Текст книги "Генеральный"

– Ты готов к занятию?

– Меня сейчас интересует только одно занятие, – кончиком носа он скользил по ее нежной шее. – Я хочу тебя до одури.

– М-м-м, – Алена прогнула спину, плотнее прижимаясь к Герману.

Он без лишних церемоний стянул с нее бриджи и его пальцы, скользнули Алене между ног. Она облокотилась на стол обеими руками, выгибаясь еще больше.

Алена возбуждалась мгновенно, как только его пальцы осторожно проникали в нее. Герман расстегнул ширинку и вошел в девушку. Она с наслаждение вскрикнула, так же как в первый раз на сеновале. Герман не торопился, его медленные проникновения сводили Алену с ума. Когда осторожные движения переросли в ритмичные толчки, она не просто стонала, а кричала в голос.

Он хотел отнести ее на диван, но Алена попросила:

– Не останавливайся, пожалуйста!

– Если мы не сменим позу, я сейчас кончу! – предупредил Герман.

– Я тоже, не останавливайся!

Не слишком устойчивый стол не выдержал свалившегося на него порыва страсти. Ваза опрокинулась, цветы упали, вода потекла на пол. Но это мало заботило Герману и Алену. Они оба были на пике наслаждения.

– Пить хочешь? – предложил Герман кружку с вином, когда все закончилось.

– Хочу! – Алена еще не отдышалась и стала залпом поглощать напиток.

Не самый лучший способ почувствовать вкус Пино-Нуар, но сейчас это не особо волновало Алену и Германа.

8. Покровитель

Немолодой мужчина в деловом костюме, откинувшись в кресле, сидел за столом Амалии. Он был небольшого роста, крупного телосложения, что лишь прибавляло ему солидности. Иван Николаевич приехал с очередной проверкой.

В кабинете находилось много народу, планерка шла полным ходом. Ближе всего к солидному мужчине, за столом для совещаний сидела Амалия, напротив ее заместитель, далее остальные важные сотрудники завода. Лица присутствующих были напряжены.

Заместитель зачитывал свой доклад о проделанной работе. Амалия сосредоточенно слушала, делая пометки в своем ежедневнике. Иван Николаевич мерно покачивался в кресле, выражение лица было суровым.

Поочередно выступили все сотрудники. Иван Николаевич выдержал небольшую паузу, затем придвинулся к столу, облокотился на локти и сцепил ладони в замок.

– Ну что, неплохо! В целом я доволен. Показатели в норме. Замечания устранили. Остальное до вас доведет Амалия Анатольевна. Всем спасибо, коллеги!

Она отвела глаза в пол, и только после того, как кабинет опустел, и они остались вдвоем, вновь решилась посмотреть на него.

– Коньяк будешь? – улыбнулась Амалия.

– Спрашиваешь! – Он тоже улыбнулся. – Утомили меня твои архаровцы.

Когда они познакомились, Амалия училась на втором курсе университета. Он долго добивался свидания с ней, а Лия все время отказывала. Иван был значительно старше и к тому же женат. Общение продолжалось только в переписках. Ваня привлекал Амалию своей эрудицией, образованностью, они часами дискутировали обо всем.

Молодой и авантюрный мужчина, запал на юную, но не по годам сообразительную девчонку, и в какой-то момент взял и приехал. Прямо к ее институту, на дорогостоящей, престижной тачке, дождался, подарил цветы, свозил в дорогой ресторан и ничего не потребовал взамен. Сразил ее наповал. Предстал в образе того самого принца, о котором мечтают все девчонки.

Она устроилась на первую работу, несерьезную студенческую. Тогда работа для Амалии, была шансом на независимость, возможностью высвободиться из удушающей заботы родителей.

Переписки продолжались, но в реальные встречи не перерастали.

Лия нашла другую работу, уже серьезнее, он подбадривал, хвалил, подсказывал, когда нужно.

Иван жил в другом городе, но готов был приехать к Амалии по первому зову. Лия не звала. Судьба столкнула их неожиданно. Она поехала на стажировку в его город, Иван встретил ее на вокзале, проводил до гостиницы. Вечерами он устраивал для нее походы в кино, прогулки, ужины в ресторанах. В какой-то момент он добился своего – Лия отдалась ему в гостиничном номере.

