Текст книги "Нетолерантность"

В сопроводительной записке Кубе писал: «Проведение пропаганды после такого рода операций, которые заканчиваются массовым расстрелом населения, совершенно бессмысленно». В дополнение к этому посланию Кубе сообщал: «Если в такой форме, как до сих пор действовала полиция, будут продолжать действовать вермахт и ОТ, то в следующую зиму мы будем иметь не только партизан, а восстание всей страны…» В ответ Кубе получил от патологического антисемита министра оккупированных территорий Розенберга выговор и строгое предупреждение.

В конце июля на стол фон Баха легла докладная начальника СС и полиции Беларуси Курта фон Готтберга. Он подробно описал обстоятельства, при которых Кубе порвал сотрудничество с СД, и об оскорблениях в адрес руководства СС. Фон Бах получил также рапорт начальника полиции безопасности и СД Эдуарда Штрауха, обвинявшего Кубе в полной несостоятельности как администратора и беспомощности как руководителя. После того, как с этими документами ознакомился Гиммлер, он переслал их Розенбергу, который возмутился и направил в Минск своего заместителя Альфреда Мейера, чтобы «серьезно предупредить Кубе». За месяц до гибели гауляйтер взялся доказывать Берлину нецелесообразность войны против гражданского населения Белоруссии (его «возмутила» карательная операция «Котбус», 13 тыс. жертв), что обострило его давний конфликт с высшими чинами СС. Как свидетельствуют документы, Вильгельм Кубе «был в шоке от массовых убийств в генеральном округе». Он направил в 1942 году письмо рейхскомиссару Остланда, в котором были такие слова: «Это недостойно немцев, недостойно Германии Канта и Гете». Когда вешали и расстреливали по его приказу – это, вероятно, было, в его понимании, весьма достойно. Видимо, в конце концов он окончательно надоел начальству своими склоками, постоянным вмешательством в директивы сверху. Кроме того, он вольно или невольно вбил клин между разными ведомствами, фактически власть в Белоруссии перешла к шефу гестапо Готтбергу – в обход партии и Розенберга. Между тем война принимала крутой оборот, Германия проигрывала, и нацистам было не до сантиментов. Самый лучший выход из положения, вероятно, представлялся начальству СС (и не только!) в том, что Кубе «ликвидируют» извне. Мне представляется интересной версия польского историка белорусского происхождения Ю. Туронка, высказанная им в книге «Беларусь пад нямецкай акупацыяй» (Минск, 1993): «Такім чынам, нельга адкінуць версіі, што пакушэнне на Кубэ падрыхтавала СС. На карысць такой гіпотэзы сведчаць наступныя акалічнасці, што вынікаюць з аналізу справаздачы Kaмicii Бондарфа… Следства праводзілася усяго некалькі дзён – ужо 29.09.1943 г. шэф мінскага СД распусціу камісію… Адначасова, у надзвычайна кароткі тэрмін, былі выкрыты усе падпольшчыкі, што удзельнічалі у пакушэнні на Кубэ, і ні адзін з іx не выкарыстау магчымасці уцячы адразу пасля гібелі гауляйтэра. Гэта сведчыла альбо пра надзвычайныя здольнасці СС, альбо пра фабрыкацыю усёй справы, тым больш што уcix сведкау знішчылі, так што сляды былі замеценыя цалкам…» (Таким образом, нельзя отбросить версию, что покушение на Кубе подготовила СС. В пользу такой гипотезы свидетельствуют подробности, которые возникают из анализа выводов комиссии Бондорфа (штурмбанфюрер СС, криминальный советник – М. Б.)… Следствие проводилось всего несколько дней – уже 29.09.1943 г. шеф Минского СД распустил комиссию… Одновременно в чрезвычайно короткий срок были раскрыты все подпольщики, которые участвовали в покушении на Кубе, и не один из них не воспользовался возможностью бежать сразу после гибели гауляйтера. Это свидетельствовало либо о чрезвычайных возможностях СС, либо о фабрикации всего дела, тем более что всех свидетелей уничтожили, так что следы были заметены полностью. Перевод – М. Б.).

