Текст книги "Судьба Темного Меча"

Скорее благодаря случайности, чем намеренно, Сарьон сидел, скорчившись, в густом кустарнике. И даже несмотря на то, что его тело ярко светилось, каталист понимал, что его трудно здесь заметить. Но Мосия поднялся из травы, чтобы выпустить стрелу. Стараясь как-то приспособиться к необычному освещению, юноша стоял, залитый серебристым лунным светом, – и двоим колдунам в черных рясах он был виден как на ладони. Мосия закричал и снова поднял лук.

Дуук-тсарит заговорил.

Выронив лук, Мосия схватился за горло.

– Я... Я... – Он пытался что-то сказать, но заклинание колдуна в черном парализовало мускулы его горла. И Мосия не мог больше не только говорить, но и дышать. Его глаза закатились так, что стали видны одни белки. Юноша изо всех сил пытался наполнить легкие воздухом, но все его усилия были напрасны.

Сарьон привстал, намереваясь сдаться на милость победителей, но в этот миг темная фигура метнулась мимо каталиста, едва не сбив его с ног. Джорам заслонил своего друга и поднял Темный Меч. Странный лунный свет не касался металла, оружие в руке Джорама было подобно полоске ночи.

Как только меч оказался между Мосией и Дуук-тсарит, заклятие колдуна распалось. Жадно хватая ртом воздух, Мосия осел на землю. Сарьон подхватил юношу и поддержал его, чтобы тот не упал. Джорам стоял над ними, защищая, с тяжелым, грубым мечом в сильных, мускулистых руках.

Сарьон мрачно ожидал порыва ледяного ветра, который в считанные секунды заледенит их кровь, или разверзшейся трещины в земле, которая поглотит их... Ему казалось, что даже силы Темного Меча не хватит, чтобы развеять такие могучие заклинания. Однако ничего не произошло.

Выглядывая из высокой травы, Сарьон увидел, что четвертый человек идет к ним. Возможно, он что-то говорил – Сарьон ничего не слышал за плеском воды в водопаде, который был совсем неподалеку. Но оба Дуук-тсарит повернули спрятанные под капюшонами головы к высокому человеку. Тот жестом велел им оставаться на месте, и колдуны с поклоном повиновались. Сарьон удивился еще больше, и еще больше испугался. Кто же этот человек, если могущественные Дуук-тсарит беспрекословно ему подчиняются?

Кто бы он ни был, он спокойно, без страха приблизился к Джораму, внимательно разглядывая юношу.

– Будь осторожен, Гаральд, – крикнул человек в длинном плаще, которого Сарьон принял – и не ошибся – за каталиста. – Я чувствую что-то странное в этом оружии!

– Странное? – Высокий молодой человек, которого назвали Гаральдом, рассмеялся мелодичным смехом, который, казалось, был сделан из такого же дорогого материала, как и плащ на его плечах. – Спасибо, что предупредили, кардинал, – продолжил он, – но я вижу только, что это самый отвратительный из всех мечей, какие когда-либо попадались мне на глаза.

– Да, это так, ваша светлость...

Кардинал! Потрясенный Сарьон наконец сумел разглядеть цвет облачения каталиста под длинным плащом и понял, что это действительно тот, кем его назвали, – кардинал королевства! А этот Гаральд... Имя показалось Сарьону смутно знакомым, но он был слишком взволнован и не мог ясно мыслить в таком состоянии. Дорогая одежда, обращение «ваша светлость»...

Кардинал продолжал говорить:

– Но именно этот отвратительный меч, ваша светлость, разорвал заклинание ваших стражей.

– Это сделал меч? Очаровательно.

Богато одетый молодой человек подошел достаточно близко, чтобы Сарьон мог ясно разглядеть его в волшебном лунном свете. Мелодичный тембр его голоса был под стать чертам лица – тонким и выразительным, но при этом не слабым. Глаза у молодого человека были большие и красиво очерченные, в них светился живой ум. Подбородок был сильный, но не тяжелый, скулы – высокие и отчетливо выступающие. Каштановые волосы, слегка рыжеватые в ярком лунном свете, были острижены коротко, по-военному. Один локон изящно и непринужденно спадал ему на лоб.

