Текст книги "Генеральный"

Бывают мужчины – знатные красавцы, статные, высокие, такие как Леонид. Проходишь мимо, и спина инстинктивно выпрямляется, грудь вперёд, живот втянуть. Иногда женщине становиться даже немного неловко рядом с таким. Ощущение, что недотягиваешь, блекнешь на фоне.

Зато такие красавцы стимулируют женщин хорошо выглядеть, следить за собой: макияж, прическа, пиджак по фигуре, неудобные шпильки, фитнес после работы. А как иначе, надо же как-то соответствовать, надо оставаться конкурентоспособной. Иногда вовсе и не для конкуренции, даже не ради победы на охоте, а просто чтобы чувствовать себя «человеком», красивым, востребованным, не хуже других. В большинстве случаев красавчики знают себе цену, замечают эффект, который производят и это не может не сказываться на поведении: немного высокомерия, щепотка нарциссизма, приправленная эгоизмом.

В общении такие мужчины будто одаривает своим присутствием и вниманием, не особо концентрируясь на собеседнике и его интересах, ведь центр беседы и главное действующее лицо – это он сам.

Стараешься, выбираешь темы, задаешь правильные вопросы, смеешься над его шутками, а мужчина воспринимает все это как должное.

Леонид оказался не таким. Вечер проходил весьма приятно. Возможно, подруга была права, молодость прекрасна. И ей и впрямь стоит завести новое головокружительное приключение.

– Тебе на самом деле нравиться этот ресторан, или ты подумала, что я чопорный франт?

– Подумала, что мужчине во фраке как у тебя, самое место в заведениях под стать этому.

– Не хочешь прогуляться? – он накрыл своей рукой ее ладонь. – У меня машина тут недалеко.

Они взяли с собой еще бутылочку игристого и ассорти брускетт на вынос.

Вечерняя Москва была прекрасна. Они шли под руку по набережной и проходящие мимо девушки завистливо оборачивались в след, засматриваясь на красивого юношу.

Лео взял ее за руку. Лия выдохнула, подумав про себя: «Всё-таки, я ему понравилась». Потом он обнял ее, чтобы не замерзла, а потом и вовсе поцеловал, стоя у парапета набережной Москвы-реки. Ветер беспощадно забавлялся с волосами Амалии, а Леонид целовал ее, не обращая внимания на прохожих.

– Ты невероятная, Лия, – он приподнял ее и закружил.

Ветер совершенно разбушевался, и им пришлось срочно вернуться в машину. Шампанское допивали уже на заднем сидении.

Лия рассматривала своего спутника: сильный торс, выделяющийся сквозь белоснежное поло, мускулистые плечи, холеные руки и, изящные музыкальные пальцы.

Она запустила руки под его футболку. Удары сердца теперь отчетливо отдавались на ее прохладной ладони. Он притянул ее ближе, лицом к лицу. Лео, уверенно обращался ней, но события не торопил. Лия уселась на него верхом, разведя ноги. Красный шифон задрался, обнажая бедра. Он смотрел в ее карие глаза, а она проваливалась в бездну его бирюзовых глаз. Леонид притянул Лию за ягодицы плотнее к себе.

Амалия не сдержалась, с губ сорвался стон.

Сколько времени он целовал ее, жадно кусая сочные губы – она не могла определить. Время в ее сознании превратилось в тягучий вязкий и всепоглощающий кисель.

Леонид отстранил Амалию неожиданно.

– Дурацкая погода, правда? – невпопад спросил он.

– Что? – рассеяно, ответила она, – ах, наверное.

Лия пересела на сидение рядом с пианистом и прикрыла ноги подолом платья.

– Лео, мне пора, к сожалению, – без единой нотки жалости объявила она. – Завтра рано утром у меня поезд.

– Командировка закончена?

– Да.

Амалия приводила в порядок растрепанное платье.

– Жаль. Во сколько?

– Что во сколько?

– Твой поезд?

Обтянутые в ткань пуговицы, на распахнутом лифе платья, походили на горошины и совершенно не хотели отправляться в петли, высказывая из пальцев Амалии.

– Поезд, в пять утра.

Леонид развернулся к ней, его горячие ладони коснулись ее груди. Амалия замерла. Мелкие пуговки были ерундовой задачей для ловких рук пианиста. Он застегнул лиф. Склонился и поцеловал бархатные бугорки груди в разрезе красного шифона.

– Благодарю, – не дыша прошептала Амалия.

