Текст книги "Генеральный"

4. Потерявший голову

Амалия и Леонид старательно искали возможность для встречи, но у обоих были очень плотные графики, у него гастрольный, у нее подготовка к ремонту сетей перед отопительным сезоном.

Амалия и не надеялась на внимание такого творческого и популярного мужчины. Но Леонид всерьез увлекся ей.

Почему?

Возможно оттого, что его поклонницы были в основном юны и глупы, слишком прямо и навязчиво выражали свою симпатию или же наоборот, стары, обеспечены и избалованы, предлагали ему роль альфонса.

Амалия не заискивала перед ним, она держалась гордо и достойно. И в то же время она была достаточно молода, чтобы понравится Леониду.

Перед глазами Леонида явственно возникала картина как Амалия подходит к его роялю, кладет перед ним букет цветов, а он играет, и по руке ее бегут мурашки, они покрывают верно, все ее тело, но он замечает мурашки в разрезе декольте, на бархатной коже груди. И эти глаза, как она смотрела, столько страсти и восхищения было в них. Но это восхищение предназначалось вовсе не ему, а великому Пьяццолле и его Либертанго.

Отчаявшись увидеться с ней, он написал, что завтра их трио дает концерт в консерватории Петербурга, и что на ее имя зарезервировано место в вип-ложе. Он даже не надеялся.

Когда пальцы Леонида скользнули по клавишам, и публика по первым аккордам угадала композицию, он заметил, как к сцене приближается женская фигура.

Играло Либертанго. Женщина в строгом офисном костюме с объемным букетом в руках терпеливо ожидала возле сцены.

Леонид доиграл. Поднялся, отвесил публике глубокий поклон и подошел к краю сцены. Склонился и взял из рук женщины цветы.

– Я счастлив, видеть тебя здесь, Амалия.

Амалия Анатольевна пролистала свой ежедневник и осознала, что в ближайшие пол года не сможет позволить себе никаких умопомрачительных свиданий. Ее это не устраивало.

Через минуту секретарь уже заказывала для Амалии Анатольевны авиабилеты до Питера, а заместители получали инструкции.

Концерт вечером в пятницу. Она поработает с утра. Потом пару часов до аэропорта, такси, концерт и Леонид.

Концерт для Амалии стал настоящим открытием. Насколько по иному воспринимается звук инструмента вживую, она ощутила уже на корпоративном вечере, но атмосфера большого зала давала совершенно другое ощущение.

Из темноты рояли осветил луч света. Трепет барабанных тарелок заставил зрителей трепетать в ответ. И вот вышли они, трое статных, элегантных пианиста. Красивый поклон и музыканты сели за свои инструменты. Первые же аккорды захватили дух. О, сколько раз мурашки покрывали ее тело, она сбилась со счета, сколько же раз зал срывался в овациях.

Леонид был лучшим в этом трио. Амалия не бралась судить качество игры, но подача, грация, движения, то, как он наслаждался каждым произведением и буквально проживал его – восхищало.

И еще он был самым привлекательным, и в этом Амалии не требовалось более авторитетного мнения, чем свое собственное.

Концерт был прекрасен, но более всего Амалии хотелось, чтобы он закончился.

Леонид вышел к Амалии в холл.

– Поедем ко мне! Отрепетируем Либертанго под бутылочку шампанского.

– Едем!

– Я счастлив, видеть тебя здесь, Амалия! – повторил пианист, целуя ее руку.

У Леонида была превосходная квартира в центре Петербурга, с панорамным видом на Невский проспект. Напротив эркера стоял черный рояль. Он откупорил бутылку изысканного шампанского и наполнил фужеры. Пальцы его коснулись клавиш.

Амалия облокотилась на край рояля. Он играл и с наслаждением наблюдал, как мурашки покрывают ее руки.

Бедра Лии двигались в такт музыке, доставляя неоспоримое удовольствие музыканту. Он доиграл композицию до конца, иначе Лео не позволило бы воспитание, поднялся от инструмента и обнял Лию. Целовал. Сжимал в объятиях.

