Текст книги "Чистосередечное признание, или Птицы не умирают"

8

Главной целью производства по всем законам капиталистического развития стало теперь улучшение благосостояния основного его владельца, который начал свою деятельность на заводе с того, что постарался добиться этого в максимально сжатые сроки. Продавалось всё, что имело хоть какую-то ценность, и завод из современного уникального быстро превратился в самый заурядный с минимумом технических средств, обеспечивающих выпуск лишь определенного набора продукции.

Сокращение штатов как средство экономии финансовых средств всегда имеет свои пределы, поэтому стали использоваться всевозможные поводы и возможности задерживать выплату зарплаты оставшемуся необходимому минимуму работников. Полученная прибыль пускалась в оборот, приумножалась, и только спустя месяцы выплачивалась обесцененная инфляцией зарплата, и то не вся, пока не вмешалась деноминация, погасившая оставшиеся долги, окончательно их обесценив. Когда очередной владелец выжимал из производства всё, что мог, и объявлял себя банкротом, процесс начинался сначала, так завод стал регулярно переходить от одного владельца к другому по отлаженной схеме.

Взаимоотношения между предприятиями быстро преображались, возвращаясь к первобытному натуральному обмену, и спустя десятилетия появилось множество юмористических произведений о том, как работники самых разных российских предприятий годами получали зарплату продукцией, которую сами же и производили. Но пока было не до смеха, а получать в качестве зарплаты продукцию предприятия, на котором работала Карина, просто невозможно, единственное, что можно было использовать для этого – заглушки для электрических розеток. Ситуация складывалась примерно одинаковой для всех предприятий города, и искать другую работу с более выгодными условиями было бессмысленно, но иногда это удавалось.

Так и соседка Карины по кабинету, не выдержав затянувшегося безденежья, нашла себе новую работу, не такую чистую, как инженерная, но с гарантированной оплатой. С увольнением Марины появился ещё один повод сэкономить, и отделы главного механика и главного энергетика объединили в один, энерго-механический, единственным инженером которого стала Карина, вынужденная теперь за незначительную прибавку к прежней зарплате работать за двоих. Стало не до чаепитий, да и обедать теперь часто приходилось на ходу. Текущая беготня по огромной заводской территории разбавлялась походами на многочисленные сторонние предприятия энергопотребителей, снабженцев и подрядчиков, встречами с многочисленными инспекторами Госгортехнадзора, экологического и метрологического надзоров, и множества других контролирующих органов. А остановки за рабочим столом предназначались для многочисленных расчетов, оформления договоров, составления планов и заявок.

Несмотря на проблемы, завод имел некоторые преимущества перед другими благодаря мощной котельной, которая снабжала теплоэнергией близлежащие предприятия, расплачивающиеся за неё продуктами питания. В заводскую столовую регулярно поступали хлебопекарные изделия и сырьё для его производства с хлебозавода, обширный ассортимент молочной продукции – с молочного комбината, куриное мясо и яйцо – с птицефабрики, овощи – из теплицы, рыба, консервы и другие продукты – с остальных предприятий-партнеров. Весь этот набор, гарантирующий так называемый прожиточный минимум, можно было приобретать в счёт зарплаты, но по ценам, несколько превышающим официальные. Так на заводе появилась местная валюта, изготавливаемая в собственной типографии, и бизнес, приносящий администрации завода неплохую прибыль, которая обеспечила открытие на заводской территории ещё и магазина промышленных товаров.

Для того чтобы отоварить заводские деньги, тоже приходилось постараться, поэтому теперь нужно было успевать не только с основной работой, но и в борьбе за право получения за неё вознаграждения. И если хлеб и молоко можно было купить на ходу во время обеденного перерыва, то за всем остальным раз-два в месяц в заводской столовой выстраивались огромные очереди, а производство практически останавливалось. Справиться с решением этой задачи администрации оказалось не под силу, а разогнать толпу, угрожая санкциями, удавалось лишь ненадолго и, чтобы лишний раз не нарываться на скандал, трудовой коллектив по-своему решил эту проблему.

Определенные менее занятые представители каждого отдела, участка, бригады занимали очередь сразу на несколько человек, обеспечивая ей изначально вполне приличный вид, и по мере продвижения очереди к каждому депутату присоединялись его коллеги. Но поскольку границы заводских подразделений были очень условными, угадать, сколько человек в ближайшее время присоединится к очереди, было невозможно. Если ещё учесть, что у многих на заводе работали друзья и родственники, рискующие остаться обиженными, то в конечном итоге очередь превращалась в традиционную советскую, похожую на большую свалку, в разных частях которой периодически вспыхивали потасовки на тему «Ты здесь не стояла».