Они виделись редко. Иван приезжал несколько раз к ней, а она сделала ответный визит.

Их пути разошлись на несколько лет. Она сделала неплохую карьеру на предприятии, всего добилась сама, работала со сто процентной отдачей.

Он позвонил неожиданно, чтобы поделиться радостью: Иван стал руководителем крупного предприятия. Она поздравила, разговорились. Он предложил ей место у себя на предприятии. Должность руководящая, начальник отдела, как раз по профилю Амалии и оклад в два раза больше, к тому же Иван обещал карьерный рост и помощь в работе. Лия согласилась.

Так и работали, рука об руку несколько лет, каждый жил своей жизнью, но иногда он просил о встрече, неформальной и она не отказывала.

Иван сдержал обещание, карьера Амалии стремительно шла в гору. Она прекрасно владела экономическими и финансовыми вопросами, а вот технически отставала, и он перевел ее на должность заместителя главного инженера.

Сколько он выслушал, сколь недовольства получил, но свое решение отстоял на всех уровнях, твердя: «Она сможет». И она смогла. Не подвела, как всегда.

Встречались редко, но тепло. Под коньяк и задушевную беседу и страсть казалась острее.

Отношения их не обременяли, какие либо обязательства. Он учитель и наставник, она прилежная и благодарная ученица, отличница.

Он действительно тянул ее по работе. Направлял, вовремя предупреждал необдуманные решения, повышал авторитет в глазах коллег.

Она старалась, лазила на оборудование вместе с механиками, изучала техническую сторону вопроса, ходила вместе с операторами на осмотр. Вникала во все.

Над ней посмеивались по началу, а потом прониклись уважением. Грамотная, справедливая девушка пленила их не только красотой, но и смекалкой.

Когда Ивана поставили во главе всего региона, Амалия получила в управление целый завод в своем родном городе. Женщины в ее возрасте мечтают о соболиных шубах, бриллиантах и дорогих машинах. Амалия прыгала по кабинету, и чуть не визжала от восторга, получив из его рук приказ о своем назначении. Иван Николаевич не промахнулся с подарком к тридцатилетию.

Злопыхателей хватало, но на пару они справились: особ упертых выжили, толковых убедили. Ей снова пришлось завоевывать уважение коллектива и доказывать свою компетентность с боем, потом и трудом. И у нее это получилось.

О неформальной встрече он не просил давно. Видел, что Амалия увлечена кем-то. А вот сегодня, приехав с официальной проверкой, попросил.

Она не отказала.

Самая дорогая и престижная гостиница города, как всегда был к их услугам. Ужин заказали в номер, ни к чему двум таким важным персонам светиться по ресторанам.

– Ну, рассказывай, – скомандовал он, разливая коньяк по рюмкам.

– Да и рассказывать нечего, Вань.

– А то я не вижу, что ты уже месяц сама не своя, нос повесила, – он снисходительно ухмыльнулся. – Как там твой пианист?

– Откуда знаешь про него?

– А то я не видел твои маневры на корпоративе, – сощурился Иван Николаевич.

– Маневры, маневрами, но он звезда, зачем ему я…

– И когда же ты, глупенькая поймешь, что обладаешь таким притяжением, что можешь получить любого мужика, которого пожелаешь.

– Ну да, он, – Амалия протянула рюмку, они чокнулись, и она залпом опрокину напиток. – Девушка у него, Вань

– А ты и не предполагала!

– Предполагала я все…больно это.

– Ну чего он, бросил тебя?

– Да нет, звонит, пишет, в Кремль вон на концерт рождественский пригласил…

– Ну а ты чего, дуреха, раскисла?!

– Не хочу я так, понимаешь?

– Ну, вот сколько раз я учил тебя, нельзя быть такой жадной, – он улыбнулся.

– Не могу я так, – уныло повторила Амалия, – мое должно быть только моим.

– Ты что ли замуж хочешь за него? Детей, полон дом, нарожать?

– Нет…

– Так и пользуйся, наслаждайся! Ну, когда же ты уже у меня вырастешь, Эмали.