В чём же состоял феномен Кубе, неожиданно проникшегося большой любовью и состраданием к евреям, которых раньше хладнокровно и планомерно истреблял? В том, что, увидев несколько тысяч немецких евреев, депортированных в Минск для уничтожения, неожиданно превратился в их защитника?

Рассмотрим факты. Кубе узнал, что среди этих евреев были бывшие немецкие солдаты Первой мировой войны, даже награжденные кайзером орденами и медалями. Тогда гауляйтер составил список таких людей и обратился в главное управление имперской безопасности с просьбой об их помиловании! Сыграл в дурака, будто бы никогда и не слышал об «окончательном решении еврейского вопроса», как будто сам никогда не сравнивал евреев со смертельной болезнью! Кубе не ограничился тем, что назвал карателей, непосредственно участвующими в убийствах, варварами. Он заменил свою эсэсовскую охрану на преданных лично ему телохранителей и стал активно саботировать приказ о ликвидации евреев где только мог. Например, на 1 марта 1942 года Штраух запланировал проведение очередной акции по уничтожению евреев, отдав распоряжение о сборе 5000 евреев в определенном месте для «переселения». От сотрудников Кубе евреи получили полную информацию об истинных целях этой операции и отсоветовали соплеменникам идти на место сбора. Так что эсэсовцам удалось арестовать лишь отдельных людей. Говоря о поведении генерального комиссара, оберштурмбанфюрер СС Штраух отмечал: «Он накричал на моих людей, обзывая их и понося всячески. Выражения «Это – свинство» и «Мы еще поговорим об этом» были самыми мягкими». Новую акцию СС (то есть массовую казнь евреев) – операцию «Котбус» – преподносили как антипартизанскую, Кубе вновь подверг её резкой критике. В своем донесении Розенбергу он назвал подобные действия «опустошительными и разорительными», так как полиция расстреливает не столько партизан, сколько обыкновенных крестьян («У 4 500 убитых было захвачено всего 492 винтовки»). Наконец, сам Гиммлер просто сиял, заявив по поводу смерти Кубе: «Это просто счастье для отечества» и «Хорошо, что его убили партизаны, иначе он кончил бы в концлагере». Но не слишком ли этого мало для того, чтобы реабилитировать этого палача?

Что же заставило его столь радикально «изменить свои взгляды»? Тут можно говорить о двух аспектах. Во – первых, маятник войны к тому времени качнулся в сторону поражения Германии. Поражение под Москвой знаменовало собой крах блицкрига и начало затяжной войны, в которой Германия была обречена на поражение. Возможно, именно поэтому, опасаясь грядущего возмездия, нацист стал строить себе алиби, выступая как борец против «перегибов». Известно, что очень многие высшие офицеры СС всеми правдами и неправдами старались уклониться от карательных функций, поскольку сходили с ума из – за своих преступлений и боязни ответственности в случае поражения Германии. Кубе мало интересовала судьба советских евреев, которых (как это видно из сохранившихся документов) он искренне считал основной социальной базой и движущей силой партизанского движения и городского подполья, а главное – из – за патологического антисемитизма. Одновременно Кубе просил не использовать его подчиненных для акций уничтожения, а возложить их на литовских и латышских полицейских, «которые чужды и местному населению». Таким образом, после разгрома он мог всё свалить на СС и на пособников из Прибалтийских республик, а самому выступить в роли оппозиционера режиму Гитлера. Такие примеры были. Уже упомянутый нацистский преступник группенфюрер СС Артур Небе, например, принимал участие в заговоре 20 июля 1944 года против Адольфа Гитлера. После провала заговора Небе удалось скрыться, поскольку никто и представить себе не мог, что генерал – лейтенант СС станет заговорщиком. Когда выяснилась его роль в заговоре, то Гитлер пришёл в неописуемую ярость и назначил за его голову вознаграждение в миллион рейхсмарок. Когда его поймали, то зверски пытали и затем повесили. Можно ли назвать этого убийцу борцом против диктатуры?

