Текст книги "Драконы Исчезнувшей Луны"

– Ты расскажешь о случившемся Мине? – угрюмо спросил Клорант.

– Я знаю: вы думали, что действуете ради ее блага, – сказала девушка, смягчая голос. – Но в этом не было никакой необходимости – о Повелительнице позаботится Единый Бог. Как и обо всех нас, включая эльфийского короля. А теперь отправляйтесь туда. – Она указала в сторону Оплота. – Там находится ваш настоящий враг.

– Ты расскажешь о случившемся Мине? – снова спросил Клорант, и на этот раз в его голосе послышался страх.

– Нет, – ответила Одила, – ибо она узнает правду от тебя самого – ты повинишься перед ней и попросишь у нее прощения.

Клорант опустил меч и после некоторого колебания вложил его в ножны, а потом знаком велел своим рыцарям сделать то же самое. Бросив уничтожающий взгляд на эльфа, он вскочил в седло и поскакал к Оплоту. Остальные нераканцы последовали за ним.

Облегченно вздохнув, Герард спешился.

– С вами все в порядке? – поинтересовался он у Сильванеша. Тот немного оцарапался, но это были сущие пустяки.

Эльф недоверчиво отодвинулся от соламнийца.

– Ты – Рыцарь Тьмы – рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою. Ты сражался с собственными товарищами. Почему?

Герард не мог открыть ему правду.

– Я спас твою жизнь не ради тебя самого, – ответил он сухо. – Я сделал это ради Мины. Она назначила меня твоим телохранителем, помнишь?

Лицо Сильванеша просияло.

– Понятно. Благодарю тебя, Герард.

– Мину благодари, – буркнул рыцарь.

Превозмогая боль, он подошел к Одиле.

– Здорово, – прошептал он. – Ты виртуозно сыграла свою роль. Но что если бы нераканцы отказались тебе повиноваться? Ведь поначалу все именно к этому и шло.

– Не хочу тебя пугать, – произнесла Одила странным голосом, – однако в тот момент я действительно могла иссушить руку Клоранта, ибо обладала магической силой. Правда, обладала.

– Одила… – начал было Герард.

– Не важно, веришь ты мне или нет! – воскликнула она. – Ничто не может остановить Единого Бога! – Сжав медальон у себя на шее, Одила направилась обратно к повозке. – Ничто не может остановить Единого Бога, – повторила она, уходя. – Ничто!

10. Город призраков

Шествуя в авангарде армии-победительницы, хлынувшей в Оплот через Западные Ворота, Герард смотрел на улицы города и не видел ничего, кроме призраков – призраков прошлого, призраков настоящего, призраков былого процветания и нынешнего упадка…

В сознании соламнийца всплыл его давний разговор с Карамоном Маджере: как-то Герард сказал ему о своем желании отправиться в Оплот, на поля настоящих сражений. Теперь же, бросая взгляд в прошлое, он с трудом узнавал себя в том глупом, зеленом юнце.

«Интересно, что думал обо мне Карамон?» – мысленно спросил себя Герард и покраснел при воспоминании о своих напыщенных разглагольствованиях. К моменту их встречи Маджере уже прошел через многие сражения и знал, что вся воинская слава заключалась в покрытом пятнами крови и ржавчины мече, болтавшемся на стене памяти старого ветерана.

И вот, проезжая мимо безжизненных тел защитников Оплота, Герард и сам наконец увидел истинную цену воинской доблести: стервятники с ужасающими криками слетались вниз, чтобы выклевать глаза павшим героям, а гробовщики непочтительно смеялись и болтали о пустяках.

Война унижала и уродовала грозное величие Смерти, сводя его к жалкому и нелепому попаданию в яму, которую потом заливали раствором извести, дабы предотвратить распространение запаха тления.

Лишь одно преимущество было у мертвых – они могли отдохнуть.

В конце битвы Мина – целая и невредимая – опустилась на колени возле вырытой наспех братской могилы и сотворила над ней молитву. Герард смотрел на ее действия с тошнотворным ужасом, ожидая, что окровавленные трупы вот-вот поднимутся, возьмут в руки оружие и вольются в ряды армии Повелительницы Ночи. К счастью, этого не случилось – Мина вручила души погибших своему Богу.

Герард взглянул на Одилу, стоявшую невдалеке с опущенной головой и сложенными в молитве руками. На мгновение он почувствовал сильнейшую злость, но тут же укорил себя за несправедливость – девушка ведь просто судила по тому, что видела: Единый Бог действительно был всевидящим, всезнающим и всемогущим, и они ничем не могли ему помешать. С тяжелым сердцем Герарду пришлось-таки признать его триумф и свое поражение.