Она улыбнулась. Все-таки у мужчин мышление рациональнее, оно лишено излишней сентиментальности, так присущей женщинам. В их мире все проще. Как в алгоритме, если «да», то направо, если «нет», налево. И нет промежуточного варианта «а вдруг».

И правда, она поедет на Рождество в Кремль. Наденет вечернее платье и колье, закажет самый красивый букет и преподнесет ему, как всегда, в тот момент, когда оркестр заиграет Либертанго.

Если он пригласит ее встретиться, она согласиться. Но не позволит больше даже поцеловать себя.

Расставаться с мужчиной надо так же красиво, как и начинать роман.

Она скажет, что повстречала того самого. Что он навсегда останется в ее сердце, поцелует его в щеку и уйдет.

Так она и сделает.

Амалия, выдохнула, когда есть план, жить всегда проще. Впереди у нее был коньяк и теплые объятия давнего друга, не совсем дружеские, но это были уже мелочи. Он всегда умел решать ее проблемы.

9. Таких не бросают

С красивыми мужчинами расстаются красиво. Элегантное черное платье в пол нежно обволакивало силуэт Амалии. Плавно расширяющийся от колен подол, переходил в недлинный шлейф. Открытый лиф обнажал прекрасную грудь, на которой сияло подаренное Леонидом колье.

Эффектная женщина притягивала взгляды ценителей классической музыки. Дамы смотрели завистливо и враждебно, мужчины восхищенно провожали глазами.

Рождественская вип-ложа кремлевского зала поражала, свей роскошью. На коленях, тяжелым грузом лежал букет белоснежных роз, предназначенный пианисту с львиной гривой. Мужчина в соседнем кресле, сопровождавший престарелую даму, недвусмысленно улыбался Амалии, это единственное, отвлекало ее от мрачных мыслей.

Концерт как всегда был на гране. Мурашки, слезы, улыбки, сменяли друг друга настолько часто, что порою это походило на сумасшествие.

«Полет шмеля» и камера крупным планом вывела на экран его руки. Пальцы виртуозно скользили по клавишам, соло этого номера принадлежало ему. Амалия видела, как это ни просто, видела, как напрягается ее любимая жилка на его шее, видела сосредоточение на лице. С наслаждением Леонид отдался кульминации произведения, где уже и его аккомпаниаторы раскрылись в полную силу, но его игра оставалась солирующей. Он превосходно держал темп этой игры и не сбился ни на миллисекунду. Огромный оркестр вторил ему многочисленными инструментами. Все они подстраивались под него, ловили ритм.

Сладкие воспоминания о том, как она ловила его темп, и ритм некстати нахлынули на Амалию.

Произведение захлебнулось в кульминации, инструменты бесновались, изящные спины музыкантов ни на секунды не испортили своей осанки. Развязка, жесткое вступление духовых инструментов, и его фортепьяно противостоит могучим трубам.

О, как ей хотелось целовать эти пальцы, творящие истинное искусство, выворачивающие душу на изнанку.

Нет любви, нет ревности, нет ничего, только его фортепьяно.

Пылкость, резкость игры. Возрастающий темп всех инструментов. Музыка разразилась громом и захлебнулась в собственных волнах.

И тишина.

Тишина заставила зал покрыться мурашками.

Заиграло страстное Либертанго. Амалия покинула свое комфортное ложе. Путь до его сцены оказался весьма неблизким. Охранникам несколько раз пришлось предъявлять свой специальный пропуск. Около сцены Лия оказалась к середине произведения. Режиссёр вывел ее крупным планом на мониторы, Амалия ожидала возле сцены, крепко сжимая огромный и тяжелый букет белых роз, больно впивавшихся ей в руки. Она выглядела шикарно. Сочные, алые губы едва заметно улыбались.

Увидев ее глаза Леонида просияли.

Они переглянулись с аккомпаниаторами, и улыбка пробежалась по устам солистов трио.

Леонид взял микрофон, лежащий внутри его рояля.

– Это произведение посвящается даме, стоящей возле сцены.

Камеры вновь взяли крупный план, и Лия боялась дышать.