Короткими, неспешными шагами они продвинулись к его постели. Леонид опустился перед ней на колени, руки скользнули по бедрам, он осторожно расстегнул замок на строгой юбке, и та упала на пол. Амалия перешагнула через ткань. Чулки, на стройный ножках Лии, радовали взор Леонида. Его пальцы занялись пуговками на шифоновой блузе Амалии, и вскоре, она тоже отправилась на пол.

Он опрокинул ее на постель, и сам стал раздеваться. Амалия завороженно наблюдала, как он расстегивает манжеты на рубашке, движения его рук были изящны и неторопливы. Красивое тело, скульптурный торс, развитые брюшные мышцы.

Леонид расстегнул ремень и избавился от модных зауженных брюк. Совершенство его тела можно было сравнить со скульптурой Давида в исполнении великого Микеланджело. Леонид и сам был как произведение искусства.

Амалия с наслаждением любовалась этим молодым мужчиной.

Он опустился на постель, склонился над Амалией, упираясь на руки. Лия вытянулась на белоснежной простыне и закрыла глаза. Он был прекрасен, но сейчас ей хотелось чувствовать только его касания. Губы Лео скользили по ее шее ниже, через бугорки груди на мягкий животик.

Они избавились от последних предметов одежды. Белье полетело на пол.

Два красивых тела, слившиеся в одно, отражались на черной глади рояля.

Утром Лию разбудили звуки музыки. Она приподнялась на постели и увидела Лео, он сидел за инструментом, закутавшись в одно лишь одеяло, которое являлось единственной его одеждой.

Мелодия как будто материализовывалась в комнате. Кралась на цыпочках, мимо рояля и увлеченного пианиста, замирая, пока отзвук нажатой клавиши не перестанет трепетать в инструменте, осторожно приближалась к кровати, боясь разбудить гостью. Опускалась облаком на постель спящей Лии, осторожными касаньями убирала локоны с лица спящей девушки. Внимала ее, едва заметному дыханию. И вспорхнула, так же не слышно, как только гостья едва приподняла ресницы.

– Что это, Леонид?

– Пробуждение весны, Петра Чайковского. Доброе утро, Амалия!

Она поднялась с постели и подошла к нему, совершенно не стесняясь своей наготы.

– Мое пробуждение еще никогда не было таким, – прошептала она, присаживаясь на банкетку рядом с Лео.

Он обернулся и поцеловал ее ладонь, лежащую у него на плече.

– После сегодняшней ночи, я нашел мелодию про тебя. Это не Либертанго, хотя, впрочем, тоже танго.

– Послушаю с удовольствием.

Она встала подле рояля, чтобы видеть его одухотворенное лицо, а оно всегда было таким, когда Леонид играл.

А он с особенным старанием исполнял произведение, для обнаженной девушки возле своего рояля, которая подарила ему ночь полную страсти и полную наслаждения. В это мгновение она восхищала его более всего на свете. И каждую ноту звучащей композиции он дарил для нее.

– Это «Por una cabeza», что переводиться как «Потерявший голову» Карлоса Гарделя.

– А ты потерял голову? – улыбнулась Амалия.

– Совершенно… – он встал и притянул Лию в распахнутое одеяло, нагое тело к нагому телу.

– О чем она? – промурлыкала Лия, прижимаясь к нему обнаженной грудью.

– Это композиция повествует о человеке, который играет на скачках и сравнивает свое пристрастие к лошадям с увлечением женщинами.

– А почему именно она?

– Сам не знаю, чем больше я узнаю тебя Лия, тем проще мне ассоциировать тебя с музыкой.

– В Либертанго больше страсти!

– «Por una cabeza» глубже.

– Тебе виднее…Ты верно голоден?

– Очень…

– Показывай мне сердце своего жилища.

– Сердце?

– Холодильник! – расхохоталась Лея. – Будем готовить завтрак.

Питер был, по обыкновению, не слишком приветив, порывистый ветер, леденящая прохлада финского залива, отсутствие солнца – так встретила северная столица парочку влюбленных.

Но им, казалось, были безразличны погодные перипетии. Взявшись за руки, они бродили по Невскому проспекту, периодически заходя в кафешки и ресторанчики, чтобы выпить горячего кофе и отогреться.