– Могу я отвезти тебя в гостиницу? – так же тихо спросил он.

– Зачем тебе лишние хлопоты! Это другой конец Москвы, наверное, лучше на метро…

Амалия продолжила приводить себя в порядок, руки слегка дрожали, сжимая маленькое красивое зеркальце, а красная помада и вовсе отказывалась ровно ложиться на распухшие губы.

– Это замечательно, что другой конец, по дороге я хочу включить для тебя несколько композиций.

– Лео, я совершенно не разбираюсь в классической музыке.

– Главное не разбираться, а уметь воспринимать, – он играл с локоном ее волос. – Я видел, как по твоей коже бежали мурашки от Либертанго, Астора Пьяццоллы.

Он провел пальцами по обнаженному предплечью, и кожа Амалии тут же покрылась мурашками.

– Это та музыка, под которую я подошла к тебе?

– Да, и я сразу понял, что ты особенная женщина.

– Это тебе Пьяццолла подсказал? – рассмеялась Амалия.

– Зря смеешься, музыка гораздо выразительнее слов.

– Включишь мне ее?

– Я сыграю тебе его вживую в следующий раз.

Она посмотрела в его серые глаза, казавшиеся в полумраке автомобиля какими-то мистическими. Красивый юноша, правильные черты лица, светлые пряди волос касаются скул. Амалия грустно ухмыльнулась.

Сказка, оттого и является волшебной, что заканчивается так же внезапно, как началась.

В эту ночь Амалия спала только пару часов. Сначала долго собирала чемоданы, не могла определиться, что взять домой, а какие вещи пригодятся в столице. Складывала, и снова бестолково выкладывала обратно. Потом, оказавшись в постели, долго не могла сомкнуть глаза.

Красивые бирюзовые глаза пианиста преследовали ее в полудреме, тепло нежных пальцев, явственно ощущалось на коже, а низкий, приятный тембр голоса сопроводил ее в объятия Морфея.

Глаза Лия разлепила с трудом. Разбудил ее не заранее установленный будильник, который она благополучно проигнорировала, а звонок от водителя.

Амалия опаздывала. Такого не случалось уже давно. Опоздать она позволяла себе только на свидание, да и то в строгом соответствии с планом.

Лия металась по комнате, на ходу запрыгивая в джинсы и одновременно пытаясь позавтракать.

Завтрак она не пропускала никогда. Это был самый важный прием пищи. При ритме ее работы Амалия никогда не знала, как сложиться день. Порой в плотном графике случалось не только пропустить обед, но и ужин, только потому, что не оставалось сил.

Поэтому завтракала она обязательно, даже если рушился мир свое капучино, и овсянку с сухофруктами Амалия съедала всегда.

Водитель уже ехал в лифте, чтобы помочь спустить чемоданы, а она еще продолжала прыгать по комнате в одном бюстгальтере.

Лия натянула свой любимый голубой свитер, белые кроссовки, бежевое твидовое пальто и объемный шарф. Она редко позволяла себе носить неформальные и простые наряды, оттого особенно любила путешествия и командировки, где можно было немного расслабиться в удобной одежде и обуви.

Когда Амалия открыла водителю дверь, она была уже полностью готова к выходу. Он и не догадался, что начальница проспала и собралась за считанные минуты.

Выехали по графику. Дорога до вокзала занимала примерно сорок минут, и Амалия Анатольевна задремала в дороге. На вокзал прибыли вовремя, поэтому торопиться не имело смысла. Она шла по перрону, водитель сзади катил чемоданы.

Сегодня Амалия предстояло не слишком увлекательное путешествие в компании коллег в вагоне класса СВ. Последние, кстати, уже толпились около состава в ожидании Амалии Анатольевны.

– Амалия! – окликнул приятный мужской голос.

Она оглянулась. Кто мог с утра, на трезвую голову, позволить себе нарушать субординацию.

Необыкновенно красивый мужчина, в строгом черном пальто нараспашку, бежал за ней. В руках у него был букет белоснежных цветов. Волосы собраны на затылке, на глазах очки для зрения.

Этим мужчиной был Леонид.

– Ты как здесь?! – удивленно воскликнула она, подавляя в себе желание, обнять его.

– Я приехал проводить вас, – он понял, что в данном случае должен держаться официально. Амалия приняла букет. Он склонился и поцеловал ее руку.

– Как неожиданно приятно, благодарю, – сдержанно ответила Лия.

