренне горжусь ею, что она не стала забрасывать себя. К тому же, она также занимается с Тошей, и это заслуживает похвалы. Честно говоря, когда я вижу ее настойчивость и мотивацию, я непроизвольно сравниваю ее с собой и вынуждена признать, что я не самая лучшая компания для таких людей. Наверное, оно и к лучшему, что мы перестали общаться. Она может гордиться многими своими достижениями, а мне гордиться нечем. Тем, что каждый день обещала себе записаться в спортзал или начать упражнения дома, навряд ли можно похвалиться перед таким человеком. Светить кислой миной перед ней тоже особо не хочется. А когда-то она была для меня лучшей подругой, которую я сторожила пока она курит или помогала выбирать ей наряды, когда они присылала мне фотографии из примерочных. Позже, конечно, у меня появились похожие подруги, но Света была первой, с кем я чувствовала себя девочкой, Света была одной из немногих подруг, в которой я нуждалась. Была конечно и Алиса…

С Алисой я не общалась вплоть до выпускного после того, как она стала чаще проводить время с нашими популярными одноклассницами. Даже на подготовке к выпускному, когда мы репетировали наши номера, от которых я максимально старалась откосить, мы не обменялись ни словом.

В десятом классе именно Света заменила мне ту самую потерянную подругу-девочку и по совместительству одноклассницу. Я уже не грустила, что потеряла подругу, с которой делила все секреты. Ее шайка меня больше не доставала после того, как я поставила Инессу на место. Бывали случаи, когда в раздевалке перед физкультурой Инесса пыталась достать меня, но моего косого взгляда и игнорирования было достаточно, чтобы у нее появились «неотложные дела» и она удалялась. Конечно, тогда я тусовалась в крутой компании Светы, которую знала половина нашего городка и была своей среди парней нашего класса. В десятом классе я, наконец-то, перестала быть изгоем. Инесса, кажется, тоже вышла замуж, и, как неудивительно, за богатого парня. Такие, как она, в реальной жизни добиваются всего самого лучшего и не скатываются в яму, как в голливудских фильмах. С появлением соцсетей она стала казаться лучше, но кто-то из одноклассников сказал, что она ни чуть не изменилась и это всего лишь искусственный образ для окружающих. Все, что она постила о доброте и самосовершенствовании, было лишь веянием очередной моды. А Алиса сейчас живет в Москве, работает в какой-то крутой зарубежной торговой компании и все у нее вроде бы хорошо. Конечно, их роман с Русланом прервался, когда мы закончили школу. Он первым нашел себе другую девушку, потом она встречалась с кем-то долгое время, а после окончания обучения в Казани свалила в Москву. Сейчас отдыхает где-то заграницей.

Мне тоже хочется путешествовать, но что-то не получается. Разок я моталась в Венецию, но на этом все. С тех пор прошло много времени, а я так и не смогла себе позволить очередную поездку, а потом еще и чертов локдаун. Зато теперь у меня есть отмазка. Но то воспоминание выпускного, когда мы поддавшие вдруг встретились в туалете одни и разрыдались, а потом принялись крепко обниматься и вытирать друг другу заботливо слезы, я все еще с теплом храню в своей памяти. Не знаю, с чего началась наша истерика, могу только с уверенностью сказать, что катализатором был алкоголь, который мы классом тайно от родителей разливали в коридоре. Тогда в туалете мы стояли и беспрестанно просили друг у друга прощения, потом я принялась повторять, что она самая красивая и мне весь вечер хотелось ей об этом сказать, а она рыдала навзрыд, желая отмотать время вспять и вернуть утраченные дни, когда мы могли снова стать лучшими подругами.

Тогда мне тоже хотелось вернуть время вспять, прожить альтернативную реальность, где мы с ней продолжали быть лучшими подругами, хихикающими на уроках. Одной из нас вечно доставалось, потому что она плохая актриса, другая же быстро набрасывала на себя невозмутимое лицо. Мы бы обсуждали симпатичных актеров, сплетничали бы о школьных парочках, ставя ставки на то, как долго они протянут. А на репетициях мы бы сидели вместе и хохотали бы над номерами, потому что нам обеим были смешны одни и те же шутки. Но этого не случилось. Мы сглупили и зарылись в свои обиды, не понимая, как мало времени у нас осталось и как много мы упускаем. И мы упустили то бесценное время.

