Текст книги "Холодное сердце II. Опасные тайны. История короля Агнарра и королевы Идуны"

Глава десятая. Идуна

Не доезжая нескольких километров до стены, мы остановились на ночлег. Хотя при желании можно было проделать весь путь за день, мы всегда ставили на ночь палатки. Агнарру нравилось, что есть повод сбежать из замка, от уроков и бесконечных заседаний, даже если путешествовать предстояло вместе со свитой.

– Опять ничего не получается, – недовольно сказал он, пытаясь разжечь огонь. Я терпеливо вздохнула. Сколько бы мы ни выбирались в походы, принц никак не мог постичь основы жизни на природе – я полагаю, это последствия детства, проведённого в замке на всём готовом.

Я подошла и, быстрым движением чиркнув кремнем, высекла искру. Потом склонилась над кучкой веточек, которые собрал Агнарр, и осторожно подула, чтобы они занялись. Как только веточки затеплились, я подложила листья, затем несколько палочек. Скоро разгорелся весёлый костерок.

– Не понимаю, как ты это делаешь, – покачал головой Агнарр. – И всегда с первого раза. Это какая-то магия.

Я нахмурилась и твёрдо произнесла:

– Никакой магии. Только практика и терпение.

Он улыбнулся мне, опершись на близстоящий валун и положив руки за голову, а потом глянул на стражников, которые невдалеке разбивали лагерь. Мы присоединимся к ним позже, когда пора будет спать, – у нас с Агнарром были отдельные палатки, окружённые лагерем охраны. Но пока они давали нам возможность побыть вдвоём.

– Практика, – усмехнулся он. – Как будто у меня есть для этого время. Могу поклясться, что советник Петерссен теперь намеренно назначает как можно больше встреч и заседаний, чтобы мне и вздохнуть было некогда. – Он покачал головой. – Стану королём – первым делом объявлю заседания по всей стране вне закона. – Он подмигнул мне: – Я ведь могу делать что хочу, правда?

– О да, – согласилась я. – Уверена, что все только поприветствуют это решение, возможно, даже устроят праздник в твою честь. С тех пор тебя будут называть Агнарр, Отменивший Заседания.

– Отменил заседания, вернул вонючие носки – я многое оставлю потомкам, правда? – шутливо проговорил он. Потом принц вздохнул: – Ты не представляешь, как тебе повезло, что не нужно заниматься государственными делами. Я бы и врагу этого не пожелал.

Я сочувственно взглянула на него. Хотя нам нравилось подтрунивать друг над другом, я знала, как много Агнарр работает каждый день на благо Эренделла. Ему действительно выпала нелёгкая доля.

– Ну хватит обо мне, – объявил он, выпрямляясь и меняя тему: – О тебе говорить гораздо интереснее. – Он широко улыбнулся: – Расскажи, вам удалось запустить новую ветряную мельницу?

Я обрадовалась, что он помнит, чем я сейчас занимаюсь, но не удивилась. Агнарр всегда спрашивал о моей работе и искренне интересовался успехами и неудачами, праздновал вместе со мной, когда в испытаниях случался прорыв, и утешал, когда новые идеи себя не оправдывали. К моему обучению он относился столь же серьёзно, как к управлению королевством. Таким уж бы Агнарр. Он всегда внимательно следил за любыми событиями в своих владениях – как растёт урожай, как живут люди, кто родился, кто умер. И всё это помимо масштабных государственных вопросов, с которыми ему приходилось иметь дело, – различные союзники, торговые партнёры, потенциальные враги.

– Дело продвигается, – ответила я. – Осталось исправить некоторые недочёты. Но мне на днях в голову пришла свежая идея, и в моё отсутствие Йохан собирается её опробовать. Надеюсь, что ему наконец удастся запустить механизм.

Забавно. Когда год назад я увидела объявление «Требуется подмастерье», то сразу же откликнулась, предполагая с помощью ветряной мельницы разыскать духа воздуха. Но Ветерок так и не откликнулся, а я полюбила саму работу. У меня появилось занятие, которое позволяло мне считать себя полезным членом общества, а не просто подругой принца.

– Отлично! – воскликнул Агнарр. – И тогда Йохан, возможно, предложит тебе стать партнёром!

Он знал, что это моя самая большая мечта. Обучение заканчивалось через несколько месяцев вместе с уроками у госпожи Ларсен. Это означало, что я могу стать полноценным мастером в мастерской Йохана, если он согласится, то есть работать не просто на него, но вместе с ним.

