Текст книги "Ценители древностей"

4.2 Бухта затонувших кораблей

– Откуда они здесь? – удивлённо восклицал Аль-Мажнун, разглядывая остовы лодок и парусников, разбросанных на песчаной косе бухты.

– Ходят легенды, что они попали в немилость самому Амиру Аль-Бахру[4]4
  Амир Аль-Бахр (араб.) означает «повелитель моря».


[Закрыть], и он вышвырнул их на этот остров, – задумчиво пояснил Бахтияр-рыболов, попыхивая длинной трубкой.

Остовы кораблей на песчаной косе острова

Бухта навевала мрачные мысли.

– Ой, не нравится мне всё это! Как бы опять неприятностей каких не приключилось! – бубнил Аль-Мажнун и с опаской всматривался в заросли пальмовой рощи.

– Готовь верёвки, лопаты и корзины, не забудь факела и огниво! – прервал его мрачные размышления Аль-Фарух.

– Бахтияр, подойди как можно ближе и помоги Аль-Мажнуну высадить на берег осла. Для него тоже найдётся работа!

Изучив за время скитаний бухту, Бахтияр-рыболов без труда отыскал удачное место и причалил под сенью раскидистых пальм.

Все спустились по деревянным мосткам на песчаный берег и без особого энтузиазма побрели вслед за Аль-Фарухом в глубь пальмовой рощи, то и дело озираясь по сторонам в ожидании неприятностей.

Аль-Фарух забрался в густые заросли и ускорил шаг. Быстрый шаг звездочёта больше напоминал хороший бег, чем доставил немало неприятностей следовавшей за ним компании. Дабы не отстать от хозяина, Аль-Мажнун то бежал, то безуспешно пытался оседлать Кусая. Бахтияр, не привыкший к пешим прогулкам, чуть было не заблудился в густой чаще.

– Ой, спасите-помогите! Я же всё-таки рыболов, а не скороход! – то и дело слышались его протяжные стоны.

Видя, как Аль-Фарух с лёгкостью перепрыгивает ручьи и преодолевает отвесные склоны, у Аль-Мажнуна и Бахтияра-рыболова возникло подозрение, что он явно бывал на этом таинственном острове раньше.

Единственный, кому по душе пришлись суматошные бега в пальмовых зарослях, был Кусай. Он с радостным рёвом штурмовал отвесные косогоры и перелетал ручьи и овраги, подобно мифическому коню Пегасу.

Пролетая сквозь заросли тростника, он успевал полакомится зелёными отростками.

На вершине холма перед ними открылся удивительный вид песчаных дюн, омываемых морем. Песчаные барханы переходили в скалистые отроги, тянувшиеся бесконечной цепью до горизонта.

На песчаной косе у самого моря можно было разглядеть небольшую лодку.

У подножья скалы, причудливым образом напоминавшей форму лошадиной головы, стоял Аль-Фарух.

– В тридцати асба[5]5
  Асба – арабская мера длины того времени, составляет ≈ 54 см.


[Закрыть] на восток от головы лошади должен быть вход в пещеру – сверился он с древней картой. Отсчитав необходимое расстояние, Аль-Фарух остановился.

Завал камней, преграждавший вход в пещеру, оброс дикой растительностью. Сквозь каменные валуны едва просматривался узкий проем, ведущий внутрь.

– Готовьте верёвки и заступы, будем разбирать завал! – приказал Аль-Фарух.

Работа по разбору завала шла бойко. Кусай двигал обвязанные верёвками валуны, Аль-Мажнун и Бахтияр-рыболов, умело орудуя заступами, перекатывали здоровенные камни.

Когда вход был расчищен, взору путников предстал диковинный аппарат огромных размеров.

В свете факелов медное сооружение казалось ещё больше и массивнее.

– Ой, что это? – воскликнул, присев от удивления на песок, Аль-Мажнун.

– Вот это чан! А сколько туда можно рыбы положить! – удивленно вторил ему Бахтияр-рыболов.

– Да меня с такой железной торбой полной свежей рыбки на рынке Нуадибу как родного примут! – продолжал восхищённо голосить отважный рыболов.

Аппарат по производству чудодейственного снадобья

– Alembic mysticus[6]6
  Аlambic (лат.) – медный перегонный куб особой конструкции, предназначенный для дистилляции спирта. Mysticus (лат.) – таинственный.