Подойдя совсем близко к Джораму, молодой человек по имени Гаральд протянул руку в тонкой перчатке из кожи ягненка и сказал:

– Отдай мне свой меч, мальчик.

В его голосе не было угрозы, но этот Гаральд явно привык, чтобы ему повиновались.

– Забери его у меня, – дерзко ответил Джорам.

– «Заберите его у меня, ваша светлость»! – поправил кардинал, потрясенный такой непочтительностью.

– Благодарю, кардинал, – сказал Гаральд и улыбнулся. – Но мне не кажется, что сейчас уместно обучать бродяг и воров придворному этикету. Давай же, мальчик. Отдай свой меч, и тебе ничего не сделают.

– Нет! Ваша светлость... – сказал Джорам и криво усмехнулся.

– Джорам, прошу тебя! – в отчаянии прошептал Сарьон, но юноша не обратил на него внимания.

– Кто такой этот Гаральд? – шепотом спросил Мосия. Он попытался сесть на траве, но почти сразу же застыл на месте. Изящный молодой человек велел Дуук-тсарит не трогать Джорама, однако Мосию он, очевидно, оставил на их попечение. Мосия видел, что горящие взгляды колдунов прикованы к нему, видел, как их сложенные руки слегка пошевелились, – и замер, не осмеливаясь лишний раз вздохнуть.

Сарьон покачал головой, не сводя взгляда с Джорама и этого Гаральда, который подошел еще на несколько шагов ближе. Джорам замер в оборонительной позиции, сжимая в руках меч.

– Прекрасно, – сказал изящный молодой человек и пожал плечами. – Я принимаю твой вызов.

Гаральд сдвинул плащ на одно плечо, вынул из ножен свой меч и привычным движением встал в боевую стойку. У Сарьона перехватило дыхание. Этот меч, явно древней работы, был таким же изящным, прекрасным и сильным, как и молодой человек, которому он принадлежал. Лунный свет горел на лезвии холодным серебряным пламенем, плясал на острой кромке клинка, сверкал на фигурке ястреба, расправившего крылья, которая украшала эфес.

Ястреб! Что-то промелькнуло в голове у Сарьона, но каталист с таким напряженным вниманием наблюдал за Джорамом, что просто не смог отвлечься ни на что другое. Юноша казался неуклюжим, почти жалким рядом с этим высоким, уверенным в себе молодым мужчиной в богатой одежде. Однако и в Джораме чувствовалась гордость, его темные глаза смотрели на противника бесстрашно и дерзко. Сарьон видел в юноше такое же врожденное благородство, как и в богато одетом незнакомце.

Джорам неуклюже попытался повторить боевую стойку своего противника. То малое, что юноша знал о сражениях на мечах, он почерпнул только из книг, которые читал. Его неловкость явно позабавила Гаральда, хотя кардинал, который по-прежнему не сводил глаз с Темного Меча, покачал головой и снова пробормотал:

– Ваша светлость, может быть, вы все же...

Гаральд жестом велел кардиналу замолчать, и в этот момент Джорам, уверенный в могуществе своего меча и разозленный надменным презрением противника, прыгнул вперед и нанес удар.

Позабыв о недремлющих Дуук-тсарит, Сарьон вскочил на ноги. Он не мог допустить, чтобы Джорам причинил этому человеку какой-нибудь вред!

– Остановись! – крикнул каталист, но слова замерли у него на губах.

Раздался звон стали о сталь, вскрик боли – и вот уже Джорам стоял, сжимая раненную руку, и недоуменно смотрел, как его Темный Меч летит, кувыркаясь, и падает прямо под ноги кардиналу.

– Схватите его, и того, другого, тоже, – спокойно приказал Гаральд ожидавшим Дуук-тсарит, которые, не задумываясь, применили свою магию – теперь, когда им позволили.

Прозвучало несколько слов заклинания антимагии – оно отнимало у жертвы всю Жизненную силу, от которой зависел каждый человек в этом мире. Мосия страшно закричал и упал на землю. Но Джорам остался стоять, мрачно и дерзко глядя на Дуук-тсарит и растирая руку, которая онемела от сокрушительного удара.

– Прошу прощения, ваша светлость, – сказал один из Дуук-тсарит. – Но этот мальчишка не реагирует на наше заклинание. Он – Мертвый.