– Я очень рассчитываю на это, – сказала я. – Если не сейчас, то, может быть, когда-нибудь потом.

– Знаешь, я ведь могу выпустить королевский указ, – пошутил Агнарр, – и даже ввести соответствующий закон.

Я рассмеялась и ответила:

– Ну уж нет, я лучше добьюсь успеха своим трудом. Тогда он будет весомее.

– Обязательно добьёшься, – с жаром подтвердил Агнарр. – Кто же ещё, если не ты?

От его тёплых слов по телу, как ни странно, пробежала дрожь, и я протянула руки к огню. Стало темнеть, и на поляне похолодало. Агнарр вскочил и направился к повозке за старым отцовским плащом, тем самым, которым укрыл меня в самый первый раз, когда мы вместе увидели туман. Принц больше не носил его, но из сентиментальных побуждений брал с собой в наши путешествия.

Подойдя ко мне, он набросил накидку мне на плечи.

– Так лучше? – спросил он.

– Намного, – кивнула я, задирая голову и улыбаясь ему. Раньше Агнарр был чуть выше меня, но в последнюю пару лет вытянулся, раздался в плечах и, казалось, в одночасье превратился в стройного мускулистого юношу. Волосы у него потемнели, хотя сохраняли светло-рыжий оттенок, и отросли. Над верхней губой уже появилась жидкая щетинка, словно он хотел отрастить усы, но ещё не решался.

Но глаза остались теми же: изумрудно-зелёными, как лес в разгаре лета, с голубыми и жёлтыми крапинками, которые словно плясали, когда он улыбался.

Когда он улыбался мне.

Теперь этот большой и сильный юноша заметно дрожал от холода. Я отвела край плаща, приглашая его погреться, как делала в первый раз и потом в каждом нашем путешествии. Он заулыбался.

– Сядем кучкой? – повторил он те мои давние слова.

– Если ты влезешь, – поддразнила я его, когда он попытался пристроиться рядом со мной. – Серьёзно, если ты продолжишь расти, то в следующий раз нам придётся брать с собой два плаща.

– Не-а, – ответил он, натягивая край накидки себе на плечи и прижимаясь ко мне своим тёплым телом. Он обнял рукой меня за талию, и моя голова опустилась ему на плечо.

– Вот видишь, – тихо произнёс он. – Мы легко тут помещаемся.

– О да, – небрежно произнесла я, хотя сердце понеслось вскачь. – Может, пригласить ещё лошадей и стражу?

Он усмехнулся, довольно вздохнул и поднял голову к небу.

– Я люблю наши поездки, – сказал он. – Жаль, что мы не можем путешествовать так каждый день. Сидеть у огня, спать под звёздами. – Он подтолкнул меня локтем: – Зачем люди вообще изобрели крыши?

– Ну, может, чтобы укрываться от дождя?

– А, наверное. – Он улыбнулся: – Ты такая всезнайка.

Агнарр закрыл глаза. Какой он тёплый и сильный. Я безуспешно пыталась не думать об этом последние несколько месяцев. Даже смешно. Он ведь всего лишь мой друг, говорила я себе, нескладный паренёк, который и на дереве-то усидеть не может.

И всё же когда этот нескладный паренёк проводил большим пальцем по моей ладони, меня невольно бросало то в жар, то в холод.

Сонно взглянув на меня, он заметил моё смятение и спросил:

– Что с тобой?

– Всё прекрасно, – быстро ответила я, надеясь, что в тусклом свете костра он не видит моих вспыхнувших щёк. Мы держали друг друга за руки с того самого дня, когда он впервые водил меня по замку, показывая парадные залы. С той самой первой ночи у туманной стены, когда я совсем потерялась от отчаяния. Его дружеские прикосновения всегда были утешением, обещанием лучшего.

Но теперь я ощущала что-то другое. Обещание иного рода.

Я тихо вздохнула.

Вдруг Агнарр вскочил, разорвав наше тёплое единение, и забросал меня вопросами:

– Ты голодна? Хочешь пить? Тебе холодно? Жарко?

– Я ничего не хочу, – заверила я его. – Просто немного волнуюсь о завтрашнем дне. Как всегда.

Он с сочувствием взглянул на меня и сел напротив, но всё ещё был близко, на расстоянии вытянутой руки.

Но я спрятала руки под плащом, крепко сцепив их.

– Я понимаю, – произнёс Агнарр. – Как бы ни были прекрасны эти путешествия, результат всегда один.