Это было соло. Леонид играл «Потерявший голову». Половину произведения весь оркестр молчал, но на середине произведения вступили так, что перехватило дыхание от страстного танго.

Вся эта страсть, все мастерство целого оркестра сейчас посвящено ей одной. Молодой, талантливый пианист играл только для нее и об это знал весь Кремлевский дворец.

Таких не бросают.

Когда, Леонид брал из ее рук букет, прикосновение его ладоней отозвалось в ней подобно удару током, заставив тело дрожать и покрываться мурашками.

Он сбежал сразу же после концерта. В вестибюле сгреб в охапку элегантную даму в норковом манто и утащил в ожидавшее такси.

Они поехали в ее московскую квартиру. Пускай не в центре, но шикарный пинтхаус с панорамным видом и огромной кроватью, устроил обоих.

Уже в такси диалог перерос в поцелуи, которые продолжились в лифте, по пути на двадцать пятый этаж.

Прямо у порога Леонид расстегнул молнию на платье Амалии, и оно рухнуло вниз, с шорохом, напомнившем ему звук падающего занавеса.

– Боже, как ты прекрасна, – шептал он, целуя грудь, затянутую ажурным боди.

Когда его губы спустились ниже линии ее пупка, Амалия вновь подумала: «Таких не бросают».

Мир ее закружился нотами всех оркестров мира. С таким мужчиной реальность переставала существовать.

Страсть граничащая с безумием, со слезами, причина которых еще не открылась Леониду и мурашками, означающими, что он на верном пути к наслаждению партнерши, сопровождала их на протяжении всей ночи.

По обыкновению они уснули лишь под утро, в перевернутой вверх дном кровати, среди кучи подушек и покрывал. В некоторые моменты эстетика теряла свою привлекательность даже для Леонида.

Амалия положила голову на его грудь, он прижал ее к себе и оба провалились в глубокий сон, лишенный видений и мыслей.

Утренний кофе Амалия предпочитала готовить в турке. Расчётливая кофе машина, своим торопливым напором убивала в зернах самое ценное – душевность, не давала вкусу в полной мере перейти в напиток, раскрыться, углубиться.

Даже в турке один и тот же сорт зерен мог давать кофе разного вкуса. Это зависело от множества нюансов: настроения и навыка того, кто готовил, пряностей, добавленных в напиток. Амалия готовила кофе с кардамоном и корицей, иногда могла положить гвоздику, это каждый раз придавало кофе неповторимый аромат и оттенок вкуса.

Сейчас она внимательно следила за туркой, чтобы успеть убрать ее с конфорки и не дать кофе вскипеть. Леонид тем временем занимался на турнике. Лия подняла глаза и взору ее предстала обнаженная спина с развитой мускулатурой. Она стала считать про себя количество проделанных Лео подтягиваний, на тридцати он остановился, но не, из-за усталости, а потому, что почувствовал на себе внимательный взгляд Амалии.

Аромат свежесваренного кофе наполнил всю квартиру и манил приняться за утреннюю трапезу.

Лео уселся на барный стул. Амалия сервировала стол. Он сменил свои линзы на очки и казался совершенно юным.

– Лео, – осторожно позвала Амалия.

– Да.

– Твоя девушка в курсе, что ты дружишь не только с ней?

– Какая девушка?

– Я думаю тебе лучше знать какая, – Амалия не весело улыбнулась.

Он нахмурился. Помолчал немного.

– Если где-то в социальных сетях кто-то проскальзывает, это все не серьезно, но ты же понимаешь, это неизбежно?

Амалия кивнула и поставила перед ним завтрак: ароматную чашку кофе и собственноручно приготовленные сырники.

– У тебя наверняка есть постоянный партнер?! – Леонид отхлебнул кофе и отправил сырник в рот.

– Конечно, есть, – соврала она, любуясь тем, как он с аппетитом поглощает ее стряпню. – Со мной другая история, и брак и серьезные отношения я уже проходила. А почему ты не стремишься к этому?