– Что, правда? – Гаральд окинул Джорама взглядом, полным брезгливой жалости.

Этот взгляд ранил юношу гораздо больнее, чем любые удары меча. Джорам вспыхнул, его рот перекосился от гнева и ярости.

– Ну так используйте что-нибудь посильнее, – сказал изящный молодой человек, глядя на Джорама. – Однако смотрите, не навредите ему. Я хочу побольше узнать об этом странном мече.

– А что делать с каталистом, ваша светлость? – с поклоном спросил колдун.

Оглядевшись, Гаральд заметил Сарьона, и глаза молодого человека расширились от удивления.

– Кровь Олминова, кардинал! – сказал потрясенный молодой человек. – Он же из вашего ордена! Позвольте, я помогу вам, отец, – вежливо добавил он, протягивая руку смущенному каталисту.

Хотя эти слова были сказаны со всем подобающим уважением, Сарьон не сомневался, что это скорее приказ, чем приглашение. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Гаральд взял каталиста за руку и помог выбраться из густых зарослей кустарника.

Видя, что Гаральд занят, Джорам попытался подобрать свой меч. Но ему пришлось остановиться: три огненных кольца возникли прямо из воздуха и окружили юношу – одно на уровне его локтей, другое на уровне пояса, а третье на уровне колен. Пылающие кольца не прикасались к Джораму, но были достаточно близко, чтобы он кожей почувствовал исходящий от них жар и не осмелился двинуться с места.

Довольные, что их жертва на время надежно взята под контроль, Дуук-тсарит выжидательно посмотрели на своего господина, безмолвно спрашивая о дальнейших приказаниях.

– Обыщите лужайку, – велел Гаральд. – Здесь, может быть, кто-нибудь еще прячется в траве. Но сперва уберите эту темноту, хорошо? Она только мешает.

Дуук-тсарит повиновались. Ночь внезапно исчезла, и все вокруг снова заморгали, привыкая к яркому солнечному свету. Когда Сарьон снова смог видеть, он заметил, что колдуны, которые в своих черных одеяниях казались воплощенной темнотой, исчезли вместе с ней. Каталист стал растерянно оглядываться по сторонам, но вдруг осознал, что Гаральд что-то ему говорит.

– Надеюсь, вы не заодно с этими молодыми разбойниками, отец. – Он сказал это уверенно, но с некоторой холодностью в голосе. – Хотя до меня доходили слухи о каталистах-отступниках, которые скрываются в этих землях.

– Я не отступник, ваша... ваша светлость, – начал оправдываться Сарьон, но вдруг умолк. Он вспомнил все и покраснел от смущения, потом, запинаясь, пробормотал: – Хотя, наверное, так и есть... Но, умоляю вас, выслушайте мою историю, – сказал он, повернувшись к кардиналу, который к этому времени уже подошел к ним. – Я... Мы не воры и не разбойники, поверьте мне!

– Тогда что же означает ваше вторжение на нашу лужайку и это нападение на нас? – спросил Гаральд еще более холодным тоном и даже с ноткой гнева в голосе.

– Прошу вас, позвольте мне все объяснить, ваша светлость, – в отчаянии сказал Сарьон. – Это была ошибка...

Двое Дуук-тсарит внезапно возникли прямо из воздуха перед Гаральдом.

– Ну? – спросил он. – Что вы нашли?

– На лужайке ничего нет, ваша светлость, только вот это. – Один из одетых в черное колдунов протянул руки, показывая большое деревянное ведро.

– Необычный предмет в этих диких землях, но, полагаю, он вряд ли достоин вашего внимания, – заметил Гаральд, без интереса глядя на ведро.

– И все же это весьма необычное ведро, ваша светлость, – сказал Дуук-тсарит.

– Нет, нет, – торопливо сказало ведро. – Просто обычное, ничем не примечательное ведро. Заверяю вас, во мне нет ничего такого особенного!

– Олмин всемогущий! – ахнул Гаральд, а кардинал поспешно отступил назад и забормотал молитву.

– Обыкновенное ведро. Старое дубовое ведро, – продолжало болтать ведро сиплым голосом. – Позвольте мне, добрый господин, принести для вас воды. Омойте во мне ваши ноги. Омойте вашу голову...