[Закрыть]! – безошибочно определил Аль-Фарух, увидев огромный бак и внушительных размеров изогнутый кольцами змеевик.

– Вот это да! Alembic mysticus! Аппарат для приготовления целебных отваров! Я слышал о таком в древних сахарских преданиях! – восхищённо сказал Аль-Мажнун.

– И ты не ошибся! Это он и есть. Аккуратно грузите его на осла, и возвращаемся на корабль! До заката солнца мы должны выйти в море!

Аппарат был настолько тяжёлым, что Аль-Мажнуну и Бахтияру-рыболову ценой неимоверных усилий удалось вынести его из пещеры и водрузить на спину осла. Под тяжестью груза ноги Кусая разъехались в стороны. Издав протяжный вой, он попытался сдвинуться с места, но чудо-аппарат снова и снова пригибал его к земле.

– О великий звездочёт! На песчаной косе у самого моря я увидел лодку! Можем воспользоваться ею.

– Хорошо. Других вариантов у нас все равно нет, – согласился Аль-Фарух, наблюдая, как Кусай пытается подняться на ноги. – Попробуем подойти к кораблю на лодке! За дело! Смотрите, не повредите его, когда будете перетаскивать!

Из остатков корабельной древесины, найденной неподалёку, они наспех соорудили полозья. Толкая чудо-сани и время от времени подгоняя Кусая, путники быстро добрались до берега.

Бахтияр-рыболов осмотрел лодку и заделал две небольшие пробоины. Аль-Мажнун порылся в обломках кораблей и нашёл два здоровенных весла. Наконец, они отчалили от берега.

4.3 Неспокойные воды Атлантики

Ровно на закате они погрузили аппарат на «Медузу пустыни», привязали лодку и снялись с якоря. Всё, как рассчитывал Аль-Фарух.

Два дня плавания прошли спокойно. Аль-Мажнун освоил нехитрые навыки управления шхуной и время от времени сменял уставшего Бахтияра.

Проплывая мимо островов Джазаир-ал-Халидат[7]7
  Джазаир-ал-Халидат – «Счастливые острова», ныне Канарские острова.


[Закрыть], «Медуза пустыни» наткнулась на ужасных пиратов Магрибских морей.

Пираты Магрибских морей преследуют «Медузу пустыни»

Лишь по счастливой случайности пираты испугались начавшегося шторма и прекратили погоню.

Ранним утром четвертого дня Аль-Фарух увидел едва различимую полоску земли.

– Бахтияр-рыболов! Держи курс туда! – прокричал он, сверившись с древней картой.

Вскоре взору путников предстала захолустная рыбацкая деревушка.

На деревянных настилах, установленных на воде и соединявшихся с берегом неким подобием деревянного разводного моста, расположилось около двадцати глинобитных лачуг с крышами из тростника. Около десятка построек сиротливо ютилось на берегу. Рыбацкие сети, развешанные на кольях для просушки, явно нуждались в основательном ремонте. Изъеденные временем рыбацкие лодки в беспорядке валялись на прибрежном песке.

Обветшалые покосившиеся хижины производили весьма удручающий вид. Изредка вдоль песчаного берега с безразличным видом сновали местные жители в рваных одеяниях.

Резкий запах несвежей рыбы усиливал гнетущее впечатление.

– Что это за место такое? У нас жилища гораздо уютнее, воздух посвежее, да и народ поопрятнее будет! – Бахтияр-рыболов прикрыл нос рукою. – Тут и причалить то негде, сплошное мелководье, а запах! Даже подплывать не хочется!

– Рыбацкая деревня Агадир, место, где мы с тобой расстанемся, – Аль-Фарух спрятал древние карты в походную сумку. – Аль-Мажнун, грузи вещи в лодку, мы высаживаемся на берег!

Распрощавшись с Бахтияром-рыболовом, путники причалили к песчаному берегу рыбацкой деревни.

Миновав ее, Аль-Фарух снова сверился с древней картой и повёл свой небольшой караван дальше.

Еле перебирая копытами и время от времени спотыкаясь, впереди волочил салазки с аппаратом Кусай. За ним тащился Аль-Мажнун, согнувшись под тяжестью мешков.