А во – вторых, трения Кубе с СС объясняются главным образом борьбой за власть и сферы компетенций. Вот отрывок из его отчета за 31 июля 1942 года: «…нами ликвидировано в Белоруссии за последние десять недель около 55 000 евреев. В области Минска еврейство полностью уничтожено, без того, чтобы поставить под угрозу обеспечение рабочей силой». Только один этот документ доказывает, что ни о каком раскаянии или изменении взглядов и речи быть не может! Кубе не изменился, он был нацистом до мозга костей, но, в отличие от прямолинейных эсэсовцев, у которых руки были по локоть в крови, он лишь предлагал применять другие методы оккупационной политики: сначала заставить поработать на фатерлянд до полного изнеможения, а только потом расстрелять. Кубе понимал, что экономике страны угрожает неминуемый крах, поскольку евреи составляли основную массу квалифицированных рабочих и мастеровых людей. Вместе с тем его возмутило и то, что эсэсовские команды приступили к своим действиям, даже не поставив его в известность.

«Гуманный» Кубе добился того, что транспорты с евреями из Западной Европы стали направлять как правило не в минское гетто, а сразу к местам уничтожения, а в гетто продолжались погромы и «акции». В сентябре 1943 года в минском гетто, насчитывавшем в начале войны около 80 тыс. человек, осталось примерно 8 тыс. Именно Кубе был главой генерального округа, где совершались, по его же выражению, «кровавые оргии», гибли сотни тысяч людей, стирались с лица земли населенные пункты вместе с жителями. Всё это ассоциировалось с его именем. Поэтому, если и можно говорить о нем как о феномене, то только в русле предельной деградации человеческой личности. Даже если он погиб в результате заговора со стороны руководства СС или партийных структур, недовольных его «либерализмом», или сознательного просчёта контрразведки, это ни в малейшей степени не реабилитирует его. Приговор Кубе и его «гуманизму» вынесла сама история, навсегда вписав в ряды самых одиозных злодеев и военных преступников.

5

Гетто в Минске

Известно, что самым крупным гетто в оккупированной нацистами Европе было Варшавское, где томилось в нечеловеческих условиях около полумиллиона человек еврейской национальности. Именно национальности, поскольку нацисты не считались с религиозной принадлежностью и согнали туда также всех христиан, в чьих жилах текла хоть капля еврейской крови. Профессор Чикагского университета Питер Дембовский в своей книге «Христиане в Варшавском гетто» (University of Notre Dame Press), опубликованной в 2005 году, утверждает, что таких крещёных евреев – католиков было около 5 тыс.! На территории гетто функционировало три церкви – св. Августина, Всех Святых и Рождества Пресвятой Девы Марии (известной также как церковь Кармеля). Евреи – католики были убиты вместе со всеми остальными обитателями гетто.

Гитлер бросил главные силы своих наступающих армий через Минск, Оршу и Смоленск на Москву, 28 июня фашистские танки, прорвав оборону на стыке 64‑й и 100‑й дивизий, ворвались в Минск, так что к исходу дня столица Советской Белоруссии была захвачена. Продолжалась оккупация 1100 дней!

В 1941 году в Минске до войны проживало более 300 000 жителей, из них – 53 686 евреев. Кроме того, немалое число евреев проживало и в окрестностях белорусской столицы. Лишь небольшой части удалось эвакуироваться на восток, поэтому Минское гетто лишь немногим уступало Варшавскому, оно являлось одним из самых крупных в Европе. По количеству несчастных, обреченных на уничтожение (на территории СССР, оккупированной нацистами), оно уступало лишь Львовскому (где томилось более 136 тыс. обречённых на смерть).

Особо хочу подчеркнуть: всего в годы войны в Минске было не одно, а целых три гетто.

Первое, так называемое большое гетто, существовало с августа 1941 по 21–23 октября 1943 года. Оно включало в себя 39 улиц и переулков в районе Юбилейной площади.

Второе, малое гетто, находилось в районе завода им. Молотова (радиозавод), с 1941 до конца июня 1944 года.

