Текст книги "Нетолерантность"

Ну, с пруссаками всё ясно: пушечное мясо, не более того, их место – за дверью, где они шепчутся на своем вульгарном немецком языке, который «служит лишь для выражения подлости, грубости и низменности чувств». Но тогда непонятно, почему во всем романе НЕТ ни одного француза из окружения Фридриха? Одни пруссаки! А где же люди из ближнего круга короля? Которые столь умно и тонко шутят за ужином! Для тех, кто не столь сведущ, как Пикуль: метафора – это выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит неназванное сравнение предмета с каким – либо другим на основании их общего признака; гипербола (в лингвистике) – это стилистическая фигура, состоящая в образном преувеличении какого – либо действия, предмета, явления. Какая «чудесность»!

Теперь поговорим о том, как злодей продавал своих солдат Англии. Отрывок текста из романа: ««Русский двор озабочен заключением договора с Англией, чтобы вырвать от Питта субсидию и поставить для Лондона своих солдат в знак уплаты задолженности… Так?» «И ты…» – начал Финкенштейн. «И я! – подхватил король. – Я тоже озабочен тем же…»» Здесь великий историк Пикуль явно путает Фридриха Великого с Фридрихом II (Friedrich II von Hessen – Cassel, 14.08.1720–31.10.1785), ландграфом Гессен – Касселя, современником великого короля. Этот ландграф вошел в историю как правитель, который продал ВСЮ свою армию английскому королю в годы Американской революции и Войны за независимость США. Ещё его отец Вильгельм VIII отправил в 1756 году 8 тыс. человек в Англию, чтобы предотвратить ожидавшееся вторжение на Британские острова французов. Сын пошёл ещё дальше: отправил в Америку более 20 тыс. солдат! Торгуя плотью и кровью собственных солдат, ландграф Фридрих II Гессен – Кассельский стал одним из богатейших правителей в Германии. «…в январе 1756 года Лондон заключил с Пруссией Вестминстерский договор – тоже субсидный (очень похожий на тот, который Вильямс с помощью Бестужева вырвал у Елизаветы).

– Великолепно, – обрадовался Фридрих, – теперь Россия нам не опасна, а на войну, как и на свадьбу, ходить с пустым кошельком никому не советую…

Но прискакал в Сан – Суси, совсем некстати, запыхавшийся герцог Нивернуа – посланцем лично от Людовика XV.

– Франция вам так верила, как, может, не верила самой себе! Что вы сделали? – ужасался Нивернуа. – Версаль и король в отчаянии от вашей черной измены.

– Измены? О нет! – сразу отперся Фридрих. – Этим договором я оказал только услугу Версалю. Отныне вы можете спокойно заниматься вашей излюбленной «тресковой войной» возле Ньюфаундленда с британскими корсарами. А я беру на себя вашего врага Австрию и… Улыбнитесь же, герцог! Сейчас я вас обрадую. Тех русских, что сидят на моей шее, я тоже беру на себя. Версаль, таким образом, может с головой залезть в польские распри – русским станет не до поляков!

– Но Англия, Англия… – страдал Нивернуа. – Как вы могли? Ведь британцы уже залезли в нашу Канаду!

Фридрих раскатал перед герцогом карты:

– Я всё продумал. Продумал за вас! Франции лучше всего высадить свою армию на берега Шотландии. Смотрите, герцог… Я всё продумал. Всё, чтобы обессмертить имя Франции в веках высадкой десантов на острова Королевства!

Так говорил человек, только вчера заключивший договор о дружбе с Англией, – недаром же Гитлер почитал Фридриха великим и безгрешным, почти святым королем…»

