Текст книги "Драконы весеннего рассвета"

– Тас! – быстро заговорил он, надеясь, что за всеобщим шумом его не услышит никто посторонний. Еще он надеялся, что кендер не успел совсем забыть эльфийский язык. – Скажи Карамону, пускай продолжает игру. И пусть он верит мне – что бы я ни предпринял! Все зависит от этого, понимаешь? Что бы я ни предпринял!..

Тас озадаченно уставился на полуэльфа… Потом нерешительно кивнул. Он не говорил по-эльфийски уже очень, очень давно. Танису оставалось только надеяться, что он его понял. Карамон вообще ни слова не понимал по-эльфийски, а говорить на Общем Танис не смел даже среди всеобщего гама. И так уже державший его страж больно вывернул ему руку – разговорчики!.. Крики между тем стихли. Толпу оттеснили назад. Видя, что их помощь здесь не нужна, стражники хотели было вести пленников прочь… Неожиданно Танис споткнулся и упал, повалив с собою и конвоира – тот во всю длину растянулся в пыли.

– Вставай, мразь!.. – выругался второй воин и огрел Таниса по лицу рукояткой кнута: Полуэльф стремительным движением перехватил и кнут, и руку стражника и что было сил рванул на себя. Драконид не удержал равновесия и полетел кувырком. На какой-то миг Танис оказался совсем свободен… Он успел заметить спешивших к нему стражников… Изумленное лицо Карамона… И кинулся навстречу царственной всаднице на синем драконе.

– Китиара! – закричал он, и в тот же миг стражники схватили его.

–Китиара!.. – рвался из его груди хриплый, отчаянный вопль. Отбиваясь от стражников, он умудрился высвободить одну руку. Сорвал с головы шлем и швырнул его наземь.

Повелительница, закованная в полночно-синие чешуйчатые латы, услышала свое имя и обернулась. Танис видел, как ошарашенно округлились карие глаза в прорезях страхолюдного драконьего шлема. Громадный синий вожак тоже обратил на Таниса огненный взгляд…

– Китиара!.. – снова выкрикнул Танис. Отчаяние удесятерило его силы -он расшвырял повисших на нем стражников и устремился вперед. Но тут уже на него кинулась вся толпа драконидов. Таниса сбили с ног и прижали к земле. Он извивался, стараясь найти глазами Повелительницу…

– Стоять, Скай, – Китиара повелительно тронула шею дракона затянутой в кожаную перчатку рукой. Скай послушно остановился. Его страшные когти царапали уличную мостовую. Красные глаза дракона, устремленные на полуэльфа, были полны ненависти… И ревности.

Танис затаил дыхание. Сердце мучительно колотилось в груди. Болела разбитая голова, кровь затекала в один глаз, но он не обращал внимания. Он был почти уверен, что Тассельхоф не понял его, что друзья вот-вот поспешат ему на подмогу и тем окончательно погубят все дело. Он ждал, что Китиара вот сейчас глянет поверх голов – и увидит Карамона. Конечно, она вмиг узнает единоутробного брата. Танис не смел оглянуться на спутников. Он только надеялся, что у Карамона хватит соображения – и веры в него, -чтобы остаться на месте… К Танису подскочил капитан; жестокое лицо одноглазого было перекошено яростью. Он уже занес ногу в тяжелом сапоге, собираясь вышибить дух из нарушителя спокойствия…

– Остановись, – прозвучал повелительный голос, и капитан, спеша повиноваться, едва устоял на ногах. А голос велел: – Отпустите его.

Стражи неохотно выпустили полуэльфа. Небрежный жест Темной Госпожи -и они попятились прочь.

– Что за срочное дело заставило тебя прервать мой торжественный въезд? – голос Китиары гулко и неестественно отдавался под шлемом.

Танис не без труда поднялся на ноги. Вместе с облегчением пришла слабость, голова закружилась. Все-таки стражники основательно помяли его. Подойдя к Китиаре, он заметил в ее карих глазах искорки смеха. Случившееся забавляло ее… Новая игра со старой игрушкой. Он прокашлялся и смело проговорил:

– Эти недоумки собрались арестовать меня за дезертирство только лишь потому, что Бакарис, глупец, не выправил нужных бумаг!