После церемонии погребения Мина вскочила на коня и поскакала в центр опустевшего города.

Во время Войны Копья Оплот являлся мощным вооруженным лагерем, сердцем армии Владычицы Тьмы. Здесь, в Храме Льюркхизис, рождались на свет дракониды, а Повелитель Ариакас держал свои войска и мучил пленников и рабов.

Война с Хаосом и уход Богов лишили Оплот благоденствия, разорив поддерживавшие его богатые части Ансалона, и казалось, на этом история города должна была завершиться, поскольку лава, извергаемая Властителями Судеб, все равно угрожала стереть его с лица Кринна, однако в последний момент туда прибыл некий человек по имени Хоган Багт и заявил, что он совладает с яростью гор. Используя могущественную, неизвестного происхождения магию, Багт действительно отвернул потоки лавы от города и освободил его от прежних властителей. Сотни купцов и простых обывателей, желавших начать новую жизнь, хлынули в Оплот со всех сторон и быстро превратили его в процветающий торговый центр.

С тех пор Рыцари Тьмы ни на минуту не оставляли надежду заполучить преуспевающий город-порт обратно, и вот их мечта сбылась.

Теперь, когда Квалиност ушел под воду, а Сильванести и Соламния находились во власти Рыцарей Такхизис, можно было с уверенностью сказать, что если нераканцы и не контролировали какие-то части Ансалона, то лишь потому, что не усматривали в них какой-либо пользы для себя.

Сегодня Мина замкнула круг, вернувшись туда, откуда когда-то началась ее легенда.

Большинство жителей покинули город еще до входа в него нераканцев: не боясь трудностей, вызванных осадой, люди тряслись от страха при мысли о том, что скоро им придется смотреть, как завоеватели будут грабить их дома, насиловать дочерей и убивать сыновей, а потому, сев в лодки или на коней, они бежали морем либо через горы. В Оплоте остались только те, кто по различным причинам просто не мог спастись бегством: бедняки, не имевшие никаких средств передвижения, старики и больные, а также кендеры (в силу природного любопытства) и торговцы, которым было наплевать на Богов, на смену правительств и вообще на все, кроме собственных сделок. Сейчас эти немногочисленные горожане стояли на улицах бывшей соламнийской твердыни, наблюдая за входом в нее армии Тьмы, и в их лицах можно было прочесть тупую апатию и нетерпеливое ожидание. Они не боялись незваных гостей: бедняки влачили настолько убогое существование, что не слишком-то пеклись о его продлении, а купцы напрочь позабыли об угрозе для жизни, едва лишь завидели два огромных, обитых железом сундука, доставленных под усиленной охраной из Палантаса. В них находилась значительная часть сокровищ Рыцарей Тьмы, накопленных алчным Повелителем Таргонном. Теперь это золото обещали разделить на всех, кто сражался за Мину. По крайней мере, ходили такие слухи.

«Укреплять религиозный пыл звоном монет – весьма мудрый шаг», – отметил про себя Герард.

Войско двигалось по Дороге Корабельщиков в сторону центрального рынка. Один из приятелей Герарда говорил ему, что базар Соук был самой шумной и оживленной частью города, однако сейчас единственными его посетителями являлись немногочисленные мародеры, рыскавшие среди брошенных лотков.

Объявив рынок местом временной стоянки, Мина приказала нескольким надежным офицерам взять с собой большой отряд солдат и захватить все имевшиеся в Оплоте склады, таверны, магазины магических принадлежностей и ломбарды. Другой отряд под командованием минотавра она отправила во дворец губернатора – таинственного Хогана Багта, велев привести его к ней в случае, если он готов сотрудничать, и немедленно уничтожить в случае отказа. Минотавр отбыл за Багтом, однако вскоре убедился, что тот неспроста пользовался репутацией в высшей степени загадочной личности: Галдару не только не удалось найти губернатора – он даже не смог выяснить, когда его видели в последний раз.

– Дворец пуст, Мина. Ты можешь поселиться в нем, – сказал минотавр, доложив ей о своих безрезультатных поисках. – Приказать подготовить все к твоему приходу?

– Нет, там будет размещен штаб, – ответила она. – Если Единый Бог не живет в больших замках, то и мне это не к лицу.

Мина взглянула на янтарный саркофаг. Защищенное от тления его магическими стенами, тело Золотой Луны оставалось молодым и прекрасным. Ее повозка теперь следовала прямо за Миной, окруженная почетным караулом Рыцарей Тьмы.