– Вот видишь. У тебя один и постоянный, ведь ты порядочная девушка, а у меня много и не серьезных. Понимаешь, чтобы добиться успеха в каком-то деле, нужна полная концентрация, много труда и ежеминутная включенность в процесс. На данном этапе я решил посвятить себя музыке – вот моя единственная любовь.

– Понимаю, – тихо вторила Амалия, вилкой ковыряясь в своем сырнике.

– У меня тяжелый гастрольный график, и я счастлив, что не привязан ни к городам, ни к людям, и могу всецело посвятить себя только музыке.

Это звучало убедительно и здравомысляще.

Амалия тоже посвящала все время и силы работе, зачастую в ущерб семье и отношениям. Она и сейчас трудилась в очень напряженном ритме и брала на себя огромную ответственность. Но, не смотря на всю свою занятость, Лия находила возможности приезжать на его концерты.

– Знаешь, увлечение тобой не мешает мне концентрироваться на работе и быть включенной в дело. Наоборот после наших свиданий хочется свернуть горы.

– Мне тоже. Ты знаешь, я начал работу над своим альбомом, и после наших встреч он пополняется новым произведением.

– Девушки – твои музы, – горько констатировала Амалия.

– Ты моя муза, Лия!

– Еще положить тебе сырников, ловелас? – рассмеялась Лия.

– Угу.

Амалия никогда не увлекалась кулинарией и готовкой, но не оставлять же талантливо пианиста с львиной гривой голодным.

Бурный скоротечный роман пересек границы ее столичной кухни, превратившись в старательно приготовленные завтраки, совместное распитие кофе в неглиже и расслабленное валяние в кровати.

Тревожные симптомы.

Как после такого, снова натыкаться в его социальных сетях на фотографии девушек, и гадать, мимолетное это увлечение, очередная поклонница или та самая, которая заберет ее Лео навсегда.

Амалия потрясла головой, отгоняя возникшие картины.

Прервать отношения глядя ему в глаза у нее никогда не хватит духу. Она сделает это позже. По телефону, а лучше напишет, чтобы не слышать этот божественный голос и снова не дрогнуть.

Так Амалия и поступила. Выждала пару недель и написала, что вынуждена прервать их великолепное общение из-за своего постоянного партнера.

Они обменялись комплиментами в переписке и распрощались. Лия удалила его контакты и отписалась во всех социальных сетях.

Это не первая точка, которую ей приходилось ставить в этой жизни.

10. Две в одной

Ситуация с эпидемией ухудшалась с каждым днем. Десять заболевших в столице, через пару недель карантина превратились в две тысячи. Статистика заболеваемости по области пока исчислялась десятками, но оборачиваясь на опыт Москвы, где ежедневно было уже по две с половиной тысячи заболевших, легче не становилось.

После завершения рабочего дня мэр города собирал оперативный штаб. Ничего хорошего мероприятие не сулило.

Черный внедорожник вез Германа по направлению к мэрии. Рядом на светофоре встал седан представительского класса с таким же регистрационным номером: «001». Маленький город, все друг друга знают. Герман попытался рассмотреть пассажира, но не смог.

Седан уехал далеко вперед. Его водитель усмехнулся:

– Лихачит, молодой водила видимо.

– А кому принадлежит эта машина? – поинтересовался Герман.

– Это директорша тепло электроцентрали.

– Женщина?

– О, еще какая!

– Так уж?! – усомнился в правдивости слов своего водителя генеральный.

– Посмотрите сегодня сами, Герман Эммануилович.

Герман вошел в мэрию. Поднялся на второй этаж.

– Сегодня пресса снимать будет, – вместо приветствия произнесла секретарь, протягивая ему маску. – Оденьте, пожалуйста, Герман Эммануилович.

– Да, спасибо.

Надев на лицо маску, Герман вошел в зал для совещаний.

Народу собралось много: директора всех градообразующих предприятий, многочисленные руководители местных структур власти, депутаты.

Никого из присутствующих Герман Эммануилович не знал.

Возле окна, обхватив себя руками, стояла женщина. Черный деловой костюм: юбка карандаш и приталенный пиджак подчеркивали изящество ее фигуры.

Женщина обернулась, на секунду ее пронзительный взгляд задержался на Германе, карие глаза, обрамленные пушистыми ресницами, мгновенно изучили его с головы до ног.