Всё в этом отрывке выдумка, от первого до последнего слова, причём полностью лишенная логики и здравого смысла. Единственная задача автора заключается в том, чтобы убедить читателя, что Фридрих Великий был бесноватым, как и Гитлер. Только вот незадача: даже если не принимать во внимание того факта, что написанное никак не подтверждается историческим материалом, то всё равно очевидна притянутая за уши тенденциозная несуразица. Фридрих Великий действительно заключил с Англией Вестминстерский или, как его ещё называют, Уайтхоллский договор. Согласно этому договору, Великобритания получила в лице Пруссии военного союзника, способного противостоять Франции на континенте. Пруссия получала помощь Великобритании в борьбе против Австрии и Франции, английский флот страховал Пруссию от высадки вражеского десанта с моря. Ни о какой продаже солдат даже и речи быть не могло. Король называл солдат своими детьми, он вникал в мельчайшие детали солдатского быта. Раньше Наполеона он понял, что голодный солдат – не солдат. Он искоренил воровство со стороны офицеров, так что солдаты всегда получали полноценный паёк. Кроме того, король ввёл на всех винных и пивоваренных заводах систему налогов в пользу армии, чтобы его солдаты получали порцию спиртного за казенный счёт. Фридрих одним из первых понял значение надежного тыла, поэтому организовал образцовую систему снабжения армии, постоянно выпуская новые циркуляры о походных кухнях и пекарнях, увеличивая рацион питания, о своевременной транспортировке провизии. За что прусских солдат действительно подвергали суровым наказаниям, так это за жестокость и мародерство.

Что касается нацистов, то лишь однажды, в 1934 году, в Tag von Potsdam (День Потсдама), который они назвали Tag der nationalen Erneuerung (Днем национального обновления), Гитлер и депутаты Рейхстага побывали в гарнизонной церкви Потсдама, (где покоились останки прусских королей), создавая впечатление преемственности по отношению к ним – и все! Гитлеровцы со свойственным им цинизмом и пренебрежением к исторической справедливости изображали своё движение как квинтэссенцию прусских традиций, а Гитлера – как реинкарнацию былого прусского величия. В сознание простого немецкого обывателя вдалбливалась мысль, будто Третий рейх и есть воплощение мечты великого короля об идеальном германском государстве. С 1933 году в Германии стали печатать многочисленные и совершенно искаженные нацистской пропагандой биографии Фридриха II: кроме восхвалений короля в них постоянно выделялась актуальность его наследия, а также проводилась прямая параллель с нацистским режимом. Причём акцент делался вовсе не на философские и литературные сочинения короля, а на его боевой опыт и вырванные из контекста цитаты, которые якобы оправдывали агрессивную войну на полное уничтожение. А ведь это не более чем повторение навета, лживого ярлыка, который навесили на Фридриха Великого его разгромленные враги. И Пикуль в своей книге занимается тем же: подтасовкой фактов. Выставляя короля предтечей гитлеровцев, Пикуль не понимает очевидных вещей: можно уверенно утверждать, что нацистские бонзы никогда не брали в руки даже самые известные книги Фридриха Великого! Например, в своем базисном труде «Главные принципы войны» Фридрих II писал: «Если война ведется в нейтральной стране, то главное заключается в том, какая из обеих сторон заслужит дружбу и доверие населения. Необходимо сохранять строгую дисциплину…» (Здесь и далее таким образом выделены мною цитаты самого Фридриха Великого – М. Б.)

Далее он пишет о том, что необходимо проявлять веротерпимость на занятых территориях, чтобы мирное население почувствовало разницу между дисциплинированным, проявляющим милосердие прусским войском и армиями союзной коалиции: Австрии, России и Франции.

А нацисты использовали политику, полностью противоположную этим принципам: проводили карательные операции и творили военные преступления против мирного населения, осуществляли массовые репрессии против евреев, цыган и т. д., и т. п. В Пруссии времен Фридриха Великого вообще не существовало тайной полиции, в то время как при нацистах вовсю орудовало всемогущее Гестапо! Где же тут общее?

Фридриха называют агрессором, который мечтал поглотить всю Германию и Польшу! Между тем в XVI–XVIII вв., когда во многих европейских странах уже давным – давно сложилась централизованная власть, в Германии не существовало целого и единого государства, вместо этого на её территории располагались княжества, курфюршества, герцогства, королевства и маркграфства, которые чисто формально входили в состав Священной Римской империи германской нации. Пруссия после Семилетней войны выступала не в роли захватчика, а наоборот, защитника хрупкого имперского порядка и стремилась взять на себя роль гаранта сохранения суверенных прав малых субъектов империи. В 1785 году под руководством Фридриха II был создан Союз немецких князей как альтернатива имперским институтам, контролируемым Габсбургской династией. О какой же прусской экспансии может идти речь? А главное: нацисты являлись временщиками, которые дорвались до власти и упивались ею, а великий король действительно жил ради своей страны.