Путники кое-как взобрались на вершину холма и остановились у развалин старой башни, очень напоминавшей маяк. Древние стены из серого известняка, казалось, вот-вот рухнут на землю. Сквозь проёмы виднелась витая лестница, ведущая к полуразрушенному куполу.

– Спрячь аппарат и часть вещей здесь и накрой тканью! Как только приедем в Марракеш, снаряжу караван и заберу их, – распорядился Аль-Фарух, понимая, что дальше продолжать путь не только бессмысленно, но и опасно.

– Слушаю и повинуюсь! – с кряхтением произнёс Аль-Мажнун и опустил тяжёлую ношу на песок.

Создание тайника для чудо-аппарата заняло немало времени. Ткань Аль-Мажнун смастерил из холщовых мешков. Твёрдо решив избавится от Кусая при первой же благоприятной возможности, он положил в сундук дары Заура-скотовода. Туда же спрятал корягу и волшебный порошок.

Полуденное солнце осветило тёплыми лучами горы Атласа.

С высоты холма на горизонте едва заметной точкой виднелась «Медуза пустыни», отправившаяся домой.

Помахав рукой отважному Бахтияру-рыболову, Аль-Мажнун навьючил оставшиеся вещи на Кусая, и путники отправились дальше по каменистым дорогам страны, где заходит солнце[8]8
  Магри́б (араб. «там, где закат») – название, данное арабскими географами того времени.


[Закрыть].

Глава пятая
Приезд Гульнарыча

Сойдя с трапа вертолёта, Леопольд Гульнарович впервые ступил на каменисто-песчаную землю Сахары.

Он беседовал с Аристархом и одновременно пытался оглядеться вокруг в надежде найти хоть какие-нибудь постройки. Но ничего не увидел. Его взгляду неизменно представал один и тот же пейзаж бескрайней пустыни.

Она расстилалась до горизонта песчаными барханами и временами возвышалась скалистыми отрогами древних гор. Изредка, словно лодки в бескрайнем море, в раскалённой дымке виднелись очертания одиноких акаций и кустарников.

– Как вы здесь живёте? Ни ларька, ни магазинчика в округе! А если вдруг нужно будет что-то купить? – спросил Леопольд Гульнарович, уставившись на Аристарха круглыми глазами.

5.1 Леопольд Гульнарович и обитатели пустыни

– Всё гораздо проще: если у тебя возникла потребность в печенье, варенье или кока-коле, всё это доставят прямо в лагерь.

– Это совершенно другое дело! А то я уж было перепугался! – вздохнул с облегчением Леопольд Гульнарович, начиная осматривать лагерь.

Взвалив на плечо походную сумку Леопольда Гульнаровича, Аристарх по сложившейся традиции проводил его в апартаменты, а точнее в тот самый номер, в котором до недавних пор проживал захворавший Лев.

– Располагайся, Леопольд Гульнарович! Если вдруг потребуется принять душ, так это в модуле напротив, там вывеска – легко найдёшь! Как устроишься, заходи, не стесняйся! Чаем угощу! Моя комната напротив, – Аристарх указал на дверь с биркой Aristarh.

– Обязательно заскочу! – Леопольд Гульнарович оглядывал своё новое место обитания.

Не прошло и получаса, как он с кружкой и заваркой в руках стучал в дверь комнаты Аристарха.

– Леопольд Гульнарович, прошу, заходи! – приветствовал тот гостя.

– Скромненько! А я уж подумал, что только у меня такое унылое жильё!

– Чем богаты, тем и рады! Скоро привыкнешь! – обнадёжил его Аристарх, аккуратно расставляя на столе чашки.

– Тут у вас золото где-то закопано, не слыхал? – вдруг ни с того ни с сего спросил Леопольд Гульнарович.

– Какое ещё золото?! – удивлённо воскликнул Аристарх, чуть было не подавившись огурцом.

«Вот тебе на! Может, не у меня одного есть книга с указаниями мест, где спрятаны сокровища?! А что, если такие книги теперь выдают всем приезжающим в Сахару?» – подумал про себя Аристарх, но вслух сказал лишь следующее:

– Леопольд Гульнарович, ты, верно, напутал с географией. Здесь не Клондайк, а пустыня Сахара!

– Так значит, не доводилось находить ни монет, ни древностей? А то, видишь ли, нравится мне всё с этим связанное! – Леопольд Гульнарович, хитро прищурясь, ловко перевёл тему разговора.

