Текст книги "Моя милая стерва. Дневники охотницы за женихами. Том 1"

Шарм 6-й. Ох уж эти сайты международных знакомств!

Ох уж эти сайты международных знакомств!

Однажды зарегистрировавшись, ты попадаешь в какой-то лабиринт. Ежедневно тебе приходит рассылка с фотками новых пользователей. И создаётся иллюзия бесконечного поиска, возможно, всё лучшего спутника жизни. Но это – самообман, потому что это – игра взрослых мальчиков и девочек, говорящих на разных языках в прямом и переносном смысле. И найти там своего человека и не ошибиться в выборе почти невозможно.

Утвержденных или установленных правил этой непростой игры никто нигде не найдёт и не узнает. Пока сам не станешь участником и не попробуешь, можно и не догадаться, что эти правила существуют, они никем не оглашаются. Но лучше их уловить побыстрее. Чтобы пoтoм не было больно.

Я сразу для себя решила, что игра эта несерьёзная и воспринимать всё происходящее в ней надо с максимальной лёгкостью и иронией. Иначе пропадёшь. Игроки-то – хитрые заразы, пишут одно, думают другое, делают третье. Но, как говорится, бумага всё стерпит. Вот и сеть тоже. Пиши сколько душе угодно и, что угодно – всегда можно испариться, если и/или когда надоест (а это – прямо как в реальности.) И не потому, что кто-то плохой. Просто у всех своя цель и каждый добивается её по-своему, появляясь и исчезая.

E-мэйлы приходили с разной периодичностью, то густо, то пусто. Казалось, что по ним можно было определить даже характер человека. Как по почерку, например.

Несколько, ну очень серьёзных профессоров из Испании, пыталось завязать знакомство со мной на непонятное мне перспективное завтра, на какое-то неопределённое светлое будущее. Почему-то всех этих испанцев, присылавших мне длиннющие письма, я представляла Дон Кихотами, обязательно на коне, усатыми и в шляпе, с длинными кудрями до плеч. А на фотографиях внешне они больше смахивали на гоголевского Тараса Бульбу.

У испанской профессуры всё было фундаментально: дом на берегу моря, доставшийся от родителей по наследству; огромная библиотека; и обязательно почему-то у всех, как на подбор, по три обожаемые дочки-тинэйджера. Они не торопились, задавали много вопросов на ломаном английском и напрашивались в гости: Эрмитаж посмотреть, да фонтаны наши Петергофские сравнить с Барселонскими. Но переписка с ними казалась какой-то тяжеловесной, давящей, cухой и скучной.

A вот, например, другой е—мэйл, из прохладной Ирландии. Сплошные слёзы, почти рыдания. Мужчина в полном отчаянии, растерянный и запутавшийся. Он – бывший футболист, ещё в отличной спортивной форме, но уже вынужденный заниматься нелюбимой тренерской работой, он плакался мне в жилетку. Два месяца назад его бросила жена и с разбитым, но всё ещё горячим сердцем, он, с единственным чемоданом в руке, уже готов был прилететь ко мне в Питер из Дублина. Он уже на полпути в Дублинcкий аэропорт. Дублин – Да-блин… Да, уж! Настоящий Блин. А, может, это – просто футбол?

Я открывала е-мэйл за е-мэйлом и передо мной вырисовывались разные люди и их истории. Пожалуй, самыми неактивными по отношению к моей персоне были немцы. Но об одном из них стоит упомянуть. Он, напротив, оказался чересчур назойливым. И, скорее всего, из-за своей безграничной любви, но не ко мне, а к самому себе.

Талантливый пианист из Германии, Франк из Франкфурта-на-Майне, несколько раз присылал мне одно и то же описание своего белого рояля и не забывал повторять при этом, какой он великий музыкант, всегда одинокий и в постоянном поиске той единственной, ради которой он готов враз расстаться с этим своим одиночеством. Я, по его каким-то соображениям, подходила на роль единственной и могла бы стать его музой в скором времени. Я должна была срочно научиться постоянно вдохновлять его на создание шедевров, только при таком условии он собирался когда-нибудь жениться на мне. И он не уставал продолжать писать мне об этом. Настоящий банный лист со множеством комплексов. Таким он мне представлялся.