На минуту представим, что Пикуль прав и Фридрих действительно хотел продать своих подонков – солдат Англии и набить свою казну золотом. Но в этом случае возникает сразу несколько вопросов: зачем ему нужны деньги, когда он планирует нападение и грабеж сопредельных стран? Почему ему не нужны солдаты, которых он с таким трудом вербовал в германских государствах? Против кого же он собрался воевать? Против Австрии, как он убеждал в этом графа Нивернуа, хотя незадолго до разговора с французским послом он приказал фельдмаршалу Шверину прикрыть Силезию от вероятной агрессии со стороны Австрии? А в том, что такое нападение рано или поздно состоится, ни у кого в Европе не было сомнения, в течение всех мирных лет (1749–1756) внутренняя и внешняя политика Марии Терезии была подчинена одной цели – вернуть Силезию. Были предприняты внутренние реформы с целью укрепить военную мощь Габсбургской империи, создана бюрократическая структура с единым органом власти в центре – государственным советом. Сословия утратили контроль над военными вопросами; помещичьи земли были обложены налогами; сословия должны были утверждать налоги на 10 лет вперед. Мария Терезия сместила канцлера двора, графа Фридриха Гарраха, препятствовавшего проведению реформ, и назначила на его место Фридриха Вильгельма Гаугвица, силезского дворянина, который стал автором новой административной системы. Реформы Гаугвица позволили содержать постоянную армию, насчитывавшую 108 тыс. человек. В 1748 году Мария Терезия издала указ о призыве на пожизненную службу. Страна была разделена на 37 округов, каждый из которых формировал свой полк. Призыву подлежали крестьяне, не имевшие собственности, чернорабочие, поденщики, мелкие мещане и дворянская челядь. Для содержания войска был увеличен более чем на 50 % поземельный налог. Обратили внимание и на обучение офицеров – в 1749 году была открыта школа Терезианум и Рыцарская академия, а также Инженерная и Артиллерийская академии. Основной целью Австрии был полный разгром Фридриха II, возвращение Пруссии в старые границы крошечного Бранденбургского курфюршества с лишением династии Гогенцоллернов королевского титула. Королева Мария Терезия говорила, что готова продать последнюю юбку, лишь бы вернуть обратно Силезию. Можно ли предполагать, что при таком положении дел Фридрих, как утверждает Пикуль, окруженный целой армией шпионов, мечтает о нападении?

Про Россию вообще смешно читать. То он хочет заключить союз с Англией, чтобы таким образом стать союзником России, то планирует хорошенько проучить «русского медведя». То отправляет войска на защиту своих границ, то радуется возможности проучить русских.

Между тем императрица Елизавета Петровна громогласно заявляла, что готова продать последнюю горсть бриллиантов, лишь бы только уничтожить Фридриха Великого. Русская императрица изначально не любила Фридриха II, называла прусским Надиршахом и говорила в его адрес: «Этот государь Бога не боится, в Бога не верит, кощунствует над святыми, в церковь никогда не ходит и с женою по закону не живет». Еще в 1753 году русский сенат принял «незыблемое постановление» не только противиться всякому дальнейшему росту прусского могущества, но и, воспользовавшись первым удобным случаем, превосходными силами подавить Бранденбургский дом и вернуть его к прежнему скромному положению. То есть русские уже давным – давно были готовы начать войну.

А Фридрих Великий еще в 1752 году в своем «Первом политическом завещании» писал: «…Что касается России, то глубинных причин, способных породить вражду между этой империей и Пруссией, не было, но Пруссия должна постоянно следить за ситуацией на своих восточных границах. Потенциально Россия будет представлять большую угрозу. Войны с нею следует избегать – она располагает войсками, состоящими из беспощадных татар и калмыков, которые жгут и разоряют всё на своем пути. Для сдерживания России Пруссия нуждается в защищенной восточной границе, достаточном влиянии в Польше, чтобы иметь реальный оборонительный рубеж по Висле…»

Пикуль прямо пишет, что Фридрих только и мечтал скрестить мечи с Францией, этой сверхдержавой своего времени, а также предметом подражания для самого прусского короля. Могло ли такое быть в принципе?

Подводя итог, могу лишь выразить изумлением тем, что книги Пикуля и сегодня продолжают печатать огромными тиражами, поражая воображение читателей псевдоисторическими небылицами.