– Я уж позабочусь, чтобы его наказали за причиненную тебе неприятность, мой добрый Танталас, – весело ответила Китиара, И гневно напустилась на капитана: – Да как ты посмел?!..

– Я… Мне приказали… Повелитель, я всего лишь выполнял приказ…

–запинаясь, промямлил тот. Он трясся перед Китиарой, как перед ним самим только что трясся гоблин.

– Прочь, пока я не надумала скормить тебя моему дракону! – непререкаемым тоном велела ему Китиара. И грациозным движением протянула Танису руку в перчатке: – Не хочешь прокатиться со мной, командир? В порядке компенсации за моральный ущерб…

– Благодарю, Повелитель, – сказал полуэльф.

Наградив капитана последним мстительным взглядом, он взял Китиару под руку и пошел вместе с нею к синему вожаку, чтобы сесть в седло подле нее. Китиара вновь послала Ская вперед, Танис же, улучив момент, быстрым взглядом окинул толпу. Сначала он ничего не увидел, но потом у него вырвался вздох облегчения. Он разглядел и Карамона, и остальных -стражники как раз уводили их прочь. Вот великан понял голову: на лице у него было недоумение – и боль. Однако он не остановился. То ли Тас успел ему передать все как надо, то ли у самого хватило ума… А может, по-прежнему доверял старому товарищу. Танису неоткуда было знать. Лишь то, что теперь его друзья были в безопасности… По крайней мере, в большей безопасности, чем с ним.

Свидимся ли еще, сказал он себе, но тут же погнал эту мысль прочь. Он ни в коем случае не должен был выдать себя. Обернувшись к Китиаре, он поймал ее взгляд, полный хорошо знакомого ему лукавства – и неприкрытого восхищения… Тассельхоф вставал на цыпочки и тянул шею, силясь разглядеть, что же там с Танисом. Сперва все кричали, потом сделалось тихо. Потом полуэльф взобрался на дракона и сел рядом с Китиарой, и процессия двинулась дальше. Кендеру показалось, будто Танис посмотрел в их сторону, но признавать не пожелал. Стражи, подталкивая, повели оставшихся пленников сквозь толпу, и Тас потерял друга из виду.

Один из стражников ткнул Карамона в ребра коротким мечом.

– Стало быть, твой приятель разъезжает с Повелителем, а ты будешь гнить в каталажке, а? – глумливо хихикнул драконид.

– Уж он меня не позабудет, – проворчал Карамон.

Драконид усмехнулся и толкнул локтем своего напарника – тот тащил Тассельхофа, держа его когтистой лапой за ворот.

– Ну да, явится он за тобой, держи карман шире. Как только слезет с ее постели, так сразу и явится.

Карамон залился краской и мрачно нахмурился, и Тассельхоф, глядя на великана, не на шутку встревожился. У кендера не было никакой возможности передать Карамону последние слова Таниса, и он с ужасом ждал, что Карамон сейчас все испортит – если только было еще что портить.

Но богатырь только тряхнул головой с видом оскорбленного достоинства. – Вот увидишь: я выйду на волю еще до ночи, – пророкотал он своим низким голосом. – Слишком многое мы с ним вместе прошли. Чтобы после этого он меня бросил?..

Была, однако, в его голосе некая нота, уловив которую, Тассельхоф заерзал как мог, стараясь придвинуться поближе к Карамону и все ему объяснить. И тут сзади вскрикнула Тика. Тас вывернул шею и увидел, что стражник рвет на ней блузку; на шее девушки уже виднелись кровавые царапины от его когтей. Карамон хотел что-то сказать, но опоздал. Драконида постигла та же судьба, что и посетителей «Последнего Приюта», пробовавших оказывать юной официантке непрошеное внимание: Тика наотмашь съездила по отвратительной змеиной морде.

Разъяренный драконид швырнул Тику наземь и схватился за кнут. Тас бросил быстрый взгляд на Карамона и съежился, готовясь прощаться с жизнью…

– Эй, ты там, полегче! – рявкнул Карамон. – А не то пеняй на себя! Повелительница Китиара велела нам выручить за девку никак не меньше шести серебряных монет, а как мы их выручим, если ты ее исполосуешь?