Тогда из туалета мы вышли вместе, держась за руки, вприпрыжку ворвались на танцпол и стали отплясывать, как две сумасшедшие, а Инесса косо смотрела на нас. Казалось, что нашей дружбе не воскреснуть, но достаточно было только алкоголя и замкнутого пространства.

После часов танцев, мы запыхавшиеся вырвались в коридор с бутылкой игристого вина, которую Алиса незаметно стащила со стола родителей, завернув в подол платья. Мы быстро нашли укромное местечко, где нас не могли обнаружить, и делали небольшие глотки между нашими долгими разговорами. Она поведала мне, как ей было сложно не иметь человека, которому она могла бы доверить все проблемы, связанные с отношениями. Алиса каждый день думала о том, чтобы подойти и попросить у меня прощения, но всегда ей мешали обстоятельства. Я хотела подметить, что это лишь ее отмазки, но она опередила меня, сказав, что обстоятельства были лишь в ее голове. Она болтала и болтала, почти не давая мне вставить слова, как в старые добрые времена, но я ни чуть не обиделась, потому что была несказанно счастлива слушать ее старый добрый монолог. Мне не хватало этого. Все комические ситуации, о которых она рассказала, были смешны мне так же, как и ей. У нас было схожее чувство юмора, которое она иногда по доброму называла идиотским.

По традиции выпускники встречали рассвет на Волге. После праздничного стола мы огромной оравой направились на наши волжские бугры, где уже загорался рассвет. Родителей с нами не было, только пара сопровождающих учителей, и им сложно было сдержать наши громкие песни и танцы посреди дороги. Алисе мы где-то откопали корону, и она с пышными кудрями в толстовке и в джинсах, с короной на голове, шла со мной под ручку и изображала рьяную диву. Слава шел рядом со своей девушкой, которая пришла на наш выпускной с ним. Они и по сей день вместе, как бы окружающим не казалось, что они не пара. С другой стороны шли другие парни с нашего первого ряда. Правда, когда Алиса перестала со мной общаться и сидеть за одной партой, этот ряд стал моим, потому что я была единственной девочкой с ними, а следовательно, королевой-маткой, как в шутку называл меня кто-то из них. Парни дурачились, как могли. В какой-то момент я даже присела на дорогу, потому что у меня так разболелся живот от смеха, что я не могла стоять на ногах. Они недолго думая подняли меня на руки и кричали, что я напилась пока к нам не подошла одна из учителей, и нам не пришлось заверить ее, что со мной все в порядке и это всего лишь глупая шутка. А потом мы сидели огромной компанией молча на траве и наслаждались нашим еще беззаботным последним совместным утром, когда все экзамены позади, когда все учебники сданы, а у нас на руках уже аттестаты.

Я сидела между Алисой и Славой, которые были со своими парочками, но при этом не отпускали моих рук. Мы были так молоды, так невинны и наивны. Такие счастливые в этих алых лучах рассвета. На какое-то мгновение мне тоже хотелось, чтобы рядом со мной был мой партнер, но я не могла позволить себе такую роскошь. Оставалось только наслаждаться тем, что со мной снова моя подруга, что она и мой друг, несмотря на то, что они со своими вторыми половинками, все же не оставили меня одну и разделяют это мгновение со мной.

А потом алый рассвет превратился в золоте утро, и мы отправились с гудящими головами и красными глазами по домам. Внутри каждого из нас все еще горело это пламя перед незнакомым, но таким интересным будущим, перед взрослой жизнью. Впоследствии окажется, что взрослая жизнь – то еще удовольствие, но тогда мы этого не понимали – мы были молоды и полны надежд.