Анти – Понасенков или развенчание культа солдатского сапога Наполеона

1

Наполеон Бонапарт. Какие ассоциации возникают у современного человека при упоминании этого имени? Наполеон – создатель Гражданского кодекса, учредитель Почетного легиона, Государственного совета? Я бы сказал, что, скорее всего, перед глазами обывателя возникнет всемирно известный торт. Или прекрасный коньяк. Давайте тем не менее предположим, что кто – нибудь совершенно далёкий от исторической науки неожиданно проявит интерес к «преданьям старины глубокой» и раскроет энциклопедию на странице, посвящённой Наполеону Бонапарту. Ознакомившись с текстом и сопоставив факты, любой человек неизбежно придёт к выводу о том, что император французов был неудачником вселенского масштаба, поскольку все победы обернулись поражением, а сам он из властелина Европы превратился в ссыльного узника на забытом Богом острове. Невозможно представить себе более азартного игрока, который после того, как ему несколько раз улыбнулась Фортуна, возомнил себя сверхчеловеком и начал делать всё более и более высокие ставки до тех пор, пока не проигрался в пух и прах. Только ставкой в этой игре были не деньги, а жизнь и благополучие целых народов. Поражение его было настолько унизительным и абсолютным, что ни у кого в XIX в. не вызывало сомнения – с деспотией Наполеона покончено навсегда. Франция, обескровленная многолетними войнами, была в полной власти коалиции народов, противостоящих тирану. В Вене руководители коалиции решали судьбу этой страны, а также других разрушенных войной и разграбленных французскими солдатами государств.

Судьба порой бывает жестока к кровавым деспотам. Наполеону, например, не повезло даже погибнуть на поле боя с оружием в руках. Он не смог также отравить себя после отречения, поскольку яд, который он принял, был плохого качества. Смерть нашла отставного диктатора позднее, лишь на острове Святой Елены, в унылой ссылке, под ненавидящими взглядами самых злых его недругов – англичан, которых он десятилетиями пытался победить и удушить Континентальной блокадой. Его смерть вызвала у всех людей в мире вздох облегчения: злой гений войны, десятилетиями заливавший кровью и заваливший поля Европы трупами миллионов погибших солдат на фоне пылающих, разрушенных артиллерией и разграбленных городов, оставивший о себе страшную память грабителя и безжалостного завоевателя, наконец – то отправился в мир иной! Народы Европы трепетали перед ним и после его смерти, достаточно вспомнить, что в начале XIX столетия в Англии ввели должность человека, обязанного выстрелить из пушки, когда на родную землю вторгнется Наполеон, которую упразднили лишь в 1947 году – боялись даже мертвого «корсиканского чудовища»! Понимали, что произойдёт с их родиной, если армия пьяных французских грабителей вторгнется на остров. Когда император умер на острове Святой Елены, он был похоронен, словно матрешка, в нескольких гробах, на которые англичане положили несколько массивных гранитных плит, поскольку ими овладел мистический страх перед усопшим тираном.

2

Как известно, в любом правиле встречаются исключения. Спустя двести лет после уничтожения наполеоновской деспотии появился запоздалый почитатель «корсиканского чудовища» по имени Евгений Понасенков, который именует себя в собственном блоге на YouTube «Канал здравого смысла» главным специалистом по истории эпохи Наполеона и войны 1812 года, знаменитым ученым – историком, режиссером и коллекционером.

Меня совершенно не касаются амбиции Евгения Николаевича. Скажу больше, я вполне согласен с ним по большинству актуальных тем. Меня не может, например, не восхищать его бескомпромиссная критическая позиция по отношению к путинской власти. Одно дело критиковать из – за рубежа и совсем другое жить в условиях российской «демократуры», ежесекундно подвергая свою жизнь смертельной опасности и смело бросать в лицо обвинения путинским опричникам.

Также вызывают уважение своей трезвостью и справедливостью его абсолютная поддержка Израиля в противостоянии с исламскими фанатиками и террористами, он совершенно верно расставляет вещи по своим местам и называет чёрное чёрным, а белое белым, разделяя защитников и могильщиков цивилизации. А также его позиция по отношению к сирийскому диктатору, его московско – тегеранским патронам и лицемерной ООН. Он в частности пишет: «Я считаю, что Израиль имеет право охранять свои границы, своих граждан – и сбивать всё, что ползает и летает с желанием эти границы нарушить. И левацкому недомировому недосообществу следует прекратить поддерживать дотациями террористов».