Третье именовалось зловещим названием «зондергетто» и располагалось на улицах Сухой и Обувной. В зондергетто были брошены тысячи евреев, депортированных нацистами из семи стран Западной, Центральной и Восточной Европы. Зондергетто существовало с ноября 1941 по сентябрь 1943 года.

19 июля 1941 года, через три недели после захвата Минска вермахтом (других дел у нацистских палачей, видимо, не нашлось), в Минске состоялось совещание командующего частями обеспечения и тылом группы армий «Центр» генерала от инфантерии (то есть генерал – полковника) фон Шенкендорфа и руководителя СС (Sicherheitspolizei и SS) генерального округа «Белоруссия» бригаденфюрера СС Ценнера, на котором рассматривались вопросы взаимодействия в процессе уничтожения евреев. В этот день комендант полевой полиции Минска подписал распоряжение комендатуры о создании гетто, которое было обнародовано на следующий день – 20 июля 1941 года.

За городом зверства нацистов начались с первого дня оккупации. Наиболее известным фактом был визит рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в концлагеря возле Минска, который 15 августа присутствовал на массовом показательном убийстве, которое осуществлял 322‑й полицейский батальон. Визитом сверхубийца оказался недоволен и приказал увеличить темпы истребления людей.

Несколько ранее, 7 июля (сами посчитайте, сколько времени прошло с момента захвата города) 1941 года, фон Шенкендорф издал Указ № 1, согласно которому вводились обязательные для ношения евреями с 10 лет нарукавные повязки белого цвета с шестиконечной жёлтой звездой Давида. В соответствии с приказом немецкого полевого коменданта Минска нацисты объявили о создании еврейского жилого района – гетто. Всего оно просуществовало два года. В городе ещё был хаос и мародёрство, а оккупанты уже обтянули колючей проволокой несколько минских улиц и насильно согнали туда сначала 80 тыс., а затем уже более 100 тыс. еврейских узников. Евреи до войны проживали во всех районах Минска, а также в его пригородах. Оккупационные власти опубликовали очередной драконовский приказ, которым обязывали евреев в течение пяти дней переселиться в районы улиц Революционная, Республиканская, Островского, Интернациональная, Колхозная, Заславская, Немига, Коллекторная, Перекопская, Обувная, Шорная, а также переулков Колхозного, Мебельного и Второго Опанского. За неисполнение приказа, как всегда, полагался расстрел на месте, поскольку иные меры воздействия нацисты не признавали. Для решения вопросов внутреннего общежития и исполнения немецких приказов, как и в других захваченных странах, был создан юденрат.

Здесь надо сделать небольшое отступление и сказать, что юденрат города Минска очень отличался от всех прочих юденратов в оккупированной нацистами Европе. В Белоруссии и Минске после большевистского переворота 1917 года, благодаря проводимой ВКП(б) политике, просто не существовало больше еврейских общин. Все они повсеместно были разрушены большевиками ещё на заре советской власти, а в массы активно внедрялся образ нового, советского человека, стоящего вне национальности и религии. В 1938 году были закрыты последние еврейские школы, отделы и сектора.

Для меня лично настоящим откровением была экскурсия в израильский национальный мемориал Катастрофы (Холокоста) и Героизма, где создана Долина уничтоженных общин – монумент, расположенный в западной части «Яд ва-Шем», где названия более 5 000 еврейских общин, частично или полностью уничтоженных во время Катастрофы, выбиты на 107 стенах. А на территории СССР никаких общин не было, поскольку большевики уничтожили их ещё на заре советской власти. Чтобы заполнить пустоту и увековечить хоть как – то память советских евреев, дирекция музея поставила в Долине монумент, на котором выбито название – Бабий Яр.

Тем не менее нацисты преуспели в реализации своего преступного плана. Посредством насилия и угрозы расстрела на месте гетто во главе с юденратом было создано, однако нацисты достигли своей цели лишь частично: уже вскоре юденрат превратился в ячейку подполья.

Кроме того, евреев обложили данью, обязали незамедлительно сдать 30 000 червонцев «контрибуции» в городскую управу, для чего были взяты заложники.