Как же Амалии нравилось смотреть на своего спутника. Она наслаждалась его красотой, и Лии было даже немного совестно, что мужчина восхищает ее больше богатого архитектурного наследия Петербурга. Хотя это его родной город, и можно считать, что Леонид является частью этого наследия.

Амалии вспомнилась сцена из советского фильма «Иван Васильевич меняет профессию», ей сейчас тоже хотелось позвонить подруге и протараторить в трубку: «Галочка, ты сейчас умрешь, потрясающая новость!».

И Амалии не было стыдно, да, она радовалась своему новому роману так, как давно уже не умела радоваться. Ей было приято и лестно внимание Леонида, и ей хотелось кричать об этом на весь свет.

– Нам надо зайти по одному важному делу, – предупредил Леонид.

– Конечно. А что такое?

Они стояли перед магазином известного ювелирного бренда.

– Я планировал, что это будет сюрприз.…Заказал на свой вкус, но неизвестно, когда я увижу тебя в следующий раз, – Леонид терялся. – В общем, пойдем надо кое-что примерить.

Магазины подобного статуса внутри напоминали самые именитые музеи. Лия опустилась на софу. Девушка в форме тут же подала ей чашку свежесваренного кофе.

Леонид назвал свою фамилию, и продавец удалилась в поисках его индивидуально заказа.

– Лия, подойди, пожалуйста, – позвал он.

На витрине, на белоснежной платформе в свете специальных ламп сияло колье. Красота колье настолько поразила Амалию, что она застыла в изумлении. Леонид обладал превосходным вкусом не только в музыке, но и в ювелирных украшениях.

– Я выбрал его в каталоге, полагаясь исключительно на свой вкус. Мне показалось, что оно как нельзя лучше дополнит твое превосходное вечернее платье.

Амалия пораженно смотрела попеременно то на колье, то на Леонида и молчала.

– О, если оно тебе не нравиться, выбирай все что хочешь, – забеспокоился Леонид.

– Я поражена, я не могу подобрать слов, – выдохнула Амалия, – оно превосходно.

Девушка продавец облегченно вздохнула.

– Тогда, оно твое, Лия. Не желаешь примерить?

– Конечно, – она прижала ладони к губам, но даже глаза ее улыбались.

Брильянты, белое золото, изящное плетение.

– Я хочу, чтобы в самые торжественные моменты твоей жизни, оно напоминало тебе обо мне.

– Спасибо, Леонид, я никогда прежде не видела украшения, изысканней этого колье.

– Вы отчасти правы, – вмешалась продавец, – данная модель входит в топ лучших нашего ювелирного дома, оно выполнено в единственном экземпляре и является дипломантом выставки европейских ювелирных домов. Все соответствующие документы и сертификаты на камни прилагаются к изделию. Вам удобно забрать его сейчас или курьер доставит украшение в удобное время и место?

– Да, доставьте сегодня вечером по моему адресу, – распорядился Леонид.

– Как вам будет угодно, – учтиво кивнула девушка.

– В память о нашей первой ночи, – шепнул Леонид на ухо Амалии.

– Я итак никогда ее не забуду, – щеки Амалии пылали.

Амалия давно перестала верить в сказку, но сейчас, похоже, последняя взяла реванш и ворвалась в ее жизнь, заполняя собой все повсеместно. Амалия старалась наслаждаться моментом и не думать о том, что все сказки рано или поздно заканчиваются.

Администратор магазина заказала такси для своих привилегированных клиентов. И Леонид с Амалией отправились отмечать приобретение в ресторан.

Лия отдавала себе отчет в том, что Леонид молодой, привлекательный и популярный исполнитель. Его окружали сотни поклонниц. Его внимание льстило ей, но Амалия прекрасно понимала, что это ненадолго. Творческие люди склонны к таким бурным, множественным романам. Склонны увлекаться. Целиком и без остатка. Возможно, сейчас Леонид искренен с ней, но точно так же он будет искренен и с другой.

Амалия дала себе зарок, не терять голову, просто наслаждаться, понимая, что скоро сказка закончиться. Будем чем похвалиться подруге, будет, что вспомнить в старости.

