Текст книги "Холодное сердце II. Опасные тайны. История короля Агнарра и королевы Идуны"

Глава пятая. Идуна. Месяц спустя

– Я беспощадный нортулдра и убью тебя наповал!

Услышав рычание, я резко очнулась от сна. В спальную комнату вбежал мальчик лет шести, а за ним девочка такого же возраста со зловещей улыбкой на лице. Мальчик завизжал, бросился на мою кровать и попытался спрятаться от «беспощадного нортулдры» за моей спиной, а преследовательница прыгнула сверху, выхватила подушку из-под моей головы и стала бить его по лицу.

– Я наложу на тебя ужасное проклятие! – потешалась она. – Ты вспыхнешь как костёр и сгоришь дотла!

Ещё окончательно не проснувшись, я слезла с кровати и отодвинулась подальше от расшалившихся детей. Мальчик отобрал у девочки подушку и закинул её подальше. Они начали бороться на руках, пока мальчик не упал с кровати, ударившись головой о деревянный пол.

– А-ай! – заплакал он и начал тереть глаза. – Так нечестно!

– Ну так что ж, нортулдры тоже играют нечестно! – лукаво ответила девочка, ничуть не признавая своей вины.

Вдруг на лестнице раздались шаги, и на пороге появилась наставница приюта.

– Арин, Петер! – строго воскликнула она. – Вы опять хулиганите в спальне? – Она хлопнула в ладоши: – Пойдёмте со мной! Я найду куда деть вашу бесконечную энергию!

Озорники в один голос застонали и неохотно направились вслед за воспитательницей.

Я снова осталась одна.

Глубоко вздохнув, я попыталась унять бешено стучащее сердце, потом достала из-под кровати мамину шаль и прижала её к щеке. Хорошо, что сорванцы не обнаружили единственную сохранившуюся у меня реликвию из прошлой жизни.

Я подошла к маленькому окошку в дальнем конце комнаты, и в горле у меня встал ком. Я уже месяц жила здесь, а всё никак не могла привыкнуть спать под крышей в этом тесном помещении вместе с толпой других детей, вдали от природы и стихий.

Дома меня убаюкивали шуршащий листьями ветер и журчащая по камням река. Теперь же я слышала только перешёптыванья других сирот, которые после отбоя рассказывали друг другу страшные истории, чаще всего о «злых нортулдрах», представляя моих сородичей чудовищами-колдунами, прячущимися под кроватями и в любой миг готовыми выскочить и напасть.

Некоторые из здешних детей присутствовали на празднике в честь открытия плотины. Их родители умерли, возможно, от рук нортулдров. Они говорили только о том, как Эренделл отомстит предателям, которые получили прекрасный подарок, но отплатили за доброту чудовищным коварством.

И их король тоже погиб в тот день. Ребята считали, что его убил один из наших старейшин, столкнув с края скалы у плотины. Предположение, конечно, смехотворное. Наши вожди ни за что не совершили бы подобного злодейства.

Разумеется, вслух я этого не говорила, помня о предупреждении советника Петерссена: если я хотя бы намекну, кто я на самом деле и откуда взялась, он больше не сможет меня защищать.

Потому что такие истории ходили не только среди детей. Весь Эренделл гудел рассказами про «предателей», и каждый житель обещал расквитаться с любым нортулдром, который попадётся ему на пути. Если я не стану держать язык за зубами, то, скорее всего, не доживу до воссоединения с семьёй.

А я обязательно найду своих. Нога уже зажила. Скоро я уйду отсюда и вернусь в лес, в объятия сородичей. Нужно ещё немного подождать, чтобы пуститься в нелёгкий путь к туманной стене.

Я выглянула через крошечное окошко на пасмурную улицу. Лёгкие хлопья снега сыпались с неба и опускались на булыжную мостовую. Разве уже зима? Когда заперт в деревянном ящике, очень легко потерять счёт дням. Но я знала, что скоро весь мир покроется белой пеленой и мороз будет пробирать до костей. Дома в холодные зимние дни мы все собирались у костра, накинув на плечи оленьи шкуры, и жались друг к другу, согреваясь. Рассказывали легенды, пели.

Больше всего я скучала по песням.