Наша компания постепенно редела, когда мы проходили по главной улице нашего города. То один, то второй заворачивал на свою улицу. Я была последней. Одна дошла до дома счастливая нашему воссоединению с Алисой. Прокручивала по кругу в своей голове этот рассвет, лица ребят, завороженные встающим из-за противоположного берега Волги солнцем. Я с нетерпением ждала пробуждения, когда мы снова соберемся в центре города и отправимся на берег Волги отмечать второй день выпускного с палатками, который будет ничуть не хуже первого, но спокойнее. На второй день не будет диких танцев, громкой музыки. Им уступят место задушевные личные разговоры около костра или поодаль в тени, песни под гитару, искры взметающиеся в небо, много откровений.

Как оказалось, в меня были влюблены пару парней с моего ряда. Конечно же, я не видела в них мужчин, а лишь людей, с кем я могу весело провести перемену. Они пьяные наперебой пытались выразить мне свои чувства, отчего я только хохотала и говорила, что они самые лучшие мужчины в моей жизни. Уверена, на утро они даже не вспомнили этого. Одна девочка призналась, что считает меня суперкрутой и независимой, какой, как мне казалось, я никогда не была. Но мне все равно было приятно узнать это.

В тот вечер я много приятного услышала в свой адрес, сидя на поваленном дереве в тени. Никогда бы не поверила, если бы мне сказали, что так будет годом ранее. Было много теплых объятий, добрых слов напутствия, и все было таким искренним, что мне даже не верилось. Кто-то признался в любви другому человеку, чему свидетелем я стала, когда пошла искать место, чтобы сходить незаметно в туалет. Я не стала тревожить эту парочку, потому что могла спугнуть их момент откровения. Навряд ли бы кто-то их понял, но мне было невероятно приятно и так жалко их, ведь они упустили столько времени, боясь встретиться со стеной ненависти и непринятия. После я следила за ними через соцсети. Они все еще вместе. Перебрались в Питер. Школьные лучшие друзья, как многие думали, но я знала о них гораздо больше.

В тот вечер меня смутил один момент, когда я в слезах возвращалась с очередного разговора по душам и натолкнулась на Славу, который этим вечером был без своей девушки. Он стоял отрешенно от общей компании, и никто его не трогал, потому что он слыл в нашем классе крутым интровертом. Он будто был погружен в свои мысли, но, заметив меня, попросил отойти с ним и поговорить. Я, не задумываясь, согласилась, все еще находясь в эйфории от увиденного в лесу час назад. Отходить для душевного разговора стало порядком вещей в эту ночь, а я в какой-то момент даже стала чувствовать себя персоной номер один этого вечера.

Слава отвел меня на край нашей полянки и замолк.

– Ну и? – вопросительно покосилась я на него тогда с улыбкой до ушей, желая поделиться своей невероятной находкой в лесу с кем-то кому доверяю.

– Как дела? – неуклюже спросил Слава.

– Все хорошо, – заверила я его, ничего не подозревая. – У тебя как?

– Отлично. – Буркнул он, не глядя на меня. – Хорошо себя чувствуешь?

– Не плохо. А ты?

– Накидался, походу, – тяжело выдохнул он.

– Черт. – Сочувствующие посмотрела я ему в глаза.

– Дэ-э-э. – Протянул он и закатил глаза, пошатываясь.

– Тебе помочь чем-то? – заботливо поинтересовалась я, выискивая бутылку с водой поблизости. – Я, конечно, не специалист по помощи пьяным, но думаю, общими усилиями мы сможем тебе помочь.

– Да это ерунда, забей, – сказал он вполне бодро и махнул рукой.

– Ты уверен?

– Да, со мной все в порядке. Спасибо.

– Прекращай налегать на алкоголь и давай переключайся на воду. Мне кажется, ты уже достаточно выпил.

Он глубоко вдохнул, так что его ноздри засвистели.

– Кристина, – выпалил он.

– Чего? – таким же тоном и шутливо спросила я.

– Как дела?

– Пока не родила, – выпалила я.

– Отлично, – похлопал меня по плечу шатающийся Слава. – Знаешь что?

– Нет, не знаю, – съязвила я, покачивая головой.

– А вот знаешь.

– Я все знаю, – заявила я, заливаясь смехом.

– А этого нет, – продолжал кривляться он.