Происходящее привлекло внимание коллег.

– В букете записка, там перечислены произведения, я хочу, чтобы вы прослушали их, Амалия Анатольевна.

– Непременно, Леонид! – она пыталась сдерживать улыбку.

– Я сойду с ума, в ожидании нашей следующей встречи, Лия, – прошептал Леонид, склонившись к Амалии.

– Я тоже, с нетерпением буду ждать ее…

Проводник пригласила пассажиров на посадку. Леонид остался стоять на пироне, пока вагон не скрылся из вида.

3. Буцефал

Непривычно пустынная стоянка перед заводоуправлением, за рулем Герман приехал сам, личного водителя отпустил на карантин. Ни к чему напрасно подвергать здоровье человека опасности. Да и вообще Герман многое делал сам.

Его отец всю жизнь проработал на таком же заводе начальником установки, мама преподавала в школе русский язык и литературу. С самого юного возраста все лето Герман проводил в деревне у бабушки с дедом, помогал по хозяйству по мери сил и возможности, ходил на колонку за водой, поливал огород, колок дрова, убирал урожай.

Учеба давалась Герману легко, в особенности математика и физика, нет, занудным отличником он никогда не был, шалил и проказничал, как и полагается мальчишке, но учился хорошо, почти все пятерки. Спортом особо не увлекался, но и слабаком не слыл. Дрался когда положено, заступался за девчонок, местную шпану не боялся. Чувство справедливости тоже было очень сильно развито в нем с самого детства. Иногда за это Герману попадало от мальчишек. Они не понимали, почему он защищает тех, над кем принято издеваться сообща.

Институт Герман закончил с красным дипломов и сразу же получил приглашение на работу на крупное предприятие. Смышленого юношу быстро заметило начальство, и карьера стала стремительно продвигаться, сначала оператор, механик, а затем и начальник установки. Последние годы он занимал должность заместителя главного инженера, взяв на себе всю ответственность за бесперебойную работу целого завода.

Сегодня Герману предстояло провести производственное совещание, не он-лайн, как в последнее время, а лицом к лицу с производственниками. Он сразу из дома приехал в спецовке, чтобы после совещания выехать на осмотр установок вместе с коллегами, нельзя же просиживать все время в офисном кресле, отписываясь на многочисленные чиновничьи указания.

Производство было особо важным, процесс непрерывным и требующим постоянного внимания. И самое главное, это производство было делом всей его жизни.

Трудовые будни в условиях карантина проходили не особо напряженно. Основной персонал распустили по домам, оставив только самых важных линейщиков, механиков, начальников установок. Стандартный утренний селектор, производственный сводки, немногочисленные переговоры. Больше всего нагрузка в эти дни ложилась на компьютерный сектор. В короткие сроки требовалось перевести полторы сотни человек на удаленную работу дома, с соблюдением всех требований информационной безопасности компании. Но ИТ сектор и без него прекрасно справлялся с поставленной задачей, без участия Германа. Авралов и срочной работы не ожидалось, а впереди были два выходных.

Ни девушки, ни любовницы у Германа в этом городе не было. Все как-то времени не хватало заниматься поисками. Развелся он давно.

На работе сотрудницы, конечно же, постоянно строили ему глазки, особенно когда стало известно, что он холост.

Пришлось объяснять своему привлекательному секретарю, с чувственным именем Любовь и грудью, какого-то явно запредельного размера, что декольте на рабочем месте неуместно. Оно конечно привлекало его внимание, когда она склонялась, подавая ему кофе, но мешало работать.

С начальником кадровой службы ситуация осложнялась тем, что эффектной женщине по факту предъявить было не чего. Завуалированный флирт коллеги сводился к пристальным взглядам, неуместным прикосновениям и попытками все время увести разговор от рабочего русла.

– С вашим появлением, Герман Эммануилович, завод расцвел, – подкалывал его зам. – Девчонки все подтянулись, принарядились, идешь и любуешься, не завод, а подиум. Выбирай любую!

Петр Сергеевич, мужчина лет пятидесяти, работал на заводе без малого двадцать пять лет. Он был не по годам свеж и физически совершенен. Обладал прекрасным чувством юмора и обожал женщин. Он делал это открыто, и не стесняясь. И женщина отвечали ему взаимностью. К тому же Петр Сергеевич знал завод как свои пять пальцев и быстро стал павой рукой нового директора.

– Ты наговоришь, Петр Сергеевич!