Как я уже писал, политика нацистов в Белоруссии поощряла национализм, поскольку гитлеровцы хотели, чтобы их воспринимали как освободителей от сталинизма, а евреев – как коммунистов. Нашлись и добровольные пособники нацистов. Но этого было мало, поэтому нацисты передислоцировали в Минск батальон литовских карателей (Schutzmannschaftsbataillon), которых использовали в качестве добровольных палачей.

По свидетельствам выживших узников, гетто опоясали густыми рядами колючей проволоки, установили сторожевые вышки и круглосуточное наблюдение. Через определенные интервалы времени вдоль ограды следовали вооруженные патрули жандармерии и полиции. По тем, кто рисковал подойти к проволочному заграждению, охранники немедленно стреляли без предупреждения. Вскоре в гетто Минска согнали также евреев из близлежащих местечек и сел. Скученность населения достигла невероятных размеров. Юденрат был вынужден распределять жилую площадь из расчета полтора квадратных метра на одного взрослого человека, без учёта детей. Поэтому уже с самых первых дней в гетто сложилась невыносимая ситуация с жильем, царила неимоверная скученность и антисанитарные условия, не было воды и отопления. Даже в Варшавском гетто нацисты позволили одной из санитарных компаний работать, поскольку опасались распространения эпидемий. Здесь же они вели себя иначе, с предельной жестокостью, для большинства узников смерть казалась избавлением от страданий. Например, больных тифом тайно свозили в двухэтажный дом на Обувной улице, где до войны размещался детский сад. В один из дней нацисты получили об этом информацию, окружили здание и при помощи огнеметов сожгли здание и его обитателей заживо.

К 75 000 минчан вскоре добавили 25 000 евреев – беженцев из районов Западной Белоруссии и Польши. В дополнение к этому в промежуток времени между ноябрем 1941 и октябрем 1942 годов в Минск были депортированы евреи из Германии, Австрии, Франции, нацистского «протектората Богемия и Моравия» (Чехословакии) и ряда других стран, всего 35 442 человека. Зачастую уже на вокзале несчастных ожидали «душегубки», куда их грузили, предварительно ограбив и избив. Судьба остальных была ещё более ужасна.

Каждый еврей был обязан – под угрозой расстрела на месте – носить на своей одежде специальную отличительную нашивку желтого цвета: куски желтой материи, вырезанные кружком. В Минске немцы не требовали, чтобы желтые звезды были действительно звездами. Как правило вопрос отличительного знака для евреев был прерогативой местного начальства и на различных частях оккупационной территории решался по – своему, основной же задачей оккупантов было лишить людей не только чувства собственного достоинства, но и человеческого облика. Опознавательные знаки, голод, холод, лохмотья – всё это было лишь звеньями одной цепи.

Минское гетто не стали окружать каменной стеной, как поначалу приказал военный комендант города. В планы нацистов совсем не входило обнесение надежной стеной гетто, которое бы существовало долгое время. Они планировали лишь уничтожение, причём в предельно сжатые сроки. Поэтому гетто только оградили от основной части города колючей проволокой в пять рядов. Главные ворота, размещенные в конце Шорной улицы, охраняли немцы из Schutz Polizei и дружинники созданной нацистами еврейской службы охраны порядка Ordnungsdienst. Со временем сделали ещё несколько выходов специально для прохода рабочих колонн, где в качестве охраны дежурили дружинники из Ordnungsdienst. Именно эти, позже оборудованные выходы стали играть главную роль в движении сопротивления минских евреев. Вокруг гетто вскоре обосновались и специально созданные для казней команды. Как и на всей остальной оккупированной ими территории, нацисты и в Минске применили свою излюбленную тактику: прежде чем приступить к тотальному уничтожению еврейского населения, они ликвидировали сначала его самую активную и способную к сопротивлению часть – мужчин, начиная с самых молодых. Максимум через месяц после возникновения гетто количество его жителей превышало 100 000 человек. Наплыв в гетто неожиданно большого количества евреев в начале 1942 года стал результатом уничтожения айнзацкомандами всех еврейских общин в местечках вокруг Минска. Оттуда некоторым удавалось бежать, но как правило дороги вели их в Минск. Ещё большее количество квалифицированных рабочих из соседних сел и местечек сгоняли в белорусскую столицу сами немцы. Минск стал центральным пунктом «доставки» евреев, депортированных из Германского рейха и Западной Европы. На минскую железнодорожную станцию прибывали эшелоны с евреями из разных европейских стран: Германии и Франции, Польши и Чехословакии, Венгрии и даже Греции. В уголовном деле бывшего начальника полиции безопасности и СД в Минске оберштурмбанфюрера СС Г. Хойзера, начальника лагеря смерти Тростенец, фигурировал график прибытия эшелонами обреченных на смерть из разных стран Европы за период 8–28 ноября 1941 года и за время от 11 мая до 9 октября 1942 года. Станцией назначения был Минск. Часть иностранных евреев размещали в зондергетто Минска, а некоторые эшелоны шли прямо в лагерь смерти Тростенец (бел. Малы Трасцянец), где были зверски казнены сотни тысяч человек.

