Текст книги "Австралийское сокровище"

Кстати, я Джемайма. Кларри называет меня Маймой. Скажите, как вам удалось посадить такой огромный самолет на эту узкую дорогу?

– Это все, что я мог сделать, мэм. – Митч улыбнулся. – Нам надо взглянуть на Кларри. Он – ваш муж?

– Мой, детка. – Она пристально наблюдала за Митчем и Кристин. – Он то теряет сознание, то приходит в себя, – объяснила она им. – Кажется, сотрясение мозга или, не приведи господь, сердечный приступ. Он сильно ударился головой о ветровое стекло. Я выбралась наружу, а он не смог. Бедняга Кларри! Я просила его подождать, пока кенгуру уйдут с дороги, но он решил прорваться сквозь стадо.

– Как ты собираешься вытащить Кларри? – прерывающимся от волнения голосом поинтересовалась у Митча Кристин.

– Еще не знаю, это зависит от условий, в которых он находится. Но вытащить его я должен.

– Можем мы что-нибудь придумать с машиной?

Перевернуть или приподнять?

– Не знаю. – Митчелл нахмурился. – Возможно… – размышлял он вслух, – машина не слишком сильно накренилась. Когда ты бросишь тяжесть своего веса…

– Очень смешно. – Они препирались как в те далекие дни, словно и не было разлуки.

Все оказалось гораздо хуже. Очевидно, когда машину занесло, Кларри ударился о руль, разбил головой ветровое стекло. Его щеки и лоб представляли собой настоящее месиво. Он казался гораздо старше Джемаймы или сейчас выглядел так.

Вдали бродили дикие верблюды. Они двигались большой группой. Вот еще одна угроза Для неосторожных туристов. Кристин знала это не понаслышке.

– Черт, он без сознания, – сказал Митч, быстро осматривая пострадавшего. Как и любой скотовод, работающий вдали от населенных пунктов, он прошел курс первой медицинской помощи и мог оказать помощь при несчастном случае. – Дыхание затруднено, но шея в порядке. Думаю, сотрясение в тяжелой форме. Он в опасном состоянии. Все, что я могу сделать, – это доставить его в Кумера-Кроссинг. Это быстрее, чем вызывать сюда медицинскую авиаслужбу. – Он взглянул на обеспокоенное лицо Кристин. – А ты сообщи по радио о происшествии. Им понадобится бригада «скорой помощи».

Скажи о сотрясении и вероятном солнечном ударе.

Кристин бросилась к самолету, и Джемайма минутой позже побежала за ней.

К моменту их возвращения Кларри уже лежал на дороге, под ним был коврик, обнаруженный Митчем в машине.

Джемайма громко вскрикнула.

– Эй, вот это да! Ты подремываешь, Кларри? Она внимательно глядела на мужчину на коврике.

– Он в сознании… правда, Кларри? – Митч склонился над пострадавшим.

– Что произошло? – внезапно спросил Кларри, его голос звучал глухо.

– Мы врезались в кенгуру. – Джемайма крепко сжимала пальцами дрожащую руку мужа. – Но Бог не забыл о нас, Кларри. Сюда прилетели ангелы.

Митч широко улыбнулся ей.

– Еще никто не называл нас ангелами.

– Но у вас же есть крылья? И я чувствую, вы принесете людям много добра. – Джемайма искоса взглянула на Кристин. – Красивая девушка. И высокая, я люблю высоких, а коса твоя как канат. Верите или нет, у меня тоже были когда-то такие волосы.

Могу поспорить, твой муж любит расчесывать их.

Наверно, вы – новобрачные.

Кристин покраснела, не смея взглянуть на язвительно улыбающегося Митча.

– Откровенно говоря, он мне не муж.

– Так скоро будет. – Джемайма взглянула на своего мужа, который нежно ей улыбнулся. – Любовь написана у вас на лицах. Уж я-то знаю. Кларри не дал бы соврать, будь он в полном здравии.