Герман уже видел эти глаза раньше.

На женщине была черная медицинская маска, закрывавшая половину лица, не такая, которую только что вручил Герману секретарь мэра. Волосы забраны в строгую прическу на затылке.

– Здравствуйте! – произнес он персональное приветствие, адресованное строгой коллеге.

– Здравствуйте! – ответила она и отвернулась.

Вошел, глава города и пригласил всех занять свои места. Строгая коллега расположилась по диагонали напротив Германа.

– Добрый вечер, уважаемые коллеги! – поприветствовал мэр. – Хотя повод для нашей встречи отнюдь не добрый. Прежде, чем мы начнем обсуждение насущных вопросов, позвольте представить вам нашего нового коллегу, Герман Эммануилович, генеральный директор нефтеперерабатывающего завода.

Герман учтиво склонил голову. Присутствующие кивнули в ответ.

Телефон его некстати зазвонил. Строгая коллега невольно перевела свои пушистые ресницы на экран.

«Любимая» – высветилось на телефоне. Герман торопливо отключил звук и перевернул мобильник экраном вниз.

– Так же представимся и самими: Иван Федорович – директор машиностроительного предприятия, – полный мужчина к синем костюме, едва заметно кивнул, – Амалия Анатольевна, генеральный директор городской теплоэлектроцентрали.

Амалия Анатольевна кивнула и спустила маску.

Герман уставился на нее, вопреки правилам делового этикета. Ухоженная женщина с грамотным макияжем и строгой прической едва ли походила на его Алену, но, тем не менее, это была она.

Остальное совещание для него проходило, словно в пелене. Кажется, от них просили помощи в виде людей и техники для проведения дезинфекции улиц и общественны мест. Кажется, Алена пообещала выделить машину и десяток людей. И он тоже пообещал, чтобы не отставать, возможности его предприятия были больше, и он пообещал несколько машин и гораздо больше людей.

Потом им много говори о том, что они должны соблюдать безопасность проведении работ. Очень много раз об одном и том же.

Они уже пережили этот переломный момент, определив необходимый минимум. Отправив всех, не совсем нужных на удаленную работу, а остальных на две третьи оклада. Они уже ужались по максимуму и берегли людей как могли. Респираторы вместо одноразовых тряпочных масок, перчатки, дезинфицирующие гели, все это выдавалось сотрудникам. Переосмысление рабочего процесса, исключение мест и ситуаций, где работники собирались бы больше, чем по трое. Это было малостью, но эпидемиологи твердили, что большего сейчас сделать нельзя.

Алена пользовалась уважением у коллег, это наблюдалось во всем ее общении с присутствующими. Со многими, судя по всему, она была знакома уже давно. Женщина говорила

уверенно, и весь вид ее соответствовал статусу руководителя.

Как могло так случиться, что юная девочка, с растрепанным хвостиком и упругими ягодицами, руководит крупной городской структурой. Как она так умело обманывала его все это время. Получается, все, что происходило между ними, было обманом.

Они одновременно вышли из зала после совещания и оказались в рекреации здания городской думы.

– Амалия Анатольевна, приятно познакомиться, – съязвил Герман.

– Герман Эммануилович, если я не ошибаюсь? – вежливо улыбнулась Амалия и протянула ему руку.

– Ален, достаточно притворяться! – вспылил Герман, не подав ей руки в ответ.

– Я не понимаю, о чем вы? – спокойно возразила Амалия.

Он скрестил руки на груди и неприятно прищурился, вглядываясь в ее лицо.

– Хоть это и было не просто, но я узнал тебя!

– Вы, верно, путаете меня с кем-то! – настаивала на своем женщина.

– Ничего я путаю!

– Извините, Герман Эммануилович!

Она резко развернулась и быстрыми шагами направилась прочь, не дав Герману возможности ответить.

Как бы быстро женщина не убегала, они столкнулись вновь у турникета, Амалия нервно рылась в сумочке в поисках пропуска.

– Подождите, Амалия Анатольевна, – останавливал Герман.