Таким образом, в район Минска в 1941–1942 годах было направлено 7 транспортов с евреями из Германии (6 428 человек), 11 транспортов из Австрии (10 476 человек) и 7 транспортов из Чехии (7 000 человек). Итак, в 25 транспортах было депортировано 23 904 человека.

Основное Минское гетто пережило целый ряд массовых погромов, так называемых акций, после чего было окончательно уничтожено 21–23 октября 1943 года. Часть несчастных перевезли и убили в лагере смерти Собибор во второй половине 1943 года, а остальных расстреляли в Малом Тростенце. Относительно долгий, более чем двухлетний срок его существования объясняется несколькими причинами. Прежде всего, необходимостью использовать квалифицированную рабочую силу из гетто, которая без ограничения обслуживала тыл группы армий «Центр». Кроме того, нацисты предпочитали ликвидировать узников поэтапно, от акции к акции. Подтверждение этому мы находим в рапорте Кубе от 31 июля 1942 года, составленном на имя рейхскомиссара Остланда гауляйтера Генриха Лозе: «В Минске сохранится и в будущем наибольшее средоточие евреев ввиду скопления в этом районе большого количества военных предприятий и важной роли железнодорожного транспорта… Естественно, я и СД желали бы, чтобы еврейство в Генеральном округе Белоруссия было окончательно устранено после того, как его труд более не будет необходим вермахту – главному потребителю труда евреев». Собственно, эти строки только лишний раз подтверждают то, что я писал о Кубе выше.

Здесь следует объяснить, что такое Генеральный округ Белоруссия. Это вовсе не вся территория бывшей Советской Белоруссии. В округ вошли 68 из 192 сельских и 9 городских районов довоенной БССР с населением 3,1 млн человек, разделенные на 10 округов, по – немецки Gebiet: Барановичский, Борисовский, Вилейский, Ганцевичский, Глубокский, Лидский, Минский, Новогрудский, Слонимский, Слуцкий. Город Минск приравняли к округу.

Минское гетто представляло собой сложную систему по массовому и систематическому уничтожению евреев. Уничтожение здесь, как уже было сказано, производилось гораздо более жесткими и менее завуалированными методами по сравнению с гетто на территории Европы. К тому же Минск представлялся нацистам идеальным местом для уничтожения европейских евреев, поскольку находился на большом удалении от Германии и вообще Западной Европы. Это, согласно логике нацистов, позволяло заняться массовым уничтожением наряду с местными евреями также и евреев, депортируемых из Рейха, без опаски навлечь на себя осуждение со стороны общественности или церкви (как это было в случае с умерщвлением людей с психическими отклонениями в самой Германии). Кроме того, благодаря целому ряду факторов, гетто в Минске просуществовало значительно больше, чем все остальные, созданные на оккупированной советской территории. Гетто в других местах исчезали благодаря нечеловеческой жестокости нацистов значительно быстрее.