«Чёрный копатель! Везёт же мне! Сначала Лев – действительный член-корреспондент, затем Леопольд Гульнарович!» – промелькнуло в голове Аристарха.

Разговор плавно перетек в дружеское обсуждение. А насторожившая Аристарха тема золота, сокровищ и всевозможных древних артефактов больше не поднималась.

За оживлённой беседой никто и не заметил, как наступил вечер.

– Леопольд Гульнарович! А ведь сегодня американский праздник! – неожиданно вспомнил Аристарх.

– Какой такой американский праздник? – живо заинтересовался Леопольд Гульнарович.

– День благодарения! И мы приглашены, американские коллеги просили не опаздывать!

Минутой позже Аристарх и Леопольд Гульнарович уже входили в столовую лагеря «Аква-Нит».

Там было шумно. Официальная часть закончилась, и праздник перешёл в стадию неформального общения.

Командир лагеря Карл вместе с соотечественником Дереком Красиным угощали всех вкусной индейкой, доставленной по случаю торжества из близлежащей американской миссии.

– А здесь уютненько! – радостно воскликнул Леопольд Гульнарович, уминая за обе щёки.

Аристарх познакомил Леопольда Гульнаровича со всеми, и неформальное общение стало ещё более неформальным.

Между тем Дерек Красин по каким-то непонятным причинам стал проявлять повышенный интерес к Леопольду Гульнаровичу.

– I know, buddy! You've been sent to get me drunk with vodka and to ferret out all my secrets![9]9
  Я знаю, приятель! Тебя прислали, чтобы ты спаивал меня водкой и вынюхивал все мои секреты! (англ.)


[Закрыть] – произнёс Дерек Красин, подойдя к мирно поедавшему увесистый кусок индейки Леопольду Гульнаровичу. В руке он держал здоровенный бокал кока-колы со льдом, точнее сказать льда с кока-колой.

– Watch out, man! I know your plans![10]10
  Берегись, парень! Я знаю твои планы! (англ.)


[Закрыть] – добавил он, ставя перед Леопольдом Гульнаровичем здоровенный бокал и растворяясь в толпе шумно дискутирующих коллег по работе.

– Забавный паренёк! Вроде как знает меня! Водка, говорит, ему нравится! Как его зовут? – Леопольд Гульнарович изучал содержимое здоровенного бокала.

– А, это Дерек, Дерек Красин! – ответил Аристарх, прервав на время беседу с Жаном-Филиппом.

– Дерек Красин? Невероятно! Тот самый Красин![11]11
  Леонид Борисович Красин (1870–1926) – видный большевистский и советский деятель, член ЦК ВКП(б).


[Закрыть] Человек и пароход![12]12
  Именем Красина названы два ледокола: бывший паровой и дизель-электрический.


[Закрыть] А может, у вас и Дональд Троцкий где-то затесался? – восторженно спросил Леопольд Гульнарович.

– Троцкими пока не обзавелись, а что касается Дерека, я его спрашивал – говорит, никакого Леонида Борисовича не знает, а деда своего не помнит.

– Аристарх, и ты ему поверил?! С таким великим дедом-конспирологом он тебе такое наплетёт! Это у него на генном уровне: говорит одно, делает второе, а думает – третье! Понимать надо! – поучительно сказал Леопольд Гульнарович. – Про водку, думаешь, он просто так вспомнил?! Говорю тебе, видать, дед в своё время любил пропустить рюмку-другую. Время было нервное, неспокойное! Вот у внука наследственность и взыграла! Ещё бы, такой дед! Сам Красин, подумать только!

Леопольд Гульнарович открыл пол-литровую бутылку водки и со словами: «Спасибо деду за победу!» – влил ее всю в бокал «американского большевика» Дерека Красина.

Тот вернулся заметно запыхавшимся, словно перетаскивал что-то тяжелое.

Утерев со лба пот, он схватил бокал и лихо отхлебнул половину.

– Вылитый дед! – вырвался возглас восхищения у следившего за происходящим Леопольда Гульнаровича.

Разительные перемены во внешности «большевика» Дерека произошли сразу же. Поставив на стол бокал, он пошатнулся, пристально взглянул округлившимися глазами на Леопольда Гульнаровича и широко открыл рот. Он явно пытался что-то сказать. Оставив безуспешные попытки, Дерек Красин, демонстративно махнул рукой и стремительно выбежал из столовой.