Амалия, наконец-то отыскала пропуск и приложила его к турникету. Она и не планировала останавливаться, а наоборот еще больше ускорила шаг, направляясь к машине.

На улице водитель встречал начальницу услужливо распахнутой дверкой черного мерседеса. Герман догнал ее и ухватил за локоть. Амалия была вынуждена обернуться.

– Алена!

– Я тороплюсь, извините! – она резким движением вырвала свой локоть из его крепкой хватки.

– Все в порядке, Амалия Анатольевна? – уточнил водитель, грозно посматривая в сторону Германа.

– Миша, поехали быстрее! – приказала Амалия.

Герман поторопился сесть в свою машину.

– Вадик, гони за ней! – прикрикнул он на водителя.

– За 001?

– Да! – раздраженно подтвердил Герман, – Быстрее, пожалуйста!

– Я ж предупреждал, та еще директорша! – хихикнул подчиненный.

Герман смерил его многозначительным взглядом, однако от комментариев воздержался.

Вскоре по маршруту следования Амалии, он понял, что она направляется в конный клуб. Мерседес с номером «001» скрылся из вида, обхитрив их на одном из перекрестков, но Герман теперь итак знал, в каком направлении нужно двигаться.

Эх, и зачем он поддался на уговоры и позволил водителю выйти на работу. Один он решил бы эту ситуацию проще.

Сегодня в конном клубе дежурил Марат. Амалия приехала под вечер. Не поздоровалась, а сразу же пробежала в конюшню.

Погода стояла отвратительная: весь день небо хмурилось, и накрапывал дождик. Под вечер облака затянули сплошной черной пеленой. Марат докурил и пошел за девушкой в конюшню. Едва он успел распахнуть двери, как мимо него стремительно пронеслась девушка в тонкой блузке и чулках, верхом на не седланном Буцефале.

Он растерянно вышел следом за всадницей. Алена и Буцефал уже преодолели территорию клуба и выезжали в поле. Не успел Марат опомниться, как в воротах появилась фигура мужчины в деловом костюме. Мужчина торопливо приближался к конюшне.

В этот самый момент, клубящиеся, плотные тучи разразились сильнейшим дождем.

Весной бывают такие сокрушительные ливни. Для природы, конечно, такая обильная влага весьма полезна, но вряд ли Алене в тонкой блузке сейчас комфортно.

– Где она? – взволнованно кричал бегущий мужчина.

Это был Герман.

– Она унеслась на своем черном демоне навстречу стихии, – выкрикнул Марат.

– К черту политес, – задыхаясь, выговорил Герман.

Он наконец-то достиг конюшни, и теперь стоял, опираясь на колени, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

– Скорее! Надо догнать ее!

Марат не стал вдаваться в расспросы. Мысль отправиться в след, за Аленой пришла и ему.

Мужчины спешно оседлали коней. Каждый самостоятельно.

Герман никогда не проделывал эту манипуляцию от начала до конца самостоятельно и без контроля Алены, то есть Амалии. Но сейчас выбора не было.

Марат подошел к Князю, оседланному Германом, и туже затянул подпругу.

– Князь надувает живот, когда его седлаешь, – сухо пояснил он. – Поэтому седло будет сидеть не плотно, и ты можешь упасть.

– Спасибо! – так же сухо ответил Герман.

Они вывели коней. Марат ловко оседлал Дакоту. Герман с гораздо меньшей ловкостью, запрыгнул на Князя. Дакота, пришпоренная всадником, рванула вперед. Герману ничего не оставалось, как догонять.

Дождь лил стеной. Вода стекала по пиджаку Германа и брюки его сразу же вымокли насквозь. Очень быстро он начал замерзать.

Но сейчас самым главной задачей являлась безопасность Алены.

Она забежала в стойло Буцефала. Из глаз Алены бежали слезы.

– Буцефал, – позвала девушка.

Он повернул мягкую мордочку и ткнулся ей в плечо. Алена протянула питомцу кусочек сахара. Конь довольно зачавкал, а она разрыдалась, упираясь лицом в его бархатную морду.

– Только ты меня понимаешь. Только тебе я могу доверять, – рыдала девушка. – Увези меня! Увези меня отсюда!