Драконид призадумался… С одной стороны, Карамон был под арестом. Но, с другой стороны, все видели, как обласкала его товарища Темная Госпожа. Так стоило ли связываться со здоровяком – а вдруг и он тоже пользуется ее милостивым расположением?.. Поразмыслив, дракониды решили, что не стоило. Они грубо подняли Тику на ноги и повели пленников дальше… Тассельхоф облегченно вздохнул, но тут же на всякий случай покосился на Берема: что-то уж очень спокойным тот ему показался. И правда – судя по всему. Вечный Человек пребывал в каком-то ином мире. Взгляд широко раскрытых глаз был странно неподвижен, челюсть отвисла… Вид у него был самое меньшее полубезумный, но, казалось, никаких каверз от него в ближайшее время ждать не приходилось. Тас несколько успокоился: Карамон и без подсказки неплохо справлялся со своей ролью, да и с Тикой все было в порядке. Срочной помощи не требовалось никому, и Тассельхоф принялся с интересом разглядывать храмовый комплекс – насколько это вообще было возможно, если учесть, что драконид по-прежнему крепко держал его за шкирку.

Кендер, впрочем, скоро пожалел о своем любопытстве. Нерака выглядела именно так, как и следовало выглядеть обнищалой древней деревеньке, от века существовавшей ради обслуживания Храма, а теперь «украшенной» еще и палаточным городком, разросшимся, точно семейство поганок после дождя.

И надо всем этим, подобно каменному стервятнику, высился Храм. Его жуткий, непристойно искореженный силуэт господствовал даже над горами на горизонте. Любой, попавший в Нераку, первым долгом обращал взгляд на Храм и с этого момента постоянно ощущал его присутствие. Куда бы он ни смотрел, чем бы ни занимался. Храм все время пребывал с ним. Даже ночью, даже во сне… Тассельхоф посмотрел на него всего один раз и поспешно отвел глаза: ему стало холодно и нехорошо. Но все остальное было едва ли не хуже. Палаточный городок наводняли войска: дракониды и наемники-люди, гоблины и хобгоблины сновали по загаженным улочкам из пивнушек в публичные дома и обратно. Рабы из числа едва ли не всех рас Кринна сбивались с ног, обслуживая хозяев и выполняя их самые мерзкие прихоти. Овражные гномы, точно крысы, шастали под ногами в поисках съедобных отбросов. Смрад стоял неимоверный, на ум то и дело приходила Бездна. День был в разгаре, но улицы и площади покрывала темная тень, холодная совсем по-ночному. Тас поднял глаза и увидел летучие цитадели во всем их грозном величии. Они висели прямо над Храмом, а вокруг них вились стаи драконов… Поначалу Тас очень надеялся, что ему удастся-таки вырваться и затеряться в толпе, – чему, чему, а этому его не надо было учить. Он видел, как поводил глазами Карамон: верно, и великан подумывал о том же. Но, пройдя всего несколько кварталов и разглядев цитадели, несшие в небесах свою бессонную стражу, Тас понял, что о побеге лучше сразу забыть. К такому же решению пришел и Карамон: Тас видел, как ссутулились широкие плечи богатыря… Исполнившись ужаса и отвращения, Тас вдруг вспомнил о Лоране и подумал: ведь ее держали где-то здесь! Эта мысль едва не сокрушила даже его неунывающий кендерский дух. Вокруг было сплошное зло и мрак, зло и мрак, которого он попросту не мог себе вообразить, который не мог, не имел права существовать на земле… А стражники знай волокли их вперед, пинками и тычками разгоняя с дороги дерущихся пьяных солдат, и у Таса опять-таки не было ни малейшего шанса передать Карамону наказ Таниса. Но потом случилась неожиданная остановка: пришлось пропустить колонну войск Ее Темного Величества, маршировавшую по улице. Тех, кто не успевал отскочить прочь, отшвыривали драконидские офицеры. Самых нерасторопных сбивали с ног и затаптывали. Стражи, ведшие спутников, поспешно прижали их к какой-то полуобрушенной стене и велели стоять на месте, пока не пройдет колонна.