Несмотря на гарантированный продуктовый набор, все необходимые для человеческого существования товары приобрести по месту работы было невозможно, как и обходиться без наличных денег, хотя бы для оплаты услуг общественного транспорта. Но наступил момент, когда они исчезли и в банках, и даже при наличии денег на счетах, их невозможно было получить, а если и возможно, то опять же изредка, выстрадав определённую лимитированную сумму в тех те огромных очередях.

Чтобы выручить хоть какую-то наличность, Карина затоваривалась в заводской столовой чаще и объемнее, чем это было необходимо ей самой, и после работы обегала своих родственников-пенсионеров с гарантированным денежным довольствием, чтобы обменять у них продукты на деньги. Почти каждый вечер, обвешанная пакетами с продуктами, она пыталась втиснуться в переполненный автобус, и так однажды брошенная ею на ходу фраза «Пропустите женщину с яйцами», стала на заводе крылатой.

9

Дефицит денег не способствовал росту трудового энтузиазма, а скорее наоборот – провоцировал безразличие к работе, потерявшей свой первозданный смысл. Прогулы и опоздания можно было теперь оправдывать тем, что кондукторы общественного транспорта отказывались принимать в качестве оплаты за проезд куриные яйца. Администрации завода пришлось потратиться, чтобы обеспечить работников завода служебным транспортом, но как всегда, в подобных случаях, с минимальными затратами. Независимо от того, арендованными были автобусы или принадлежали заводу, объемы их всегда оказывались недостаточными для перевозки всех желающих. Если по пути на работу те, кто жил далеко от завода, имел преимущество доехать даже сидя, то, возвращаясь вечером, мог вообще не втиснуться в переполненный автобус.

Так работники завода, не сговариваясь, но сообща разработали технологию обеспечения отдельных счастливцев бесплатным проездом по возвращении после работы домой, которая более успешно применялась работниками умственного труда. Объясняется это тем, что проходная завода располагалась в административном здании, и пока рабочие преодолевали пути к ней от своих участков и цехов по улице, инженерно-технические работники быстрее успевали достигнуть конечной цели. В административном здании работал лифт, который мог бы работать для инженеров на ускорение этого процесса, но в этом случае, наоборот, мог испортить всю операцию, и по окончании рабочего дня им намеренно пренебрегали.

В семнадцать часов без пяти минут начинались подготовительные работы рискованной транспортной операции. Из всех кабинетов бесшумно и осторожно, чтобы не нарваться на начальников, по одному выходили инженеры и, минуя лифт, который для передвижения по этажам всегда использовали руководители, занимали позиции в укромных уголках лестничных площадок своих этажей. Убедившись, что первый этап успешно пройден, и никто их не заметил, штурмовики осторожно спускались до первого этажа, где собирались в последнем ожидании под темной нишей подвала, как будто специально для этого предусмотренной.

Как только на электронных часах проходной цифры, обозначающие минуты, рядом с цифрами часа окончания рабочего дня округлялись в нули, вся собравшаяся толпа устремлялась к проходной, бросая в окошко заранее приготовленные пропуска. Обстрелянная вахтерша не успевала ловить их, и скоро весь её стол оказывался заваленным маленькими документами в пластиковых футлярчиках, звонко ударяющихся при ударе.

Всё последующее напоминало кадры старой кинохроники времен гражданской войны о попытках занять места в переполненных и редко курсирующих тогда пассажирских поездах. Лидер гонки, который по логике вещей должен был открывать дверь автобуса, долго не мог этого сделать, так как сзади на него тут же наваливалась остальная толпа, увешанная авоськами с продуктами. Когда это всё-таки удавалось, пассажиры, невзирая на возраст и ранги, стараясь оттеснить других, из последних сил карабкались в автобус, чтобы занять в нём хотя бы стоячее место, спотыкаясь и разбивая колени о ступени автобуса. Желающих сэкономить на общественном транспорте было немало, и последние счастливцы, утрамбовывая массу предыдущих, лишали всех пассажиров возможности свободно дышать.