– Точь-в-точь Красин на съезде «индустриализации»![13]13
  XIV-й съезд ВКП(б) 1925 года вошёл в историю ВКП(б) как «съезд индустриализации». На съезде была разгромлена «Ленинградская оппозиция» во главе с Зиновьевым и Каменевым.


[Закрыть] Проникся духом революции и, похоже, принял меня за Зиновьева! Осуждает! – восторженно озвучил Леопольд Гульнарович.

– Странно, а куда это он так на ночь глядя убежал? – Аристарх задумчиво проводил взглядом спешно покинувшего празднество коллегу.

– Ответ очевиден! Обличительный отчёт о пленарном заседании будет писать! Я же говорю, он по ошибке меня за Зиновьева принял или за Каменева! – весьма убедительно пояснил Леопольд Гульнарович, делая бутерброд с плавленым сырком.

– Странная какая-то реакция… – глубокомысленно рассуждал Аристарх, черпая здоровенной ложкой что-то похожее на оливье.

Неожиданно его размышления прервал звук заводящегося автомобиля.

«Кому это вдруг приспичило на ночь глядя?» – подумал Аристарх, но за время пребывания в лагере он уже привык ко всякого рода неожиданностям, а потому не сдвинулся с места.

Минутой позже звук мирно тарахтевшего дизеля внезапно перешёл в оглушительный рёв, словно кто-то вдавил педаль газа в пол.

Последовавший за этим глухой звук удара с характерным металлическим скрежетом застал врасплох беззаботно отдыхавший коллектив.

Первым из столовой выбежал командир лагеря Карл, за ним спешно последовали все остальные.

Подбежав к стоянке автотранспорта, Аристарх без труда заметил явное отсутствие одного из внедорожников. Взгляд его остановился на воротах лагеря, вернее на огромной дыре, на месте которой ещё совсем недавно были ворота.

Командир лагеря, не теряя времени, снарядил патруль по поиску беглеца.

– Неслыханное дело! Сбежать в разгар светлого праздника! – причитал Карл.

– А может, ему пустыня ближе, чем наш размеренный уклад жизни?

Через дыру в стене открывался удивительный вид

– А может, ему пустыня ближе, чем наш размеренный уклад жизни? Вот и сбежал от суеты! – Мухаммед вопросительно взглянул на него.

– Да нет! Он просто не заметил ворота! Задумался и въехал в стену! Со мной тоже так было! – возразил Сулейман, размахивая руками.

Вскоре две машины покинули территорию лагеря.

Следуя по свежим следам от колёс, патруль несколько раз обогнул лагерь и поднялся на высокий бархан. В свете фар удалось разглядеть едва заметный силуэт автомобиля.

На песчаном пригорке, аккуратно подложив аптечку под голову, мирно спал Дерек Красин, а неподалёку в овраге лежал на боку внедорожник.

Утро в лагере началось с подведения итогов бурного вечера.

Собравшиеся обсудили пользу открывания и закрывания ворот и вред ночёвок на холодном песке.

5.2 Визит руководителей

Дослушав вполне нравоучительную лекцию, Леопольд Гульнарович оглядел пустынный пейзаж и уже было засобирался в столовую на утренний завтрак, как вдруг его внимание привлекло облако пыли.

Оно уверенно двигалось в направлении лагеря. И вот, в лучах восходящего солнца блеснул капот белого японского внедорожника.

Приближение машины не осталось незамеченным среди обитателей лагеря.

– Как всегда – в самый подходящий момент! – уныло произнёс командир Карл.

– А мы кого-то ждём? – полюбопытствовал француз Жан Филипп.

Проехав мимо столпившихся людей, автомобиль остановился на парковке. Из открывшейся двери вышел заместитель командира сектора Фёдор и завсегдатай коридоров власти в Аль-Баюне и его окрестностях Епифан.

Тучный и высокий Фёдор явно спешил. Он вытащил из машины большой кулер и не раздумывая направился к командиру лагеря Карлу. За Фёдором, волоча по песку здоровенный короб, следовал Епифан.

Встав по стойке «смирно», Карл поприветствовал прибывших.