– А почему нет! Ты мужик видный, к тому же холостой, глядишь и присмотрел бы кого.

– Не на меня они заглядываются, а на должность, ищут быстрого карьерного роста и обеспеченной жизни. Служебные романы я не одобряю.

– Ну и зря! – мечтательно потянулся на стуле зам. – Эх, будь я помоложе!

– Я итак с ними ели справляюсь, а уж если выбирать начну.

– Гер, они тебя растерзают, пока делят, – смеялся зам.

Герман лишь отмахивался.

Вот Алена не имеет представления о его должности и статусе. Для нее он просто обычный мужчина. И общается она с ним раскованно, шутит, подкалывает, не лебезит, как все эти заводские, глазки не строит, еще и прикрикивает иногда. Забавная девчонка.

Решение о том, как скрасить свой досуг пришло само.

Вечером, после работы он спешно переоделся, купил в ближайшем супермаркете бутылочку вина Пино-Нуар и, объезжая многочисленные патрули ДПС, отправился в конюшню.

Конечно, он опять не предупредил о своем визите, да собственно и предупреждать было некого, телефонами с Аленой они не обменялись. Ворота были прикрыты, но замка на них не наблюдалось, он легонько подтолкнул створку и вошел внутрь.

В загоне лихо скакал гнедой конь с наездницей. Рядом, облокотившись на перила, стоял мужчина, судя по внешнему виду, он был сторожем.

– Вечер добрый! – поприветствовал его Герман.

– И вам не хворать! С чем пожаловали? – покосился сторож.

– Я приехал к Алене?

– К Алене… – протянул мужик, глядя на наездницу, – разберемся…

Герман тоже взглянул в сторону загона. Черный конь скакал по кругу с довольно приличной скоростью. У него были сильные ноги с огромными копытами, вздымающими всполохи земли с пылью при каждом своем касании. Мощные мускулы на спине играли под ласнёной шкурой. На коне восседала девушка, длинные волосы ее развевались на ветру. Поражала грациозность, с которой девушка держалась в седле, идеальная выправка. На ней был специальный черный пиджак – редингот, белые бриджи заправлены в высокие кожаные краги, на руках перчатки, голова защищена шлемом.

Оба мужчин завороженно следили за наездницей.

Девушка выровняла лошадь, пришпорила пятками и направила на препятствие.

– Смотри, смотри, – сторож локтем подтолкнул Германа, не отрывая взгляда от наездницы, – сейчас прыгать будут.

Лошадь послушно рванула вперед, не то чтобы с поражающей скоростью, скорее с поражающей мощностью. Движения наездницы и коня были абсолютно синхронными, они действовали как единый организм. Толчок, передние копыта отрываются от земли, наездница привстает и нависает над седлом, задние ноги коня отрываются от земли и они парят над препятствием. Провисшие поводья остаются, зажаты между пальцев, но Герман успевает заметить, что держится девушка за гриву. Эффектное приземление и следующее препятствие, снова прыжок и снова невероятная грация лошади и наездника.

– Кто это? – спросил Герман.

– Это Буцефал! – юлил сторож.

– Его-то я как узнал сразу, – улыбнулся Герман, – кто эта девушка?

– А вот сам у нее и спроси.

Заметив, что зрителей прибавилось, девушка направила коня к трибунам.

Герман ловил каждое ее движение.

– У нас гости? – выкрикнула наездница сторожу.

Они спешилась и направилась к своим зрителям, снимая на ходу с головы защитный шлем. Она шагала ритмично, твердо наступая на ботинок, показывая всем своим видом, что не рада посетителям. Взмах головы, завитые локоны растрепывает ветер, губы подчеркнуты ярко красной помадой. Элегантный жокейский костюм идеально сидит на стройной фигуре.

– А это ты, Герман!

– Здравствуйте, Алена!

Если бы не голос, он, наверное, не распознал в этой красивой и грациозной женщине Алену конюха.

– Мы вроде бы на «ты» перешли, – напомнила она, бросая гневный взгляд на сторожа, – здравствуй, Герман.

– Я просто обалдел… – растерялся он, – ты такая…

– Какая? – хихикнула Алена.

– Очень эффектный жокей! – нашелся Герман.

– Спасибо!

– Я получил истинное удовольствие, наблюдая, как вы с Буцефалом выполняете элементы конкура.

– Соскучился по нему? – сощурилась Алена.

– По Буцефалу-то?! О, да! Вот, привез ему гостинец, – он достал из пакета вино.