Она выдохнула и позволила себе насладиться моментом.

5. На дыбы

Герман плохо спал минувшую ночь, ворочался, в голову лезли неприятные мысли. Крепкое кофе, подслащенное до омерзения, заменили ему любимый омлет.

Он так и не вызвал водителя и снова ехал на работу сам, в эту субботу Герман дежурил.

На селекторе он впервые пропусти мимо ушей доклад диспетчера, рисуя в своем ежедневнике замысловатые зигзаги.

Вчера Алена поставила его в дурацкое положение. Хотя причем тут Алена, в дурацкое положение он поставил себя сам. Во-первых, тем, что сбежал, бросил ее одну, во-вторых Герман не сдержал данное обещание, и Алене, наверное, пришлось таскать сено и тяжелые ведра с водой самой.

Она смутилась не меньше его, чего только стоили раскрасневшиеся щеки, такого румянца не было даже после дегустации вина, и еще Алена избегала смотреть в глаза Герману, но, однако же, она не убежала.

А он убежал, не договорившись о следующей встрече, не поблагодарив за урок, даже номера телефона опять не узнал. Некрасиво получилось.

Потратив на муки совести весь день, ранним утром воскресенья Герман отправился в конюшню.

Первый же пост ДПС остановил его.

Герман поехал на личном транспорте, позабыв о новых правилах, введенных в городе из-за пандемии. Выходить из квартиры или дома можно было только в нескольких случая: чтобы купить продукты в ближайшем супермаркете, для похода в аптеку, экстренного обращения в поликлинику и выгула домашних животных, причем последнее разрешено было делать не дальше ста метром от места проживания. Перемещаться на работу и с работы разрешено было только лицам со специальными пропусками.

Конечно же, у него был круглосуточный пропуск. Да и не одному сотруднику ДПС не пришло бы в голову останавливать его служебный транспорт. Город маленький и сотрудники дорожно-постовой службы прекрасно знали, кому принадлежит данный автомобиль. А вот лично генерального директора запомнить еще не успели, прописка у Германа иногородняя, и потому, невзирая на все отговорки, ему в строгом порядке приказали возвращаться по месту временного проживания.

Чертыхаясь, Герман развернул машину. Спешно вернулся домой, пересел в служебное авто, удостоверился, что в бардачке лежит пропуск, но поехал все равно в объезд поста, чтобы избежать повторного общения с этими милыми ребятами.

Приехав в конный клуб, он обнаружил, что ворота закрыты, не просто прикрыты, как в прошлый раз, а основательно заперты на замок.

Пройдясь пару раз вдоль входа, Герман уже собирался уезжать, как вдруг заметил подъезжающий автомобиль. Белый дорогой внедорожник переливался на солнце, сверкая наполированным кузовом.

Из машины вышел мужчина, высокий, крепкий спортивного телосложения, одним словом «качок». На вид ему было около сорока пяти. Одет по последнему слову спортивной моды, белые кроссовки, обтягивающие, зауженные штаны, черный анорак. Присутствие влиятельного гостя привлекло его внимание.

– Добрый день! – первым поприветствовал качка Герман.

– Здравствуйте, вы к нам? – уточнил владелец внедорожника.

Герман замялся.

Мужик нахмурился. Кто и по какому вопросу может интересоваться его конным клубом в воскресенье утром, особенно, если этот кто-то приехал на огромном черном джипе с номерами «001».

– Я приехал к Алене.

– К Алёне? – мужик облегченно выдохнул, но через секунду брови его опять собрались в кучу. – Это хорошо, но я не знаю никакую Алену.

– Ну как же, девушка на Буцефале.

– А-а-а… – протянул качок. – Так это, у нас клуб закрыт, там сегодня нету никого.

– Может быть, вы дадите мне номер телефона Алены, – предложил Герман.

– Вы лучше приезжайте к Буцефалу в понедельник, после шести. Как раз, будет его… девушка, будет, которая за ним ухаживает.

– Хорошо, спасибо! – раздраженно ответил Герман.