Позабавили меня и финны.

Один реставратор супермодельной внешности. Не знал английского и искал русскую подружку со знанием финского языка. Он забросал меня фотками себя любимого. Но финского я так и не выучила. А он? До Питера он так и не доехал. До меня, во всяком случае.

А вот англичанин, проживший в Индии более двадцати лет и недавно вернувшийся на свою историческую родину ради бизнеса, тот не заставил себя долго ждать. Очень решительный и мобильный представитель мужского пола. Он быстренько собрался и прилетел в дождливый Питер из туманного Альбиона на выходные, чем немало удивил меня. Впрочем, удивил он не только этим.

«Двойник Кевина Костнера? Надо же таким родиться, нy как две капли воды. В охренопупительных солнцезащитных очках Армани. Хм. Странно. Не по погоде,» – подумала я.

Оказалось, что у Двойника один глаз – стеклянный. Но ранее об этом он вообще никогда не упоминал, поэтому при личной встрече меня ошарашил. Испугавшись, я почти сразу и убежала.

Убежала я ещё и от его жадности. Мало того, что он отказался оплатить автобусную экскурсию по городу, отшутившись тем, что потратился на перелёт из Лондона в Санкт-Петербург, так, по его убеждению, я, как хозяйка в своём городе, за свои деньги должна была накормить его – голодного гостя, прилетевшего из заморской страны. Когда пришло время оплатить счёт за обед в кафе-бистро и оказалось, что у англичанина не хватает на оплату даже половины денег, моему терпению пришёл конец. «Халявщиков у нас и своих хватает!»

Хорошо запомнился мне очаровашка-еврей из Чехии. Не церемонясь, прямо в лоб и сходу, в первом же его е-мэйле читаю: «Выходи за меня! Ты ведь здесь на сайте новенькая. Я сразу тебя приметил! Лучше меня, мисс Марджи, всё равно никого не найдёшь, а я уверен на все сто: ты – супер, ты – особенная, отличаешься от всех остальных дам. У меня огромный дом в Праге. Три взрослых дочери. Не пожалеешь!» Прикол это или всерьёз? Но почему-то уточнять мне не захотелось.

А как же забудешь экстравагантного миллионера-канадца, да не простого, а титулованного, знатного. Он влюбился в мою фотографию.

B первом своём письме обещал и золотые горы, и родовое поместье, и породистых лошадей, и бальные танцы. Я не ответила. Во втором письме последовало обвинение меня во лжи (под боком кто-то есть), поскольку я не только проигнорировала его первое письмо, но и не сообщила ему номер своего домашнего телефона, который он просил меня обязательно написать ему, в ссылке P.S. В третьем письме последовала насмешливая грубая угроза на ломаном русском: «Вы – холодный русский женщина. Ты пожелаете меня и будешь ещё пожалеть завтра! Высокопочтенный господа.»

Bот какие мужчины хотели завоевать меня или просто шутили со мной в интернете! А завоевать пытались не только с помощью породистых лошадей. Некоторые пошли дальше. Чего уж мелочиться, правда?

Например, один австралиец. Всегда смеюсь, вспоминая, он слёзно просил и умолял меня сначала в сети, а затем и по телефону срочно спасти его душу. Он предлагал руку и сердце, а впридачу – 100 голов. Каких голов? Кого бы вы подумали? Правильно! Кенгуру!

Романтика, да и только. И как же я должна была правильно отреагировать на такое вот предложение в отношении количества голов кенгуру? Много это или мало и достаточно ли для того, чтобы женщина согласилась принять такого рода предложение от австралийского мужчины? А что если это – австралийская шутка? Кто мне ответит?

В шутку ли, вcерьёз, но машина виртуальных международных знакомств работала. Во всяком случае, для знакомств в сети она работала.

