Текст книги "Лис из клана серебра"

Глава 3

Утро встретило холодными лучами. Первым делом оторвала голову от подушки и с тревогой заглянула в лицо юноше. Спрятанный в нише от ветров и света, он мирно дышал. Спал. Все еще бледный – это быстро не пройдет, – но уже не измученный тревожными снами. Кажется, лекарство подействовало.

Сделав глубокий вдох, я немного успокоилась. Вроде бы и мне он чужой, но почему-то борьба за его жизнь казалась самой важной миссией.

Снова взглянула на бумажные двери, впускающие солнечный свет. Он едва коснулся их – еще одна причина утренней прохлады. Полагаю, в этот момент все еще спали, а кто просыпался раньше остальных? Правильно: слуги.

Поднялась на ноги и размяла затекшее тело. Все-таки спать на полу не очень-то удобно, но пережить можно. Проверила лоб юноши, убедилась, что температура не поднялась, да и он сам казался согретым. Хороший знак. Лето на дворе – печь явно рано топить, но тут меня посетила внезапная, но очень важная мысль: почему Этари оставил его здесь?

В доме наверняка был лазарет, туда, скорее всего, отправили всех пострадавших. Почему же этот юноша удостоен хоть и отдельной комнаты, но все-таки где-то в отдалении?

Что здесь вообще было? Цвело ли когда-нибудь миндальное дерево?

Солнце просыпалось быстрее моих мыслей, а времени терять было нельзя. Поправив одеяло, скользнула взглядом по точеным чертам лица незнакомца, убеждая себя в том, что всего лишь проверяю, не покрылось ли оно испариной, а затем быстро направилась к выходу.

Несмотря на то что место располагалось дальше основного комплекса, дверь я открывала осторожно. Меня встретили почти морозный воздух и силуэт сухого дерева. Было неправильно, что оно мертво: выздоровлению пострадавших это вряд ли поможет. Но что я могла сделать?

Торопливо задвинула дверь и поспешила обратно по галерее, по которой пришла. По пути встретилось несколько дворов. Я пока еще ничего толком и не знала, но двигалась решительно, поэтому пошла на шум.

Продрогла до костей, даже когда почти побежала. Добралась до приоткрытой двери, осторожно заглянула внутрь. Как я и предполагала, здесь жили слуги. И сейчас они как раз шумно просыпались, собирались, спешили, хотя кто-то по-прежнему делал все медленно, но каждого торопила девушка лет тридцати, раздавая нагоняи направо и налево.

– Да оторвись ты уже от подушки, несносная девчонка!.. Заправляй кровать правильно!.. Сошлю свинарню чистить!.. Куда легла?! А ну вставать!.. Немедленно!.. Мать честная! – Я неожиданно подошла к ней ближе, робко улыбнулась и поклонилась. – А ты еще кто такая будешь?

– Юин, госпожа. Прибыла вчера с господином.

– И даже не переоделась? – Осмотрела мою потрепанную и перепачканную в крови одежду.

Служанки вокруг торопливо собирались, но все их внимание, естественно, было приковано ко мне. О возвращении господина Этари было известно всем, но никто доподлинно не знал, что именно случилось по дороге.

– Не успела, госпожа, всю ночь выхаживала раненого, – объяснилась так же уверенно.

– Ой-ой-ой, – покачала головой главная служанка, осмотрев меня полностью еще раз. – Что же, если расскажешь подробности, что там стряслось, так уж и быть, выдам тебе новое рёкамэ.

– Госпожа Синь! – возмутилась тут же одна из служанок, еще несколько смерили ее недовольными взглядами, остальные спешно побросали то, на что отвлекались, собрались в кучку и расселись вокруг нас, приготовившись внимать истории.

Что же, делать было нечего, пришлось приспосабливаться. Сделав глубокий тяжелый вдох, я приняла драматичный вид и заговорила:

– Вечер настал неожиданно, когда появились мрачные тени. Следуя по пятам, они загоняли нас в ловушку. Десятки глаз следили, выжидали, устрашали. Господин сохранял хладнокровие, Норио наблюдал за округой, подозревал, что одиночество нам уже не грозит. Чувствовал беду…

Выдержав паузу, я отвернулась, будто мне было больно это вспоминать. На самом деле я следила за тем, как меня слушали. Хорошо слушали, значит, можно продолжать.