– Джемайма, вы – женщина, которая заряжает положительной энергией все вокруг себя, – любезно сказал Митч. – Теперь я хочу, чтобы вы с Крис пошли вперед, а я попробую донести Кларри до самолета.

– Ух ты! – воскликнула пожилая женщина и взяла руку Кристин. – Да он настоящий герой Австралии.

Неудивительно, что ты в него влюбилась. – Она тепло улыбнулась Кристин. – Я помолюсь за вас обоих.

– Прочитайте молитву тысячу раз, – шутливо попросил Митч. – Как вы себя чувствуете, Кларри? спросил он, когда женщины двинулись вперед.

– Живу пока, но… – Пожилой мужчина скривился от боли.

– Плохо?

– У меня в глазах двоится.

– Небольшое сотрясение мозга, – объявил Митч, утешая старика. – Я донесу вас до самолета.

– Со мной все будет в порядке, если ты только сможешь донести меня, – сказал Кларри. – Боюсь, дойти сам я не в силах.

– Вам и не надо, – усмехнулся Митч. – Расслабьтесь и наслаждайтесь услугами носильщика.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«В отличие от Уаннамурры, Марджимба совсем не изменилась со времен дедушки Митча», подумала Кристин. Капитан Дуглас Клейдон, награжденный медалью за отвагу в бою, вернулся домой с войны в северно-африканской пустыне и женился на преданной ему Кэтлин. Он пристроил дополнительное крыло к особняку, которое стало домом его родителей. Сами они переселились в основное помещение. Дуглас мечтал о детях. Сыновья помогали бы ему управлять Марджимбой, а дочери радовали бы своей красотой. К сожалению, у них с Кэтлин был единственный сын – его любимец – и четверо умных дочерей, вышедших замуж за молодых людей из таких же достойных семей первых поселенцев. Они создали могущественную империю владельцев земель. Они всегда были рядом и в радости и в горе и помогали друг другу.

Кристин стояла на дороге в слепящем солнечном свете – над головой стремительно носился и щебетал волнистый зелено-золотой попугайчик – и смотрела на огромное поместье клана Клейдонов.

Дом утопал в роще финиковых деревьев. Два крыла расходились под углом от центрального строения, и все вместе образовывало три отдельные пирамиды с круговыми верандами. Ко всем трем зданиям вели короткие пролеты каменных ступеней. Она знала, Митч живет в западном крыле с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать.

В первый раз они занимались любовью в спальне Митча после устроенного Клейдонами бала. Кристин помнила ту ночь до мельчайших подробностей, словно она была вчера. Жар, пульсирующая кровь, гулко бьющееся сердце. Откровенное желание.

В ту ночь она была самой заметной девушкой на балу. Она-то считала, что во всем виноват ее рост. А Митч утверждал, что Крис просто чертовски хороша.

– Твои глаза подобны двум сапфирам, кожа мерцает как жемчуг, а губы напоминают рубины. – Томимый желанием, он превращался в лирика. – И я вижу соблазнительную складку между грудей и румянец на твоих щеках!

У него голова кружилась от любви к ней. Ее сердце – в его руках.

Шелковое бальное платье было того же оттенка, что и глаза, – голубое, плотно облегающий откровенный лиф, узкая талия и удивительно красивая широкая юбка. Бабушка Рут позволила Кристин надеть несколько фамильных драгоценностей – скорее из желания покрасоваться достатком, чем из любви к внучке: прекрасный сапфир, величиной с грецкий орех, в обрамлении бриллиантов и такие же сережки, которые, когда она танцевала и наклонялась то в одну сторону, то в другую, касались щек, позвякивали и сверкали. Даже ее мать, казалось, находилась под впечатлением от красоты дочери, а отец с восхищением и гордостью обвил рукой изящную шейку и, целуя Кристин в щеку, пробормотал:

– Моя красавица!