Отжатие Крыма и экспансия РФ на Донбассе вызвали его беспрецедентную критику, в этом конфликте он безоговорочно поддержал Украину.

Также могу лишь похвалить его за поддержку президента Трампа и уничтожающую критику левых в США и Европе.

Он, несомненно, талантливый режиссёр. Прекрасно разбирается в искусстве. Одним из его главных достоинств является глубокое понимание музыки, особенно оперной. И так далее, и так далее. Во всём этом он, безусловно, преуспел.

Если же рассматривать его в ипостаси историка, то у меня создаётся впечатление, что речь идёт о совершенно ином человеке. Дело здесь не столько в том, что он резок и несдержан в суждениях. Трудно не признать тот факт, что историческая наука в РФ превратилась, по его выражению, в «куртизанку», а академические специалисты – в «шулеров от истории» и «псевдопатриотических писак». Особенно если вспомнить судьбу опального ныне доктора исторических наук, востоковеда, религиоведа и политолога Андрея Борисовича Зубова, которого выбросили из МГИМО за то, что он сравнил агрессию России в отношении Украины с аншлюсом Австрии Третьим рейхом в 1938 году. Тем более удивительным контрастом с талантом режиссёра выглядят работы и книги Понасенкова, посвящённые наполеоновской тематике. В них, мягко говоря, есть немало спорных моментов. Например, подвергая критике фельдмаршала Кутузова, он неожиданно обвиняет его в педофилии, ссылаясь на «Записки графа Ланжерона», который был недругом русского полководца. Кроме того, предположим, что это утверждение верно и Кутузов был педофилом. Это, конечно, не является новаторством, Николай Троицкий в своей книге «ФЕЛЬДМАРШАЛ КУТУЗОВ. Мифы и факты» вообще поставил перед собой сверхзадачу свалить Кутузова с исторического Олимпа и написал про него столько отрицательного, что побить такой рекорд негатива, казалось бы, не представляется возможным. Только ведь вот в чём проблема: моральная нечистоплотность Кутузова может вызвать определённый интерес у жёлтой прессы, а исторической науке по большому счёту нет дела до сексуальной ориентации того или иного исторического деятеля. Если кто – нибудь пожелает дать оценку, скажем, Юлию Цезарю, то он не станет рассматривать будущего великого полководца начиная с его интимных отношений с царём Вифинии Никомедом IV. Да, до нас дошли строки Светония о его сексуальной связи с царем: prostratae regi pudicitiae (царь растлил его чистоту), но что из того? Истории важно другое: Цезарь был направлен к Никомеду, чтобы забрать морскую эскадру для покорения Митилена, последнего из городов Азии, который продолжал сопротивляться Риму после недавней войны с Митридатом. Исторический факт о том, что Цезарь был бисексуалом, любопытен, но не более того.

Говоря о влиянии Континентальной блокады, Понасенков утверждает, что вовсе не она была главной причиной экономического кризиса в России 1807–1812 гг. Главной причиной он называет лютую ненависть к Наполеону со стороны «латентного гомосексуала» Александра I, который, согласно утверждению Понасенкова, чуть ли не весь бюджет страны пустил на вооружение и создание новых армейских формирований.

Понасенков много и, на мой взгляд, необъективно пишет о российском императоре Александре I. Невозможно не заметить, что и здесь он придаёт чересчур большое значение сексуальной жизни царя. Я понимаю, что, задавшись целью дать исключительно негативные характеристики Александру I, неплохо, образно выражаясь, добавить в кашу немного масла: мол, русский царь вовсе не интересовался женщинами, а лишь делал вид, что они его интересуют, являясь на самом деле импотентом. Либо латентным гомосексуалом. Но, во – первых, до наших дней дошли сведенья по крайней мере о двух романах Александра I – с фрейлиной княжной Туркестановой и с княгиней Марией Антоновной Нарышкиной, а во – вторых, остаётся всё тот же вопрос: что именно это принципиально меняет? Как писал Ю. Семёнов: «Что это вас на метафоры потянуло? С усталости? Оставьте метафоры нашим партийным бонзам. Мы, сыщики, должны мыслить существительными и глаголами: «он встретился», «она сказала», «он передал»». Перефразируя Семёнова, можно сказать: в исторической науке также нет места метафорам, значение имеют факты. Можно сколько угодно писать о гениальности Наполеона и ничтожестве его противников, но всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Значение имеют решения руководителей государства и последствия этих решений.