– А ты расскажи, – взяла я его на крючок.

– А вот расскажу. Только тебе это не понравится.

– А ты расскажи, и я решу, понравится или нет.

– Нет, не понравится.

– Слава, давай на чистоту. Что случилось? – начала выходить из себя я.

– Короче, – начал было он, но нас прервали.

Кто-то объявил общий сбор для нашей выпускной песни под гитару и очередного тоста одного из моих ребят первого ряда за наш класс. Слава махнул рукой, и мы пошли к нашим одноклассникам. Тогда я, беспечная и пьяная, не придала значения нашему странному диалогу. Позже, спустя некоторое время, даже не в тот вечер, потому что в тот вечер происходило столько всего, я, кажется, поняла, что происходило с ним. Я поняла, что алкоголь достаточно развязал ему язык, и какую правду он хотел вылить на меня. Не знаю, как бы я восприняла это тогда. Да и сейчас мне сложно понять, что я чувствую, вспоминая тот несуразный разговор. Смешанные чувства. Анализируя его отношение ко мне в школе, можно с легкостью сложить дважды два. После этого он больше не подходил ко мне. Не подходил от слова совсем, даже будто избегал меня. Этого я тоже тогда не поняла потому, что была увлечена атмосферой костра, песен под гитару, открытости окружающих и добротой друг к другу.

Тот вечер закончился утром. Моим вторым подряд возвращением домой под утро, когда родители уже проснулись. Они не упрекали меня за мой вид. Я не была пьяна, как многие мои одноклассники, но видок у меня был тот еще.

С Алисой мы увиделись всего пару раз прежде, чем я собрала чемоданы и уехала в Нижний Новогород. Прежняя дружба все-таки так и не вернулась. Но мы хотя бы не расстались врагами, как могло бы быть. Мы расстались с чистыми сердцами и теплотой к нашим воспоминаниям.

Славу я пыталась вытащить пару раз для последней прогулки. В то время перед переездом у меня все было последним, я будто уезжала на северный полюс, хотя не раз еще вернулась домой до конца лета. Но он сослался на времяпровождения с девушкой. Я обиделась, что мой друг не хочет даже попрощаться со мной и перестала ему предлагать прогуляться. Мои тайные поклонники не стали мне написывать. Наверное, даже не вспомнили о сказанном. А продолжения сказки после вечера откровений тоже не было. Те люди, что открылись мне в тот вечер не стали в будущем моими закадычными друзьями. Мы приветливо обнимались, чего не делали в школе, когда виделись где-то в городе, но на этом все. Волшебство выпускного вечера так и осталось с теми детьми, что сидели за одной партой одиннадцать лет и встречали последний совместный рассвет песнями под гитару. Это волшебство осталось в нашей памяти отложенное в коробку с воспоминаниями о школе. Прекрасное завершение одиннадцати лет. Это словно конец главы или сезона сериала нашей жизни. Счастливый конец, после которого в тебе так много тепла, что его достаточно, чтобы ворваться новую жизнь с высоко поднятой головой, окрыленным и без какого-либо страха.

Дальше последуют другие взлеты и горькие падения. Новый темп обучения. Новые люди. Новый город. Забудьте обо всем чему вас учили в школе. Вступление во взрослую жизнь. И те люди, что появятся в новом сезоне, будут другими. У вас буду новые воспоминания, новые мгновения близости и откровения. Но это совсем другой сезон. Совсем другой уровень, куда взрослее и ближе, чем тот, что закончился грандиозной серией на рассвете.

Вернувшись домой, я ощущала теплую ностальгию и улыбку до ушей. Дедушка, как обычно, встретил меня на кухне. Мы допили остатки моего чая из термоса. Кажется, мне не нужно заваривать так много чая, но у нас есть своя особая традиция разделять этот прогулочный чай с дедушкой при моем возвращении.

Наши любимые лимонные пироги, по рецепту бабушки, были съедены нами еще вчера в полдень, поэтому через два часа я решила отправиться пешком в Жуково за лимонами в единственный магазинчик в округе. И этот поход кардинально изменил мою жизнь, но об этом я расскажу позже.