Митч назначил ей свидание. Он всегда назначал ей свидания. Крис пришлось исступленно бороться с собой. Все ее чувства, знакомые и еще неизведанные, перемешались… В ту ночь Митч стал ее первым мужчиной.

Воображение рисовало перед девушкой яркие образы, и она лишь стонала, а Митч, страстно обнимая в темноте свою возлюбленную, шептал:

– Я не могу, Крис, не могу, не могу. Я не могу больше ждать. Я люблю тебя. Я с ума схожу по тебе. Моя любимая. Любовь моя.

Страсть в его голосе передавалась ей, и они оба, задыхающиеся от поцелуев и объятий, слепые от влечения, надеялись укрыться в спальне прежде, чем кто-либо заметит их.

Кристин с жаром отвечала на его поцелуи, устремляла свое тело, закованное в прекрасное платье, навстречу его телу. К восторгу примешивался ужас.

Они слились в экстазе, и их необычные отношения, начавшиеся еще в детстве, получили новый импульс. Это называется исступлением. Ее первый сексуальный опыт. Исполнение желаний!

Она могла просто сказать, что была единственной женщиной для единственного мужчины на земле…

– Что-то не так? – требовательно спросил Митч.

Он внес багаж на веранду и вернулся назад, удивленный ее рассеянностью.

– Хороший вопрос.

– Выглядишь так, словно тебя обуяли демоны памяти, – заметил он. Подростками они гордились тем, что умели читать мысли друг друга.

– Это была самая восхитительная ночь в моей жизни. – Кристин даже не пыталась скрыть от него свои эмоции. – Первая ночь нашей любви.

– Крисси, Крисси, зачем ты вспоминаешь это? спросил он, прислоняясь к джипу. – Разве ты не наслаждалась бурной личной жизнью все прошлые годы?

– Я? – Она скорчила насмешливую гримасу. – Я жила монашкой-отшельницей.

– Верится с трудом, детка, – отрезал он, сверля девушку глазами. – Ты сильно изменилась. И могла бы продемонстрировать мне, чему научилась.

От такой дерзости ее сердце сжалось.

– Кажется, ты дал понять, что мне не на что рассчитывать.

– Мы выросли, не так ли? – парировал Митч, продолжая пристально разглядывать ее. – Слова мои означали лишь то, что тебе не удастся затащить меня под венец.

– Я к этому и тогда не стремилась, – язвительно напомнила она.

– Вы, женщины, – жестокие существа. Ты когда-нибудь думала о наших отношениях? Мы занимались любовью где только могли – в конюшне, около реки, у нашего пруда с лилиями… на каждом углу.

Разве это не настоящая любовь?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Скорее уж затяжной прыжок над пропастью.

Он быстро отвел взгляд, поправляя свою широкополую шляпу.

– Символизм, моя дорогая Крисси, на меня не действует. Однако, если тебе захочется ночью прокрасться в мою комнату, уверен, мы весело проведем время. Только уже никогда не станем прежними, и того, что было, не вернуть.

Резким движением она надела солнечные очки.

– Согласна. Никаких искушений.

– Ты отказываешься?

Она пошла было к дому, но вдруг резко остановилась – совсем близко от его насмешливого лица.

– Как случилось, что ты одинок?

– И это спрашивает женщина, которая выбросила меня на свалку! – Машинально он убрал выбившийся шелковый локон ей за ухо. – Я испытывал к тебе сильные чувства, Крисси. Но больше моя голова не окажется у тебя на подушке. Никогда!

– Кто может обещать?..

– Я.

– Митч Клейдон, не говори при мне слово «никогда».

Он тихо присвистнул и обворожительно улыбнулся.

– Знаешь, Крисси, твои слова звучат так, словно тебе опять семнадцать.

– Тогда ты уже влюбился в меня.