– Я собираюсь расположиться в Храме, который раньше назывался Храмом Хьюрзида, а ныне стал Храмом Сердца, – сообщила она Галдару. – Собери всех находящихся там жрецов и отведи в какое-нибудь безопасное место. Позаботься о том, чтобы с ними хорошо обращались. Я встречусь с ними в ближайшее время. Помоги внести саркофаг Золотой Луны в Храм и водрузить его перед алтарем… Скоро ты будешь дома, мама, – обратилась Мина к спокойному, холодному лику женщины, видневшемуся сквозь янтарь.

Казалось, минотавру было не по нраву такое поручение. Тем не менее он кинулся выполнять его, и через несколько минут повозка в сопровождении рыцарского эскорта покинула рыночную площадь и направилась к Храму, находившемуся в северной части города.

Повелительница продолжала отдавать распоряжения, а рыцари толпились вокруг нее, жадно ловя каждое ее слово, жест, взгляд, улыбку…

Не желая оказаться затоптанным этой восторженной толпой, Герард держался поодаль. Вообще-то ему нужно было получить от Мины новые распоряжения насчет эльфа, но он медлил, ибо хотел немного подумать в одиночестве о том, что ему делать дальше. Герарда очень тревожило то, что происходило с Одилой, – в частности их последний разговор об иссохших руках, а потому он поклялся себе, что увезет ее прочь, даже если ему для этого придется стукнуть ее по голове и затем тащить в полуобморочном состоянии. И на сей раз его не остановит никакой заколдованный медальон.

Внезапно соламнийцу захотелось хоть чем-нибудь навредить Единому Богу. Конечно, он не смог бы причинить ему серьезного ущерба – ведь укус одной пчелы ничего не значит. Но когда пчелы собираются сотнями, тысячами… Герарду доводилось слышать о драконах, летавших огромными стаями. Должно быть, такая сила…

– Эй, Герард, – окликнули его, – ты потерял своего подопечного.

Незадачливый охранник едва не подпрыгнул: эльф действительно куда-то исчез. Впрочем, Герард сразу понял, где его следует искать, и не ошибся: сидя верхом на лошади, король в это время пробивался сквозь плотное кольцо Рыцарей Тьмы, окружавших Мину.

Кляня в душе их обоих, Герард пришпорил своего скакуна. Рыцари уже заметили Сильванеша и всячески пытались загородить ему путь, но эльф с завидным упрямством продолжал протискиваться вперед. По дороге он нечаянно кого-то толкнул, и когда рыцарь обернулся, Сильванеш узнал Клоранта. Лицо нераканца было покрыто синяками, а разбитая губа кровоточила. Увидев эльфа, он презрительно скривился. На долю секунды сильванестиец заколебался, однако потом двинулся дальше. Клорант резко дернул свою лошадь под уздцы, и раздраженное животное укусило коня Сильванеша. Укушенный жеребец не остался в долгу, и в результате началась сплошная неразбериха. Решив не упускать удобного случая, Клорант сильно пихнул эльфа в бок, надеясь выбить его из седла, но тот сумел удержаться, после чего не замедлил послать нераканцу ответный удар.

– Ваше Величество, не надо перебивать Мину, – услышал он вдруг: это Герард пробился к месту потасовки и встал между Сильванешем и Клорантом. – Выяснить отношения можно и в другое время.

– Герард! – неожиданно крикнула Мина. – Проводи сюда Его Величество. Вы все, пропустите их.

Клорант отступил в сторону, испепеляя противников злобным взглядом.

Герард снял шлем и отдал Мине честь. Из-за недавней драки его лицо было покрыто синяками и засохшей кровью. Правда, большинство рыцарей, принимавших участие в битве, выглядели сейчас ничуть не лучше, и соламниец искренне надеялся, что Мина не станет уделять ему особое внимание.

Наверное, так оно и случилось бы, не попадись ей на глаза Сильванеш, чья рубашка была разорвана и заляпана кровью, а плащ безнадежно испачкан.

– Герард, я доверила тебе охрану Его Королевского Величества, однако вижу, что вы оба в крови и синяках. Кто-нибудь из вас серьезно пострадал?

– Нет, госпожа, – ответил Герард.

В отличие от других рыцарей, он никогда не называл ее по имени, ибо, подобно лекарству из меда и квасцов, оно казалось сладким на слух, но неизменно оставляло горечь на языке.

Ни Герард, ни Сильванеш и словом не обмолвились о Клоранте и его друзьях.

Толпа замерла. Время от времени было слышно лишь, как чья-то лошадь беспокойно переступает с места на место, словно ее седоку не терпится убраться отсюда. Все рыцари уже знали об инциденте на вершине горы. Многие из них наверняка даже участвовали в его подготовке.