Качок проводил Германа таким же хмурым взглядом. Мужчины разъехались в разные стороны. Качок внутрь конного клуба, а Герман с пробуксовкой выехал на шоссе и последовал домой.

Почему собственно они, совершенно незнакомые друг другу мужчины, априори неприятны друг другу? Потому что, какой-то непонятный товарищ, на статусной тачке, ищет «девушку, которая ухаживает за Буцефалом» или потому, что физически явно более совершенный оппонент осведомлен об этой девушке гораздо больше.

Понедельник захватил Германа с головой. На этот раз он включился в работу со всем вниманием.

День пролетел мгновенно. Герман заехал домой, сменил брюки и белую рубашку на джинсы и свитер, более подходящие для верховой езды и отправился в конный клуб, по пути купив в супермаркете бутылочке вина для своего инструктора.

Клуб встретил его приветливо распахнутыми воротами. В загоне прогуливалось пара лошадей. Среди них Алена, попеременно прикрикивала то на одного, то на другого питомца. Она снова была с забавным пучком на голове.

Заметив Германа, Алена приветливо помахала рукой. Он ответил ей тем же, улыбнувшись впервые за несколько дней.

– Дай уже, наконец-то, мне свой номер телефона! – попросил Герман, как только она подошла ближе. – У тебя не слишком дружелюбный босс.

– Да, Марат говорил, что меня искал какой-то странный тип на крутой тачке, – она вопросительно посмотрела на него.

– Это машина моего босса, – неожиданно соврал Герман.

– Ты работаешь водителем? – уточнила она, взбираясь на перекладину, чтобы сесть.

– Угу, – невнятно подтвердил Герман.

Такая версия устроила Алену, и она продиктовала свой номер телефона.

– А Марат твой работодатель?

– Что? – не расслышала девушка.

В этот момент внимание Алены привлекла Дакота, которая, кажется, собиралась выпрыгнуть из манежа.

– Ты у Марата работаешь? – терпеливо повторил свой вопрос Герман.

– Дакота, зараза такая, даже не думай! – крикнула она лошади.

И лишь убедившись, что кобыла, прижав уши, отошла в сторону, ответила Герману: – Нет, конечно!

Алена сидела на перекладине забора и мотала ногами.

– Хорошо… – задумчиво заключил Герман.

– Почему?

– Мне показалось, ему не понравилось, что я спрашивал о тебе, и…

– Не выдумывай! – оборвала девушка собеседника, спрыгивая с перекладины. – Пойдем, лучше поможешь мне.

Он, перенес пару брикетов с сеном и помог наполнить поилки. Это оказалось не так страшно, как представилось ему вначале.

– Сегодня попробуй оседлать Буцефала сам, – предложила Алена, вытирая лоб рукавом рубашки.

– Сам? – насторожился Герман.

– Ну а что, вы прекрасно ладите, да и я буду все время рядом.

Герман открыл денник, окликнул своего любимца по имени, и когда Буцефал ткнулся в него мордой, угостил коня заранее заготовленным кусочком лакомства. Встал сбоку, так как учила Алена, одел недоуздок и вывел коня.

Девушка внимательно наблюдала за его действиями, стоя поодаль. Герман поставил коня на развязку, и принялся чистить Буцефала.

Очистку копыт Алена своему новому знакомому пока не доверила, сама поочередно приподнимала ноги лошади и вычищала специальным крючком грязь из копыт. Затем, взяв ведерко с кисточкой, смазала каждое копыто Буцефала специальным маслом, чтобы они не трескались.

Конь уже позволял Герману проходиться специальной мягкой щеткой по своей морде и шее, он топтался, забавно складывал уши.

– Алён, похоже, ему нравиться?

– Так и есть, Буцик умеет наслаждаться жизнью! – умилилась Алена.

Более грубой щеткой, называемой скребницей, начинающий наездник очистил спину и бока коня. Тот довольно фыркал.

Герман расчесывал челку и роскошную черную гриву коня.

– Знаешь, а мне начинает нравиться этот процесс!

– Знаю, – подтвердила Алена, – по твоему довольному лицу заметно.