Маленького Тассельхофа едва не сплющило между Карамоном и драконидом, который весьма кстати ослабил хватку, полагая, что даже у кендера должно было хватить ума оставить мысль о побеге. Тас по-прежнему чувствовал на себе пристальный взгляд его черных змеиных глаз, и все же ему удалось протиснуться поближе к Карамону, так, чтобы великан мог услышать его. Чужих ушей кендер не опасался – слишком громко лязгали по камням сапоги.

– Карамон! – прошептал он. – Слышишь меня, Карамон?..

Карамон не повернул головы; он смотрел прямо перед собой, и лицо у него было каменное. Но Тас увидел, как дрогнуло веко.

– Танис сказал, чтобы мы ему верили! – быстро-быстро зашептал кендер. – Что бы ни случилось… И еще… Чтобы мы продолжали игру. Кажется, он именно так выразился… Карамон нахмурился.

– Он говорил по-эльфийски, – торопливо пояснил Тас. – Знаешь, там было так шумно… Карамон не переменился в лице – разве только помрачнел еще больше. Тас передвинулся еще чуть-чуть, вжимаясь в каменную стену прямо за широкой спиной великана.

– Этот… Повелитель Драконов… – начал он неуверенно. – Это была… Китиара, так?

Карамон не ответил, только сжал зубы, а на шее забилась жилка. Тас вздохнул и, забыв обо всем, громко спросил:

– Но ты ведь веришь ему, Карамон? Веришь, а? Потому что… И в это время страж-драконид безо всякого предупреждения двинул ему кулаком в зубы. Тас с силой ударился затылком о камень и, скрученный тошнотворной болью, тихо сполз наземь. Неясная тень склонилась над ним… У Тассельхофа все плыло перед глазами; не разглядев, кто это был, он приготовился к новому удару… Могучие руки ухватили его за мохнатую курточку и бережно подняли.

– Говорил же, не трогайте! – проворчал Карамон.

– Подумаешь, кендер. Эка важность, – плюнул драконид.

Марширующая колонна почти миновала их. Карамон поставил Таса наземь. Тот изо всех сил пробовал устоять, но мостовая почему-то упорно выскальзывала у него из-под ног.

– Я… Только ты не сердись, пожалуйста… – услышал он свой собственный заплетающийся голос. – Ноги вот что-то… Он почувствовал, как его снова поднимают в воздух. Протестующе пискнул – и повис на железном плече Карамона, точно мешок с мукой.

– Этот щенок кое-что знает, – прогудел рядом бас Карамона. – Будем надеяться, что вы не вовсе вышибли ему мозги. А то Темная Госпожа вас не похвалит…

– Мозги? Какие еще у кендера мозги? – хмыкнул драконид, но Тас, даже вися вниз головой, расслышал в голосе монстра нотку неуверенности и испуга.

Они двинулись дальше. У Таса страшно болела голова, щеку жгло. Он поднес руку к лицу и ощутил на пальцах липкую кровь: когти драконида глубоко разорвали кожу. В ушах жужжало так, как будто в голове у него свил гнездо целый рой пчел. Мир медленно вращался вокруг Таса, отчего в животе начинало что-то ворочаться. Да и подпрыгивать вверх-вниз на закованной в латы спине Карамона тоже было удовольствие еще то…

– Ну что, далеко еще? – Тас чувствовал, как вибрировал в груди низкий голос богатыря. – Гаденыш-то не из легоньких!

Вместо ответа драконид вытянул длинную, костлявую лапу.

Огромным усилием отрешившись от головокружения и от боли, Тас вывернул шею и посмотрел. Одного-единственного взгляда оказалось более чем достаточно. Приближаясь, гигантское здание росло и росло, заполняя не только все поле зрения, но и разум.

Тас беспомощно обмяк. Перед глазами у него начал собираться какой-то туман, и он сонно задумался, к чему бы это. Он еще успел расслышать чьи-то слова:

– В подземелья… Под Храмом Ее Величества Такхизис, Владычицы Тьмы!

6. ТАНИС ЗАКЛЮЧАЕТ СДЕЛКУ, А ГАКХАН РАЗНЮХИВАЕТ

– Вина, может быть?

– Спасибо, не хочется.

Пожав плечами, Китиара вытащила кувшин из ведерка со снегом, в котором охлаждалось вино, и не спеша налила себе. Кроваво-красная жидкость заструилась из хрустального графина в ее кубок. Опустив графин обратно в ведерко, Китиара села напротив Таниса в кресло.