– Я хотел бы получить дальнейшие указания, – сказал Герард, полагая, что на этом допрос и закончится.

– Указания подождут, – отрезала Мина. – Объясни мне, кто же все-таки наставил вам синяков.

– На нас напал соламнийский патруль, – не моргнув глазом выпалил Герард. – Должно быть, они хотели захватить наш обоз с провиантом, да мы их прогнали.

– А король тоже сражался? – спросила Мина с легкой улыбкой.

– Увидев эльфа, соламнийцы попытались спасти его, госпожа.

– Но я не захотел, чтобы меня спасали, – добавил Сильванеш.

Герард плотно сжал губы – слишком уж правдивым было это утверждение.

Мина бросила на эльфа холодный взгляд и снова обратилась к Герарду.

– Я не видела никаких тел.

– Но вы ведь знаете соламнийцев, госпожа! Эти трусы бросились наутек при одном лишь виде наших мечей.

– Я знаю соламнийцев, – подтвердила Мина, – и придерживаюсь о них прямо противоположного мнения. Я глубоко уважаю этих людей.

Янтарные глаза внимательно посмотрели на толпу и тут же безошибочно отыскали в ней четырех драчунов. Особенно долго они изучали Клоранта, который поначалу старался изображать полное безразличие, но в конце концов дрогнул и съежился.

– Герард, тебе известно, где находится штаб городской стражи?

– Нет, госпожа. Я никогда еще не бывал в Оплоте. Но я разыщу его.

– Там находятся надежные тюремные камеры. Ты поместишь короля в одну из них и проследишь, чтобы его устроили со всеми удобствами… Это ради вашей же безопасности, – пояснила она Сильванешу. – Не исключено, что вас снова попытаются «спасти», только в следующий раз рядом с вами может не оказаться столь доблестного защитника.

Герард взглянул на эльфа и сразу отвернулся – слишком уж жалким и несчастным тот выглядел. Пожалуй, даже удар кинжалом не причинил бы ему таких страданий, как слова Мины, – лицо эльфа казалось безжизненным, губы побелели, и лишь горящие глаза говорили о том, что их хозяин все еще жив.

– Мина, – вымолвил король с нескрываемым отчаянием в голосе. – Мне нужно знать одну вещь. Ты когда-нибудь любила меня? Или просто использовала?

– Герард, выполняй приказ, – сухо бросила Мина и отвернулась.

– Да, госпожа, – ответил рыцарь и взял лошадь Сильванеша под уздцы.

– Мина! – умолял эльф. – Я имею право знать правду!

Воительница небрежно глянула на него через плечо:

– Моя единственная любовь – Единый Бог.

Герард поспешил увести короля прочь.

Штаб городской стражи оказался расположенным в нескольких кварталах к югу от Западных Ворот. Соламниец и эльф молча ехали до улицам, которые были пусты во время их входа в Оплот, но теперь кишели солдатами армии Единого Бога, и Герарду то и дело приходилось останавливать своего коня, чтобы тот не затоптал кого-нибудь из них.

Он обернулся и посмотрел на эльфа: лицо Сильванеша стянулось в неподвижную маску, челюсти были крепко сжаты, глаза опущены, а руки с такой силой вцепились в луку седла, что костяшки пальцев побелели.

– Женщины… – проворчал Герард. – Это со всеми нами случается.

Но Сильванеш горько улыбнулся и покачал головой.

«Что ж, может, ему и вправду хуже, чем остальным, – подумал Герард. – Другим ведь не приходится соперничать с Богом».

Они миновали Западные Ворота. На мгновение у Герарда мелькнула мысль о побеге, однако он тут же отверг ее: на дороге было полно солдат Мины, и за городом их находилось даже больше, чем внутри его. К тому же люди бросали на эльфа слишком неприязненные взгляды. Многие изрыгали угрозы.

Герард понял, что Мина приняла единственно верное решение – в данное время тюрьма действительно была самым безопасным местом для этого юноши. Если только для него вообще можно было найти таковое в Оплоте…

Городская стража либо погибла при штурме, либо сбежала, и Мине пришлось заменить ее нераканцами. Они равнодушно посмотрели на эльфа и с явным раздражением выслушали уверения Герарда в том, что нового узника необходимо поместить под усиленную охрану. Один из них сунул рыцарю связку ключей, указав в направлении тюремного блока.

Герард отвел эльфа в самый темный конец коридора – подальше от человеческих глаз.

– Мне очень жаль, Ваше Величество, – сказал он.

Король пожал плечами и уселся на каменную плиту, заменявшую кровать. Герард принялся запирать дверь.