– Ребят, я того, пойду, пожалуй, – робко встрял в разговор сторож.

– Иван Семенович, в следующий раз, пожалуйста, закрывайте ворота как следует. Нам повезло, что это мой давний знакомый, а не какой-то проходимец. Мы ведь здесь совсем одни, – строго отчитала сторожа Алена.

– Конечно-конечно, – на бегу выкрикнул тот, находясь уже на полпути к сторожке.

Алена не ждала Германа. В прошлый визит верховая езда не особо его зацепила, да и сама Алена была не в лучшем виде, чтобы понравиться мужчине.

– Алена, может быть, ты все-таки согласишься стать моим инструктором по верховой езде?

– Я этим не занимаюсь. Да и времени нет. Правда.

– Я так понимаю, те, кто этим занимаются сейчас сидят на карантине?

– В точку.

– Давай я оплачу твои уроки по самому высокому вашему тарифу.

– Нет, денег с тебя я не возьму, – она оценивающе осмотрела Германа с головы до ног, – но насчет бартера могу подумать.

– Что я могу сделать для тебя?

– Я тут дежурная, кормлю лошадей, убираюсь. Да, работенка, не для белоручек. Но кроме меня и хозяина конюшни делать это не кому, а бросить лошадей мы не можем. Приезжаем по очереди, через день. Мне нужен помощник.

Предложение оказалось неожиданным. К белоручкам Герман себя не относил. К работе в деревне был привыкший с детства. Но чтобы генеральный директор градообразующего предприятия убирался в конюшне, это конечно нонсенс. С другой стороны, все это похоже на авантюру. Да и в самой Алене определенно есть интрига.

– Идет!

– Отлично! – обрадовалась Алена.

Решили вновь провести занятие с Буцефалом.

Сначала повторили теорию, как подходить к лошади, как садиться, как вести себя в седле. На этот раз Герман оседлал Буцефала без вмешательства Алены. Затем повторили наклоны, чтобы научиться держать равновесие. Потом попытки сидеть с отведенными в разные стороны рукам. Ну и, самое интересное и мучительное для Германа – рысь.

– Раз-два, вверх-вниз, – считала Алена, но у него никак не выходило.

Спустя полчаса Герман устало плюхнулся в седло.

– Тебе надо почувствовать коня. Понять темп и ритм его движений, – огорчалась его неудачам Алена, – может быть, я как-то непонятно объясняю?

– Да нет, видимо, я совсем не приспособлен к верховой езде, – вздохнул Герман.

– Погоди-ка, – глаза ее озорно блеснули.

– Что?

– Сейчас. Слезай!

Видя энтузиазм Алены, Герману не оставалось ничего другого, кроме как повиноваться.

– Жди нас здесь, – строго приказала Алена и отправилась с Буцефалом в конюшню.

Спустя десять минут они вернулись, на Буцефале было другое седло.

– Все это конечно на грани абсурда, – глаза ее горели. – Ты худой, я худая, может получиться.

– Что может получиться? – удивленно поднял брови Герман.

– Знаешь, почему я вожусь с тобой? – серьезно спросила она.

– Нет.

– Моего коня зовут Буцефал. Это неспроста. Ты слышал о легендарном коне Александра Македонского?

Герман отрицательно помотал головой.

– Буцефал, был любимым конем Александра Македонского. По преданию, это был конь невероятной красоты и мощи, опытные наездники пытались оседлать его, но животное не покорялось. И тогда, юный еще Александр, вызвался сам объездить коня. Царевич погладил животное, пробежался рядом с ним, и затем запрыгнул на голую спину.

– Познавательно…

– Моего Буцефала хотели отбраковать. Он никому не давался. Дикий и неуправляемый жеребец. Он выбрал меня сам. Послушнее животного я не встречала, но никто другой не смеет седлать его. Кормить, мыть – это, пожалуйста, но проехаться верхом он не позволит. Ты понравился ему, и это поразило меня.

– То есть, ты посадила меня на бешенного и не управляемого коня?

– В целом да, – спокойно призналась Алена, – но я была уверена в твоей безопасности на все сто процентов. Поверь, я умею брать на себя ответственность за жизнь других людей.

– Пуф, – фыркнул Герман на манер Буцефала.

– Послушай, я же прекрасно знаю его, и улавливаю настроение. Я знаю, когда он сердиться, знаю, когда напуган, голоден или счастлив. Конь – это живое существо. Оно вполне предсказуемое, надо только уметь считывать сигналы.