Хвост она расчесывала сама, опасаясь за безопасность Германа. Седлали вместе, она указывала, что нужно делать, Герман выполнял, и Алена тут же перепроверяла.

Тренировка сегодня проходила в крытом манеже на корде, на улице прогуливались другие питомцы.

Алена объясняла доходчиво:

– Лево, право, это понятно, на себя – тормоз, ногами пришпоришь – газ.

В руках у нее был длинный хлыст. Если Буцефал не слушался или не хотел переходить в рысь, девушка отвешивала ему хлесткий удар.

Сегодня Герман занимался отлично, его уже не подкидывало, как мешок с картошкой и после прошлого, показательного урока Алены он научился чувствовать ритм животного. Если Герман сбивался или неправильно держал ноги в стремени, хлыстом прилетало и ему.

– Если на занятиях происходит что-то, что тебя беспокоит, мы это обсуждаем, – будничным тоном вещала Алена, занося свой хлыст. – Убегать с занятий не допустимо. Это понятно?

– Я подумал, вдруг тебе неприятно? – оправдывался Герман.

Он натянул поводья, и Буцефал встал как вкопанный.

Хлыст Алены ударил о землю, срывая клубы пыли. Она приняла свою любимую позу, подперев кулаками бока.

– Как думаешь, если бы мне было неприятно, я бы продолжила занятие?

– А-а-а, то есть ты умышленно издевалась надо мной?! – улыбнулся Герман.

– Почему же издевалась, – кокетливо возразила Алена. – Вполне так будоражит.

– Будоражит ее, вот ты коза! – в шутку возмутился Герман.

– Так! Отставить разговорчики! – прикрикнула Алена. – Буцефал, рысь!

Конь послушно затрусил.

В середине урока она сочла, что Герман уже готов. Алена отстегнула лонж, и в пределах загона конь был в полной власти Германа, ну или наоборот. Пока судить было сложно.

Герман неплохо справлялся, если конь останавливался, он пришпоривал его пятками и Буцефал убыстрял бег. Когда конь намеревался подойти к хозяйке, Герман требовательно натягивал поводья, и Буцефалу приходилось повиноваться. Они проехали несколько больших кругов по манежу, затем Герман сменил направление и они стали описывать восьмерки.

– Отлично! – похвалила Алена. – В следующий раз поедем на прогулку. Я думаю, ты готов.

– На прогулку?

– Да. Устроим пикник. Тут совершенно потрясающий лес и пруд.

– Судя по твоим восхищенным глазам, лес и пруд и правда, потрясающие.

Окончив занятие, Герман самостоятельно отвел Буцефала в конюшню, снял в него седло и все остальное снаряжение и запер в деннике.

Закончив дела в конюшне, они отправились в беседку. Вечера становились с каждым днем все теплее, закатное солнце ласкало лица собеседников, прощальными лучами и играло бликами на фужерах с вином.

– Отвезти тебя домой? – предложил Герман.

– Нет, спасибо!

– Как же ты добираешься из этой глуши? Машины у ворот я не заметил.

– Меня забирают, – мечтательно произнесла вдаль Алена.

– Марат, на своем, отмытом до неприличия, белом джипе?

– Отмытом, до неприличия?! – заулыбалась девушка. – А ты что ревнуешь?

– Ничего я не ревную, – насупился Герман. – Обычная вежливость.

– Это не Марат…

– Ну и хорошо. Мне пора…

Она проводила его до ворот. Белого внедорожника на горизонте действительно не наблюдалось. Зато подтянулся сторож, которому понадобилось закрыть клуб именно сейчас.

– До встречи, Герман, – попрощалась Алена возле машины Германа.

– До встречи, Алена!

Он облокотился на открытую дверь машины, не торопясь уезжать. Какое-то время они стояли, улыбаясь друг другу, фыркали, хихикали, но не говорили ни слова.

– Ну, пока? – первой не выдержала Алена.

– Пока, – кивнул Герман. – Давай иди.

– Нет, ты уезжай.

– Нет, ты иди!

Она запрокинула голову и расхохоталась:

– Хорошо!

Девушка развернулась и ритмично зашагала прочь. Он провожал ее взглядом, Алена обернулась возле ворот и помахала рукой. Герман тоже поднял ладонь в ответ.