Я медленно кивнула. Все наши поездки были одинаковы. Подготовка, предвкушение. Только конец приносил знакомое разочарование. Туман оставался на месте, густой и непроницаемый, как и прежде. Я начала думать, что он опустился навсегда.

– Что бы ты сделал в первую очередь, если бы туман рассеялся? – спросила я.

Это было продолжение старой игры, которую мы часто затевали по пути к облачной стене, и ответ я уже знала. Но в знакомой привычке было что-то успокаивающее, смягчающее растущее в душе беспокойство.

Агнарр обнял свои ноги и уставился на огонь.

– Сначала я отправился бы на поиски Маттиаса, – сказал он. – Я уверен, что он выжил и заперт в лесу. Ведь он был лучшим воином в нашей стране и никак не мог погибнуть в бою.

– А когда найдёшь его? – как всегда, подтолкнула я его к дальнейшим мечтам.

– Первым делом я его крепко обниму. Он это ненавидит. Говорит, настоящие солдаты не обнимаются. – Агнарр заулыбался. – Но в глубине души ему это нравится. А потом я бы произвёл его в генералы гвардии Эренделла.

– А ещё?

У Агнарра загорелись глаза.

– Я бы пересказал ему все слухи про Хелиму. Он сходит по ней с ума и всегда хотел знать о ней всё.

– Насколько я понимаю, она тоже любит его, – сказала я и захихикала, вспомнив женщину, работающую в пекарне Хадсона, где жители собирались, чтобы поболтать и полакомиться вкуснейшим сдобным печеньем. Мужчины всегда пытались флиртовать с ней, но она отвергала все попытки, говоря, что для неё существует только один мужчина, пусть даже он и сгинул навсегда.

Ужасно романтично.

– Да, и ещё кое-что, – сияя глазами, вдруг добавил Агнарр.

Я удивлённо взглянула на него: этого не было в нашем сценарии.

– Что же?

– Я хочу найти своего спасителя.

У меня подскочило сердце.

– Кого?

– Того, кто перенёс меня в телегу и таким образом спас. Наверняка он тоже оказался под туманным куполом в лесу.

– Почему ты так думаешь?

– Очень похоже на то. Иначе он бы уже объявился. В конце концов, тех, кто спасает принцев, ждёт награда. Но никто за ней не пришёл.

– Может быть, этот человек счёл, что спасение жизни принца уже и есть награда? – осторожно предположила я, чувствуя, как трепещет душа от этого неожиданного разговора. Все эти годы Агнарр никогда не упоминал о желании разыскать своего спасителя, и я решила, что он совсем не помнит тех событий.

– Ну может быть, – со смехом согласился Агнарр. – И всё же мне кажется, что, будь он на этой стороне, мы бы уже встретились. – Принц пожал плечами: – Думаю, он заперт в лесу и гадает, выжил ли я. Так что, когда туман исчезнет, я сразу найду его и поблагодарю.

Я неловко улыбнулась, с притворной усталостью прикрывая глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Агнарр не имеет представления о том, как стало возможным его спасение. Если бы я не сбежала с урока вязания, не оставила в дупле свою шаль, не наткнулась на него, лежавшего у валуна без сознания. Если бы…

Я была бы в лесу за туманной стеной.

А он бы умер.

– Я думаю, это был кто-то из нортулдров, – вдруг заявил Агнарр.

Я резко открыла глаза:

– Что? Почему ты так думаешь?

Он поковырял палочкой в костре.

– Просто предчувствие. Ведь они связаны с духами леса, а я точно помню, как плыл над землёй.

Я раскрыла рот. Сердце чуть не выпрыгивало из груди. Сказать ему? Как он отреагирует на моё признание? Вряд ли разозлится, ведь я спасла ему жизнь, а это хороший поступок.

– Хотя, с другой стороны, ерунда всё это, – продолжил он, прежде чем я успела что-нибудь сказать. – Они ведь хотели нашей смерти. С чего бы им убивать моего отца, но спасать меня?

Я обомлела. О чём я только думала? Чуть не решилась пойти на риск, едва не подвергла себя опасности. Ведь в тот первый день в Эренделле Петерссен ясно мне объяснил: он может защитить меня, но только если я буду держать язык за зубами. Никто не должен знать, кто я.

Особенно наследный принц Эренделла.

Я неуклюже потянулась, изображая зевоту.

– Ужасно устала, – соврала я. – Пойду спать. – Я встала, направилась к повозке и, чтобы занять чем-то руки, стала разбирать одеяла.