– Окей, что за идея? Ты хочешь привязать меня к лошади за ноги, чтобы он таскал меня по кругу, мордой в землю, как на диком западе, пока до меня, наконец, не дойдет, как следует ездить на нем?

– Классная идея, – засмеялась Алена. – Но, нет!

– Фуух…

– Мы поедем на нем вдвоем! – радостно объявила Алена.

– О, ну это не страшно, – обрадовался Герман.

– Это седло для выездки самого большого размера, оно конечно шире, но все равно, уместиться на нем могут только два худышки, как мы. Садись.

Герман взобрался на лошадь уже более уверенно. Действия Алены были схожи с короткой программой в гимнастике. Она подпрыгнула, подтянулась, оперлась руками на свободную часть седла, уселась на коня боком, затем лихо перемахнула правой ногой прямо над ушами Буцефала. Подвинулась на подъем сиденья, максимально близко к луке седла, оставляя Герману удобное пространство.

– Пошли, – скомандовала она коню и тот неторопливо зашагал.

Места катастрофически не хватало. Они сидели, вплотную прижавшись, друг к другу. От Алены пахло фруктовым шампунем, приятными духами и сеном. А дыхание Германа касалось ее уха.

– Как тебе, удобно? – обернулась она.

– Отлично!

– Сейчас мы попробуем рысь. Ты будешь двигаться в такт со мной. Ты не чувствуешь лошадь, попробуй почувствовать меня. Хорошо?

Это был скорее, риторический вопрос, не почувствовать Алену было невозможно. Ее ягодицы, обтянутые в белоснежные бриджи, вплотную прижимались прямо к его ширинке, а волосы щекотали лицо.

– Готов? – громко спросила Алена.

Ее тело подтянулось, мышцы напряглись.

– Готов, – подтвердил Герман,

Происходящее оставалось для него загадкой.

Алена плотнее сжала коня коленями, тем самым еще сильнее вжимаясь в Германа, стремени у нее не было. Полноценно сидел в седле только Герман, ноги в стремени, в руках поводья.

– Буцефал, рысь, – скомандовала девушка.

Лошадь зашагала ритмичнее, набирая темп все больше и больше.

Алена легко приподнималась, скользя по его телу. Каждый раз, когда Германа подкидывало, она успевала привстать.

– Делай как я, – повернувшись, крикнула она.

Ее движущиеся бедра, напряженные мышцы, гибкая поясница, упругие ягодицы тесно соприкасались с его телом. Девушка находилась как будто в его объятьях, он поймал ее темп, и теперь ее бедра не отделялись от него, они были как будто единым целым.

– Чувствуешь?

– Не знаю, – признался Герман. – Я чувствую только тебя.

Алена взяла поводья из его рук, прикрыла глаза и пришпорила коня.

Он обнял ее, просто для того чтобы удержаться. Конь нарастил темп, и они тоже. Герман крепко сжимал хрупкую девушку и оба двигались в такт с лошадью. Он, наконец, стал попадать в ритм Буцефала, но все внимание его приковала наездница, движения ее тела отзывались в нём весьма недвусмысленно. Алена не на шутку взбудоражила Германа. Вряд ли его возбуждение могло остаться незамеченным, но девушка делала вид, что ничего не происходит.

Они проскакали так еще несколько кругов, прежде чем разрумянившаяся Алена решительно натянула поводья.

Герман замер, боясь даже дышать.

– Хороший мальчик, – шепнула она, нагнувшись к холке Буцефала и еще более увеличивая силу соприкосновения их тел. Мучительно приятно.

Она соскочила с седла так же невероятно, как взобралась.

Он не мог справиться с возрастающим возбуждением. Таким неуместным.

Алена старалась не смотреть на него.

– Спасибо, потрясающий урок, – поблагодарил Герман, не поднимая на Алену глаз. – Извини, но я должен идти.

Он развернулся и буквально побежал прочь.

– Герман! – окликнула она, но он уже не слушал.

Его фигура растворялась в весеннем вечере.

– Куда же ты убегаешь? – шепнула она уже на ухо Буцефалу.

Он сел в машину, а всего его буквально колотило. Дорога до дома была как в тумане. Первое, что он сделал по приходу – отправился в душ. Ему, как никогда, нужна была разрядка.

Алена сняла с Буцефала седло. Он довольно фыркнул, и она запрыгнула на его голую спину. Они любили скакать вот так.