Если первоначально дверь автобуса долго не открывалась, то теперь её невозможно было закрыть, и водитель долго ждал, пока последний, висящий на подножке, сдастся и отступит. Эта процедура, как правило, затягивалась, и переполненный автобус рисковал заночевать по месту работы, поэтому, помучившись так какое-то время, он стал выходить из кабины, и окончательно утрамбовывая толпу, захлопывал дверь. Последнему доставалось по полной: принимая на себя вес всех пассажиров, он, плотно прижатый к двери, по мере движения автобуса по кочкам и ухабам российских дорог получал удары со всех сторон и рисковал первым выпасть наружу.

Селёдки в бочке чувствовали себя гораздо комфортнее, чем домохозяйки в таком автобусе, мечтающие не только вернуться домой, но и благополучно довезти авоськи с молоком и куриными яйцами, которые приходилось поднимать повыше и на всем пути следования удерживать на весу. Во время каждой остановки часть пассажиров выходила из автобуса, чтобы пропустить к выходу других, что занимало массу времени. Так, на расстояние, которое в нормальных условиях преодолевалось за полчаса, времени уходило в два раза больше, но в сравнении с возможными последствиями таких путешествий, это оказывалось не самым страшным.

10

Соответственно принципиальным изменениям в экономике и необходимостью бороться за выживание в новых условиях формировались взаимоотношения между работниками завода, и однородный равноправный коллектив видоизменялся в иерархическую структуру с верхами и низами, а администрация завода теперь представляла собой довольно разношерстную компанию. Основные функции по управлению заводом взяли на себя бывшие товароведы, называющиеся теперь менеджерами и маркетологами, и представители «крышующей» группировки, контролирующие всё происходящее на своей территории и регулирующие её взаимоотношения с другими предприятиями и государством. Что касается основных производителей материальных благ, их обязанности состояли в том, чтобы практически бесплатно выполнять все указания свыше и не вякать. Карина вместе с другими инженерными работниками составила интеллигентную прослойку между этими двумя крупными составляющими, которая тоже становилась всё более неоднородной.

Вместе с провозглашением демократии секс получил полную свободу, но, как это обычно бывает в России, на золотой середине и здесь не удалось удержаться, и он по мере своего развития на новой территории принимал всё более уродливые формы. Для огромного количества людей сексуальные утехи стали чуть ли не единственным развлечением и способом отдохнуть, а некоторые заводы наладили производство вибраторов для женщин в качестве одного из основных товаров народного потребления.

Активная деятельность каждого нового хозяина завода по максимальному использованию временно предоставленных ему возможностей обеспечивалась трёхсменной работой, которая сопровождалась периодическим снятием стрессов. Для этого была введена новая штатная единица массажистки, а рядовые труженики вместо медицинского кабинета, где она работала, удачно использовали огромные вентиляционные короба заводских цехов, пространства которых хватало на всех желающих спариться без отрыва от производства.

Власть окрыляет, и фраза в диалоге двух начальников «Сначала сам попробуй, а потом предлагай» могла теперь подразумевать не только новые, доселе неизведанные, блюда или напитки, и очередной претендентке на опробование из всего набора инженерных работниц завода оказывалась высокая честь. Новый стиль жизни скоро стал считаться нормальным и не вызывал ни удивлений, ни возмущений, а уклоняющиеся от нормы «белые вороны» подвергались презрению и гонению. Любой мужчина теперь мог позволить себе «скользкий» комплимент в адрес любой женщины в виде не только устной фразы, но и ласкового публичного прикосновения, объятия где-нибудь на лестничной площадке или в лифте.

Чтобы пробиться в высшие эшелоны власти, не обязательно иметь высшее образование, опыт и практические навыки: достаточно было быть членом полезной семьи с известной фамилией или преступной группировки. А иногда – просто быть женщиной, зарекомендовавшей себя мастером снятия стрессов израненных на трудовом фронте мужчин, как в перефразированной известной песне: «Б… ям везде у нас дорога». Стал очевидным факт того, что родственные и деловые связи, скрепленные не кровью, но не менее жизненнозначимой жидкостью, оказывались гораздо продолжительнее и плодотворнее для успешного выполнения общих производственных задач. А после торжественного акта совокупления оставалось лишь посвятить новоиспеченного специалиста в тонкости науки о двойной бухгалтерии, без владения которой любая интеллектуальная производственная деятельность становилась теперь экономически нецелесообразной.