Я затянула мамину песню о волшебной реке памяти Ахтохаллэн. В ответ на мои бесконечные расспросы мама всегда отвечала: «Только Ахтохаллэн знает».

Мною овладела невыразимая тоска. Знает ли Ахтохаллэн, что произошло в тот день во время праздника? Вот бы найти её, чтобы спросить. Но до неё не добраться. Старейшины говорили, что она очень-очень далеко. Рыдания стали душить меня. Почему я не откликнулась тогда на зов Елены? Почему не послушала её хотя бы в тот раз?

Я так скучаю по дому. Увижу ли я вновь свою семью? Я заплакала.

– Что с тобой?

Я обернулась на голос и, к собственному изумлению, оказалась лицом к лицу с мальчиком, которого спасла в лесу.

Агнарр.

От удивления я остолбенела. Он был в ярко-красном костюме и таком же галстуке, светлые волосы коротко пострижены – наверное, его побрили, чтобы обработать рану на голове. От этого он казался старше, а изумрудно-зелёные глаза стали ещё больше.

Я покраснела, как его костюм. Что он здесь делает? Мальчик в таком наряде не мог быть одним из сирот. Неужели он пришёл из города, чтобы поблагодарить меня за спасение? Разве он может помнить, что тогда произошло? Я внимательно смотрела в его лицо в поисках ответов, но не находила их. Я вспомнила, как в телеге он взял меня за руку, но тогда он ещё не пришёл в себя и, скорее всего, сделал это неосознанно.

А я никогда не смогу этого забыть.

От моего пристального взгляда он чуть попятился.

– Из-звини, – заикаясь, пробормотал он. – Я не хотел тебя испугать. Просто услышал, как ты поёшь… Что это за удивительная песня?

Я растерялась.

– Колыбельная, которую пела мне мама, – призналась я наконец, хотя и сомневалась, что разумно так откровенничать. Ведь я из нортулдров.

И всё же выражение его лица говорило мне, что ему можно доверять. По крайней мере отчасти.

– Очень красиво, – неожиданно мечтательно ответил Агнарр. – А я свою маму совсем не помню. Она умерла, когда я был маленьким. А отец, скажем так, был не особенно нежен. – Он горько засмеялся: – Знаешь, короли, они такие.

У меня быстро заколотилось сердце. Так он сын короля? Значит, теперь…

– Вот вы где, принц Агнарр. А я вас повсюду ищу, – прозвучал глубокий баритон, и в комнату вошёл советник Петерссен. Увидев меня, он дружелюбно улыбнулся: – А, вы уже познакомились? Замечательно. Надеюсь, Агнарр не забыл о хороших манерах, – добавил он, слегка толкая Агнарра в бок.

Юноша игриво ответил ему тем же.

– Я сама благопристойность! – заявил он высокомерно, но явно поддразнивая советника. Петерссен с недоверием хмыкнул.

Я тем временем переводила глаза с одного на другого и никак не могла собраться с мыслями. Выходит, мальчик, которого я спасла, Агнарр, принц? Наследник трона Эренделла?

– Ваше… ваше высочество, – пробормотала я и упала на колени, лихорадочно вспоминая, как в эренделльских книжках, которые я читала, описывалось приветствие особы королевской крови.

Только, похоже, я промахнулась.

Агнарр сильно покраснел и покачал головой.

– Перестань, – неловко проговорил он, – не нужно этого.

– Извините. – Сгорая от стыда, я встала. – Я не… то есть… я хочу сказать…

Принц сделал шаг вперёд, протягивая мне руку. Я с колебанием пожала её, стараясь делать вид, будто мы касаемся друг друга в первый раз.

– Меня зовут Агнарр, – представился он. – Очень приятно познакомиться.

– А я… Идуна, – ответила я, расправляя плечи и поднимая подбородок, словно всю жизнь знакомилась с принцами. – Мне тоже… очень приятно.

Агнарр внезапно стал очень сдержанным и небрежно кивнул. Теперь он был не раненым мальчиком, а наследником престола.

– Надеюсь, в приюте с тобой обращаются хорошо, – произнёс он. – Сейчас здесь, конечно, очень много детей. Многие потеряли родителей во время битвы в Зачарованном лесу, в том числе и я. Но мы стараемся хорошо заботиться обо всех. Мы с Петерссеном попросили совет выделить дополнительные деньги на расширение здания. И ещё на питание, – добавил он с улыбкой. – Это была моя идея.