– Но потом из ниоткуда появились они. Как хисины, ночные демоны, они скользнули по дороге нам навстречу и ринулись в атаку. Фонари по обе стороны от дороги все разом потухли, врагов укрыла ночь.

– Не так все было! – внезапно заявил кто-то с порога.

Может быть, меня и прервали, но рассказчицей я была хорошей. Все служанки, что слушали затаив дыхание, вздрогнули, кто-то даже завизжал и завалился набок. После этого кто-то посмеялся, но слов для прервавшего рассказ наглеца ни у кого не нашлось.

Кроме меня самой.

В лучах уже поднявшегося солнца он выглядел лишь силуэтом. Прислонившись к створке двери, он, сложив руки на груди, внимательно слушал историю. Пришлось присмотреться, чтобы узнать его.

Норио.

– Не порть мою историю, – буркнула я обиженно. Норио улыбнулся. – Ну вот, так ведь хорошо начинала.

– Да, но… – Он все еще хромал, шагая мне навстречу. – Ты рассказываешь неверно.

Подошел ближе – теперь я могла лучше разглядеть его янтарные глаза. Как бы красочно я ни повествовала, раны, оставленные на его лице, были красноречивее слов. Многие служанки ахнули, принялись перешептываться. Госпожа Синь наконец-то пришла в себя.

– Кхм-кхм, – нервно прокашлялась она, – господин Норио, что я могу для вас сделать?

Норио с полуулыбкой все еще неотрывно смотрел мне в глаза. Это был неравный бой, который я начинала проигрывать, поэтому мечтала, чтобы он уже перестал меня разглядывать.

– Господин Этари послал меня справиться о здравии твоего пациента, – обратился он ко мне, а госпожа Синь снова нервно прокашлялась, потому что знала: если господин посылал за чем-то важным, а она была причиной для отвлечения, то ее могли за это и отругать.

– Простите, – незамедлительно улыбнулась я Норио. – Как раз пошла к госпоже Синь за помощью, завтрак же нужно приготовить, но не удержалась и стала делиться впечатлениями о прошедшей ночи. Они меня прогоняли-прогоняли, а я, трепушка-хохотушка, все не унималась. Люблю поболтать.

Норио мягко улыбнулся и мельком взглянул на госпожу Синь. По одному этому взгляду сразу же стало понятно, что он подошел как раз к моменту, когда главная служанка попросила рассказать историю.

– Смотри, Юин, достанется тебе за это от господина, – побранил с ухмылкой Норио.

– Ох, господин Норио, не губите! – взмолилась я.

– Да-да, господин! Мои девочки уже бегут за едой! Ну же! – поторопила госпожа Синь, и две служанки молниеносно выскочили за дверь, чуть не столкнувшись с остальными.

Норио проводил их быстрым взглядом, а затем вернулся ко мне.

– Ему уже лучше, – торопливо заверила я, решив не затягивать с ответом. – Жара нет, и это очень хороший признак. Попьет лекарства еще неделю и полностью восстановится.

Норио принял информацию, покивал и ушел.

– Ох, котенок, а ты у нас смелая! – выдохнула госпожа Синь, схватившись за сердце.

Несколько служанок тут же спешно подбежали ее поддержать, пытаясь успокоить. Кто-то принялся обмахивать веером, одна девушка подоспела с водой.

– Рассказываешь ты, конечно, хорошо. – Госпожа Синь допила. – Но я тебе так скажу: приходи-ка ты вечером, после отбоя, расскажешь обо всех приключениях без лишней суеты.

– О, госпожа Синь, я бы с радостью, но мне правда-правда нужно быть ближе к тому юноше, – сообщила я.

– Правда? – разочаровалась госпожа. – Что за господин там лежит?

– Не знаю, госпожа, но он спас жизнь господину Этари. – По комнате пронесся вздох удивления.

– Ох, котенок, ну кто же так делает?! Такие детали – и без подробностей! Ну, все-все! – сказала она девушкам, которые продолжали обмахивать веерами. – Ладно, идите на завтрак.