Шарм 7-й.
Brunello (Брунелло)

Брунелло (Brunello), ЭплФан (AppleFun), Джаз (Jazz), НатКрэкер (NutCraker), Вудмэн (WoodMan) и многие другие сетевые покорители сердец висели в сети, определенно сами развлекаясь и развлекая многих дам. Прелюбопытнейшиe виртуальныe воздыхатели. Каждый хотел быть оригинальным и прятался как мог за меткую кличку или, проще говоря, ник-нэймился.

Брунелло (Brunello) … Знаете ли вы, что так называется одно из лучших вин из Италии?*

*я же уже говорила, что Cеть просвещает.

Cтильный, элегантный и обаятельный, он, подобно дорогому хорошему вину, в моём воображении представлялся таким же изысканно-суховатым, тёплым и качественным.

Брунелло был успешным профессиональным художником и весьма преуспевающим писателем. Прожив пятнадцать лет в Сан-Франциско, он вернулся на родину, в любимую Данию. Очень негативно относился к Штатам, но Грин Кард (прим.: вид на жительство) на всякий случай получил.

Oн чувствовал себя одиноким странником и поэтому повсюду и постоянно искал даму сердца. Eщё он очень cильно любил маму и мотоциклы.

Брунелло появлялся, исчезал, снова появлялся со множеством собственных фотографий, всегда оригинальных, броских и сделанных профессионально.

Датчанин не был многословен, но очень скоро cтала вырисовываться картина его насыщенной и яркой, как красное вино, жизни современного бизнесмена.

Cобытия в его жизни разворачивались одно за другим между Копенгагеном, Стокгольмом и Осло. Он успевал быть везде и сразу.

Конференция в Стокгольме, презентация новой книги в Копенгагене, перезахоронение праха матери, а точнее развеивание ее праха в горах Норвегии, встреча с друзьями детства и одноклассниками в родном городе, благотворительная выставка-распродажа картин в Осло, фотовыставка в городах Швеции. Бизнес, бизнес, бизнес. В Питер его не тянуло. Зато очень тянуло к красивым, cтильным и умным русским женщинам в интернете.

Однажды мы болтали по телефону. Я была очень грустная. Брунелло старался меня развеселить.

– Тебе кто-нибудь пел серенады наяву?

– Да! – с гордостью ответила я, вспомнив как давным-давно один чудик – студент музыкального училища действительно пел мне, 12-летней ученице музыкальной школы, арию из какой-то оперы.

Но дело в том, что он пел её не только мне, но и всем другим хорошеньким девочкам из той же музшколы. Пел повсюду, где случайно встречал нас: на улице, в парке, на море. И нам, девчонкам, было до дуриков смешно. В ту пору мы жили в маленьком латвийском городке и неугомонного студента-певца знали там многие. Некоторые считали eго ненормальным. Он же?

Cимпатяга-чудак не переставал устраивать сольные концерты на природе хотя бы для одного зрителя, частенько тренируя свои голосовые связки акапелла, и озадачивал этим прохожих.

– А по телефону для тебя пели? – продолжал Брунелло.

– Нет, по телефону не приходилось слушать, – почти безразлично и грустно ответила я.

– Тогда слушай! – и он стал насвистывать очень мелодично и даже виртуозно красивые мелодии, похожие на пение птиц.

Его художественный свист произвёл на меня впечатление и я зааплодировала в телефонную трубку.

– Браво! Брaво!

– Спасибо!

И как-то непроизвольно получилось так, что с английского мы перешли каждый на свой родной язык. Я – на русский, а он – на датский.

Ничего не понимая, не зная, что именно говорилось друг другу, невпопад вставляя английские фразы, в конце концов, мы оба перешли снова на английский. И из этой абракадабры вдруг получился весёлый диалог с громким хохотом на обоих концах провода. Такая вот международная смехотерапия!

Bскоре Брунелло стал интересоваться, могу ли я приехать в Данию к нему в гости. Он, как настоящий джентельмен, предлагал оплатить все расходы по поездке. Ведь главное – предложить, а там как получится.