Я вспомнила про кусочек шоколада, которым он угостил меня в телеге.

– Очень хорошая идея, – согласилась я и повторила слова, которые он сказал мне в той телеге: – Шоколад утешает.

Принц удивился и наморщил лоб, словно что-то припоминая. Потом он просиял:

– Думаю, мы с тобой подружимся.

Петерссен хлопнул в ладоши:

– Прекрасно. Теперь, когда вы познакомились, пора возвращаться в замок. Ты готова, Идуна?

Я уставилась на советника Петерссена, не понимая, что он имеет в виду.

– Вы хотите, чтобы я поехала в замок?

– Разумеется, – ответил он голосом, не терпящим возражений. – Я ведь обещал позаботиться о тебе, правда? Извини, что долго не приходил. Как ты, наверно, догадываешься, месяц выдался беспокойным. Передача власти и всё такое. – Он повёл рукой. – Но теперь, когда пыль осела, я готов выполнить своё обещание. Жить ты, конечно, и дальше будешь здесь, но отныне станешь каждый день ходить в замок на уроки к учительнице Агнарра госпоже Ларсен. Это поможет тебе оправиться от горя.

Я оцепенела. Посещать замок? Ежедневно? Они шутят? А если моя тайна будет раскрыта?

– Вряд ли я смогу… – робко начала я.

– Сможешь, – твёрдо сказал советник Петерссен. – Тут и думать нечего. – Он вздохнул и, глядя на меня с сочувствием, продолжил: – Идуна, я понимаю, что в последнее время твоя жизнь сильно изменилась, тебе сейчас тяжело и ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке. Но я обещаю, что с сегодняшнего для станет легче. Пойдём. Мы устроим для тебя небольшую экскурсию по замку. Уроки начнутся утром в понедельник.

Я хотела было снова что-то возразить, но в это время в комнату снова вбежала та же самая озорная парочка. Теперь роль «безжалостного нортулдра» играл мальчик, с диким выражением лица гнавшийся за девочкой.

– Я убью тебя! – кричал он. – Так же, как убил короля!

Агнарр побледнел как полотно, и во взгляде выразилось страдание. У меня сжалось сердце. Ведь в первую очередь он не принц, а мальчик, потерявший отца. Петерссен уже хотел сказать своё веское слово, но я опередила его.

Дети снова бросились на мою кровать и стали бороться, выкрикивая что-то ещё о колдовстве и предательстве. Я решительно подошла к ним.

– Колдовство? – преувеличенно бодрым голосом вклинилась я в их болтовню. – Ну что вы, кому нужно колдовство, если есть волшебная сила щекотки?

И без всякого предупреждения я набросилась на них и стала щекотать под мышками. Проказники завизжали, стараясь вывернуться и умоляя перестать, совсем так же, как поступают дети нортулдров. Похоже, что щекотка действует одинаково на малышей всех народностей.

– Отпусти нас! – кричал мальчик. – Пожалуйста!

– Нам нужно выполнять поручения! – хихикала девочка, шлёпая меня по руке.

– Поручения? – повторила я совершенно наивным голосом, отпуская их и вставая. – Что же вы сразу не сказали? Я бы никогда не стала вам мешать!

– Да, да, поручения! – с облегчением подтвердила девочка. – Пойдём, Петер.

Они вскочили с кровати и, улепётывая к лестнице, чуть не сбили Агнарра с ног. Принц проводил их взглядом. Бледность всё ещё не сошла с его лица. Потом он обернулся ко мне и широко улыбнулся.

Мне показалось, что вся комната осветилась. Петерссен стоял рядом и одобрительно кивал, признавая, что я ловко угомонила шалунов.

Я смущённо улыбнулась Агнарру:

– Я только возьму пальто.

Глава шестая. Агнарр

– А это мой прапрапрадедушка Эрик. Видишь, какие у него пышные усы? А это моя прабабушка Эльза. Мне всегда казалось, что она была очень доброй, из тех старушек, которые потихоньку суют внукам конфеты, пока не видят родители.