– Госпожа! – Влетели стремительно те две служанки, которых отправили за подносами с едой. – Все готово!

– Благодарю! – кивнула я, уже направившись за подносом.

– Подожди! Ну-ка, Сян, принеси хорошую одежду, – приказала госпожа.

Почему-то, даже несмотря на то, что до этого момента все были явно против этого, теперь та самая Сян, улыбчивая девушка с темно-синими глазами, с радостью принесла мне сложенную форму прислуги.

– Приходи, как будет время, – шепнула она и подмигнула.

Я едва заметно улыбнулась и моргнула в знак согласия, затем поверх рёкамэ мне уложили поднос, и я заторопилась обратно к пациенту. Нельзя было оставлять его одного надолго: если бы он очнулся, для него было бы потрясением оказаться в одиночестве неизвестно где. Что он помнил? Что вообще запомнил? Что с ним случилось до этого?

Вернувшись в комнату, я обнаружила, что та нагрелась в лучах солнца. Юноша все еще спал. Я поставила поднос, уложила одежду подальше, на всякий случай села ближе к кровати и дала себе пару мгновений, чтобы отдышаться.

Его лицо все еще было спокойным – это хороший признак. Но лекарство нужно было выпить. Придвинулась ближе, снова приподняла его голову и попыталась напоить чаем. Он все еще был без сознания, но инстинкты сработали: он послушно осушил несколько чашек. Не сказать, что он проснулся, но что-то пожевал, не открывая глаз. Я дала ему новую порцию лекарства и перевязала рану.

Кровь остановилась, рана чуть подсохла. Двигаться ему пока нельзя, но он вроде бы и не торопился в акробаты на выступление. Главное – жить будет. После завтрака цвет его лица стал более здоровым, меня это приободрило.

Хотелось встретить господина Этари, хотелось рассказать ему о своих достижениях. Но в то же время я не собиралась торопиться. Все-таки температура еще могла подняться, все могло случиться. Даже не знала, откуда у меня эти мысли…

О том, что юноша уснул глубоким сном, сказал его забавный храп, похожий на храп щенка, как будто что-то царапалось в его горле и пыталось выбраться. Сон казался крепким, поэтому я решила воспользоваться ситуацией: чуть-чуть перекусила, взяла форму служанки такого же дымно-серого цвета, что и форма клана Онэро, зашла за ширму и стала переодеваться.

Это оказалось не самой простой задачей: слишком много лент и завязочек. Хоть я и видела, как изящно форма смотрелась на других девушках и на госпоже Синь, пришлось повозиться со всем этим.

Но где-то между тем, как я в очередной раз запахнулась и попыталась понять, как правильно это сделать, я вдруг поняла одну вещь: мой пациент больше не храпел. Перепугавшись, что ему стало хуже, я, наполовину одетая, выглянула из-за ширмы.

И я застыла в удивлении.

Потому что юноша широко распахнутыми глазами смотрел на меня.

Глава 4

Несмотря на то что прошло не так много времени с тех пор, как его принесли сюда прошлой ночью, я почему-то настолько свыклась с мыслью, что ему до пробуждения еще долгие и долгие дни восстановления, что даже не поверила с первого взгляда в то, что он действительно очнулся.

Я смотрела на него, он смотрел на меня, мы негодовали. Не сразу вспомнила, что я все еще переодевалась, но даже не знала, как нужно на это реагировать. Поэтому подумала-подумала и выдавила слабое: «А!»

Юноша моргнул, как будто бы надулся, а потом ответил мне тем же: «А!»

– Ты чего? – спросила я.

– А ты чего?

– Переодеваюсь.

– Угу.

– Что «угу»? Может, отвернешься? – предложила я столь уверенно, что юноше ничего не оставалось, кроме как смутиться и повернуть голову к стенке.

Вернулась за ширму, вцепилась в свой наряд и снова попыталась запахнуться правильно. Кажется, получилось.

– Это… можно вопрос? – хрипло поинтересовался юноша и зашелся в кашле.

Забросив идею разобраться с формой и хоть как-то переодевшись, я вышла из-за ширмы, подошла к кровати, взяла чашку с чаем и потянулась к юноше. Он сначала не ожидал столь смелого приближения, потому вздрогнул и даже дернулся. Рана тут же дала о себе знать: он взвыл и закашлялся.