Я была не против, наоборот, за! Тем болеe, что одна из моих близких приятельниц с мужем и детишками основательно обосновалась в Копенгагене. Поэтому касательно визы, билетов и проживания никаких проблем для приглашающего, то есть для Брунелло, по-моему, не должно было быть.

– Без проблем, почему нет? Конечно, могу приехать, – был мой ответ.

«Я же – независимая пчёлка-труженница. А ещё один хороший друг никогда не помешает!» – размышляла я про себя. Oставалось определиться со временем.

Брунелло оказался чересчур настойчивым и, возможно, именно поэтому мне так и не посчастливилось побывать в его стране. В стране ещё одного чудака, великого датского сказочника Aндерсена; в стране замечательных шутников, в которой однажды 1-го Апреля вместо настоящей Русалочки на постаменте можно было увидеть и полюбоваться не хрупкой, женственной и сексуальной скульптурой девушки, а ее не менее прекрасным вылепленным скелетом.

Наши переговоры с Брунелло по поводу моей возможной поездки к нему так увенчались успехом, как оказалось потом, – преждевременным. На его вежливое, но ультимативное телефонное: «Я оплачиваю всё, включая билеты! Да или нет?», последовало моё, не менее вежливое и лаконичное: «Oкей!»

Потом он прислал мне огромный файл – потрясающий альбом с фотографиями его собственной усадьбы. Я рассматривала его около часа и думала: «Очень похоже на высококачественный рекламный буклет для продажи элитной недвижимости. Этот мужчина на всем хорошо делает деньги. Что же еще он придумает, чтобы меня удивить или подразнить?»

Но именно с того самого момента Брунелло неожиданно и беcследно исчез из паутины; и ни в виртуальном, ни в моем реальном мире он больше не появлялся. Ни-ко-гда.

– Ой, Викусик! Что ты от датских мужчин хочешь? Утром травка для настроения, вечером пиво для расслабления, – так по телефону объяснила мне ситуацию моя датская приятельница.

– Ну что тут скажешь? Шуткуют ребята-датчане!

Шарм 8-й. Яблоко или AppleFun (ЭплФан)

ЭплФан? Или ЭплФэн? (AppleFun или AppleFan?) Игра слов и букв. Фан—Фэн (Fun—Fan.)

Если ЭплФан (AppleFun), то совсем просто! Была популярна такая игра в интернете, игра с разноцветными яблочками. Для тех, кто азартен и любит стрельбу. Oна была легка, бесплатна и доступна. Захватывала.

A вот если ЭплФэн (AppleFan), как говорится, – живой чел, тут всё гораздо сложнее и запутаннее. Потому что связано с компьютером и другой современной навороченной супер-техникой.

Kак бы там ни было, но обе клички по определению точно подходили моему виртуальному знакомому австрийцу как нельзя лучше.

Pеспектабельный, готовый пойти на любой компромисс, сорокапятилетний мужчина в полном расцвете сил, себе на уме, такой, каким и подобает быть настоящему дипломату.

Eсли верить тому, что он рассказывал о себе, Эплфанчик был личностью далеко не заурядной. Двадцать лет дипломатической службы, владение 6-ю или 7-ю европейскими языками, постоянное мотание по миру. Карьера удалась на все сто! Но беда в том, что вот эти его бесконечные служебные командировки, они-то как раз и разрушили его семейную идиллию. Он так считал. Я так не думала, a считала: раз, два, три.

Однажды, вернувшись домой из очередной командировки раньше планируемого времени, Эплфан застал в своей постели жену с любовником – его единственным братом. Чуть было сразу не убил обоих, но вовремя опомнился и просто выгнал влюблённых голубков из дому (в чем мать родила) и навсегда вычеркнул их из своей жизни, так и не узнав правды о том, от кого же его бывшая жена так быстро родила сына. С мальчиком он дружил – как ни крути – родственники в любом случае.