Буцефал прижал уши, он любил Алену и понимал настроение своей хозяйки.

Она накинула на коня первое, что попалось под руку – недоуздок. Зацепилась за роскошную гриву и запрыгнула на спину Буцефалу.

Тот удивленно таращился.

Хозяйка прихватила хлыст, лихо пришпорила любимца под ребра и закрепила команду хлестким ударом.

Ему ничего не оставалось, как со всех ног ринуться вперед.

Спина Буцефала мощно сокращалась, и Алена явственно ощущала каждый его толчок, каждое сокращение мышц.

Хлынул ливень. Теперь на спине верного друга было не просто неудобно, но еще и скользко, но девушку это не остановило. По щекам ее текли слезы, похлеще весеннего ливня. Алена еще сильнее пришпорила верного коня и рванула навстречу стихии. Дождь на скаку больно хлестал тело, под промокшей и ставшей совершенно бесполезной блузкой тело становилось все холоднее.

Однако, она решительно рвалась вперед. Эта боль доставляла девушке удовольствие. Алене казалось, что когда больно телу, душе становиться легче.

Они разогнались до предела и были и впрямь подобны демонической стихии. Сквозь ливень, вопреки дождю, Алена и Буцефал скакали по полю. Конь увязал копытами в вязкой, мокрой земле, но старался не сбавлять скорости, не разочаровывать хозяйку.

Когда Марат и Герман наконец-то нагнали всадницу, погода испортилась окончательно. На краю поля они различали лишь черный силуэт лошади и женщины. Раздался раскатистый удар грома, и через мгновение яркое зарево осветило небо.

Вдали вспыхнуло дерево. Зловещее зрелище, треск древесины, запах гари, огненные всполохи. Кони под мужчинами заржали, но всадники крепко держали поводья.

Вдруг над всей этой стихией они услышали мощное ржание Буцефала. Конь величественно встал на дыбы.

И мужчины увидели страшный и мощный силуэт коня и всадницы, на фоне раскаленного зарева. Конь стоял на задних ногах, а девушка прижималась к его шее.

– Только бы конь назад не опрокинулся, дурень черный! – воскликнул Марат, направляя свою лошадь в сторону Алены.

Герман слабо понимал, что происходит, но последовал за Маратом.

Тот оказался рядом с Буцефалом первый. Спешился, выхватил поводья и с силой притянул коня к себе.

Буцефал сопротивлялся и испуганно ржал.

Алена обессиленно упала с коня прямо в руки подоспевшего Германа.

Он нес ее на руках. Девушку трясло от холода, шелковая блуза прилипла к телу и совершенно вымокла, некогда красивый макияж стекал по лицу черными полосами.

Это была уже не чужая незнакомая женщина, это была его Алена и, несмотря ни на что, она казалась ему прекрасной.

– Дура! Какая же ты дура, мой ангел! – неожиданно процитировал он Пушкина, крепко сжимая девушку.

– Я ненавижу тебя! Обманщик! – Алена продолжала содрогаться в рыданиях, но руки ее слабо обвивали его шею.

– Мы потом это обсудим! – Герман держал Алену в руках. – Сейчас тебе надо успокоиться и согреться.

– Я уже вызвал сторожа, – крикнул Марат.

– А как же лошади? – обернулся Герман.

– Сторож приедет на фургоне. Двух лошадей можно будет увезти.

– Я останусь с Князем или с Буцефалом, а вы езжайте.

– Нет, Буцефал итак с прибамбасом, да еще и напуган, а Князь с Дакотой не дружат. Вы поедите, а я вас догоню.

– Нет, так не годиться. Ты промок. Это займет слишком много времени.

– Семеныч привезет мне сменную одежду и непромокаемый плащ. Ты лучше позаботься о ней, – Марат указал глазами на всхлипывающую и дрожащую Алену.

Подъехал Иван Семенович. Он прихватил с собой пару одеял. Герман укутал Алену в одеяло и усадил на заднее сиденье фургона. Мужчины занялись лошадьми и вскоре те уже стояли в фургоне.

Марат накинул непромокаемый плащ, ему предстоял неприятный путь до клуба под дождем.