Агнарр тут же подскочил ко мне.

– Подожди, – сказал он, перекладывая вещи в кузове, и вытащил откуда-то снизу толстую оленью шкуру. – Положи на землю, чтобы было помягче.

– Это же твоё.

Он пожал плечами:

– Обойдусь. К тому же я пока не собираюсь спать. Подежурю у костра.

– А разве не для этого с нами ездит твоя охрана? – спросила я, оглядываясь на группу стражников, сидящую неподалёку от нас.

– Им может понадобиться моя помощь, если придут волки.

Я с сомнением подняла бровь:

– И как ты собираешься гонять волков? Запоёшь и перепугаешь своим ужасным голосом?

– Ну что ты! Я разбужу тебя и заставлю петь, – ответил он. – Ты очаруешь кровожадных животных своим сладким чистым голоском, и они все лягут у твоих ног, как щенки.

Я улыбнулась и отошла от повозки.

– Это такой хитрый способ попросить меня спеть, ваше высочество? – игриво проговорила я. Разговор вернулся на знакомую территорию. Ночами у костра Агнарру всегда хотелось слушать моё пение. Сначала я обязательно сопротивлялась, но потом уступала просьбам.

Он застенчиво улыбнулся:

– Если ты не устала.

– Думаю, на одну песню у меня ещё хватит сил, – согласилась я, не показывая, что польщена. Я пошла назад к костру, села перед ним и, расстелив на коленях оленью шкуру, разгладила её. Агнарр улёгся рядом со мной, вытянув длинные ноги и с удовлетворённым вздохом положив голову мне на колени.

В том, что мы ничуть не смущались таких поз, было что-то предосудительное.

Я запела. Голос поначалу звучал неуверенно, но затем полился свободно, как вода в ручье. Я исполняла эренделльскую песню, которую слышала в городе.

– Ангельский голос, – пробормотал Агнарр, закрыв глаза, и быстро уснул. Тоже мне, охранник. Я погладила его по голове, чувствуя, как пряди волос струятся между моими пальцами, словно песок в песочных часах.

Внезапно я подумала, что это путешествие легко может стать нашей последней поездкой. Агнарру уже восемнадцать лет, и в скором времени он выберет себе невесту. А жена ни за что не позволит ему разъезжать по окрестностям с какой-то деревенской девчонкой. Мне придётся совершать паломничество к туманной стене в одиночку.

От этой мысли мне стало невыносимо грустно, и, не вполне понимая, что делаю, я затянула другую песню – песню своего народа, своей настоящей семьи. Я тихо мурлыкала мотив, а слова текли у меня в мозгу, как вода. Как Ахтохаллэн, река памяти. Со слезами на глазах я смотрела на своего спящего принца.

Я знала, что скоро у меня останутся лишь воспоминания об этой ночи.

Глава одиннадцатая. Агнарр

– Что-нибудь нашла?

Я окликнул Идуну, которая стояла немного поодаль и тщательно ощупывала стену тумана. Поначалу она не ответила – видимо, увлечённая своим делом, не слышала моего вопроса. Типично для неё. Когда мы приезжаем сюда, она всегда так себя ведёт – словно тонет в воспоминаниях и не замечает ничего вокруг.

Но разве можно её винить? Быть здесь, видеть эту непроницаемую мглу, касаться загадочной стены и знать, что за ней её, возможно, ждут родные, попавшие в ловушку, может быть, навсегда.

Мне от этого тоже не по себе.

Я осторожно подкрался к Идуне, которая сосредоточенно продолжала своё безнадёжное занятие. Я коснулся её плеча, и от неожиданности она вздрогнула и вскрикнула.

– Извини, – сказал я, виновато улыбаясь. – Я не хотел тебя напугать.

– Ничего. – Она не отрывала глаз от стены. – Ты закончил свою часть?

– Да.

– И как?

– О, совсем забыл тебе сказать: там есть огромная дырища.

Она не засмеялась.

– Извини, неудачная шутка. – Я смутился. Не стоило валять дурака около стены.

– И при этом ты каждый год её повторяешь, – проворчала она, изучая очередной участок. Я понаблюдал, как она прикладывает к стене руки, через некоторое время отпускает и двигается дальше. Её никогда не останавливают неудачи.

– Хочешь перекусить? – спросил я, подходя к своей сумке, которую оставил на большом камне. – У меня ещё есть шоколад.

– Сначала я хочу закончить, – рассеянно ответила она.

– Давай я помогу тебе.

– Не надо. Поешь, если хочешь.