– Не отрицаю. – Его глаза стали цвета темной бирюзы. Она почти физически ощутила его неприязнь. – Я однажды прошел через это. И не собираюсь наступать на те же грабли. А теперь, пока мы не начали грубить друг другу, давай пройдем в дом.

Джуленн Клейдон была искренне рада Кристин.

Она скучала по своей дочери Индии, живущей в Лондоне.

Кристин прекрасно знала, как может быть одинока жизнь женщины на ферме, и поэтому изо всех сил старалась развеселить Джуленн. Они вместе гуляли или устраивали пикники на берегу лагуны.

Как в былые времена, обе наслаждались милой болтовней, слушали музыку, играли в шахматы.

Они обе любили шахматы. Кристин, для которой участие было важнее победы, каждый раз удивлялась стойкости Джуленн: та никогда не сдавалась. После очередной партии они всегда пили чай с восхитительными пирожными. Кристин сокрушалась, что растолстеет, если задержится в Марджимбе надолго.

– Разве скаковая лошадка может набрать вес? обычно отвечала Джуленн…

– Она такая же добрая и жизнерадостная, как в детстве, – сказала мать Митчу однажды вечером, когда он зашел пожелать ей спокойной ночи. – Успех не испортил ее! Она наслаждается тем же, чем и прежде: обедом в кругу семьи, безобидными сплетнями и последними новостями о жизни знакомых и друзей кто-то родил ребенка, кто-то в ожидании следующего, у кого-то в семье неприятности, – всем тем, чем так тяготилась Индия.

– Индия всегда была поглощена Кайлом, – сухо заметил Митч. Он смотрел, как мать спокойно и медленно расчесывает свои густые вьющиеся светлые волосы такого же золотистого оттенка, как и у него. – Она считала Кайла центром своей жизни.

– В этом виновата Рут. – Движения Джуленн стали резкими. – И я, конечно, тоже. Я поддерживала ее в желании завоевать Кайла.

Вздохнув, Митч уселся в кресло.

– Мама, никто не смог завоевать его, кроме Сары. Эти двое созданы друг для друга.

– Знаю. – Джуленн заговорила более спокойно. А как у вас? У тебя и Крис?

– Волей-неволей я встречаюсь с ней, – сказал он насмешливым тоном, в котором чувствовалась боль.

– Разве она не мила? – улыбнулась Джуленн. Она привезла с собой кучу фотографий. Целый мир моды. Это часть ее жизни, но не слишком важная.

Крис никогда не страдала тщеславием.

– Девочкой ее часто унижали, – сердито заметил Митч. – Разве ты забыла, как Энид и Рут обращались с ней?

– Ужасно. Неудивительно, что когда она расправила крылья, то улетела.

– Но она покинула и меня, мама, – напомнил Митч. – Я думал, что никогда не справлюсь с болью. Моя первая и единственная любовь. Она отказалась от меня, и ради чего? Чтобы показать всему миру свою красоту.

– Ты до сих пор не нашел лекарство от своей болезни? – Джуленн с откровенным сочувствием посмотрела на своего обожаемого сына.

– Ты, черт возьми, знаешь, что не нашел! Но это не значит, что я собираюсь падать на колени при виде Кристин.

– Ой ли?

– Не смотри на меня так! Я знаю, что ты думаешь по поводу Крис, но она снова уедет, мам. Не обманывай себя и оставь напрасные надежды. Наша жизнь скоро покажется ей слишком пресной.

Она жила в роскоши. Тысячи женщин мечтают о такой карьере.

– Пусть будет так, как будет! – неопределенно пробормотала Джуленн. Она подошла к своему бюро, взяла стопку глянцевых фотографий и передала их сыну. – Взгляни. Я знаю, ты хочешь посмотреть.

Мне кажется, существуют две Кристин. Одна – для общества: супермодель, вращающаяся среди знаменитостей. Другая – настоящая. Эта вторая любит землю, обожает лошадей и умеет прекрасно скакать верхом. Я уверена, она может отказаться от своей карьеры хоть завтра. Крис совершенно счастлива в своем старом обличье.