Как оказалось, не напрасно ещё с детства запал в память Карины сюжет одного из самых популярных советских мультфильмов о том, как девочка, гуляя по лесу, напевала незамысловатую песенку: «Кто похвалит меня лучше всех, тот получит вкусную конфету». На этот её призыв сбегались звери, и слетались птицы, упражняясь в комплиментах певице, в желании переплюнуть друг друга в мастерстве лести и получить желанный приз. Лишь спустя годы, повзрослев, дети смогли в полной мере оценить воспитательную ценность этого кинопроизведения и, вспоминая его потом всю жизнь, не раз убеждаться в вечной непреходящей ценности таланта угождать любому вышестоящему.

Когда Карина попыталась обратить внимание начальника на то, что теперь выполняет работу, которой совсем недавно занималось пять человек, и которая должна соответственно оплачиваться, на её склоненную над работой спину призывно легла теплая широкая мужская ладонь. Карина ощутила укол острого длинного ногтя мизинца, служившего специалисту отверткой, которая на любом заводе всегда кстати, и почувствовала себя жертвой когтей и клыков беспощадного хищника.

Самолюбие не позволило Карине обменять свободу, хоть и нищую, на регулярные прогоны сквозь мужской строй и жить в вечном конфликте с собой. Поэтому она предпочла роль суфлера для более одаренных актрис, не обремененных профессиональными обязанностями, но играющих на сцене заводской жизни главные роли и получающих соответствующие вознаграждения.

11

Трудовые будни регулярно разбавлялись шумными корпоративами с участием тех же «верхов» и их приближённых, но были и исключения: среди рядовых цеховых работниц завода тоже находились желающие приобщиться к светской заводской жизни. Они не отличалась особыми внешними данными и интеллектом, но отсутствие комплексов и умение ублажить любого подвыпившего мужчину в любом тёмном уголке, которых на заводе было предостаточно, обеспечивало хотя бы временное зачисление рядовых тружениц в «семью».

Одна из таких дам невольно повлияла на дальнейшую судьбу Карины, чуть не лишив работы, благодаря одной хвалебной газетной публикации в местной газете, героиней которой она стала за особые заслуги. Карина, прочитав статью, с удивлением узнала, что популярная героиня всех увеселительных заводских мероприятий является передовиком производства, преданным принципиальным партийцем, активным участником общественной жизни завода и вообще обладает набором самых завидных человеческих качеств. Она долго хохотала, а потом не выдержала и отыгралась за оскорблённое самолюбие, отправив в газету письмо, в котором изложила сомнения в достоверности изложенного. Карина постаралась завуалировать основную причину его написания и представить её, как месть завистливой соперницы, но, видимо, переборщила с накопившейся желчью и задела мужиков за живое.

Карина не ожидала, что это письмо вызовет такой резонанс, но на завод срочно нагрянул корреспондент, автор роковой статьи, и её вызвали в кабинет к директору на допрос. В окружении прямых и косвенных участников событий, ставших поводом для написания статьи и причиной этого срочного заседания, Карина сразу разглядела незнакомого мужчину, который организовал этот настоящий суд с грозными обвинительными речами. А после заключительного вопроса, заданного ей корреспондентом: «Чего Вы добиваетесь?», ей предоставили последнее слово.

Карина в своем письме просто осмелилась выразить собственное мнение, и ей самой хотелось начать навязанные разборки с этого же вопроса, но обращенного к самому корреспонденту, но первый же взгляд на его лицо, и попытка поймать взгляд оказалась безуспешной. Собеседник страшно косил, и оба глаза, независимо от направленности его взгляда, были навечно зафиксированы на кончике собственного носа, что с учетом узкопрофильной специфики деятельности сочинителя было скорее преимуществом, чем недостатком.

Карине грозило увольнение, если бы не непосредственный начальник, который смог убедить директора в нецелесообразности такой меры, обрисовав мою загруженность и объяснив сложность срочной замены. Несмотря на испорченную репутацию, Карина осталась на заводе, но не была прощена и постоянно испытывала немилость начальства, а скоро эта её выходка была просто забыта благодаря очередной смене руководства.

Так Карина проиграла в борьбе за гласность и демократию, но на всю оставшуюся жизнь уяснила, что, несмотря на неумение устраиваться в жизни и зарабатывать, всегда сможет удержаться на плову благодаря способности работать за троих и поэтому оставаться востребованной. А это в свою очередь обеспечивает определенную свободу и независимость, что уже само по себе всегда бесценно.