На следующее занятие поехали на пикник, природа продолжала радовать своей прекрасной весенней погодой. Вечер стоял теплый и солнечный. Алена ехала на Буцефале, а Герману достался Князь – наиспокойнейший тяжеловоз. На его крепкую спину была возложена поклажа с едой, напитками и пледом.

Алена одела обтягивающие бриджи с кожаными вставками на внутренней стороне бедер, белую футболку по фигуре и легкую джинсовку. Волосы ниспадали на спину красивыми локонами. Она ехала впереди, и Герман наблюдал за тем, как они с Буцефалом справляются с рысью.

Стройная фигура наездницы, и мощный силуэт коня под ней выглядели притягательно.

В Алене было столько грации, столько женственности, что прелести пейзажа остались незамеченными для Германа.

Тихий и миролюбивый Князь то и дело норовил замедлить темп, и Герману приходилось постоянно подгонять своего коня, чтобы не отстать от Алены. Князь тряс головой и убыстрялся, правда, опять ненадолго.

Все произошло за доли секунды.

Князь никогда в жизни не видел змей. И надо же было так совпасть двум событиям: пригретая на солнце змея, проскочила прямо по копыту Князя, и одновременно с этим взревела техника, недавно запущенной пилорамы.

Перепуганный конь заржал, что было мочи, и встал на дыбы.

Герман, чудом сумел удержать равновесие, инстинктивно пригнувшись к шее Князя.

При виде этой картины Алена, едва удержалась, чтобы не вскрикнуть, она, бросив поводья, соскочила с Буцефала, и побежала в сторону Князя. К тому времени конь уже опустился на все четыре копыта, пучил глаза и раздувал ноздри. Алена выхватила поводья у Германа и притянула коня к себе.

– Тише, тише, Князь, – она хлопало его по холке, – Все хорошо, все хорошо.

Герман аккуратно, практически не дыша, перекинул ногу и сполз по лошади на землю.

– Ты как? – Она коснулась его плеча.

– Нормально, – тихо ответил он.

В траве, прямо возле сапога что-то зашуршало. Она взвизгнула, увидев извивающее змеиное тело, и буквально запрыгнула на Германа.

Он притянул ее к себе, крепко сжимая в руках. Ее выразительные глаза стали еще больше, брови взволнованно вскинуты:

– Ой, – простонала Алена.

В ответ он поцеловал ее с такой жадностью, как будто бы пил, пил, и никак не мог утолить свою жажду.

– Змея уползла, я могу уже поставить тебя? – прошептал Герман, плавно опуская Алену на землю.

– Да, конечно. Прости, я не понимаю, как это могло получиться, Князь обычно очень спокойный, – тараторил Алена, – и змея эта еще…

– Все это неважно…Ты испугалась?

– Очень… – она опустила голову, чтобы спрятать глаза от его пристального взгляда.

Алена все еще дрожала, после пережитого потрясения, Герман снова прижал ее к себе, скачущее сердце девушки постепенно успокаивалось в его уверенных объятиях.

Он взял ее за подбородок, поднял лицо, и вновь поцеловал.

Мягкие губы Алены отвечали на его поцелуи, а тело, против воли девушки, отзывалось на ласки. Герман все больше и больше увлекался. Земля под ногами уже не казалась ему такой уж и твердой.

– А так тебя тоже будоражит? – шепнул он.

– М-м-м…

Она подалась навстречу его губам, и они снова соединились в долгом поцелуе.

Рядом топтался и фыркал Князь.

– Так, ну ладно, – прервала Алена, былое самообладание вернулось к ней. – Что-то сегодня вы все у меня распустились!

– Давай уже привяжем коней и перекусим, – быстро переключился на другую тему Герман.

– Отличная идея, тем более, мы почти приехали. Там за деревьями небольшое озеро. Предлагаю устроить пикник на берегу.

Весь вечер она казалась напряженной, несмотря на то, что Герман больше не пытался нарушать ее личное пространство и целоваться не лез, Алена старалась держаться от него поодаль. От веселой и кокетливой девчонки не осталось и следа.