Она сняла с головы драконий шлем, но латы оставила – чешуйчатые, полночно-синие, украшенные позолотой, они облегали ее гибкое тело, словно вторая кожа. Огоньки множества свечей играли на полированных поверхностях и отточенных гранях, окутывая Китиару прозрачным сиянием. Темные кудри, влажные от пота, завивались кругом лица, карие глаза поблескивали из-под длинных ресниц.

– Зачем ты здесь, Танис? – негромко спросила она, водя пальцем по краю кубка и не сводя глаз с полуэльфа.

– Сама знаешь, – ответил он коротко.

– Лорана, конечно, – сказала Китиара.

Танис передернул плечами, стараясь ничем не выдать себя и смертельно боясь, что эта женщина, временами понимавшая его лучше, чем он сам себя понимал, сумеет прочесть самые его сокровенные мысли.

– Ты пришел один? – отпив вина, спросила Китиара.

– Да, – ответил он, глядя ей прямо в глаза.

Китиара подняла бровь: она явно не верила ни единому его слову.

– Флинт умер, – сказал он, и голос его сорвался. Даже в такой момент мысль о друге причиняла ему жестокую боль. – А Тассельхоф скрылся куда-то, – добавил он. – Я не смог его разыскать. Собственно, я и не хотел брать его сюда с собой…

– Понятно, – кривя губы, ответила Китиара. – Так значит. Флинта больше нет…

– Как и Стурма, – не в силах удержаться, сказал Танис сквозь зубы.

Китиара вскинула глаза.

– Перипетии войны, дорогой мой, – сказала она. – Мы с ним оба были солдатами – и он, и я. Он понимает. Его дух не держит на меня зла.

И Танис поперхнулся готовыми сорваться словами. Она была права. Стурм действительно все понял бы.

Несколько мгновений Китиара молча всматривалась в лицо полуэльфа. Потом опустила звякнувший кубок на столик.

– А что слышно о моих братьях? – спросила она. – Где они?

– Может, сразу уж оттащишь меня в свои подземелья и допросишь как следует? – зарычал Танис. Вскочив с кресла, он принялся расхаживать по роскошно обставленной комнате.

Китиара задумчиво улыбнулась каким-то собственным мыслям.

– Да, – сказала она наконец. – Я могла бы тебя допросить как следует. И ты заговорил бы, дорогой мой Танис. Еще как заговорил бы. Ты рассказал бы мне все, что я пожелала бы услышать, а потом принялся бы умолять, чтобы я спросила о чем-нибудь еще. Наши палачи не только искусны, но и всей душой преданны своему многотрудному делу… – Томно потянувшись, она встала и подошла к Танису. Держа в одной руке кубок с вином, другую она положила ему на грудь. Ее пальцы медленно скользнули по его плечу. – Но это не допрос, Танис, – проговорила она. – Имеет сестра право узнать, где ее братья? Где они, Танис?

– Не знаю, – буркнул он. Крепко перехватил ее запястье и снял ее руку со своего плеча. – Оба так и пропали в Кровавом Море…

– И Человек Зеленого Камня?

– Да… И Человек Зеленого Камня.

– А ты уцелел? Каким же образом?

– Меня спасли морские эльфы.

– Так, может быть, они спасли и других?

– Может, спасли, а может, и нет. Я-то, в конце концов, эльф, а все остальные были людьми.

Китиара долго смотрела на него молча… Он все еще держал ее руку. Он сам не отдавал себе отчета в том, что под ее пронизывающим взглядом его пожатие изменилось…

– Пусти, мне больно, – прошептала Китиара. – Зачем же ты пришел, Танис? Отбивать Лорану? Один?.. Даже ты не настолько глуп, чтобы…

– Нет, – сказал Танис и еще крепче сжал ее руку. – Я хочу заключить сделку. Забирай меня. Кит. А ее отпусти.

Ее глаза округлились… Но потом она откинула голову и расхохоталась. Быстрым движением, без видимого усилия, высвободилась она из его хватки и, вернувшись к столу, налила себе еще вина. Обернувшись, она усмехнулась, глядя на него через плечо.

– А кто ты, собственно, такой, чтобы я пошла на этот обмен?