Я вздохнул, сел на камень и, достав плитку шоколада, стал жевать его, наблюдая за Идуной. Хотелось образумить её, напомнить, что не только она, но и стража проверяла таинственный туман много раз. В проклятой стене нет ни слабых мест, ни дыр, ни каких-либо изменений с тех пор, как четыре года назад мы впервые увидели её. Почему она рассчитывает на какие-то изменения сейчас?

И всё же она не расставалась с надеждой.

Для меня путешествия к туману стали скорее традицией. Я был твёрдо убеждён, что купол останется навсегда. Но в этих поездках была особая прелесть. Я наслаждался отдыхом на природе, вдали от замка, без треволнений и обязанностей… И ещё это давало возможность провести время вдвоём с Идуной около костра под открытым небом.

– Может быть, здесь нужно какое-то волшебное заклинание? – крикнул я ей, жуя лакомство. – Вот смотри: чтобы появилась эта стена, понадобилась магия. Может, магия сумеет и разрушить её?

Она вдруг застыла, держа руки на поверхности тумана.

– Я не владею волшебством, – неожиданно резко ответила она.

Я поёжился. Какой же я кретин! Идуна всегда очень остро реагировала на упоминание о магии. Вероятно, потому что её родители стали жертвой колдовства – или были убиты коварными нортулдрами, или застряли за стеной. Прошло четыре года с тех пор, как на Зачарованный лес опустился туман, и жители Эренделла всё ещё приходили в ужас при мысли о чародействе, особенно исходящем от нортулдров с другой стороны серой облачной преграды. Они даже считали, что цель наших поездок сюда – удостовериться, что стена по-прежнему стоит прочно и защищает нас от возможных опасностей.

В действительности меня раздирали противоречия. Как Идуну, меня очень интересовало, что находится по другую сторону, много ли жителей Эренделла осталось в живых и находилось теперь под облачным куполом, ожидая, когда он рассеется и они смогут вернуться к своим любимым. Как прекрасно было бы после стольких лет разлуки вновь увидеть Маттиаса и родителей Идуны.

Но, кроме прочего, меня одолевало беспокойство. Если стена распадётся, то из леса освободятся не только наши соотечественники. Что, если духи всё ещё гневаются? Что, если нортулдры задумают мстить? Обязанность правителя Эренделла – обеспечить безопасность своих подданных, а значит, я не мог позволить себе быть эгоистом и надеяться на исчезновение стены, только чтобы мы с Идуной обняли своих близких.

Я взглянул на Идуну. Больше всего в жизни я хотел, чтобы её заветная мечта осуществилась.

Но чем придётся заплатить за это Эренделлу?

Идуна продолжала ощупывать стену, но её движения стали быстрыми и хаотичными. Руки отчаянно скользили по поверхности тумана, а лицо сделалось бледным и раздражённым. Она разозлилась на досадную преграду, замахнулась на неё кулаком и заплакала от боли, когда рука ударилась о твёрдую стену.

Я вскочил, подбежал к ней и взял её ушибленную руку. Идуна пыталась вырваться, но я держал её крепко, гладя пальцами покрасневшие костяшки. Другой рукой я поднял ей подбородок, чтобы посмотреть в глаза. Они были дикими и злыми, грустными и безутешными. Как и раньше.

Она никогда не сдавалась и всегда получала от стены жестокий ответ.

– Перестань, – мягко произнёс я. – Тебе нужно остановиться.

Она зажмурилась, из глаз потекли слёзы. Я обнял её за талию и привлёк к себе. Она спрятала лицо у меня на груди, и я стал нежно гладить её по волосам, внимая их тёплый запах. Даже после ночи у дымного костра волосы у неё пахли лавандой и солнцем. Я же, скорее всего, вонял грязными носками. К счастью, она, похоже, этого не замечала.

Некоторое время мы стояли обнявшись. Я чувствовал её частое и сильное сердцебиение, прерывистое дыхание на своей шее. Руки её охватили меня сначала крепко, потом немного ослабли. Я поцеловал её макушку, мои руки гладили её по спине, и я пытался успокоить её ласковым шёпотом:

– Успокойся. Всё хорошо.

Тогда она отстранилась, наклонив голову и взглянув мне в лицо. Её щёки были влажны от слёз и покрылись алыми пятнами, глаза покраснели.

– Зачем я так мучаю себя каждый раз? – тихо произнесла она.

– Потому что ты всё ещё надеешься, – сказал я, смахивая с её щеки новую слезу. – Это не так уж плохо.