– Не скрою, ваш приезд явился для меня своего рода неожиданностью, – попробовал он разрядить обстановку Карл.

Фёдор пристально рассматривал пролом в стене.

– Я, признаться, и сам не ожидал, но она вдруг как начала ловиться! Да такая здоровенная!

Не успеваешь сеть забросить, как она уже чуть не рвется от рыбы! Невероятно! – восхищённо произнёс Фёдор, осматривая исковерканные останки ворот, валявшиеся у стены.

Смешанные чувства охватили командира Карла. Пытаясь понять скрытый смысл сказанного, он очень внимательно взглянул на Фёдора поверх очков.

– Молодец, Карл! – неожиданно произнёс тот, указывая рукой на пробитую стену. – Ещё и солнце не успело встать, а весь лагерь уже трудится над реконструкцией ворот! Прежняя калитка на цепи выглядела угнетающе!

«Уму непостижимо! Что происходит в головах у этих русских!» – чуть было не воскликнул Карл, но сдержал эмоции и спокойно кивнул.

– Что же ты, Карл, про рыбу молчал? – обратился к нему Фёдор. Вопрос поверг Карла в глубокое недоумение.

– Про какую такую рыбу? – переспросил он озадаченно.

– Разумеется про морскую! В ней много витаминов! А у тебя в лагере рыбы катастрофически мало! Только погляди на всех! – обвёл Фёдор рукой собравшихся обитателей. – Народ измучен и взволнован, в воздухе витает какая-то нервозность! Явная нехватка морепродуктов налицо!

– Морепродуктов? – удивлённо переспросил Карл.

– Именно! Епифан, организуй доставку свежей рыбы на кухню!

После столь вдохновенной беседы обитатели лагеря заметно оживились.

Командир лагеря Карл встречает «рыбнадзор»

Леопольд Гульнарович с интересом разглядывал здоровенных рыбин болтал с Епифаном, а Аристарх слушал последние новости из Аль-Баюне, которыми делился Фёдор.

Вскоре, пожелав всем успехов и всяческих свершений, руководитель Фёдор в сопровождении Епифана покинул «Аква-Нит» и отправился с остатками улова в лагерь по соседству.

Насмотревшись на огромных рыбин, Леопольд Гульнарович ужасно проголодался. Для восстановления пошатнувшихся жизненных сил он направился прямиком в столовую.

Несмотря на раннее утро, там уже сидела группа обитателей из южных стран во главе с кенийцем Питером и мирно обсуждала новости. Поедая горячие тосты с плавленым сырком, они неспешно готовились к предстоящему рабочему дню.

5.3 Кулинарные тайны повара Мухаммеда

Повар Мухаммед готовил свой фирменный гороховый суп. Расставив на полу бурдюки с кумысом, он усердно рылся в мешках с мукой и солью. Поблизости на плите закипало фирменное блюдо.

На видном месте лежала книга поварского мастерства с рисунком верблюда и подписью: «Это верблюд». Рядом стояли поделки из белой глины и мешочки с редкими ингредиентами: молотая кора железного дерева, тёртая верблюжья колючка и целебная глина, которую Мухаммед подсыпал в измельчённом виде в блюда, а в редкие минуты досуга лепил из неё фигурки обитателей Сахары.

Помешивая большой деревянной ложкой бурлящее варево, он добавил немного приправы. Запах готовящегося блюда из столовой неожиданно ударил в нос спешившему утолить голод Леопольду Гульнаровичу:

– Здесь что, канализацию прорвало?!

Но голод гнал его вперед, поэтому Леопольд Гульнарович зажмурился, зажал нос и отважно шагнул в приоткрытую дверь.

Поприветствовав гостей, он спешно направился на поиски съестного. Достал из ящика у входа пару пачек плавленого сыра, уверенно развернул их и принялся методично поедать.

Всё ещё зажимая нос в надежде спастись от пахучего дурмана, Леопольд Гульнарович пытался найти запасы питьевой воды.

Повар Мухаммед проводит дегустацию своего фирменного блюда

Тут он заметил поварскую книгу и мешочки с таинственными этикетками.

– Интересная книжонка! – произнёс он, разглядывая рисунок верблюда. Потом перевернул страницу и увидел изображение пернатого зверя, похожего на петуха. – Ух ты! А это что, птеродактиль? Или петух?