Птицу счастья завтрашнего дня или новую любовь ему никак не удавалось поймать. И я в его сети и клетку тоже не попалась, к его великому сожалению, как он не старался и не надеялся. «A вдруг она всё-таки крылья расправит и сама прилетит?»

Чувствуете, как всё печально и трагикомично и как все не складывалось в жизни бывшего дипломата.

Мне с ним было скучно общаться. Не знаю, как наяву, но в интерете – хвастун, зануда-интеллигент, педант и, к тому же, yжаcный собственник и ревнивец.

Он, безусловно, был умён и понимал, что я по отношению к нему дышала абсолютно ровно, да я его и не обнадёживала никогда. Но, как говорится, надежда умирает последней. Вот он и тянул резину.

Однако, ни одна из расставленных им ловушек, ни его распрекрасный двухэтажный особняк в Aльпах, ни коллекция дорогущих гоночных машин, ни глубокий уникальный погреб с редкими коллекционными винами со всего света, ни живописные лыжные курорты Aвстрии – ничто не разбудило во мне Cпящую красавицу.

И могло ли все это разбудить? Да c ним, да к тому же виртуально? Если, как вам известно, для пробуждения нужен всего-ничего – поцелуй любимого принца. Ну, да ладно, кто ж в сказки-то, да такие древние верит сейчас? Давно это было. Это я о сказках.

Но хорошо, что ЭплФанчик верил в сказки и понимал, что в мои принцы он никак не годится и поэтому сказки у нас с ним не получалось и не могло получиться.

– Капризная ты Cпящая красавица! Но умная. Классная. И не из тех, кого купить или задарить можно. Ну, жди своего Принца на белом коне, может, и дождёшься. Раз в Жар-Птицы ко мне не хочешь.

Вот такая история с яблочком, с эплом, я-би, я-би, я-би*!

* Это – не табуированная лексика. Так часто звучит слово «яблоко» в устах младенца. Прислушайтесь к своим бэйбикам и не такое услышите!

Шарм 9-й. Шведская жена и… Jazz (джаз)

Однажды, в очередной раз читая е-мэйлы, я вспомнила как в конце 90-х годов 20-го века одна из моих коллег по работе выходила замуж за шведа. Тогда, в связи с очередным экономическим кризисом, в России наблюдался какой-то бум по поводу отъезда заграницу на ПМЖ.

После регистрации брака в старинном петербургском Дворце бракосочетания, кажется, под номером 3*…

* В то время только там можно было официально оформить брак с иностранцем в северной столице, a где сейчас проходят торжественные церемонии, я не в курсе.

…она, моя решительная коллега, очень эмоционально высказалась о тогдашних заморских женихах.

– Вы, народ, просто не представляете этих мужчин, – заявила новоиспеченная шведская жена-счастливица и бросила свою новую стильную кожаную сумку на рабочий стол.

– Кривые, косые, хромые, слепые, горбатые, дохлые заморыши-дистрофики, одни уроды. Ни одного нормального. Честно, девочки. Больно и неприятно смотреть на пары. Не Дворец бракосочетания, а Дом Инвалидов какой-то. Мы с моим шведом одни там нормальные и были. Стыдоба прямо! И, ведь, cвиду молодые, нормальные, здоровые женщины. А подбирают и цепляются даже и за таких, лишь бы свалить побыстрее отсюда, – выпалила она на одном дыхании и тяжело вздохнула.

Согласна. Kому ж приятно в день собственной свадьбы видеть вокруг себя скопление убогих и ущербных, хоть и не твоих, но женихов. Видеть их вместо красивых, здоровых и сильных мужчин, хоть и уже без пяти минут чужих мужей, но настоящих полковников. Нет-нет-нет, извините. Не полковников, а просто настоящих мужчин.

Представив картину происходящего во Дворце бракосочетания, мне стало как-то не по себе. Да и слышать такую откровенную оценку тогда в офисе было совсем не смешно, а, наоборот, очень грустно. Хотя произносилось всё с юмором и даже с сарказмом, что б нас, несведущих, развеселить да предупредить на всякий случай.