И опять засмеялась. Танис почувствовал, что неудержимо краснеет.

– Я пленила их Золотого Полководца, Танис, – посмеиваясь, продолжала она.

– Их живой талисман, их прекрасную воительницу-эльфийку. Она, кстати, была очень даже неплохим полководцем. Как-никак, добыла для них Копья и научила этих олухов сражаться. Добрых драконов привел назад ее братец, но и это приписали, конечно же, ей. Она сохранила единство Рыцарства – если бы не она, они уже давно передрались бы между собой. И ты хочешь, чтобы я обменяла ее на… – тут она сделала презрительный жест, – … На какого-то никому не известного полуэльфа, бродяжничающего по свету в обществе кендеров, варваров и гномов!.. – При этом на Китиару напал такой смех, что ей пришлось сесть и утереть ладонью глаза. – Нет, Танис, право же, ты слишком высоко себя ставишь. С чего ты взял, что я тебя возьму? Ради любви?..

Голос ее при этом, однако, едва заметно переменился, а смех прозвучал чуть-чуть натянуто. Она нахмурилась и принялась крутить кубок в руках. Танис ей ничего не ответил. А что он мог сказать? Ему только и оставалось, что стоять перед ней с неистово пылающими ушами… Китиара наконец опустила глаза.

– А что будет, если, предположим, я скажу «да»? – холодно спросила она наконец. – Что ты можешь дать мне взамен того, что я при этом потеряю? Танис набрал полную грудь воздуха…

– У тебя погиб первый полководец, Бакарис, – произнес он, стараясь говорить ровным голосом. – Я знаю. Тас рассказал мне, как он убил его. Я занял бы его место.

– Поступил бы на службу… В наши войска?.. – Теперь в глазах Китиары было неподдельное изумление.

– Да. – Танис крепко сжал зубы и продолжал с горечью: – Мы и так и так проиграли. Я же видел ваши летучие цитадели. Нам не победить вас, даже если бы Драконы Белокамня остались. А они не останутся: люди им не доверяют… Что же до меня, мне, в сущности, все равно. Я хочу только одного – чтобы Лорана ушла отсюда живой и невредимой.

– А что, пожалуй, ты действительно способен на это, – поражаясь, тихо выговорила Китиара. Долго-долго она молча смотрела на него, потом сказала: – Надо подумать… Что-то мешало ей. Тряхнув головой, она одним глотком допила вино, поставила кубок и поднялась.

– Я подумаю, – повторила она. – Но сейчас я должна оставить тебя, Танис. Сегодня вечером – большой сбор Повелителей. Они съехались со всех концов. Ансалона, чтобы присутствовать на нем. Кстати, ты совершенно прав – вы действительно проиграли войну, и сегодня мы будем решать, как сокрушить железным кулаком жалкие остатки сопротивления. Так вот, ты будешь сопровождать меня. Я представлю тебя Ее Темному Величеству…

– А Лорана? – настаивал Танис.

– Я сказала, что подумаю! – вертикальная морщинка прорезала чистый лоб между пушистыми бровями воительницы. Голос ее был резок: – Тебе принесут церемониальные латы. Одевайся и будь готов: начало примерно через час… – И она направилась к двери, но все-таки обернулась к нему еще раз. – Мое решение будет зависеть от твоего поведения нынче вечером, – негромко проговорила она. – И запомни, Полуэльф: с этого мгновения ты служишь мне! Карие глаза горели холодным огнем, словно два золотистых самоцвета.

Он почти физически ощутил волю этой женщины – казалось, могучая рука пыталась вдавить его в гладкий мраморный пол. За ней была вся мощь драконидских армий, за ее спиной угадывалась тень Владычицы Тьмы, сообщавшая ей странную силу, которую Танису приходилось уже замечать… И внезапно он с удивительной ясностью осознал разделявшую их пропасть. Она была человеком – в высшей степени человеком. Только людям была присуща жажда власти, позволявшая так легко совращать эти неуемные, страстные души. Короткие жизни людей были подобны кострам. Одни из них горели чистым и ясным светом – как одинокая свеча Золотой Луны, как расколовшееся солнце Стурма. Другие… Другие были пожаром, сжигающим все на своем пути. И этот пожар подстегивал его холодную, ленивую эльфийскую кровь, разжигая что-то и в нем самом. Танис вдруг увидел себя как бы со стороны и понял, во что может превратиться. Он видел сгоревших в страшном пламени Тарсиса. Обугленная плоть. Черное, неподвижное сердце… Вот, значит, какую цену ему предстояло платить. Он принесет на алтарь этой женщины свою душу – точно так, как другие оставляли горстки серебра на подушках блудниц. Что ж, Лорана достаточно настрадалась из-за него. Его смерть не освободит ее, а жизнь – ТАКАЯ жизнь – может.