Листая страницы, Леопольд Гульнарович наткнулся на рисунок, где пернатый зверь пытается схватить зайца.

– Видимо, петухи у них пользуются популярностью. Рисунки странноватые, подписи тоже, всё как в моём древнем «Плейбое»!

Леопольд Гульнарович, уже немного привыкший к запахам, принялся изучать мешочки с таинственными этикетками.

Тем временем из кухни вышел Мухаммед и неспешно подошел к раздаточному столу, волоча за собой очередной мешок с чудодейственными приправами.

– Верблюд хорошо! Мухаммед хорошо! – произнёс он, коверкая слова и тыча пальцем в любимую книгу. – Верблюд друг Мухаммед! Очень вкусный друг!

Леопольд Гульнарович слегка опешил.

– Это твоё?

– Хаг![14]14
  Хаг – точно, (Хассания – язык, распространённый на территории Западной Сахары).


[Закрыть] Май бук энд май сок![15]15
  My book and my sack – моя книга и мой мешок (англ.). Но Мухаммед произнес неправильно, и получился носок (sock).


[Закрыть] – кивнул Мухаммед, указывая на мешки.

– А, мешки!

Леопольд Гульнарович уставился на здоровенный, исписанный арабскими письменами тюк с распущенной тесьмой. Он источал резкий мускусный запах, отбивающий всякое желание изучить его содержимое.

– Ты, наверно, любишь животных? Особенно петухов? – поинтересовался Леопольд Гульнарович.

– А по мне так попугаи лучше! Помню, жил у меня один, на иностранных языках разговаривал.

Не поняв, о чём идёт речь, Мухаммед буркнул что-то непонятное.

«Странные какие-то письмена, словно инструкции по технике безопасности: «Руками не трогать!» или «Этил – яд!» – подумал Леопольд Гульнарович, рассматривая мешок. Под ними на грубой заплатке был изображен улыбающийся восточный старичок с длинной бородой, очень похожий на Хоттабыча.

– Фу, ну и запах! – в очередной раз поморщился Леопольд Гульнарович, подойдя к полкам с пластиковыми канистрами и мешками.

Он развязал один с рисунками африканских животных и обнаружил там светло-серый порошок с малоприятным душком, отдаленно напомнившим ему запах таёжного болота.

– В книге карлика Аль-Мажнуна упоминается волшебный порошок для ловли джинов. Может, это он и есть? – мелькнула догадка в голове Гульнарыча. Он обернулся к Мухаммеду. – Что за порошок такой?

– Шукран![16]16
  ﺷ ﻛﺭﺍ – Спасибо (араб.).


[Закрыть] – ответил тот и высыпал содержимое в кипящий чан.

Некоторое время спустя на поверхности появились здоровенные зелёные пузыри, и кухня наполнилась и малоприятным запахом.

– Да у тебя протухло что-то, Мухаммед! – Гульнарыч зажал нос.

– Парфюм! – Мухаммед поднял указательный палец вверх.

– Ну конечно, что же еще… Вижу, ты не понаслышке знаком с древними рецептами?

– Мухаммед is very good![17]17
  Очень хороший (англ.).


[Закрыть]

– Без сомнения! Есть у меня одна вещица с похожими рисунками и письменами…

Мне кое-какие пояснения нужны! А ты, я смотрю, человек дельный, в вопросах обрядов и преданий сведущ! – деловито начал Леопольд Гульнарович.

– Мухаммед is very good! – повторил Мухаммед с видом крайней озабоченности.

– Да понял я! Понял, что ты хороший! Погоди, сейчас книгу принесу.

С этими словами он вышел из столовой.

Над исполинскими барханами ещё кое-где висел утренний туман. Из-за горного кряжа показалось ярко-оранжевое солнце. Прорезая лучами клубы тумана, оно медленно покатилось вверх по небосклону.

Аристарх покидал совещание как всегда с чувством глубокого понимания неурядиц и превратностей жизни в пустыне.

– Всё предельно ясно! Ночью на песке не спать! Ворота не ломать! – рассуждал он и кутался в армейский бушлат от прохладного ветра.

– Да уж, вот так посовещаешься, а на дворе уже осень! – произнёс Аристарх, всматриваясь в дорогу, которая терялась в утреннем тумане.