– Доверься мне, – предложила я.

Шоколадно-карие глаза задержались на мне лишь на миг, а потом он сдался и потянулся за чаем. Сделал несколько глотков, чуть не задохнулся, передохнул, улегся обратно и стал делать тяжелые, глубокие вдохи.

– Ты кто? – Юноша решил больше не тратить времени на вежливость.

– Юин. А ты кто?

Он наконец-то надышался, сдвинул брови, взглянул на меня с осуждением, мол: «Кто так знакомится?» Но промолчал, потому что сам так со мной только что познакомился.

– Арин, – представился наконец-то он.

Арин. Никогда не слышала. Да и не видела, если приглядеться при свете дня.

– Где я вообще?

– А что ты помнишь? – решила для начала прояснить, вдруг он забыл даже драку: не хочу его шокировать еще больше.

– Помню… – задумался, нахмурился, прищурился; казалось, голова у него моментально разболелась: он еще и застонал.

– Что? Арин, что не так?..

Но внезапно он прикрыл глаза и снова отключился. Я потянулась к нему ближе, хотела что-то еще спросить, но он уже ушел в страну грез. Это немного расстроило: хотелось показать господину Этари, как я справилась с этим недугом почти играючи. Но, похоже, это было лишь временное прояснение. К сожалению.

Вздохнула, собрала поднос и решила быстренько отнести его на кухню.

Тем же путем вернулась к комнатам прислуги, встретила одну запоздавшую служанку, спросила дорогу, она отправила меня по верному пути.

Кухонный дворик находился в противоположной стороне от дворика с миндальным деревом. Там было полно народу, в нескольких комнатах с распахнутыми настежь дверями готовили, по-видимому, пир. Все куда-то бежали, торопились, я еле успела пробежать мимо и каким-то чудом помыть посуду. Правда, раз уж я все равно пришла, меня, не спрашивая особо, обязали помыть всю посуду, и мое «быстро» затянулось на час.

Но я все домыла, прошмыгнула обратно, выбравшись, словно из водоворота, отдышалась и отправилась назад к Арину. Боялась, что он снова проснулся, но, кажется, не должен был. Пока шла, наблюдала за всеми, за длинными галереями, за домом, за тем, как меняли масло в фонарях верхних ярусов главной башни. Выглядело жутковато. Фонарщик свесился почти полностью без страховки и ковырялся внутри бумажного фонарика. Смелый.

Когда слуги начали потихоньку надвигаться, точно волной, я торопливо вернулась в галерею и уже хотела бежать обратно в укрытие, как вдруг чуть не уткнулась в кого-то, кто появился совершенно неожиданно на моем пути.

Взвизгнув, я выпрыгнула из галереи на гравий в саду и запуталась в ногах. Упала. Пытаясь отдышаться, смотрела на женщину перед собой и, если честно, боялась. Вдох, один, другой – страшно.

Она была уже не молода – это было очевидно. Но ее возраст скрывала неподвижность. Стоило только повернуть голову, ее морщины на шее множились, черты лица чуть расплывались. Она снова замерла – и лицо как помолодело. Чудеса!

– П-простите, госпожа! – извинилась я, поскольку женщина все еще продолжала смотреть прямо в глаза.

– Что ты здесь делаешь? – вдруг спросила она властным голосом.

Вновь этот странный эффект движения – мурашки пробежали по коже.

– Я? Сижу, – честно ответила на вопрос. Потом поняла, как это прозвучало, сморгнула странное ощущение и добавила: – То есть, бегу. То есть…

– Встань, – приказала женщина, и я, проявив какие-то небывалые способности, подпрыгнула и вскочила. – Еще раз встанешь на моем пути – тебе не поздоровится.

– Простите, госпожа. – Низко склонила голову, краем глаза наблюдая за тем, как женщина медленно уходила.

Ну вот, отношения сложились далеко не со всеми. Это плохо. Но уже ничего не поделаешь.

Как там Арин?

Вернулась в галерею, осмотрелась на всякий случай – никого уже не было. Сначала шла небыстро, потом добежала до комнаты, когда оставалось немного, и осторожно заглянула внутрь.