Впрочем, при большом желании можно более пристально рассмотреть и фигуру самого Бонапарта, который на поверку оказывается не столь уж великим, как нам это пытается доказать Евгений Николаевич.

3

Мне совершенно непонятны восторженные выводы, которые Понасенков делает в отношении Наполеона Бонапарта, десятилетиями пытаясь доказать невозможное: мол, на самом деле Наполеон был не проигравшим, а победителем, не тираном, а выдающимся реформатором, не позорно проигравшим все основные сражения и погубившим свою армию незадачливым полководцем, а напротив – триумфатором. Он якобы лишь отражал нападения агрессивных соседей, поскольку русские (английские, австрийские, прусские и т. д.) армии всё время начинали войны первыми, на чужой территории. Ах, если бы не предатели маршалы, не желавшие продолжать бессмысленное кровопролитие и предотвратившие гибель Парижа, сколько славных побед он смог бы ещё одержать! Сколько ещё трупов смогла бы принять земля, сколько инвалидов и сирот могло бы быть! Особенно невероятно звучит набившая оскомину фраза о том, что французов в России победили не русские армии, а мороз! Вот цитата Понасенкова: «Если бы не отсутствие еды и надвигающиеся морозы, которые в итоге в равной степени погубили в 1812 году и русские войска, то он бы жил в Москве до перестройки и гласности!» Это уже просто несерьёзно. Вспомним, ведь ещё Ганс Дельбрюк (Hans Gottlieb Leopold Delbrück) в своей книге «Наполеоновская стратегия» писал: «Наполеон двинул против России всего 685 000 вооруженных людей, включая сюда и гарнизонные части. Через границу перешло 612 000, из которых большая часть, по крайней мере 350 000 человек, приходилась на главную армию в центре. Когда же он дошел до Москвы, то непосредственно располагал только 100 000 человек. Уже через четырнадцать дней после переправы через Неман (то есть с начала вторжения) он потерял 135 000 человек, не выдержав почти ни одного боя, исключительно вследствие дезертирства, плохого довольствия и болезней. Большая часть французской армии состояла из совершенно молодых людей, призванных лишь в 1811 году, причём среди них было очень много уклонившихся от воинской повинности, получивших военную подготовку на голландских островах, откуда они не могли дезертировать. Но это воспитание оказалось недостаточным при наступлении по пустынной русской территории. Довольствие из магазинов функционировало неудовлетворительно; Наполеон, по своей привычке, уделил ему относительно недостаточно внимания и упустил из виду, что русские области не дадут ему тех средств, какие ему давали Италия и Германия. Таким образом, Наполеон, в сущности, проиграл войну вследствие дезертирства и плохого продовольствия, а не вследствие русской зимы, которая добила лишь остатки его армии; к тому же зима в 1812 году началась позднее и была мягче, чем обыкновенно. Если бы он пришел в Москву не со 100 000, а с 200 000 человек, то ему, вероятно, удалось бы утвердиться в захваченной им области, и царь в результате принял бы его условия».

Апофеозом панегирика Наполеону явилось появление в конце 2017 года на книжных прилавках книги Понасенкова «Первая научная история Отечественной войны 1812 года». Ознакомившись с этим трудом, невольно хочется сделать вывод: гениальный Наполеон победил во всех сражениях глупых русских генералов – педофилов во главе с импотентом – императором! И Россию как страну, и её руководство Понасенков подвергает жесточайшей критике, в его понимании это не более чем «орда под управлением немцев». Поэтому неудивительно, что своих раненых солдат и офицеров русское командование сознательно бросило и зажарило заживо в оставленной Москве. Наполеон в 1813 году не признавал своего поражения в России, ему же вторит и Понасенков. Генерал Мороз одолел французов! При таком подходе остаётся невыясненным один вопрос: отчего же гениальный Наполеон не приготовился к русской зиме?

Также не совсем ясно, отчего после столь блистательно проведённой компании Наполеон бежал в Париж, бросив жалкие остатки своей некогда многочисленной (по состоянию на июнь 1812 года насчитывавшей сотни тысяч солдат и офицеров) армии?