– Старом обличье? – усмехнулся Митч, на секунду задерживая взгляд на фотографии. – Ты имеешь в виду обтягивающие джинсы, короткие сексуальные легкие кофточки и полосатые рубашки?

Странные футболки с крошечными рукавами и занимательными рисунками, которые привлекают взоры всех мужчин к ее красивой груди? Теперь, мам, она женщина до мозга костей. Забудь мальчишеские ужимки, которыми она доводила свою мать.

– Ты думаешь, они пытались что-то в ней изменить? – задумчиво спросила Джуленн. – Рут Маккуин самая странная женщина, с которой я когда-либо сталкивалась. Она сильно влияла на бедняжку Энид.

– Это Энид-то бедняжка? Да ничего подобного! воскликнул Митч. Он навсегда был предан Кристин и ничего не мог с этим поделать. – Крис пришлось бежать от этой «бедняжки».

– Такое случается, – вздохнула Джуленн. – Правда, снимки удивительные? Крис фотогенична, камера ее любит.

– Из-за высоких скул. Они на всю жизнь останутся такими. Она уедет, мама.

– А ты не хочешь ее остановить?

– И пройти через круги ада снова? Мы были очень близки, но теперь между нами огромная пропасть.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, дорогой. Джуленн внимательно изучала лицо сына.

– Я не доверяю ей, – признался Митч.

– Господи милосердный! – Джуленн в отчаянии всплеснула руками. – Более достойной девушки я и представить себе не могу.

– Она жестоко поступила со мной, – буркнул Митч. – Когда она уехала, моя душа словно обуглилась. Больше я не дам ей шанса.

– Никогда не думала, что мой сын страдает грехом гордыни, – заметила Джуленн.

– Хорошо, страдаю. – Митч медленно выпрямился во весь свой огромный рост. Его мать, женщина среднего роста, в сравнении с ним выглядела малышкой. – Ты обворожительная, – тихо сказал он. – Прямо как румяное яблочко.

– О, спасибо, милый! – Джуленн зарделась от удовольствия. – Я пытаюсь держать себя в форме.

– У тебя получается. – Он наклонился и поцеловал мать в щеку. – Ты не против, если завтра утром я украду у тебя Крис на несколько часов?

– Что ты задумал? – Лицо женщины загорелось интересом.

– Отправимся на поиски Грома. Он увел с собой двух старых кобыл и молодую кобылицу. Барт видел его с табуном-гаремом вчера около Мьюладжимби Уатерхол.

– Ты хочешь поймать его?

– Собираюсь попытать счастья, – усмехнулся он. – Я не имею ничего против того, чтобы стада необъезженных лошадей жили на воле, но Гром – настоящий племенной жеребец. У него очень сильные ноги. Он гораздо выше диких лошадей и при правильном обращении даст прекрасное потомство. Крис когда-то обожала прогулки верхом…

– Уверена, в этом она не изменилась, – сказала Джуленн, довольная затеей Митча. – А твое предложение не застанет ее врасплох?

– Не застанет, – сухо сказал Митч. – Как-то на рассвете я видел ее на лошади. Она не растеряла свои прежние навыки.

– Тогда да благословит тебя Господь, – сказала Джуленн, и в ее материнском сердце забрезжила надежда.

Он встретил Кристин, когда она шла к себе в спальню.

– Уделишь мне минутку?

«Тебе – все время в мире, Митч», подумала Крис.

– Конечно. – Она старалась говорить ровным тоном.

В свете канделябра его волосы отливали чистым золотом, ей захотелось их взъерошить. Какими сложными вдруг стали их отношения…

– Не хочешь немного подвигаться?

Она громко рассмеялась, хотя сердце ухнуло в груди.

– Хитро сказано.

– Ну не секс же у тебя на уме? – с упреком спросил он.