– Будь я проклят! – воскликнул Гаральд и выхватил ведро из рук колдуна. – Симкин! – сказал он и потряс ведерко. – Симкин, дурачина ты безмозглый! Ты что, не узнал меня?

На дужке ведра внезапно появились два глаза и пристально уставились на молодого человека. Потом глаза широко раскрылись от удивления, и, рассмеявшись, ведро превратилось в юношу с бородкой, одетого в свой любимый «Грязно-болотный» наряд.

– Гаральд! – воскликнул Симкин, протягивая руки к изящному молодому мужчине.

– Симкин! – Гаральд обнял его и похлопал по спине. Кардинал, похоже, обрадовался Симкину еще меньше, чем говорящему ведру. Подняв взгляд к небесам, священник спрятал руки в рукава рясы и покачал головой.

– Я не узнал тебя, – сказал Симкин, отстранившись и окинув благородного молодого мужчину радостным взглядом. – Что ты делаешь в этих кошмарных диких чащобах?! Стой, погоди... – добавил он, как будто что-то припомнив. – Я должен представить тебя моим друзьям.

– Джорам, Мосия! – Симкин повернулся к двоим юношам, один из которых лежал на земле, скованный заклинанием, а второй стоял, окруженный огненными кольцами. – Я счастлив представить вам его королевское высочество, Гаральда, принца Шаракана.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ЕГО СВЕТЛОСТЬ

– Так значит, это твои друзья, Симкин?

Взгляд принца скользнул по Мосии и задержался на Джораме. Плененный огненными кольцами юноша не отваживался пошевелиться, чтобы не обжечься. Но в его глазах не было страха – только гордость, гнев и злость от такого унизительного поражения.

– Они мне ближе, чем братья, – заверил Гаральда Симкин. – Ты помнишь, как я потерял своего брата? Милого маленького Ната? Это было в тот год, когда...

– Да, да, – поспешно перебил его принц и повернулся к Дуук-тсарит.

– Можете освободить их.

Колдуны поклонились и словами и жестами сняли заклинание антимагии с Мосии. Мосия ахнул и перекатился на спину, тяжело дыша. Огненные кольца, сдерживавшие Джорама, исчезли, но юноша все равно не пошевелился. Сложив мускулистые руки на груди, Джорам отвернулся и стал смотреть на лес, пронизанный солнечными лучами. Он смотрел не на что-то особенное, просто давал понять, что стоит на этом месте по своей собственной воле и, если захочет, будет стоять здесь, пока не умрет.

Гаральд криво улыбнулся. Потом, прикрыв губы ладонью, чтобы не заметно было улыбки, повернулся к Симкину.

– А каталист?

– Лысая Макушка тоже мой дружок, – подтвердил молодой человек, рассеянно оглядываясь по сторонам. – Где же ты, отче? А, вот где. Принц Гаральд – отец Сарьон. Отец Сарьон – принц Гаральд.

Принц изящно поклонился, приложив руку к сердцу по обычаю северян. Сарьон тоже поклонился, гораздо более неуклюже. Его мысли так перепутались, что каталист с трудом понимал, что происходит вокруг и что делает он сам.

– Отец Сарьон, – сказал принц, – позвольте представить вам его святейшество кардинала Радисовика, друга и советника моего отца.

Выйдя вперед, Сарьон опустился на колени перед облаченным в белую рясу кардиналом, чтобы поцеловать ему руку. Но кардинал взял его за руки и поднял на ноги.

– Мы, северяне, пренебрегаем этими унизительными ритуалами, – сказал кардинал. – Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами, отец Сарьон. Вы выглядите уставшим. Может быть, вернемся на поляну? Источники согревают воздух, и там гораздо приятнее, вы не находите?

Сарьон только сейчас осознал, что промерз до костей и что, войдя в этот лес, они как будто снова шагнули из весны в зиму. Ему вспомнились слова Симкина: «Этой прогалины здесь быть не должно!» Конечно же, ее и не могло здесь быть! Принц наколдовал себе приятное местечко для отдыха на природе, а они вломились туда! Какая немыслимая глупость!