Я взглянул на Идуну, вежливо рассматривающую картины в нашей семейной портретной галерее, – прочитать выражение её лица мне не удавалось. Ей скучно? Или я слишком много говорю? Пожалуй, да, что-то я разболтался. И неудивительно. После трагедии у плотины ворота замка закрыли, и внутри остались лишь самые приближённые слуги. А советник Петерссен не позволял мне в одиночку бегать по городу, заявив, что подобное поведение не соответствует нынешней политической ситуации.

Когда умирает король, в королевстве часто наступают волнения, а соседние страны начинают разнюхивать ситуацию, пытаясь сыграть на слабостях пострадавших. Честолюбивые дальние родственники предыдущего правителя, обуреваемые манией величия, могут предъявить права на престол. Если бы только этот противный мальчишка – сын короля – не стоял на пути…

Не говоря уже о племени нортулдров, которое стало для всего Эренделла самым главным врагом. Жители опасались, что неприятель собирает силы и готовится напасть на наше королевство, чтобы продолжить на нашей земле битву, начавшуюся в его владениях.

Лично мне эти тревоги казались надуманными, но, как часто говорил Петерссен, лучше поберечься, чем обжечься. И пока не вскрылись возможные угрозы, мне предписывалось сидеть в замке и выходить только в сопровождении стражи.

А потому мне было одиноко и скучно, последние недели я иногда сбегал из замка, спускаясь по стене, и сегодня впервые за всё это время у меня появился собеседник.

К тому же у очаровательного собеседника была копна блестящих волос и глаза, похожие на небо в безоблачный день. Конечно, я обрадовался бы и более скромной компании, но с такой симпатичной девочкой разговаривал с особым удовольствием.

Я отбросил эту последнюю мысль и улыбнулся Идуне, надеясь, что моя улыбка не выглядит придурковатой. С тех пор как мы пришли в замок, она почти ничего не сказала, лицо её выдавало явное напряжение, глаза тревожно оглядывали комнаты, словно оценивали вероятную угрозу. Это вполне объяснимо: прошёл всего месяц с тех пор, как она потеряла в непредвиденной битве родителей. После такой утраты трудно чувствовать себя в безопасности.

Я знал это по собственному опыту.

Ах да, нужно показать ей библиотеку. Интересно, любит ли она читать. У нас очень много хороших книг, описывающих самые разнообразные приключения, открывающих окна в другие миры, которые мне, наследнику престола, возможно, никогда не придётся увидеть в реальности, поскольку пока ворота замка закрыты. А вот читать о них никто мне не запретит.

Люди думают, будто быть принцем – большое счастье. Но на самом деле в каком-то смысле это всё равно что быть узником. Обязанности по отношению к королевству я должен ставить выше своих желаний. Приключения же связаны со слишком большим риском, а правитель государства не имеет права подвергать свою жизнь опасности.

Вот, например, сейчас, после смерти моего отца, Эренделлу придётся восстанавливать силы не один год. По крайней мере, так сказали члены совета во время последнего заседания. Петерссен – очень мудрый руководитель, но он не король. Наше войско истощилось в ходе боя в Зачарованном лесу, и страна осталась в уязвимом положении. Совет считает, что мы должны вступить в союз с другими королевствами. К примеру, Вассар располагает мощной армией и, возможно, не откажет нам в помощи.

Совет спорил по этому вопросу полтора часа – я едва не умер со скуки и три раза чуть не уснул. Кто бы мог подумать, что управление страной настолько тоскливое занятие?

Но теперь у меня была Идуна.

Я схватил её за руку:

– Пойдём! Я покажу тебе кое-что интересное.

Она расширила от удивления глаза, но послушно пошла со мной.

– Внимание! – крикнул я и распахнул перед ней двери библиотеки.

Поначалу Идуна ничего не сказала, только изумлённо раскрыла рот.

– Нравится? – спросил я.

Она вошла в комнату и опустилась на ближайший мягкий стул.

– Это всё твои книги? – полюбопытствовала моя новая подруга, с восторгом оглядывая высоченные стеллажи. Я кивнул в ответ, и по щекам у неё потекли слёзы.

Я ожидал другой реакции.

– Идуна, что с тобой? – поинтересовался я.

Глаза у неё забегали, глядя куда угодно, только не на меня.