– С тобой? Разве ты не отверг меня? – Рядом с ним она не могла расслабиться.

– Только если ты собралась шить атласное свадебное платье цвета магнолии и кружевную фату.

При этих словах, совершенно неожиданных, она окунулась в прошлое.

– Неужели ты помнишь?

– Я ничего не забыл, – сказал он с легкой хрипотцой в голосе. – Ты же часами рассказывала мне, что хотела надеть на собственную свадьбу.

– Да. – Она вздохнула печально и обиженно. Мы были так юны.

– Юны? Слава богу, юность не воротишь. Тогда я все бы бросил ради тебя. Теперь, к тому времени, когда я соберусь жениться, я обзаведусь защитным чехлом для сердца.

Она смотрела в эти глаза цвета моря и видела в них стальной блеск.

– Ты слишком циничен, но это твои проблемы, Митч. Как бы не случилось как с Сюзанной Гилроу.

– С За-За? – Теперь он улыбался по-настоящему.

– Кажется, это ее кандидатуру ты рассматривал в качестве невесты – наряду с Ди Маршалл и Кейси Томас.

– Удивляюсь твоей информированности.

– Время от времени я просила Кайла сообщать новости о тебе.

Он бесстрастно пожал плечами.

– У нас обоих случались романы. Но мои не так известны, как твои. Мне не удалось завлечь в свои сети ни одну рок-звезду.

– Он – не рок-звезда. Я уже говорила тебе, он звезда телесериалов и очень хороший парень.

– Ах, да! Герой дневных сеансов по телевизору.

– Расслабься. Это несерьезно. Итак, что ты говорил насчет движения? – Кристин перевела разговор на нейтральную тему.

Он сделал вид, что не заметил.

– Мы собираемся на поиски необъезженного жеребца по кличке Гром. Без сомнения, в нем течет племенная кровь. Гром уже увел у нас пару кобыл и молодую кобылицу для своего гарема.

– Думаешь, он станет хорошим объезженным конем?

– Я уверен. И мне хотелось бы прибрать к рукам кобылиц. Гром великолепен. Но я хотел бы знать – ты справишься?

Она возбужденно закивала головой, восхитительный румянец окрасил щеки.

– Кто-то забыл, как я умею скакать верхом?

Он оперся руками о полированные перила красного дерева и молча изучал ее.

– Речь идет о быстром галопе, и вероятно, нам придется пересекать речки.

Она поджала свои полные губы.

– Благодарю тебя, Митч, за доверие, но я езжу верхом так же хорошо, как и раньше. Кажется, это тебя я видела, когда ты шпионил за мной с холма.

– Шпионил?! Никогда! – легко солгал он. – Я просто убил двух зайцев одновременно. Присматривал за тобой и давал распоряжения рабочим, ответственным за данную территорию.

– Ладно. Мне бы очень хотелось поехать с вами, Митч. Итак, когда?

– Выезжаем на рассвете. Нужно проехать как можно больше до наступления жары. Поездка может оказаться достаточно сложной.

– Мне нужны перчатки и кожаные штаны.

– Что-нибудь еще? – сухо поинтересовался он.

– Не то чтобы я думала об этом каждую минуту… – мягко начала она.

– Ты говоришь о дружеском поцелуе на ночь?

Ее нервы натянулись, словно звенящие струны.

– Ты дразнишь меня!

– Какая выдержка! – ехидно заметил он. – Во всяком случае, кто сказал, что я дразню?

– Я ослышалась? Может, это такая форма заботы? – Его глаза скользнули по ней, и Крис вздрогнула. Она почувствовала, как тело ожило под тонким шелком рубашки.

Митч с явным удовольствием отметил ее возбуждение.

– Нет. Впрочем, ты – настоящая красавица. – Он сделал шаг вперед, прижал пальцы к нежным полным губам. – Но ты очень высокомерна.