4

Четыре дня спустя после сокрушительного поражения в битве при Ватерлоо Наполеон вторично подписал акт отречения, теперь в пользу своего сына Франсуа Жозефа Шарля Бонапарта (хотя, разумеется, никто не собирался возводить на престол сына низвергнутого тирана, страдающего манией величия). А затем он стал размышлять над тем, кому именно из союзников сдаться. Выбор был большой: ведь за время своего правления Наполеон умудрился вступить в состояние войны со всеми европейскими государствами, кроме Дании. Как всегда, из всех возможных вариантов он выбрал самый глупый и самоубийственный. Экс – император (как всегда гениально) изрёк: «Англии будет приятно увидеть меня просящим у нее приюта, поскольку Англия щедра. Там я обрету единственное утешение, доступное человеку, когда – то правившему миром, – единение с просвещенными умами»29.

Естественно, что англичане, которые только что похоронили десятки тысяч своих сыновей, павших при Ватерлоо, не стали церемонится с Бонапартом, а сослали под усиленным конвоем в ссылку. На этот раз не на цветущий остров Эльба в Европе, расположенный недалеко от места его рождения, а на Saint Helena, остров Св. Елены, затерявшийся в Атлантическом океане, расположенный в 1 800 км к западу от Африки. Сбежать отсюда было невозможно: охрана была многочисленна и надёжна, остров по периметру охранялся целой эскадрой боевых английских кораблей.

Прибыв на место ссылки, Наполеон быстро осознал, что это, по всей видимости, его последний приют. А потому начал сочинять увлекательные мемуары, в которых выставлял себя благородным героем и гением, а всех остальных – злодеями или ничтожествами. Досталось не только противникам, но и бывшим подчинённым, генералам, маршалам и министрам, всех их он изобразил как предателей и идиотов. Из – за их глупости и предательства он, великий, потерпел фиаско. Странно, что мемуары написаны в рамках нормативной лексики. Ведь хорошо известно, что на самом деле император французов не стеснялся в выражениях. Например, когда в январе 1809 года к нему на аудиенцию прибыл министр иностранных дел Шарль Талейран (Charles Maurice de Talleyrand), Наполеон встретил его площадной бранью. С выпученными от ярости глазами корсиканец вопил: «Вы – вор, мерзавец, бесчестный человек, вы бы предали вашего родного отца! Вы – мразь в шелковых чулках! Почему я вас до сих пор не повесил на решетке Карусельской площади?!» И это он высказал одному из наиболее доверенных и приближенных к себе людей! Можно представить, как император общался с людьми рангом ниже Талейрана.

На острове Св. Елены Наполеон был более сдержан и вполне благозвучно писал о великом человеке – себе самом, о том, какой прекрасной и миролюбивой личностью он являлся. Например, причины войны 1812 года и завоевательный поход на Россию в мемуарах он оправдал соображениями высшего блага! Мол, начать войну было необходимо, поскольку без покорения России был невозможен его грандиозный проект объединения Европы в единое сообщество государств. А уже после этого объединения он якобы хотел гарантировать соблюдение прав всех народов и справедливое решение спорных вопросов на международных конгрессах. Звучит это очень красиво, если не знать фактов о том, как в действительности зверствовала наполеоновская солдатня в оккупированных странах и как ВСЕ вопросы Наполеон решал исключительно сам, без согласования с кем – либо. Никакая абсолютная монархия не могла бы сравниться по своей деспотичности с диктатурой Бонапарта.

Факты говорят о том, что к 1812 году в результате бесконечных войн и завоевательных походов Наполеона на французских штыках в Западной и Центральной Европе была создана обширная континентальная империя. Кроме Франции эта империя включала в себя территории Голландии и Бельгии, Италии и части, обширные территории на побережье Северного моря. Многие страны Наполеон не только покорил, но и утвердил на троне своих многочисленных родственников, которые достойно проявили себя – как последние ничтожества, узурпаторы и воры. Под гнёт этих новоявленных королей попали Испания, Неаполитанское королевст – во, Рейнский союз, Варшавское герцогство. Пресловутое единое сообщество стран под игом Наполеона обернулось для покорённых народов бесчисленными страданиям, упадком и безудержным грабежом. Наполеоновские марионетки выкачивали оттуда все ресурсы ради дальнейшей экспансии и личного обогащения.