Танис медленно поднес руку к сердцу и поклонился.

– Я повинуюсь, мой Повелитель, – сказал он.

Китиара вихрем ворвалась в свои личные апартаменты. Она была не в силах навести порядок в собственных мыслях. Кровь в жилах так и кипела: неистовое возбуждение, восторг, торжествующее чувство победы – все это пьянило ее куда больше выпитого вина. И все же где-то на самом дне, в глухом углу разума затаилось сомнение, невероятно раздражавшее Темную Госпожу. Тщетно старалась она отрешиться от него и выкинуть из головы. Какое там! Когда она вошла к себе, отвратительное сомнение неожиданно обрело плоть.

Слуги, как выяснилось, не ждали ее так скоро. Факелы по стенам были не зажжены, камин полон дров, но не растоплен. Раздраженно потянулась она к шнуру звонка, намереваясь хорошенько взгреть лентяев, – небось сразу забегают… Холодная костлявая рука сомкнулась у нее на запястье.

Прикосновение этой руки пронизало могильным холодом все ее существо, едва не остановив сердце. Ахнув от боли, Китиара попыталась вырваться, но рука держала крепко.

– Так ты не забыла нашего договора?..

– Нет! С чего ты взял? – ответила Китиара, не давая страху вырваться на поверхность. И властно приказала: – Пусти!

Холодные пальцы неторопливо разжались. Китиара тотчас отдернула руку, растирая запястье, успевшее побелеть.

– Эльфийка достанется тебе, как я и обещала, – сказала она. -Разумеется, только после того, как с ней покончит Владычица…

– Конечно. В ином случае она мне и ни к чему. Лживая женщина мне не нужна

– как и тебе не нужен мертвый мужчина… Порождение тьмы неприятно растягивало слова. Китиара скривила губы, глядя на бледное, прозрачное лицо и светящиеся глаза над черными рыцарскими латами.

– Что за глупости. Сот, – сказала она и дернула шнур. В эту минуту ей просто необходим был свет. – Я-то вполне способна отделять плотские удовольствия от нужд дела. В отличие от тебя, между прочим.

– Ну и на что тебе в таком случае полуэльф? – спросил государь Сот, и ей, как всегда, показалось, будто голос его доносился из подземных глубин. – Он будет моим. Весь, с потрохами, – ответила Китиара, продолжая тереть помятую руку.

Влетевшие слуги опасливо косились на Темную Госпожу: о вспышках ее гнева слагались легенды. Но Китиаре, занятой своими мыслями, было не до них. Государь Сот, избегая свечей, отступил в тень.

– Единственный способ полностью подчинить его – это уничтожить Лорану у него на глазах, – продолжала Китиара.

– Чем ты, без сомнения, завоюешь его любовь, – хмыкнул государь Сот. – Без его любви я как-нибудь обойдусь! – коротко рассмеялась Китиара.

Стащила перчатки и принялась расстегивать латы. – Мне нужен только он сам. Если она останется жить – он до конца дней своих только и будет думать, что о ней и о той благородной жертве, которую он принес ради нее. Не-ет, я раздавлю его в пыль. В слизь. И тогда буду делать с ним, что захочу.

– Только вот долго ли? – ядовито поинтересовался Сот. – Его освободит смерть.

Китиара пожала плечами. Слуги, сделав свое дело, убрались вон. Темная Госпожа стояла посреди ярко освещенной комнаты и молча размышляла о чем-то. Она частью сняла с себя доспехи и держала за ремешок свой драконий шлем.