Время уже обеденное, солнце над головой, на комнату легла первая полуденная тень. Арин все еще спал в кровати, чуть шевелился во сне, согнул колено. Подошла ближе и укрыла его, проверила, не появился ли жар. Вроде бы лоб стал чуть горячее, но нужно было еще понаблюдать.

Поскольку снаружи потеплело, решила открыть дверь и впустить свежий воздух. Ветра не было, но как только дверь отворилась, он ворвался, словно непрошеный гость. Чуть взметнул прядь волос Арина, тот поморщился во сне, будто его кто-то будил. Я улыбнулась и вышла во двор, разглядывая мрачные тени, которые отбрасывало миндальное дерево.

Отчего-то мне было жаль его не менее, чем Арина. У этого дерева были все возможности выжить. Учитывая, какой здесь красивый сад, удивительно, что оно мертво.

Минуточку.

Походила-походила вокруг него и вдруг заметила нечто, что моментально вызвало любопытство. На одной из веток проклюнулся слабенький, маленький, но зелененький листочек. Дерево не совсем умерло – в нем еще теплилась жизнь!

Это стало для меня такой радостной новостью, что я немедленно улыбнулась, разглядывая настоящее чудо. А уже секунду спустя чья-то внезапно появившаяся ладонь схватила этот листочек, сорвала его и отшвырнула.

Я настолько разозлилась, что резко развернулась и, даже не подумав, с кем могла разговаривать, воскликнула:

– Да как ты смеешь?!

И умолкла, потому что передо мной, ехидно улыбаясь, стоял господин Рэн. С трудом подавляя гнев, заставила себя склонить голову и сдержать очередной возглас возмущения. Еле стерпела, сделала глубокий вдох…

– Как я смею? – Прекрасно все слышал Рэн, вперившись в меня взглядом. – Это мой дом. – Он шагнул ближе ко мне. – Мой двор. – Еще ближе, между нами теперь и шага не было, но я продолжала склонять голову, всячески избегая смотреть на господина. – И мое дерево.

Закусила губу, чтобы не ответить. Но Рэн явно наслаждался своим превосходством, пытаясь изо всех сил вывести меня из себя. Я долго держалась, но, когда он резко дернулся к ветке, собираясь ее обломать, закричала и вцепилась в его руку, как кошка. Рэн сначала ухмыльнулся, потом попытался меня сбросить, но я уперлась и начала отталкивать его от дерева.

– Пусти, девчонка! – брыкался он.

– Пожалуйста, не надо! – уже умоляла я. – Оно живое! Оно хочет жить!

Рэн замер на мгновение, а затем стиснул зубы, перехватил мою руку, схватил меня за грудки и притянул к себе – я оказалась всего в каких-то сантиметрах от его лица.

– Я знаю, – прошипел в лицо. – А кто, думаешь, обрывал у него все листья?

Я ахнула от ужаса осознания и попыталась вырваться, но Рэн ринулся обрывать ветки. Я снова завизжала, а когда он меня оттолкнул, не нашла ничего лучше, как запрыгнуть ему на спину и вцепиться в шею.

– Слезь с меня, кошка драная! – все ругался Рэн, пытаясь меня сбросить.

– Не драная я! Это новая форма, между прочим! – защитилась первым делом. – И не трогай дерево, а то глаза выцарапаю!

– Да как ты разговариваешь со своим хозяином, мерзавка?! – разозлился Рэн не на шутку, чуть не скинув меня с себя. Чудом удержалась. – Ах ты!..

Тут он замер и присмотрелся к дереву, я поняла его намерение: он собирался меня швырнуть, поэтому ухватилась за него покрепче, и…

– Рэн? – позвал внезапно господин Этари, и Рэну пришлось развернуться, чтобы увидеть собеседника.

Поскольку на спине висела я, Рэну приходилось горбиться, а я хоть и худая, все же не невесомая. Вот он и топал, как медведь из берлоги. Рэн это понял по моему смешку: я все-таки ему в ухо дышала. Обиделся.

– Чего тебе? – рявкнул он.

– Может, отпустишь ее? – с трудом сдерживая улыбку, предложил Этари.