Он решил заглянуть в столовую. Уже на подходе Аристарх различил знакомый голос Леопольда Гульнаровича. За дверью шла весьма оживлённая дискуссия. Леопольд Гульнарович что-то очень эмоционально доказывал египтянину Мухаммеду:

– Этот проходимец хотел меня отравить! Вот посмотри, разве такое можно есть?! – совал Мухаммед миску с зеленым тягучим нечто под нос Леопольда Гульнаровича.

– Как ты не можешь понять, Мухаммед! Ведь это же эликсир молодости! – весьма убедительно разъяснял Леопольд Гульнарович. – Вот видишь, здесь карлик был белый и старый, а потом съел зелёной кашки, и стал чёрным и молодым! – тыкал он пальцем в рисунок древней книги, лежавшей на столе.

– Аристарх, этот повар – просто клад! – воскликнул Леопольд Гульнарович, увидев входящего в столовую Аристарха.

– Быть кладом – это его кредо! Поверь мне, я здесь не первый день! – Аристарх внимательно разглядывал книгу. Потом посмотрела на Мухаммеда.

– Мухаммед, не забудь сигнальные флаги, лопаты и пару упаковок воды! Через полчаса выезжаем!

– Шеф, всё загружено! Стартуем по расписанию! – ответил тот и погрозил кулаком повару.

Смастерив себе фирменный бутерброд с плавленым сырком, он направился за соседний стол обсуждать детали предстоящего патруля со своим приятелем Сулейманом.

– Леопольд Гульнарович, позволь поинтересоваться, откуда у тебя эта книга? – спросил Аристарх, разглядывая рисунок, отдалённо напоминавший картинки из поварской книги.

– Вот эта? – Леопольд Гульнарович взял в руки толстенный манускрипт в кожаном переплете с видом заядлого антиквара.

– Его подсунул мне престарелый китаец в довесок к термосу. Сказал, это инструкция к нему. Странноватый старичок, всё время какую-то белиберду нёс.

По-хорошему отделаться от него не получилось…, пришлось у него разнообразный ширпотреб приобрести…, а вот этот фолиант достался в довесок. – Невероятное совпадение! – воскликнул Аристарх. «Очень уж похоже на мою историю! Поезд, чудаковатый китаец и древняя книга! Может, он у хитрого профессора-востоковеда побывал?» – думал Аристарх. – Прекрасная книга, Леопольд Гульнарович! Уверен, у нас ещё будет время рассмотреть её подробнее, а пока займёмся делами!

– С удовольствием! – живо отозвался тот, потирая руки.

– Командир лагеря в учебно ознакомительных целях решил отправить тебя в патруль. Выезжаем через пятнадцать минут, проверим состояние запасного аэродрома и назад.

– Слушай…, всё собирался тебя спросить…, откуда у тебя эти дивные шлёпки местного пошиба? – поинтересовался Аристарх, разглядывая сандалии Гульнарыча.

– Правда классные? И с размерчиком угадал! – не без гордости задрал ногу Гульнарыч, демонстрируя Аристарху сандалии с загнутым верхом. – Чудаковатый китаец в поезде подсунул, в довесок к термосу и «инструкции», – непринуждённо пояснил Гульнарыч. – Да…, выглядят необычно…, и к штанам твоим подходят…, – отметил Аристарх, найдя сочетание изношенных штанов и стоптанных сандалией весьма артистичным.

В назначенное время все были в сборе, как вдруг со стороны скалистых отрогов Аристарх разглядел фигуру человека с поклажей на плече. Человек бежал и яростно жестикулировал. Аристарх взял в руки бинокль и узнал в бегущем своего старинного приятеля – революционного деятеля Маланью.

– Привет, Аристарх! – поздоровался Маланья. – Слышал, ты на запасной аэродром собираешься? Возьми меня, мне позарез надо в Мавританию, бабушку троюродную повидать, верблюжатинки копчёной передать. Скучаю, одним словом.

– Причина более чем уважительная, троюродная бабушка – это святое! Садись в машину, товарищ Маланья, выезжаем, – Аристарх жестом пригласил всех занять свои места.

Выехав из лагеря, они взяли курс на запасной аэродром. Вдалеке в прозрачной дымке виднелись еле заметные очертания бедуинских шатров. Там же можно было разглядеть бродивших средь акаций верблюдов.