– Эта комната понравилась бы моей маме, – прошептала она наконец. – У неё была только одна книга, и по ней она учила меня читать, – объяснила девочка тихим, задумчивым и грустным голосом.

Ну конечно. Какой же я болван! Должен был подбодрить её, а вместо этого заставил плакать. Я упал перед ней на колени и, пытаясь поймать её взгляд, воскликнул:

– Прости меня! Я не хотел расстроить тебя напоминанием о родителях. – Из-за неуклюжей попытки извиниться я разозлился на себя ещё больше. Вот ведь осёл! – Пойдём отсюда, – быстро добавил я, вскакивая. – Книги всё равно давно покрылись пылью. Хочешь посмотреть кухню? Наверняка Олина приготовила десерт для сегодняшнего банкета. Отвлечём её и стащим кусочек на пробу.

Идуна слабо улыбнулась.

– Может быть, попозже, – сказала она. – Я не голодна.

Ну вот, ничего не вышло. Я озадаченно почесал голову, поросшую короткими и жёсткими волосами, и спросил:

– Хочешь побыть одна? – Жаль расставаться с ней, но вдруг она подумает, что я не понимаю намёков? Петерссен посоветовал мне набраться терпения – чтобы девочка освоилась и перестала стесняться, нужно некоторое время. Наверное, я слишком настойчив.

Идуна встала, подошла к большому круглому столу в середине библиотеки и посмотрела вниз. Только тогда я понял, что там разложен подробный чертёж плотины, которую построил мой отец. План был разработан задолго до моего рождения.

Идуна провела рукой по бумаге.

– Как ты думаешь, что произошло в тот день? – спросила она так тихо, что я едва разобрал её слова.

Я подошёл ближе и взглянул на чертёж.

– Не знаю, – ответил я, немного помолчав. – День начинался превосходно. Зачарованный лес был невероятно красив, все веселились, смеялись, шутили. А потом… как-то внезапно всё закончилось. – На меня нахлынули волнующие воспоминания. Удушливый запах дыма. Звон мечей. Гневные крики. Свист ветра.

Отец, падающий со скалы.

– Ты тоже считаешь, что нортулдры предали нас? – вдруг спросила Идуна, повернув ко мне голову. Голубые глаза впились в меня взглядом, словно хотели проникнуть мне в душу. – По-твоему, они напали первыми?

Этот вопрос задавал себе каждый житель Эренделла с того рокового дня. Но я заметил, что, в отличие от всех остальных, она на самом деле хочет услышать ответ, а не просто произносит вступление к тираде о коварных нортулдрах и их злодейском колдовстве.

– Не знаю, – ответил я наконец почти шёпотом, чтобы никто из случайно проходящих мимо придворных не мог меня услышать. В конце концов, я наследный принц Эренделла, а значит, обязан в любой ситуации вставать на сторону своих подданных и верить в них. Эренделл – благополучное королевство. Мы добры к своим соседям и всегда готовы им помочь. С чего бы нам нападать на них? Но всё же у меня не укладывалось в голове, почему нортулдры ополчились на нас после того, как получили такой дорогой подарок.

Идуна снова взглянула на меня, и я заметил, что в глазах у неё снова собираются слёзы.

– Кто-нибудь ездил на место сражения? – дрожащим голосом поинтересовалась она. – Чтобы посмотреть, что там осталось, выжил ли кто-нибудь, разбит ли враг?

Я распахнул глаза. Так она ничего не знает! Ну конечно. Это неизвестно никому за пределами замка. Люди и так взвинчены до предела – зачем тревожить их рассказами про загадочный туман? Не желая поднимать в городе панику, советник Петерссен просил очевидцев не распространяться об отгородившей нас от леса стене.

Я жестом позвал Идуну следовать за мной. Нельзя разговаривать о столь важных вещах прямо в сердце замка. Здесь слишком много глаз и ушей, и за каждым углом может прятаться любопытный. Лучше побеседовать в саду во внутреннем дворе. В такую стужу вряд ли кто-то ещё захочет прогуляться, а садовников Петерссен отправил в отпуск.