Хроника гибели гетто. Из свидетельства Берты Маломед26, узницы Минского гетто:

14, 26, 31 августа 1941 года

Немцы врывались в еврейские дома. С криками и побоями всех мужчин сгоняли на Юбилейную площадь, а после вывозили на Тучинку и на Широкую, где расстреливали. 31 августа забирали уже и женщин. За августовские погромы расстреляно около 5 000 человек.

7–8 и 20 ноября 1941 года

Схваченных вывозили или гнали на расстрел в Тучинку. В первый погром уничтожено от 5 000 до 18 000 человек, во второй – до 15 000 человек.

21 января 1942 года

Немцы любили приурочивать многочисленные расстрелы к знаменательным датам: в день смерти В. И. Ленина было расстреляно более 12 000 евреев.

2 марта 1942 года

Погром продолжался два дня, в течение которых часть людей убили в самом гетто, а часть вывезли и расстреляли. В этот же день, не насчитав необходимого количества людей, немцы построили детей, медперсонал и воспитателей из детского дома. Всех сбросили в яму. Погибло не менее 5 000 человек, в том числе 200–300 детей и сотрудников детского дома.

23 апреля 1942 года

Погром длился с 17 до 23 часов. Убили 500 узников гетто.

7 мая 1942 года

Ночью немцы и полиция окружили два четырехэтажных густозаселенных дома на улице Замковая и подожгли. Живьем сгорело несколько сотен человек.

28–31 июля 1942 года

Людей убивали в гетто, а также вывозили в душегубках, в которых узники умирали от удушения еще до прибытия на место назначения, и обычных машинах в Тростенец. Согласно показаниям свидетелей, около 30 грузовиков и 4 душегубки курсировали между гетто и Тростенцом все эти четыре дня. Уничтожено около 25 000 человек.

21 (или 21–23) октября 1943 года

Конец Минского гетто. В ходе итоговой ликвидации гетто погибло около 22 000 человек.

Зверства нацистов, по моему глубокому убеждению, как ни странно, ускорили крах Третьего рейха. Массовые убийства требовали привлечения значительных сил полиции, формирований СС, а также отрядов коллаборационистов. А также армии! Известно, что уже с первых дней оккупации в карательных акциях была задействована целая дивизия (707‑я пехотная дивизия под командованием генерал – майора Густава фон Маухенхайма – Бехтольсхайма), к 1944 году действия против партизан по числу воинских соединений уже напоминали второй фронт. Требовались значительные технические средства. А также транспорт, что имело решающее значение на территории СССР, стране со слаборазвитой инфраструктурой. Вместо того, чтобы сосредоточить усилия на снабжении вермахта всем необходимым и своевременным подкреплением выбывших из строя частей, руководство Рейха сосредоточило усилия на массовых убийствах и терроре. Кроме того, евреи, сумевшие бежать, становились бесстрашными мстителями, и нацисты несли страшные потери.

В Минске подполье возглавил вовсе не какой – нибудь крупный партийный начальник, а Исай Павлович (Пинхусович) Казинец, белорусский инженер еврейского происхождения.

Его ближайшими помощниками по подполью были Гирш Смоляр и Михаил Гебелев, также евреи. Писатель Иван Новиков посвятил Исаю Казинцу и его соратникам по подполью книгу «Руины стреляют в упор», одну из немногих честных книг о войне в СССР. Приведу лишь один пример: в последние годы, особенно после выхода в Голливуде фильма Defiance с Дэниелом Крейгом, Львом Шрайбером и Джейми Беллом в главных ролях, широкую известность получили подвиги братьев Тувьи, Асаэля, Зуся и Арона Бельских. Они создали еврейский партизанский отряд, действовавший на территории Белоруссии. Братья Бельские не только спасли больше тысячи евреев, но и нанесли немалый урон живой силе и технике гитлеровцев, пускали под откос поезда. Это неудивительно, поскольку многие жители Белоруссии, особенно Западной, поначалу воспринимали нацистское воинство как освободителей от сталинской диктатуры. Страдания населения при коммунистах были ужасны, число погибших во время коллективизации и репрессий не поддаётся подсчёту. Вспомним, ведь даже во время панического бегства июня – июля 1941 года сотрудники НКВД успели расстрелять всех политических заключенных, которые сидели в тюрьмах, десятки тысяч человек в одной только Белоруссии. До войны в местечке Куропаты и прочих местах массовых расстрелов, а также в ГУЛАГе было убито огромное число невинных людей, а всего в результате сталинских репрессий ДО войны пострадало 600–700 тыс. жителей Беларуси27. Так что у белорусского населения заняло некоторое время разобраться в том, что именно несёт пресловутый новый нацистский порядок. А евреям всё стало ясно с первой минуты, их выбор был прост – победить или умереть. Впрочем, поведение нацистов вскоре всё расставило на свои места. Не только организованные властями убийства, но и индивидуальный грабёж, насилие и убийства без всякого повода мирного белорусского населения со стороны отдельных солдат и офицеров СС и вермахта вскоре стали обыденным явлением. Начальство было не против бессмысленного проявлений насилия, а напротив, всячески его поощряло. Всё это привело к массовому движению сопротивления.