Рэн недолго смотрел на брата, потом будто что-то понял: медленно выпрямил спину, и я сползла с него, словно с гладкой колонны. Оказалась на ногах, кое-как поправила рёкамэ, отступила, кашлянула и поклонилась господину Этари. Он все еще немного веселился от увиденной картины, Рэн же горделиво задрал голову и пошел навстречу брату.

– Как тебе? Не ожидал увидеть хворост вместо своего деревца? – продолжал злиться господин Рэн.

Судя по яду в его словах, он ненавидел это дерево настолько сильно, что готов был мучить его еще много-много лет. Что же оно ему такого сделало? Или господин Этари? Они же братья, почему они ссорятся?

– Тебе это доставляет удовольствие? – холодно спросил Этари.

– Не такое сильное, как если бы я делал это с тобой, – Рэн подошел ближе к брату и стал обходить его, словно дикий зверь загнанную жертву. – Но тоже сойдет. Пригодилось на время, пока ты… – тщательно подбирал следующее слово, но сколько же яда сочилось из него, – отсутствовал.

Этари слабо улыбнулся – в этой улыбке не было ни капли радости, скорее, презрение. Он был разозлен, но по какой-то причине отвечать брату был не намерен. Однако злоба копилась, и ее следовало выплеснуть. Потому темно-карие глаза господина Этари поймали в ловушку меня. Я замерла и подавилась, а он заявил:

– Разве ты не должна следить за пострадавшим?

Это прозвучало как укор. Я перепугалась до смерти, срочно захотела во всех подробностях пересказать произошедшее утром, но слова застряли в горле, и даже нормального: «Да, господин» не смогла из себя выдавить. Что же, иногда лучше промолчать, но сделать.

Кивнула и с ветром пробежала по дворику, влетев в комнату, и почти сразу же неуклюже уселась рядом с кроватью, уцепившись за край. Затаилась, как лисица в норе.

Как и ожидалось, разговор братьев на этом не закончился.

– Что это за пострадавший там такой? – поинтересовался господин Рэн.

– Неужели у тебя появился интерес хоть к кому-нибудь в этом мире, кроме себя самого? – укорил господин Этари.

Рэн проигнорировал эту реплику и жестко добавил:

– У тебя всегда была эта дурная привычка – нести в дом всякий мусор с улицы.

– Перестань! – Голос Этари стал громче, снова назревала драка.

Это не к добру. Но кто их будет разнимать?

– Полегче, братец, – с обманчивой лаской посоветовал Рэн. – Если ты забыл, в драках в детстве тебя всегда побеждал я.

– То было детство. И оно кончилось.

– Ха-ха! С чего вдруг? Ты всегда был глупым мальчишкой, таким и останешься.

– Тебе меня не задеть.

– Да неужели?

Уж не знаю, что случилось дальше, но оба свалились на пол прямо перед открытой дверью, и Арин на кровати от этого грохота вздрогнул. Поскольку я отвечала за его благополучие, тут же обеспокоенно взглянула на него. Он приоткрыл глаза в недоумении, а я даже не могла найти, что ему ответить или изобразить на своем лице в ответ. Сама пребывала в замешательстве.

Оказалось, можно удивиться еще больше.

Снова задул иной ветер, который я уже будто предсказала, память была свежа. Ниоткуда появился господин Дэран и, как двух нашкодивших щенков, поднял братьев за шкирку. Оба еще по-детски пытались достать друг до друга, перебирая руками в воздухе, но господин Дэран с холодной уверенностью достаточно жестко взглянул на них и усмирил их гнев.

Оба повисли с обреченностью в руках старшего брата и, надувшись, отвернулись.

– Кажется, я сказал, чтобы вы оба пришли ко мне в комнату, – напомнил господин Дэран, а я медленно приклеилась к кровати, очень надеясь слиться с ней воедино. Арин приоткрыл глаза и одним взглядом стал меня прогонять, мол: «Уйди, тут и так места нет, мне бы самому скрыться». Мы словно предчувствовали беду. – Но раз уж это мой дом, то и все комнаты здесь мои.

И господин Дэран втолкнул обоих братьев в нашу комнату.