– Я догадываюсь, что вы можете рассказать мне о невероятном путешествии, отец, – продолжал Радисовик, идя к прогалине. – Мне будет весьма интересно послушать, как облаченный в рясу каталист оказался в обществе таких... – Кардинал не сразу подобрал уместное слово. – М-м... в таком своеобразном обществе.

Слова кардинала были исключительно вежливы, но Сарьон заметил, как принц и Радисовик обменялись быстрыми взглядами как раз перед тем, как высокопоставленный священник пригласил каталиста пройтись к теплым источникам. Теперь кардинал уводил Сарьона на поляну, а принц и Симкин задержались, чтобы помочь Мосии.

Сарьон все понял. «Они хотят расспросить нас поодиночке. А потом принц и кардинал сравнят то, что узнали. Они очень ловко обо всем договорились между собой, не обменявшись ни единым словом. Придворные манеры, придворные интриги...»

Вспомнив о страшной тайне, которую он хранил, Сарьон весь сжался внутри от страха. Он никогда не был силен в интригах.

Следуя за кардиналом, вполуха слушая его вежливые слова, Сарьон вдруг понял, что Радисовик, наверное, и сам отступник. И что именно он – тот человек, о котором говорил Ванье, тот священник, который заставил настоящего распорядителя Церкви отправиться в изгнание.

Как странно, что они встретились! Может быть, это ответ на молитвы, которые Сарьон боялся даже высказать? Или это просто очередное доказательство того, что мир на самом деле – всего лишь холодная и бесчувственная пустота?

Только время покажет, что на самом деле истинно. И Сарьон не знал, сколько еще времени у них осталось.

– Как вы себя чувствуете, сэр? – спросил принц у Мосии.

– Уже... уже лучше... ваша... светлость, – запинаясь, ответил Мосия и покраснел от смущения. Увидев, что принц собирается опуститься на колени, чтобы помочь ему, юный маг постарался поскорее подняться сам. – Пожалуйста... не утруждайте себя... м-милорд. Со мной уже все в порядке, правда.

– Надеюсь, вы простите нас за такое обращение, – сказал Гаральд с оттенком озабоченности, хотя и довольно равнодушно. – Вы должны понять, мы держались чрезвычайно настороженно в этих нецивилизованных землях.

– Да, ваша светлость. – Мосия, которому Симкин помог подняться на ноги, покраснел так, что казалось, будто у него жар. – Мы... мы тоже по ошибке приняли вас за... за кого-то другого...

– В самом деле? – Гаральд чуть приподнял брови.

– Простите, ваша светлость, – сказал один из Дуук-тсарит. – Ночь близится. Нам лучше вернуться на поляну, где вы будете в безопасности.

– Ах да, конечно. Спасибо, что напомнили. – Принц изящно взмахнул рукой. – Не будет ли один из вас любезен проводить этого молодого человека на поляну, где мы сможем отдохнуть?

Один из Дуук-тсарит скользнул к Мосии. Полы черной рясы едва касались земли. Колдун не прикоснулся к юноше, просто встал рядом, сложив руки перед собой. Однако Мосия понял – как и Сарьон, – что это приказ, а не просто вежливое приглашение, и если он ослушается, то только сделает себе хуже. Юноша побрел к поляне, а колдун в черном неслышно скользил за ним следом, словно тень. Джорам остался на том самом месте, где и стоял, – глядя в лес и в то же время не глядя. Второй Дуук-тсарит внимательно следил за упрямым юношей.

Посмотрев на Джорама, Гаральд повернулся к Симкину и негромко сказал:

– Я очарован этим твоим другом, который с мечом. Что ты о нем знаешь?

– Считает, что благородного происхождения. Бастард. Мать обесчещена. Сбежала из дома. Сын вырос в чародейской деревне. Бунтарь и упрямец. Убил надсмотрщика. Сбежал во Внешние земли. Но что-то с ним странное. Лысую Макушку послали, чтобы привести его к епископу Ванье. Он этого не сделал. Большие неприятности. Темные искусства – у обоих, – быстро отрапортовал Симкин, явно наслаждаясь тем, как ловко он выбрал самую суть.

– Хм-м... – хмыкнул Гаральд, пристально глядя на Джорама. – А меч?

– Темный камень.

Гаральд ахнул.