– Не думала, что мне это свойственно. – Ее мягкий рот пульсировал под его пальцами.

– Ты – Маккуин.

А значит, тебе присущи черты данного клана.

– Рирдон, – резко поправила она.

– Но так близка к Маккуинам, как может быть только дочь и внучка. – Его руки опустились ей на плечи.

Крис стояла неподвижно, пока его пальцы перебирали ее темные густые волосы, как когда-то в юности.

– Теперь я не в твоей власти, Крисси, – произнес он подозрительно тихо. – Господь помогает мне.

– Докажи. – Они оба чувствовали, как растет притяжение между ними.

– Ты не хочешь никого от себя отпускать, я прав? – с укором спросил он, его руки сомкнулись на ее высокой шее.

– Зачем тебе целовать женщину, которая ничего, кроме проблем, не принесет? – с вызовом поинтересовалась она, придвигаясь ближе. Ее желание было безрассудным, мощным, первобытным.

– Похоже на борьбу огня с огнем, – проворчал Митч. В выражении его лица не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало нежность. – Ты можешь не закрывать глаз, если не хочешь.

Звучит так просто. Не закрывай глаза. Но это невозможно. Когда его голова склонилась, ее веки непроизвольно дрогнули и закрылись, длинные темные ресницы коснулись щек. Она вздрогнула, когда мощный заряд восторга прошел сквозь гибкое тело, увлекая ее в зыбучие пески страсти.

Годы разлуки закончились. Она позволила себе увлечься манящим ароматом его дыхания, танцем языка, чудесным мужским благоуханием волос и кожи.

Вспыхнули звезды, целые галактики.

Для Митча поначалу поцелуй был упражнением в самоконтроле, который убедил бы Кристин в том, что он больше не в ее власти. Только откуда такой приступ страсти и ярости? Страсть набирала силу, уничтожая так тщательно выстроенную им защиту.

С бессвязным бормотанием он обнял Крис за талию и прижал к себе. Их тела слились воедино – бедра, руки, ноги – каждый отчаянно старался растаять, расплавиться в другом. С немым гневом он ласкал ее спину. Вот подрагивающее тело изогнулось, стало ближе, голова откинулась назад так, что теперь он мог целовать ее неистово и проникновенно.

Она не имела ни малейшего понятия, сколько времени длился поцелуй – вечность?

Когда он отпустил ее, в воздухе повисла звенящая тишина.

Кристин пришла в себя и поняла, что, не отрываясь, смотрит ему в лицо, напряженное от желания.

– Твои поцелуи всегда пугали меня, – ошеломленно прошептала она.

– Почему? – Взгляд синих глаз обжигал.

– Я считала, что через них ты выпьешь мою душу, – призналась Кристин.

– Разве?

– Митч, сильные чувства пугают меня.

– Ты хочешь сказать, что все те темные звездные ночи со мной провела в страхе? – вспылил он.

– Я все время думала, что слишком сильно влюбилась в тебя, поэтому и исчезла.

– Ты никогда не говорила…

– Сейчас говорю. Это был ужас, Митч. Я – такая юная и неопытная – наедине со страстью. Дотронься до моего лба, щек. – Она подставила ему лицо.

Он не доверял себе, но повиновался. Его пальцы ласково скользнули по женской щеке, вниз по шее к плечу. Ему ужасно хотелось коснуться ее груди, но тогда бы это стало полной капитуляцией. Они оба поняли, что она выиграла. Однако он не позволит ей праздновать победу.

– Твой аромат и вкус не изменились, ты все такая же сладкая. – Он заставил себя опустить руки. Тебе лучше отправиться в постель, Крис. – Его голос звучал тихо, но отстраненно. – Нам завтра рано вставать.

– Говорят, что человек никогда не забывает свою первую любовь, – печально прошептала она.

– И слов, связанных с ней. – Он намеренно придал своему голосу оттенок сарказма, а в душе думал, что иногда человек может любить только раз.