– Глупо. Понятно же, что туман никуда не денется. Мы впустую тратим время.

Я нахмурился:

– Нет. Я в это не верю.

– Во что?

– В пустую трату времени, – ответил я. – По крайней мере, для меня это не так. – Помолчав, я добавил: – Потому что я провожу его с тобой.

Она отшатнулась, отвернулась от меня и стала смотреть на пустую долину, расстилающуюся до самого горизонта. Я встревожился.

– Что с тобой, Идуна? – мягко спросил я. После того как мы подходили к стене, она всегда грустила, но я никогда не видел, чтобы она так сильно расстраивалась. – Что бы ни случилось, ты можешь рассказать мне обо всём.

Она повернулась ко мне с бледным лицом и мукой в голубых глазах.

– Сколько ещё мы будем продолжать эти наши глупые поездки, Агнарр? – решительно проговорила она. – Скоро ты станешь королём Эренделла. Думаешь, тебе позволят каждую весну и осень исчезать неизвестно куда в компании какой-то деревенской сироты?

Я с потрясением смотрел на неё. Конечно, она не ошибалась. В глубине души я и сам знал, что после моего восшествия на престол многое изменится. Но это случится только через три года. Зачем думать об этом сейчас? Разве нельзя просто наслаждаться временем, которое у нас осталось?

Я попытался собраться с мыслями.

– Во-первых, – твёрдо сказал я, – ты не какая-то сирота, а моя лучшая подруга, навсегда, обещаю. Наша дружба так же крепка, как эта дурацкая волшебная стена. А я думаю, ты не станешь спорить, что эта штука довольно устойчива к внешним воздействиям.

В качестве доказательства я со всей силы кинулся на стену. Я часто делал так в шутку во время наших путешествий сюда, и когда туман отбрасывал меня и я шлёпался в грязь и распластывался на земле, Идуна очень веселилась. Но на сей раз она просто с тоской смотрела на меня. Поэтому я вскочил и, повторив свой трюк, опять распростёрся на земле.

– Прекрати ты, сумасшедший! – крикнула она, уже не так серьёзно. – Разобьёшься! Разве ты не знаешь, что покушение на жизнь будущего короля – это преступление?

Она преградила мне путь к туману, но я уже снова разогнался. Вонзив в землю каблуки, я попытался остановиться, но было уже поздно – я врезался в Идуну и толкнул её на стену. Внезапно наши тела тесно прижались друг к другу и лица почти соприкоснулись.

У меня перехватило дыхание. Я смотрел на неё, неожиданно заворожённый её голубыми глазами, полными розовыми губами, маленьким, чуть вздёрнутым носиком, рассыпанными по щекам веснушками. Мы словно слились воедино, сердце моё колотилось в унисон с её сердцем, и целое мгновение для меня не существовало ничего другого – ни тумана, ни Зачарованного леса, ни стражи. Только она и я, без движения, не в силах пошевелиться.

А потом она осторожно отодвинула меня. Я пошатнулся назад, чуть не потеряв равновесие. Когда я взглянул на Идуну, её лицо было красным, как свёкла. Моё, вероятно, тоже.

– Ты чокнутый! – заключила она, выдавив нервный смешок, явно чтобы разрядить атмосферу. – Поверить не могу, что тебя собираются сделать королём!

Я лукаво улыбнулся.

– Ну, у них ещё есть три года, чтобы одуматься, – напомнил я ей. – Может, мне повезёт.

– Может быть, – согласилась она. – Или к тому времени туман рассеется. Кто знает.

– Кто знает, – отозвался я, довольный, что к ней вернулся неизменный оптимизм. За это я обожал Идуну: в любом положении она всегда старалась видеть хорошее и никогда не переставала верить, что обстоятельства могут измениться к лучшему.

Я помахал рукой, театрально прощаясь с туманом, как делал каждый раз.

– До скорого, старый упрямец, – обратился я к нему.

И с этими словами я отвёл Идуну в повозку, дав знак страже, что пора ехать. Идуна забралась на переднюю скамью, я проверил упряжь и сел рядом с ней. Прежде чем тронуть лошадей, я испытующе взглянул на неё:

– Всё хорошо?

Она ответила не сразу, и я испугался, что она снова загрустила. Но на лице у неё появилась слабая улыбка.

– Всё будет хорошо, – сказала она, – если ты поделишься со мной шоколадкой.

Я улыбнулся и почувствовал облегчение.

– Думаю, это я могу устроить.