– Темный камень?! Ты уверен? – прошептал он, склонившись к Симкину поближе.

Симкин кивнул.

Принц медленно выдохнул.

– Благословен будь Олмин, – почтительно произнес он. – Пойдем со мной. Я хочу поговорить с этим молодым упрямцем. Мне понадобится твоя помощь. Так значит, ты сейчас из поселения чародеев? – сказал он уже вслух, когда они с Симкином подходили к Джораму.

– Да, о великий и могущественный! – шутливо сказал Симкин. – И я должен признаться, что ужасно рад убраться оттуда подальше. – Оранжевый шелковый платок опустился с неба прямо ему в руку. В ярких солнечных лучах шелковый лоскут походил на пляшущий язык пламени. – Запах, милорд! – Симкин приложил платок к носу. – Совершенно невыносимая вонь, можете мне поверить. Горячие угли, сернистые испарения... Не говоря уже об адском грохоте из кузницы – день и ночь напролет.

Молодые люди подошли и остановились перед Джорамом. Юноша смотрел в сторону, делая вид, что не замечает их присутствия.

– Ваше имя Джорам, сэр? – вежливо поинтересовался Гаральд.

Плотно сжав губы, Джорам мрачно глянул на принца.

– Верни мой меч, – низким хрипловатым голосом сказал он.

– «Верните мой меч, ваша светлость»! – поправил Симкин, передразнивая кардинала.

Джорам злобно зыркнул на него, но промолчал. Гаральд закашлялся, чтобы скрыть смех, потом сделал вид, что прочищает горло. Тем временем принц внимательно разглядывал юношу – на этот раз при ясном дневном свете.

– Да... – сказал он задумчиво, – я вполне могу поверить, что он благородного происхождения. Налицо благородная кровь, если и не благородные манеры. Признаться, это лицо кажется мне смутно знакомым. – Гаральд нахмурил брови и задумался. – И волосы... великолепные волосы! Глаза... во взгляде гордость, чувственность, ум. Слишком умные глаза. Опасный молодой человек. Да, такой мог отыскать темный камень. Но что он намерен делать с ним теперь? Он хотя бы понимает, какую чудовищную силу принес обратно в этот мир? И знает ли это хоть кто-нибудь, если уж на то пошло?

– Мой меч! – упрямо повторил Джорам. Его лицо потемнело под испытующим взглядом принца.

– Прошу меня простить. В горле немного першит. Пыльца с цветов... – Гаральд чуть кивнул головой. – Меч – ваш, сэр. – Принц посмотрел на Темный Меч, лежащий на земле. – И примите мои извинения за наши действия. Вы захватили нас врасплох, и мы отреагировали слишком поспешно. – Принц выпрямился и мрачно улыбнулся.

Джорам не ожидал, что принц поведет себя так, и теперь недоверчиво смотрел то на меч, то на Гаральда, то снова на меч. Его лицо раскраснелось от смущения, брови сошлись над переносицей в одну линию. Но Джорам больше не злился. Злость и ярость растворились и забрали свою силу, оставив Джораму лишь стыд и унижение. Впервые в жизни юноша остро осознал, какая рваная и грязная на нем одежда, какие у него неухоженные, спутанные волосы. Он посмотрел на руки принца, гладкие и изящные, а потом перевел взгляд на свои руки – мозолистые и грязные. Джорам попытался раздуть угли злости, но они лишь вспыхнули на мгновение и угасли, оставив в его душе только холод.

Не сводя взгляда с Гаральда, ожидая от него какого-нибудь подвоха, Джорам медленно подошел к тому месту, где лежал его меч – тускло-черный на залитой солнечным светом траве. Принц не двинулся с места. Наблюдавший за Джорамом Дуук-тсарит тоже остался неподвижен. Юноша наклонился и поднял свое оружие. Он поспешно сунул меч в грубо сделанные, примитивные ножны и покраснел, заметив, что принц смотрит на его ножны, как показалось Джораму, с презрением.

– Я могу идти? – резко спросил юноша.

– Конечно, ты можешь идти, однако, полагаю, вы все еще наши пленники, – ответил принц. – Но я предпочел бы, чтобы сегодня вечером вы остались с нами как гости. Мне хочется как-то возместить то, что мы на вас напали...