– Он солгал мне, – тихо проговорила она спустя некоторое время. Швырнула шлем на столик, уронив и разбив пыльную фарфоровую вазу, и заходила по комнате. – Солгал! Мои братья не погибли в Кровавом Море. По крайней мере один из них жив, это я точно знаю. А стало быть… Стало быть, жив и Вечный Человек! – И Китиара порывисто распахнула дверь. -Гакхан!.. – закричала она.

В комнату поспешно вбежал драконид.

– Ну как? – спросила она. – Нашли уже того капитана?

– Нет еще. Повелитель, – отвечал драконид. Монстр был тот самый, что когда-то выследил Таниса, сбежавшего из гостиницы в Устричном, тот самый, что заманил в ловушку Лорану. – Он как раз сменился. Повелитель, – добавил драконид таким тоном, как будто это все объясняло.

Что ж, это действительно объясняло, и Китиара кивнула:

– Обыщи каждую пивнушку, перерой все дома с девками, но отыщи его непременно. Приволоки его сюда. Закуй в кандалы, если понадобится. Я сама допрошу его, когда вернусь с собрания Повелителей. Хотя нет, постой…

–Китиара помедлила, потом продолжала: – Вот что, допроси его сам. Выясни, действительно ли полуэльф был один, как он сам утверждает. Возможно, с ним явились другие. И если это в самом деле так… Драконид поклонился:

– Сейчас же сообщу, мой Повелитель.

Китиара жестом отпустила его, и драконид, отдав еще один низкий поклон, вышел и притворил за собой дверь. Постояв немного в задумчивости, Китиара раздраженно провела пятерней по темным кудрям и вновь занялась ремнями и застежками лат.

– Ты тоже пойдешь сопровождать меня нынче вечером, – сказала она государю Соту, не глядя на призрак. Она знала, что Рыцарь Смерти по-прежнему был здесь, подле нее. – Будешь следить внимательно. Повелителю Ариакасу вряд ли понравится то, что я намерена сделать… Бросив на пол последний кусок чешуйчатого металла, Китиара скинула кожаную рубашку и синие шелковые штанишки. Потянулась, наслаждаясь свободой, и оглянулась через плечо: как-то принял государь Сот ее слова? Его не оказалось на месте! Вздрогнув от неожиданности, Китиара быстро оглядела комнату… Рыцарь-призрак стоял возле столика, на котором среди обломков разбитой вазы лежал ее драконий шлем. Вот он махнул бесплотной рукой – и фарфоровые крошки поднялись в воздух и повисли перед ним. Силой своей магии удерживая их на весу. Рыцарь Смерти повернулся к Китиаре. Она стояла перед ним совершенно нагая. Свет пламени золотил ее загорелую кожу, придавал густой блеск темным волосам.

– Ты все-таки женщина, Китиара, – медленно проговорил государь Сот. Его оранжевые глаза загадочно мерцали. – И ты влюблена.

Не было заметно, чтобы он подал какую-нибудь команду, но осколки вазы осыпались на пол. Он шагнул вперед и наступил на них прозрачным башмаком, не оставив следа.

– И тебе больно, – тихо продолжал, он, подойдя к Китиаре вплотную. -Не обманывайся. Темная Госпожа. Делай с ним что хочешь, но этот полуэльф всегда пребудет твоим господином. Даже и в смерти.

И государь Сот растворился в тенях, а Китиара еще долго стояла перед очагом, глядя в огонь. Уж не ее ли судьбу чертили летучие огненные письмена?..

Гакхан торопливо шагал дворцовыми коридорами, лязгая по мраморным полам когтистыми лапами, и мысли драконида неслись в такт стремительному шагу: его вдруг осенило, где, скорее всего, можно будет застать одноглазого капитана. Заметив двоих своих соплеменников, состоявших у Китиары на побегушках – они бездельничали в конце коридора, – Гакхан велел им следовать за собой. Они повиновались беспрекословно. С некоторых пор у Гакхана не было никакого армейского чина, но официально он числился военным советником при Темной Госпоже. А неофициально – ее личным убийцей. Гакхан служил ей уже достаточно долго. Когда ушей Владычицы Тьмы и ее приспешников достигли слухи о голубом хрустальном жезле, мало кто из Повелителей Драконов обратил на них внимание. Они были заняты войной и с упоением истребляли все живое на севере Ансалона,