Мы вышли во двор. Всё вокруг опустошило и выстудило ледяное дыхание зимы. Но, не обращая внимание на унылый пейзаж, я повёл Идуну к своему любимому дереву. Я в шутку называл это место своей читальней, поскольку с самого юного возраста провёл на скамье под деревом много времени, проглатывая одну книгу за другой.

– Хочешь сесть? – предложил я, но, к моему изумлению, она уже залезла на дерево и с лёгкостью стала карабкаться на самый верх. Некоторое время я, как заворожённый, наблюдал за её плавными, как у кошки, движениями, потом решил присоединиться к ней и подтянулся – хотя и неуклюже – на нижнюю ветку. Тогда Идуна спустилась ко мне и грациозно уселась на соседнюю ветвь. Она была похожа на птицу, которая прожила на дереве всю жизнь.

Затем она с готовностью слушать склонилась ко мне и подтолкнула к откровенности:

– Так что ты хотел рассказать?

Я покусал нижнюю губу.

– Только ты, пожалуйста, никому об этом не говори, ладно? Правительство скрывает от людей правду, чтобы не случилось паники.

– Из-за чего?

– Понимаешь, Зачарованный лес накрыл туман.

Глаза у неё расширились, но, как ни странно, она вовсе не выглядела удивлённой.

– Говорят, это колдовство, – добавил я. – С виду простой туман, но пройти сквозь него невозможно. Если попытаться, то он отбрасывает тебя назад. Ни у кого не получилось войти внутрь купола, и, как нетрудно догадаться, выйти оттуда тоже нельзя.

Идуна побледнела, сорвала тонкую веточку и сломала её в руке.

– Как ты думаешь, люди, запертые внутри, остались живы? – спросила она.

Внезапно я понял, почему она так заинтересовалась туманом. Советник Петерссен говорил, что её родители погибли в сражении у плотины. А что, если нет? Что, если они тоже оказались под куполом? Я, например, надеялся, что этим объясняется исчезновение лейтенанта Маттиаса.

– Не знаю, – признался я. – Но думаю, что шанс есть. Правда, пока туман не рассеется, мы не узнаем, что находится за ним. Остаётся только надеяться, что…

– Я хочу посмотреть.

Я часто заморгал, не понимая, что она имеет в виду.

– На этот загадочный туман, – объяснила Идуна, заметив моё замешательство. – Ты знаешь, как туда ехать? Можешь отвезти меня? – Её голубые глаза загорелись.

Я покачал головой:

– Это совсем не просто. Во-первых, ехать очень далеко, целый день. Во-вторых, советник Петерссен и солдаты ни за что нас не выпустят – мы ведь ещё дети, а такое путешествие опасно.

В лице её светилась такая решимость, что по моему телу пробежала дрожь, и вовсе не из-за стужи.

– Я должна это увидеть, – твёрдо объявила Идуна. – Давай поедем сегодня же вечером.

Я с изумлением воззрился на неё. Кто эта девочка? Она кажется совершенно сумасшедшей, но, с другой стороны, я восхищался её смелостью. Мне бы никогда и в голову не пришло предложить отправиться в такое дерзкое приключение.

И, к сожалению, я не мог составить ей компанию.

– Прости, это невозможно. Не потому, что я не хочу, – быстро добавил я, заметив в её глазах проблеск разочарования. – Просто за мной постоянно наблюдают, даже охраняют мою комнату, когда я сплю. Я даже не могу прогуляться в пекарню к Блоджету без целой армии на хвосте.

Идуна медленно кивнула и плавно слезла с дерева. Я смотрел на неё с ветки. Она грустно опустила плечи и повесила голову, и я вдруг почувствовал, как сердце непривычно заныло.

Я обманул надежды девочки, которая и так уже потеряла всё. От мысли, что я причинил ей новую боль, на душу мне лёг тяжёлый груз, показавшийся почти невыносимым.

– Прости, – повторил я, сползая с дерева. – Возможно, когда обстоятельства изменятся, я что-нибудь придумаю. Можно договориться о сопровождении и поехать туда вместе.

– Конечно, – рассеянно произнесла она и направилась в замок. Я понял, что она уже забыла про меня, и это оказалось ещё больнее. Внезапно я загорелся желанием найти способ помочь ей добраться до стены.

Но в тот миг это казалось так же невозможно, как заставить туман рассеяться.