Сильванеш поднял голову.

– Я должен поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь.

– Полагаю, что сейчас вы предпочли бы погибнуть, – печально заметил соламниец.

– Да, их мечи не причинили бы мне такой боли, – согласился эльф, изобразив на лице слабое подобие улыбки.

Герард огляделся – рядом никого не было.

– Ваше Величество, – прошептал он, – я могу устроить вам побег. Правда, не сейчас – сначала мне нужно кое-что сделать…

– Я ценю твое великодушие, рыцарь, но ты лишь подвергнешь себя бесполезному риску. Я не могу бежать.

– Ваше Величество! – Голос Герарда зазвучал тверже. – Вы видели ее. Вы слышали ее. У вас нет шансов! Она вас не любит. Как, впрочем, и никого другого, кроме своего Бога.

– Он и мой Бог тоже, – спокойно возразил Сильванеш. – И он обещал, что мы с Миной будем вместе.

– И вы все еще верите ему?

– Нет, – ответил эльф после минутного колебания. Казалось, ему было трудно произнести это. – Нет, не верю.

– Тогда будьте готовы. Я вернусь за вами.

Сильванеш снова покачал головой.

– Ваше Величество, – вновь заговорил Герард, теряя терпение, – а известно ли вам, почему Мина держит вас здесь, вдали от вашего королевства? Да потому, что народ Сильванести не пойдет ни за кем, кроме вас, и она это знает. Эльфы сидят сложа руки и ждут вашего возвращения. Вот и вернитесь, станьте для них тем самым королем, которого так боится Повелительница Ночи!

– Стать для них королем, – Сильванеш скривил рот. – то есть опять лицезреть мою матушку, слушать ее плач и упреки, терпеть унижения… Я скорее предпочту провести в тюрьме всю жизнь – а она у нас, эльфов, длинная, – чем отправлюсь домой.

– Да опомнитесь же вы наконец! Если бы дело касалось только вас, вы имели бы полное право хоть заживо сгнить тут! – взбесился Герард. – Но вы король, независимо от того, нравится вам это или нет. А король не имеет права не думать о своих подданных.

– Я думаю, – заявил эльф. – И всегда буду думать о них. – Вскочив на ноги, он подошел к Герарду. – По словам Мины, ты – Соламнийский Рыцарь. Что тебе нужно от Повелительницы? Ты послан шпионить за ней?

Герарда бросило в жар.

– Можешь не признаваться, – сказал Сильванеш. – Все равно Мина видит твое сердце насквозь. Потому-то она и назначила тебя моим телохранителем. И если ты действительно хочешь мне помочь…

– Хочу, Ваше Величество, – заверил эльфа Герард.

– Тогда возьми. – Сильванеш протянул ему сквозь прутья решетки сверкающее синее кольцо. – Я уверен, что очень скоро ты повстречаешь эльфийского воина по имени Самар. Он разыскивает меня по поручению моей матери. Отдай ему это кольцо и, когда он спросит, где ты его взял, скажи, что снял с моего трупа.

– Ваше Величество…

Король настаивал:

– Возьми. И не забудь – я мертв.

– С какой стати я должен врать? И с какой стати ваш Самар должен мне верить?

– Он поверит тебе. И меня больше не будут искать.

Рыцарь взял украшенное сапфирами колечко – такое маленькое, что не всякий ребенок смог бы надеть его себе на палец.

– А как мне найти Самара?

– Тебе придется выучить одну эльфийскую песню, – ответил Сильванеш. – Это детская песенка, которую пела мне мать, предупреждая о приближении опасности. Пой ее в пути, и Самар сам найдет тебя.

– Ага, и перережет мне горло…

– Нет, он начнет задавать вопросы. Самар – достойный эльф. Ты можешь безбоязненно поведать ему о моей гибели.

– Я бы предпочел открыть ему правду, Ваше Величество, – сказал Герард. Молодой король начинал вызывать у него симпатию.

Сильванеш нахмурился.

– Ладно, – вздохнул рыцарь. – Так что это за песенка?

Эльф научил Герарда своей песне. Ее слова и музыка были очень простыми. Вообще-то это была детская считалочка: «По пять близнецов на руках у меня, четыре сестрички-ноги у коня». А последнюю строчку Герард запомнил навсегда: «Без братьев живет лишь одна единица, и не с кем ей горем своим поделиться».

Сильванеш отошел к каменной кровати, лег на нее и повернулся лицом к стене.

– Скажи Самару, что я умер, – повторил он тихо. – И не считай себя лжецом, ибо к тому времени я действительно буду мертв.