Избежать полной зависимости от людей невозможно, и если от множества других: алкогольной, наркотической, пищевой, адреналиновой, сексуальной всегда есть хоть какой-то шанс излечиться, то определенная зависимость от людей может быть не только опасной, но и губительной. Умение выживать и быть уживчивой – далеко не одно и то же, но научившись выживать, приобретаешь дополнительный шанс избегать общества тех, кто для тебя опасен или просто неприятен.

Положение Карины на заводе становилось всё более оскорбительным, но все попытки противодействовать системе заканчивались не в её пользу, и, вернувшись с очередного отпуска, она застала в своем кабинете новую любовницу шефа. За особые заслуги та получила должность его заместителя с зарплатой, вдвое превышающей зарплату Карины, и пропуск со свободным графиком работы, чтобы не скучать на заводе целыми днями, а появляться для выполнения особо важных заданий.

– Мордва произошла от финнов, поэтому она такая умная, – попыталась объяснить Карине столь успешный рост своей карьеры умная мордовка.

Как бы ни гордился человек уровнем своего интеллекта, всегда найдётся кто-то умнее его, а у здравомыслящих коров больше возможностей обеспечить себе сытое существование, чем у свободолюбивых резвых лошадей. И Карине, споткнувшейся на очередной ступени своего эволюционного развития, осталось лишь принять поражение на пути к вершинам финского интеллекта и двигаться дальше в заданном более опытным наставником направлении.

12

Заканчивался двадцатый век, когда в одну из новогодних ночей телезрители стали свидетелями большого спектакля о добровольном отказе первого российского президента от власти. В составе традиционных поздравлений вместе с прощальным «простите» прогремело: «Я ухожу» для большинства россиян так же неожиданно, как когда-то гагаринское «поехали». Третий миллениум начинался под уже известным девизом: «Есть у революции начало, нет у революции конца», а встреча с ним сопровождалась новыми, но не оправдавшимися надеждами.

Если принять известную теорию о развитии человечества по восходящей спирали, то Россия, так и не дождавшись обещанного многочисленными астрологами наступления спасительной эры Водолея, на многие десятилетия забуксовала на одном из ее витков. И в двадцать первом веке великое государство продолжило «вращение» по тому же кругу, в чем-то повторяя опробованное на более низших витках эволюции. Развиваясь по принципам, соответствующим провозглашенному когда-то особому собственному пути развития, Россия по сути переживала очередной период, так точно названный в прошлом веке застоем. Теперь такой порядок вещей именовался стабильностью, а значит запланирован надолго, если не навсегда.

– В России – бардак, – слышалось многие лета.

Но это – не бардак, а определенный узаконенный порядок, при котором «три толстяка» без проблем всегда могут «иметь» всех остальных, обеспечивая на века себя и множество своих родственников и потомков. Власть в прошлом веке захватили, а благодаря отработанной выборной системе смогли удерживать в наступившем люди-калькуляторы, основные функции которых сводились к продаже того, что ещё можно продать из всего, отпущенного России всевышним, и дележу вырученного между собой. Своих детей, спускающих всё нажитое родителями на игры и зелье, хозяева жизни обрекли на вечную скуку и деградацию

– Мы в шоке, – с отрепетированным удивлением восклицали чиновники после очередной процедуры периодического прореживания своих рядов под знаменем борьбы с коррупцией, выбирая очередного козла отпущения.

– Я жил бы в Москве, если бы она была европейской, – услышала Карина от своего родственника, покидающего родину.

Какой части материка больше соответствует Москва и вся Россия, Европе или Азии, сложно определить, как и сложно определить критерии объективного выбора этого. Но учитывая её успехи в выбранном особом пути развития, название Евразия теперь ассоциируется с чем-то вроде «ни то, ни сё», а всё население в процессе борьбы за победу демократии разделилось на «Единую Россию» и всех остальных. Последние потеряли всякий смысл и желание развиваться и совершенствоваться профессионально, и теперь дилетантство и непрофессионализм, оккупировавшие все области человеческой деятельности, диктовали свои условия и определяли качество жизни в России.

Проходил год за годом, собираясь в десятилетия нового века, но жизнь в России мало чем отличалась от пережитой ею во время нашумевших девяностых прошлого века. Полки давно заполнились товарами, но чтобы что-нибудь купить, нужно, как известно, сначала что-нибудь продать, а с этим у многих россиян регулярно возникали проблемы. Каждое предприятие всё так же контролировалось определенной «крышующей» группировкой, и если раньше дань собиралась только с частных предприятий, то теперь деньги «отмывались» и в государственных, бюджетных.