– Перестань насмехаться надо мной! – вспылил Джорам. – Вы имели полное право на нас напасть – и даже убить нас. Что касается моего меча – да, он грубый и некрасивый. Он ничего не стоит по сравнению с твоим... – Джорам ничего не мог с собой поделать – его взгляд все время возвращался к прекрасному мечу принца, который тот носил на поясе, в сотворенных магией кожаных ножнах. – Но я сделал его своими руками! – Голос юноши дрогнул, как у обиженного ребенка. – И я никогда раньше не видел настоящего меча, такого, как у тебя.

– Я бы не сказал, что твой меч ничего не стоит, – заметил Гаральд. – Меч из темного камня, который поглощает магию...

Джорам быстро посмотрел на Симкина, который улыбнулся с самым невинным видом.

– Пойдем с нами на поляну, – продолжал Гаральд. – Там гораздо теплее, чем здесь, и, как верно напомнили мои охранники, ночью во Внешних землях бывает опасно.

Подойдя к юноше, принц положил руку ему на плечо – так обнимают за плечи друзей. Или успокаивают беспокойное животное. Джорам вздрогнул от прикосновения Гаральда. Он видел жалость в глазах молодого мужчины и едва удержался, чтобы не сбросить его руку с плеча. Зачем он сопротивляется? Что его тревожит? Джорам не понимал, откуда он это знает, но был уверен, что если Гаральд с уважением отнесется к его нежеланию терпеть жалость, то удара принц ни за что не простит. А для Джорама внезапно стало очень важно, чтобы принц его уважал.

– Откуда ты родом, Джорам? – спросил Гаральд.

– А тебе какое дело до этого? – угрюмо буркнул юноша.

– Я имел в виду – откуда родом твоя семья? – поправился принц.

Джорам снова бросил мрачный взгляд на Симкина, который шел рядом с ними. Гаральд улыбнулся.

– Да, он кое-что рассказал мне о тебе. Признаюсь, мне стало очень любопытно. Из того, что вкратце описал мне Симкин, я понял, что твоя жизнь была тяжелой, – вежливо высказался принц. – И ты мог счесть, что говорить о таком между благородными людьми не принято. Если так – надеюсь, ты меня простишь. Но я много путешествовал и знаком с большинством благородных семейств в этой части королевства. Признаюсь, твоя внешность кажется мне очень знакомой. Тебе известна фамилия твоей семьи?

Краска стыда, залившая щеки юноши, многое объяснила принцу, но Джорам гордо вскинул голову.

– Нет! – Больше Джорам ничего говорить не собирался, однако искренний интерес на лице принца побудил юношу сказать больше, чем он хотел. – Я знаю только, что мою мать звали Анджа и она родом из Мерилона. Мой отец был... был... каталистом. – Губы юноши скривились, когда он это сказал, взгляд метнулся к поляне, где среди высокой травы и цветов стоял Сарьон и разговаривал с кардиналом.

– Кровь Олминова! – Принц проследил за взглядом Джорама. – Неужели...

– Конечно нет! – вскинулся Джорам, догадавшись, о чем подумал Гаральд. – Это не он! – С горечью в голосе юноша продолжил: – Мое рождение – грех моего отца. Его осудили на Превращение, и теперь он стоит у границы, как живая статуя.

– Боже мой... – пробормотал Гаральд, и в его голосе больше не было жалости – лишь сочувствие. – Значит, по рождению ты мерилонец. – Принц снова присмотрелся к Джораму при ясном свете. – Да, похоже на то. Но... я не могу понять, кто...

Гаральд раздраженно тряхнул головой, пытаясь вспомнить. Но его размышлениям помешал Симкин, который сладко зевнул и сказал:

– Знаете, мне страшно не хотелось бы покидать ваше милое маленькое общество. И я жутко рад снова тебя увидеть, Гаральд, дружище. Однако я, пожалуй, пойду слегка вздремну перед ужином. – Симкин снова зевнул, едва не вывихнув челюсть. – Быть ведром не просто. Не говоря уже о том, что эти твои охранники в черных балахонах оказались настолько неуклюжими, что на самом деле просто споткнулись о меня в траве. Пнули меня так, что я вообще не надеялся когда-либо прийти в себя. – Симкин возмущенно фыркнул и промокнул нос оранжевым платком.