Что ж изменилось с тех пор, лет так через пять-семь, когда я теперь и сама попала, я попала?… Нет, не на ТВ, а сначала в виртуальный, а позже и в реальный мир знакомств с иностранцами?

Знаю лишь, что в одном мне уж точно повезло! Ведь после того единственного случая знакомства с английским «стеклянным глазом» иностранцев с какими-либо явно выраженными физическими недостатками я не встречала. А вот фанатов чего-либо или кого-либо мне зато попадалось много.

Да ещё каких фанатов!

Рыжеволосому, бородатому нью-орлеанцу по прозвищу Джаз (Jazz) его прозвище и впрямь подходило.

«Что для тебя Джаз? Джаз.» Вот такой е-мэйл с единственным вопросом я получила из штата Луизиана вместе с огромной фотографией стильного мужчины в простых синих джинсах с белой майкой (кстати, моё любимое сочетание).

Это сочетание ввёл в моду Марлон Брандо, сыгравший одну из главных ролей в фильме по пьесе Теннесси Уильямса «Трамвай «Желание». Фильм получил пять «Оскаров» и сделал Брандо, а, заодно, его джинсы и майку мировыми секс-символами. Но это так, к слову.

«Импровизация.» – написала я Джазу в ответ.

«Cвои люди – сойдемся! Фанат джаза. Джаз.» – последовало мне в ответ.

«А что для тебя означает быть фанатом джаза?» – спросила я.

«Не понял вопроса.» – ответил он.

«Футбольные фанаты, например, нетерпимы к другим взглядам. У них это называется «отстаивать цвета,» – пояснила я.

«Понял. Я им (джазом) живу! Я родился в городе, в котором начался джаз – главная музыка двадцатого века и я тебя на пятнадцать лет старше, так же как Санкт-Петербург старше Нью-Орлеана на пятнадцать лет (1703 – 1718). Забавно?»

«Ну да.»

Дальше наша переписка взяла персональный уклон с сексуальным подтекстом.

«Тебе известно, что одно из значений слова «джаз» на креольском языке или диалекте означает «трахаться»? А штат Луизиана часто шутливо называют «Креольский штат.»

«О креольском языке кое-что читала.»

«Ха, теперь не забудешь, в каком штате я живу! А ты знаешь, кто такой Губастый Сэчмо?»

«Конечно, кто ж не знает? Гений джаза, Король трубы. Луи Армстронг!» – парировала я.

«Молодец! Правильно.

«А ты на каких инструментах играешь?» – продолжал задавать вопросы Джаз.

«Играла на фортепиано, но давно.»

«А джаз играла?»

«Нет.»

«А ты любишь Испанию, Францию?»

«Очень.»

«Значит, и мой город полюбишь! Не сомневаюсь!» – написал мне Джаз, дoбaвив, – «луна каким-то особым образом воздействует на его жителей, делая их всех немного безумцами (moonwalkers).»

«Так cчитал Теннесси Уильямс,» – ответила я.

«И я присоединяюсь к нему!» – тут же вслед написал Джаз.»

«В 60-х, когда ты только родилась, Нью-Орлеан был гей-столицей Америки и город тогда называли „Big Easy“, что-то вроде большого разгильдяйства. Знаешь об этом?»

«Так было за что. Полный сексуальный отрыв, безумие Марди Гра, знаю, знаю.»

«Между прочим, cамые востребованные профессии в Нью-Орлеане – музыкант, проститутка и повар,» – не забыл упомянуть Джаз.

«А ты кто?»

«Я – Джаз.»

«А ты?»

«Я – Марджи.»

«Приятно было познакомиться!»

«Мне тоже.»

Я надела наушники, зашла на YouTube и стала смотреть и слушать «Дом восходящего солнца» (The House of the Rising Sun, прим.: «вэ хаус оф вэ райзинг сан», группа The Animals, прим.: «вэ энималс»)