Спокойнее стали проходить «стрелки», но так же, как и в девяностых, горели киоски и магазины, и регулярно отстреливались конкуренты в борьбе за раздел контролируемых территорий. Даже если бог есть, «братков» боялись больше: став частью цивилизованного российского общества, они не боялись ничего, а к жизни в соответствие с известным афоризмом о том, что миром правит ничтожество, все быстро привыкли.

С падением цен на нефть после того, как львиная доля нефтедолларов разлетелась по нескольким большим карманам, качество жизни продолжило снижаться, и уже квартиры на первых этажах жилых домов, проданные когда-то под магазины и мелкие предприятия, переоборудовались обратно в жилые помещения, а здания обанкротившихся банков надолго опустели. Лишь официальная статистика в отличие от реального производства благополучно продолжало своё развитие, невзирая на различия в понятиях греха и погрешности при подсчетах. Она всегда готова строить колонны в бой за всеобщее счастье, подбадривая уставших в вечном ожидании свежими отчетами о росте зарплаты, снижении цен на необходимые товары и оптимистическими экономическими прогнозами.

Святая троица политиков, экстрасенсов и священников обеспечила стройное движение масс к очередному светлому будущему. А прохожие на улицах всё чаще обновлялись угрюмыми людьми с неподвижными отрешёнными лицами, потерявшими всякий смысл в жизни, в чёрных и серых, отживших своё, одеяниях. У них в противовес официальной версии с каждым днем появлялось всё больше поводов поворчать:

– Великая Рассея, твою ж мать!

И если старшее поколение, закалённое в боях, всегда готово было терпеть многие лишения, лишь бы не было войны, то теперь без неё и так не обходилось, и одна война перерастала в другую, ещё более бессмысленную и жестокую. Популярная когда-то песня «Хотят ли русские войны» уже давно потеряла свою актуальность: хотели ли, не хотели, но воевали постоянно, только теперь – уже на чужих территориях. И чем быстрее в России иссякали природные ресурсы в качестве основного источника существования, тем яростнее и продолжительнее становились войны. Так крупнейшая мировая нефтяная держава всё быстрее перерождалась в военную, теряя бывших друзей и приобретая новых врагов. А государственная статистика умалчивала реальные данные продолжающейся «утечки мозгов», и всё больше невостребованных молодых российских специалистов оккупировали «поверженную» Германию.

В такой ситуации не обойтись без тотальной демагогии, мало чем отличающейся от осмеянной коммунистической, когда с большой трибуны народные артисты регулярно напоминали о том, что все действия правящих продиктованы интересами народа. Соответственно кардинально изменилась работа средств массовой информации: исчезли неугодные телеканалы и радиостанции, активно заработали «патриотические», разъясняющие массам логику и правомерность официальной политики. А в одном из выпусков новостей торжественно объявили о новой президентской программе по воспитанию патриотизма и выделении из госбюджета на её проведение очередных миллиардных траншей, и в том, что эти деньги будут освоены, никто не сомневался.

На ежегодных пресс-конференциях в течение уже второго десятилетия двадцать первого века звучали одни и те же вопросы, на которые вместо конкретных ответов сквозь плохо скрываемые усмешки звучали остроумные шутки. Воспитанные примером гайдаровского Мальчиша-Кибальчиша, руководители российского государства стойко принимали удары иноземных Плахишей, и не уставали повторять, что Россия продолжает двигаться по демократическому пути развития с дальнейшими завидными перспективами.

На её территории и уссурийские тигры, и журавлиные стаи, и косяки рыб, и все человеческие особи были обеспечены мудрым многолетним руководством, красочно подкрепляемым квалифицированным пиар менеджментом. А ежегодные новогодние поздравления сопровождались традиционными лозунгами, и нестареющий президент, освоивший все рыбные места, не торопился прощаться. Но всем давно известно, что власть – от бога, и недовольные ею грешники обеспечивают себе адские муки уже при жизни.

– Нас нельзя оцифровать, нас нельзя отформатировать! – кричал со сцены известный юморист.

Оцифровать нельзя, но выдрессировать можно, поэтому самыми распространенными и прибыльными стали все виды российского бизнеса по принципу «развести лоха», и множилась армия Раскольниковых, которые в отличие от классического персонажа не страдали муками совести – все их деяния были официально узаконены. Да и турникеты в российских метро, которые отсутствуют в европейских городах – тоже своеобразный символ этого национального бедствия.