– Конечно же, пойди отдохни на поляне, мой друг. – Гаральд улыбнулся. – Ты и впрямь немного потускнел.

– О-о! – Симкин поморщился. – Какой недостойный намек с вашей стороны, мой принц! Сладких снов! И тебе тоже, о мой мрачный и унылый друг.

Помахав рукой Джораму, молодой человек заскользил вперед, словно его несли потоки теплого весеннего воздуха, которые стали ощутимы по мере приближения к сотворенному волшебством уютному лагерю принца.

– Откуда ты знаешь Симкина? – непроизвольно вырвалось у Джорама, когда он провожал взглядом зеленый плащ и зеленую же шляпу с трепещущим фазаньим пером.

– Знаю Симкина? – Глянув на Джорама, принц удивленно приподнял бровь. – Не думаю, чтобы в мире нашелся хоть один человек, который его знает.

– Ну, Радисовик, что вы узнали?

Ночь – настоящая, а не наколдованная – опустилась на поляну. В центре поляны горел костер. Вечером на этом костре зажарили кролика, которого принц поймал в силок днем. А теперь огонь костра приятно согревал и освещал мирную лужайку посреди леса. При той магии, которой располагал и сам принц Гаральд, и его охранники, не было никакой нужды ни в силках, ни в костре. Кролик вполне мог бы поджариться сам собой. Но Гаральду хотелось немного поупражняться. Человек никогда не знает, особенно в нынешние смутные времена, когда ему придется жить без магии.

Ночью принц и кардинал отправились прогуляться среди деревьев неподалеку от лагеря. За ними обоими неусыпно следили охранники, колдуны в черных одеждах. Каталист сидел у костра и пил горячий чай, держа чашку обеими руками. Мосия лежал рядом с Сарьоном и спал, завернувшись в мягкие одеяла, которые принц Гаральд собственноручно наколдовал для своих гостей. Джорам тоже лежал возле костра, но не спал. Темные глаза юноши следили за принцем и кардиналом, его меч лежал здесь же, под рукой, чтобы легко было дотянуться. Гаральду стало интересно – неужели молодой упрямец всерьез намерен не спать всю ночь и следить за ними? Улыбнувшись, принц покачал головой. Когда-то и ему тоже было семнадцать лет. Не так уж и давно. Сейчас принцу Гаральду было двадцать восемь. И он хорошо помнил, каким был в юности.

Еще один их гость, Симкин, расстелил одеяло среди травы и цветов на некотором расстоянии от своих спутников. Облаченный в украшенную оборками и ленточками ночную рубашку и ночной колпак с кисточкой, Симкин громко храпел, но спал ли он на самом деле или только притворялся – этого не смог бы угадать никто. По крайней мере, Гаральд точно не смог бы сказать этого наверняка. Но он знал о Симкине достаточно, чтобы сказать, что Симкин – сам по себе загадка.

– Ваша светлость?

– О, прошу прощения, кардинал. Я задумался. Прошу вас, продолжайте.

– Это очень важно, ваша светлость, – сказал кардинал с легким упреком.

– Я внимательно вас слушаю, – холодно отозвался принц.

– Этот каталист, Сарьон, напрямую общался с епископом Ванье.

– Как? – Гаральд сразу встревожился.

– Через Палату Предосторожности, конечно же, хотя этот бедолага понятия не имеет, что это такое. Однако я узнал по описанию. По словам каталиста, епископ Ванье активно разрабатывает планы нашего уничтожения.

– Это не новость, – пробормотал принц, но все же нахмурился.

– Нет, милорд. Есть и кое-что новое. Оказалось, что Блалох работал как двойной агент. Да, ваше высочество, – подтвердил кардинал Радисовик в ответ на удивленный взгляд принца. – Он был агентом Ванье. Епископ направил его в поселок чародеев и дал задание подтолкнуть нас к войне. А когда мы будем зависеть от чародеев и их оружия, изготовленного с помощью Темных искусств, тогда Блалох должен был выступить и против нас, и против чародеев. Мы потерпели бы поражение и оказались в руках у наших врагов – и чародеи тоже были бы уничтожены, так сказать, заодно с нами.