Многие евреи старались перейти линию фронта и влиться в состав Красной армии, в рядах которой воевало более 500 тыс. евреев.

Всего только на территории Белоруссии действовало более 15 тыс. евреев – партизан, так что земля горела под ногами нацистов.

6

По – прежнему не нашедшим достойного признания остаётся светлый образ Маши Брускиной, да будет благословенна её память.

Маша (по не вполне проверенным данным – Мирьям) Брускина родилась в 1924 году в Минске. Поскольку большевики после октябрьского переворота последовательно и полностью разрушили всю еврейскую общинную жизнь на территории Белоруссии, то Мирьям вскоре переименовали в Машу, и она росла, как и многие другие, в полном отрыве от еврейской традиции. Мать, Людмила (Лия Моисеевна) Бугакова, работала старшим товароведом Управления книжной торговли Госиздата БССР. Отец – Борис Брускин. О Маше известно немного, лишь то, что она хорошо училась и была очень начитанной. Росла, что называется, советским человеком: была пионервожатой и даже членом комитета комсомола 28‑й школы города Минска, которую закончила накануне войны, в июне 1941 года. Получить аттестат о среднем образовании она не успела, поскольку началась война и уже на шестой день с начала боевых действий Минск был захвачен гитлеровцами. С этого момента и сама Маша, и все её родственники подлежали немедленному физическому уничтожению за еврейское происхождение. Маша не собиралась безропотно ожидать своей горькой участи. Она перекрасилась в блондинку, чтобы не походить не еврейку и немедленно вступила в борьбу с озверелым врагом. Она связалась с антигитлеровским подпольем и стала выполнять посильные задания. Что именно она делала? В те страшные первые месяцы войны в плен попали миллионы советских солдат. Зачастую это были раненые бойцы, которым просто не представился случай сразиться с врагом, поскольку они в бессознательном состоянии становились лёгкой добычей нацистов. В бывшем политехническом институте разместили лазарет для раненых бойцов Красной армии. Это удивительно, но факт: из – за огромного числа военнопленных нацисты были вынуждены разместить часть даже в самом центре Минска, поскольку не существовало никакой другой возможности, все окрестности города и так были заняты. Этим немедленно воспользовались подпольщики и внедрили Машу в штат госпиталя, устроив медсестрой. Её юный возраст не внушал опасений, так что уже в самом скором времени ей удалось организовать побег группы пленных офицеров. Она помогала добывать медикаменты и провизию для раненых, участвовала в изготовлении поддельных документов, фотографировала военнопленных для фальшивых документов. Также ей удавалось доставать гражданскую одежду для военнопленных. В конце концов ей вместе с товарищами удалось организовать хорошо отлаженную схему бегства военнопленных: их снабжали фальшивыми документами, помогали бежать на конспиративные квартиры (в семьях О. Ф. Щербацевич и её сестры Н. Ф. Янушкевич) в Минске, где их переодевали в гражданскую одежду и тайно выводили из города. Известно, что однажды таким образом подпольщикам в стареньком грузовике удалось вывезти за город несколько десятков людей за раз!